Линда

Сергей Демьяненко, 2023

"Когда преисподняя раскроется и демоны тьмы покинут свои убежища, а огненная геенна накроет человечество, только абсолютная мудрость сможет сокрушить зло, вернув на землю мир и справедливость." Акстон Спаркс, последнее слово перед казнью, 13 июля 2035 года. Официальная дата окончания третьей мировой войны.Но закончилась ли война, если остались те, кто жаждут мести?....Максим, главный герой этой истории, просто хочет стать богаче и не работать больше на своей унизительной третьесортной работе. Для этого он прилагает максимум усилий. И в какой-то момент ему кажется, что он уже на вершине.

Глава шестая

Следующим утром Максим пришёл на построение первым, несмотря на то, что до двух ночи занимался кодом Шурика. Тело было ватным, глаза закрывались, даже двойная порция кофе не помогла. Зевал он так, что грозил вывихнуть себе челюсть.

— А вот мой знакомый так зевал и рот себе порвал, — вместо приветствия сострил Федя. — Опять игнорировал естественные потребности организма во сне?

— Да я думал на полчасика сяду, потом всё как в тумане, — Максим похлопал себя по щекам, чтобы взбодриться. — Каждый раз мне кажется, что я в шаге от того, чтобы понять ошибку. Я даже попробовал кое-что интересное…

— И результат? — Федя прищурил единственный глаз.

— Эта скотина перед моим уходом опять спать пошла, — вздохнул Максим. — Не видать мне ни интеллекта, ни личности, как своих ушей.

— Да погоди. Может у Шурика есть личность. Просто она очень ленивая и не любит учиться, — подбодрил друга Федя. — И интеллект у него есть, просто очень низкий, как у… Как у… Прости, кроме твоего Шурика даже на ум никто не приходит. Хотя, может в этом и есть его уникальность?

— Господи, мне тридцать лет, и чем я занимаюсь, — буркнул под нос Максим.

— Не вешай нос. Представь, если бы Шурик сидел и сутками напролёт развивался, пожирая уйму электричества. У тебя и так с деньгами проблемы, а тут хоть на коммуналке сэкономишь. Видишь, Шурик не тупой, он просто заботится о тебе, — Федя похлопал напарника по плечу.

Максим вымученно улыбнулся. В этот момент из здания вышел директор, и клинеры встали в две шеренги. Заиграл гимн компании. Он был довольно безвкусный и напоминал военный марш, написанный нейросетью. Не было ярких акцентов, чёткой композиции, да и ритм был довольно медленный, в общем, на трудовые свершения не вдохновлял. Однако директор при звуках гимна всегда держал спину прямо, расправлял плечи и расплывался в блаженной улыбке. Его мало кто мог заподозрить в хорошем музыкальном вкусе.

— Уважаемые коллеги! Рад видеть всех в полном составе, — Рэн искоса взглянул на Максима. — Сегодня у нас очень много работы. Общество нуждается в нас. Однако и мы нуждаемся в обществе. Оно должно помогать нам сохранять преемственность поколений, должно омолаживать наш коллектив, когда старики уходят на заслуженный отдых.

По строю пронеслись едва слышные проклятья, некоторые закатили глаза. Когда речь заходила о дне открытых дверей для выпускников, Рэн всегда начинал издалека и выражался витиевато. Он каждый раз надеялся, что сможет замотивировать работников, увидеть добровольцев, а не заставлять, как обычно. Ему было не понятно, почему клинеры предпочитают возиться с мусором, лишь бы не общаться с молодёжью.

— Итак, кто хочет рассказать вчерашним студентам о важности и полезности нашего труда, выйти из строя, — объявил директор. Ни один клинер не сдвинулся с места. — Если добровольцев не будет, я назначу на это дело Максима с Федей. Кому-то из вас придётся взять их пригородный маршрут, — угроза так же была проигнорирована. — Ладно, вы не оставили мне выбора.

По строю прошёлся вздох облегчения, только будущие исполнители поручения немного погрустнели.

— На этом всё, расходимся! Десять минут перекур, туалет — и по клинтанкам! Город нуждается в вас, — произнёс Рэн традиционную концовку.

Клинеры лениво разбрелись по своим делам. Максим с грустью посмотрел на свой клинтанк и сказал:

— Вот так всегда. Стоит подумать, что утро не может быть хуже, как на тебя выпускников вешают. В наше время никто не спрашивал, хотим ли мы быть клинерами.

— И это говорит человек, проклинавший те самые правила, что сделали его таковым, — Федя посмотрел на напарника с укором. — Порадовался бы за молодёжь, что у неё выбор есть.

Максиму стало стыдно, его щёки покраснели. Действительно, некрасиво вышло, смалодушничал. Он набрал воздуха, подбирая слова оправдания, но Федя опередил его, сказав:

— Не надо ничего говорить. Я всё понимаю. Для каждого из нас это стресс.

Максим кивнул, и они закурили.

В приёмной директора напарников уже ждали учебные материалы для повторения программы экскурсии. Потрёпанные выцветшие брошюры напоминали, в какой точке здания рассказывать о какой теме, где находятся кнопки, активирующие проекторы со слайдами. Сами слайды дублировались в печатном виде, и их тоже следовало повторить.

Максим с Федей уселись на диван в приёмной директора и начали пересматривать надоевшие за долгие годы брошюры. Занятие это было таким же пустым и скучным, как рассуждение о пользе дыхания. Всё написанное было понятным и очевидным, студенты если и смотрели на слайды, то уж точно не читали их. Заставлять организм заниматься тем, что никому не нужно, было сложной задачей, и напарники с ней не справились.

Максим начал клевать носом спустя пару минут, а затем и вовсе заснул, распластавшись на своей половине дивана. Федя продержался чуть дольше. Он проглядел по диагонали половину материалов и пошёл курить, а следом и вовсе начал бродить по территории.

Приезд экскурсионной группы планировался на десять часов утра. Директор с кожаной папкой в руках вышел из кабинета за полчаса, удостовериться, что всё готово. Увидев спящего на диване Максима, Рэн с размаху плашмя ударил папкой по стойке ресепшена. От громкого хлопка тот подскочил, уронив пару брошюр на пол, и начал делать вид, что усердно читает.

— Товарищ экскурсовод, где ваш напарник?

— Эм, в туалет пошёл, — попытался прикрыть друга Максим.

— Вставай, давай. И подними с пола это всё, — раздражённо пробормотал Рэн.

Максим собрал упавшие брошюры и, прижав разрозненную стопку к груди, пошёл за начальником. Федя нашёлся у входа в столовую, с любопытством читающий меню.

— В туалет пошёл, говоришь? — Рэн бросил недобрый взгляд на Максима.

Федя, услышав голос начальника, резко повернулся и отрывисто произнёс:

— Я, да! В туалете был. А тут… Задержался. Интересно стало.

— Кто ведёт плохие экскурсии, на обед не ходит. За мной.

Они втроём обошли весь маршрут и проверили работоспособность каждого проектора. Затем директор задавал вопросы, ответы на которые были в выданных материалах. Выяснилось, что без текста перед глазами Максим с Федей ни на что не способны. Они начинали нервничать, мудрить с формулировками и забывать, казалось бы, очевидные вещи. Рэн махнул на них рукой и ушёл, перед этим велев стоять во дворе и ждать выпускников.

Автобус опоздал лишь на пару минут. С шумом и галдежом, толпа семнадцатилетних юношей высыпала во двор. Их было двадцать человек, и ни один не был похож на другого. Волосы у них были всех цветов радуги. Одевались они так же ярко и разношёрстно. Рост варьировался от «метр с кепкой» до двух. Были худые, толстые, сутулые, подтянутые, в очках и без них, но всех их объединяло одно: гаджеты в руках.

Педагог, которому не терпелось сплавить выпускников хоть на какую-то работу, потребовал всё лишнее убрать в карманы. На лицах молодых людей отразились усталость и пренебрежение, но все сделали то, что велено. Наступила тишина, которую нарушало лишь одинокое чавканье жвачкой.

— Итак, о всех преимуществах профессии клинера нам расскажут… — педагог сделал жест рукой, призывая представиться.

— Максим и Федя, — сказал за двоих Максим, всё крепче прижимая к груди брошюры.

— Прекрасно. Ребята, следуйте за ними. Они вам всё покажут, — сказал педагог и забежал обратно в автобус, где, по всей видимости, собирался заняться тем же, чем Максим на диване.

Федя издал стон отчаяния. Оставаться с подростками в пропорции десять к одному было страшновато. Однако Максим набрался смелости и повёл всех за собой к первому слайду у входа в здание. Он нажал на сенсорную кнопку, и проектор вывел на стене первую картинку. Максим, запинаясь, рассказал о том, кто и в каком году основал компанию, кому именно она оказывает услуги, какую прибыль получает каждый год и прочую статистику. Несколько юношей начали зевать, а один наглец даже закурил электронную сигарету. Федя такого хамства не оценил и, потеряв всякий страх, отобрал прибор у подростка.

— В конце верну, — буркнул он на недовольное протяжное «э-э-э».

Максим быстро пролистал оставшиеся слайды и повёл молодёжь к следующей точке. На этот раз никакой проектор был не нужен. Речь пошла о клинтанке и его характеристиках, что было легко рассказать на примере собственного. Покопавшись в брошюрах, Максим нашёл необходимую и озвучил объём двигателя, мусорного отсека, максимальное давление в гидравлике и прочие скучные цифры.

— А если туда дохлая собака попадёт, её тоже раздавит? — проявил нездоровый интерес один из юношей.

— В лепёшку! — с гордостью ответил Максим.

— Круто! — протянул подросток, у которого на майке был логотип брутал-фанк группы.

— Первый раз слышу это слово на нашей экскурсии, — честно признался Максим.

По толпе прошёл смешок. Озвучив ещё пару цифр, даже ему ни о чём не говорящих, Максим повёл выпускников в здание. Электронную доску почёта с «заслуженными клинерами» он проскочил как можно скорее. Она была слишком ярким демотиватором. Под каждым бледным уставшим морщинистым лицом были указаны годы жизни. Как правило, до пятидесяти не доживали не только почётные клинеры.

На следующей точке слайды рассказывали о преимуществах работы клинером: социальные гарантии, оплачиваемый отпуск, бесплатная форма, в общем, обо всём, что было априори у всех профессий. Последний слайд показывал, как формируется зарплата, и Максим не без досады отметил, что если не влипать в неприятности и не влезать в кредиты, то зарплаты вполне хватало бы на жизнь. Не роскошную, конечно, но базовые потребности удовлетворить было реально. Даже делиться с коллегой сигаретами, как в случае Феди. Заключительная часть экскурсии проходила в уголке безопасности, и там настроение у Максима упало окончательно.

— По правилам, я должен показать вам это, — он запустил проектор, и на стене появился слайд о технике безопасности при работе с клинтанком. — Я должен сказать вам, что если выполнять эти правила, то наша работа безопасная. Но это не совсем так. Как вы считаете, какая сейчас самая опасная профессия? — Максим достал свой гаджет из кармана и подключился к проектору по беспроводной связи.

— Полиция, — сказал юноша в майке с логотипом брутал-фанк группы.

— Пожарные, — предположил чавкающий подросток.

— Спасатели, — добавил вариантов самый тощий и высокий из них.

— Да, все эти профессии опасные, — продолжил Максим. — Но на первом месте мы, клинеры.

Он вывел на стену статистику, скачанную из нелегальной части интернета. Круговая диаграмма показывала, сколько сотрудников погибло в разных отраслях за прошлый год. Самым большим куском пирога были представители клинингового бизнеса.

— Так за прошлый год погибло 11 пожарных, 16 полицейских и 52 клинера.

В толпе кто-то присвистнул. Следующее изображение состояло из пятидесяти двух фотографий с датами смерти.

— Клинеры занимают так много денег, что их потом за долги… того? — юноша с розовыми волосами провёл большим пальцем по горлу от уха до уха.

Федя хохотнул и косо посмотрел на Максима.

— Не совсем, — продолжил тот. — Бывают несчастные случаи: неосторожное обращение с прессом, падение с подножки клинтанка во время движения, дорожные происшествия. Однако чаще всего клинеры гибнут в результате взрыва.

— Помои умеют взрываться? — спросил юноша с жвачкой.

— Нет. Только отдельные предметы, сделанные специально для того, чтобы взрываться. Их называют бомбами, — вежливо ответил Максим. — Согласно теории, их выбрасывают в мусорные контейнеры сектанты из «Чёрного огня». Несмотря на наличие камер, невозможно понять, кто именно бросил свёрток с бомбой. Мимо мусорных контейнеров проходят тысячи человек в день.

— И чего они этим добиваются? — спросил высокий тощий юноша.

— Их требования озвучивают главари. Вы часто видите их в новостях. Но главное, чего они добиваются, так это нашего страха, — Максим придал голосу храбрости. — Поэтому мы не должны их бояться. И вы, когда придёте работать к нам, не будете бояться, потому что будете знать, что делаете нужное для общества дело.

— А я ни разу не видел в новостях, что клинеры погибают от бомб, — прервал не слишком искреннюю речь подросток с розовыми волосами.

Максим вздохнул. Правительство действительно умалчивало погибших клинерах, хотя сами теракты активно освящались в СМИ.

— Если о таком скажут в новостях, никто не захочет работать клинером, — выдал Максим самую очевидную догадку.

— Или правительству вас просто не жалко, — сказал хамоватый юноша, пытавшийся закурить. — Я так понимаю, экскурсия закончена. Отдайте электронку.

Федя покраснел от злости и молча отдал устройство. Подросток забрал его и, закурив прям в здании, пошёл к выходу.

— Отстой, — подвёл бесхитростный итог мероприятию юноша в майке с логотипом брутал-фанк группы.

Выпускники последовали за своим товарищем к выходу, переговариваясь о чём-то в полголоса.

— Каждый раз одно и то же. Ненавижу это дерьмо, — Максим швырнул брошюры на столик под уголком безопасности. — Но я должен рассказывать им правду. Они должны понимать, на что идут.

— В целом, всё прошло не так уж плохо, — утешил Федя. — Они один раз даже посмеялись. «Круто» — сказали.

— Ага, только самым крутым в нашей работе оказалось расплющивание собачьих трупов. Они даже не знают, как омерзительно они пахнут. А ты вообще молчал всю экскурсию, — упрекнул Максим.

— Да просто у тебя так хорошо получалось, — замялся Федя. — И вообще, я из-за тебя в субботу вынужден работать. Мог бы простить мне страх сцены.

Деликатно кашлянув, на себя обратил внимание невысокий кудрявый юноша. Рядом с ним стоял второй, повыше, с шрамом на лбу.

— В общем, мы хотим у вас работать, — сказал первый.

— Вы уверены? — недоверчиво посмотрел на них обоих Максим. Такого фурора он не ожидал.

— Да у меня выбора особого нет, — кудрявый юноша достал из карманов балахона руки. На правой не хватало кисти. — Я заметил, что у вас напарник с особенностями. Надеялся, что и для меня приспособят машину. Я буду хорошо работать. Сами понимаете, иначе…

— Утилизация, — тихо проговорил Федя. — Ладно, иди на второй этаж к директору. Электронный паспорт с собой?

— Конечно! — оживился кудрявый юноша.

— Тогда в ту сторону. Прямо, потом налево, и на лестницу. Увидишь симпатичную девушку, рядом с ней дверь. Не ошибёшься.

Убрав руки в карманы, видимо, по привычке, подросток быстро пошёл по коридору.

— А ты? Почему хочешь стать клинером? — спросил второго Максим.

— Не, ну нормальная такая работа. Гарантии социальные, отпуск там, форма, — гнусавым голосом рассуждал юноша со шрамом на лбу. — Машину водить люблю ещё. А у вас большая такая машина. Самый крутой на дороге буду.

— А пятьдесят два мёртвых клинера в год тебя не смущают? — уточнил Федя.

— Ну это же немного, правда? — юноша на секунду засомневался. — Допустим, если клинеров десять тысяч, то пятьдесят это в процентах… — он погрузился в мучительные вычисления.

Подождав секунд пять, Максим спросил:

— Тебя как зовут, молодой?

— Биг Ди, — ответил юноша и сделал какой-то странный молодёжный жест.

— Послушай, Биг Ди. Если ты не забыл электронный паспорт, иди за своим товарищем на второй этаж, — с улыбкой сказал Федя.

— За кудрявым инвалидом-то? Не вопрос, — сделав на прощанье тот же странный жест, юноша пошёл по коридору.

— Нет, ну это просто конченый придурок, — Максим закрыл ладонями лицо и приглушённо крикнул.

— Ну да. Толерантный такой, — посмеялся Федя. — Зато, теперь я знаю, с кем сравнить Шурика. Шурик такой же тупой, как Биг Ди.