Чёрная королева. Третье дело

Сергей Донцов

Испорченные марки гораздо больше ценятся у коллекционеров. За обладание раритетом они готовы на всё. Стас Крутиков продолжает свою деятельность.

© Сергей Донцов, 2023

ISBN 978-5-0059-6762-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Из открытой фрамуги окна в спальне доносились приглушённые уличные звуки. Хотя они и сливались в один, квартира располагалась на двенадцатом этаже, из них каждое утро особо отчётливо выделялся один — это был визжащий звук ремня генератора серой десятки, хозяин которой в одно и тоже время выезжал на работу. «Неужели так сложно решить эту проблему» — подумала Женька, поворачиваясь на другой бок, и натягивая одеяло на голову. В отличии от того, на серой десятке, ей торопиться было некуда. С тех пор, как поселилась в этой квартире, она временно не работала. Квартирка принадлежала Вадиму, он приобрёл её в ипотеку не за долго до знакомства с Женей, так что всё здесь ещё хранило следы свежего ремонта. Спальня представляла из себя крохотное помещение, вряд ли больше десяти — двенадцати квадратных метров. Кроме двуспальной кровати с прикроватными тумбочками, здесь смог разместиться небольшой шкаф для одежды и кресло, неожиданно яркого оранжевого цвета. Рядом с ним расположился старомодный торшер, доставшийся Вадиму, видимо из прошлой жизни. Как ни странно, он хорошо гармонировал со всем остальным. За дверью, цвета светлого ореха, располагалась кухня, объединённая с гостиной и за счёт этого помещение, казалось, довольно просторным. Обстановки здесь было немного, но всё необходимое имелось. Кухонный уголок, где расположился холодильник, варочная поверхность, микроволновка и даже посудомоечная машина, что особенно пришлось по душе Женьке, отделялась от жилой зоны барной стойкой с двумя высокими стульями. Сразу за ней, поперёк комнаты расположился большой диван, обтянутый светлой эко кожей. Перед ним низкий журнальный столик из тонированного стекла, напротив книжный стеллаж с местом для большого плоского телевизора и, наконец овальный ковёр, который вольготно расположился на полу между диваном и стеллажом. Книг на стеллаже было не много, да и те в основном пособия для стоматолога.

Заснуть больше не удалось. В звуках, доносившихся с улицы, стали преобладать крики чаек, которые с некоторых пор решили отвоёвывать город у ворон и воробьёв, голуби на эту борьбу смотрели как говорится сквозь пальцы и явных конфликтов старались избегать. Птица мира — что тут ещё скажешь. Женька потянулась, открыла глаза и уставилась в потолок. Нет, конечно это не то о чём она мечтала, проживая со своей матерью в захолустном городишке Гусиный остров. Её мать, Зоя Николаевна, по образованию была мед. сестрой и всю жизнь проработала в медицинском пункте на швейной фабрике, которая была градообразующим предприятием, как сейчас принято говорить. Своего отца она не помнила, он исчез из её жизни, слишком рано не сойдясь характером с матерью, а попросту сбежал от бытовых проблем. Мать говорила, что человек он был не плохой, но слабый. Мизерной зарплаты матери едва хватало, чтобы свести концы с концами. Жизнь в городке не сулила никаких перспектив, а на экране телевизора, хотя и чёрно-белого, мелькали кадры совсем другой жизни. Как хотелось Женьке попасть туда, по другую сторону экрана. Лёжа на панцирной сетке своей железной кровати, однажды ночью она решила для себя, что жить как мать она не будет, что уедет в большой город и обязательно найдётся принц, который всё сделает для исполнения её мечты. С тех пор прошло несколько лет. За это время она закончила курсы мед. сестёр и некоторое время работала в местной поликлинике, пока, наконец, не решилась круто изменить свою жизнь. Главное было закрепиться в городе. В приличных городах всегда не хватало младшего мед. персонала, так что об устройстве на работу у Женьки голова не болела. Получив расчёт в поликлинике и купив билет на ближайший поезд, она отправилась домой собирать чемодан. Мать к решению дочери отнеслась с пониманием и только просила быть осторожной, всё-таки её девочка ещё так молода. Ведь дурные люди могут и обидеть. Обронив скупую слезу, мать проводила Женьку до вокзала и просила не забывать её, позванивать и приезжать погостить. Когда поезд тронулся, у Женьки подкатился комок к горлу. Мать на перроне показалась ей враз постаревшей, как-то сгорбившейся и особенно несчастной.

Откинув одеяло, она села на кровати и опустив ноги на пол стала безуспешно искать тапочки. Ну вот, как всегда, Вадик натянул на ноги первое, что попалось. Сколько ему можно говорить, прямо как в песне про тюбик с зубной пастой. Шлёпая по полу босыми ногами, Женька прошла в прихожую и обнаружила там то, что искала. Её новенькие розовые тапочки с опушкой, были брошены в общую кучу обуви. По дороге в ванную комнату, она налила свежую воду в электрочайник и нажала красную кнопку. В ванной пока тоже не было ничего лишнего — собственно, сама ванна, раковина, зеркало и здесь же нашла своё место стиральная машина «Аристон». Когда гусеница зубной пасты оказалась на щётке в зеркале отразилось лицо молодой женщины. Причёска ещё не была приведена в порядок после сна и представляла собой довольно большое количество русых волос, которые свободно спадали на плечи. Всё-таки большая удача родиться с вьющимися волосами, сколько времени, сил и денег можно сэкономить. Женьке повезло, её волосы выглядели превосходно, достаточно двух трёх движений и причёска готова. Правильный овал лица, маленький подбородок. Когда приоткрывался аккуратный ротик, можно было увидеть ровные белые зубы. Серо-голубые глаза в опушке длинных ресниц, аккуратно выщипанные брови и слегка курносый нос завершали портрет. На вид ей можно было дать лет двадцать пять-двадцать восемь. Умывшись и приведя себя в порядок, Женька заварила себе кофе. Сидя на высоком стуле у барной стойки и разглядывая большую белую чашку с ароматным кофе, она вдруг подумала, что ещё совсем недавно пила только растворимый и только не дорогой. К нему она пристрастилась, когда работала в больнице и ей, как новенькой доставалось много ночных дежурств. После дежурства непреодолимо хотелось спать, она ехала в общежитие, где ей предоставили место в комнате на двоих и спала до обеда. План по поиску рыцаря, который обеспечит ей достойную жизнь срывался, приходилось надеяться только на случай. И, как говорится, случай не заставил себя ждать. Николай. Он появился в её жизни на рабочем месте — попал в больницу после ДТП. Женя выполняла все предписания по его лечению: делала уколы, ставила капельницу, отвозила его в кресле на перевязки. Парень сразу обратил на неё внимание. По-правде говоря, он не был принцем, зато выглядел вполне привлекательно. Имел, довольно хорошо оплачиваемую работу в фирме по доставке воды, а самое главное квартиру. Не совсем имел, там проживала его престарелая родственница, одной ногой уже стоявшая в могиле, а вторая у неё была парализована. Да нигде — нибудь, а в доме в престижном тихом центре хоть и однокомнатная — зато сталинка. При правильном подходе её можно было бы обменять на вполне достойное жильё. А пока он снимал жильё в неприметной хрущовке. Но игра, как показалось Женьке — стоила свеч. После этого открытия, Женька стала к пациенту более внимательна. Как будто невзначай роняла, что-нибудь на пол, халатик она носила короткий и в голове Николая рождались фантазии одна привлекательнее другой.

Поставив чашку из-под кофе в мойку, Женька уселась на диван и взяла в руки газету с объявлениями о работе. Вот уже три дня подряд она обзванивала частные клиники, где за сестринскую работу предлагали достойное вознаграждение. Работая в больнице, в какой-то момент она осознала, что весьма поднаторела в своей профессии и вполне достойна большего. Получить должность старшей медицинской сестры не представлялось возможным. Все эти места были заняты старушками, или чьими-то протеже и пройдут долгие годы, пока что-то изменится. А тут ещё Вадим, мягко, но настойчиво намекнул на иждивенство. Звонки пока результата не дали: либо клиника находится у чёрта на рогах, либо зарплата маловата, либо вакансий нет. Набрав очередной номер Женька включила телевизор. И как раз вовремя: на экране шла реклама недавно открывшейся клиники. Совсем не далеко от дома, а что самое главное перечислялись вакансии и в том числе медицинских сестёр. Женька вздрогнула от неожиданности, когда телефон зазвенел в её руках.

— Привет Женёк. Давно тебя не слышал, вот решил позвонить. Я тебе не помешал? — в трубке прозвучал знакомый голос.

— Вообще-то помешал. Но ты никогда и не отличался деликатностью. Чего ты хочешь? Кажется, мы с тобой уже все обсудили. — Женька сразу узнала в звонившем Николая.

— Что ты сразу в штыки. Вот интересуюсь, как поживаешь, не обижает ли тебя твой новый бой френд? Мы же с тобой не чужие люди. И потом, мои двери для тебя всегда открыты, ты же знаешь — я однолюб, — в голосе Николая звучала скрытая насмешка.

— Да уж, какой ты однолюб этого мне всю оставшуюся жизнь не забыть. А у меня, можешь себе представить, всё в порядке. Вадим вполне достойный молодой человек, имеет хорошую работу, со временем откроет свой собственный кабинет, по бабам не бегает, меня любит. Так что он для тебя бой френд, а для меня, я надеюсь, станет любимым мужем, — отчеканила в трубку Женька.

— Знаешь, а я сейчас понял, что ты его не любишь. Он для тебя просто удобная вещь в твоей жизни. Очередная ступенька на твоём пути покорения столицы. Жаль, что мы с тобой расстались, мне казалось, что у нас есть будущее.

— Ой не смеши ты меня. Ну какое у нас могло быть будующее? Ты, развозишь воду, я — медсестра в больнице. Единственным твоим достоинством была квартира, да и та малышок. Неужели ты думаешь, я готова была прожить так всю свою жизнь. Ну уж нет, у меня другая цель. И если Вадим не поможет мне её осуществить, то ты, конечно прав, он станет очередной моей ступенькой. Всё, некогда мне с тобой лясы точить, я занята. Привет, и не звони мне больше. Если ты мне понадобишься, я сама тебе позвоню.

— Ну ты и стерва Женёк, — послышалось в трубке, прежде, чем абонент был отключен.

В задумчивости она смотрела на списанный с экрана телевизора номер. С Вадиком она познакомилась у него на работе. Разболелся зуб, ну просто сил никаких. Отпросилась у старшей сестры, старая пердунья не хотела отпускать, и отправилась в ближайший стоматологический кабинет. Благо их теперь развелось хоть пруд пруди. По количеству они уступают, разве что парикмахерским и аптекам. Такое впечатление, что люди рождаются для того, чтобы вылечить зубы, принять обезболивающее и сделать причёску. Очереди в кабинете не наблюдалось, и девушка на рецепшине сразу отвела Женьку к специалисту. Усевшись в кресло, она услышала дежурную фразу: «Что вас беспокоит?», и после короткой запинки: «Милая девушка». Женька с интересом взглянула на доктора. Доктор был молод и, кажется, хорош собой. Высокий, под метр восемьдесят, открытый взгляд голубых глаз, прямой, не очень большой нос, рот — не большой, не маленький, сейчас улыбался, обнажая здоровые ровные зубы без налёта никотина — значит не курит. Всё это великолепие портила причёска. Таких называют сивый. А тут ещё залысины начали образовываться, рановато, пожалуй. С другой стороны, стоматолог без хлеба с маслом, а может и ещё чего-нибудь, не останется. Вердикт — вполне подходящая кандидатура. С первого взгляда было видно, что на Женьку он запал. Зуб здорово полечил и не больно, и не болит вот уже три месяца.

Конфетно-букетный период продолжался не долго — недели две или три. Женька узнала, что у Вадика квартира в ипотеке, расположена не в самых турлах. Зарабатывает, как, впрочем, и все стоматологи, хорошо. Собирается открыть свой собственный кабинет — тогда дела пойдут ещё лучше, а пока приходится кругленькую сумму отдавать за аренду оборудования. Есть хорошие перспективы: тётка его смертельно больна, не долго протянет — может квартиру завещать, у неё нет никого. Не в Москве правда, а в Мурманске, но и там ведь жильё продают-покупают. Ступенька Вадик, или нет — поживём увидим, а пока, нужно в клинику устроится, там ведь полно богатых клиентов лечится… Женька взялась за телефон, но позвонить не успела. Во входной двери с лёгким щелчком повернулся ключ, и кто-то вошёл в прихожую. Вадик не мог вернуться так рано, если только, что-нибудь случилось. А может это воры — Женька взяла со столика увесистую чугунную статуэтку изображающую советскую школьницу, открывающую на коленке портфель, и медленно двинулась в сторону прихожей. Возле вешалки стояла высокая, не молодая женщина и по-хозяйски вешала на неё свой лёгкий плащ. Изящная вещица — не смогла удержаться Женька, вот только цвет такой, я бы не выбрала. Женщина сняла туфли, подхватила хозяйственную сумку и обернулась. На её лице не было испуга. Она внимательно, скорее оценивающе оглядела Женьку и через пару секунд интерес в её глазах пропал.

— А вы, милочка, я полагаю новая пассия моего сына? Да вы не пугайтесь. Я была три месяца в отъезде, поправляла своё здоровье по санаториям. Вернулась сегодня и решила сыночка подкормить. Знаю я как он тут питается в одиночку. Так вы что милочка, язык проглотили? Вас как зовут?

— Женя.

— Что ж, ко мне можете обращаться пока, Тамара Петровна. Как вы надеюсь поняли, я мама Вадима. И по-правде, можете не обольщаться, вы не первая на кого я здесь натыкаюсь.

Тамара Петровна двинулась в кухонную зону к холодильнику, поставила сумку на высокий стул и начала выкладывать продукты на барную стойку. В продовольственном наборе было много чего: Женька заметила рыбные консервы, батон сырокопчёной колбасы, мясной фарш в лотке, целую курицу, сыр, пельмени и ещё фрукты. Мать Вадика открыла холодильник и вздохнула.

— Девицы меняются, а холодильник всегда одинаков — удивительно подходящее место для повесившихся мышей. Вот интересно, я, когда-нибудь увижу здесь кастрюлю с супом, котлеты, какой-нибудь гарнир? Вы не беспокойтесь милочка, это я не вас спрашиваю, я задаю вопрос сама себе. Судя по вашему маникюру на руках, вы и картошку-то чистить не умеете. Я права? — на губах Тамары Петровны играла ещё та улыбочка.

— Мы с Вадиком дома предпочитаем не есть. Для чего же тогда кафе и рестораны? Сейчас многие так делают, пока молодые. Станем старше — тоже научимся экономить на мелочах, — Женька в долгу не осталась.

— Значит ты вот так сразу записала меня в мелочные скупердяи? Между прочим, этот вот наборчик, — Тамара Петровна указала на барную стойку, — стоит, думаю побольше, чем ты зарабатываешь в неделю. Что ты глаза опустила, я угадала?

— К сожалению, я пока временно не работаю. Но я плотно занимаюсь поисками хороших предложений. Как раз сегодня собираюсь на собеседование во вновь открывшуюся клинику, надеюсь, что меня возьмут.

— Так ты что, врач, как и мой Вадик? Какая же у тебя специальность? Может угостишь меня кофейком? — Тамара Петровна выразительно посмотрела на грязную кружку в раковине и на коричневую лужицу на плите.

Женька от такого напора, слегка опешила. Мать Вадика активно её зондировала и, пока, что счёт был в её пользу. Ну это мы ещё посмотрим, в конце концов последнее слово за Вадиком. Упоминание о Женькиных предшественницах, приятных эмоций не добавило. Надо же, а с виду такой пай-мальчик. Вот уж, как говорится, в тихом омуте черти водятся. Хотя, может быть старая карга специально так сказала.

— Нет, пока я не врач, но со временем надеюсь получить эту профессию. Зато, я очень хорошая медицинская сестра. У меня была прекрасная репутация на последнем месте работы, могу диплом показать, — Женька изобразила в голосе обиду.

— Да ты не тушуйся, я так и знала. Из провинции, конечно, приехала, за хорошей жизнью? Знаешь Женя, милая моя, я таких как ты насквозь вижу — спите и видите, как бы замуж выйти, да желательно, чтобы с квартирой, да с деньгами. Скажешь я не права?

— Зря вы обо мне так думаете Тамара Петровна. Да, я приехала не из самого крупного населённого пункта, а Вадика вашего я люблю, и он меня любит. И мы вам ещё внуков нарожаем. И вам будет стыдно за сегодняшний наш разговор, вот помяните моё слово, — слушая себя со стороны, Женька осталась довольна.

— Ладно, что ты так распалилась. Поживём увидим. Кофе-то сваришь или мне из-под крана попить?

Женька, не говоря больше не слова, вымыла свою кружку и поставила на огонь турку. Стояла над ней до самого конца — не дай бог опять убежит. Изредка бросала взгляд на мать Вадика. Женщина хоть и была не первой свежести, но видно было, что за собой следит и маникюр дома перед телевизором не делает. Волосы выкрашены в благородный платиновый цвет, причёска аккуратная, соответствует возрасту, глаза, как у сына, хоть и выцвели слегка, но всё ещё поблёскивают голубым. На лице минимум косметики, едва заметна помада на губах, в ушах небольшие бриллиантовые серьги, на шее золотая цепочка с маленьким кулончиком. Нос, точно такой же, как у Вадима и рост соответствующий. Тётка, кроме всего, похоже умная, может дров наломать и всё испортить. Надо держать ухо востро. Тамара Петровна не спеша загружала холодильник и на Женьку не обращала никакого внимания. Кофе ещё не закипел, когда ожил Женькин телефон. На дисплее высветилась фотография Вадима.

— Привет любимый, — Тамара Петровна закатила глаза к потолку, — Как хорошо, что ты позвонил. Я тут как раз с твоей мамой познакомилась. Она у тебя прекрасная мама. Мы как раз сейчас будем кофе пить, — Женькин голос был, как ангельское пение.

— Ну здорово, она, как всегда, сюрпризом. Ты там с ней поосторожней, зубы у неё как у акулы, если это касается меня. Я вот чего звоню: сегодня у нас будет гость. Представляешь, зашёл ко мне зубы полечить мой закадычный друг детства, сто лет не виделись. Между прочим, тоже стоматолог, правда сейчас временно безработный. Да я тебе, кажется, уже рассказывал о нём. Не помнишь? Его Фёдором зовут, Фёдор Звонцов. Так что нужно купить там чего-нибудь закусить, выпивку я сам принесу. Ты уж постарайся не ударить в грязь лицом, а то неудобно получится, — в голосе Вадима звучало сомнение.

— Не беспокойся Вадечка всё сделаю в лучшем виде. Тем более продукты нам не понадобятся. Твоя мать принесла столько, что еле в холодильник поместились.

— Да, она любит подкормить сыночка. Вот с кого тебе нужно брать пример. Ладно всё, мне некогда, нужно работать. Целую Женёк, — и Вадик отключился.

Надо же и этот Женёк, совсем, как Николай сегодня утром. Интересно найдёт она такого человека, который будет называть её Евгенией или уж на худой конец, Евгешей. Резкий шипящий звук известил о том, что кофе опять убежал. Не говоря ни слова, Женька достала кофейные чашечки и наполнила их ароматным напитком. Тамара Петровна, тоже молча посмотрела на часы.

— Ну что же милочка, у меня, к сожалению деловая встреча, так что кофе, пожалуй, выпьем с тобой в следующий раз, если такой представится. Вадику передай, что я на неделе, как-нибудь заскочу. Провожать меня не нужно, — и Тамара Петровна величественно проследовала в прихожую. Раздался щелчок замка, и о её посещении напоминала только нетронутая чашечка кофе. «Стерва», — подумала Женя и вылила кофе в раковину. На варочной поверхности вольготно расположилась коричневая лужица.

2

Отрезок пути от Никольского шоссе до коттеджного посёлка, а это без малого восемь километров, наконец-то отремонтировали. Совсем недавно это была полоска на земле, по которой прошёл грейдер, а сверху слегка присыпали довольно крупной щебёнкой. Конечно, можно было бы скинуться жильцам посёлка, всё-таки люди не бедные, но как-то не случилось. Может потому и не случилось, что не бедные. Да и на какой-нибудь «Тойоте лендкрузер», неровности на дороге не очень заметны. Но всё равно хорошо, что в посёлке приобрёл себе жильё местный городской депутат. Он то и пробил выделение федеральных денег на ремонт, а фактически на строительство. Есть, есть от них польза. Правда он слегка перестарался, на последних трёхстах метрах перед КПП, высадили аллею из каштанов. Красиво, ничего не скажешь. Но, что будет осенью, когда они, каштаны, начнут плодоносить? Сколько тысяч колючих шариков рассыплется по дороге? КПП из стекла и бетона, шлагбаум и охранник в камуфлированной униформе всегда неожиданно появлялись из-за поворота. Шлагбаум взлетел вверх, беспрепятственно пропуская машину. Для своих, а охранники знали всех, пропуск не требовался. Территория посёлка была спланирована с претензией на оригинальность, прямо за КПП была устроена небольшая площадь в виде полукруга. По краям площади расположилось три общественных здания. В одном из них, как сейчас принято говорить — минимаркет, где можно было купить всё, что душе угодно, разве что, слегка дороже, чем в городе, в другом, небольшое кафе, которое почти всегда пустовало и, наконец, жилконтора, которая ведала водой, газом, электричеством и всем остальным, что может обеспечить комфортное проживание в посёлке. От площади, лучами расходились дороги, вдоль которых расположились «скромные» бунгало местного населения. Глядя с высоты птичьего полёта, всё это напоминало солнце на детском рисунке. Наверно, именно поэтому посёлок назывался «Солнечный».

Машина свернула на один из лучей и через несколько минут въехала во двор большого одноэтажного дома. У ворот замигала оранжевая лампа и они с тихим гудением закрылись. На парковке перед домом уже стояли два автомобиля. Небольшой, розового цвета кабриолет и ничем не примечательный, серенький «Фордик». Дом, хоть и одноэтажный, но раскинулся на территории не менее трёхсот квадратных метров. В нём хорошо сочеталось остекление в чёрных рамах, с кирпичом под старину и кое-где белыми оштукатуренными вставками. Конечно, на участке присутствовали и хозяйственные постройки, и место для барбекю, и бассейн и вымощенные брусчаткой затейливой формы, дорожки, да мало ли ещё чего. Из машины вышел хозяин всего этого великолепия и взглянув на припаркованные автомобили направился к дому. На крыльце его поджидал человек неопределённого возраста — ему можно было дать от сорока до пятидесяти лет, с какой стороны посмотреть. Чёрные волосы, без единого седого волоса были коротко подстрижены, глубоко посаженные серо-голубые глаза, скрывались за стёклами очков в большой роговой оправе и всегда были серьёзны. Слегка портил лицо квадратный подбородок, хотя, с другой стороны он придавал его владельцу мужественности и говорил о твёрдости характера. Он выполнял обязанности секретаря хозяина дома, к своей работе относился ответственно и был очень полезен при решении щекотливых вопросов.

— Добрый день, Евгений Андреевич. Овчаров уже прибыл и дожидается вас в гостиной.

— Хорошо, я поговорю с ним чуть позже. Что-то чертовски проголодался, ты уж распорядись там насчёт обеда. Кстати, Роза дома?

— Нет, Евгений Андреевич. Она ещё вчера уехала на встречу с подружками в клуб. Ночью был от неё звонок, что она заночует у друзей.

— Хм, а не кажется тебе Аркадий, что она зачастила с этими вечеринками. Ведь это, кажется, уже вторая за неделю. Может быть пора уже подумать о выходном пособии для неё.

— Ничего особенного за ней не замечено. Место положение телефона, постоянно отслеживается, разговоры прослушиваются. Но решать, конечно, вам.

— Пожалуй, нужно поразмыслить над этим на досуге. Ладно, я пойду приму душ, переоденусь. Обед пусть накроют на веранде — жарко сегодня.

— Хорошо, Евгений Андреевич.

Феоктистов Евгений Андреевич прожил весьма насыщенную жизнь, богатую взлётами и падениями, приобретениями и потерями. Свой не простой путь в бизнесе он начал в неспокойные девяностые годы. Нельзя сказать, что он достиг заоблачных высот, но кое-какой вес в узких кругах, всё же представлял. Ему удалось пройти по узкой дорожке между преступлением и честным предпринимательством. Сегодня, в свои не полные шестьдесят лет, он являлся владельцем крупной сети кофеен в городе и области. Спокойная размеренная жизнь его теперь вполне устраивала, а бизнес давал средства к приличному существованию. Семьи он не завёл, дети, если и были, то он о них ничего не знал. Рядом с ним всегда была какая-нибудь молоденькая подружка, не для серьёзных отношений, а, как говорится, исключительно для здоровья. И, надо сказать, что на здоровье он не жаловался. Весь его вид говорил о правильном образе жизни. Седина в его волосах представлена была совсем незначительно, высокий лоб не бороздили морщины, карие глаза под пышными бровями смотрели внимательно и спокойно, нос, с небольшой горбинкой, гармонично разместился над аккуратно подстриженными усами и даже еле заметный шрам на подбородке, неприятное последствие бурной молодости, не портил общего впечатления. Евгений Андреевич только что закончил свой обед и потягивал ароматный кофе из большой белой чашки. Он принципиально не ходил в собственные заведения, встречи со своими агентами предпочитал проводить дома на своей территории. Вот и сейчас с ним за столиком сидел один из них. Это был человек среднего возраста, в общем-то ничем не примечательный, если не считать изящную трость, которую он прислонил к свободному плетёному креслу.

— Евгений Андреевич, на этой неделе ничем особо выдающимся порадовать вас не могу. Есть вещи, которые были бы интересны рядовому коллекционеру, но не вам, цена вопроса не та. Правда вчера приходил один старичок, ничего не принёс, но, по его словам, у него есть кое-что интересное. Я договорился с ним о встрече на завтра. Если это то, о чём я думаю — можно — будет с ним поработать.

— Ну что же, я полностью полагаюсь на твой профессионализм. Держи меня Григорьич в курсе. Если там действительно, что-то ценное — звони, обсудим. На сегодня всё, занимайся своими делами.

— До свидания Евгений Андреевич. Позвоню, как только будет результат, — агент, так его называл про себя Феоктистов, поднялся, ещё раз кивнул и взяв свою трость, заметно прихрамывая на левую ногу, вышел с веранды на парковку, где, усаживаясь в автомобиль, никак не мог пристроить свою больную ногу

Евгений Андреевич собирал марки, не все подряд, а только исключительно ценные. Он не был коллекционером как таковым, его интерес к маркам был специфичен. Он не сидел дома в своём кабинете с лупой, изучая какую-нибудь ценную марку, не восхищался её редкостью, по правде говоря, ко всем этим атрибутам коллекционеров он был равнодушен. Его привлекал в марках их денежный эквивалент. После известного дефолта, когда ему ели-ели удалось удержаться на плаву, Евгений Андреевич обратил своё внимание на эти маленькие квадратики, которые при любых финансовых катаклизмах не теряют своей цены и, которые всегда можно обменять на живые деньги. Кроме того, они не занимают много места, очень удобны в транспортировке и не требуют больших финансовых вложений для надёжного хранения. Здесь, в своём доме он оборудовал комнату с железобетонными стенами и дверью, какие используют в банках. Фактически, это была комната-сейф. Снаружи дверь была замаскирована под обычную стеновую панель, которая отходила в сторону при нажатии неприметной кнопки. Внутри, по стенам, стояли стеллажи с марками, в центре комнаты располагался рабочий стол и два кресла. На столе присутствовал монитор, на который выводилась информация с камер расположенных в доме и на прилегающей к нему территории. Такой уровень защиты, казался Евгению Андреевичу вполне достаточным. Здесь же в компьютере, хранилась вся информация. Коллекцию он пополнял не совсем законным образом. Нет, он не спонсировал кражи, боже упаси. На него работал штат агентов в разных городах. В их обязанности входило ежедневное посещение клубов филателистов и отслеживать появление марок, стоимость которых на рынке была бы не менее трёхсот тысяч рублей. Казалось бы, цена не велика, но Евгений Андреевич хорошо помнил ещё советский слоган: «Копейка рубль бережёт». Когда марка была найдена, в дело вступал агент. Он очень обоснованно предлагал клиенту цену, которая была в десять и более раз ниже реальной. Если человек был лох в этом вопросе, он с радостью соглашался с предложенной ценой, ведь марка валялась где-то на антресолях, никому не нужная и, вдруг, она принесла солидную денежку. Если же человек знал реальную цену марки, в работу включалась специальная группа из отставных спортсменов-боксёров, которую Евгений Андреевич всячески подкармливал и лелеял. Их задача была убедить клиента, что лечение не стоит тех денег, которые он боится потерять. До сих пор не было ни одной осечки. Вот уж воистину — было бы здоровье, а остальное мы купим. Так постепенно, коллекция выросла до внушительных размеров. Теперь при любых потрясениях, Евгений Андреевич мог рассчитывать на обеспеченную старость, тем более он поддерживал связи с известными аукционными домами, изредка выставляя на них не самые ценные экземпляры.

Допив кофе, Евгений Андреевич взглянул на часы и набрал номер Розы. Телефон долго не отвечал и откликнулся только тогда, когда его палец потянулся к кнопке сброса.

— Да, мой любимый. Извини, я была на улице, не сразу услышала звонок.

— А скажи мне Роза, увижу ли я тебя сегодня. У меня такое чувство, что я заскучал и, кажется, давно тебя не видел.

— Ах ты мой пупсик. Я тоже скучаю без тебя. И всё же, если ты не будешь против, я бы осталась тут ещё на одну ночь. Понимаешь, мы с Раечкой заказали два удивительных наряда и их смогут доставить только поздно вечером. Так хочется их дождаться. Тем более это всё для тебя. Ну милый, ну пожалуйста!

— Хорошо, оставайся. Но это последний день. Завтра к обеду я жду тебя дома.

— Ты мой самый любимый на свете мужчина. Я тебя целую, целую, целую, — и телефон слишком быстро отключился.

Все они одинаковые эти молодые красотки. Сначала рады, что их подобрали. Из благодарности готовы на всё. Но идёт время, и они начинают чувствовать себя гораздо увереннее. В их куриных мозгах появляется мысль, что они пленили тебя, и ты без них уже не видишь своего существования. И, говоря по-простому начинают борзеть. Кажется, этот момент наступил. Евгений Андреевич достал телефон и нажал на вызов.

— Аркадий, ты вот что, собери пожалуйста все Розины шмотки и отгони машину с ними туда, где она там зависает последние два дня. Передашь ей конверт, как всегда, и попроси её больше не напоминать о себе.

— Хорошо, Евгений Андреевич.

С чувством облегчения Феоктистов отправился в бассейн. Вода всегда благотворно действовала на его настроение: одновременно бодрила и успокаивала.

3

Друг Вадика, интересный молодой человек, ушёл вчера поздно. Не женат, работает, как и Вадик стоматологом в одной из компаний города. Весёлый, как в нём умещается такое количество анекдотов, трудно себе представить. Не Алан Делон, но внешность вполне привлекательная. Один недостаток, живёт вместе с родителями и перспектив на собственную квартиру, пока не видит. Женька вчера постаралась на славу. Из привезённых Тамарой Петровной продуктов, приготовила шикарный ужин. Там, конечно, не было замысловатых блюд, но выглядело всё красиво — каких только рецептов не найдёшь в интернете. Ушли в прошлое пухленькие записные книжки бабушек и мам, куда они записывали добытые в разговорах с подружками ингредиенты кулинарных шедевров.

На часах уже было около десяти, когда зазвенел телефон Вадима. Женька взглянула на дисплей — незнакомый номер. Вадик отвернулся и натянул одеяло на голову. Телефон настойчиво продолжал свою песню.

— Может ответишь, кто-то очень настаивает, — Женька с сомнением посмотрела на шевелящееся одеяло.

— Сама ответь, если хочешь, — раздался из-под него приглушённый голос.

— Аллё, с кем я говорю? — Выслушав ответ, в Женькином голосе появилась заинтересованность, — Подождите секунду, сейчас я передам ему трубку. Зажав рукой микрофон, она стащила с Вадика одеяло, а сама уселась на кровать по-турецки.

— Вадик, звонит нотариус, говорит, что желает с тобой переговорить.

— Не знаю я никакого нотариуса, я спать хочу и в голове шумит.

— Не нужно было вчера так налегать на горячительные напитки, тем более, мешать всё подряд. Не грусти, сейчас я тебе таблеточку разведу — полегчает. На, возьми телефон.

Вадим повернулся на спину и потёр глаза.

— Что ещё за нотариус, что ему от меня нужно? — Вадим, нехотя взял трубку, — Да, слушаю вас. Да, знаю такую, это моя тётка. Да ладно! Когда это случилось? Хорошо, куда нам подъехать? — Вадим взглянул на настенные часы, — Хорошо, я постараюсь успеть к этому времени.

Вадим вскочил с кровати.

— Женёк, приготовь, что-нибудь перекусить и солёный огурчик не забудь, кажется, вчера оставались ещё в банке, — прокричал по дороге в ванну и скрылся за дверью. Через минуту раздался шум падающей воды.

Женька нехотя опустила ноги на пол в поисках тапочек. Пустое занятие, как всегда, их не было на месте. Привычно чертыхнувшись, пошлёпала босыми ногами в кухонную зону. Открыла холодильник и достала на барную стойку тарелки с остатками вчерашнего пиршества. Немного подумав, включила чайник и начала заполнять турку. Через пять минут из ванной показался Вадик в её розовых тапочках с опушкой. Заметив направление её взгляда, без слов с ними расстался. Присев на высокий табурет, оглядел сервировку, слегка поморщился и взял в руку огурец.

— Горяченького бы чего. Женька, может яичницу сварганишь, мне, кажется, это не слишком сложное блюдо.

— Обойдёшься, яиц всё равно нет. Что там с нотариусом, ты скажешь, наконец?

— А, что с нотариусом, с нотариусом всё в порядке, он приглашает меня с матушкой на оглашение завещания моей тётки, которая благополучно преставилась, ничего нам не сообщив. Если бы не нотариус, мы, наверно, и не узнали бы о её кончине.

— Как это может быть возможно, она же родная сестра твоей матери. Это, конечно, не моё дело, но может быть расскажешь.

— Да ничего особенного, — Вадик аппетитно захрустел огурцом, — банальная история, для банальной мелодрамы. Понимаешь, тётка моя, Анжела Петровна, будучи студенткой пединститута, страстно влюбилась в молодого человека. Он ответил ей взаимностью. Отношения перешли на серьёзную волну, дело шло к свадьбе. И всё было-бы хорошо, если бы тётка не решила похвастаться своим женихом перед сестрой, то есть моей маманей. Что произошло дальше, не трудно догадаться: молодой человек — стал моим отцом, а между сёстрами пробежала чёрная кошка такого размера, что всякая связь прервалась. Анжела Петровна, по распределению попала в город Мурманск и больше на связь не выходила. Женька, смотри кофе убегает!

Предупреждение было не своевременным, коричневая лужица заняла своё привычное место на варочной поверхности.

— И что, твоя мать за всё время ни разу не пыталась восстановить отношения? Всё-таки родная сестра, кровь и всё такое.

— Пыталась, да ничего не вышло. Анжела считала, что мать загубила всю её жизнь. А теперь вот её нет, а завещание на нас оставила. Теперь, если продать её квартиру в Мурманске, то можно, пожалуй, открыть свой собственный кабинет. Представляешь, какая замечательная перспективка, — и Вадик мечтательно улыбаясь, отхлебнул глоток кофе.

— А куда надо ехать и во сколько? — Женька взглянула на часы.

— Знаешь, я думаю, тебе лучше остаться дома. Во-первых, тебя в завещании явно нет, а во-вторых — мама вряд ли оценит это наше решение. Ты сама говорила, что ваша встреча не очень удалась.

— Ну хорошо, я тогда поеду в клинику на собеседование, к обеду буду дома.

— Что за клиника, ты, кажется, ничего не говорила?

— Это так ты меня слушаешь. Я тебе вчера рассказывала, что не далеко от нас открывается клиника, они набирают персонал. Надеюсь, что с моими характеристиками, меня непременно возьмут.

— А что, это было бы не плохо, лишняя зарплата нам не помешает. Как думаешь, одевать мне галстук, или не велико событие?

— Думаю без галстука ты выглядишь неплохо, хотя я тебя в галстуке никогда и не видела. Тебе ванна больше не нужна? — и не дождавшись ответа Женька скрылась в коридоре.

До встречи с нотариусом оставалось полтора часа. С учётом дороги — минут сорок пять. Вадим выглянул в окно. Яркое солнце предвещало жаркий денёк. Вспомнив, что вчера как назло вышел из строя кондиционер в машине. Это событие исключало тёмный деловой костюм, а тем более галстук. Натянув джинсы и светлую футболку, Вадик набрал мать. После десятого гудка в трубке послышался недовольный голос.

— Что ты звонишь ни свет, ни заря? Пожар, что ли?

— Ну ты мать даёшь, посмотри на часы — уже скоро десять. Кстати, доброе утро.

— Утро добрым не бывает, особенно в мои годы.

— Какие там твои годы. Ты ещё ого го, если можешь столько спать. Но шутки в сторону. Мамуля, нас вызывает нотариус. Встреча через полтора часа. Так что времени у тебя не много. Я заеду за тобой минут через тридцать-сорок.

— Нотариус, почему нотариус? У тебя что, что-нибудь случилось?

— Это не у меня случилось, это у твоей сестры случилось — она умерла и оставила нам наследство. Завещание сегодня будет оглашено.

В трубке всё пропало, ни одного звука. Только сейчас Вадик сообразил, что натворил. Вот так, без подготовки ошарашил мать. Он то тётку ни разу в своей жизни не видел. А для матери-то она родной человек, хоть и порвавший с ней все связи.

— Алё мам, ты чего молчишь? У тебя там всё в порядке? Надо тебе карволольчику принять, флакон у тебя в холодильнике стоит. Алё, слышишь меня?

— Чего ты кричишь, как резаный, слава богу — пока не глухая. Вот ведь, Анжела, так и не простила, не позвонила, никого не попросила сообщить, если что. Наверно, уже и похоронили без нас.

— Ладно мам, ты сильно не расстраивайся, как-нибудь найдём время и обязательно съездим на могилу. А сейчас, надо тебе взять себя в руки и начать потихоньку собираться. Я заеду за тобой минут через, уже тридцать. Ты слышишь меня, поняла?

— Да слышу, слышу — не беспокойся. Буду тебя ждать, не гони, будь осторожен, — и телефон отключился.

Вадик посмотрел на часы — пора. Взял ключи и барсетку, подошёл к ванной и заглянул внутрь. Женька стояла под душем как всегда не задёрнув шторку. Брызги воды летели в разные стороны от её ладной фигурки.

— Женька, зальёшь соседей, я всё вычту из твоей будущей зарплаты. Я дверь захлопну, можешь меня не провожать. — Ванная шторка, нарочито медленно, была задёрнута.

Уже в лифте Вадим вспомнил, что надо бы позвонить на работу, предупредить, что задерживается. Какое там наследство, ещё не известно, а кушать хочется каждый день. С трудовой дисциплиной у Сергей Сергеича было всё очень строго. Сергей Сергеевич Воропаев, был хозяином клиники, и не любил, когда его работники прогуливали без уважительной причины. Мало того, что он терял деньги, так ещё и престиж страдал. «Вот с кого надо брать пример. И в будущем действовать таким же образом» — подумал Вадик, садясь в машину и поворачивая ключ зажигания. Мать не подвела и в назначенное время они вошли в помещение конторы. На входе, за конторкой, их встретила миловидная девушка, попросила минуту подождать и ушла с докладом. Контора занимала однокомнатную квартиру в первом этаже, выведенную из жилого фонда и переоборудованную под офис — всё как везде, глаз остановить не на чем. Через минуту, девушка предложила войти в кабинет нотариуса.

Нотариус, уже не слишком молодая женщина с каким-то невообразимым начёсом на голове и толстой золотой цепочкой на шее, встретила их сидя за столом, рядом с которым расположились два кресла, уже изрядно потёртых, но обитых натуральной кожей, выкрашенной в тёмно-зелёный цвет.

— Здравствуйте, присаживайтесь пожалуйста, — голос нотариуса оказался неожиданно тонким, никак не соответствующим солидным габаритам последней. — Вы принесли паспорта?

— Мам, ты захватила паспорт?

— Не беспокойся, я не первый раз посещаю подобные заведения. Вот, возьми, — и она достала из сумочки паспорт в строгой чёрной обложке.

Нотариус внимательно изучила паспорта и с удовлетворённой миной положила их на стол один на другой. Затем достала из сейфа конверт, извлекла из него завещание и внимательно посмотрела на Вадима.

— Вы не возражаете, если я пропущу вводную часть, и мы приступим сразу к сути?

— Мы будем вам за это очень признательны. Не терпится узнать, какими сокровищами мы теперь обладаем, — с улыбкой проговорил Вадим.

— Вы тоже не возражаете? — нотариус посмотрела на Тамару Петровну.

— Нет, не возражаю, — Тамара Петровна повела плечом.

— Ну что ж, тогда приступим.

Из прочитанного следовало, что Анжела Петровна завещала свою двухкомнатную квартиру благотворительному фонду «Жизнь», зарегистрированному в городе Мурманск по адресу: улица Мичурина дом З, корпус два, которые за это, должны были достойно её похоронить и установить памятник, который она выбрала для себя сама. Вадиму достался домик в деревне Лопатино, которая расположилась не далеко от города, не больше пятнадцати километров. Очень достойный подарок получила Тамара Петровна:

— Тамаре Петровне Немировой, завещаю свой фотопортрет. Прошу вручить его при оглашении завещания, — монотонно бубнила нотариус. Повернувшись к сейфу, она там слегка пошерудила и извлекла из него небольшой свёрток, который и вручила наследнице в собственные руки. Наступила заинтересованная тишина, Вадим и нотариус поглядывали на Тамару Петровну. Та хмыкнула и начала медленно разворачивать обёрточную бумагу. Когда фотография в рамке предстала на всеобщее обозрение, Вадим, отвернувшись, прикрыл улыбку рукой. Нотариус, по всей видимости, и не такое видала — на её лице ничего не отразилось.

— Анжелка в своём репертуаре. Жаль, что она меня так и не простила. А фотографию, я, пожалуй, сохраню, есть у меня одно местечко свободное в коридоре, пусть думают, что Эйнштейн, — говоря это, Тамара Петровна заворачивала фотографию, на которой Анжела показывала ей язык.

Нотариус закончила своё ответственное дело и предложила расписаться там, где это было положено, выдала Вадиму ключи от дома и напомнила, что вступить в наследство можно будет по истечении шести месяцев. Фотографии, это конечно не касается. На этом аудиенция была закончена. Вадим с матерью вышли из кабинета, попрощались с секретарём и вышли на улицу.

На крыльце мать не выдержала, достала из сумочки платочек и вытерла глаза.

— Посмотри, я себе ничего не размазала? Всё-таки жаль её. Я, конечно, виновата. Но ведь я пыталась помириться, ведь пыталась, ты же знаешь. Знала, что не долго осталось, и всё равно не сообщила… Ладно хватит об этом. Отвези меня домой, а вечером приходи, помянем человека. Водки прихвати, или что там нужно. Эту свою новую пассию, не приводи, нечего ей у меня делать. Кстати, что ты собираешься с домом делать? — и Тамара Петровна пошла к машине.

— А ты видела этот дом, что он из себя представляет? — Вадим достал брелок и направил его в сторону машины.

— Я, вообще не знала, что у Анжелы здесь есть какая-нибудь недвижимость, из завещания только и узнала.

— Съезжу на неделе, посмотрю, что там за хоромы. По — правде говоря, я рассчитывал, что тётушка завещает тебе квартиру. Думал поможешь мне приобрести собственный кабинет. Вряд ли домик в деревне может прилично стоить. Хотя земля, не далеко от города… Одним словом, съезжу на неделе. И, как ты говоришь, свою пассию возьму — пикничок устроим. Может и ты с нами?

— Нет уж уволь. Я тебе честно скажу, девочка мне твоя не понравилась. Не вооружённым глазом видно, чего она от тебя хочет.

— Мам, да ты не волнуйся, у меня с ней, ничего серьёзного, — Вадим завёл двигатель, и машина выехала с парковки.

4

Стас сидел в кабинете занимаясь рутинной работой по подготовке дел к сдаче в архив. Рабочий день подходил к концу, о чём говорил луч солнца, который медленно, но верно двигался в сторону портрета министра внутренних дел. Волошин сегодня на службе отсутствовал по причине лёгкого недомогания, случившегося у него после рыбалки, где он ухитрился упасть с лодки в воду и промочить всё, что можно было промочить. Стасу это было на руку — работа с документами требует сосредоточенности. Звонок раздался, как раз в тот момент, когда Стас закрыл очередное дело и водрузил его в солидную стопку на столе.

— Стас, привет. У меня есть право на один звонок, так что вся надежда только на тебя, — голос Альки звучал как-то не уверенно.

— Что опять у тебя случилось? — Стас потянулся за чашкой кофе и чуть не разлил его после того, что услышал.

— Стас, меня забрали в полицию за разбойное нападение на двух граждан, такая версия следствия. Хотя всё было наоборот, это меня двое граждан хотели ограбить, но я применила технические средства защиты и теперь они написали на меня заяву, поставив всё с ног на голову.

— Час от часу не легче. Ты в каком отделении находишься? — вечер, как говорится, переставал быть томным.

— Я не знаю, какое. Это не далеко от моего дома. И у меня к тебе просьба: моим, пожалуйста, не сообщай ничего, а то будут волноваться.

— Ладно, я знаю, где это. Ты, пока, ни о чём не беспокойся. Я скоро приеду и во всём разберусь. Алька, тебе срочно нужно выходить за меня за муж, в противном случае, ты точно пропадёшь. Крепись узник, и знай, что наш суд самый гуманный суд в мире.

— Иди к чёрту!!!

Стас открыл сейф и побросал туда дела. Взглянул на часы, потом посмотрел на солнечный луч и удовлетворённо хмыкнул — до конца рабочего времени оставалось пятнадцать минут. Позвонил дежурному и сообщил, что выезжает на встречу со свидетелем по делу. Во дворе отделения, на парковке с нетерпением ждал хозяина Буцефал, поблёскивая на солнце никелированными деталями. В отделении, куда заточили Альку, следователь был ему знаком, пересекались по какому-то общему делу. На удачу, он оказался на месте. Постучав, из вежливости в дверь, Стас вошёл в кабинет. Следователь, Николай Круглов, был на год или два старше, разница эта в возрасте, была совсем не заметна.

— Привет Николай, примешь незваного гостя? Найдётся у тебя для меня пара минут?

— А, Стас, какими судьбами, проходи, рад тебя видеть, — Николай оторвал глаза от бумаг, которыми был завален его стол, — вот, готовлю бумажки для сдачи в архив.

— Знакомая история, сам сегодня весь день чихаю над этой макулатурой.

— Дак, что случилось, чем могу помочь?

— Томится у тебя в застенке один узник, вернее узница — Алина Шварц. Задержали её, яко бы на разбойном нападении. Что-то здесь не так. Я её очень хорошо знаю, приличная девушка, фармацевт, в НИИ работает, пока младшим научным сотрудником, но подаёт надежды. Не могла она такого совершить. Может прояснишь ситуацию?

— Точно, есть такая. Я по-правде и сам не верю, что она могла такое совершить. Только, понимаешь какое дело, потерпевшие заявление написали, а главное, свидетеля нашли. А вот за слова Алины — свидетелей нет. Так что придётся делу ход дать, реагировать, так сказать, на заявления граждан. Заявители, конечно, хотели бы денежной компенсации, за причинённый вред здоровью, да только ведь это статья, сам знаешь. Девчонку жалко. А ты тут каким боком?

— Да ладно, чего уж там — Алька моя невеста. Вот что Николай, дай мне все данные на потерпевших и на свидетеля. Сдаётся мне, что это чистой воды подстава. Ты уж, пока попридержи это дело, я тебя прошу. А кто на кого напал на самом деле, об этом я сообщу тебе в течении суток.

— Без проблем. У нас причины копать, вроде бы, нет, все документы на руках. Тебя я прекрасно понимаю. Давай, сутки держу это дело. Ну, будь здоров, успехов тебе, — и Николай крепко пожал руку Стасу.

— Спасибо, пойду покопаюсь на вашей земле. Результат будет, я не сомневаюсь, — Стас записал в блокнот данные о потерпевших, и свидетеле и вышел из кабинета. Место происшествия от отделения находилось не далеко, так что Буцефал остался ждать своего хозяина на стоянке. Стас был уверен, что возле дома, где произошло, нападение на Альку, он обязательно найдёт, что-нибудь такое, что прольёт свет на это происшествие. Через десять минут он был уже во дворе ничем не примечательного дома. Обычная панельная хрущовка, пятиэтажная, шесть подъездов. Обычный двор: площадка для сушки белья, на ней металлические столбы для верёвок с давно облупившейся краской. Скорее всего, она давно не используется по назначению. Песочница с покосившимся грибком над ней, ржавые качели, несколько скамеек. Вокруг двора, когда-то были высажены кусты акации, которые сейчас превратились в непроходимые заросли и образовали живой забор. Травы во дворе не наблюдалось, это явный признак того, что в доме проживало довольно много детей. Вот и сейчас, на площадке происходила футбольная баталия. Играли три на три, футболистам было лет по одиннадцать — двенадцать. Шум на площадке стоял невероятный. Болельщиков хоть и было немного, но они старались изо всех сил. В дальнем конце двора расположились несколько гаражей — явный самострой. Такая картина предстала перед глазами Стаса. Как ни странно, ни одной бабульки на лавочках перед подъездами не наблюдалось. Стас взглянул на часы, ну точно, настало время вечернего сериала. Ну что же, будем работать с молодым поколением — бывает, что они знают даже больше, чем старушки. Медленно двигаясь по дорожке мимо подъездов, Стас оглядывал территорию, подмечая каждую мелочь. Незаметно оказался на том месте, где произошло нападение. Здесь стояла одна из скамеек. Скамейка, как скамейка: два металлических столбика, к которым болтами были прикручены доски, когда-то окрашенные в синий цвет, а теперь выцветшие, и вытертые. Судя по всему, именно здесь сидели злоумышленники. Куча окурков, две винтовые пробки и три пластиковых стаканчика говорили о том, что сидели здесь долго. То, что стаканчиков было три — это даже хорошо, скорее всего свидетель был в этой же компании. Неплохо было и то, что на столбе, недалеко от скамейки висела целая лампочка, значит поле боя вечером было освещено.

— Г — о — о — л!!! — раздалось на площадке и две девчонки вскочили на лавку и начали размахивать руками. Матч был окончен, и ребята всё ещё разгорячённые состязанием обменивались впечатлениями. Стас не спеша отправился на площадку.

— Физкульт-привет пацаны. Кто выиграл, кого можно поздравить?

Компания несколько минут рассматривала нежданного прохожего, видимо, размышляя ответить или послать. Наконец, один из пацанов, который был выше всех на голову и, наверняка был предводителем стаи, откинулся на спинку скамейки, скрестил руки на груди

— У нас всегда побеждает дружба. С какой целью интересуетесь?

— Да просто интересуюсь футболом. В детстве у нас во дворе тоже была команда, так мы гоняли целыми днями, домой не загонишь. Вот мимо проходил, воспоминания нахлынули.

— Ну-ну, — недоверчиво протянул предводитель.

— Тебя как зовут, я привык обращаться по имени? Я — Стас, давай знакомиться, — и Стас протянул руку.

— Ну, Витёк. Виктор, то есть.

— По правде говоря, я пришёл не только на футбол посмотреть. Понимаешь Витёк, я журналист. У меня редакционное задание разобраться с дракой у вас во дворе и осветить это дело в прессе, чтобы другим не повадно было. Поможете? — Стас оценивающе посмотрел на компанию. Компания тем временем перешёптывалась и посматривала на Витька, с вожаком Стас явно не ошибся. Витёк взял на себя переговоры.

— Мы уже хотели помочь нашей доблестной полиции. Да только нам посоветовали не мешаться под ногами и не морочить им голову всякими выдумками. А, между прочим, сведения, которые у нас есть, совершенно точные. Ты Стас хочешь на материальчике подзаработать, так мы дети современные, от вознаграждения тоже не откажемся, — и Витёк, вместе со всей компанией выжидательно посмотрел на Стаса.

Стас улыбнулся, посмотрел на дворовую площадку и увидел в воротах мяч, который выглядел как ветеран сражения на поле Куликовом. Бока его были обшарпаны, в двух местах стояли заплатки, какого он цвета был в свои лучшие времена — об этом можно было только догадываться. Стас не спеша подошёл к воротам, подхватил мяч и вернулся к ребятам.

— А, что, вполне соответствует духу времени. Всякая работа или полезная информация должны быть оплачены. Это, конечно, не очень романтично, зато выгодно и практично. Заканчивая свою речь, подвожу итог: в случае, если информация и правда окажется полезной, я заменю вам это подобие мяча, на настоящий, ниппельный и, конечно, кожаный. Ну что, по рукам?

— Надо подумать. — Витёк повернулся к игрокам, — Ну что пацаны, согласимся с такими условиями?

— Хорошее предложение. А чё — ничё. Давно пора мяч менять. Надо соглашаться, если только не обманет. — общее мнение было явно положительным.

— Ладно, спрашивай, что тебя интересует, — Витёк засунул руки в карманы.

— Меня интересует всё, что касается драки: во сколько это случилось, с чего началось, сколько человек было, если знаете кто, то как зовут — одним словом, все подробности, — Стас, как и положено журналисту, достал блокнотик и ручку.

— Ёрш, давай выходи, рассказывай, — в голосе Витька появились требовательные нотки.

Ершом оказался белобрысый парень и правда внешним видом напоминавший названную рыбу. На его голове творилось что-то невероятное: волосы торчали во все стороны и, хотя они были довольно коротко подстрижены, расчёска с ними не справлялась. Голубые, выпуклые глаза, тоже были похожи на рыбьи и сейчас хитро смотрели на Стаса.

— Ёрш всё видел. Он с Маринкой сидел вон там, возле гаражей. У нас там есть скамеечка для влюблённых…

— Дурак ты Витёк! — с этими словами одна из девчонок, скорее всего Маринка, встала со скамейки и не оборачиваясь двинулась в сторону одного из подъездов.

— Ладно Ёрш, давай не тяни, рассказывай, что видел, — и Витёк энергично махнул рукой.

— Значит, дело было так, — Ёрш энергично потёр ладони, — Вон на той лавочке под фонарём, сидели двое. Они, вообще-то, частенько зависают в нашем дворе. Уж сколько с ними наши старушки боролись, всё бесполезно. Возьмут бутылку, какую подешевле, и сидят языки разрабатывают. Так было и в тот вечер. Гляжу по дорожке идёт девчонка молодая, симпатичная такая, сумка через плечо переброшена, а в руке телефон, с кем-то разговаривает. Ну эта парочка её тоже заметила. Бугай встал, у него фамилия Бугаёв, и загородил ей дорогу. Я слышал, что он ей сказал: «Эх, телефон забыл, а позвонить ой как надо. Девушка, а девушка — подари мне свой», и руки к ней протянул. Дальше всё быстро произошло: девушка в сторону отскочила и в сумку полезла, второй в это время, начал её сзади обходить, сумку, наверно хотел вырвать, да только в руке у девушки, что-то сверкнуло и Бугай на землю осел. Второй, видно, испугался и дёру дал, да ещё с криками: «Полиция, полиция — убивают!!!». И как в кино: Уазик ППС тут как тут. Девчонка над Бугаём наклонилась, по щекам его била, думаю в чувство приводила. Вот за этим делом полиция её и застала. Бугая на лавку посадили, а девушку в машину и привет. Вот и вся история, всё так и было.

— А вы с Маринкой долго ещё сидели? Никто возле Бугая больше не появлялся?

— Появлялся, минут через десять, как машина уехала. Напарник его вернулся, да не один. Приятель его, Сизый с ним пришёл и бутылку принёс. Сидели, выпивали. Только мы с Маринкой не видели, чем всё закончилось, поздно уже было, по домам пошли.

— Ну как матерьяльчик, годится? Думаю, что мячик мы честно заработали, — Витёк в ожидании посмотрел на Стаса.

— Да, матерьялец, что надо. Одно жаль, что малолетки вы, веры у взрослых вам маловато. Вот если бы Ёрш догадался видео снять, вот это было бы козырно.

— Да я и догадался, только стёр потом всё, никому ведь не надо, — обиженно попытался пробасить Ёрш.

— На нет и суда нет, — Стас достал из заднего кармана портмоне, вручил Витьку обещанное вознаграждение и уже собрался уходить, когда Витёк его задержал.

— Ещё не всё потеряно, вон в этом подъезде, прямо напротив фонаря, живёт парень, чудак, конечно, но тебе может пригодиться. Вообще-то он воду развозит, но мечтает стать кинооператором. Так он наши дворовые хроники снимает, иногда и подрабатывает этим. Ты зайди к нему, его Николаем зовут. Он даже лампочки меняет в этом фонаре, когда перегорят, чтобы сцена была освещена. На крики, точно, должен был среагировать.

— Вот это дело. А какая у него квартира? — Стас воспрянул духом.

— Не знаю я, какая, сам найдёшь. Пацаны, пошли в магазин, ещё успеем до закрытия, — и компания шумно тронулась в путь.

Стас посмотрел на указанное окно, прикинул, где расположена квартира, судя по окнам — однокомнатная и насвистывая отправился к подъезду. Замок на подъезде не работал, так что дверь открылась без труда. Из тёмного нутра подъезда пахнуло кошачьей мочой и ещё чем-то неопределённым. Поднявшись по лестнице на второй этаж и найдя нужную дверь, вполне пристойного вида, нажал на кнопку звонка. За дверью послышалась переливчатая трель, затем, бодрые шаги и дверь распахнулась без лишних вопросов. На пороге возник хозяин квартиры; молодой человек, лет тридцати с хвостиком в шлёпанцах на босу ногу. Стас решил легализоваться.

— Старший лейтенант Крутиков. У меня к вам несколько вопросов, могу я пройти.

Хозяин квартиры не возражал, однако бдительность проявил.

— Могу я взглянуть на ваше удостоверение, — проход в комнату был закрыт.

— Пожалуйста, — Стас протянул удостоверение, и пока хозяин его изучал, огляделся по сторонам. Обычная малюсенькая прихожка, где втроём развернуться уже проблема, обставлена была минимально: Вешалка на шесть рожков, закреплённая на стене, под ней подставка под обувь. С противоположной стороны тумбочка, на крышке которой расположились ключи, блокнот и ручка. Верхний ящик тумбочки был слегка выдвинут, и Стас заметил в нём предмет, наводящий на не хорошие мысли, но решил не обострять, пусть этим занимается участковый, ему же нужно выручать Альку. Хозяин, тем временем, сравнил фотографию в удостоверении с образцом и, кажется, заметив взгляд Стаса, резко задвинул ящик.

— Чем могу быть полезен, кажется, я ничего такого не нарушал? — Николай скрестил руки на груди, что свидетельствовало в отсутствии большого желания разговаривать.

— По правде говоря, у меня к вам никаких претензий нет. Наоборот, я пришёл к вам за помощью. Из достоверных источников известно ваше увлечение видеосъёмкой интересных фактов из жизни вашего двора. Я с большим уважением отношусь к работе кинооператоров и считаю эту работу не из самых простых. Вы, наверняка слышали вчера вечером во дворе крики. И я надеюсь, что всё происшествие вы добросовестно зафиксировали в цифре. Может пострадать невинный человек, девушка. Так что, если вы не против, не могли бы вы перекинуть интересующую меня информацию вот на эту флэшку.

— С большим удовольствием. Я и сам хотел обратиться в полицию, когда увидел, что именно девушку забрали, а не эту шваль, которая тут пьянствует по вечерам. Да вот работы навалилось много, совсем замотался. Вы подождите здесь, я не приглашаю вас, я не один, сами понимаете, — и Николай, прихватив флэшку, скрылся за дверью в комнате. Минут через пять он вернулся.

— Может вас ещё, что-нибудь интересует?

— Нет спасибо, вы очень помогли. Не буду вас больше задерживать, — Стас понимающе кивнул в сторону двери и вышел на лестничную площадку. Доказательства Алькиной невиновности были у него на руках. Надо было поторопиться в отдел и освободить узницу. Предвкушая благодарный поцелуй, Стас широко улыбнулся.

Всё расследование заняло, около полутора часов, примерно двадцать минут он пробыл в отделе и теперь, сидя на лавочке возле своего верного Буцефала, кормил голубей. Голову поднял, когда на него упала знакомая тень. Постаравшись сделать строгое лицо, в то же время, выражающее полное спокойствие, Стас выдал: «Ба! Какие люди. И, что самое главное, без охраны».

— Ты почему так долго возился с этим пустяковым делом? Я уже успела со всеми мышами в камере перезнакомиться. — Похоже, что Алька возмущалась вполне искренно.

— Нет, я не перестаю тебе удивляться. Я бросил все дела, ползал по пыльному двору в поисках улик, прикидывался журналистом, закрыл глаза на замеченный мною кастет, добыл видеозапись твоих вечерних художеств. И что мы имеем в благодарность? В благодарность, мы не имеем ничего! — Стас забыл следить за своим лицом — это он понял по ослепительной улыбке Альки. Она бросилась к нему на шею.

— Стасик, ты мой самый любимый на свете человек. Если бы ты не доказал мою невиновность, я бы, наверно, разбила голову об стену. А теперь, пожалуйста отвези меня домой, я ужасно хочу в душ, смыть с себя даже запах ваших подземелий, а потом я угощу тебя чаем, и ты расскажешь мне о своём профессионализме, если, конечно, родителей нет дома.

— Я и спинку могу потереть, если хочешь.

— Размечтался. Ты ведь, кажется, не от смертной казни меня спас. Привет Буцик, — и Алька уселась на заднее сиденье. — Поехали уже, Ромео.

5

Будильник зазвонил в семь часов утра. Совершенное издевательство, если учесть, что на календаре день отмечен красным цветом. А о чём это говорит, а говорит это о том, что день этот выходной. Будильник нудно настаивал на своём и Вадиму пришлось заставить его замолчать. Женька не показывала никаких признаков жизни, как будто целую неделю пахала на ткацкой фабрике, а не сидела у телевизора с чашечкой кофе. Одним словом, мысли были ещё те, пока не возникла очередная — нужно ехать в Лопатино и оценить наследство тётушки. Надежда, как говорится, умирает последней — а вдруг… Вадим встал, потянулся и толкнув Женьку в бок, отправился в ванную.

— Вставай соня, а то наследство проспишь, потом всю жизнь жалеть будешь, — бросил он через плечо. В ванной зашумела вода.

Женька открыла глаза и посмотрела на потолок, перевела взгляд на люстру, затем на окно и села на кровати. Ноги сами попали в тапочки, уже это хорошо, хоть сегодня они на своём месте. Наследство, что там ещё за наследство. Подумаешь домик в деревне, развалюха небось, какая — нибудь. Хотя, с другой стороны, домик то этот на земле стоит, а земля стоит теперь дорого, тем более от города не далеко, можно даже сказать, совсем рядом. За приоткрытым окном было подозрительно тихо: а где же чайки, которые верещали каждое утро, у них что, тоже бывают выходные? Вадим появился на пороге ванной, лохматя себе волосы полотенцем.

— Женька, вставай. Нам ещё нужно на рынок заехать мяса купить, угли ну и всё такое. Мамино продовольствие, я так понял, закончилось, а, что такое поход в магазин, тебе, я так понимаю, не ведомо. А с виду, такая хозяйственная девочка. И зачем только я на этот вид повёлся?

— Между прочим, продукты должен мужчина по дороги с работы домой, добывать. Так всегда поступали охотники. Женщина их потом приготовит, — Женька встала с кровати и отправилась наводить красоту. Вадим посмотрел ей вслед; «Права мама, на сто процентов права, с этой девочкой я бы не хотел встретить старость». Подошёл к плите и поставил на неё чайник. Варочная поверхность, как всегда, была украшена коричневой лужицей убежавшего кофе. «Мама права», заглянул в холодильник: «Мама права». Заглянул в хлебницу и обнаружил там половинку уже подсохшего батона. Нарезал его и засунул в тостер: «Мама права», в очередной раз подумал Вадим и включил телевизор. Из ванной появилась Женька, замотанная в полотенце.

— Что у нас на завтрак? — вопрос в ушах Вадима прозвучал нахально.

— Женёк, а тебе не кажется, что ты озвучила мой вопрос? — Вадим скрестил руки на груди и застыл в позе вопросительного знака.

— Вадик, не начинай. Когда я могла что-нибудь купить, когда ты сам вчера вечером пригласил меня в кафе.

— Когда я это делал, я не предполагал, что у нас в холодильнике мышь повесилась. Ну неужели нельзя закупать продукты на всю неделю, как это делает большинство жителей города?

— Извини Вадик, но с моими кулинарными способностями, я не могу заглядывать в такую дальнюю перспективу. И, вообще не пойму, ты что, хочешь. испортить мне настроение в день, когда мы можем стать богатыми людьми и зажить на всю катушку?

— Ага Женёк, на такую дальнюю перспективу у тебя фантазии хватает. А ничего, что наследство, кажется, получил я один и сам решу, как его тратить.

— Ты, ты наследник, я же не спорю. Но ты же не оставишь на бобах свою маленькую Женю, полотенце на её теле вот-вот готово было упасть на пол.

— Женька, сейчас не время, у нас сегодня куча дел. Давай, пей чай и поехали. И прекрати варить кофе, если ты это не можешь сделать аккуратно. Я пойду прогрею машину, а ты не задерживайся, минимум косметики и всего такого — в деревню едем, — с этими словами Вадим вытащил из шкафчика несколько пакетов и вышел на лестничную площадку.

Женька не стала варить кофе, впрочем, лужицу от вчерашнего тоже не стала вытирать. Похрустела передержанным тостом, запила его уже полу остывшим чаем и подумала, что Вадик не на ту напал и как тратить наследство, это ещё нужно подумать. На последующие сборы ушло не больше пяти минут — и правда, не на парад ведь. Выехав за город, машина набрала ход, благо дорожное покрытие этому не мешало. Можно записать первый плюс в актив, асфальтированная дорога до самой деревни. Расстояние в пятнадцать километров преодолели минут за двадцать пять. Синий указатель с надписью Лопатино 2 км, стоял, как и положено справа на обочине. За знаком был выезд на просёлочную дорогу. Слева и справа от дороги на полях подрастала не то рожь, не то ячмень — кто его разберёт. Кстати, первый плюс в актив, здесь сменился на минус. Яма на яме, так можно было бы охарактеризовать последние два километра до цели.

— Пара поездок сюда и о подвеске можно будет забыть, — недовольно пробурчал Вадик.

— Ты чего ворчишь, посмотри какая кругом красота, не то что в городе — за домами и неба нормально не видно, — Женька с удовольствием вдыхала чистый воздух.

— Что же ты в город примчалась, а не осталась у себя дома? — с ухмылкой поинтересовался Вадим.

— Культуры дома не хватает; ни тебе кафе-ресторан, ни тебе кино, ни тебе театр.

— И давно ли ты, позволь тебя спросить, в театр ходила?

— Не могу припомнить, когда ты меня туда приглашал. Может быть напомнишь?

Конец ознакомительного фрагмента.