Катапульта, или Как проститься с лучшей чашкой

Сергей Дмитриевич Чефранов, 2019

На свете живет много веселых, любознательных мальчиков. Вот об одном из них и рассказывается в этой книжке. Какие истории рассказывал ему папа перед сном, что с ним происходило дома, в школе и на даче. А еще в этой книжке – фантастические истории, страшные и забавные… С пиратами, говорящими котлетами, злым доктором и черными перчатками. И все происходит вот прямо в наше время, и мальчик – современный, и родители, и бабушка – тоже современные. Обложка нарисована петербургским дизайнером Еленой Герловиной.

Сказка о Левых и Правых

В одном магазине жили ботинки. Это был обувной магазин, и ботинок в нем было много разных — от самых маленьких до самых больших, и синие, и желтые, и черные, и разноцветные. И на шнурках, и на молниях, и на липучках. Кроме ботинок там были и кроссовки, и домашние тапки, и сапоги, и сандалики. Но мы говорим о ботинках.

Все ботинки жили в коробках, которые стояли на полках. В каждой коробке жили по два ботинка — один левый, а другой правый. Все жили мирно и радовались, когда какая-то пара находила себе новых хозяев.

По ночам ботинки приоткрывали коробки, высовывали из-под крышек носки, болтали и строили планы на будущее. Больше всего разговоров было в детском отделе.

— Вот, говорили лакированные кожаные ботиночки, — мы попадем в хорошие руки, нас будут чистить и смазывать кремом, поэтому мы долго-долго будем молодыми.

— А мы бы хотели попасть к будущему путешественнику, — мечтали зеленые резиновые сапоги. Мы с ним будем переходить в брод лужи, будем гулять под дождем, но никогда не промокнем — мы ведь резиновые!

— А мы хотим заниматься танцами, — восклицали розовые туфельки с белыми бантиками, — это так весело — кружиться в вальсе!

— Что толку кружиться на одном месте, — отвечали им кроссовки, — нас будет носить спортсмен. Куда он побежит, мы будем прибегать быстрее всех.

Но в одной коробке никто ни о чем подобном не мечтал. Там жили два синих ботинка, один из которых — правый, был очень капризный. Он высунулся из коробки и громко заявил:

— Эх вы, все мы да мы, что человек будет делать, то и вы. А я лучше буду сам по себе!

— Что ты такое придумал, сказал ему левый синий ботинок, который был с ним в одной коробке, — разве бывает так, чтобы обувь жила сама по себе и не по парам?

— Не бывает! — заявил правый ботинок, — я буду первым!

Он выскочил из коробки, спрыгнул с полки на пол и крикнул:

— Кто еще не боится, за мной!

— Я не боюсь, — ответил ему из нижней коробки чей-то голос, — только помоги мне отсюда выбраться.

— Правый синий ботинок сдвинул коробки в сторону и помог вылезти на свет желтому домашнему тапочку. Это был тоже правый тапочек.

— Куда ты уходишь, — спросил его левый тапочек, который остался в коробке.

— Понимаешь, — ответил ему правый тапочек, мы с тобой так долго прожили в одной коробке, а ты такой молчаливый, что я уже устал от тишины. Ты, конечно, хороший сосед, но все-таки мы с тобой такие разные, ты левый, я — правый. Когда я иду, ты — стоишь. Наверное, нам пора каждому идти своей дорогой.

— Вот именно, — закричал синий правый ботинок своему соседу, который махал ему липучками из коробки, — мы с тобой очень разные: я правый, ты — левый, я иду, ты — стоишь! А с эти желтым тапочком мы оба правые, оба будем все делать одновременно, и стоять, и ходить, и бегать, и прыгать. Так что, пока-пока!

Как раз в это время пришли продавцы. Они немного приоткрыли дверь, чтобы проветрить торговые залы, а сами пошли переодеваться перед началом рабочего дня. И наши два товарища — правый синий ботиночек и правый желтый тапочек через щель выскользнули на улицу. И они поторопились вдоль стеночки скорее подальше от магазина, чтобы продавцы их не спохватились и не пустились в погоню.

Но по улице было идти не очень легко, все время приходилось уворачиваться от прохожих. Взрослые сапоги и ботинки строго смотрели на сбежавших путешественников и ворчали:

— Где ваши левые, где вы их оставили. Ну-ка, возвращайтесь к ним, а то…

Что такое это «а то» никто договаривать не успевал, так как все ужасно торопились в разные стороны.

— Нет, на улице слишком опасно, — сказал правый синий ботинок, — давай свернем вон на ту детскую площадку, посмотрим, как ребята играют в футбол.

Они свернули во двор, где была детская площадка и маленький стадион. Но там оказалось еще опаснее.

— Смотрите, ботинок! Только правый, без левого! — закричал какой-то мальчик. — Он будет нам вместо мяча!

— Разве можно играть ботинком? — спросил кто-то.

— Да конечно, если это ботинок без пары, — ответил снова первый мальчик, и все стали пинать нашего беднягу по всему полю.

А желтый тапочек был замечен девочками в песочнице. Они сначала искали ему пару, думая, что кто-то забыл их возле скамейки, а когда не нашли, стали использовать его как лопатку. Они насыпали в тапочек пыльный песок, и носили его по всей песочнице. Так что тапочек чихал и кашлял. Хотя ботинку, конечно, приходилось хуже — на десятой минуте матча у него уже почти оторвались липучки.

Но скоро пошел дождь, и дети собрались и ушли с родителями с площадки. Никто не захотел взять с собой в теплый дом ни ботинок, ни тапочек. И друзья остались на улице и совсем промокли.

Они хотели переждать дождь под грибком, но туда пришли две бродячие собаки.

— Смотри, сказала одна другой, — какие замечательные игрушки. У меня как раз зачесались зубы, хорошо бы что-нибудь погрызть.

— У меня тоже зубы чешутся, — согласилась вторая, и они обе направились к нашим беглецам.

Ботиночек и тапочек еле успели выскочить из-под грибка, острые клыки только лязгнули им вслед.

— Ух, — произнес ботинок, когда они добежали до угла дома. Он опасливо выглянул из-за него, но бродячие собаки сидели под грибком и чесали свои страшные зубы о поломанный пластмассовый грузовичок, оставленный кем-то из ребят.

— Спаслись! — воскликнул тапочек и поежился, — куда теперь?

— Смотри, — ботинок подпрыгнул и кивнул на другую сторону улицы, — там сапожная мастерская. Там нас наверняка приведут в порядок.

С большим риском ботинок и тапочек перебрались на другую сторону улицы. Им пришлось прятаться среди ног прохожих, каждую минуту им грозила опасность попасть под чей-нибудь острый каблук или оказаться поддетыми каким-нибудь самоуверенным носком. Все эти взрослые сапоги, ботинки, кроссовки неодобрительно смотрели на маленьких путешественников, перескакивали через них и спешили вперед.

— Что вы тут делаете одни? — казалось, спрашивали все вокруг.

Наконец друзья перебрались через улицу и тихонечко вошли в мастерскую.

Там было тихо, за прилавком никого не было, только в углу за перегородкой гудел какой-то станок.

На перегородке висела большая таблица в рамке. Это был прейскурант — самый важный документ в мастерской. Он хмуро посмотрел на наших героев, выглядевших совсем не героически, и хрипло произнес:

— Что надо?

Ботиночек взмахнул полу оторванной липучкой, а тапочек повернулся грязным потрепанным боком:

— Нам нужна неотложная сапожная помощь, — сказали они хором.

— А кто заплатит? — спросил прейскурант, скосив глаза на свою грудь, густо исписанную цифрами, — где ваши хозяева?

— Мы сами по себе, — ответил ботинок, а тапочек согласно кивнул.

— Ну а хотя бы левые ваши где? — снова поинтересовался прейскурант.

Путешественники промолчали.

— Сами с усами, — усмехнулся прейскурант, — без денег здесь нечего делать, это вам не в коробке пылиться, здесь, — он прислушался к гудению станка за перегородкой, — здесь настоящая тяжелая борьба за жизнь. Без пары тут делать нечего.

Прейскурант вздохнул и замолчал. Через минуту он начал даже похрапывать.

Друзьям ничего не оставалось делать, как повернуться и уйти, но тут станок за перегородкой перестал гудеть, и из-за нее вышел мастер.

— Подкидыши! — весело сказал он, увидев гостей на ступеньках, — а где остальные?

Мастер даже выглянул за дверь в расчете увидеть левые ботинок и тапочек. Но, разумеется, ничего не нашел, и вернулся к прилавку.

— Ну, ничего, — сказал он, ставя ботинок и тапочек на прилавок, — немного почищу и отнесу к соседу, вдруг, пригодятся.

В сильных руках мастера, от которых пахло кожей и сапожным кремом, друзья пригрелись и чуть было не заснули, но тут мастер, закончив чистку и подклеив ботинку липучку, сунул их в мешок и вышел на улицу.

Так синий правый ботинок и желтый правый тапочек оказались на полке в новом магазине. Они стояли рядом со многими другими вещами, из которых никто не разговаривал и не проявил никакого интереса к вновь прибывшим. Только иногда какое-нибудь платье на плечиках вздрагивало, как от сквозняка, и шептало:

— Вот раньше я…

Но дальше ничего не следовало, и в магазине снова становилось тихо.

«Second hand» — такую надпись видели друзья на стекле витрины. Впрочем, буквы и слова были перевернуты, поэтому прочитать их ни не могли. В магазин заходили разные люди, но никто ни разу даже не посмотрел на полку с ботинком и тапочком, которые через несколько дней стали такими же молчаливыми, как и все остальные.

Но, разумеется, в этом городе жила и одна добрая волшебница!

Конечно, она не могла допустить, чтобы кто-то долго грустил на полке и чувствовал себя никому не нужным и ни на что не пригодным.

Она ворвалась в магазин «Second hand» как ветер, подняв пыль во всех углах, схватила наших горе-путешественников, завернула их в подол своего старинного платья, и так же быстро умчалась за дверь.

— Что это было? — спросила кассирша, пившая чай за своей кассой.

— Вроде дверь хлопнула, от ветра, наверное, — ответил ей продавец, читавший журнал на стуле где-то за вешалками с одеждой.

Волшебница мгновенно перенесла правый ботинок и правый тапочек в их родной магазин. По пути она над ними немного поколдовала, так что, когда они выпали из складок ее платья на пол в своем магазине, они снова были как новые.

Вся обувь в магазине высунулась из коробок и весело зашелестела шнурками, зазвенела застежками, заскрипела липучками.

Левый синий ботинок и левый желтый тапочек, которых после исчезновения правых продавцы положили в одну коробку, вылезли из нее и закричали:

— Что, нагулялись! Так гуляйте и дальше! А мы без вас уже привыкли!

Но волшебница подняла свою серебряную палочку и попросила всех замолчать.

— Сейчас, — сказала она таинственным голосом, мы проведем одно испытание.

Она скинула свои туфли-лодочки, и быстро всунула ноги в правый синий ботинок и в правый желтый тапочек.

— Ах, как неудобно, — ахнула она и чуть на споткнулась на левую ногу.

— Но ничего, — продолжила она, кое-как поправив правый тапочек на левой ноге, — испытание начинается!

Волшебница снова подняла серебряную палочку и скомандовала сама себе:

— Шагом марш!

И тут же чуть не упала, поскольку и синий ботинок, и желтый тапочек на ее ногах оба были правыми, и каждый из них решил, что начинать шагать должен именно он.

— Не получилось, — сказала волшебница. — А теперь попробуем еще раз.

Она вдохнула воздуха и скомандовала:

— Бегом — марш!

Но она не побежала, а смешно поскакала вперед, пока на втором скачке чуть не упала, с трудом удержавшись за край прилавка.

Волшебница села на банкетку, сняла ботинок и тапочек, поставила их на пол и спросила:

— Ну, похоже, не очень-то у нас получилось. Ни походить, ни побегать. Чего-то нам не хватает. Может, попробуем по другому?

Она снова надела на правую ногу правый синий ботинок, а на левую, взмахнув волшебной палочкой — левый синий ботинок. И в двух синих ботиночках она закружилась в танце по залу магазина.

— Мы тоже хотим танцевать, — закричала вся обувь, что была в магазине. Волшебница хлопнула в ладоши, и все закружились в танце вслед за ней. Ботинки, кроссовки, туфли, сапоги, сандалии, тапки — вся обувь попарно танцевала не только на полу, но даже в воздухе, а два грозных кожаных туристских сапога гулко топали по потолку.

— Ну, хватит, — сказала волшебница, посмотрев на часы. — Надеюсь, все поняли, что быть разными, но дружными — значит, быть сильными и на многое способными.

— Поняли, поняли, — хором отвечала ей обувь, а маленькие розовые туфельки с голубыми бантиками робко подошли ближе всех к волшебнице и попросили:

— Не могли бы вы еще с нами потанцевать?

— Нет-нет, — ласково ответила волшебница, — вы и без меня теперь справитесь, а мне надо еще в соседний магазин — научить кое-кого лепить куличики.

Она покачала головой, уселась на свою маленькую дамскую сумочку и полетела к дверям.

— А что это за магазин, — успели все же спросить розовые туфельки.

— Как какой, — удивилась волшебница, обернувшись на прощанье и помахав всем рукой:

— Магазин, конечно — перчаточный!