Гражданская самооборона

Сергей Вячеславович Хорунжий, 2009

Когда жизнь летит под откос, а страны, которую обещал защищать, больше нет! Когда твои умения не нужны никому, а идти, по сути, некуда. Когда собственную совесть приходится топить на дне стакана и однажды родным домом оказываются привокзальные трущобы родной столицы – у нормального человека выбора нет: либо на тот свет, либо прямиком в прекрасное далёко, то бишь в будущее… Содержит нецензурную брань.

Глава 2

— Хлопцы, та на кой чёрт здалася нам эта москалька? — сокрушался вислоусый невысокий вояка в непонятной униформе, правда с аксельбантами и всякими маскарадными хохоряшками. Расстроенный он тащил несколько автоматов за своими подельниками, которые, гогоча и улюлюкая, волокли к деревьям, упиравшуюся молодую женщину. — Была же указа — в зоне ответственности нашего отряда встренуть о той специальный конвой.

— Та ладно, Петруччо, — красномордый толстозадый здоровяк отмахнулся в его сторону. — А мы хиба не встренули? Вона как встречаем!

— Точно! — довольно осклабился ещё один, крепко прихватив ноги пленницы. — Ща мы её допросимо, с пристрастием…

— А потом? — вздохнул недовольный Петруччо. — Хиба ж от неё шо то останется.

— Сволочи, подонки!!! — зашлась в яростном крике несчастная. — Так то вы службу несёте, соскучились, да? Мало вам проституток…

— Тю-у, хлопцы, я иё трогать не буду. Вона ж бешеная, ещё покусает!

— Да лан тебе, Петро, нехай себе орёт, — опять попытался успокоить своего дружка мордатый. — А ты, курва расейская, чего разошлась! Много ты про нашу жизню здеся знаешь? Попробуй у панов командиров чего-то выпроси, как же!!! А потом, ты бабёнка здоровая, нас шестерёх легко обслужишь, не рассыплешься.

— Тока, хлопцы, — опять загундел вислоусый. — Её надо отдать Темиркану обязательно, нехристю этому, вместе со всем грузом, как договаривались.

— Та не боись, Петруччо, кому ж охота свою голову подставлять, — посерьёзнел тот, что держал ноги. — Мы хоч и ограниченный контингент, неприкосновенный, но с Серыми липше не шутковать.

— О тож! — вздохнул низенький брюзга, положив в кучу оружие. — Заткнить ей рот, зараз я помогу её растянуть. Та не, не так. Микола, старшой наш, любит сзади работать…

Егор подобрался почти вплотную к насильникам, особо не маскируясь. Четвёрка бравых вояк не замечала ничего и никого вокруг, устраивая поудобнее свою жертву. Женщина уже не брыкалась, понимая всю бесполезность этого сопротивления. Уткнувшись лицом в густую траву, она глухо рыдала, вздрагивая плечами, затянутыми в пятнистую армейскую униформу.

— Зараз, зараз, хлопцы. Вже иду, — здоровенный бугай, который помогал перекладывать ящики из подбитого, отмеченного красным крестом БТРа в целую машину, торопливо махнул рукой. — Ну, шо там, Сёма, ещё много?

— Неа, последний, — боец без каски спрыгнул на землю. — Кажись всё!

— О то добре! — обрадовано хлопнул в ладоши старший в этой группе. — Пошли, а то у нас там народ заждался.

— Та ничё, не опоздаем…

— Э-ээ, не, не скажи. Темиркан любит порядок. Договорились в четыре, значит, к этому часу надо быть и так будем оправдываться — почти всех постреляли.

— Так хто ж знал, шо они так будут сопротивляться…

Дальше Горыныч слушать не стал. Решение было принято практически сразу, как только он увидел и понял, что к чему. Лучшего момента быть не могло: четверо держали свою жертву, двое подходили и были уже рядом, в пределах досягаемости. Вся шестёрка настроилась совсем не на боевой лад, и мысли у этих шакалов сейчас работали только в одну сторону. Без оружия, бравые вояки, по крайней мере, на первоначальном этапе особой опасности для него не представляли, хотя у бугая и висела на ремне кобура. Правда, старший тут же помог Егору и решил эту задачу, расстёгивая и отбрасывая портупею в сторону. «Да уж! — довольно оскалился Горыныч. — Похоть фраера сгубила!!!»

Потом, всё было, как всегда…

Его нападение, конечно же, было нежданным, впрочем, по-честному этим ублюдкам никто войну объявлять и не собирался: процедуру бросания перчатки в лицо и вызова мерзавцев на дуэль, Гор опустил. На секунду задумавшись о захвате пленных, решил, что рассказа женщины вполне будет достаточно для того, чтобы въехать в окружающую обстановку и начал действовать.

Тесак, захваченный в утренней схватке, подтвердил своё славное боевое прошлое. Остро отточенный, он легко вспорол шею вместе с сонной артерией одного и без труда достал сердце сидевшего рядом противника. Двое других, обосновавшихся у головы девушки, держа её за плечи и руки, умерли мгновением позже. Егор не геройствовал и действовал так, чтобы добиться эффективного результата в максимально короткий срок. Тех, что подходили, он исключил из списков живущих, подхватив с земли автомат. Один из них попытался, что-то заорать, наверное, хотел уговорить, упросить остановиться, надавить на слезу рассказом о малых детях, но на Горыныча такое не действовало. Тем более, после всего им увиденного. Гор никогда не вникал в побудительные мотивы, которые двигали бандитами и насильниками, по собственному опыту зная, что это в итоге, рано или поздно выходило боком и не только тому, кто проявил милосердие. Как правило, от этой рвани, в основном страдали ни в чём не повинные люди — он их и не жалел. Перечеркнул длинной очередью, захлебнувшиеся последним криком две мишени и всё!

Наступила тишина…

Женщина, перестав рыдать, пошевелилась и повернула голову в его сторону, всё ещё не веря в то, что свободна.

— Что, мадам, видок у освободителя непрезентабельный? — Егор заговорил, спокойно, так, будто ничего и не произошло. — Я тут проходил мимо, увидел, что вы не согласны с тем, что происходит, и решил помочь. Вы не против?

Недавняя жертва, сменила позу, медленно усевшись на землю, и замотала головой, одновременно пытаясь поправить растрепавшиеся волосы и вытереть слёзы. Делала она это скорее инстинктивно, ещё не очень понимая, что происходит вокруг и, не зная, куда деть дрожащие руки. Взгляд её растерянный бегал из стороны в сторону то и дело, возвращаясь к Горынычу.

— Их уже нет? — и получив утвердительный кивок, продолжила. — Что вы собираетесь со мной делать?

— Сначала обо всём расспрошу…

— А потом? — говорившая, судя по интонации бояться, не перестала, то и дело, вздрагивая всем телом.

— А потом…, — Егор на мгновение умолк. — Соберу всё тут и решу.

Девушка нахмурилась, но промолчала, внимательно наблюдая за тем, как он сноровисто потрошит карманы и собирает в кучу трофеи. Чувствуя на себе настороженный взгляд, Гор пару раз улыбнулся, представляя себя со стороны. Его внешний вид оставлял желать лучшего, и это было мягко сказано. На Робин Гуда, освободителя всех угнетённых, он никак не тянул, скорее уж на Бармалея и расположить к себе человека, который только что был на волосок от серьёзных неприятностей — это ещё надо было суметь. Как подступиться к ощетинившемуся всеми имеющимися в наличии колючками существу он не знал.

Разучился!!!

Потерял квалификацию в общении с нормальными людьми, а тем более с противоположным полом.

«Ну и чего делать? — вопрос был классическим, почти как у Шекспира. — Надо бежать за Васей и эту, потерпевшую, отпускать нельзя. Она единственный пока источник информации. И как дальше? Связать её что ли? Ага! Потом хрен чего от неё добьёшься! Вот, блин! И попросить её подождать, типа, щас вернусь, тока за другом сгоняю…хех, только я её и видел!»

Задача мирным путём не решалась, никак!!!

Не было ни аргументов, ни помощников с соответствующей степенью доверия, хотя…

Знакомое пыхтение донеслось до слуха Горыныча, разом всё решив.

Мысленно благодаря вышние силы, которые помогли ему с данной проблемой, молодой человек, тем не менее, сурово сдвинул брови, обращаясь в сторону кустов.

— А ну, папуас, давай, показывайся!

— А сего ты длазнисся, а?

Вздрогнувшая при первых словах рыжеволосая незнакомка, с недоумением уставилась на малыша, который с виноватым видом показался из зарослей. Большая сумка цеплялась за всё, что попадалось на пути, но мальчуган не выпускал её из рук, героически преодолевая все препятствия.

— Я где тебе сказал меня ждать?

— А кто такой папуас? — попытался проигнорировать заданный вопрос белобрысый хитрец.

— Кто надо, тот и папуас!

— А ты зить говолил мине, фто я твой напалник…

— Ты от ответа не уходи.

— А мозыть я к тибе на подпомогу бёг!

Безысходность и страх, вцепившиеся мёртвой хваткой в свою жертву конфузливо ретировались, понимая, что здесь им больше делать нечего. Женщина похожая до этого на сомнамбулу начала приходить в себя. Защитные барьеры, которые выстроило её сознание, чтобы сохранить организм в рабочем состоянии, без ущерба для психики, рушились на глазах.

Мирная перебранка людей совершенно непохожих на бандитов окончательно привела её в чувство. Вернула способность адекватно воспринимать окружающую обстановку и то, что происходило вокруг. У рыжеволосой наступил «приход», так называемое состояние, когда всё заканчивалось: бой ли это был, либо ещё какое активное действо. В любом случае, напряжение спадало, и наступал мандраж, когда мозги всё же догоняли ноги, и человек начинал осознавать, чтобы было, если бы…

Похоже, что дамочку тоже «накрыло» и она опять разрыдалась только уже по делу, вновь переживая недавние события. Егор и Вася молча топтались на месте, не зная, что предпринять. Мальчишка, было, дёрнулся в сторону машин, но зверское лицо старшего товарища остановило его.

Так они и стояли какое-то время.

Наконец молодая женщина совладала с собой и, поднявшись с земли, побрела в сторону подбитого БТР-а. Горыныч, подхватив под мышку напарника, который на удивление покорно повис в руке, направился следом.

Железный монстр стоял, ткнувшись тупой бронированной мордой в глубокую рытвину. Его стальное сердце навсегда затихло, ненадолго пережив своих хозяев. Несколько человек внутри распластались в неестественных позах и рыжеволосая, увидев это, вновь зарыдала.

— Сего она, как девсёнка, плям? — пропыхтел потихоньку мальчуган.

— Эхх, братишка, — также неслышно ответил Горыныч, опуская того вниз. — Так это ж не игра — это по-настоящему.

— Извините меня, — девушка повернула заплаканное лицо в их сторону, всё, разобрав, как они не старались. — Я сейчас, — она всхлипнула с надрывом. — Я справлюсь!

Егор молча полез в рядом стоящий броневик, что тут скажешь? Вася, просочившийся за ним, обалдело затих. Глаза его бегали по внутренностям боевой машины и восхищённое «Ухх ты!» — это всё, на что он был способен. Правда, ступор был недолгим, да и сзади его подтолкнули, заставляя освободить проход. Пацанёнок потянулся в сторону оружия, но наткнулся на увесистый кулак, который недвусмысленно разъяснил ситуацию.

— Василёк, если ты хотя бы до чего-нибудь дотронешься…, — грозное предупреждение возымело должное действие: мальчишка застыл на месте, даже не решаясь дышать.

— А сего мозна? — всё же попытался определить границы дозволенного маленький хитрун.

— Ничего! — как отрезал Горыныч, уже приблизительно зная, как обращаться с малышом и на всякий случай пристегнул его ремнями безопасности, усадив на заднее откидное место.

— Надо ехать, — вмешалась рыжеволосая.

— Как это, а похоронить, милиция, протоколы там всякие…

— Ты что, с Луны свалился что ли? — девушка уставилась на него, как на умалишённого. — Какая милиция, какие протоколы? Хочешь, чтобы за нами зверьё увязалось? Нам и так повезло! — после короткой паузы она вдруг стиснув зубы, с остервенением продолжила. — Ноги в руки и ходу отсюда!

— Ааа, ну да, ну да! Щас только барахло наше соберу…

— Водить-то хоть умеешь?

— Обидеть хотите, мадам?

Говорившая скривилась как от зубной боли услышав к себе такое обращение, но промолчала, а Гор решил не усугублять ситуацию, потом всё выяснится, и, прихрамывая на левую ногу, кинулся за трофеями, добытыми в честном бою.

— Тебя что, зацепило? — спросила рыжеволосая, внимательно наблюдая за тем, как осторожно усаживается в водительское кресло Егор.

— Не здесь и не сейчас, — улыбнулся Горыныч. — Давно было, в прошлой жизни.

— А-аа, — облегчённо вздохнула девушка. — Тогда хорошо, тогда поехали.

— А чего хорошо-то?

— Слушай, хватит из себя клоуна корчить! — серо-зелёные, слегка раскосые глаза незнакомки самую малость прищурились. — Сейчас не до шуток, заводи и погнали отсюда.

Гор молча проглотил грубоватую отповедь, сам себе удивляясь. Зато не стерпел Василёк.

— А-аа сего ета ты тута командываис? Т-тты хто такая… — от возмущения он даже стал заикаться.

— Ника!

— Сего?

— Меня зовут, Ника, — девушка нахмурилась, и как-то по-детски шмыгнув носом, продолжила. — Вот ещё что, вы меня простите, перенервничала я и…спасибо вам, за всё!

Весь боевой дух пацанёнка на этом закончился. Он пробубнил что-то невнятное и затих, словно воды в рот набрал. На помощь ему пришёл старший товарищ.

— Ну что ж, тогда и мы представимся. Этого геройского героя зовут Василёк, а меня мама Егором прозвала, а друзья Гором или Горынычем, в зависимости от обстоятельств. Кстати, благодарить нас не за что, так поступил бы каждый мужчина на нашем месте…

— Тосьно, — встрял мальчуган и веско закончил. — Муссины мы!

Последняя фраза заставила улыбнуться всех. Егор хмыкнул, запуская мощный движок, который тут же чутко откликнулся на команду, а Ника обернулась из кресла стрелка-радиста, чтобы повнимательнее рассмотреть малолетнего говоруна. Тот завозился, пытаясь принять максимально независимый вид. Внимание взрослых было приятным, чего уж говорить, когда тобой интересуется женщина.

Грех было не повыпендриваться!

Правда героическая поза никак не получалась. Вот если бы автомат в руки или на крайний случай ножик. Да и ремни эти, пристегнули как собаку на поводок, разве ж так напарники поступают…

Вася пригорюнился, заметив, что интерес к нему ослабевает. Единственный способ, который действовал на девчонок безотказно — совершить какой-нибудь подвиг.

Срочно!!!

Опыт хоть и небольшой у него имелся. Надо было только поднапрячься. Проявить себя, показать на что способен. Тысяча вариантов закувыркалось в голове у маленького Дон-Жуана: от предложения поиграть в догонялки до покупки жевательной резинки, с последующим щедрым дележом. Такие жертвы у противоположного пола сопливого возраста уже проходили. Оценивались высоко, лаская самолюбие и повышая самооценку. Правда «топорщить перья», как выражался Митюня — мамкин ухажёр, ему доводилось в основном со сверстницами, да и то нечасто. А тут…

Для чего?

Зачем?

Хотя…

Это же очевидно — настоящий мужчина ради женщины готов был на всё, в любое время и в любом возрасте!!!

Впрочем, таких заумностей Василёк, конечно же, не знал и даже до них не догадывался, но очень хотел обратить на себя внимание.

А никак не получалось…

Долгий протяжный вой заполнил собой всё окружающее пространство. Низкие вибрирующие тона проникли даже сквозь стальную броню, заставляя волосы на макушке встать дыбом. Пацанёнок заслышав этот звук перестал пыхтеть и возиться, а Ника вся побелела от страха. Похоже, что девушка испугалась не меньше, чем это было всего каких-то пол часа назад, когда она побывала в руках у насильников.

— Брр-р, аж мороз по коже! — Егор замотал головой. — Это чего тут у вас такое творится? Помнится мне, что подобный рёв я слышал когда-то, когда смотрел «Собаку Баскервиллей»! Только это ж в кино было, а тут…

— Слушай, Горыныч, или как там тебя, — женщина крепко ухватила его за плечо. — Давай поговорим после, не сейчас или, по крайней мере, во время движения, только ради бога, поехали отсюда.

Гор проникся беспокойством соседки, хотя никак не мог взять в толк, чем могут быть опасны какие-то собаки для людей, да ещё запрятанных под толстым слоем брони. Выруливая на середину дороги, он принялся объезжать по дуге подбитую машину, внимательно и аккуратно ловя габарит, и тут краем глаза увидел одного из тех, кто пару минут назад предупредил о своём приближении. На опушке стоял пёс во всей своей красе: огромный, грязно-серый, чем-то отдалённо смахивающий на кавказца. Он пристальным взглядом уставился на пробиравшийся мимо него бронетранспортёр, который явно уносил своих седоков подальше от возможных неприятностей и ухмыльнулся широко разинув пасть. Тут Горыныч понял, что бояться такого, наверное, стоит, тем более, если учитывать, что размером он смахивал на какую-нибудь небольшую малолитражку, только ещё и кусачую.

— Слышь, подруга, — парень мотнул головой в ту сторону, где остался зверь. — Давай-ка ты нам всё рассказывай, а то я уже башку сломал от этих дел.

— От каких?

— От каких, каких, — проворчал Егор объезжая очередное препятствие. — Да вот хоть возьми дорогу, это ж вчера ещё был один из самых оживлённых проспектов. Машины по нему неслись под сотню, а сейчас, ползём, как по целине. А Коломенское, разве ж это парк? Там же джунгли натуральные с диким зверьём и собачками величиной с автомобиль. Ну, куда это годится? Вообще в голове не укладывается.

— Тосьно, — поддакнуло сзади. — А исё покусать негде…

— Скажите спасибо, что вами не закусили, пока вы там по кустам ползали.

— Как ета?

— А так, — спокойно ответила девушка. — В этих местах люди уже давно не гуляют, опасно.

— Почему опасно? Мы что, не в Москве что ли?

— Да в Москве, в Москве! Только странные вы какие-то. Ладно, сейчас я вам чего-нибудь дам пожевать, а потом будем разбираться…

Машина потихоньку катила по Каширскому шоссе, вернее по тому, что от него осталось в сторону МКАД, мужчины жевали галеты с колбасой, а Ника рассказывала.

— Я уж не знаю, откуда вы свалились, но ничего нового собственно не происходит. Москва продолжает умирать никому не нужная, впрочем, как и все крупные города, Россия разваливается, народ, вернее остатки, те, которым некуда бежать доживают свои дни. Вот, пожалуй, и всё…

— Хорошо сказала, — изобразил восхищение Гор. — А самое главное именно теперь всё стало понятно.

— А чего тут непонятного? — возмутилась девушка. — Проще простого, в зонах повышенного интереса народ ещё как-то существует, на остальной территории доживает-выживает.

— А что это за зоны такие?

— Там где идёт добыча полезных ископаемых: нефть, газ…

— Погоди, — Егор возмутился. — А как же правительство, армия, народ, в конце концов?

— Как, как, — скривилась Ника. — Как пришли к власти демократы, в 91-ом, создав управленческий триумвират, так считай, четверть века мы и загибаемся…

— Сколько-ооо? — Горыныч ударил по тормозам, и БТР встал, как вкопанный. Вася, пристёгнутый и разомлевший после еды, промычал что-то невнятное, тихо посапывая во сне, а девушка успела извернуться, чтобы не расколотить себе голову.

— Слушай, асс-водитель, ты предупреждай в следующий раз, когда захочешь показать своё мастерство, — негромко зашипела она. — И давай потише, а то сына своего разбудишь.

— Он мне не сын.

— Как это?

— А вот так, — вздохнул Егор. — Вернее сын, только не мой.

— Интересно, — улыбнулась девушка.

— А ты бы знала, как мне сейчас всё стало интересно, — Горыныч по-обыкновению почесал затылок и неспешно заговорил, вспоминая все подробности последних месяцев.

Стальной монстр застыл на взгорке, перед спуском к Борисовским Прудам, чутко прислушиваясь к тому, что происходит вокруг. Послеобеденное светило попыталось расшевелить важную персону и поиграть с ним солнечными зайчиками, но от этого было мало толку. Пару раз, сверкнув немногочисленным стеклом приборов внешнего наблюдения, бронетранспортёр отмахнулся от надоеды своими пулемётами, показывая, что ему нет дела до забав. Серьёзный и значительный, железный зверь тихо порыкивал выхлопной трубой, охраняя своих новых хозяев.

— Да уж-ж, — девушка, дослушав рассказчика до того момента как они встретились, казалась озадаченной, но не более того. — История-а…

— И я тебе не кажусь сумасшедшим?

— Можно было бы предположить, что у тебя с головой не всё в порядке, да и выпить, судя по выхлопу, ты не дурак! — на смутившегося от такого вывода собеседника она не обратила внимания, рассуждая и анализируя вслух. — Только куда в таком случае деть твоего мальчишку, да и все твои воспоминания обрываются, как ты говоришь 89-ым годом, а сейчас-то уже на дворе — 2014-ый!

— А одежда наша…

— Да ладно, — отмахнулась рыжеволосая. — Видел бы ты, во что сейчас у нас народ наряжается.

— Надеюсь, что увижу.

— Вот-вот, а потом, самый веский аргумент — это твой спутник.

— А чего такого особенного в моём Васильке?

— Хм-м, да понимаешь, дети, а вернее их отсутствие — это то, как раз и есть одна из основных проблем в стране.

— Не понял, — Гор удивлённо уставился на девушку.

— Давай так, ты езжай в сторону кольцевой потихоньку, а я тебе буду рассказывать. Нам ещё до Городка часа три добираться — надо успеть до конца дня, вот и постараюсь ввести тебя в курс дела, если только ты не придуриваешься.

— В смысле?

— Ладно, ладно, шучу я, — Ника попыталась улыбнуться. — Хотя, знаешь, не смешно мне, ребят жалко.

— Ребят всегда жалко, — заиграл желваками Горыныч. — Особенно, если они гибнут по-глупому. Кстати, а в чём была проблема, там, на дороге?

— Проблем, на самом деле целая куча, — девушка повременила с ответом, как-то странно посмотрев на Егора. — Только сразу обо всём, одновременно, я рассказать тебе не смогу. Ты уж выбирай, что тебя интересует больше.

Чутьё, которое не раз выручало его, подсказывая как себя вести в том или ином случае, и сейчас не подвело. Гор почувствовал, как напряглась молодая женщина, как насторожилась. Её глаза, которые только что переливались зеленоватыми бликами тёплого тропического моря, враз заискрились льдистой студёной водой. Будто кто-то дохнул на них изнутри суровым северным дыханием, вымораживая без остатка доверие к окружающему. Ощущая себя, словно сапёр на минном поле, парень сделал всё же правильный шаг.

— А мне всё интересно, но вот, что касается Васи — это вне конкуренции.

Заслышав своё имя, малыш опять завозился во сне, улыбаясь каким-то своим пригрезившимся приятностям. Его освободили от ненавистных ремней и уложили на пол. Завёрнутый в одеяло он был похож на игрушечного пупса, предмет когдатошнего обожания всех девчонок.

— Что ж, — Ника кивнула головой, делая для себя в уме какую-то отметку. — Всё довольно просто — женщин в этой стране заставили отказаться от потомства.

— Ого! — тихо присвистнул Егор. — Ну, ты и сказанула…

— Да нет, я тут абсолютно не при чём! — лёд, всего лишь пару мгновений назад выстроивший непроницаемую стену, сквозь, которую, как показалось Горынычу, уже ничем не пробиться на женскую половину, брызнул в разные стороны мириадами мелких осколков. — Говорили-то как раз другие, ничего, кстати, не делая. После того как Советский Союз развалился, а к власти пришли демократические силы, правительство только и делало, что оттачивало своё красноречие. Триумвират, как его все сокращённо называют, вдохновлял опьянённый от счастья народ целой кучей лозунгов и обещаний, которые должны были всем без исключения сделать хорошо. Кстати, по части всевозможных призывов эти ребята превзошли даже своих предшественников, которые нескольким поколениям сограждан рассказывали сказочку о светлом будущем.

— Ну, языком болтать у нас всегда умели, — ухмыльнулся парень и, включив передачу, заставил тронуться машину, потихоньку скатываясь вниз, под уклон. — Впрочем, как и везде.

— Да согласная я, — горячо зашептала Ника. — Только в нормальном государстве, поболтав и нахапав, кто, сколько унесёт, до рулевых рано или поздно доходило, что пора браться за дело и наводить порядок там, где ты живёшь! Чтобы хватило не только тебе, а и твоим потомкам, раз уж так повезло по жизни и вынесло наверх…

— Судя по тому, что я вижу, — Егор кивнул в сторону облезлых и полуразрушенных домов, которые стояли вдоль дороги, поддерживая друг друга обшарпанными боками. — Мы, как всегда, принялись искать свой путь, не похожий на других. Небось, прикрывались российским менталитетом и особенностями нашего народа, непонятного и загадочного для всего остального мира.

— Известное дело! — девушка махнула рукой. — Казнокрадство и головотяпство нужно же было каким-то образом поначалу прикрывать, а потом осмелели и уже никто и ничего не боялся. Молча делали своё дело, господа чиновники, особо ни на кого не обращая внимания и вот — доделались! Раньше в стране мужики пили беспробудно, а тут, глядя на то, что вокруг происходит, и бабы принялись…

Горыныч потихоньку крался по раздолбанной дороге, вдоль которой стояло покинутое людское жильё, слушал яростный шёпот девчонки и тихо клокотал внутри. Первоначальное обалдение прошло, и скачок во времени, который они совершили с Васькой, оказался элементарной мутатой по сравнению с тем, куда их занесло, и чего ожидало. Ника, какой-то, по всей видимости, научный сотрудник чего-то там, Егор ещё пока не понял, в двух словах разжевала, что Москву давно уже считают одной большой аномальной зоной. Город, стоявший на местах разломов в земной коре и подпитывавшийся земной энергетикой, мощными геомагнитными излучениями и чем-то там ещё, давно перестал удивлять пропажей людей, переносами во времени и прочей всякой чертовщиной, которой не могли дать внятного объяснения. Кстати, Горыныч поймал себя на мысли, что он по этому поводу особо-то и не парится. Его, как таможенника Верещагина из « Белого солнца пустыни» долбила совсем другая мысль — за державу было обидно!

До зубовного скрежета, до звериного рыка!!!

Он пробирался на «броне» по столице своей Родины, которая выглядела как после бомбёжки и тихо дурел от информации, пытаясь понять, как до этого могли докатиться. По рассказу получалось, что от некогда огромной страны, собранной десятками поколений по крупицам, в том числе и его предками, осталась ровно половина. Самым интересным было то, что миллионы жизней, которые были положены на это вроде как в счёт и не шли. Растянув некогда мощное государство и поделив его по национальному признаку, его сначала всячески оболгали, а потом умело запутали в долгах, оказывая «международную финансовую поддержку». В голове у Гора всплыли секретные данные по долгу службы, как-то промелькнувшие перед глазами: цивилизованное сообщество, для которого «русский медведь» был всегда, как кость в горле, разработало систему мероприятий по подкупу ключевых политиков, так как это было гораздо дешевле, чем объявлять войну. Кстати, превентивные меры с использованием грубой силы не гарантировали никакого успеха. История практически всех вооружённых конфликтов, в которых принимало участие Российское государство, заканчивалась с одним и тем же результатом — поражением его противников!

А тут…

Судя по тому, что он успел понять и услышать, а самое главное увидеть — похоже, что они в этом преуспели. Несколько сотен миллионов денежных знаков, умело вложенных в «нужные руки», с лёгкостью справились с поставленной задачей.

От всего этого на душе было муторно и как-то пусто, что ли. Ощущение такое, будто тебя вывернули наизнанку, выдернули всю твою основу, весь костяк, а потом набили нутро какой-то нафталиновой трухой. Егору даже почудился этот резкий давно уже забытый запах, который проступил у него внутри.

— Ты чего кривишься? — смысл сказанного не сразу дошёл до Горыныча. — Ты вообще меня слушал или где-то витал в облаках?

Насупленное лицо собеседницы, так же как и её голос негромкий, но исполненный искреннего возмущения наконец-то обратили на себя внимание.

— Извини, — Гор виновато улыбнулся. — Обалдел я от всей этой свистопляски! — парень неопределённо покрутил рукой перед собой, тщётно пытаясь объяснить своё состояние. — Знаешь, меня хоть и учили как можно быстрее приспосабливаться к обстановке, адаптироваться, чтобы выжить, ну-у, в смысле, чтобы жить, но сегодня — это уж слишком!

— Кто учил, где? — девушка, услышав такой ответ, придвинулась к Егору, пытаясь встретиться взглядом с его глазами, словно хотела заглянуть в душу своему освободителю.

— Ну, ты прям как на допросе!..

— А может и на допросе, — нимало не смутившись, прошептала Ника. — Должна же я иметь представление с кем меня судьба свела.

— А того, что я тебе про себя сказал разве мало?

— Родился, учился, работал, пил, очнулся… в будущем, — растягивая слова так, будто пробовала каждое из них на вкус, пытаясь определить, где кроется фальшь. — Только знаешь, ты был очень красноречивым, когда описывал свои юношеские годы и своё недалёкое прошлое, когда слонялся по подворотням и почти ничего не сказал о том, где и кем работал, а между тем, — зелень в глазах девушки куда-то спряталась, уступив место стальным зарницам, сверкнувшим с холодной решимостью. — А между тем, патруль Европейской коалиции ты прихлопнул, словно сонных жирных мух пробудившихся от долгой спячки.

— Да ладно тебе! — усмехнулся Горыныч. — Та шваль так была тобой занята, что с ними справился бы даже Василёк.

— Ты думаешь? — вспыхнула румянцем Ника.

— Уверен, — спокойно, глядя в глаза своей собеседнице, подытожил Егор. — Кстати, а чего за коалиция такая?

— Вся Европа, включая Северную Африку и Ближний Восток, — ответила после небольшой паузы девушка, состроив недовольную гримасу, после того как Гор перевёл разговор на другую тему.

— А куда ж Америка подевалась?

— А я разве не говорила? — недоумение сменилось радостной улыбкой, превратив хмурую женскую физиономию с уже наметившимися морщинами почти в девчёничью мордашку, волшебным образом преобразив все черты. — Наш заокеанский мировой жандарм лет десять тому назад попал в такой кризис, что за короткое время растерял свой авторитет, сдулся и сейчас сидит у себя дома, не высовываясь и разгребая свои проблемы.

— Погоди, так это что же, получается? — удивлённо помотал головой Горыныч. — Америкосам дуля с маком, что ли получается?

— Она самая!

— Хех, ну хоть так…

— Так-то так, — погрустнела Ника. — Да только хрен редьки не слаще. Что те, что эти — взяли нас в оборот только держись. Зоны повышенного интереса, которые мы отдали в аренду якобы в уплату за долги, это всё что им нужно, а остальное — выживайте, как хотите.

— А патрули?

— Да считай те же бандиты, только с расширенными полномочиями…

— Выходит — чистота и порядок только там где нефть и газ, а всё остальное — дикое поле?

— Наркотики, болезни…, — принялась загибать пальцы девушка, — …пьянство, нищета, бандиты и безысходность! — голос её зазвенел, наливаясь яростью, но Васино сонное бормотание заставило сбавить обороты, и она вновь зашептала. — Вот сам и посуди, какая нормальная женщина в таких условиях захочет завести потомство…

— Я б так точно не захотел!

— Да тут дело уже не только в хотении, а и в возможностях…

— Поясни…, — пропыхтел Егор объезжая завал из скрученных электрических столбов вперемежку с какими-то железобетонными конструкциями, которые перегородили дорогу. Ярко-желтая латинская буква «М», эмблема знаменитых заграничных забегаловок, торчала из этой унылой кучи, бодро радуя глаз своей непотопляемостью даже в этой ситуации.

— Вот-вот, как раз в тему! — зло пробурчала Ника, кивая головой в ту сторону. — Они сначала своих людей довели «быстрой едой» до ручки, а потом за нас взялись! — рыжие волосы засверкали огненными оттенками, словно откликнувшись на внутреннее состояние своей хозяйки. — У себя уже давно прекратили потребление некачественной и генномодифицированной еды, в некоторых странах даже законы ввели с огромными штрафами и тюрьмой, а к нам как в помойку вся эта гадость полилась. Мы же практически перестали сами себя кормить, блин! Представляешь, имея сорок процентов всех посевных земель на планете, чуть с голоду не померли!!! Ну, а тут «братская помощь» — лопай до отвала. Правда, несколько учёных попытались выступить против, опубликовав результаты исследований: опыты на крысах дали ужасающие результаты — уже в первом поколении потомство было полностью неспособно к воспроизводству себе подобных. Хех! — девушка горько покачали головой. — Но тут, как ты понимаешь, заработал давно проверенный способ затыкания ртов — деньги! Корпорации, поставляющие продукты питания заплатили кому надо и всё, проблема была решена. Возмутителей спокойствия задвинули в тень, телевидение и радио запело хвалебные дифирамбы спасителям и благодетелям, а потом просто всё затихло. Ну, и народ, кстати, и эти иуды продажные в том числе, принялись трескать отраву за обе щеки.

— Слушай! — Егор с опаской покосился на те пайки, которые они с Васильком не так давно уплетали. — А мы ведь тоже только что ели эту глину…

— А не-е, не бойся, — махнула на них рукой Ника. — Они сейчас для себя, а уж для армии тем более, всё поставляют качественное. Вон видишь зелёные лилии на упаковках, значит, без вредных добавок. Этому можно доверять, проверено, — она потёрла переносицу указательным пальцем, словно прикидывая, всё ли сказала. — Вот, пожалуй, и всё! Ах, да! Резюме всего сказанного — это почти девяносто процентов бесплодных женщин в стране. Кстати, ни крутизна, ни высокое положение не спасли и не помогли в этой беде. Загубленная экология, отравленная вода и продукты, напичканные химией, били по всем одинаково. Этикетки, на которых красовались надписи, гласящие о том, что вредные примеси, консерванты и прочая дребедень отсутствует, так и оставались всего лишь картинками. Бумага, как известно, терпит всё! А вот производители и перекупщики, для которых нажива была, прежде всего, их, к сожалению, контролировать было некому. Да и как, если большинство таких компаний создавалось теми же самыми людьми, в обязанности которых входили закуп и надзор над поставляемой продукцией. Итогом всей этой деятельности явилось то, что даже те, кто мог рожать, в большинстве случаев этому не радовались. Технический прогресс за эти годы шагнул далеко, и более чем у половины женщин уже на ранних стадиях беременности определялись серьёзные отклонения. Дети должны были родиться либо калеками, либо даунами!

— Ну, хорошо, — Горыныч облизнул пересохшие губы. — Но наверняка не все обращались, наверняка прятались, рожали втихаря…

— Вот-вот, — девушка с остервенением взлохматила свои волосы. — Я не хотела об этом говорить, но и молчать не могу. Дело в том, что кроме уродства начали появляться мутанты с аномальными способностями.

— С какими-какими? — переспросил Гор, одновременно кивая головой на указательный жест Ники, который показывал правильное направление движения.

— Не нравятся тебе аномальные, пусть будут необычные, — прошелестело в кабине. — Только это сути не меняло. Всех малышей, которые появлялись на свет, в обязательном порядке проверяли и далеко не всех возвращали родителям.

— Это что означает?

— А то, что и вас на выходе из Московского сектора ждёт проверка.

— О как! — нахмурился Егор. — А из-за чего собственно сыр-бор?

— Всё очень просто. Давно известно, что наш мозг в обычных жизненных условиях задействован на пять-семь процентов, у одарённых людей на девять-десять, гениев двенадцать-пятнадцать, а что будет, если серое вещество будет использовано на четверть своих возможностей, даже представить трудно. По крайней мере, телекинез, пирокинез, частичная и полная регенерация всех органов причём в очень сжатые сроки — это уже доказанный факт, а такие способности как гипноз, внушение и перемещение в пространстве с огромной скоростью… Как думаешь, для кого представляют интерес такие особи?

— Военные! — заиграл желваками Горыныч.

— Вот именно, они родимые. Только не наши. С отечественными защитниками разобрались ещё лет двадцать назад, прикрыли финансирование, растащили и распродали всё что смогли, до чего руки дотянулись у всех, кто к этому имел хоть какое-то отношение, и всё! Кстати, одна из основных причин, почему нас так легко прибрали к рукам — нечем было врезать по этим самым загребалам! Но свято место, как говорится, пусто не бывает, и явились к нам заграничные специалисты. У себя на местах им разгуляться конституция да закон не позволяет, а здесь — военная помощь, неоговоренная, неограниченная и никому не подконтрольная. Представляешь, как этим деятелям тут вольготно живётся? Понятное дело, развернулись ребята, и «работают» вовсю: лаборатории, исследовательские центры, спецзоны! Мало того, что от своих ублюдков спасу нет, так ещё и эти житья не дают: охоты, облавы, спецгруппы и патрули, благо Москва огромный город не только имеющий надземную часть, но и под землёй столько всего нарыто и припрятано — есть, где схорониться, в общем. Так и выживают люди, и не только здесь, а повсюду…

— Погоди! — Егор помотал головой, жмуря изо всех сил глаза. — Ты мне правду говоришь или какой-то фантастический роман пересказываешь, чтобы жути нагнать?…

— Жути? — сделала брови домиком Ника. — Тут знаешь, ещё одна проблема нарисовалась в последнее время, — сделав паузу, будто подыскивая нужные слова, она продолжила. — Кроме того, что ты от меня уже услышал, небольшая добавочка имеется — за нами гоняются теперь не только нам подобные, но похоже, что всё зверьё какое только есть в округе, ополчилось на людей.

— Какое-такое зверьё?

— Этот мегаполис по своей сути большая помойка. Загрязнение химией, радиацией, в том числе продуктами, про которые я тебе уже говорила, создавало и создаёт жуткие, просто гремучие смеси. Кстати, кто их там исследует внизу? Кто знает, как и куда стекают нечистоты и отходы нашей жизнедеятельности. Это ведь только говорилось, что у нас есть канализационные стоки, но их герметичность всегда оставляла желать лучшего, а последние десятилетия, кто там за этим следил! Вот и получилось, что мы, своими ручками, — девушка слегка сконфузилась. — И не только, породили не просто мутантов — монстров, жутких и кровожадных, которые никого и ничего не бояться. Многие районы в городе уже не только ночью, а и днём опасно посещать.

— Та собачка, которую мы видели, из их числа?

— Собаки, про между прочим, ещё не самые опасные существа…

— Мама дорогая, да как же вы тут живёте то?

— Как живём? — Ника криво усмехнулась и, прикрыв свои удивительные двухцветные глаза, устало откинулась на седушку и еле слышно прошептала. — Хре-но-во!!!