Госпожа Клио. Восход

Сергей Дубянский

Самый загадочный продукт жизнедеятельности человека – это творчество. Сами авторы говорят, что лучшие строчки им нашептывает невидимая и неосязаемая Муза, а вот начинающему писателю Жене Прохорову одна из славной девятки – Муза истории Клио, решила явиться воочию. Оказывается, она – рыжая, выглядит лет на тридцать, и ездит на стареньком коричневом «Опеле».

*

Когда последний посетитель, уходя звякнул колокольчиком, Кристина посмотрела на часы и решила, рабочий день сегодня затянулся. Осторожно заглянула в кабинет.

— Господин Виталий, я могу идти?

— Да, конечно, — как всегда по вечерам, шеф сидел в кресле, раскинув руки и устало прикрыв глаза.

Оставаясь одна, Кристина в тайне от господина Виталия несколько раз пыталась отработать эту позу, но кроме приятной расслабленности, переходящей в сонливость, ничего не чувствовала. Хотя это тоже могло быть результатом воздействия «энергетических потоков», только, видимо, текли они вяло, будто вода из плохо закрытого крана, а не «переполняли силой и уверенностью», как ее босса. Впрочем, неудача Кристину не расстраивала. Для нее эти эксперименты являлись, скорее, шуткой, чем попыткой серьезно освоить магические знания — у каждого свое предназначенье и нет никакого смысла делать вид, будто можешь объять необъятное.

Она быстро оделась, потому что охранник Коля уже ждал на крыльце. Они всегда выходили вместе, запирали дверь, а господин Виталий покидал помещение потом, через подъезд, и во сколько это происходило, никто точно не знал.

Бросив обычное «пока», Коля направился к своим «Жигулям», а Кристина остановилась, вдыхая холодный воздух, показавшийся головокружительно пьянящим после высушенной обогревателем атмосферы офиса. Прошел еще один рабочий день. Это радовало, но, скорее, по привычке, потому что никакой усталости она не ощущала. Собственно, чего еще можно желать, если за восемь тысяч сидишь целый день в уютной комнате и читаешь или играешь в карты с компьютером? Это ж кайф, а не работа! Никаких забот, никакой ответственности, если не считать единственного жесткого пункта в трудовом контракте, категорически запрещающего разглашать что-либо, касающееся деятельности салона. А что, собственно, она могла «разгласить», если ничего и не видела? Она даже не имела права входить в кабинет, когда там находились посетители, словно сам воздух на это время должен был пропитываться чем-то несовместимым с естественным человеческим восприятием.

Поначалу, когда она только устроилась в «Колесо фортуны», подруги пытались интересоваться, как же творятся «чудеса», но потом поняли, что сама она не имеет к ним никакого отношения. Интерес угас и теперь они больше рассказывали о своих проблемах. Слушая их, Кристине оставалось только завидовать собственной удаче — другие ведь, оказывается, за меньшие деньги парились с балансами или спрятав дипломы, упаковывали лавровый лист в бумажные пакетики.

Уже совсем стемнело. На перекрестке горел одинокий фонарь, а следующий виднелся, аж через квартал, да и то, его свет бесполезно рассеивался в темном небе. Еще около церкви, располагавшейся почти напротив, мерцало несколько тусклых ламп, рождавших на снегу массу неясных теней. А вокруг стояла совсем не городская тишина (из-за отсутствия торговых точек и общественного транспорта ходили тут в основном лишь местные жители); хотя и церковь привлекала определенное внимание, но ее посетители были тихими, почти незаметными.

Мимо проехал Коля. Раньше он постоянно рвался повезти Кристину, но ей почему-то не хотелось этого. Наверное, смущали чересчур накаченные бицепсы и стриженая голова, занятая в основном результатами последнего футбольного или хоккейного (в зависимости от сезона) тура чемпионата. О чем они могли разговаривать? Видимо, спортсмены не бывают «бывшими» — извилины, получившие определенное направление, уже невозможно переориентировать. Хотя, в принципе, и «своего» Максима она выбирала тоже не по интеллекту, но с ним, по крайней мере, было весело. А куда поведет ее Коля? На стадион, чтоб орать «судью на мыло!», напялив клубный шарф?..

Кристина не спеша направилась к остановке, которая находилась за углом, всего метрах в ста от офиса. Мысленно она уже перенеслась домой, планируя предстоящий вечер, который не сулил ничего интересного. Грязного белья скопилось как раз на целый выходной, который элементарно жалко тратить на подобное занятие. Лучше уж вечерами стирать понемногу — так и сушить гораздо удобнее.

Конечно, пока была жива мать, подобных проблем не возникало. Время тогда летело беззаботно и радостно… а, может, дело еще и в другом — тогда ей не исполнилось целых (!) двадцать четыре (ужас!) года. Еще, слава богу, что отец умеет готовить и эту «сверхзадачу» они решают сообща, исходя из наличия свободного времени.

До яркого круга, очерченного светом фонаря, оставалось не больше десяти шагов, когда от часовни, находившейся возле церкви, отделилась темная фигура и быстро направилась к ней. Кристина почувствовала, как внутри екнуло, и ее шаги ускорились сами собой, но свернуть за угол — туда, где ездят машины и на остановке толпятся люди, она не успевала, если только не перейти на позорный бег. Хотя еще б секунда и она, наверное, побежала…

–…Девушка! Извините ради бога!..

Голос не показался грубым и не нес в себе заведомо агрессивных интонаций, поэтому Кристина остановилась, неуверенно повернув голову. Переступив границу света и тьмы, фигура приняла облик мужчины лет тридцати пяти, прилично одетого, только немного опухшее лицо наводило на мысль о веселом вчерашнем дне.

— Девушка, я видел, как вы вышли из «Колеса фортуны». Вы там работаете?

— И что? — Кристина вспомнила пункт контракта.

— Вы б не могли рассказать мне о господине Виталии? — произнеся это, Женя вдруг понял, что идея, спросонья показавшаяся такой заманчивой, на самом деле, полный бред. Это тогда он бесцельно мерил шагами квартиру и думал, что ждать десяти часов завтрашнего дня, неоправданно долго. Зато как он выглядит теперь? Какой кретин станет отвечать на его дурацкие вопросы? Однако отступать было поздно, ведь завтра, так или иначе, им опять предстоит встретиться…

— А вы кто, чтоб вам рассказывать? — удивилась девушка.

— Я?.. — отвечать требовалось быстро и кроме правды ничего в голову не приходило, — писатель. Пишу мистические романы.

— Что, правда?.. — в школе Кристина читала много, причем, не только школьную программу, но и многое из того, что входит в понятие «классика». Да и попробовала бы она этого не сделать, имея отца — учителя русского языка и литературы!

Потом был период, когда она не читала вовсе, потому что все время поглотил компьютер. Его пришлось осваивать досконально, чтоб устроиться на работу, но придя в «Колесо фортуны», Кристина вернулась к чтению, правда, как-то незаметно скатилась до пестрых книжек, именуемых модным словом «бестселлер». Произошло это не потому, что они ей нравились, а просто в паузах между телефонными звонками их можно пробегать глазами, ни во что особо не вникая, ни о чем не задумываясь, а окунаясь в легкую придуманную жизнь. И поскольку жизнь была придуманной, то сами авторы тоже являлись для нее некими абстрактными существами, обитающими в несуществующем мире. А как иначе — реальные люди не могут чувствовать ничего подобного…

— Конечно, правда, — Женя обрадовался. Раз она не ушла сразу, значит, ее все-таки можно будет «раскрутить» на какую-то информацию. …Может, она даже станет одной из героинь нового романа… если конечно будет хорошо себя вести… — хотите, купим мою книгу, и я вам ее подарю?

— Серьезно?.. — Кристина растерялась. Сказать «нет, не надо мне ваших книг» выглядело нетактично, но, с другой стороны, зачем она ей? Ведь, определенно, какая-нибудь ерунда. С третьей стороны, никто не мешает ей в последний момент передумать…

— Два года назад вы уже работали у господина Виталия? — спросил Женя, останавливая ход ее мыслей.

— Два года назад и «Колеса фортуны» еще не было! Оно открылось в апреле прошлого года… — чисто профессионально вспомнив один из сегодняшних звонков, Кристина спросила, — а что произошло два года назад? Похоже, что-то интересное.

— Я не знаю, но оно каким-то образом пытается втянуть меня в свой круг.

— Как это «втянуть»? — Кристина ведь даже не представляла, что в действительности происходит за вечно закрытой дверью. Как уборщица, стирающая пыль в кабинете генерального конструктора, не пытается вникнуть в его чертежи и расчеты, так и она знала только телефон, компьютер и книгу регистрации.

Они проходили мимо ярко освещенных витрин, и мужской инстинкт заставил Женю отвлечься, отметив, что наивные глаза и черная прядь, выбившаяся из-под шапочки, делают девушку хорошенькой. Сюжетная линия на миг потеряла актуальность.

— Меня зовут Евгений, а вас?

— Кристина, — ответ последовал автоматически, а через секунду девушка подумала, что обретение имени как-то сразу сближает людей, хотят они того или нет.

— Кристиночка… — начал Женя, но мысленно одернул себя, ведь он пришел совсем за другим романом — романом, в литературном смысле. Мысли вернулись к сюжету, имевшему пока только начало, но этим началом необходимо поделиться, чтоб получить продолжение, и он принялся пересказывать Володину историю, опуская подробности, связанные с водным туризмом, в котором и сам не очень-то разбирался.

Незаметно они миновали остановку. Со стороны вряд ли кто-нибудь подумал бы, что эти люди впервые познакомились десять минут назад. К тому же Кристина поскользнулась, и чтоб удержаться, непроизвольно схватила Женю под руку. Эта рука в белой вязаной перчатке теперь ярко выделялась на черной коже его куртки.

–…представляете, Кристин, а он в это время находился у меня, а сосед говорит — так он же вчера заходил…

— Так не бывает.

— Но вы ж работаете в магическом салоне, — Женя засмеялся.

— Вы меня разыгрываете, — обиделась Кристина, убирая руку.

— Честное слово, нет!..

Спор прекратился сам собой, потому что они уже входили в широкие стеклянные двери. На первом этаже люди толпились за хлебом, колбасой и водкой, а, вот, второй занимал огромный книжный магазин. Последний раз Кристина заходила сюда несколько месяцев назад за поздравительной открыткой и даже не проходила вглубь зала. Сейчас пестрота обложек, нависавшая со всех сторон, вызвала в ней почти детский ужас, но Женя уверенно подвел ее к одному из стеллажей.

— Вот, — он снял с полки книгу в голубой обложке, — это я. Так что, все правда.

Кристина посмотрела на живого автора с уважением, но веры в рассказанную им историю почему-то не добавилось. Это шло как две разные линии — одна реальная, хотя и почти неправдоподобная, в которой она стоит рядом с настоящим писателем, а вторая… Что говорить о второй? Может быть, таким образом он опробует свои сюжеты? Писатели, они же все чуточку сдвинутые… наверное.

— Хотите почитать?

— В общем-то, конечно, интересно…

— Тогда берем, — Женя сам заплатил и подал книжку Кристине, — пожалуйста.

Не задерживаясь перед творениями конкурентов, они спустились вниз и снова оказались на улице.

— Может, пройдемся?

— Нет, спасибо. У меня дела, — Кристина подумала не о белье, а о том, что на сегодня у нее достаточно впечатлений. По крайней мере, их надо обдумать и решить, выбросить все это из головы сразу или подождать, что получится дальше? …В конце концов, на Максиме ведь свет клином не сошелся…

— Вас проводить? — Женя даже не пытался ее переубедить, и Кристине понравилась такая ненавязчивость.

— Куда? — она улыбнулась, показывая рукой через дорогу, — вон, моя остановка.

— Тогда до завтра, — поймав удивленный Кристинин взгляд, он пояснил, — я записан у вас завтра на десять.

— Ах, это были вы…

— Да, так что еще увидимся.

В сознании Кристины состыковались два крохотных кусочка громадного полотна. …Два года назад… — подумала она, поднимая глаза на красный зрачок светофора, — значит, это не из сюжета, если он собирается обсуждать происшествие с господином Виталием… Еще можно остаться, пока не загорелся зеленый, только, зачем?.. Едва мигнул желтый, толпа увлекла Кристину в узкий проход между недовольно ворчавшими железными монстрами с горящими глазами, а Женя остался стоять на перекрестке, размышляя, что дало ему новое знакомство? Пока, кажется, ничего. …Но это ведь только пока!..

Дома Женю ждала привычная тишина, являвшаяся одним из источников вдохновения. Он достал пачку бумаги и уселся за стол. А чем еще заполнить вечер?.. Тем более, начало романа не требовало никаких размышлений — надо было просто изложить то, о чем они говорили с Володей.

К полуночи Женя добрался до сегодняшнего утра и поездки в «Колесо Фортуны». Отложил ручку, отдаваясь воспоминаниям. Тонкий розовый халат и то, что находилось под ним не давало ему покоя. Нет, об этом он пока писать не будет — это еще слишком личное. Дальше сюжет должен развиваться самостоятельно.

Встал, расслабив, как учили в школе, уставшую руку. …Да, черт с ним, с сюжетом!.. — вытряхнул в ведро переполненную пепельницу и закурил снова, глядя в темное окно, — никогда еще ни одна женщина так не западала мне в душу. Скорее всего, она даже не красива, но тогда что?.. Та же Кристина моложе и, пожалуй, симпатичнее. С Кристиной тоже можно замутить, но та Даша… Имя-то редкое для ее поколения. Это сейчас Даши стали плодиться вместе с Катями и Лизами…

Женя понял, что мысли не приведут его ни к чему хорошему, а свою дневную норму он уже «выписал». Значит, пора спать, а завтра будет новый день и новые мысли. Не спеша, он застелил постель; лег, но сон не шел. Видимо, он выспался днем, пока «отходил» после вчерашнего жуткого застолья. Розовый халатик, словно бабочка, мелькал перед глазами, то распахиваясь и приоткрывая то, что ему никогда не суждено увидеть, то прячась в темноту, и сразу становилось тоскливо и одиноко.

…Я хочу спать… хочу спать… — внушал себе Женя, повернувшись на бок, но от этого ничего не менялось. Он продолжал ощущать себя лежащим в постели с закрытыми глазами… по крайней мере, ему так казалось…

В это время раздался звонок, резкий и неожиданный, тем более, в такое время. Мысль о том, кто это может быть, даже не возникла. Женя соскочил с дивана и не зажигая света, вышел в коридор; не задумываясь распахнул дверь и… зажмурился. Оказывается, ночь царила только в его квартире. Вместо лестничной площадки он увидел целое море темно-красных цветов, которые жеманно склонили головки, напоминавшие крупные колокольчики. Внутренне Женя понимал, что этого не может быть, но не задавая себе никаких вопросов, воспринял все как должное.

Дикие тюльпаны уже заняли весь город, поглотив дома, автомобили и людей — только его квартира оставалась чудом сохранившимся уголком прежней цивилизации. Наверное, это противоречило «новому порядку» и цветы лавиной хлынули внутрь, едва не сбив Женю с ног. Он взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие и почувствовал, что это уже совсем не руки — они как-то странно находили в воздухе опору, пытаясь оторвать его от земли. …Если я умер и возношусь на небо… — подумал он безо всякого страха; скосил глаза и с удивлением обнаружил, что крылья вовсе не белые, какими рисуют их у крохотных ангелочков, олицетворяющих души, а широкие и перепончатые, обтянутые грубой кожей. Зато какая в них чувствовалась мощь!..

«Тюльпанная лава» продолжала подниматься, уверенно подбираясь к коленям, однако ее прикосновение не вызывало, ни боли, ни нежности — Женя просто перестал ощущать свои ноги. Если так пойдет дальше, то цветы сожрут его и больше ничего не будет! Он взмахнул огромными крыльями раз, другой… Непривычные движения давались тяжело, но он чувствовал собственную силу. Совсем чуть-чуть и ему удастся вырваться из плена, только куда он полетит?.. Хотя неважно, зато сверху картина станет более понятной.

Напрягая мышцы, сделал еще несколько мощных взмахов и понял, что отрывается от земли. Звук при этом получился такой, будто из бутылки вытащили пробку. Взглянул вниз — однородная ползучая масса вновь превратилась в море цветов. Странно, чем выше он поднимался, тем отчетливее видел каждый из них.

Его квартиры уже не существовало, как, впрочем, и ничего вокруг — только тюльпаны, не оставившие даже спасительного островка. Повинуясь птичьему инстинкту, он совершил какое-то необъяснимое движение, развернувшись в воздухе и полетел в ту сторону, где скатывался за горизонт кровавый, как огромный тюльпан, солнечный диск. Какое это замечательное состояние — чувствовать себя выше солнца!..

Руки уже освоились с новой ипостасью, и Женя перестал замечать их. Зорко озирая кардинально изменившуюся землю, он думал, куда и зачем летит, и, вообще, кто он такой? Однако эти мысли не были тревожными, словно подсознательно он знал о правильности происходящего, и в нужный момент ему непременно все объяснят. А ненужные вопросы — это так, чтоб занять пустую птичью башку…

Пейзаж не менялся. Иногда Жене казалось, что он стоит на месте и только солнце, смещавшееся влево, доказывало, что он все-таки движется. Сколько продолжался полет, Женя не знал, но это его и не волновало, ибо конечной цели пока не существовало, а усталости он не чувствовал. Руки сами собой выполняли монотонные движения; в голове, цепляясь друг за друга, перемещались все те же глупые вопросы, ответы на которые должны прийти сами, без малейших усилий с его стороны. И они пришли. Воздух завибрировал от раската грома, и странный голос, доносившийся отовсюду одновременно, физически заполнил пространство. Первые слова Женя не разобрал, приспосабливаясь к этому даже не стерео, а скорее, Dolby-эффекту — сохранилась лишь концовка фразы, имевшая точное и недвусмысленное значение — …добро пожаловать!..

Женя не понял, куда его приглашают с таким радушием, но тюльпанные поля внезапно оборвались, причем, сразу по всей видимой ширине пространства. Насколько хватало глаз, вниз уходила отвесная стена, образуя бездонный темный каньон. Жене показалось, что он добрался до края земли, однако какое значение это могло иметь для него? (Видимо, птичьи мысли все прочнее укоренялись в голове). …Там добыча… Одного этого оказалось достаточно, чтоб крылья сами собой сложились, и тело камнем устремилось вниз. Инстинкт подсказывал, что не происходит ничего особенного, что он проделывал это тысячу раз, причем, все успешнее и успешнее.

Дно каньона возникло внезапно, выхваченное из тьмы лучом гигантского прожектора — на земле копошились полуголые люди. Их бедра (и у мужчин, и у женщин) прикрывали короткие юбки с горизонтальными полосами. Определить одним словом, чем все они занимались, было невозможно, зато Женины глаза обрели удивительное свойство — в одно мгновение он успел рассмотреть все великое множество этих примитивных созданий. Причем, самое забавное, что лица оказывались сплошь знакомыми — среди них были те, с кем он работал, включая директора Олега Михайловича, и те, с кем когда-то учился, и даже те, с кем просто ехал в маршрутке. Он, в принципе, не мог запомнить и теперь узнать их, но неосознанно чувствовал, кем был каждый до «нашествия тюльпанов».

Первым делом вычислив Дашу, Женя попытался схватить ее. Память подсказывала, какой аппетитной добычей она являлась тогда, в прошлой жизни. Но Даша успела укрыться за камень и в его когтях (оказывается, и вместо ног у него лапы!) оказался сосед из дома напротив, продавщица из штучного отдела и высокая девица, за которой он наблюдал в кафе позапрошлым летом.

Женя снова взмыл в небо и увидел, что он тут не один — несколько таких же странных птиц тоже вели охоту. У каждой были свои «угодья» и поэтому они не обращали никакого внимания друг на друга. Зато теперь Женя представлял, как выглядит — вылитый птеродактиль, только в исказившемся лице еще угадывались некоторые черты человеческого прошлого.

Пока он поднимался, жертвы затихли и это разом унесло ощущение победы. Когда добыча еще трепыхается, ты чувствуешь силу и всю полноту власти над ней, а теперь в лапах был просто неинтересный, безжизненный кусок мяса. Видимо, в этом и заключается инстинкт хищника.

Женя уже поднялся над каньоном. На поверхности ничего не изменилось, только тюльпаны чуть приподняли головки ему навстречу. Женя брезгливо разжал когти и три крохотных тела, кувыркаясь, полетели вниз. Стебли тюльпанов жадно вытянулись, вступив в свою цветочную войну за добычу. …Так вот, зачем я здесь!.. Чтоб кормить эти прожорливые растения!..

— Да, — ответил громоподобный голос, — ты раб этого поля. И ты не сможешь освободиться никогда… Никогда!.. Никогда!!.. — голос разразился таким хохотом, что цветы закачались под дуновением ветра.

…Чей это голос?..

— Ты спрашиваешь, кто я? — голос перестал смеяться, — когда-нибудь узнаешь, но не сейчас. Сейчас ты вновь отправишься на охоту и будешь заниматься этим всю жизнь!.. Всю жизнь!..

Женя послушно сложил крылья и понесся в пропасть, откуда ему навстречу поднималась другая птица, неся очередную порцию пищи. …Боже, неужто так будет продолжаться всю жизнь?.. — Женя обратил внимание, что способен думать в то время, как зоркий глаз сам выискивает новые жертвы, — Кристина… А рядом с ней новый сосед из шестнадцатой квартиры, имени которого я и не знаю… А причем тут имя? Подойдут оба… — прихватив с земли еще кого-то, он несколько раз взмахнул крыльями.

…И так всю жизнь?!.. — мысль вернулась снова. Видимо, она оказалась настолько мощной, что в «тюльпанном мире» что-то сдвинулось. Он стал тускнеть, растворяясь в окружающем воздухе и приобретая цвет серого утра. Больше Женя никуда не летел; попробовал, как на руках шевелятся пальцы. Сознание же продолжало цепляться за странную жизнь, стараясь сохранить мельчайшие впечатления. Однако, чем явственнее Женя ощущал складки на простыне и ложбинку посередине дивана, тем призрачней становились тюльпанные поля. Когда наконец он открыл глаза, осталось только осознание того, что он там был и летал — остальное пропало безвозвратно.

Женя вскочил, бросился к столу, где со вчерашнего дня осталась кипа бумаги и ручка, но понял, что вспомнить ничего конкретного не удастся. …А какая глава могла получиться!.. — он вздохнул, опустив голову. Посмотрел на часы, — в принципе, проснулся я вовремя. Пора собираться к господину Виталию…