Крым, вино и фантазии

Сергей Вячеславович Сунгирский

О море и мужчинах. О вине и женщинах. О любви и философии. О Крыме и крымчанах. С юмором и симпатией. Романтично и мечтательно. Рассказы.

Весёлая вдова

«Подъезжая к сией станцыи, и глядя на природу в окно,…с меня слетела шляпа»

Фраза эта, из чеховской «Жалобной книги», вспомнилась по аналогии. Когда, подъезжая поздним вечером к знакомому маленькому приморскому ресторанчику и высматривая место для парковки,…нечто розовое слетело мне на капот.

Я резко тормознул. Ехал я очень медленно. Потому, смог сразу же, на месте, остановить машину. Нечто розовое с капота тут же шустро сползло и, в следующее мгновение уже возникло в открытом правом окне моей дверцы.

Бла-андинка это была. Крашеная. Многократно и нещадно, причём. Судя по размочаленности и безжизненности её волос. Пребывала она в заметном подпитии. Лет 24-х от роду. В дурацки — розового цвета костюме. Т.е., мне, в принципе, нравится розовый цвет. Но этот оттенок её одеяния, насыщенный чрезмерно, крикливо — сочный, вызывал стойкое отторжение. «А какой чудесный вечер был!»…До этого момента.…Ну, почему этот трындец кинулся именно на мой капот?!…Риторический, конечно же, вопрос…

Блондинка затарахтела торопливо и сбивчиво.

— Спасибо Вам, что вы остановились!

— (?!)

— У меня — день рождения сегодня!

Мои поздравления. Только я — то тут — при чём?!

— И Вы — мой последний шанс!

Так я и думал. Худшие мои предположения спешили оправдываться.

— Сожалею. Но у меня на этот вечер — свои планы. Быть сегодня твоим последним шансом я никак не смогу. Увы. Отцепись от дверцы пожалуйста!

…Не тут-то было… Мои слова имели эффект прямо противоположный желаемому. Пальцы блондинки заметно сильнее сжали край опущенного стекла дверцы. Даже их суставы побелели. А в глазах её появилась непреклонная, отчаянная решимость ни за что моё стекло из рук не выпускать.

— Я Вам сейчас всё объясню! — Опять торопливо затарахтела она. — Мы с друзьями — она указала кивком головы на кампанию, стоящую поодаль и наблюдавшую за происходящим, — решили поехать сейчас на дикий пляж. Но нас никто не хочет везти. И мы условились: ещё три машины останавливаем. Если не везут — значит — не судьба. Вы — как раз и есть — последняя, третья машина.

…Если уж пошла невезуха, то вы не окажетесь ни второй, ни четвёртой «машиной» на пути экзальтированной блондинки. Ваша судьба — оказаться именно третьей…

Кампания состояла из двух мужчин и двух девушек. В отличие от блондинки в розовом, они вели себя довольно пассивно. И, даже издали было видно, что заинтересованности в поездке куда — либо сейчас, они не имеют. Но, с неохотой, ведутся на её инициативу. Вероятно, потому, что у неё, как-никак, — день рождения сегодня.

Ей же тащить их на какой-то там дикий пляж — явно надо было — во что бы то ни стало! Она торопливо, без умолку, меня уговаривала ехать с ними, многообещающе строила глазки, обещала заплатить, «сколько угодно», прозрачно намякивала на то, что сейчас передо мною — реальный шанс на…«незабываемую ночь». (В сочетании с её внешним видом, посулы её лишь смешили. Хотя, по сути, она оказалась права насчёт ночи. Ночь действительно случилась…незабываемой).

Я обдумывал ситуацию. Тронуться с места не было никакой возможности. Нечто розовое поволоклось бы за моей машиной, уцепившись намертво в дверцу. С другой стороны… Планов у меня, на самом деле, никаких не было. И притащился я сюда — просто, по причине бессонницы и хорошей, курортной, ночной погоды. Время, проведённое здесь, вероятно, было бы…бессодержательно и бесцельно проведённым временем.

…Блондинка тоже, увы, — никаких иных эмоций, кроме раздражения, не вызывала. Но ведь она тащила кампанию на…дикий пляж! О существовании коего мне, до сей поры, ещё ничего не было известно…

Девица в розовом, почувствовав моё колебание, поспешила дожать ситуацию. Не давая мне опомниться она, со словами: «Ну, договорились, значит. ОК?» — открыла дверцу, шустро уселась со мной рядом, и уже из машины крикнула кампании: «Ребята! Нас берут! Поехали!» Этими действиями она сильно усугубила моё раздражение против неё. Я — то ведь ещё ничего не решил. А…выкинуть её из машины было бы теперь несравнимо труднее, чем, минуту назад, отцепить её от дверцы.

Кампания без энтузиазма двинулась к моей машине. Молча сели сзади.

Про мужчин я заключил сразу: «Либо — „деловые“, либо — из „диких гусей“». Крепко сложенные. Лет в районе 40. Блондин и брюнет. В глазах — сочетание мрачноватой воли, независимости, жизненной хватки и…интеллектуальной необременённости.

Девушки… Глядя на них, почему-то вспомнилась строчка из Есенина:

«В Персии такие ж точно куры, как у нас, в соломенной Рязани».

Т.е., это были, в общем, подобные блондинке в розовом, существа. Недалёкие… Не особо привлекательные. Но, — явно — более благополучные, чем она, по жизни. Их недешёвые шмотки и побрякушки, их несуетность в поведении, их сытая самоуверенность в глазах — свидетельствовали о том. Этим они, конечно же, разительно отличались от блондинки в розовом. И отличались…выигрышно. С первого взгляда было понятно, что с мужчинами у них — случайное знакомство, на вечер. Не более. Уж слишком личностно разноуровневыми были эти мужчины, и эти женщины.

…И вот, когда ресторанная прелюдия их знакомства уже пройдена, и в пору — прейти к той фазе общения, ради которой и пройдена ресторанная прелюдия, неугомонная блондинка тащит их куда-то ещё. Чтоб ей!…

— Ну что, надо заехать, хоть шампанского прикупить с собой? — скучающе произнёс брюнет (Марат).

— Да зайдём куда — нибудь по дороге — отозвался блондин (Дима).

— Меня Жанна зовут. А тебя? — доставая сигарету, с ходу приступила к делу блондинка, игриво улыбаясь. И…дыхнула в мою сторону из своих прокуренных лёгких.

…Мля-а! Это было уже — выше моих сил! Не выношу сигаретного дыма и запаха. Особенно же нетерпим в ситуациях, когда курить пытаются в моей машине. Не сочтя нужным даже, позволения моего спросить.

Короче, я отреагировал на появление сигареты в пальцах девицы, говоря мягко, бурно и эмоционально. Настолько, что Жанна с виновато — растерянным видом поспешила сигарету вернуть в пачку, пролепетала: «Извините» и…больше уж попыток идти на сближение, со столь…воинствующе неконтактным мужиком, не предпринимала.

Кампашка сзади тоже, на мой выпад,…озадаченно молчала.…А после неловкой паузы блондинка выдала совсем уж невпопад: «Представляешь?! Сейчас в ресторане подошла к барной стойке, познакомилась там с этими вот ребятами — она кивнула на Диму и Марата — и направила их к нашему столику. А сама пошла руки помыть. Возвращаюсь, а они (Жанна указала на подружек) мне и заявляют: «Пока ты там по туалетам шастала, мы тут уже двух мужиков «склеили»».

И, по её лицу, по её тону, чувствовалось: ей очень обидно и досадно, что, в её день рождения, её стараниями, подружки будут иметь сегодняшнюю ночь…в полном формате, так сказать. А она оказалась пятой — лишней. Но, категорически не желая сдаваться, она тащила их теперь куда — то ещё. Очевидно, надеясь переломить ситуацию, себе во благо. И…совершенно очевидно также было, что потуги её…обречены на неудачу. Кампания теперь просто ждала, когда она иссякнет и отвяжется от них. Ибо, как я уже упоминал, подружки Жанны выглядели гораздо более благополучными женщинами. А значит…более предпочтительными, в глазах этих мужчин, для короткого ночного приключения. Жанна же… Впечатление от неё нагляднее всего можно проиллюстрировать старым анекдотом. (Настолько старым, что, может даже, за новый сойдёт):

Абитуриентка: Никому! Никому! Никому! Никому!

Первокурсница: Никому! Никомуникомуникому! Только ему одному!

Второй курс:…Только ему одному!…Ну и ещё тут…кой кому.

Третий: Всем! Всем! Всем! Всем!

Четвёртый: Кому?! Кому?! Кому?! Кому?!

Пятый:…Ну — кто?!… Нуктонуктонукто-о?!…

Так вот: в лихорадочно-ищущих глазах Жанны…видимо, давно уже поселилась эта пятикурсница из анекдота. Этот просящий, цепляющийся взгляд рождал лишь одну ответную эмоциональную реакцию: «Отцепись, а!».

Остановились у ночного магазина. Пока Жанна с Маратом и Димой ходили за покупками для продолжения банкета, оставшиеся в машине девушки, чтобы чем-то заполнить молчание, рассказывали мне про себя. Одну из них тоже звали Жанна. А вторую Лена. Обе — замужем. У Лены уже и ребёнок имеется. А у Жанны муж — даже француз! В дальнейшем я буду называть её Жанна французская. Чтобы отличать её от Жанны в розовом. Да не оскорбятся на меня за это французы! Да не возмутятся за французов неравнодушные нефранцузы! К тому ж…муж Жанны французской только по гражданству — француз. А по горячей африканской крови — то ли гвинеец, то ли суданец…

Лик, и выражение этого лика у Жанны французской были какими — то…туповато — сельскими. Бессодержательными. Ей бы — гусей пасти. Этакий,…соломенно — рязанский кантри — фейс. И что в таких жаннах…загорелые афро — французы находят?!.. Очередной риторический вопрос… Да пусть осветляются! Иногда (редко конечно), поколения через три, из этого тёмного дела происходит даже — нечто,…сиятельно светлое! Пушкин, как известно, правнуком эфиопа был.

Лена была полноватой шатенкой. В отличие от Жанны французской, существенно более миловидной и существенно менее словоохотливой.…И это, пожалуй, всё, что я могу о ней сказать.

Конец ознакомительного фрагмента.