Игра как жизнь. Часть 1

Сергей Белкин

В основе повествования – родословные двух семей: Белкиных и Христофоровых, берущие начало в XVIII веке. В книге излагается не только родословие, но и события русской и мировой истории, повлиявшие на судьбы этих семей. Предложен, в частности, новый взгляд на некоторые проблемы отечественной истории, касающиеся переселения греческого населения Крыма в Россию во времена Екатерины II.

О книге

Заглавие

В водной главе я представил — каким мог бы быть день моего родного дедушки Павла Константиновича Христофорова в феврале 1913 года. Да, конечно: это — моя фантазия, мои домыслы. Однако же в этой фантазии есть и совершенно точные, документальные данные. Я не знаю, как правильно называется жанр того, что я сочиняю, вероятно — это художественно-документальная проза. Но я отмечу еще одну особенность текста: это — игра. Игра «в жизнь», игра жизнью.

Игра, подобная жизни. Игра, выглядящая как жизнь. Игра — как жизнь.

Так я и решил назвать книгу. Можно предложить более понятное и ожидаемое — «жизнь как игра». Но что-то в этом не то… Причинно-следственные связи, вернее — ассоциативно-эмоциональные соотношения, — не так вибрируют. «Жизнь как игра» — не цепляет. «Игра как жизнь» — вынуждает притормозить, требует цезуры.

Часто говорят: «Судьба играет человеком…» Впрочем, и люди играют не только судьбами — своими и чужими, — но и судьбами целых народов. Петр Первый и Екатерина Великая, Николай Второй и Ленин, Сталин и даже далеко не равный им Хрущев — управляли судьбами поколений, судьбой нашей семьи и моей личной. Не только политические или военные деятели управляют ходом истории. Судьба и жизнь всего человечества меняется — причем круто, фундаментально! — в результате того, что придумали, создали Ньютон, Фарадей, Попов или братья Райт. Одними движет тяга к знанию, другими — честолюбие, третьими — алчность, четвертыми — поиск справедливости… А в результате в движение приходят массы людей, возникают и протекают «исторические процессы», осуществляется то, что мы называем развитием.

Почему же я тогда стремлюсь назвать это «игрой»? Ведь принято считать, что игра отличается от других видов деятельности тем, что она — непродуктивна. Типа — нет материального продукта как результата деятельности. Игра осмысленна, но — непродуктивна. Спорить с этим не буду: видимо те философы, которые пришли к этому умозаключению, ничего не слышали про игру на деньги. Ну, а ежели историю, которую творят различные «великие люди», считать их игрой, то уж они-то точно после себя оставляли именно продукты, результаты деятельности.

Деньги деньгами, результаты — результатами, но я думаю, что одним из глубинных мотивов всякой деятельности является стремление к переживанию самого процесса — исследования, политической борьбы, интриги, творчества… При этом почти всегда провозглашается некая желанная цель: она служит оправданием в глазах окружающих, да и сама по себе, конечно, привлекает. Но часто равноправным мотивом (пусть и не осознанным) является процесс, переживание процесса — то есть эмоция.

На что я покусился, описывая жизнь человечества как игру? Я покусился на смысл жизни, каковой всегда связывают с целеполаганием, со стремлением к результату. Если стремление к результату лишь один из факторов, а то и прикрытие, оправдание стремления к переживанию процесса, то цель и смысл жизни не только в достижении какого-то результата, а и в переживании процесса… И движение истории складывается не из (или не только из) неких объективных факторов и причин, находящихся вне нас, а из суммы довольно простеньких, порой мимолетных желаний и страстей. Постфактум это можно описывать и трактовать как исторический процесс, судьба и замысел Божий. Или замысел человечий… Но мы должны знать и помнить, что не ум наш, не интеллект как таковой управляют созданием планов и их воплощением. Интеллект — лишь инструмент, управители — эмоции, рождаемые чаще всего инстинктами, а порой и благоприобретенными желаниями, страстями, устремлениями. Алчность, страх, зависть, стремление к доминированию, к обладанию, инстинкт исследователя, мир неведомого (как эмоционально-образный фактор) и многое другое формируют нечто, что интеллект способен превратить в цели, планы, идеологемы, программы действий и прочее… А после достижения цели — пойдут «круги по воде»…

Вот сейчас моя цель — написать книгу. Пока главное здесь — «писать»: хочу пребывать в этом сладостном процессе воспоминаний, их переживаний и словесном описании. В формулировании! (Фазиль Искандер как-то заметил, что главное свойство писателя — инстинкт формулирования.) В центре повествования будет и моя жизнь, и жизни других персонажей, часть из которых — реальные люди с настоящими именами и фамилиями, а часть персонажей будет вымышлена полностью или частично.

И еще: я пишу книгу, ожидая еще и тех эмоций, которые должен будет мне принести выход книги из печати, ее прочтение и обсуждение — родными и близкими, знакомыми и незнакомыми. Мне захочется еще и похвалы…

Но над всем этим есть ещё и сверхзадача. Цель, обращенная вовне меня, моих эмоций. Я хочу оживить и сохранить имена предков, какие-то слепки с их жизни, описать время, в котором им довелось жить. Все это нужно не только мне — я это уже сделал и, так сказать, оживил в своем воображении. Надеюсь, что это понадобится детям и внукам, племянникам и племянницам, их детям и т. д. У каждого из них в доме будет лежать «Книга рода» и каждый будет жить, неся в себе ощущение связанности с большим и славным прошлым предков. И продолжит наполнять свою память, свой внутренний мир, станет собирать и хранить семейные архивы и предметы…

Их жизнь станет от этого богаче, осмысленнее.

Этой книгой я даю не только «информацию», но и метод формирования своей картины мира. И не только своим прямым и непрямым потомкам, но всем, кто эту книгу прочтет: пусть и им захочется иметь нечто подобное.

Все это — тоже игра! Игра с самим собой в свою собственную жизнь, — как прошедшую и текущую, так и игра жизнью будущей. Моя жизнь больше, протяжённее и в пространстве и во времени, нежели анкетно-паспортные данные, фиксирующие даты рождения-смерти и пути-дороги по жизни и по миру. Она началась задолго до рождения и продлится после моей смерти.

Структура

Семейная хроника, наша родословная и краткие жизнеописания членов семьи и родственников с привлечением архивов и воспоминаний были мною изложены в тексте, который я назвал «Русские, греки…», написанном в 1998 — 2000 годах. Поскольку он «издан» в количестве всего лишь 6 экземпляров, я буду на него не ссылаться, а просто использую как подготовительный материал. То же самое в отношении «Воспоминаний» брата Павла, существующих в количестве нескольких экземпляров. На них я буду иногда ссылаться, а чаще просто включать почерпнутые сведения в общее повествование. Брату Павлу следует высказать особую благодарность — и не только мою, а всех родных и их потомков — за немалый его труд по сбору информации о родственниках, произведенный им лично. Не могу не вспомнить и о брате Александре, так внезапно ушедшем от нас в феврале 2020 года. Он успел прочитать эту рукопись — как и многие предшествующие черновые редакции. Его неизменный оптимизм, поддержка и одобрение помогли мне добраться до финиша. Ну и, — коль уж начал высказывать благодарности, — не могу не сказать о бескорыстной помощи в редактировании рукописи, традиционно оказанной мне Д. А. Андреевым.

И еще одно. Биографии (автобиографии, мемуары, семейные саги и прочее) пишутся по простой, проверенной и логичной схеме: события излагаются в хронологической последовательности. Я не смог поступать только так. Пришлось иногда «прыгать» по шкале времени: хотелось сохранить целостность фрагмента одной линии, а потом вернуться назад для продолжения рассказа о другой.

Ещё не завершенное повествование о родословной планируется разделить несколько частей и издать их отдельными книгами.

Первая часть — эта книга — охватывает период с начала XVIII до 1923 года — окончания Гражданской войны.

Во второй части главными героями по замыслу станут мои родители. Эта часть охватит два периода. Первый: с середины 20-х до середины 40-х годов, то есть до появления на свет моих братьев. Второй: семья моих родителей. Условный временной охват второй части: с середины 40-х до 1970 года — года смерти отца.

Как «формально» определять срок существования семьи? Начало еще можно обозначить: поженились двое — вот и образовалась семья. Некоторые захотят уточнить: двое еще не семья, пусть родят кого-нибудь! Можно и так… А вот когда семья прекращает существование? — Когда супруги разводятся? С юридической точки зрения это именно так, но нас интересует не юридическая оценка ситуации, а ощущения и мнения людей. А если не разводились, то, семья перестает существовать, когда один из супругов умирает? Или когда «последний» из супругов умирает? А если «последний» заводит новую семью? Тогда, наверное, надо считать, что прежняя семья «умерла» тогда, когда возникла новая? Но дети от прежней семьи могут продолжать считать, что их семья существует, если отец или мать живы и пусть даже завели новые семьи? Стало быть, есть семья или нет, зависит от мнения ее членов и они могут не совпадать? Вопросы можно продолжать задавать…

Я буду считать, что семья моих родителей просуществовала 55 лет. Зародыш семьи возник — как встреча, любовь и союз двух людей — примерно в 1940 году. Потом была война, потом родился ребенок. В 1970 году муж и отец умер, — но семья продолжала существовать до 1995 года, пока не умерла мама… Можно считать и иначе, «философски»: эта семья жива и поныне, коль скоро является предметом воспоминаний.

Вторую часть повествования и, соответственно, вторую книгу, полагаю естественным завершить 1970 годом. А третью часть планирую сделать описанием уже моей собственной «взрослой» жизни.

Есть еще одна часть повествования. Она была первой в рукописи «Русские, греки…». Это повествование о том, как заселялись земли костромского края и Крыма, что за люди туда пришли и откуда. В ней рассказывается, как шло освоение этих земель, как возникали города, и как народы объединились в одном общем государстве. Период, который охватывает эта часть — с глубокой древности до XVIII века. Публиковать сей реферат не вижу смысла, потому что это — справочный материал, сведения, собранные мною из разных доступных источников, а не что-то мною самим открытое или пережитое. Пусть остается в архиве.

Тем не менее, временной охват родословия составляет не одно столетие. Это, однако, сага получается. Ну и хорошо: давно в русской литературе саг не писали. Впрочем, недавно выходила «Московская сага» В. Аксенова. Я ее не читал, но, судя по отзывам, это, скорее семейный роман, а не сага в ее подлинной форме и метафизическом смысле. Ничего обидного для автора в этом нет: и широко известная «Сага о Форсайтах» — тоже не сага в строгом «исландском» смысле, а семейный роман. В исландской саге есть свой канон. Общим у формы для всех саг является риторический приём вопроса-ответа. Например:

— Что же известно о том, как приходит зима?

— А вот что известно об этом. Когда смотрит солнце реже на землю, листва опадать начинает с деревьев, тогда пробираются в голые рощи студёные ветры и снежные тучи…

Кроме того, все саги по сути своей линейны. Так же, как жизнь человека, повествование идёт от начала к финалу: ретроспекций тут быть не должно. Есть еще одна важная особенность саги, которую я назову метафизической: «для саги первостепенное значение имеет судьба, сплетающая жизнь семьи с ее естественным историческим окружением» — так сказано в одной филологической диссертации.

Метафизический аспект в том, что я собираюсь рассказать и о чем фантазировать, пожалуй, можно и усмотреть. Ничто не помешает натурам пылким и романтическим ощутить как преднамеренную волю Судьбы слияние в одной точке-пространства-времени представителей двух далеко отстоящих друг от друга народов — славян Верхневолжья и греков Причерноморья. Продолжая метафизический пафос, можно заявить, что всё-всё прежде бывшее до моего появления на свет — включая возникновение Вселенной, Солнца и Земли, атмосферы и воды, жизни и человека, его распространение по всему свету, короче говоря — вся история мира свершалась лишь для того, чтобы я появился на свет. (Для тех, кто «в теме»: это антропный принцип в предельно субъективной форме.)

Можете, разумеется, иметь на сей счет иную точку зрения, но знайте: она неверна. (Не теряйте чувства юмора: я далеко не всегда говорю и пишу всерьёз…)