Руслан Дубов. Повесть о предвосхищениях жизни в измененных состояниях сознания

Сергей Антонович Кравченко

Уникальная способность предвидеть будущее открывает секреты и может предотвратить преступления века и глобальные катастрофы.Ключ к тайне, над которой человечество билось тысячелетиями, найден группой ученых, но их лидеру грозят «нейтрализацией»…В художественной форме представляется мечта основателей «Центра предвосхищения» – технология предвосхищения будущего (ТПБ).Для практикующих измененные состояния сознания (ИСС) и тех, кто желает познать, приблизить или изменить надвигающееся будущее.

Глава 2. «Рус-Оракул»

Декабрьский вечер без снега и мороза. Огромное окно, за ним — просторный сад. В сумраке комнаты стоят двое — Руслан Дубов и его старый знакомый Юрий Александрович. В прохладном доме тихо, пахнет свежим и паленым деревом. В центре — круглый каменный очаг с горящими поленьями. Над огнем нависает дымоход из черного запыленного металла. Другого освещения в доме сейчас нет. Дрова потрескивают и выбрасывают иногда маленькие кометы. Вот очередная описывает дугу и падает на каменный пол, испускает дымок и гаснет.

В глубине комнаты, на одинокой широкой и массивной полке навалены книги, и два белых скульптурных портрета с ее ближайшего края, словно с обрыва, смотрят на свет. Первый — молодой улыбающейся женщины, второй — мужской и суровый.

В просторном загородном доме в полтора этажа давно не убирали. Он был построен из полуразрушенной колхозной конторы. К кирпичному остову пристроили деревянный каркас из трех стен, в котором разместилась большая гостиная, а в кирпичной части — спальня, кухня-столовая и другие удобства.

Мы сейчас в гостиной. В глубине и ближе к окну — письменный стол с бумагами и монитором, где энергично и беззвучно пульсирует форум, потертое кресло развернуто к входной двери. Мерцающие аватары прыгают и на планшете, что оставлен на столе. Трудится робот. Он знает о Руслане все, в том числе и его научные работы, самостоятельно сочиняет ответы, цитирует классиков, но ничего не прогнозирует.

Десяток легких кресел полукругом теснятся вокруг стола. Они еще помнят людей, которые на них в последний раз сидели.

Руслан носил до недавнего времени внешний персональный чип в виде блестящей наклейки на левой руке выше запястья. Через него иногда устанавливалась связь с Сетью и с отдельными хранилищами памяти, за что он прослыл среди некоторых знакомых старомодным. Более продвинутые вот уже несколько лет как вживляли микрочипы прямо в тела и делали свою связь с Сетью непрерывной.

Дом принадлежит международной научной организации «Рус-Оракул», которую Руслан Дубов возглавляет. Она возникла из «Центра предвосхищения», в основании которого несколько лет тому назад стоял Сергей Кравцов. Он уступил первенство с целью развития проекта, озвучив, что формальное лидерство для него не имеет большого значения. Этому, конечно же, мало кто поверил.

«Рус-Оракул» организует коллективную практику предвосхищения будущего. Несмотря на открытость, опыт работы и кажущуюся эффективность технологий, большинство ученых и чиновников продолжают относиться к организации с удивлением и осторожностью, а иногда и не скрывают сарказма по отношению к самой возможности интуитивного постижения будущего.

Зал, где Руслан беседует с Юрием Александровичем, занимает две трети первого этажа, и в нем легко умещается до тридцати человек. А в яблоневом саду, когда летом на конференцию собралось много народу, — все сто пятьдесят. В то время все вокруг гудело, словно улей. Сад и каменный пол топтали люди самых разных возрастов и культур. Было много эмоций, мыслей, чувств и слов. Теперь же — тишина и память о них в каждом предмете интерьера.

Гости, которые приезжали из Москвы и других городов и стран, расселялись в соседних домах, что разбросаны на берегах местной речушки под названием Рожайка. Поселок достаточно беден и плата гостей за проживание составляла значительную часть дохода многих. Сейчас затишье и легкое чувство нарастающего предновогодья. Дом пустует. Только Руслан и заехавший на часок Юрий Александрович, востоковед и бывший начальник охраны, который имеет особый статус в его глазах. Они ведут странный разговор с длинными паузами.

Всем известно, что в доме постоянно идет видеозапись для истории организации.

Руслан прихрамывает и сутулится, пересекает комнату и вспоминает события так, словно подводит черту под прошлым. Он заметно осунулся за последние месяцы. Только большой лоб на лысеющей голове кажется еще больше. Нет той удали, что фонтанировала несколько месяцев тому назад. Предчувствие перемен к худшему вынуждает его старательно подбирать слова.

Юрий Александрович два месяца тому назад по секрету намекнул Руслану о возможной его «нейтрализации». Сейчас же наблюдает и больше молчит, заполняя паузы клубами ароматного дыма из трубки. Он гораздо старше Руслана, но держится этаким бодрячком и всегда в приподнятом настроении. Подтянутый вид и сухая сильная рука при рукопожатии создают впечатление хорошего здоровья и оптимизма. Короткий ежик волос, аккуратные седые усы на гладко выбритом лице и высокий воротник полосатой рубашки из-под темного пиджака из тонкой шерсти подчеркивают самоуважение в его лице.

Руслан всегда с большинством из своих новых друзей и коллег легко переходил на ты, но с Юрием Александровичем такой «переходец» не получался, несмотря на то, что они были знакомы уже несколько лет.

«У старика маска добродушного солдата, может покалечить или убить, улыбаясь», — подумал Руслан.

Побаливала нога, и он присел у очага на скрипучий табурет, сжал колено руками и начал рассказ.

— Был мне несколько лет тому назад образ в полусне. Вижу себя на заснеженном поле, усыпанном небольшими странными холмиками. Свежий снег выпал ночью и накрыл землю чистым покрывалом. Я стою неподвижно один, как черный столб, в рубище и с непокрытой головой. В глаза ударил прожектор с вышки, и я осознаю, что поле окружает забор с колючей проволокой, а на вышке — охранники. За фонарем, словно за стеной, они советуются вполголоса. Решают, что со мной делать. Я стою неподвижно, без страха и надежд. Мне не холодно, нет и чувства веса тела. Во мне уже нет почти никаких чувств. Только одно — есть чувство жизни и ощущение ее вечности, что бы ни произошло. Холмики, что вокруг меня, я знаю, — это умершие и замерзшие длительной ночью люди. Они лежали на голой земле и их присыпал свежий снег. Они больше не встанут. А я стою, стою и живу вопреки здравому смыслу. Пришло утро, но еще достаточно темно. Охрана решила проверить объект, включила свет и удивилась, оробела от увиденного. Стоит один живой и смотрит прямо в прожектор.

Какая сила еще держит его на ногах? И почему он это смеет делать?

Руслан замолчал и приподнял глаза.

Вновь повисла пауза в аромате табачного дыма.

Я стою неподвижно один, как черный столб, в рубище и с непокрытой головой.

— Образы пришли не сами по себе, — продолжал он. — Я знал их смыслы наперед, так как ждал ответа на вопрос, который задал своему подсознанию накануне: что меня ждет через десять лет? Вы знаете, что я тоже в последние годы практикую вхождения в измененные состояния сознания. И, получив такой ответ, я, конечно же, был сильно охлажден в своем намерении форсировать развитие «Рус-Оракула». Да и особенных условий тогда для развития не было. К тому времени я уже организовал две-три встречи экспертов…

— Как ваша жена? — прервал рассказ Юрий Александрович.

— Похоже, что она меня оставила в покое, — глядя в каменный пол, ответил Руслан.

— Похоже, что вас оставили в покое и другие.

Руслан вскинул глаза.

— Вы думаете, что у меня есть время пожить спокойно?

— Я убежден, что да, — глядя на потолок, кивнул Юрий Александрович.

— Чай будете?

— Вы же знаете, что я чай не пью, — постукивая трубкой о выступ очага, подводил итог беседе гость.

Вышли из дома. У темной машины стоял седой водитель.

«Голова белая, но службу не бросает, — подумал Руслан. — Смотрит внимательно и долго, словно желает запомнить».

Вернулся в дом взбодренный. Поставил чайник на огонь, набросил старый полушубок и вышел в сад. Приблизился к двум стоящим рядом деревьям. Остановился и замер, опустил голову и плечи, сник. И вдруг резко высвободил руки из-под тяжелой одежды и пружинно выровнялся, ударил ребрами ладоней по стволам смиренных деревьев. Несколько раз вдохнул плотный воздух, потер руки и направился в дом.

Сел в бывалое кресло у стола. Полностью извлек тяжелый боковой ящик и правой рукой, изловчившись, в глубине открывшейся ниши щелкнул потайной задвижкой и выдвинул средний ящик с дневником.

Словно отдаленный шум сухого камыша, заговорила вода в чайнике. Встал, заварил мяту и вновь пошел к столу, притягиваемый желанием записать следующее:

Жизнь, кажется, налаживается. Старый лис (Ю.А.) был в гостях. Обнадежил. Сколько у меня времени есть, пока они вновь решат меня «нейтрализовать»?

30 декабря 2011 года

Взял горячую чашку в две руки, отхлебнул зеленый ароматный напиток и откинулся на спинку кресла. Почувствовал тепло в желудке, согревающуюся спину и руки.

Монитор погас и уснул, очаг догорал. В доме становилось темно, и только две гипсовые головы белели на фоне кирпичной стены.

В окне ночное небо делилось горизонтально пополам огромным облаком смога, подсвеченным снизу силой мегаполиса. В сорока километрах вызывающе клокотала его жизнь.