Паутина. Падение и возрождение

Сергей Довжанин

Совершенно неожиданная встреча мужчины и женщины перевернула жизнь обоих. Вера в Бога не только помогла не упасть на самое дно ада, но и вывести женщину из тёмного мира, которая оказалась на момент их встречи ведьмой.

Глава 21

Склонившие вокруг поляны деревья, с огромными, закрывающими небо голыми кронами, полностью завершили приближение темноты. Они зашатались, загудели своим лесным шумом, как-бы предупреждая, что сейчас должно будет что-то случиться, что-то непоправимое и жутко страшное. Вечерняя свежесть засыпающего леса, полностью окутала и спрятала вместе с машиной на этой небольшой поляне двоих, подвыпивших людей. Только небольшой фонарик на потолке кузова, скромно продолжал освещать завершение последнего торжества в жизни Анатолия после последней в своей жизни, выкуренной сигареты.

Анатолий, с добавленными спиртами в свои, похотью налитые глаза, обнял Зину и судорожно продолжил её целовать.

— Да подожди ты. Нервно проговорила Зина, — хоть сиденья разложи, и давай разденемся для продолжения!

— Я сейчас…

Трясущими руками, он полностью откинул спинки сидений и продвинул их вперёд, получилось довольно не плохое ложе. Начал скидывать с себя то, не хитрое из одежды, что на нём было одето.

Зина, неотрывно за ним наблюдая, вспыхивая в полумраке своими зелёными глазами, тоже не спеша снимала с себя свою одежду, тем самым ещё больше возбуждая Анатолия.

Возбуждённый Зинкой, подогретый выпитым спиртным, он помогал ей снимать то, что оставалось у неё на теле, с горячими поцелуями.

Он не обращал внимания, вернее ему уже было не до того, что её глаза, уже горели каким-то ведьмовским огнём зелёного цвета, а зубы стали увеличенными передними резцами. Ему не терпелось скорей войти в неё, и удовлетворить свою плоть и свои желанья. Они совсем уже освободились от одежды в этом маленьком автомобил.

Взяв на себя инициативу, Зинка позволяла ему осыпать себя поцелуями, подставляя ему для этого своё тело, от которого у Анатолия всё больше и больше кружилась голова.

Он как изголодавший телёнок, бросался поочерёдно, то на одну, то на другую её грудь, с большими вишнёвыми сосками, и с жадность старался ими напиться.

Зина ему не мешала, она наоборот помогала ему и дожидалась, чтобы он поскорей забылся и окончательно потонул в ней полностью. Что ей как обычно, не плохо это удавалось.

С прикрытыми глазами, совсем потерявший рассудок, он наслаждался её телом. Чувствуя, как она сверху постепенно овладевала им, у него казалось, улетал куда-то весь его разум.

Он не верил в то, что с ним происходило. Происходило между ним и этой поразительно красивой женщиной.

Нашёптывая ей какие-то слова благодарности и слова своего удовольствия, Анатолий просил её не останавливаться.

Она его не слышала. Сидя на нём, у неё самой всё было готово к тому, чему она сюда приехала, и постепенно склоняясь всё ближе и ближе, в страстном поцелуе окончательно усыпила его сознание.

Овладев его губами в поцелуе, она окончательно вытянула из него последние признаки душевного сознания.

Зина увидела своими большими, зелёными глазами, как у него на шеи набухла желанная для неё вена и с наслажденьем потянулась к этой пульсирующей полоске жизни.

Анатолий даже не почувствовал ту боль, ту не большую боль, с которой она пронзила ему вену. Ему казалось, что она прижалась к нему в страстном поцелуе и то, лёгкое головокружение, которое он начал ощущать, ему тоже доставляло большое удовольствие.

Толик улетал и последнее, что он успел подумать, так это только то, что, какая она отличная любовница. — Надо с ней, продолжить в дальнейшем отношения, — подумал Толик, проваливаясь в неизвестную бездну.

Он улетел. Улетел туда, куда хотел, когда поехал с ней ещё днём в этот проклятый лес. Анатолий улетел на пик блаженства, которое испытывает мужчина, в постели с желанной женщиной. Похотливой мужчина достиг этого пика удовольствия. Достиг ценой собственной жизни. Даже когда он начал пропадать туда, откуда не возвращаются, Анатолий всего лишь подумал, как же приятно он устал от такой блаженной близости, что как никогда захотелось спать. Он засыпал, засыпал вечным сном.

Зина, всё ещё продолжая сидеть на бездыханном уже, теле своей жертвы.

Через слегка прикрытый рот, она втягивала в себя остатки его разогревшей души. Насытившись его плотью и кровью, подняла от усталости и удовольствия свою голову. Из уголков её опухших губ, потянулась небольшая струйка крови. Из её груди, вырвался ни с чем несравнимый, раздирающий крик. Сытая ведьма ликовала, ликовала своим голым, насытившим телом над своей окончательно застывшей жертвой.

Издавая тонкие, пронзительные крики, она чувствовала, как в ней потекла сила, его сила, сила его крови и души, которую она только что, впитала в себя.

Внезапно нахмурившее небо, с налетевшим неизвестно откуда ветром, пыталось пробиться сквозь высокие деревья, которые непонятно почему, пытались скрыть то, что происходило там внизу, в машине.

Могучие голые деревья, казалось, хотели скрыть этот дикий крик, который вырвался снизу и полетел вверх, в сторону упавших облаков.

Это был крик, крик победы над тем, кто её сюда привёз. Крик достигнутого удовольствия и желания. Желания, в котором закончилась ещё одна жизнь.

Обнажённая, она вышла из машины и с лёгким движением подпрыгнула на её крышу, поднимая свои руки к верху. С понятными только ей словами, она взывающим взглядом смотрела к верху, где откуда-то со всех сторон стали слетаться различного племени фурии, чтобы завершить, ею начатое дело.

Она ликовала, небо раскрылось от облаков и полная луна смотрела на неё обдавая жёлтым светом её красивое стройное тело, которое после всего случившегося, казалось налилось свежестью и помолодело ещё больше.

Ужасный грохот, одновременно с ярким разрезом молнии, прокатился по упавшему небу и внезапно всё вокруг стихло.

Сытая и помолодевшая ведьма, с распростёртыми руками встречала этих фурий, с улыбкой на своём бледном, мраморного цвета лице.

Она указала им на машину; — Идите, доделайте то, что нужно вам! Успокойте себя и насытьте тем, что там внутри! Успокойте утробу свою!

Она ликовала. Ликовала над своим успокоением и принесением жертвы тому, кому она служила эти долгие годы своей проклятой жизни. Она знала, что они доделают то, что нужно и в его, уже проклятом, наполовину опустошённом теле не останется и следа протекающей совсем недавно крови.

Они насытятся этим бездыханным телом и будут ей благодарны за это.

Облепив машину, и цепляясь друг за друга своими полинявшими крыльями они, как будто только и ждали этого знака. Этих приказных слов от неё и с ужасными, непонятными криками, опережая друг друга, начали влезать в эту машину через открытые двери и опущенные стёкла.

Поднявшийся над поляной ветер и шум деревьев, не мог скрыть этих душераздирающих криков, доносящихся из открытой настежь машины.

Они облепили бездыханное тело Анатолия и с остервенением высасывали из него то, что осталось после Зины.

Из вен и артерий, из малейших капилляров, из всего тела, где совсем ещё недавно теплилась жизнь.

Оставив в одиночестве опустошённое тело, они вылезли из машины. В благодарном урчании, фурии начали свой торжественный танец, тут же на поляне, ликуя и кружась в своём торжественном танце над крышей автомобиля в котором лежало опустошённое тело Анатолия. То, спускаясь на землю, то поднимаясь в воздух, они ликовали. Полная луна, своими мутно-жёлтыми лучами, пробивалась через их прозрачные очертания. Лёгкий шелест и дикий ужас, исходящий от этого танца мог свести с ума любого, кто, если бы по случайности, смог увидеть это торжество со стороны.

— А теперь летите, летите туда, откуда вы пришли! Больше, мне ваша помощь на сегодня не нужна!

Фурии, в закручиваемом по спирали уходящем танце, стали подниматься, отрываясь от земли к верху. С благодарностью прощаясь с Зиной, они исчезли в пронизывающей желтизне лунного света.

Зина спустилась на землю и стояла возле машины с совершенно безразличным видом. Она смотрела на то, что было внутри.

Ни малейшего сожаления, ни каких-либо знаков разочарования на её, приобретающем естественный вид лице, не было. Ничего, кроме в общем, полного своего удовлетворения в том, что она здесь сегодня сделала.

Она достала из машины свою одежду. Неспешными, спокойными, привычными движениями оделась. Бросила ещё раз последний взгляд на бездыханное тело Анатолия, и отошла от машины. Казалось, отойдя в сторону, она над чем-то призадумалась. Запрокинула голову к верху, удовлетворённая ведьма прокричала понятные только ей слова, связанные с каким-то заклинанием, или ещё с чем. Как-то дико, без всякого веселья, захохотала леденящим смехом и подняла раскинутые руки. Машина, стоявшая почти рядом с ней, неожиданно вспыхнула и занялась ярким огнём. Огненный жар мгновенно охватил своими языками этот брошенный автомобиль, уничтожая всё то, что было в нём. Он казалось. Огонь пожирал своими яркими языками пламени то, что она не могла уничтожить сама.

Вслед за этим пламенем, взрыв бензобака дополнил картину того, что произошло здесь на поляне. Языки красного факела с ещё большей силой окутали поляну. Зина хохотала и парила рядом с этим кострищем, наблюдая за всем. Успокоившись, что всё сделано до конца и все следы её пребывания здесь уничтожены, она полетела в сторону города.