Бандитские звезды гаснут быстро

Сергей Зверев, 2015

Генеральный директор крупной уральской компании Юрий Веденский выиграл тендер на оказание аудиторских услуг Министерству обороны, и деньги рекой потекли в его бездонные карманы. Веденский оценивал «высвобожденные» военные объекты для последующей их продажи частным лицам. Вот только цену в экспертных заключениях он указывал не реальную, а ту, которую ему называли министерские чиновники. За что и получал крупные барыши. Но в один прекрасный момент лафа закончилась. Деятельностью Веденского заинтересовались правоохранительные органы, и в его окружение под видом телохранителя был внедрен секретный сотрудник Управления собственной безопасности МВД Екатеринбурга капитан полиции Антон Копаев…

Глава 3

Антон дождался, когда супруга Веденского скроется в своей комнате, потом осмотрелся в холле. Первым делом он обязан оглядеть дом внутри, потом снаружи, далее территорию и весь периметр. Надо оценить степень безопасности, легкость проникновения и наметить технические меры усиления защищенности.

«Ладно, внутрь пока ходить не будем, — решил Антон. — Дождемся появления более адекватных представителей здешнего населения».

Антон вернулся к входной двери и вышел на улицу. Давешний садовник с физиономий головореза занимался тем, что поправлял крепеж поливной трубы, проложенной по стене забора вдоль участка. Надо с ним знакомиться, составить свое представление об этом человеке, а уж потом расспрашивать о нем хозяина. Каждого члена семьи и любого наемного работника в этом доме придется проверить на возможную причастность к готовящемуся покушению.

Антон и без инструктажа Быкова понимал, что задача перед ним стоит такая, что сложнее некуда. Ему предстояло выяснить, кто из работников полиции участвует в шантаже бизнесменов, не только пугает их, но и приводит угрозы в исполнение. Все это здесь, на Урале, связано с аферами, цель которых — присвоить недвижимость, принадлежавшую Министерству обороны.

Очень скверная ситуация! Если представители двух силовых ведомств объединяются для преступной деятельности, то это уже говорит о многом. Такое обиднее всего сознавать, потому что в народе всегда бытовало чувство доверия к армии, к милиции. Теперь, правда, милиция называется полицией, но доверия больше не стало.

Антону предстояло, работая телохранителем, выяснить, кто именно из местной полиции причастен к криминалу. Через неприятности Веденского, через тех, кто придет с угрозами к нему и другим таким же бизнесменам, так или иначе связанным с недвижимостью. Ему на полном серьезе надо еще и уберечь жену Веденского. При самом отличном раскладе он должен попробовать привлечь и ее, и мужа на свою сторону, сделать их своими союзниками и при этом сохранить инкогнито. Этот садовник должен стать его добровольным и активным помощником, потому что он многое видит и знает, все время находится здесь и может помочь в трудную минуту. Особенно когда сам Антон будет отсутствовать. Другие работники тоже должны стать союзниками. Это горничные, поварихи… кого там Веденский еще держит?

— Значит, вас Владимиром зовут? — подойдя со спины, спросил Антон для затравки разговора.

Он увидел, как широкая спина под футболкой дернулась, но ничем другим садовник своего внимания не выдал. Он продолжал затягивать забитый дюбель-гвоздь, изредка смахивая со лба обильный пот.

— Юрий Сергеевич мне сказал, что на вас я могу положиться больше, чем на всех остальных, — продолжил Антон.

— В чем? — наконец буркнул в ответ садовник.

— Я говорил, что меня зовут Антон. Я нанят Юрием Сергеевичем в качестве телохранителя его жены Карины.

Теперь последовала более откровенная реакция. Ее можно было назвать крайним удивлением.

«Если такой флегматичный тип удивился, значит, он не видит оснований для найма телохранителя и не догадывается о неприятностях хозяина, — размышлял Антон. — А может, этот громила удивлен тем, что такой худосочный парень может быть телохранителем?»

Антон невольно глянул на свою грудь, руки. Вроде доходягой и дистрофиком он не выглядел. Вполне спортивное телосложение.

— Телохранителем? — переспросил Владимир с недоверием в голосе. — Для Карины?

— Ну да.

— Меня он не предупреждал, — недобро глядя на Антона, проговорил Владимир. — В том смысле, что я тебе должен в чем-то помогать.

— Скажет еще, — небрежно заметил Антон.

— Вот когда скажет, тогда и поговорим, — отрезал садовник и снова присел на корточки перед трубой.

Вот и поговорили! Антон мысленно почесал в затылке и решил подойти к этому типу с другой стороны. Образно говоря, конечно.

— Ну а просто по-человечески ты меня просветить не хочешь? Все-таки я новичок в этом доме, мне тут жить какое-то время придется. Что за порядки, какие традиции?..

— Болтать поменьше, работать побольше, — проворчал садовник.

— А что за характер у Карины?

— Узнаешь, — еще категоричнее отрезал садовник, поднялся на ноги и пошел в сторону подсобного помещения.

Он даже не оглянулся на Антона.

«Остается только гадать — или этот Володя такой неразговорчивый, или в этом доме так принято себя вести?.. Что ж, первая попытка не удалась. Приедет Веденский, даст всем указания помогать мне, телохранителю, тогда и зайдем еще раз. А пока надо заняться периметром».

Антон достал из кармана блокнот, авторучку и пошел вдоль забора. Высота, возможность перебраться без помощи сложных технических средств, способы препятствования… За этим занятием его и застала маленькая некрасивая девушка в шортах и кроссовках. Она стояла и с интересом наблюдала за Антоном, поигрывая ремешком небольшой серебристой сумочки.

— Эй, товарищ! — с каким-то подростковым задором позвала девушка. — А вы кто будете?

Антон обернулся и наткнулся на ее безмятежно-веселый взгляд. Она смотрела на него зелеными глазами, и это почему-то радовало парня. То ли потому, что девушка вся излучала позитив, то ли причина крылась в том, что только она на этот момент не смотрела на Антона хмуро, даже охотно разговаривала с ним.

Глянув на девушку отработанным ледяным взглядом скульптуры, Антон убрал блокнот. Сколько ей лет? Двадцать, двадцать пять или больше? Возраст ускользал и на первый взгляд, и на второй тоже. Есть такие люди, которые выглядят молодо не потому, что у них такая кожа, отсутствуют морщинки на лице, седые волосы. В их глазах столько молодости, радости жизни, какой-то ясности, что непроизвольно хочется улыбнуться в ответ и посмотреть на мир такими же глазами. Многие так и поступают, даже не обменявшись несколькими фразами. Антону сейчас захотелось улыбнуться, но выходить из образа было нельзя.

— Вы ландшафтный дизайнер? — высказала девушка мысль, которая могла, судя по ее реакции, осчастливить кого угодно. — Неужели Юрий Сергеевич сам сподобился? Вообще-то он мне поручал.

— И что же? — холодно осведомился Антон, пытаясь угадать статус этой некрасивой, но очень симпатичной девушки.

— Ищу, — заверила она, полыхнув зелеными глазами, которые очень здорово контрастировали с рыжеватыми волосами. — Думаете, что так легко найти нормальную, ответственную организацию? Вы вот из какой?

— Я частное лицо.

Девушка чуть поморщилась, откровенно осмотрев Антона с головы до ног. Но это явное недоверие не сделало ее менее счастливой.

— Жаль, — искренне призналась она. — Нет у меня доверия к частникам. Вы извините, это к вам может и не относиться. Тут принцип гарантии роль играет. Фирма, если уж она существует, хоть сколько-то на рынке продержится. А частник!.. Сегодня он есть, завтра его нет. Надоело ему, например. Кому предъявлять претензии? А у вас какое образование?..

— Я не дизайнер, — прервал Антон словесный поток. — А вот вы кто? Карину — жену Юрия Сергеевича — я знаю, вон Владимира знаю, а вы чем здесь занимаетесь?

— Я вроде экономки, если говорить старинными понятиями, — осчастливила Антона признанием девушка. — Вроде домоправительницы. Помните, в «Малыше и Карлсоне»? Домомучительница!

Девушка запрокинула голову и залилась звонким, невероятно задорным и очень заразительным смехом, от которого Антон сам едва не заулыбался во весь рот.

Чтобы не поддаться этому зеленоглазому обаянию, он рубанул правду-матку:

— Я телохранитель Карины, меня нанял Веденский.

Смех замер, как стоп-кадр. В глазах девушки еще полыхало веселье, но появился и вопрос. Причем без явного испуга. Похоже, в этом доме никто, кроме самого господина Веденского, в реальные угрозы не верил или просто не знал сути дела, не владел информацией.

— А зачем? — спросила девушка с надеждой в голосе и немного сникла. — Мода такая, да?

— Послушайте, а давайте познакомимся, — предложил Антон. — Вас как зовут?

— Мухина! — выпалила девушка. — Вообще-то Наташа, но все почему-то предпочитают по фамилии. Я привыкла. В детстве и в институте меня вообще звали Мухой и никак иначе. А вас?

— Антон.

— И все? — удивилась Наташа, видимо, полагая, что в жизни все люди должны иметь не только имена, но и фамилии, прозвища, вообще массу забавных атрибутов, с которыми жить гораздо веселее.

— Все, — заверил девушку Антон.

— Тогда знаете что, Антон…

— Знаешь! Предлагаю сразу перейти на «ты», учитывая, что мы почти ровесники и будем жить в одном доме. Так ведь проще общаться, правда?

— Ага, — кивнула Наташа. — Пошли на кухню, я тебя угощу настоящим японским чаем. Ты пил когда-нибудь такой?

— Да, пару раз в японском ресторане, — признался Антон, увлекаемый за локоть в сторону дома.

— Это не то! — Наташа замахала обеими руками, отчего ее сумочка упала на дорожку.

Она успела наклониться, подняла ее раньше, чем это сделал Антон, и снова залилась восторгами:

— У нас в ресторанах предлагают в основном обычный чай со всякими добавками, а компенсируют все театральностью церемонии. Интересно иногда, но это все к японскому чаю отношения почти не имеет.

— А чем же у них чай отличается? — галантно пропуская девушку вперед себя в дверном проеме, спросил Антон исключительно ради приличия.

— Ты не представляешь! — взвилась Наташа, развернувшись к Антону всем корпусом прямо в дверях. — Ведь Япония долгие века находилась в изоляции от всего цивилизованного мира. Это такие уникальные условия развития культуры! Только там могли появиться такие чудеса, как икебана, бонсай, оригами, сумо, кабуки, манга и много чего еще. Вот в отношении чая в Японии тоже все не так просто.

— Зеленый чай пьют во всем мире, — проявил верх эрудиции Антон, подталкивая Наташу в сторону кухни.

Он намеревался подружиться с девушкой, чтобы иметь в этом странном доме расположенное к себе лицо, пусть единственное, хоть одного нормального человека. Хотя характер у Наташи был весьма и весьма своеобразный. Ну, хоть не бука, не угрюмый садовник, и то хорошо.

— Э-э нет! — насильно сажая Антона на стул с высокой спинкой, заявила Наташа.

Она поставила на плиту чайник, стала рыться в шкафчиках и продолжала объяснять, выкладывая на стол пакетики, выставляя баночки:

— Японцы готовят чай совершенно особенным образом, начиная с его производства и заканчивая совершенно особенными традициями употребления. Ты знаешь, в чем суть японской чайной церемонии? Я имею в виду не девушек в кимоно, которые с поклонами подают вам в ресторане чай. Кстати, они большей частью казашки, в лучшем случае кореянки. Церемония садо или ча-но-ю — это совсем иное восприятие мира, не гастрономическая тема, а духовная.

— Согласен, — усмехнулся Антон. — Чайная церемония у японцев — это не церемония, а целое искусство. Это процесс созерцания и размышлений, способ достижения гармонии с миром и познания законов Вселенной.

— Зря иронизируешь, — отмахнулась Наташа, даже не обидевшись. — Да, ты точно заметил, что все сорта чая, традиционно употребляемые в Японии, зеленые. Их немного, но насколько они индивидуальны и неповторимы! Матча, сенча, генмайча, гьекуро, ходжича, банча, уджи, тамарьокуча, кукича! Даже в названиях…

— У тебя вода сейчас закипит, — предупредил Антон. — Насколько я помню, это плохо даже для нашего традиционного чая.

Наташа кинулась к плите, многозначительно и одобрительно подняв указательный палец. Она оценила общую культуру Антона в вопросах чаепития. Кажется, девушка нашла благодарного слушателя. Она говорила о чае вообще и о сорте сенча в частности, который, кстати, и заваривала сейчас Антону. Он терпеливо сидел, слушал и поглядывал, как Наташа, сосредоточенно прикусив губу, насыпает в чайник плоские, длинные и хрупкие чаинки.

Наташа твердила, что для заваривания сенча не существует строгих правил, но и приготовить его по написанному рецепту тоже сложно. Тут нужны не знания, а навыки. Как, собственно, и с любым другим японским чаем. Сколько заварки и воды, какая температура. Даже время настаивания нужно чувствовать, а не знать. Что уж говорить о составе воды. Боже вас упаси наливать воду из-под крана, хлорированную, не годится и жесткая.

Антон подпер подбородок кулаком и любовался Наташей. Большие глаза, широкие скулы, в общем-то, неправильные черты лица, но как она светится, становится очень притягательной, когда делает что-то с душой! А Наташа уже выставила на стол белоснежные фарфоровые чашечки и стала разливать в них свежезаваренный чай.

Антон удивился, потому что никогда раньше не видел такого яркого и живого зеленого настоя. Остатки Наташа перелила в другой чайник, чистый и обваренный кипятком. Она объяснила, что он не должен больше настаиваться, чтобы не появилась горечь.

Антон взял протянутую чашку и посмотрел на густую пену на поверхности. Наташа удовлетворенно улыбнулась и объявила, что эта пена и есть признак качественного чая и правильной заварки.

— Пробуй, не бойся. — Наташа засмеялась, глядя на нерешительность Антона.

Ему пришлось пригубить напиток. Антон набрал в рот совсем немного чая, попытался нёбом и корнем языка ощутить его природный вкус.

— Ну и как? Что чувствуешь? — настаивала Наташа.

— Вкус такой мягкий, свежестью отдает. Чуть сладковатый и бархатистый, что ли.

— Вот! — Лицо Наташи расплылось в довольной улыбке. — Это настоящий базовый сенчи. На его основе делают несколько разновидностей японского чая, но это все на любителя. А вот чтобы кто-то сенчи не оценил, таких людей я в жизни не встречала. Кстати, в этом чае большое количество кофеина и витаминов. — Наташа сама пригубила чашечку и блаженно закатила глаза. — Он бодрит и очищает организм от шлаков.

Антон покивал. Чай ему понравился, хотя пить его постоянно, да по пять раз в день, наверное, он не пожелал бы. Так, попробовать японскую экзотику или под настроение, как у Наташи.

— Ой! — Девушка спохватилась, впервые за все время их знакомства стала серьезной, и ее очарование сразу исчезло. — Слушай, а что случилось?

— Где? — спокойно осведомился Антон, не поднимая глаз, изображая отрешение от всего земного.

— Ну, с Кариной! Ты же телохранитель. Ей что-то угрожает? А-а! Юре? Юрию Сергеевичу? На него наехали, да?

— Наташа, ничего серьезного я пока тут не увидел, — спокойно ответил Антон. — Думаю, что у твоей хозяйки часто бывает истерика. Муж боится за нее именно поэтому.

— Правда? — с сомнением спросила Наташа и очень внимательно посмотрела в непроницаемое лицо Антона. — Хотя…

— Что, случается с ней такое?

Наташа замялась и проговорила:

— Знаешь, раз уж тебе надо быть в курсе, я скажу. Отношения у Карины и Юры стали разлаживаться. Он весь в работе, как говорится, и телом, и мыслями. Она одна дома. А он то ли не понимает, то ли не до нее ему в последнее время. Я ведь тут не просто так появилась. — Наташа обвела стены рукой. — Это Юра меня позвал. Мы с ним родственники, дальние, правда.

— Отношения у вас с Кариной не складываются?

— Почему? — сразу вспыхнула Наташа. — Всякое бывает, конечно, только ведь ее понять можно. Да и я привыкла не обращать внимания на мелочи. Ты знаешь, кем я была раньше? Училкой! Да-да, самой настоящей школьной училкой. Преподавала историю. А в школе, если у тебя ранимая психика, работать невозможно. Нужно, конечно, болеть душой за свое дело, за детей, но до инфарктов себя доводить тоже не стоит, а это надо уметь. Такая вот смесь черствости и душевности. Смешно, правда?

Антон понял, что пора менять тему, чтобы не спугнуть бывшую училку откровенными расспросами о семье. Лучше всего вернуться к теме японской культуры.

— Вспомнился мне старый стишок на манер японской поэзии, — сказал, он допивая чай и глядя, как Наташа доливает ему новую порцию. — Это такой короткий стиль. Они танки называются, что ли, не помню точно. Это японский вариант известного детского стишка. Помнишь: «Наша Таня горько плачет…»?

— Ну! — Наташа снова повеселела.

Антон закатил глаза и выдал загробным голосом:

Наша Таня горько плачет,

Уронила в речку мячик.

Не плачь, дочь самурая.

Наташа несколько секунд смотрела на Антона, потом закатилась звонким заразительным смехом и заявила:

— Ну, ты даешь! А я и не знала, что ты такой знаток! Только это не танки. Танки — пятистишия, а ты прочитал хокку, состоящее из трех строк. — И Наташа с выражением прочитала:

«Осень уже пришла!» —

Шепнул мне на ухо ветер,

Подкравшись к подушке моей.

Антон вскинул брови. Хокку ему понравилось, но показывать себя поэтической натурой не стоило. Поэтичность не клеилась с образом сурового профессионала-телохранителя.

— Это известный японский поэт, мастер хокку Мацуо Басе, — пояснила Наташа и снова прочитала:

Какою свежестью веет

От этой дыни в каплях росы,

С налипшей влажной землею!

В саду, где раскрылись ирисы,

Беседовать со старым другом своим —

Какая награда путнику!

— Красиво, правда? — спросила Наташа в пространство. — А вот тебе и танки. Это Таясу Мунотэкэ.

Свирепая буря

С деревьев срывает листву —

Сегодня впервые

Я вспомнил с тоской запоздалой

О красках осеннего сада. Осенняя буря.

Им бы сейчас,

Попивая саке, любоваться

Дивной картиной —

Нет, бродит зачем-то народ,

Топчет на улицах снег!

Антон сделал вид, что ему скучно. Ему не хотелось обижать девушку, но работа есть работа. Он поглядывал на нее тайком и думал, что она со своей философией похожа на восторженного щенка. Как прекрасен мир! Сколько в нем интересных запахов! А сколько всего шуршит в траве за домом! Как интересен этот мир, когда ты родился всего пару месяцев назад!

Наташу придется оставить в покое. Она хоть и не от мира сего, но все же девочка умная. Нельзя ее откровенно использовать в своих целях. Тем более что Наташа тут не наемный работник, а родственница хозяина, домоправительница, имеющая право командовать всеми наемными работниками. Она должна чувствовать себя именно так.

Конец ознакомительного фрагмента.