Казнь в прямом эфире

Сергей Бакшеев, 2020

Новостные каналы получают ссылку на сайт «Суд Народа». На прямой трансляции прикованный к стулу педофил. Через 72 часа народное голосование решит его участь. Чиновники требуют прекратить беспредел, ведь право на суд есть только у власти. В ходе расследования Елена Петелина выясняет, что накануне педофил похитил девочку. Только он знает, где она находится. Время на таймере неумолимо тает. Люди ждут справедливого возмездия. Но если педофила казнят, похищенная девочка не выживет.

Глава 6

2 недели до казни

Работу по наладке кондиционеров в музыкальной школе Константин Антонов завершил за три дня. Но и после этого он возвращался в сквер перед школой при каждой возможности.

Инженера терзали злость и беспомощность — педофил, разрушивший психическое здоровье его дочери, продолжает получать удовольствие от наблюдения за маленькими девочками, а он ничего не может сделать. Крепло убеждение, если Панина не остановить, тот рано или поздно он даст выход грязной похоти. Опять пострадает маленькая девочка, педофил сломает еще одну судьбу. Как предотвратить трагедию, если полиция отмахивается от его заявлений?

Разное лезло в голову. Избить, покалечить? Прямую месть он подвергал сомнению, а выкинуть проблему из головы не позволяла совесть. Так ничего и не придумав, Антонов решил проследить за Паниным и изучил его ежедневный график.

Новоявленный пекарь приезжал на работу на старой «шкоде» около семи утра, за час до открытия кафе. Он пользовался той же печально известной машиной, на которой любезно подвозил девочек после тренировок в бассейне двенадцать лет назад. Девочки доверяли тренеру, не опасались его прикосновений и не сразу осознавали, что взрослый дядя с ними делает. В злополучной «шкоде» побывала и дочь Антонова Катя.

Прибыв к месту работы, Панин открывал своим ключом дверь служебного входа и спускался в подвал. Там он включал пекарное оборудование, и вскоре из вытяжки тянуло пряным запахом свежих булочек и пирожков.

После открытия кафе-пекарни горячая выпечка появлялась на прилавке, кофейный аппарат с хрустом перемалывал кофейные зерна, добавляя в сытные ароматы терпкость бодрящего напитка, из сетевого кондитерского цеха доставлялись пирожные, и витрина превращалась в лакомое пиршество для детских глаз и соблазнительное искушение для взрослых.

Борис Панин в красивом фартуке с изображением усатого пекаря на груди подолгу сидел за чашкой кофе в углу прилавка и подтрунивал над буфетчицей Алиной. Иногда он выходил из-за прилавка и помогал посетителям с выбором, объясняя тонкости выпечки и состав начинки. Он отдавал предпочтение девочкам с мамами. Был вежлив, не назойлив, обращался к малышке, как к взрослой, самостоятельно принимающей решение, и мама в это время одобрительно подбадривала дочку. Доброму дяде, пекущему вкусные булочки, девочки доверяли.

Погода с каждым днем становилась теплее, девочки избавлялись от курток, меняли джемпера и брюки на легкие платьица, и Панин все больше времени проводил в сквере, наблюдая за стайками учениц музыкальной школы. Антонов демонстративно садился напротив него и сверлил ненавидящим взглядом. Панин хмурился и уходил. Это была маленькая победа.

Но инженер не имел возможности вечно дежурить около школы, заказы на кондиционеры каждый день прибавлялись, работать приходилось допоздна, а рабочий день пекаря заканчивался рано. Панин мог уйти вслед за приглянувшейся девочкой или предложить подвезти ее на машине, как проделывал это с прежними жертвами. Самое страшное, девочки знали его только с хорошей стороны, как дядю-пекаря, и нисколечко не опасались.

Антонов вспоминал свою дочь и ему хотелось кричать от досады — ну почему педофилам не ставят на лоб клеймо!

Однажды, направляясь с одного заказа на другой, Антонов остановил свой серый универсал «лада ларгус» около пекарни «7 пирогов».

Сквозь витрину он увидел, как Панин угощает девочку пирожным. Пухленькая малышка с русыми волосами, стянутыми в два хвостика, приняла десерт из рук педофила, одарила дядю благодарным взглядом и откусила пирожное. Ее улыбающиеся губы залоснились от красного джема. Панин тронул довольную девочку за плечо и повел к дальнему столику.

У инженера сжались кулаки, он бросил машину и вошел в кафе. Не успел он подойти к столу, как за его спиной раздался женский голос:

— Софья, вот ты где!

— Мама, — откликнулась девочка за столиком с пекарем и с укором свела бровки: — ты опять опоздала.

— А ты, я смотрю, время зря не теряешь. Снова за сладкое, да еще и с колой, — покачала головой озабоченная женщина в свободной белой блузке с блестящим круглым медальоном на груди.

— Пирожное очень вкусное. У меня не хватило денег, но дядя-пекарь помог.

Панин поправил фирменный фартук с добрейшим пекарем на груди и скромно потупил взор.

Терпеть подобной фальши Константин не мог. Он подскочил к столику, отпихнул пекаря и склонился над девочкой:

— Софья, этот дядя трогал тебя? Приставал?

Девочка перепугалась и затрясла головой. Два дугообразных хвостика над ее макушкой заметались из стороны в сторону.

Антонов настаивал:

— Но я же видел, как он трогал тебя за плечо. Что он говорил? Куда звал?

— Мама! — испугалась Софья.

— В чем дело? Отстаньте от нас! — вмешалась женщина.

— В чем дело? Я скажу, в чем. Вы знаете, кто это такой?

Антонов ткнул пальцем в сторону Панина, тот благодушно улыбался.

— Ах ты, мразь! — не выдержал инженер и набросился на пекаря, схватив за грудки.

Панин не сопротивлялся. Антонов дернул, что есть сил, и в его руках оказался фартук с усатым пекарем. Девочка зарыдала, мамаша грудью защитила дочку от дикого посетителя.

— Что происходит? Отстаньте!

— Он… он… Его надо бояться.

— Уйдите!

— Да он же…

— Я здесь работаю, — прервал взволнованного инженера Панин. — А вы, гражданин, заканчивайте хулиганить.

— Да я тебя засажу!

— Разве вы вправе меня судить? Остыньте и уходите, — спокойно парировал Панин.

— Я вызову полицию! — пригрозила женщина.

На Антонова смотрела возмущенная мамочка, презрительный Панин и страшно напуганная девочка. Они сгрудились, как единое целое против общей опасности. Маленькая Софья испугалась его, а не педофила. Антонов представил, как его выходка будет выглядеть в глазах полицейских. Это катастрофа. Лучше уйти.

Раздосадованный, он направился к выходу.

— Кошмар! — причитала женщина, ища защиту у пекаря. — Спасибо, что заступились за дочку. Сколько я вам должна за пирожное?

— Ну что вы. Давайте знакомиться, — любезно отвечал Панин. — Меня зовут Борис, я здесь работаю.

— Дарья Дорохова…

Выйдя на улицу, Антонов бросил взгляд сквозь витрину. Панин снова одел фартук, выпятил грудь и смотрел на него с презрительным превосходством. В этот момент последние сомнения у Константина отпали. Беспорядочные идеи, приходившие ему в разгоряченную голову в последние дни, сформировались в единое целое.

Надо действовать! Но как это осуществить? Справится ли он? С кем посоветоваться?