Чужой астрал

Сергей Буянов, 2015

А вы уверены, что верно выбрали профессию, а нынешняя жизненная позиция соответствует вашему предназначению? А если кто подскажет иной путь, и он окажется во сто крат успешнее? Профессиональный астролог с рабочим псевдонимом Дромадер мечтает о мировой славе. Но, астрологов много, и каждый из них может желать того же. Занимаясь глубоким исследованием астрала, Дромадер находит астрологических близнецов. Он рекомендует им сменить профессию.

Глава 10

На удивление всем, руки Тихони зажили через три недели. Как ни в чём ни бывало он пришёл на работу.

— И чё, Тихоня, посуду-то мыл на Восьмое марта? — спросил его Лапа.

— А как же! — Тихоня улыбнулся. — В ванну воды наплескал, да ногой побулькал!

— Ха-ха-ха! — дружно рассмеялись работяги.

— Чего веселимся? Поддали? — спросил вошедший мастер.

— А ты нам налил? — спросил в ответ дед Никола, вызвав ещё больший взрыв хохота.

— Всё веселитесь? — без злобы спросил Мастер. Он сам был рад возвращению пострадавшего.

А пострадавший занял своё место у выхода, усевшись на разбитый стул. За время его отсутствия произошло много событий. Тихоня об этом не знал. Другой бы спрашивал, приставал, но только не Тихоня! Бывают же такие люди, подумал Егор. Своими руками отвёл смерть от Хорька, а сидит, хоть бы хны!

Он спас лицо бригадиру, но не спас его репутацию. Конечно же, Хорёк в тот день опоздал на примирение к тёще: пришлось доделывать работу и писать объяснительную о несчастном случае. Но это было меньшим злом, в сравнении с заседанием партбюро. Через неделю оно состоялось и приняло решения. Мало того, что Хорька выгнали из партии, ещё и сняли с должности. Теперь он кое-как перебивался вахтёром у входа на ТЭЦ, радуясь, что не загремел на лесоповал в «солнечном Магадане». Мастер схлопотал строгий выговор с занесением. Лапу лишили премиальных, вместе с ним и Нерослова Егора, чтобы неповадно было. Деда Николу почему-то пожалели.

— Пенсионер тут ни при чём! — сказал парторг, отгородив старика от наказания.

Что ж, пришлось деду Николе всем ставить за то, что счастливо отделался! Мастер об этом пронюхал каким-то образом, на то он и Мастер. Пронюхать-то пронюхал, а сам ставить не разбежался! Дед Никола ухмыльнулся.

— Сегодня без авралов! — объявил Мастер.

— Оно и лучше, — пробурчал Лапа.

— Что лучше?

— Без авралов-то.

— И чтобы ни одного пьяным я не видел!

— Не увидишь, не беспокойся! — заверил дед Никола, заваривая чай.

Так оно и случилось. Но пьянка всё же состоялась. В кафе по дороге в город. Как водится, первое угощение за должником, потом ото всех понемногу.

Слово за слово, разговор зашёл о причине застолья. Тихоня разговорился. Оказывается, Егор оказал лучшую медицинскую помощь. Если бы не он, остаться Тихоне без рук. Даже врач так сказал.

— Тебе бы, Егор, в медицину! — предложил Тихоня.

— Да куда там! — махнул рукой Егор. — Лучше скажи, какой ногой посуду мыл?

Разговор ушёл в другую сторону. По мере выпитого, он становился всё бессвязнее. Все позабыли о предложении Тихони. Но не забыл дед Никола. Возвращаясь домой, он спросил у Егора:

— А что тебе этот шаман сказал?

— Какой шаман?

— К которому ты в Москве ходил! — дед Никола заглянул в глаза Егору.

— Да какая разница! — отмахнулся Егор.

— Большая! Зайдём ко мне?

— Выпить?

— Кофе!

— Тогда, лучше ко мне!

Решив, что это без разницы — оба жили в одном подъезде — зашли к Егору. Он один в квартире, жена с детьми уехала в гости к тёще. А у деда вечный базар-вокзал: то дочери, то внучки, то сватовья с зятьями.

Они заварили крутой кофе и присели за стол.

— Так что сказал шаман?

— Опять ты за своё? — возмутился Егор. Неужели непонятно, не хочет человек отвечать?! Но дед не сдавался.

— Как он, вообще, принимает?

— Хочешь сходить?

— А хыть бы и хочу!

— Так и принимает. Заходишь, отвечаешь на вопросы анкеты, отдаёшь деньги, получаешь квитанцию.

— Эту муть мне не надо! Скажи, как он работает? С бубном вокруг тебя бегает?

— Ха-ха! С каким бубном? У него в квартире стоит маленький шатёр из толстой кошмы. Заходишь с порога сразу в него и видишь перед собой шар. Прозрачный, склеенный из пятиугольников. А внутри шара…

— Голова дракона! — подсказал дед Никола.

— Будешь смеяться, ничего не расскажу!

— Ладно! Что там внутри?

— Там жидкость, типа чернил. Клякса расплывается-расплывается, а потом образуется рисунок.

— Что за рисунок?

— Шаман сказал, что это фонендоскоп!

— Недаром Тихоня тебя хвалил! — сказал дед Никола. — Медицина, вот что тебе нужно!

— Муть это всё! — тряхнул головой Егор.

— Если это тебе дано, так иди туда!

— Легко сказать! Попробуй в тридцать лет с двумя детьми прожить студентом! А поступать как, откуда денег взять?

— Ты же не испугался обожжённых рук Тихони! — сказал дед Никола. — Я так, смотреть на них не мог! И крови не боишься?

— Не боюсь.

— Тогда нечего думать! Некоторые бесплатно поступают, я знаю.

— Только не троечники, как я!

— Ерунда! Башка у тебя варит, выкрутишься. Устроишься сантехником, учиться и работать будешь! Не всю жизнь кувалдой махать.

Егора как током ударило. Он вспомнил, как со стыдом наблюдал за работой деда.

— Если хочешь знать, кувалдой махать вовсе не надо было! — вспылил Егор. — Если бы Лапа не выпустил кислород перед обедом, а открыл клапаны турбины — весь пар за время обеда улетучился!

— Ать, верно! Ты знал? — дед Никола привстал со стула.

— Умная мысля всегда приходит опосля!

— А почему никому она не пришла до сих пор? — спросил себя дед Никола, глядя под ноги.

Егор промолчал. Дед размышлял вслух.

— Сколько опыту, а зря! — сокрушался он. — Хорёк послал Лапу, не сказав, какой из кранов надо открыть! Сам этого не знал. Когда-то было что-то похожее, он и запомнил. Вот тебе и опыт! Без башки никакой опыт не сработает, — сказал дед Никола и заключил: — Иди в медицину! Там опытные, а ты башковитый!

— Шесть лет с малыми детьми за одной партой! — возмущался Егор.

— Ерунда! Всё пройдёт быстро и незаметно. Ещё мне бюллетень с похмелюги выпишешь, по блату!

Егор посмотрел на деда. Он что, серьёзно? Собрался работать ещё шесть лет?

— Не смотри ты так! Я ещё крепкий мужик! Пропашу десяток лет, не жмурясь!

— И не пойдёшь к шаману?

— А что мне в том мячике? На гроб смотреть? Меня в него задаром уложат!

— Надо готовиться, книжки всякие читать.

— Какие книжки? Ты это брось! Если тебе судьба в медицине, иди и ничего не бойся!

— Чтобы дурачком выглядеть?

— Ну, ладно, почитай что-нибудь для форсу, — разрешил дед Никола. — Но от судьбы не уйдёшь!

— Да не судьба это! Это только один из её вариантов «по звёздам»!

— Я-те в лес, ты по дрова! Иди, да и всё! А лучше, посмотри у себя в холодильнике, что-то кофе подостыл, поколачивает меня!

Егор намёк понял, достал початую бутылку водки.

— Вот, холодненькая для сугреву!

Они согрелись. Немного поболтали о том, о сём, дед Никола собрался уходить.

— Когда экзамены? — спросил он у порога.

— Летом, наверное, — пожал плечами Егор.

— Вот и съезди в отпуску, поступи! А потом уже уволишься. Тогда полные отпускные получишь, а то дадут компенсацию — курам на смех!

Дед Никола ушёл. Егор присел на диван. Может, стоит рискнуть?

Если в медицине его предназначение, то удача где-то рядом. Дед-то прав, во время отпуска можно рискнуть!

Приняв решение, он тотчас уснул.

Поутру в тяжёлой голове крутилось: «Не надо идти наперекор судьбе, не надо»! Через неделю Егор был уверен, что поступит в медицинскую академию. Он купил учебник общей биологии для поступающих в ВУЗы.

— Что за книжка в туалете валяется? — спросила жена.

— Так, ерунда! — сказал Егор. Сообщать о глупых планах не хотелось. — Можешь выбросить!

— В чём дело, Егор? — жена нахмурила брови.

— Маня! Не делай серьёзного лица! Это просто книжка!

— Это не просто книжка! Это учебник! — Марья села в кресло и расплакалась.

Егор стоял напротив жены и не знал, что делать. Утешать, просить прощения — за что? Он вышел из комнаты.

— Пошёл вещи собирать? Я сама уйду! И детей заберу!

— Какие вещи, что ты говоришь? Куда ты уйдёшь, к кому? — Егор вернулся в комнату.

— К маме уеду!

— Вот оно как! К маме? Вот почему ты как приехала от мамы, так ходишь молчаливая! Решили, значит, всё без меня!

— Не кричи, ты не на сцене! Небось, только и ждал предлога!

— Это я-то ждал? — Егор опешил. Тёща там напела, чего зря, а оказывается, всё это он придумал!

— Да! Да! Да! — сквозь всхлипывания выкрикивала жена.

— Какая чепуха! Что ты хочешь? — разозлился Егор. В этот миг жена казалась ему совершенно чужой. С первого дня их брака она «разрывалась» между мамой и супругом. Выбрала маму наконец, что ещё?

— Хочешь развода? — спросил Егор.

— Это я-то хочу?! — взорвалась Мария. — Это ты, Егорушка, задумал разойтись! О детях ты подумал?

— Бросишься на меня с кулаками? — спросил Егор.

— Нет! Я ни минуты не останусь в этом доме! — она схватила трубку телефона, позвонила подруге старшей дочери.

— Вера! Люся у тебя? Аннушка тоже? Скажи им, пусть немедленно идут домой!

— Что ты задумала? Скажи мне. Давай спокойно разберёмся. Может, в учебнике всё дело? Так выбросим его!

— Нет! Дело не в учебнике! Ты прекрасно знаешь!

— Хорошо, я знаю. Но и ты знаешь, не скажешь ли?

— Ты долго будешь представляться дурачком?

— Всю жизнь!

— Вот и живи без нас!

Похоже, разговора не получится. Егор надел куртку и вышел из квартиры. Постояв на площадке у дверей, он послушал. Марья имела обыкновение размышлять вслух.

— Учебник завёл он! Вот как оно! Правду мама говорила: «Не пара он тебе»! Съездили в Москву, знаем, чем вы там занимались! Навострился к своей мамзели, так и вали! Я не намерена выглядеть глупой оленихой! — приговаривала Мария, собирая вещи.

Что она городит? Какая мамзель? Тёща напела! Надо зайти и всё разъяснить! Егор сунул ключ в замочную скважину и в этот момент вздрогнул.

— Папа! Ты уходишь от нас? — раздался звонкий голос младшей дочери.

Вот как! Дети уже настроены против него! Егор выдернул ключ и обернулся.

— Кто тебе сказал, Нюра?

— Баба Настя сказала, что у тебя есть в Москве другая мама!

— Она гадала на картях, и всё видела! — добавила старшая дочь.

— Люся! Ты видела?

— Бабушка показала. Это чёрная дама с веером! Она красивая и хитрая! А тебе с ней хорошо, а с мамой плохо.

Девочки держались за руки и во все глаза смотрели на папу. Уходит?

— А мама что сказала?

— Мама сказала, что мы проживём и без этой чёрной дамы! А ты всё равно уйдёшь. И если ты не уйдёшь от нас, тебе будет очень плохо! Уходи, папа! — девочки бросились к Егору, обняли его за ноги, разрыдались.

— Никуда я от вас не уйду, никогда!

— Уйди, папа! Ведь это не насовсем! А то тебе будет плохо!

— Не надо гнать папу! — сказала Мария через приоткрытую дверь. — Мы поедем жить к бабушке!

— К бабушке? — дети утёрли слёзы. — К бабушке!

— Пап, а ты к нам приедешь?

— Обязательно приедет! — ответила за папу Мария. — А теперь заходите, нам надо собраться!

— А в школу? — спросила старшая.

— Ты пойдёшь в школу у бабушки! Я уже забрала твои документы!

После этих слов Егор понял, обратного пути нет. Он развернулся и ушёл прочь.

Возвратясь в пустую квартиру, Егор обошёл обе комнаты и не нашёл даже записки. Всё очень серьёзно. Но к тёще на поклон он не поедет никогда! Да, баба Настя добилась своего.

Наплевать! Егор вытащил из туалета книжку и начал читать. Внимание рассеивалось. Отвлекали мысли о детях и жене. Они вставали перед глазами, заслоняя строчки учебника, а потом появилась пухлая баба Настя. Егор несколько раз перечитал один абзац и ничего не запомнил.

Тогда он зачитал вслух:

— Корзинка — тип соцветия семейства сложноцветных, — фыркнул. — Какая мура! И это так важно в медицине?!

Он перелистнул несколько страниц и ознакомился с функциями сердца. Оказалось, совсем несложно. Обычный насос с хорошо отлаженным режимом работы. Егор воодушевился, ему по зубам такая наука!

До начала лета он не притронулся к учебнику. Дед Никола ни разу не напомнил о своём совете. Казалось, всё по-прежнему. Но жена-то ушла, забрав детей! И обратного хода жизни не было.

В начале июля Егор взял отпуск и направился в Москву.

— О! Егор-спаситель! — приветствовал его Митрич, не спрашивая о цели приезда.

Егор вынул бутылку водки и за столом рассказал о своих планах.

— Поступай в Первый медицинский, в Академию то есть!

— Сразу в Академию?

— А теперь у нас всё академии, колледжи и университеты! Кстати, — хрустнул Митрич солёным огурчиком. — Я там кое-кого знаю! Одно время общались, очень тесно общались.

— Баба? — догадался Егор.

— Конечно! Только зря ты так пренебрежительно! Эта баба, если хочешь знать, была моим соавтором!

— Это как?

— Ну-у, не совсем соавтором, — поправился Митрич. — Она, как бы это сказать, решила опубликовать научно-популярную книгу и обратилась ко мне как к грамотному человеку.

— Она что, с ошибками пишет?

— Да, — кивнул Митрич и опрокинул стакан. — То есть, не совсем.

— Что-то ты темнишь, Митрич!

— Егор! Я? Я никогда не вру!

— Как и все писатели! — поддакнул Егор.

— Да, как и все писатели, ха-ха-ха! — развеселился Митрич. — Дело в том, что она написала скорее научную, чем популярную книжку. Читать такое нормальному человеку нельзя! Ну ты понимаешь, что я имею в виду?

Егор кивнул, хоть ничего не понял.

— Терминология! — Митрич поднял высоко кверху указательный палец. — Что ты поймёшь вот в таком предложении: «Панкреатический секрет содержит ферменты, катализирующие протеолиз, без которого процесс пищеварения становится неэффективным»?

— Без чего-то невозможно насытиться, — предположил Егор.

— Голова! Суть ухватил! А я, кроме «катализирующие», ничего не понял. А вот как это выглядит в моей обработке: «Сок поджелудочной железы содержит вещества, без которых не усваивается мясо, масло и другие белковые продукты питания». Тоже заумно, но, по крайней мере, по-русски.

— Завтра в Приёмную комиссию! — Егор зевнул и просмотрел на обшарпанную кушетку.

— Завтра рано! — заявил Митрич. — Пойдём в ларёк пока!

— Почему рано?

— Через три дня свяжусь со знакомой, тогда и пойдёшь!

Егор не стал спорить. В конце концов, он идёт вслед за судьбой, или как? Они сходили в ларёк.

Следующие два дня Егор пил пиво за компанию. Допился до изжоги, наутро третьего дня отказался. Как ни странно, Митрич, не найдя водки, не просил купить ещё. Он с жадностью попил воды из крана, выплеснув остатки выдохшегося пива в раковину. Потом он зарядил душ, искупался, после чего посвежевший и выбритый упал на матрас у стены. Весь день Митрич пролежал без движения. Егор окликал его, но безуспешно.

Гость несколько раз подходил, смотрел на Митрича — не умер ли — снова ложился на кушетку, глядя в учебник. Знания не усваивались, запоминалось слабо и ненадёжно. Захлопнув книгу, Егор уже не помнил, о чём прочёл только что. Устав мучить больную голову, он прошёл в ванную и вымылся.

К вечеру Митрич сел по-турецки и долго смотрел в потолок. Затем он сказал:

— Может, хоть «сухарика» по капельке?

Егор не стал спорить. Через десять минут Митрич повеселел, принялся строить планы на завтра. Егор смотрел на него и думал о себе. Сегодня он не отказался от «сухарика», предложенного Митричем, а завтра — выпьет «беленькую» с утра! А не бутылка ли привиделась в мяче астролога?

Утром Митрич приятно удивил. Он не стал пить. Приняв душ, Митрич не завалился спать, а вынул из комода трубку с телефонным диском. Через несколько минут он уже набирал номер. Техника примитивная: Митрич вынул провод в подъезд и подсоединился к телефонному кабелю кого-то из соседей.

— Сабина? Здравствуй! Это Алексей Дмитриевич! Как дела?

— Митрич! Деньги занять? Опять?

— Какие деньги, Сабина?! Спешу сообщить, скоро выйдет очередной тираж твоей книги!

— Это очень хорошо!

— И я говорю! И я говорю! — Митрич энергично закивал. — Вообще-то, я по делу звоню.

— Внимательно слушаю.

— Ты к Приёмной комиссии имеешь касательство?

— Молчи! — выкрикнула Сабина. — Через полчаса, в кафе на твоей улице!

Митрич не успел вставить слово, трубка запищала короткими гудками.

— Вот в этом вся она, Сабина Казимировна! — сообщил Митрич и разобрал нехитрое средство связи. — Идём?

— Если нужно, — Егор пожал плечами.

— Женщина импозантная, надо бы привести себя в порядок для встречи с нею! У тебя хоть галстук есть?

Галстук у Егора был. Светло-зелёный, в белую горошину.

— Немедленно выбрось! И никогда никому его не показывай! — Митрич вырвал галстук из рук Егора. — Клоун, что ли? Под серый костюм такой галстук!

— У меня другого нет. Я его надевал один раз, на свадьбу.

— Надеюсь, не на собственную?

— Угадал, Митрич! На собственную! В магазине сказали, что он самый модный.

— Когда это было?

— Десять лет прошло.

— Может, тогда и модно было выглядеть попугаем, но не для Сабины Казимировны! — продолжая возмущённо ворчать, Митрич вынул из комода галстук стального цвета, изрядно потрёпанный и не совсем чистый. — Пойдёт такой?

— Не знаю, — признался Егор.

— Пойдёт! А я надену голубой — другого нет. Давай, гладь свои шмотки! — Митрич расстелил по полу одеяло и включил утюг в раздолбанную розетку с оголёнными проводами.

— А? — хотел спросить Егор, но Митрич опередил его, подав алюминиевый ковш воды с плавающей в ней марлей.

Через четверть часа они вышли из подъезда. Оба в костюмах и при галстуках. Митрич настоял, чтобы Егор купил букетик у старухи, торгующей во дворе цветами.

— Вручишь сам!

— Сводничаешь? — улыбнулся Егор.

— Знак внимания будет в нашу пользу, — пояснил Митрич. — А вручить букет лучше тебе. Потому что я сам — подарок!

Егор улыбнулся шире.

— Не согласен?

— Ты сказал, так, будто толкнул речь над гробом!

— Что делать? У творческих людей бывают маленькие слабости!

Егор промолчал. Некоторые шутки Митрича были непонятными.

— Я постараюсь устроить тебя в академию, но попрошу об одолжении, — сказал Митрич, усаживаясь за столик летнего кафе. До времени, назначенного Сабиной, оставалось меньше пяти минут.

— Что? — с готовностью спросил Егор.

— С осени пропишись у меня! — без обиняков сказал Митрич.

— Это как? Московская прописка?

— Не делай круглых глаз, Егор! Мне это нужно позарез, для того… — Митрич умолк — к столику подошла официантка.

— Что? — спросила она у Егора.

— Закажет мой друг! — сказал Егор, полагаясь на опыт Митрича. Митрич пожелал три молочных коктейля и одну порцию мороженного с курагой.

Приняв заказ, официантка ушла.

— Для того чтобы, — решил продолжить разговор Митрич, огляделся по сторонам. Добавил вполголоса: — Я живу один, а квартиру сдуру приватизировал.

— Это как?

— В собственности она моей, вот как! Я в личной жилплощади имею право тебя прописать. Всё равно будешь жить в Москве, какая тебе разница?

— Я согласен, но зачем тебе это?

— Потом скажу, смотри! — Митрич повернул голову на дорогу.

Прозвучала пронзительная сирена. Егор развернулся, задел локтем скромный букетик, уронив его на пол. Во все глаза он смотрел на дорогу.

С противоположной стороны движения ярко-зелёная «ауди» повернула к кафе, перегородив дорогу. Машины с обеих сторон наперебой засигналили. Водителя нарушившей правила иномарки не было видно за тонированными стёклами. Из BMW с синей мигалкой на крыше выскочил накаченный парень, держа руку за пазухой кожаной жилетки, он подскочил к «ауди». Зеваки столпились у кромки дороги. Что-то должно было произойти!

Машина-нарушительница не двигалась с места. Двигатель не работал. Качок дёрнул дверцу, впихнул голову внутрь салона «ауди».

К всеобщему разочарованию он не выкинул шофёра на дорогу, не выстрелил и даже не закричал матом. Насколько секунд его голова побывала внутри салона, затем высунулась наружу, широко улыбаясь. Парень развернулся лицом к своему хозяину, поднял руки кверху и скрестил их, продолжая улыбаться. — ВМW отключила сирену. И будто бы только эта сирена мешала «ауди» двигаться, зелёная машина плавно тронулась и переехала хлипкий бордюрчик.

Толпа зевак кинулась врассыпную, а иномарка въехала на тротуар и припарковалась напротив столика друзей.

Митрич подскочил. Егор привстал. От машины их отделяло низенькое ограждение, высотой по пояс человека среднего роста. Постояв секунду, Митрич перешагнул заборчик и оказался у дверцы водителя. Он поправил тугой галстук, отворил дверцу, поклонился и подал руку.

Из машины вышла дама в зелёном платье с блёстками. На её голове была повязана такого же цвета косыночка. Женщина опёрлась на локоть Митрича и посмотрела на Егора.

Егор замер. Где же сухонькая седеющая докторша, страдающая начатками маразма? Наверное, старушка послала на встречу свою дочь!

Казалось, женщина смотрит только на него. Егор видел, как улыбаются её глаза, как поднялась её грудь — стало заметно ложбинку в декольте. Женщина подмигнула Егору чёрным оком. Егор провёл ладонью перец лицом, снимая наваждение. Дочь Сабины Казимировны как будто сошла с колоды ярких карт, как жгучая дама треф, предсказанная «любезной» тёщей.

— Сабина! — обратился Митрич к даме, обескуражив Егора. — Подать руку или подстраховать тебя сзади?

— Поддержи мне платье, Алексей Дмитриевич! — сказала Сабина Казимировна, намереваясь перешагнуть заборчик.

Митрич подержал подол Сабины Казимировны, и она без труда преодолела загородку летнего кафе, оказавшись лицом к лицу с Егором.

Егор поздоровался, поднял букет с пола. Сообразив, что это будет выглядеть некрасиво, не стал вручать букет, а положил его на свой стул. Незаметно, как ему показалось.

— Присаживайся, Сабина! — пригласил Митрич, с шумом выдвинув из-за соседнего столика пластиковый стул. Сабина присела на краешек. Митрич плюхнулся на своё место.

— Молодой человек так и будет стоять истуканом? — спросила Сабина.

Егор молчал. Как разговаривать с женщиной, написавшей о панкреатическом протеолизе?

Появилась официантка, девчушка в синем фартучке и такой же бейсболке, угловатой походкой, протопала к столику и поставила заказ мороженое перед дамой и по бокалу пенящегося коктейля каждому.

— Что-то ещё? — спросила она, глядя на Сабину Казимировну.

— Пепельницу, пожалуйста!

— Сигарету?

— Спасибо, дорогая, не беспокойся! — улыбнулась Сабина. Пользуясь тем, что его никто не видит, Егор сдвинул букет и сел на стул.

— Девочка! — крикнула Сабина официантке. — Принеси вазочку с водой!

Официантка кивнула и ушла за стойку.

— Мальчик хочет стать врачом? — спросила Сабина Казимировна, обращаясь к Митричу. При этом она смотрела в глаза Егору.

Егор вгляделся: ничего страшного и жгучего не было в её глазах. Женщина старалась смотреть пронзительно, но весёлое настроение растворяло напускную строгость.

— Мальчик должен стать врачом! — услышал Егор собственный голос и удивился. Какие причины грубить незнакомой женщине?

Сабина чмокнула губами и сморгнула. Подправив платье, она уселась удобнее. Подошла официантка, принесла стеклянную пепельницу и высокий стакан, наполовину наполненный водой.

— Митрич! Я, конечно, не английская леди, но может быть, ты-таки представишь мне молодого человека?

— Егор, — сказал Митрич. — Егор Андреевич Нерослов! Год рождения…

— Довольно информации! — сказала Сабина, махнув рукой.

Митрич картинно захлопнул рот ладонью.

— Егор, — сказала Сабина, медленно двигая полными губами, как бы пробуя на вкус это имя. — Андреевич. Так… Андрей Первозванный, а Егор? Егор — Победоносец! Георгий, Жорж!

Она рассуждала вслух. Митрич метнул строгий взгляд на Егора: молчи! Егор слушал Сабину Казимировну и никак не мог связать её манеру говорить с сухой медицинской книжкой. В следующую секунду Сабина Казимировна удивила его ещё больше.

— Жорж! — сказала она. — Вы так и будете сидеть на измятом букете? Поставьте же цветы в воду! Они не виноваты в том, что Георгий Андреевич должен стать врачом!

Егор взял букет, расправил шелестящую обертку, перевязанную красной ленточкой, поставил цветы в стакан.

— Фиалки? Как это мило! И откуда Митрич узнал, что это мой любимый цвет? — Сабина обращалась к Егору, ничего не осталось делать, как отвечать.

— Я сам выбирал, — сказал Егор. — Розы были тёмно-красными.

— Вы решили, что они не для сухонькой старушки?

Егор вздрогнул.

— Итак, Митрич, передаю инициативу в твои цепкие руки!

— Сабина Казимировна, — официально сказал Митрич. — Как Вы изволили заметить, этот «мальчик» хочет и должен стать врачом.

— Не извольте ревновать, Алексей Дмитриевич — улыбнулась Сабина. — Вы давно растеряли на это все права! Не так ли?

Митрич игриво поморщился и продолжил, уже без патетики:

— Сабина, этому молодому человеку надо помочь. Он мой друг, а значит, и твой!

— Митрич, не замечала тебя в этом бизнесе! — сказала Сабина, нахмурившись.

— Как ты можешь?! — Митрич привстал со стула. — Я? Чтобы я?

— Не надо, Митрич! Не надо! Не привлекай публику молодёжного кафе! — Сабина положила ладонь на его руку. — Хорошо, я сказала чепуху! Но и ты не неси околесицу! Какой тебе интерес? — Сабина говорила так, будто Егора не было за столиком, но продолжала смотреть на него. Не строго и без злобы, — изучающе.

— Это лучший друг моего друга, — сказал Митрич и сам себе улыбнулся. — А пускай я несу околесицу! Но это так, и другого мне сказать нечего!

— Земляк? — спросила Сабина, не отрывая глаз от Егора. Он хотел ответить, но Митрич опередил.

— Не надо просвечивать парня рентгеновским глазом! Да! Он мой земляк. И я прошу тебя помочь!

— Стоп! Стоп! Стоп! — вскрикнула Сабина несколько раз. Егор испугался, она села на иголку?

— Перестань нудить, Алёша! Это тебе не идёт, — она поднялась из-за стола. — Жорж, потанцуем?

Егор усмехнулся, Ему что, семнадцать лет? Хотя, Сабине тоже не семнадцать — даже не тридцать! Или в столице так принято? Он встал и протянул даме руку. Играла модная ламбада.

Митрич сдвинул пустой столик в сторону, парочка вышла на центр. Начался танец.

Сабина двигалась легко и плавно. То ли она знала, как нужно танцевать, то ли угадывала ритм. Егор повторял движения партнёрши и увлёкся.

Вскоре кафе наполнилось молодыми людьми. Они стали в кружок и, потягивая газированный тоник, хлопали: парни ладонью о кулак с зажатой баночкой, девушки звучно — в ладоши.

Когда Егор подхватил Сабину за талию — иначе она бы упала — ощутил силу её тела: упругого, и одновременно податливого. В этот момент Сабина посмотрела на него и чмокнула в губы.

Музыка прервалась. Это Митрич отключил магнитофон. Толпа недовольно зашумела.

— Хорошего помаленьку! — сказала Сабина зрителям и проводила кавалера за столик.

А молодые люди уже вовсю танцевали — Митрич снова включил музыку.

— Жорж! Не смущайтесь! Я преподаватель и должна учить молодёжь. Везде и всюду! — сказала Сабина, пробуя мороженое.

Егор смотрел на неё и недоумевал. Совсем не запыхалась, тогда, как он взмок! Сабина теперь не смотрела на него. Разговаривала с Митричем как со старым другом, не обращая внимания на Егора. Похоже, он не прошел какое-то скрытое испытание. Ну и что? Егору было всё равно. Он с отвращением выпил ненавистный с детства коктейль и отвернулся, что не помешало ему слышать разговор.

— Митрич! Жорж не сможет поступить в академию, все мои связи и старания не помогут! Для этого нужно очень много денег.

— Сколь много?

— Наших гонораров, если ты их имеешь в виду, не хватит.

— И это говорит Сабина Казимировна, для которой нет ничего невозможного?!

— Мальчик неплохой и способный, но времена не те!

— Не узнаю Сабину Казимировну! Прости, что отняли твоё время! — Митрич поднялся и щёлкнул пальцами, вызывая официантку для расчёта.

— Если бы я сама себя узнавала, — вздохнула Сабина. — В Приёмной комиссии председателем сидит Аллочка — моя ученица, уже доцент, но это, сожалению, ничего не значит. Квота на бюджетников исчерпана на много лет вперёд.

— Не оправдывайся, Сабина! Он поступит! — по слогам сказал Митрич. — И без твоей помощи!

Подошла официантка. Митрич замешкался. Просить денег у Егора в присутствии дамы неудобно. Сабина всё поняла и расплатилась, вынув из кошелька — пятидолларовую банкноту. Девушка в синем фартуке машинально взяла деньги и застыла, раскрыв рот.

— Что? А-а! Поняла! — Сабина вынула ещё один доллар. — Это тебе на чай, девочка! Не пугайся! Со вчерашнего дня статья о валютных махинациях отменена!

— Пойдём, Егор! Попрощайся с тётей!

— До свидания, — сказал Егор.

Сабина встала, взяла букетик и обратилась к Егору:

— Жорж! Разве вы не проводите меня по машины?

— Обязательно! — сказал Егор.

Сабина подхватила его под руку и направилась к выходу. Егор оглянулся. Митрич поднял руку кверху, выкинув большой палец. Сводник!

У Егора закружилась голова.

Усевшись за руль, Сабина сунула в руку Егору визитную карточку.

— Жорж! Жду вас завтра у себя!

— Я не знаю, — сказал Егор. Столичные штучки нравились ему всё меньше и меньше.

— В шесть вечера, вместе с Митричем! — Сабина захлопнула дверцу. Егор ничего не ответил, он возвращался к столику.

— Жорж! Не забудь надеть зелёный галстук, он в цвет моему платью! — донеслось до него из приоткрытого оконного стекла машины.

Егор обернулся, но ярко-зелёная «ауди» уже вырулила на проезжую часть.

— Кого она лечит? — спросил Егор у Митрича.

— Медицину.

— Хорош шутить!

— Я не шучу! Она самый последний врач человека.

— Трупорез?

— Трупорез, после обработки больных труподелами! Зато лечит она не больно и жалоб от пациентов не бывает.

— М-да, — протянул Егор, поразившись ещё одному открытию.

— Что она сказала? — спросил Митрич,

— Пригласила нас к себе. Завтра, к шести.

— Так, — Митрич посмотрел на небо. — Завтра с утра идём сдавать документы!

— Почему завтра? Почему с утра?

— Потому, что к вечеру я напьюсь!

— Возьмём сухарика? — предложил Егор.

— Нет! — отрезал Митрич. — Сегодня ни капли!

Вечером, за чаем, молчали. Каждый о своём.

— Знаешь, почему я выключил музыку? — вдруг спросил Митрич.

— Потому что увидел, как я устал.

— Верно! Она-то подумала, что ревную! Самая странная женщина в мире! Между прочим, Сабина Казимировна профессор и член-корреспондент!

— Член чего?

— После похохочем! А пока, запоминай титулы! Ещё один: почётный член Королевской академии!

— Какого короля?

— Великобританского! — с гордостью сказал Митрич.

— И танцует ламбаду в уличном кафе!

— Заметь, совершенно трезвая! Исключительная женщина!

— А почему вы расстались? — в лоб спросил Егор.

— Нет ничего сильнее и глупее алкогольной жажды!

— Ты напился в неподходящий момент?

— Момент был подходящий, но напился не там и не тем! Знаешь же, когда выпьешь и мало, что бывает?

— Ищешь добавки.

— Именно! Повод был хороший, значащий. Её труд напечатали, как не выпить? С радостной вестью я пошёл на кафедру патанатомии. У Сабины были студенты. Ждал окончания занятий в их музее. Знаешь, там всякие уродцы и человеческие органы в банках и колбах?

— И дальше?

— И дальше подошёл к столу, посмотрел. Стоит несколько разнокалиберных банок. Воняет формалином — жуть! До магазина далеко, а Сабина освободится не скоро!

Егор кивнул, понимая.

— Понюхал я эти баночки, пройдясь по музею. В самой мелкой уловил-таки запах спирта! Повезло?

— Повезло.

— Попробовал на язык, порядок! Приложился. Разведённый донельзя, а похорошело! Подождал. Приложился ещё. И ещё. Так до дна и выпил. Двести грамм на полчаса растянул!

— А на дне что было?

— При чём тут дно? Сабина увидела меня в самый неподходящий момент: как раз ставил баночку на место. Вот и всё, — Митрич уронил голову.

— В баночке-то что было?

— Изысканный французский деликатес!

— Лягушка?

— Что ты морщишься? Там была ещё одна баночка спирта с разрезом прямой кишки человека! Хочешь, скажу, где стоит?

— Где? — неожиданно спросил Егор.

— Как заходишь в музей, по левому ряду на второй полке от дальней стенки — третья баночка! Во всех остальных препаратах формалин!

— Вы поссорились?

— Хуже. Она перестала замечать меня. Совсем. Смотрит, как на прозрачную стенку, и всё!

— Что-то я такого не заметил!

— Столько воды утекло! Десять лет, шутка ли? Всё забылось и перетёрлось.

— Тогда вернись к ней! Может, завтра останешься?

— Может и останусь, — сказал Митрич, глядя в пол. — Здесь.

— Почему ты не хочешь?

— Потому что! У нас с нею ничего не получилось. Если не вышло сразу, начинать заново ни к чему!

Больше они не разговаривали. Спать легли раньше. Добираться до академии далеко, а своей «ауди» у Митрича нет.

В помещение приёмной комиссии они вошли вместе. По каким-то соображениям Митрич поменял решение, и друзья прибыли задолго после обеда. Рабочий день заканчивался, студентки-практикантки собирали документы поступающих. Егор с Митричем стояли в уголке и не спешили.

Подходили и уходили абитуриенты, а Митрич молчал. Он сосредоточенно изучал плакаты. Егор потерялся. Когда ему сдавать документы?

С шумом распахнув двери, внутрь ворвался темнокожий мулат. Пританцовывая, он прошёлся по залу, осмотрел работающих студенточек и выбрал потенциальную подругу. В ушах негра были вставлены белые наушники, сиреневые проводки свешивались к блестящему плееру, надетому на шею. Темнокожий схватил свободный стул и приставил его к сидящей за столом девушке. Пухленькой и миловидной. Её реденькие волосы были обесцвечены до вида паутины.

— Ляриса! — обратился негр к девушке, сунув пальцы в нагрудный карман. Убрав руку, он оставил уголок сотни баксов, чтобы было видно всем.

Лариса разулыбалась под завистливые взгляды подруг. Она быстренько закончила принимать документы у щупленькой вчерашней десятиклашки и потянулась, выгнув широкую спину. Темнокожий танцор погладил её по лопаткам и скользнул рукой под мышку, остановившись у груди. Его ладони едва хватило накрыть половинку одной груди Ларисы, она взяла тёмную руку и плавно отняла.

Как завороженный Егор подошёл к освободившемуся стулу. Негр улыбнулся ему, оскалив жёлтые зубы. Егор подмигнул парню. Лариса, не хотя, поздоровалась. Друг моего друга — мой друг, решила она.

— Ваши документы!

Егор раскрыл папку. Всё согласно списку: от выписки из трудовой книжки до аттестата о среднем образовании.

— Пишите заявление, вот образец! — Лариса протянула Егору лист бумаги. Для этого она приподнялась со стула, задев широким бедром темнокожего. Парень мгновенно сориентировался, подложив ладонь на её стул.

Садясь, девушка отклонила ладонь кавалера, чтобы не раздавить её. Парень собрался убрать руку, но Лариса не отпустила, прижав её к своей пояснице. Счастливый Отелло причмокнул толстыми губами.

Тем временем Егор написал заявление в двух экземплярах, как требовалось.

— Вы на конкурсной основе? — Лариса подняла накладные ресницы.

— На конкурсной, — ответил Егор.

Лариса закатила глаза, ощутив руку негра на своей коленке.

— Хорошо, — сказала она, позабыв, что ей запрещено принимать документы на конкурсной основе — только на платной.

— Заполняйте анкету! — она улыбнулась Егору так, будто это его рука лежала между её ног.

Темнокожий товарищ продолжал ласкать приглянувшуюся девушку. Одна его рука проскользнула по спине Ларисы и вновь оказалась у груди, второй он пытался попасть под юбочку, пока безуспешно — Лариса сжимала твёрдые ноги.

Егор заполнил все бумаги. Ларисе осталось подшить документы, подписать папочку и сдать председателю. Рабочий день она решила закончить. Уголок хрустящей долларовой бумажки в кармане джинсовой рубашки кавалера приковывал её внимание, а руки ухажёра готовили к сочетанию полезного с приятным.

— Это что? — спросила она у Егора, глядя на анкетный лист, заполненный абитуриентом. — Вы настоящий врач!

— Почему?

— У вас почерк соответствующий! — хихикнула студентка. — Придётся всё это переписать!

Егор взял чистый бланк, но Лариса, освободившись от объятий негра, отрицательно покачала головой.

На время чернокожий убрал руки, чтобы поменять кассету в плеере. Воспользовавшись передышкой, Лариса быстро заполнила анкетный лист абитуриента.

— Поставьте подпись!

Егор размашисто подписался. Лариса просмотрела лист, заметила, что не проставила средний балл аттестата, решила дописать его. В это время негр справился с магнитофоном и сунул руку под юбку Ларисы. От неожиданности студентка сжала ноги, но рука негра скользнула и погрузилась между ног, в самую промежность.

— Ах! — вздохнула она, дёрнув плечом. В результате ручка в её руке дрогнула и вместо тройки получилась пятёрка. Получилось, что средний балл абитуриента Нерослова равен пяти целым, нулю десятым. Егор ничего не заметил.

Лариса расслабила ноги, но негр не убрал руку, наоборот! Если так будет продолжаться, она будет вынуждена залепить пощёчину, а значит, лишиться хрустящей сотни! Плевать ей на этого абитуриента! Пусть идёт как медалист! В крайнем случае, председатель комиссии обнаружит её ошибку и пожурит. За такую чепуху из академии не отчисляют.

Лариса закрыла папку с документами Егора и понесла её к центральному столику. Ухажёр подпрыгнул за ней. Просунув руку под юбку, где не было никакой одежды, негр забрал папку из рук Ларисы и бросил документы Егора в меньшую кучку.

Не отпуская девушку, подпрыгивая, мулат вывел её прочь из душного холла.

Егор стоял и смотрел им вслед.

— Осуждаешь? — толкнул его под локоть Митрич.

— Негра? — машинально спросил Егор.

— Ха-ха-ха! — зашёлся в хохоте Митрич. — Я тоже не расист!

Егор начал понимать юмор Митрича. Рассмеялся.

Пока они хохотали, прыщеватая девушка, которая с ненавистью смотрела на цветущую Ларису, ухватила тонкую кипу документов и занесла в кабинет Секретаря приёмной комиссии.

Друзья почему-то не уходили. Егору было сказано, что на собеседование через пять дней. А он стоял на месте. Не двигался и Митрич.

— Нерослов Егор Андреевич! — выкрикнул женский голос из приоткрытой двери секретаря приёмной комиссии.

— Тебя! — сказал Митрич.

— Я пошёл!

— Удачи!

Егор зашёл в кабинет. Вопреки его ожиданиям, это была не Приёмная. И кричала в коридор не секретарша. В крохотной комнатушке с низким потолком барьером стоял стол, а за ним сидела темноволосая женщина. Тонкими пальцами она перебирала какие-то бумаги.

— Егор Андреевич, вам сколько лет? — спросила она, глядя на абитуриента исподлобья.

— Тридцать.

— У вас есть какой-либо рабочий опыт?

— Да! В теплотехнике и сантехнике.

— А в медицине?

— Ожоги, раны, порезы.

— И вы, спустя пятнадцать лет после школы, вдруг решили стать врачом?

— Да, — ответил Егор. По тону женщины не понять, чего она добивается?

— Так, счастливого пути! Удачи на экзаменах! — она поднялась из-за стола. Егор наблюдал. Женщина поднималась медленно: поднималась-поднималась, наконец выпрямилась, едва не задев головой люстру.

Женщина протянула длинную ладонь. Памятуя о нравах в столице, Егор принял её, поднёс к губам и поцеловал. После чего он разжал пальцы, но женщина не убирала руку. Склонив голову, она смотрела на Егора поверх тёмных очков. Егор выдержал взгляд, в котором не прочёл ничего, кроме любопытства. Наконец женщина отняла свою ладонь и сказала:

— Ваши документы приняты в первый поток на конкурсной основе! Следите за доской объявлений! Вам как медалисту, достаточно сдать один экзамен по биологии! Ещё раз, счастливо!

Егор поклонился и вышел. На пороге он споткнулся и чуть ли не лбом раскрыл двери.

— Колхозник с задатками интеллигента! — сказала секретарь приёмной комиссии. Она отложила документы Егора в самую тоненькую кипу. Женщина не знала, кто за ним стоит и кто платит, но инстинктивно полагала, что рассортировала правильно.

Егор с Митричем даже и не подозревали, что сдали документы в элитную группу «стопроцентно проходящих бесплатно» абитуриентов.

Вернувшись домой, Егор достал свой единственный учебник и положил его на стол. Чтобы не забыть почитать перед экзаменом.

Митрич смотрел на часы, потирая руки. Основное дело дня позади!

Документы Егора приняты без проволочек и вымогательств.