Отчаянная и другие рассказы

Сергей Аникин, 2019

«Шел снег. Январская вьюга разошлась не на шутку. Ветер превращал в метель падающие снежные хлопья. Они падали на ветви и кроны деревьев, стоящие автомобили во дворе и на асфальт. Незаметно снегопад превратился в метель. Падающие вниз хлопья, как в магическом танце, закручивались в снежные торнадо, окутывая белоснежной пеленой тротуар, проезжую часть и козырьки супермаркетов…»

Дочь генерала

Екатерина Гусева стояла в коридоре в своей трёхкомнатной квартире на проспекте Мира. Собираясь выйти из дома, она осмотрела себя в зеркало, её любимое. Мастер умело вырезал раму для него под старину. Синее новое платье очень шло к её глазам. Да, кстати, надо бы подкрасить ресницы, подумала Катя. Роман, к которому она собиралась на свидание, и с которым вместе училась на театральном факультете, наверное, уже заждался её.

Накрасив ресницы, как их учили на «гриме», Катя бросила тушь на тумбочку, махнула пару раз по своим длинным белокурым волосам расчёской. Все, она готова на выход. Но в эту самую минуту что-то в мире изменилось. Словно режиссёр в кино махнул рукой, и статистка объявила следующий дубль. Тяжёлая бронированная дверь, словно картонная декорация, сложилась пополам от мощного взрыва. Какие-то осколки-обломки оцарапали руку Катерине, и струйка крови потекла на платье. Боли девушка не почувствовала, только очень жалко стало обновку.

А между тем в квартиру ввалились двое незнакомцев. Катя словно смотрела какой-то неудачный фильм про спецназ, не поверила происходящему.

Мужики в черных масках и серых беретах, словно два брата-близнеца, бросились к девушке. Один схватил Катю за руку, больно шлепнув другой девушку по щеке.

— Что вам нужно? Кто вы такие? Убирайтесь отсюда живо! — закричала девушка. Слезы заволокли глаза, готовые с минуту на минуту пролиться градом.

Незнакомец, не отвечая, схватил Катерину за волосы. А потом легко, словно она ничего не весила, вскинул девушку на плечо и бросился вон из квартиры.

Катя потеряла сознание, но последнее, что она то ли увидела на самом деле, то ли это воспроизвело её внутреннее зрение, был большой зал в папиной квартире, где на стенах висели его любимые охотничьи трофеи — чучела животных и красивые картины — пейзажи в дорогих золочёных рамах.

Но чего Катерина никак не могла уже видеть, так это то, что делал оставшийся в квартире второй мужчина. Он толкнул зачем-то шкаф, опрокинув его на пол. Сорвал две картины, бросил их сверху. А затем вытащил из кармана своей куртки DVD-диск и положил его на телевизор. Сделав все это, он быстрым шагом покинул квартиру, не оглядываясь.

Выбежав из подъезда, в котором на их счастье, куда-то отлучился консьерж, он сел в поджидающий его шестисотый «мерседес». Там на заднем сиденье лежала девушка. Она была без сознания, но казалось, что она крепко спала. Машина тихо тронулась и плавно выехала со двора, куда въезжал черный лимузин с тонированными стеклами.

* * *

Это вернулся домой со службы шестидесятилетний генерал Гусев. Подтянутый молодящийся мужчина с седыми волосами, с неизменным коричневым портфелем в руке и черной кожаной папкой под мышкой, он являл собой образец настоящего мужчины, ни на минуту не забывающем о делах военных, о безопасности мира.

Привычно кивнув консьержу, удивился, что того нет на месте. Иван Иванович поднялся по чисто вымытой лестнице, как всегда игнорируя лифт, к двери своей квартиры. И… не обнаружил её. На том месте, где должна была находиться бронированная махина, раскорячилось что-то похожее на почерневшее от гари, изуродованное, искореженное железо, которое ему доводилось видеть на полях сражений.

И, конечно же, доступ в квартиру был открыт. Иван Иванович, предчувствуя беду, бросил на пол папку и портфель и шагнул через порог.

Он не разрешал себе строить предположения, хотя в голову упорно лезли ужасные мысли. Генерал их гнал от себя. Где он — и где война, думал боевой офицер. Афганистан, как он внушал себе каждый день, остался в его прошлом и снах. Но что это?

На телевизоре лежал диск, словно приглашая его расставить все точки над «i», узнать самое страшное, что оборвало мирную жизнь его семьи.

На экране незнакомый высокий жилистый мужчина в чужеземном камуфляже и нерусским лицом, глядя в камеру, тщательно выговаривая слова, произносил с акцентом:

— Твоя дочь у меня, даю тебе неделю, чтобы собрать двадцать миллионов долларов и перечислить на мой счет в швейцарском банке.

Иван Иванович не успел даже что-то крикнуть в ответ, моджахед исчез с экрана. Только серая рябь мельтешила перед его глазами.

Выматерившись как следует — Гусев и сам не ожидал от себя, что помнит все эти слова, запрещенные Катей в их доме раз и навсегда, — Иван Иванович залпом выпил стакан водки.

Легче не стало, но зато он смог наконец-то проговорить:

— Хрен тебе, гнида, а не деньги.

И сразу же созрело решение. Правильное и единственно верное: бороться. Идти до конца, но Катю спасти во что бы то ни стало. Она — единственное, что было у него в этой жизни. Для чего он каждый день просыпался, шел на службу, а потом мчался домой. И это единственное у него кто-то хочет отобрать? Не выйдет, он не позволит отнять у него ещё и дочь. Жену уберечь он не смог. Её унесла странная автокатастрофа два года назад.

— Где Катя? — стучал в висках вопрос. — Кто её похитил?

Эти вопросы седой генерал прокручивал в голове всю ночь, вышагивая по квартире из угла в угол.

* * *

Ровно в девять утра зазвонил радиотелефон. Генерал схватил трубку, прижал её к уху.

— Да, я слушаю! — крикнул Иван Иванович, надеясь на чудо. А вдруг это Катя.

Но чуда не произошло. Из трубки послышалась русская речь с албанским акцентом:

— Не делай глупостей, готовь деньги. Твоя дочь у нас. Если ты хочешь увидеть её живой, переведи деньги как можно скорее. По почте получишь номер лицевого счета.

— Что с ней? — кричал генерал, сжимая правой рукой чёрный радиотелефон. — Она жива?

— Пока жива, — тот же голос ответил генералу.

— Дайте ей трубку, я хочу слышать ее голос! — потребовал генерал.

— Как только заплатишь! — услышал он грубый ответ.

— Я генерал военно-воздушных сил! — кричал генерал в притихшую трубку. — А ты… ты — афганская гнида, ты — муха на стакане, ты — блоха на расческе.

Иван Иванович с размаху стукнул кулаком по зеркалу, неудачно попавшемуся на глаза. По зеркальной поверхности поползли трещины. В их паутине генерал словно увидел отражение своей прошлой счастливой жизни, по которой «проехал» Афганистан.

Генерал продолжал кричать в трубку:

— Не нужно мне угрожать, не нужно меня пугать! И если с головы моей дочери упадет хотя бы один волосок, я раздавлю тебя как клопа, как насекомое!

Генерал готов был зашвырнуть телефон подальше, он все равно молчал безответно, словно по ту сторону никого не было. Но вдруг он услышал тоненький, почти детский плач.

— Доченька это ты? Катюша, ответь! — кричал в трубку генерал.

— Папочка, папуля, забери меня отсюда, — плакала где-то очень далеко его дочь.

— Доченька, дочурка, — голос генерала стал мягким. — Как ты себя чувствуешь? Как с тобой обращаются?

— Папочка забери меня, мне здесь очень плохо, — всхлипывала в трубку Екатерина.

— Доченька не бойся, все будет хорошо, — успокаивал дочку генерал, стараясь не разрыдаться и не перепугать Катюшу. — Я тебя обязательно скоро заберу, и никто, слышишь, никто не посмеет сделать тебе больно.

— Все, разговор окончен, — пророкотала трубка нерусским мужским голосом. — Мы свяжемся с тобой через неделю.

В трубке раздались короткие гудки — не докричаться, не остановить их безысходность.

Сердце стучало сквозь грудную клетку, готовое либо вырваться на волю, либо остановиться навсегда. Генерал вытащил из шкафа пластмассовую коробку, в которой нашарил упаковку сердечных таблеток. Проглотил сразу две и запил всё из графина безвкусной водой.

Нет, до утра он не может ждать. Надо что-то делать сейчас. Иван Иванович снова взял в руки трубку телефона, вызвал своего водителя. Через полчаса он мчался в машине, грея в кармане ладонью DVD-диск похитителей. Генерал мог рассчитывать только на помощь своего друга подполковника Дмитрия Волкова. К нему-то сейчас и летела сквозь весенний ливень генеральская машина.

* * *

Спустя час Гусев сидел в кабинете подполковника Виктора Александровича Волкова. Они сурово, по-мужски обнялись при встрече. Было понятно, случилось что-то из ряда вон выходящее, раз генерал примчался к Волкову.

Но разговор не начинали, пока не выпили по граненому стакану чёрного, как ночь, крепкого чая. С юности у них так было заведено. Под потолком медленно вращались лопасти вентилятора, гоняя по кабинету тёплый воздух. На стенах висели всё те же картины: Сталин с трубкой в руке был изображён на одной. И Чапаев с обнажённой шашкой — на другой. Словно время остановилось здесь, застыло.

Дмитрий несколько раз просмотрел диск. Ему было до слёз жалко и генерала, и его дочь. Прошлое — Афганистан — возвращается снова.

— Я хочу, чтобы ты вытащил мою дочь из этого ада, — попытался глотком чая протолкнуть комок в горле генерал. Забытая папироса «Казбек» раскрошилась в его руках.

— Это не ад, — заспорил Волков, — это намного страшнее. Афганистан.

— Я заплачу столько, сколько потребуется, — стряхнул крошки табака в бронзовую, еще советскую пепельницу генерал. — Но не им, этим шакалам, а тебе.

— Дело не в деньгах, — отхлебывая остывший чай, ответил Волков. — Там погибли десятки моих бойцов. Я больше не могу и не хочу посылать ребят на смерть.

— Это моя дочь, с трудом выговорил генерал. — Единственное, что у меня осталось в этой жизни. Только ради неё я еще живу, существую, и бьётся моё сердце.

— Я понимаю, но тот, кого ты мне показал, это Саид Всеволодович Чонишвили — грузинский террорист, эмигрировавший в Афганистан, — объяснил Волков. — Там сейчас рассадник таких убийц, прихлопнешь одного, придут десятки за него мстить.

— Ну, ты вытащишь мою дочь из этого пекла? — с надеждой спросил генерал.

— Да, я её вытащу, — вдруг согласился Волков.

— Как это будет? — охрипшим от волнения голосом вопросил генерал.

— Я и три моих лучших бойца полетим в Афганистан и найдем твою дочь, — пояснил Виктор.

— Что за бойцы?

— Вот они, — Волков вытащил из ящика стола три черно-белых фотографии.

На первой был изображен мускулистый двадцатипятилетний парень в тельняшке с автоматом в левой руке. Под левым глазом генерал заметил шрам.

— Это Шмелёв Дмитрий Владимирович, он служит по контракту пятый год, воевал в Дагестане и во Вьетнаме. В этом году собирается покинуть службу, владеет техникой рукопашного боя, и отличный стрелок, — представил заочно Волков своего бойца.

На следующем фото генерал увидел худощавого мужичка в поношенной тёмно-зелёной военной форме.

— Эльдар Ильнурович Самсонов. Сирота, рос в интернате, родители погибли в автокатастрофе, пришёл в военкомат добровольцем. Он — профессиональный снайпер, — охарактеризовал Виктор второго солдата.

На третьей фотографии красовался молодой широкоплечий человек с чёрной родинкой на правой щеке. В правой руке он держал пластиковый стакан, наполовину наполненный коричневым напитком.

— Это Максим Андреевич Плотников. Служит по контракту четвёртый год, более ста прыжков с парашютом, суровый и надежный человек, — с уважением рассказал о друге Волков.

Генерал отложил и его фотографию в сторону. И взглянул в глаза Волкова, потом опустил взгляд. И закурил новую папиросину из своей помятой пачки.

— Сделайте всё возможное и невозможное, — сказал генерал, больно сжав локоть Волкова. — Прошу тебя.

— Мы вылетаем днём. Подготовим всё необходимое и отправимся за Катей, — пообещал он Гусеву.

* * *

Солнце жарило не по-весеннему. На голубом небе не было ни облачка. Волков собрал всех троих парней с фотографий у себя в кабинете. Тем было понятно: случилось какое-то ЧП. Иначе их не вызвали бы к Волкову в пожарном порядке.

— Это Екатерина Гусева, — Волков показал парням фото девушки. — Её похитили афганские боевики.

— И наша задача — спасти её, — перебивая Волкова, с иронией сказал Дмитрий.

— Да, ты абсолютно прав, — согласился тот.

— Да почему опять мы? — смахивая пот со лба, возмутился Эльдар.

— Потому что вы — лучшие из лучших в своем деле, — рубанул воздух фразой Волков.

— И где она? — положив фото на стол, осведомился по-деловому Максим. — Куда мы отправляемся?

— В Афганистан! — поставив точку, произнёс Волков. — Я с вами, и приказы не обсуждаются.

— Да, сэр, — ответили все трое в унисон и отдали честь уважаемому всеми командиру.

* * *

Спустя всего лишь час все трое в темно-зеленых камуфляжах сидели в военном самолёте. Закрутились винты, и самолёт поднялся в воздух.

Эльдару очень хотелось курить. Он даже вытащил из кармана пачку сигарет, но поймал на себе предостерегающий взгляд Дмитрия, спрятал курево обратно. Волков смотрел в иллюминатор. Небо начало темнеть.

— Люблю я это дело, — передернул затвор «Макарова» Максим.

— А мне бы поскорей закончить всё, и домой, — повернул голову в его сторону Дмитрий.

— Мне вообще плевать, может, всю жизнь буду военным, — заявил Эльдар.

— Это почему тебе плевать? — осведомился Дмитрий.

— Потому, что я — сирота, воспитывался в интернате, — напомнил ему Эльдар.

— Приготовьтесь, скоро прыгаем, — заглянул в салон Волков.

Волков открыл шлюз. В самолёте ребята почувствовали, насколько сильный ветер их ждет.

— Готовы? — крикнул Волков.

— Да, — ответили парни хором.

Дмитрий первым покинул борт самолёта. За ним — Эльдар, потом Максим. Ветер словно стонал, трепал их форму.

— Свобода! — кувыркаясь в воздухе, крикнул Эльдар.

Максим и Дмитрий, вытянув руки в стороны, парили как орлы.

В положенное время каждый дёрнул за кольцо. Все три парашюта раскрылись.

В салоне самолёта Виктор Волков дотащил до открытого шлюза военный, со стёршейся кое-где тёмно-зелёной краской деревянный сундук, и скинул его вниз. Следом прыгнул сам.

Сундук, глотая километры, летел вниз. Волков дернул за кольцо и начал парить в небе. Приземлились в лесопосадке.

— Так, надо найти и распаковать сундук, — скручивая стропы парашюта, скомандовал Волков.

Пробираясь сквозь близко растущие деревья, все трое минут через пять нашли сундук. Он повис на дереве, зацепившись стропами парашюта, примерно в двух метрах над землёй.

Дмитрий схватился обеими руками за сучки, подтянувшись на руках, полез на дерево. Выхватил из чёрной кобуры острый армейский нож, обрезал стропы. Сундук с грохотом упал. Спрыгнувшие на землю Дмитрий и Максим взяли его за ручки и пошли. Впереди они увидели полуразрушенное двухэтажное строение. Парни зашли внутрь, словно не замечая царившую кругом разруху, поставили на бетонный пол сундук. Раскрыв его, вынули «калаши», снайперскую винтовку, пистолеты «ТТ».

* * *

— Отправимся сегодня ночью! — закуривая очередную сигарету, чуть позже распорядился Волков. — Идём втроем — я, Шмелёв и Плотников.

— А, как же я? — возмутился Эльдар.

— Во-первых, не перебивай меня, — почти рявкнул на него Волков и добавил. — А во-вторых, ты будешь нас прикрывать.

Эльдар взял в руки винтовку, прикрутил к ней глушитель и выставил её в разбитое окно здания, словно примериваясь, прицелился.

— Превосходно, — убирая винтовку в угол, оценил он результат какого-то своего эксперимента.

— Тут действуем тихо, быстро и без героизма, — вытащив из сундука карту, ткнул в место назначения Волков.

Наступила темная ночь. Как говорится, не видно ни зги. Все трое взяли всё необходимое и отправились по тропе. Эльдар вооружился винтовкой, включил прибор ночного видения. Ребят не было слышно. Они шли тихо, как учили.

— Проклятые комары, — хлопнул себя по плечу Виктор.

На четырех деревянных вышках, расположенных по углам огромного ангара, находилось по солдату. Неподалёку от ангара чернела будка охранников. На каждой вышке — яркие прожектора, которые при необходимости начинали вращаться в разные стороны. Всё это хозяйство огораживал кирпичный забор. А поверх него тянулась колючая проволока. Всё это разглядел Эльдар в снайперский прицел.

— Что ты видишь? — спросил его по рации Волков.

Эльдар подробно описал в ответ увиденное им.

— Где может быть девчонка? — выслушав отчеё, спросил Волков.

— Наверное, в ангаре, — предположил Эльдар.

— Так, слушай меня внимательно, мы выясним где девочка, а ты прикрывай нас, — распорядился командир.

— Да, понял, — согласился снайпер.

* * *

Максим сжал руки в замок, Дмитрий ступил на него и, оттолкнувшись, схватился руками за край колючей проволоки, поцарапал ладони до крови, но только поморщился. Дождавшись, когда свет прожектора с одной из вышек перестал метаться по территории, он подкрался к двери охранной будки и вошел в неё.

Тускло горел свет. За деревянным столом сидели двое мужчин в черной форме охранников. Они играли в карты.

— Не двигаться, — вытащил пистолет Дмитрий.

Оба оторвались от игры в карты и уставились на него.

— Где девочка? — спросил их Дмитрий.

— Какая еще дэвочка? — ответил вопросом мужчина азиатской внешности с акцентом.

Дмитрий нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел.

От адской боли мужчина закричал и схватился обеими руками за левую простреленную стопу.

— Я всего лишь охранник и правда не знаю, — со слезами в голосе промямлил тот.

— Тогда какой от тебя толк? — задал вопрос Дмитрий и, не дожидаясь ответа, выстрелил ему в лоб.

Второй мужчина схватился за автомат, лежавший на столе, но Дмитрий опередил его и прострелил кисть.

Второй завопил от боли.

— Может, ты мне ответишь? — спросил его Дмитрий.

— Она в ангаре! В ангаре! Только не убивай меня.

— Где в ангаре? Он большой.

— В правом углу, внизу, в яме.

— Сколько человек её охраняют?

— Пять или шесть, точно не знаю.

— Благодарю за сотрудничество.

Дмитрий развернулся и шагнул к выходу, мужчина выхватил здоровой рукой пистолет, но Дмитрий, словно предвидя это, метнул в его сторону выхваченный из-за ремня армейский нож, который полетел, рассекая воздух, и вошел по самую рукоять в горло мужчине. Из его рта фонтаном брызнула кровь, и он упал на пол.

Затем Дмитрий выглянул в дверную щель и увидел Максима, который уже перелез через забор и поднимался по ступенькам на ближайшую вышку. Ту, что стояла напротив будки. Дмитрий наблюдал за ним через дверную щель. Пара секунд, и охранник на вышке «нейтрализован».

— Как дела? — спросил Максима по рации Дмитрий.

— Порядок, я на вышке, — послышался голос Максима в рации.

Дмитрий вышел из охранной будки и бесшумно скользнул к ангару. Дверь оказалась не заперта, она заскрипела. Дмитрий замер. Через секунду из неё вышли двое азиатов с автоматами в руках.

— Домой хочу, — произнес один на языке, понятном Дмитрию. — По жене скучаю.

— А я вот на море побывал бы с радостью, — ответил второй.

Дмитрий подкрался к первому сзади, схватил его за шею одной рукой, а второй крутанул. Шейные позвонки хрустнули. Второй вскинул автомат, но Дмитрий опередил его, метнув в него свой второй нож. Мужчина повалился на землю. Дмитрий отволок обоих по очереди за ангар. Затем скользнул в приоткрытую дверь.

Внутри был яркий свет, который чуть не ослепил его. По периметру ангара шёл металлический мост. В правом углу стояли четыре человека, у каждого на плече висел автомат. Рядом с ними находился лифт. А правее на огромных столах, стоявших друг против друга, обнаженные девушки с восточными чертами лица упаковывали героин. Смертоносный, дьявольский запах ударил в нос Дмитрию.

Он рванул по мосту к четверым, одному с разбега, рассекая воздух кулаком, ударил в кадык. Тот упал на колени, жадно хватая воздух открытым ртом. Второй получил удар в челюсть. У него изо рта вылетели два окровавленных зуба. Дмитрий, выхватил пистолет, пальнул ему в живот. А третий успел полоснуть Дмитрия ножом по щеке. Дмитрий ногой выбил у него нож, который упал на пол моста. Дмитрий налетел на двоих остававшихся целыми противников. Поочередно каждый из них получил от него коленом в подбородок. Потом одного он приложил о бетонную стену головой, а другому вывернул руку и, схватив за шею, принялся душить.

Расправившись с охранниками, Дмитрий увидел справа в углу обитую жестью дверь, запертую на врезной замок. Один выстрел по запору, и дверь открылась. Внизу был подпол без ступенек, и пахло сыростью. Дмитрий спрыгнул вниз в одно мгновение. Привыкшие к темноте глаза разглядели перепуганную девушку.

— Пойдем со мной, — шепнул он ей.

— Отстань от меня, ублюдок! — неожиданно взвизгнула та. И принялась отбиваться от склонившегося над ней Дмитрия руками, попадая ему по щекам.

Дмитрий перехватил её руку, а второй прикрыл девушке рот, чтобы она не кричала. Её зрачки расширились, в них появился страх.

— Успокойся, я пришел спасти тебя, вытащить из этого ада, — шепотом произнес Дмитрий ей на ухо. — Я сейчас отпущу руку, только обещай не кричать. Договорились? Если поняла, кивни.

Екатерина, а это была именно она, девушка с фотографии, кивнула. Он убрал ладонь. Поднял девушку с пола. Дмитрий сложил ладони ковшиком, она ступила на них ногой и с трудом выбралась наружу. Дмитрий подпрыгнул и, схватившись обеими руками за металлические ставни, подтянул тело и выскочил следом.

— Мы двигаемся к выходу, открой нам дверь, — произнёс в рацию Дмитрий.

— Уже открыл, — ответил рация голосом Максима.

Один из снайперов на ближней вышке, услышав звук, направил винтовку на выход из ангара. Максим прицелился и выстрелил в него со своей вышки. Снайпер упал вниз. Сразу два прожектора осветили лицо Максима, и два оставшихся снайпера направили на него винтовки. Но никто не сравнится в скорости и меткости с нашим бойцом. И оба снайпера, один за другим, «покидают» вышки. Это поддержал друга из укрытия Эльдар.

— Четкие выстрелы, — отметил в рацию Максим.

— Я знаю, прямо в яблочко, — послышался довольный голос Эльдара в ответ.

Дмитрий и Екатерина выбрались из ангара. Максим спустился вниз с вышки и выстрелил из пистолета в замок. Дмитрий толкнул дверь в кирпичном заборе. Та слегка приоткрылась, была очень тяжелой, в образовавшуюся щель первой нырнула Екатерина. За нею — Дмитрий и Максим.

* * *

Забрезжил рассвет. Солнце медленно поднялось из-за горизонта. Его лучи с трудом проникали в окна старого заброшенного здания, где на холодном полу, прижавшись друг к другу, дремали Максим, Дмитрий, Эльдар, Волков и Екатерина.

Их разбудило стаккато вертолетных лопастей, оно становилось всё громче и громче. К ним приближался военный вертолет.

— Так, подъём! Все на крышу! — скомандовал Волков.

Все поднялись, но тут из-за угла выскочил явно не русский человек. Он передернул затвор и дал очередь. Пули срикошетили по бетонной перегородке, поднимая сгустки пыли, и одна зацепила Дмитрия — попала в колено, раздробив кость.

— Это подстава! Мы в ловушке! — вскрикнул он.

Превозмогая боль, Дмитрий падает на спину и даёт автоматную очередь по азиату. Тот корчится на земле и затихает.

Но в это время к зданию выруливает ЗИЛ темно-зеленого окраса. Тормозит, из него выпрыгивают с автоматами в руках около дюжины солдат и строятся в шеренгу. А из кабины вылезает, резко хлопнув дверцей, сам Саид Чонишвилли.

— Солдат взять живьём, а девку в расход, — командует он своим бойцам.

Все азиаты рванули выполнять задание. А в это время на рубероидную крышу садится вертолёт. К которому бегут Волков и Екатерина.

Водитель ЗИЛа по приказу Саида выхватывает из кабины базуку с ракетой и, встав на одно колено, прицеливается.

Внизу идёт перестрелка. Эльдар и Максим обстреливают азиатов. Дмитрий замечает, что солдат целится в вертолёт.

— Н-е-е-ет! — он, хромая, бежит к вертолёту и хватает девушку за руку.

Подстреленный вертолет взрывается, его разрывает на куски. Как в страшном сне, лопасти разлетаются. Какая-то железяка отлетает в сторону и попадает в горло одному из азиатов. Дмитрий с Катериной на руках прыгают на козырек сбоку от здания. Сверху на них льется дождь из горящих обломков вертолёта.

— А-а-а! Черт возьми, — роняет автомат раненный Эльдар.

На крышу забираются азиаты и направляют оружие на Максима. Тот кладет автомат на пол и поднимает руки вверх.

— Не стреляйте, не стреляйте, — умоляет Максим, заикаясь от ужаса.

Дмитрий опускает на землю Катю и закрывает её своим телом от пуль азиатов, разместившихся на крыше. Потом сам начинает стрелять. Азиаты один за другим опускают оружие, захлебываясь собственной кровью. Дмитрий не видит, как его друзей ведут к ЗИЛу.

* * *

Спустя полчаса Максима и Эльдара, находящихся после избиения без сознания, приковали металлическими цепями. К Максиму подошёл Саид и, размахнувшись, ударил его кулаком в нос. Максим очнулся, из носа хлынула кровь.

— Очухался, ублюдок, — крикнул Саид.

Максим, придя в себя, принялся осматривать помещение. А Саид тем временем саданул кулаком по телу Эльдара. Тот начал хватать ртом спертый, вонючий воздух помещения и пришёл в себя.

— Где ваши остальные? — схватив со стола огромный тесак, начал допрос Саид.

— В заднице у слона, — через силу улыбаясь, выдавил Максим.

Эльдар поддержал друга хохотом.

— Остряк, — заметил Саид, схватил кисть руки Максима, придавил её к столу и с размаха ударил лезвием тесака по мизинцу.

Максим потерял сознание от боли.

— Мне не до шуток! — воскликнул Саид и повторил свой вопрос. — Где сообщник?

— Мы тебе нечего не скажем, — харкнул в лицо Саиду Эльдар.

Саид достал из кармана белый носовой платок и вытер слюну. Потом он откинул носовой платок в сторону.

— Али! — позвал Саид.

Послышались шаги, и в комнату вошел здоровяк в чёрном халате с тройным подбородком. Он, не говоря ни слова, положил на стол армейский нож с раскаленным докрасна острием.

— Вы мне все скажете, — Саид схватил ладонь Эльдара и начал пытку, прижимая к его руке раскалённую сталь ножа.

Боль прошила всё тело бойца. Он потерял сознание.

— У меня нет времени на вас, сосунки, — прорычал Саид.

Саид наклоняет голову Эльдара к поверхности стола и пальцем давит на его висок. В это время пришедший в себя Максим, раскачиваясь на цепи, дотягивается до Саида и бьет своего мучителя кулаком в лицо.

— Герой нарисовался, — скрипя зубами от злости, выкрикивает Саид. Он хватает левую руку Максима и тесаком отрубает ему еще один мизинец.

Тот теряет сознание вновь, успев выматериться:

— Да я твоё е…о в асфальт вкатаю, штопаный г…он!

— Мы не знаем, где третий, — произносит Эльдар.

— Враньё! Вы действовали сообща, — не поверил Саид.

— Мы правда не знаем! — проплакал в ответ очнувшийся Максим.

— Разговор продолжим позже, — достав из кармана сигарету и щёлкнув зажигалкой, произнёс Саид, выходя из комнаты.

* * *

Пекло спало. У Дмитрия всё тело пропотело, и со лба сочился солёный пот, он ковылял, хромая на одну ногу. Катя держала его под руку. Вдали виднелись два скалистых холма. Они ускорили шаг. В расщелине между ними Дмитрий снял с себя камуфляжную форму, разрезал её, оторвал рукав. Он перевязал еще раз колено, затянув потуже.

— Нужно забраться на холм, — поморщившись от боли, сказал Дмитрий.

Катя, схватившись обеими руками за выступы и редкие кустики, полезла вверх. Дмитрий двинулся за ней. Наконец, они оказались в ущелье холма. Оно было больше похоже на небольшую пещеру. Правда, ничего внутри было не разглядеть. Но место для «лёжки» людей было.

— Когда прибудет вертолёт? — прервала могильную тишину Катя.

— Я не знаю. Но до этого я должен вытащить своих друзей, — ответил Дмитрий.

— В одиночку? — удивилась девушка.

— Да.

— Да ты с ума сошёл, у них там целая армия.

— Ну не целая армия… Но ребят я не могу бросить. Они мои боевые товарищи, и я обязан их спасти.

Девушка примолкла. Видно, заснула. Дмитрий смотрел на чёрное небо. На нём было море чужих звёзд. И вдруг он увидел падающую звезду.

— Падающая звезда — загадывай желание, — припомнил Дмитрий присказку своей мамы.

— У меня одно желание, — прошептала не спавшая, как оказалось, девушка. — Поскорей бы вернуться домой.

— Ты вернёшься, я обещаю.

— Я хочу вернуться живой из этого ада.

— А что ещё ты хочешь, о чем мечтала раньше? — поинтересовался парень.

— Я мечтала стать актрисой, училась. Но больше всего хочу жить отдельно от папы.

— Почему?

— Потому что он очень властный, и у него тяжёлый характер.

— Ясно, моя мама говорила, если верить в мечту — она обязательно сбудется, — прошептал Дмитрий.

— Очень на это надеюсь, — вздохнула Катя.

Больше они ни о чём не разговаривали. Екатерина закрыла глаза, и сон овладел ею. Дмитрий тоже уснул.

* * *

На следующее утро Дмитрия разбудил пинок по нижней челюсти кирзовым сапогом. Он с трудом открыл глаза и сплюнул кровь на скалистый бугорок.

Мужчина азиатской внешности нависал над ним, угрожал автоматом. Это был, как припомнил фото из досье Дмитрий, некий Марат Насыров, правая рука Саида, опытный следопыт. Дмитрий протёр глаза и увидел мужчину лет сорока с черной бородой и с огромным шрамом чуть ниже подбородка.

— Мне приказали девчонку в расход, а тебя живьём привести, — грубо и с акцентом произнес Марат, направив ствол автомата на Катю.

— Н-е-ет! — выкрикнул Дмитрий, схватил за ствол и отвёл автомат в сторону.

Марат дал короткую очередь в землю, а потом вновь ударил Дмитрия кулаком в нос. Отступив назад, он чуть не упал в ущелье. Марат снова поднял автомат и передёрнул затвор, но Дмитрий с размаху ногой выбил у него автомат и упал. Они налетели друг на друга, Марат попытался душить Дмитрия, а тот кулаками дубасил противника в грудь. Вскоре оба повалились на землю, продолжая махаться. Дмитрий схватил врага сзади за шею и крепко сдавил. В ответ получил удар в кисть руки невесть откуда взявшимся у Марата ножом.

От новой боли Дмитрий ослабил хватку. Марат воспользовался этим, ударил его локтем в солнечное сплетение и выбрался из удавки чужой руки. Оба вскочили на ноги.

— Ну давай, храбрец! — размахивая ножом в воздухе перед лицом Дмитрия, воскликнул Марат. Он поймал его за руку, ударил лбом в нос, левым кулаком вмазал по ребрам. Дмитрий ослабил его руку, и Марат воткнул ему нож в плечо.

— Ай! — прохрипел сквозь зубы Дмитрий и толкнул Марата ладонью. Тот ударился головой о камень. В его глазах потемнело. С головы стекала кровь. Он замахнулся ножом, но Дмитрий сорвал чеку от гранаты на его поясе и толкнул противника вниз.

— В укрытие! — закричал он Екатерине и, развернувшись, прыгнул в сторону.

Раздался взрыв, Марата разорвало на части. Дмитрий сидел на корточках за холмиком. Он поднял голову после взрыва, вытер горячий пот со лба. Всё его лицо было измазано сажей.

— Ты как? Тебя не задело? — спросил он девушку.

— Вроде нет, — ответила та.

Дмитрий подошёл к выходу из пещеры. Его взору открылся вид на ущелье. Военный джип с открытым верхом стоял неподалеку. В машине видно было базуку с наконечником ракеты. Там же было ещё какое-то оружие.

— Останься здесь, я скоро вернусь, — крикнул он девушке.

— Ты куда? — она вскочила на ноги и, ковыляя, подошла к Дмитрию.

— Я устрою им настоящий ад, не бойся только, — обняв её, сказал парень.

По щекам девушки текли слёзы. Лицо было измазано грязью, из сломанной переносицы сочилась кровь. Грязные волосы прилипли к щекам.

— Не оставляй меня, — ухватив парня за крепкие плечи, зарыдала девушка.

— Я должен спасти друзей, — твердо ответил он, расцепляя её руки.

— Меня могут убить, — у Кати начиналась истерика.

Он отвесил ей пощечину, чтобы она немного успокоилась. Затихнув, девушка продолжала молча плакать. Он ещё раз обнял её, поцеловал в щёку. А потом отправился по своим мужским делам. Добрался до джипа, нырнул в его нутро, крепко схватив руль. Повернул оставленный в замке зажигания ключ, и машина тронулась с места.

* * *

Саид сидел в своем кабинете за столом. Кабинет был не богатым, с бетонными стенами. Но зато имелся в нём небольшой бронированный сейф. Лежавший на столе сотовый вдруг начал трезвонить. Саид взял трубку.

— Да, — громко и отчетливо сказал он.

— Я задержусь, тут в аэропорту небольшие проблемы, — послышался в трубке голос его племянника Хосе.

— Когда тебя ожидать? — взяв сигарету, поинтересовался Саид.

— К полудню, видимо, — ответил племянник.

В трубке раздались короткие гудки. Это Саид дал отбой. И задумался: где Марат, он должен был уже объявиться. Он каждый час выходил на связь и докладывал обстановку. А сейчас что-то запаздывает. Саид жадно затягивался и выпускал дым. Потом он открыл сейф. Созерцание наличности успокаивало его. Там лежало около миллиона рублей наличными, точёные алмазы толщиной с наперсток в открытой пластмассовой коробке и около десяти слитков чистого золота.

* * *

Дмитрий жал на газ. Джип летел, проглатывая километры. Он переключил скорость и помчался ещё быстрее. Вот и знакомые ворота. Автомобиль врезался в железо ворот, те повалились. Дмитрий, схватив в одну руку базуку, а в другую — «узи», выпрыгнул из джипа. Машина продолжала мчался вперед. В ней лежала граната без чеки. Автомобиль врезался в ангар, вбив жестянку внутрь, и там взорвался. В воздух взлетел фонтан пламени. Огненная волна оранжевого цвета поглотила металлический мост. Пламя побежало ручейком, охватив три деревянные двери. Едкий дым струился в ангаре. Все было в жутком тумане.

— Что происходит? — вскочив со стула, возмутился Саид. — Убейте его!

Он выбежал из кабинета, оставив сейф открытым.

К выходу из ангара сквозь огненный барьер бежали с автоматами около десяти азиатских мужчин. Дмитрий встал на одно колено, поднял вверх базуку, прицелился и выстрелил. Ракета попала прямо в вышку. Брёвна в секунду охватило пламя. Горящая вышка качнулась. Дмитрий развернулся и, вскочив на ноги, кинул во вторую, сорвав чеку с них, две гранаты. Они залетели прямо на вышку. Прогремел взрыв. Огненный шар охватил вторую вышку, и в воздух взмыл столб огня.

На улицу из ангаров выбежали вооруженные азиаты. Пылающие красно-жёлтыми языками пламени обе вышки повалились друг на друга. Они упали прямо на солдат. Те, оказавшись в огненных объятиях, вопили нечеловеческими голосами.

Дмитрий, перепрыгивая через языки пламени, побежал к ангару. Там было все в дыму. Он прокладывает себе путь, убивая одного за другим вражеских солдат, ослепших от дыма и огня.

— Максим, Эльдар! Где вы? — кричит Дмитрий.

— Мы здесь, — слышит он хрип Максима.

— Где вы, отзовитесь! — громче крикнул Дмитрий.

— Да здесь мы! — это уже выкрикнул Эльдар.

Дмитрий услышал его и начал спускаться по витой железной лестнице вниз. Там он наткнулся на металлическую черную дверь.

— Вы там? — ударив в неё кулаком, выкрикнул Дмитрий.

— Да, мы здесь! — ответил Макс.

Дмитрий отошел в сторону и начал стрелять в дверь, но всё бесполезно, пули от неё просто отлетали. Он прошел вперёд и увидал маленькую комнату. В этой бетонной комнате валялись на полу три огромных газовых баллона. На каждом надпись: «ПРОПАН».

Дмитрий подкатил один баллон к двери и, отойдя назад, начал стрелять в него. Баллон разорвало, а бронированная дверь с облаком огня ввалилась в комнату. Дмитрий вбежал туда и увидел прикованных друзей. Выстрелил в кандалы, освободив тех от мучений.

Топот кирзовых сапог. Это в комнату вбегали азиаты. На Дмитрии с двух сторон повисли друзья. Что делать? Стрелять не получится, тут раненные Эльдар и Макс. Тогда Дмитрий выхватил пистолет и выстрелил во второй баллон с газом. Рвануло так, что мама не горюй!

Дмитрий, утерев лоб, сказал друзьям:

— Пора выбираться из этого ада.

Он тащил ребят к выходу, когда шальная пуля впилась Эльдару в плечо. Друг потерял сознание. Дмитрий оглянулся, но сзади уже никого не было. И вдруг он наткнулся на Саида, сжимавшего в руках автомат. Враги уставились глаза в глаза друг другу. Где-то слышались крики азиатов.

Дмитрий толкнул друзей в открытую дверь кабинета Саида, а сам остался разбираться с врагом один на один.

Саид хватает за руку Дмитрия и отводит автомат «узи» в сторону, а Дмитрий в ответ хватает за дуло «Калашников» и также отводит в сторону. Оба жмут на спусковые крючки. С грохотом гремят выстрелы в потолок. Сверху на них падают куски штукатурки и гипса. Комната наполняется туманом. Саид отбрасывает автомат в сторону, и Дмитрий тоже бросает «узи» справа от себя.

— А ты храбрец! Пришел за друзьями, уважаю! — произнёс Саид.

— Меньше слов — больше дела! — встав в боевую стойку, кинул вызов Дмитрий.

Саид делает шаг вперед и наносит удар. Его сжатый кулак скользит по предплечью Дмитрия, и тот отлетает, ударившись спиной о дверь балкона. Растерянный и ошеломленный, русский ныряет под его следующий удар, который приходится в рёбра. Дмитрий сплевывает кровь на пол. И начинает атаковать. Его кулак мгновенно рассекает воздух, ударяет Саида в нос, а потом парень, подпрыгнув, бьёт врага коленом в подбородок. Саид отступает назад и падает на одно колено. Кровь хлещет из его рта. Он сплевывает два передних зуба на пол.

В кабинете Саида Эльдар обнаружил алмазы, золото и деньги в сейфе. Его глаза загорелись. В углу валялся старый чёрный чемодан, в который он принялся складывать содержимое сейфа.

— Моё! Моё золото, — шептал он. — Выберусь из этого ада, стану богачом!

Максим в это время строчил из автомата, азиаты отвечали ему с двух сторон.

— Оставь это золото, это чужие грязно заработанные деньги, они тебе счастья не принесут! — крикнул другу Максим.

И добавил, отстреливаясь:

— Лучше мне помоги!

— Это моё, это все моё! — прижав к груди чемодан и стиснув зубы, оскалился Эльдар.

— Да брось ты чемодан и помоги мне! — вырывая из рук Эльдара поклажу, кричал Максим.

— Ещё раз ты тронешь чемодан с моим добром, — огрызнулся Эльдар, направив на Максима пистолет, — и я снесу тебе башку.

В это время прозвучала автоматная очередь, и Максима ранило в левую руку.

— А-ай! — закричал Максим, падая на колени. И, сдерживая крик боли, крикнул: — Сейчас не время выяснять отношения!

Эльдар одной рукой тащил за собой тяжёлый чемодан, другой навёл пистолет на азиата и выстрелил. Затем сорвал с плеча убитого автомат, выбежал в проход, упал на одно колено, дал очередь, которая подкосила ещё четверых. Тут же мгновенно развернулся, принял упор лёжа и расстрелял ещё троих. Они, захлёбываясь кровью, падали на пол замертво.

— Двигаем! — крикнул Эльдар.

Максим вскочил на ноги и пошел, шатаясь за Эльдаром. На улице раздражающе яркий свет ослепил их. Они, щурясь, рванули к ЗИЛу, который оставили около охранной будки. Пот струится по лицам Максима и Эльдара. Максим снимает майку и, скомкав её, смахивает пот со лба, а Эльдар дёргает на себя дверку грузовика.

* * *

В комнате Дмитрий заламывает руку Саида и кидает его через бедро. Саид получает кулаком в нос. Почти поверженный противник выхватывает нож из-за пояса и наносит удар Дмитрию по щеке. Кровь заливает лицо, стекает вниз. Саид бьет Дмитрия в живот ногой. Саид встает в боевую стойку, Дмитрий — тоже. Он выхватывает свой нож и готовится к нападению. Саид нападает. Ножи скрещиваются, звенит металл.

А в это время в грузовичке Эльдар дергает под рулём пластмассовую коробку, чтобы соединить два провода и завести двигатель.

— Давай подождем Димку? — предлагает Максим.

— К чёрту его! — рычит Эльдар.

— Значит, тебе деньги дороже дружбы? — удивленно осведомляется Максим.

— Здесь друзей нет. Здесь война, и каждый за себя, — огрызается Эльдар.

— Либо мы его ждем, либо я вышибу тебе мозги, — направляет пистолет Максим в висок Эльдара.

Саид царапает лезвием ребра Дмитрия. Затем бьёт его в нос. Дмитрий отлетает к балконной двери, ударяется о перила и чуть не вылетает вниз, вовремя зацепившись руками за них. Внизу звучат выстрелы. Дмитрий видит, как один его друг Эльдар стреляет в живот другому другу Максиму.

— Н-е-е-ет! — кричит Дмитрий.

Эльдар поднимает вверх взгляд, ухмыляется, а потом садится за руль грузовика. Саид наступает на руку Дмитрия кованым ботинком.

Дмитрий, подтянув тело, вонзил нож в ботинок Саида с такой силой, что нож прошел насквозь.

Саид закричал и выдавил из себя:

— Ублюдок!

Дмитрий подтягивается, залезает на балкон и с разворота бьёт Саида в челюсть ногой.

Внизу слышен рёв мотора. Это Эльдар завёл грузовик. Он выжимает сцепление и плавно трогается. Выкручивает баранку вправо. И в этот самый момент сверху прыгает Дмитрий, падает на брезент, рвёт его и оказывается в деревянном кузове. Эльдар давит и пробивает кирпичную стену, вылетает вперед. Дмитрий перелезает на крышу грузовика, прыгает на капот. Эльдар хмурится. Дмитрий подпрыгивает и ударяет двумя ногами по стеклам. Они трещат и разбиваются. Правая стопа летит Эльдару в кадык.

Эльдар начинает задыхаться, резко жмёт на тормоз. Грузовик подлетает на кочке, Дмитрий оказывается в кабине. Эльдар бьёт его кулаком в нос, и тот падает на сиденье. Эльдар резко поворачивает, и дверь со стороны Дмитрия распахивается. Дмитрий еда успевает удержаться в кабине, но продолжает бороться со своим вчерашним другом. У того с виска льёт кровь.

— Да пошел ты, — выругался Эльдар, резко вывернул рулевое колесо влево и вдавил газ.

Грузовик на большой скорости летел к обрыву. Эльдар приготовился прыгать из кабины, схватил чемодан. Но тот вдруг распахнулся, и всё его содержимое высыпалось наружу.

— Это моё золото, мои алмазы! — закричал он и протянул руку, чтобы дотянуться до дна чемодана.

Дмитрий в этот момент открыл дверцу и выпрыгнул из кабины. Эльдар, опомнившись, тоже прыгает из летящего к обрыву грузовика. Пустой чемодан — это все, что осталось у него в руках. Из кабины неуправляемой машины вывалился слиток золота. Грузовик долетел до дна оврага, там грохнул взрыв.

— Я убью тебя! — в отчаянии кричал Эльдар, бросаясь на Дмитрия.

— Ты уже убил Макса, — крикнул ему в ответ Дмитрий.

— Этот смазливый сопляк хотел забрать моё золото.

— Это не твоё золото.

— Кого это касается? А ты сейчас умрёшь! Я один уеду домой.

— Почему ты так думаешь? — скрипнул зубами Дмитрий.

— Потому что я самый умный, — сказал Эльдар.

— Только дурак считает себя умнее других, — усмехнулся Дмитрий.

Эльдар начал сильнее давить на него, нож почти касался зрачка. Дмитрий повернул голову и увидел слиток золота. Он протянул руку и схватил брусок, которым ударил Эльдара в висок. Раз. Другой… Слиток бьёт в голову бывшего друга.

— Сдохни! Сдохни, мразь! — кричал Дмитрий, ударяя раз за разом.

Эльдар уже не подавал признаков жизни.

Вдали послышалось урчание автомобилей. И вскоре Дмитрий увидел въезжающие на территорию базы две машины. Из первого УАЗа вышел Хосе. Когда он поднялся на второй этаж полуразрушенного здания, то увидел труп Саида. К Хосе подошел его подчиненный и доложил, что на базе никого не обнаружено.

Хосе, чтобы хоть на ком-то выместить злость, поднял пистолет и выстрелил бойцу в лоб. Остальные примолкли, понимая, что сейчас лучше не высовываться. Переждать гнев начальника.

Паузу прервал звук снижающегося и зависшего невдалеке вертолёта. В бинокль, протянутый одним из бойцов, Хосе увидел бегущих к летательной машине Катерину и Дмитрия.

— За ними! Не дайте им уйти! — отшвырнув в сторону бинокль, прорычал Хосе.

К висевшему невысоко вертолёту рванули две машины. Хосе с балкона выстрелил в сторону Дмитрия. Пуля пронзила его плечо. Но это не остановило Дмитрия, он продолжал бег к вертолёту. Следующая пуля, настигшая его, попадает в спину. Дмитрий падает, как подкошенный.

Солдат, поджидавший Дмитрия и Екатерину у раскрытой двери вертолёта, спрыгивает на землю, подбегает к растянувшемуся на земле парню, подхватывает его и тащит в машину. Туда же запрыгивает и Екатерина.

Вертолёт поднимается в воздух, из него раздается автоматная очередь, которая попадает в один УАЗ. Тот взрывается. Пламя с него перескакивает на вторую машину, и та тоже, охваченная огнём, взлетает в небо.

* * *

Спустя несколько дней Дмитрий Шмелёв очнулся в военном госпитале на окраине Москвы. Госпиталь находился в плачевном состоянии. Расшатанные полы, прогнившие насквозь окна. Под ними вечно холодные батареи — в общем, трущобы. По всему потолку длинного коридора шли змеевидные трещины. Потолок от этого был похож на паутину. По правую сторону коридора тянулись до самого конца фанерные скрипящие двери. Окна были в трещинах и заклеены скотчем. Они практически никогда не открывались. Если открыть оконную раму, то больше никогда её не закроешь. В самом конце коридора находился единственный приличный кабинет. Надпись гласила: «Главный врач».

Во дворе госпиталя по тротуару женщина в сером плаще везла инвалидную коляску. Это было Мария Петровна Власова, а в коляске сидел Дмитрий Шмелёв.

— Остановите здесь, — хрипло попросил Дмитрий.

Мария остановила коляску и повернула её направо. Мужчина смотрел на мутную воду Москвы-реки. Было тихо. Мария достала из кармана сигареты и, щёлкнув зажигалкой, закурила. Дмитрий молча смотрел на кружащих над водой чаек. Он сейчас всё бы отдал, чтобы оказаться с какой-нибудь красоткой на берегу реки. Мария словно почувствовала его настроение, отбросила недокуренную сигарету и повернула коляску в сторону госпиталя.

Дмитрий вновь оказался в общей палате. Прогнившие от сырости половицы трещали. Вдоль стен стояли пружинные скрипучие койки. На серой подставке, вкрученной в стену, располагался старый кассетный магнитофон, а в правом углу — чёрно-белый телевизор.

Послышались шаги, в палату вошёл в белоснежном медицинском халате высокий худой гладко выбритый главврач Виктор Семёнович Раков. В правой руке он нёс блокнот и шариковую ручку. Левой постоянно поправлял очки. Врач вновь повторил Дмитрию то, что уже говорил не раз.

— Ты должен уяснить: вероятность, что ты встанешь на ноги, равна нулю. Повреждение позвоночника — значит, паралич от груди.

Дмитрий еле сдерживал слёзы.

— Мне неприятно это повторять, — сказал врач. — Но ты на всю жизнь прикован к креслу. Ты понимаешь, что я говорю?

— Да, доктор, — проглатывая слёзы, ответил Дмитрий. И еле слышно спросил:

— А детей я, доктор, смогу иметь?

— Да, это возможно, — не удивился врач.

— Я буду ходить, я знаю, я буду ходить, — сквозь зубы процедил Дмитрий.

Вдруг в коридоре послышались громкие голоса, и в распахнувшуюся дверь палаты вошёл генерал с дочерью Екатериной.

— Спасибо что спас мою дочь! — произнёс властно генерал.

— Служу Отечеству! — приложив правую ладонь к виску, произнёс Дмитрий.

Генерал протянул свою огромную волосатую руку. Они обменялись рукопожатием.

— Мне нужно переговорить с вами с глазу на глаз, — глядя в зелёные глаза главного врача, строго сказал генерал.

— Пройдемте в мой кабинет, — более мягко ответил Раков.

Они вышли из палаты и пошли по длинному коридору в самый его конец.

— Почему нельзя его поставить на ноги? — прервал тишину, воцарившуюся в кабинете, генерал и достал из внутреннего кармана пачку папирос.

— Потому что у него паралич, пуля задела позвоночник. В этом медицина бессильна, — снимая очки, ответил Раков.

— Ну, должно же что-то помочь. Мы живём в двадцать первом веке, — папиросный дым выходил изо рта генерала, заполняя кабинет главного врача.

— Мне грустно об этом говорить, но он на всю жизнь останется инвалидом, прикованным к коляске, — сказал Раков.

Он встал, подошел к окну, открыл его.

— Да ты хоть понимаешь, что он ещё молодой пацан? — повышает генерал голос, почти срываясь на крик. — У него ещё вся жизнь впереди.

— Я всё понимаю, — сказал Раков. — Я — главный врач, у меня огромный стаж и сотни спасенных жизней.

— Да мне плевать на то, кто ты, и сколько человек ты спас! — тыча в него указательным пальцем, выкрикнул генерал. — Ты хоть воевал, ты хоть знаешь, что это такое, ты хоть знаешь, что такое семья, дети, любовь?

— Да, я знаю, — перебил его Раков. — Я видел солдат, которые без рук, без ног, с тянущимися за ними кишками зубами рвали врага, потому что их дома ждали любимые женщины. Я прошел вместе с ними шестнадцать боёв в этой кровавой мясорубке под названием Афганистан.

Генерал молчал, сжав зубы и уставившись в пол.

— Я знаю, — продолжал Раков, — чьи имена они выкрикивали вместе с кровью, когда я отрезал им из-за гангрены руки и ноги, я знаю, кого они зовут тогда.

— И кого же они зовут? — спросил генерал.

— Они зовут своих женщин. И только потому выживают, что те, в их задымленном болевым шоком сознании, приходят к ним, поют им песни о любви, кладут им руки на головы. Вот они и выживают. Не потому, что я — хороший врач, а потому, что им есть, за что держаться в этом аду.

Генерал не смог ничего ответить. Потом он поднял голову, посмотрел врачу в глаза и, не сказав больше ни слова, вышел из кабинета.

Его дочь стояла в коридоре. Генерал взял ее за руку, и они вышли из больницы.

* * *

Наступила ночь. Дмитрий лежал в своей палате и смотрел в окно. И видел, как ветер со свирепой силой раскачивает два стоящих друг напротив друга старых дуба. Листья с них срывались и падали куда-то на землю. Он на мгновение закрыл глаза и почувствовал едкий дым марихуаны. Это на соседней койке Филипп жадно затягивался косяком. Дым наполнил палату.

— Ко мне тут с… одна ходит. Хороша, я вам скажу, — взял из рук Филиппа косяк и затянулся, блаженно закрывая глаза, еще один сосед Дмитрия по палате Кирилл.

— Пока есть палец и язык — ты мужик, — с улыбкой на лице процитировал пошлость Филипп.

— Ладно, не травите душу, я не тр… год, — протянул руку за косяком и Дмитрий. — Вот встану на ноги, и тогда…

— Доктор сказал, что ты никогда не встанешь на ноги, — перебивая Дмитрия, заявил Филипп. — Да мне по барабану этот доктор. Я встану, точно знаю, что встану, — заспорил Дмитрий.

Потом Дмитрий затушил бычок в хрустальной пепельнице и закрыл глаза. Через несколько минут сон овладел им.

* * *

На следующий день в пищеблоке за деревянными столами обедали больные. Пахло жареной картошкой и курицей. Дмитрий, держась за алюминиевые костыли, волочил за собой перевязанные бинтами ноги.

— Вот увидите, я отсюда уйду на своих ногах, — произнёс он. И начал быстро переставлять костыли.

— Да, конечно, — сказал со своего стула в правом углу с улыбкой на губах Андрей Иванов.

Дмитрий ходил на костылях взад-вперед. Очень быстро.

— Может на сегодня хватит? — спросил Андрей.

— Нет, не хватит, — рубанул Дмитрий.

И начал дальше передвигаться, упираясь костылями в пол.

— Может, перекусим? — осведомился Андрей.

— Нет, я не голоден, — ответил Дмитрий.

И продолжил ходьбу, волоча за собой ноги, и опять чуть не упал. Вдруг один костыль прогнулся, а второй начал скользить вперёд, и Дмитрий всё-таки свалился на спину. Сердце колотилось, как отбойный молоток. Пот катился градом. К нему кинулся Андрей.

— Ну, как ты, — подложив ему руку под затылок, спросил Андрей.

— Да чепуха, что-то хрустнуло, — натянул на лицо улыбку Дмитрий.

— Надо быстро доктора звать, — крикнул Андрей, — вылезла наружу коленная чашечка!

Побежали санитары с носилками темно-зеленого цвета и положили на них Дмитрия.

* * *

На следующее утро в палату через плотно прикрытые шторы пробивался яркий свет солнечных лучей, которые разбудили Дмитрия. Он открыл глаза и с удивлением начал осматриваться. Расплывалось перед глазами всё, на что он смотрел: больничная койка, давно не беленный потолок. Дмитрий протёр глаза.

— Кто-нибудь, подойдите! — крикнул он.

К нему подошла Мария Власова в белом халате. Спросила, как ни в чем не бывало:

— Что случилось?

— Куда все подевались? Я лежу в собственной блевотине и дерьме. А ко мне никто не подходит. Я хочу вымыться! — кричал, как сумасшедший, Дмитрий Шмелёв.

— А ну, тихо! — строго сказала Власова. — Не повышай на меня голос, и без грубостей.

— Мне плохо, мне совсем скверно. Мне нужен доктор прямо сейчас, — тыча в неё пальцем, говорил Шмелёв.

— Доктор занят, — ответила Власова.

— Ваш доктор всегда занят, — с отчаянием сказал Дмитрий.

Послышалось шарканье туфель, и к его койке подошел Андрей.

— Что завёлся? Опять с катушек слетел? — спросил Андрей.

— Да пошёл ты! — схватив Власову за рукав белого халата, крикнул Дмитрий.

В эту минуту он готов был растерзать всех вокруг.

— Успокойся, — грубо ответил ему Андрей.

— Вот, выпей, — сказала Мария, достав из кармана успокоительное.

— Не хочу я, — отвел её руку Дмитрий, — вместо того, чтобы лечить, пичкаете меня всякой дрянью.

Он махнул рукой, и тюбик с таблетками вылетел из руки Марии и упал на пол.

— Не хочешь — как хочешь, — сказала Мария.

— Грёбаные трущобы, — вытирая пот со лба, прошипел Дмитрий.

— Хочешь на свободу? — засмеялся Андрей. — Ампутируют ногу, и через две недели выпишут.

— Мне нужна нога, — завыл Дмитрий.

— Зачем? Ты же её не чувствуешь, — удивился Андрей.

— Мне она нужна. Это — моя нога. Обращайтесь со мной по-человечески! Я требую! Вы обязаны это делать! — ударил себя в грудь Дмитрий.

— Ты заткнёшься или нет? — закричал Филипп. — Я тебя сейчас костылём вырублю!

— Я воевал в Афганистане! Я заслуживаю уважения, — ответил всем сразу Дмитрий.

— Афганистан, говоришь? — спросил Андрей. — Афганистан для меня пустой звук. Нам по барабану! Уяснил всё? Хорош, успокойся, — Андрей тяжело вздохнул и пошел к выходу из палаты.

— Нет, не хватит! — крикнул Дмитрий, схватил с тумбочки стакан и бросил его вслед Андрею.

Стакан ударился о стену и разлетелся на куски. Филипп схватил левой рукой костыль и ударил им по голове Дмитрия. Тот отключился.

— Слава Богу, заткнулся, — сказал Филипп.

* * *

«Жигули» шестой модели серого цвета ехали по асфальтовой дороге. За рулём сидел Фёдор Михайлович Пчелкин. Пол-лица его было изуродовано. На затылке, если приглядеться, виднелись два шрама. На заднем сиденье разместился Дмитрий Шмелёв.

— Спасибо, что забрал меня из этого дурдома, — глядя в затылок Фёдора, сказал Дмитрий.

— Да нет проблем, — немного нахмурившись, ответил Фёдор.

— Слушай, а что у тебя с лицом? — поинтересовался Дмитрий.

— Да я подорвался на мине два раза, — ответил Фёдор.

Машина свернула налево. С правой стороны были раскиданы частные дома из красного кирпича, по левую руку виднелся лес. На улице завывал ветер, срывал кленовые листья с деревьев. Фёдор курил, и прозрачный сигаретный дым выходил в бортовую боковую форточку автомобиля.

— Ну вот, мы в родных краях, — улыбаясь, сказал Фёдор.

— Я это уже ощущаю, — ответил Дмитрий.

Машина повернула направо и остановилась напротив старого, недавно покрашенного в зелёный цвет двухэтажного деревянного дома. Фёдор вышел из машины, открыл багажник, вытащил оттуда инвалидное кресло.

— Так, на счёт три, — схватив под мышки Дмитрия, сказал Фёдор.

— Раз, два, три, — сосчитал Дмитрий.

Фёдор пересадил его легко, как ребёнка, в инвалидное кресло и поддержал правую ногу.

— Спасибо, ноги я сам закину, — сказал Дмитрий.

Он схватил двумя руками сначала правую ногу, приподнял, положил её на подножку. Потом точно так же пристроил левую. Фёдор взялся за ручки сзади и повёз приятеля к дому.

Но тот начал сопротивляться.

— Я сам, — Дмитрий положил руки на колёса и покатил инвалидную коляску к дому.

— Пока меня не было, здесь многое изменилось, — повернувшись к другу, сказал Дмитрий.

— Да, очень многое, — ответил Фёдор.

Из дома выбежала в зелёном платье и надетом поверх платья синем фартуке мать. Подбежала к сыну, обняла его. Из её глаз текли слёзы.

— Привет, мам, — обнял одной рукой женщину Дмитрий.

— Как ты, сына? — всхлипывая. поинтересовалась женщина.

— Всё хорошо, мама. Я дома.

* * *

Дмитрий едет по длинному коридору родного дома. На стенах недавно наклеены обои с рисунками. Под серым линолеумом скрипит деревянный паркет. Он поворачивает в свою комнату. Заезжает в неё, подбирается к письменному столу. На столе — компьютер, рядом с монитором — хрустальная ваза. Из неё торчат ручки и карандаши. Дмитрий раздвигает оранжевые занавески, и в комнату проникает тусклый дневной свет. На подоконнике он обнаруживает покрытый толстым слоем пыли фотоальбом.

Берёт его в руки. Чтобы лучше разглядеть снимки, включает стоящую на письменном столе лампу. Вспыхивает свет. Дмитрий сдувает пыль с альбома, кладёт его на колени и открывает. Внимательно всматривается в первые фото. На одном он в синих шортах и чёрных боксёрских перчатках. С улыбкой от воспоминаний, он листает альбом. В доме царит тишина. На следующем фото он же сидит в синей олимпийке за рулём «Жигулей» шестой модели. На лице всё та же улыбка. Тишина в доме вдруг прерывается криком мамы. Она зовёт его, как когда-то в детстве, кушать свеженькие беляши. Дмитрий отвечает:

— Нет, я не хочу.

Мама заходит в комнату, обнимает его за плечи и снова всхлипывает. Дмитрий успокаивает:

— Мама, не волнуйся, всё в порядке. Я же вернулся.

— Да, главное, что ты есть.

* * *

Вечером того же дня Дмитрий в ночном клубе. Погода на улице ненастная, ливень барабанит по асфальту. На сцене ночного клуба играют рок-музыканты.

— Что ты грустишь? — перекрывая музыку, крикнул сидевший рядом с Дмитрием за столом Фёдор.

— Не поверишь, я бы всё отдал, чтобы встать на ноги. А в будущем завести семью. Но будущего нет такого, — повернув к нему кресло, сказал Дмитрий.

— Да брось ты. Главное — жив, — подбадривая его, ударил ладонью по плечу Фёдор.

— Да, но я — овощ, — печально буркнул в ответ Дмитрий.

Музыка стихла. Музыканты ушли, а на сцену вышли обнажённые красавицы — брюнетка и блондинка. Они начали крутиться на металлических шестах. Из чёрных колонок, висевших над сценой, лилась музыка, похожая на шум прибоя. Фёдор закурил. К ним подошла в короткой красной юбке с обнаженной грудью длинноногая рыжеволосая официантка.

— Пиво, мальчики, — блеснув белоснежной улыбкой, сказала она и поставила на стол две тёмных ледяных бутылки пива.

— Спасибо, крошка, — ударил её по попке Дмитрий.

Фёдор пошёл к бильярдному столу. Там стоял здоровый коренастый мужик лет 35, лысый, но с седыми висками.

— Может, сыграем? — спросил Фёдор.

— Разбивай, — выпуская дым изо рта, произнёс мужик басом.

Дмитрий подъехал к ним и принялся следить за игрой, попивая пиво и хмуря брови.

— Ты представляешь, я воевал, а на меня всем наплевать, — раскачиваясь около бильярдного стола, произнес он.

— Успокойся! Все будет хорошо, — ответил Федор.

— Мне на всё наплевать, — возмутился Дмитрий.

— Слышь, парень. Заткнись. Думаешь, если есть каталка, то тебя все должны жалеть? — ударяя кием по шару, произнёс лысый.

— Что? — не понял Дмитрий.

— Ты тут не единственный десантник. Я воевал в Дагестане, и в первый день у нас полегло двадцать солдат, — затушил бычок о жестяную пепельницу мужик. — Так что не роняй мне слёзы в пиво. Послужил, вот и всё, привыкай. Хватит ныть.

— Федя, это что за урод? — повернулся Дмитрий к другу.

— Я не знаю. Да ну его, не бери в голову.

— Знаете что, — ударив кулаком по бильярдному столу, крикнул Дмитрий. — Вы все уроды!

— А ты — тряпка, штопаное дерьмо, — ударил кием в пол лысый.

— Что ты там вякнул? — попытался схватить его за куртку Дмитрий. — А ну иди сюда.

— Ну, давай, ударь меня, чертов инвалид, — нахмурился мужик.

— Да я тебя и сидя порву, — замахнувшись рукой, кричал Дмитрий.

К лысому подошли два здоровых охранника и схватили его за руки.

— Ты заткнись, — подошёл и закрыл собой Дмитрия Фёдор.

Он взял коляску Дмитрия за ручки повёз его к выходу.

— Постой, отпусти меня, я еще хочу выпить, — сопротивлялся тот.

— Я думаю, тебе уже хватит.

— Нет, не хватит, — сердился Дмитрий.

Друг подвёз его к столу. К ним подошла та же официантка и принесла на чёрном подносе бутылку водки. Дмитрий схватил её, мгновенно открыл и начал залпом пить. В клубе зазвучала музыка восьмидесятых.

— Братан, подтолкни меня, — подъезжая к сцене, сказал Дмитрий.

— Ты борщишь. Я думаю, на сегодня достаточно развлечений, — прошептал Фёдор.

— Нет, не достаточно, я ещё не нагулялся, — заезжая на кресле на сцену, произнес Дмитрий.

На подиуме девушки извивались у шеста, как змеи в джунглях. Он начал в такт музыке крутить головой и ездить по сцене.

— А у тебя неплохо получается, малыш, — сказал ему брюнетка.

Дмитрий пил водку из горла и улыбался.

— Тренировался, наверное? — держась руками за шест, осведомилась блондинка.

— Всю жизнь, девочки, ради вас, — он швырнул на сцену пустую бутылку. Та мгновенно разбилась, и осколки разлетелись по сцене. Девушки взвизгнули и убежали. Дмитрий качнулся еще раз, кресло поехало вперед, и он упал на спину прямо на сцену.

— Опять нажрался до поросячьего визга, — схватил его за плечи Фёдор.

— Плевать на эту чёртову жизнь, — орал Дмитрий. — Дайте мне кресло, я хочу танцевать!

* * *

На улице ветер и ливень не прекращались. Лило, как из ведра.

— Спасибо, Федя, — пьяным голосом говорил Дмитрий.

Его коляска заехала на порог дома. В прихожей загорелся свет. В белой ночной сорочке вышла мама.

— Что с тобой? Ты опять пьян? — спросила она.

— Привет, мам, — заикающимся голосом сказал Дмитрий.

— Ты опять пьяный. Боже мой! Мой сын — алкоголик, — мама подошла к коляске и обняла себя за плечи.

Дмитрий сорвался со стены в прихожей деревянный крест и стал на него смотреть.

— Не тронь крест, — вырвала у него распятие из рук мать.

Дмитрий крепко держал распятие правой рукой, не отдавал. А левой крутил колеса инвалидной коляски в свою комнату.

— Вот в это ты веришь, — показывая матери распятие, говорит Дмитрий. — Ты в это веришь, а я — нет.

Он заехал к себе в комнату, мать зашла следом за ним, включила свет.

— Я больше не верю в него! Он провисел всего три дня, а мне всю жизнь мучиться. Лучше бы я сдох! — кричал сын.

— Думай, что ты говоришь, — села на кровать мать.

— В этом проблема, мама! Мне еще жить, крутить колеса, напоминать про Афганистан. Общество меня не хочет видеть. Всем плевать на меня.

— Сынок, давай поговорим! — просила мама.

— Нет, мама, мы не будем говорить сейчас. Я — долбаный дебил, что верил в любовь. Ладно, давай завтра поговорим.

— Не доводи меня до слез, сынок, успокойся.

Дмитрий подъехал к письменному столу и сильными руками перевернул его вверх дном. На пол с грохотом упал монитор. Рассыпались ручки и карандаши.

— Сержант, взвод построен! Смирно! Налево, шагом марш! — переходя на истерический крик, отдавал честь дрожащей правой ладонью Дмитрий.

— Боже, кем ты стал? Тебе помощь нужна, — заглянув в комнату, сказала мама.

— Мне не нужна помощь. Иди со своим боженькой…

Дмитрий увидел, как мать побежала в ванную, схватила махровое полотенце и вернулась в комнату.

— Что ты сказал мне? — кричала мать и била его по лицу полотенцем. — Во что ты превратился?

Потом она бросила полотенце на кровать и убежала на кухню. Дмитрий поехал за ней следом.

— Заткнись, ты всё уже сказал, — кричала мать. — Иначе я возьму сейчас сковородку и огрею тебя!

— Нет, мам, я еще не всё сказал, — произнес Дмитрий, — ты говорила, сходи в армию, отслужишь, станешь мужчиной.

Мать замахнулась сковородкой, но он знал, что она не ударит.

— Я не заставляла идти тебя в армию, — плача, говорила она.

— Заставляла! Бога нет, он мёртв, как мои ноги, — сорвался на крик Дмитрий. — А я — есть. И это инвалидное кресло тоже есть до конца жизни.

— Выйди отсюда, — крикнула мама.

— Да пошла ты! — Дмитрий резко поворачивает кресло-каталку и выезжает на улицу. Каталка отлетает в сторону, он ударяется носом об асфальт, а локтем — о бордюр. В районе переносицы слышен хруст. Кровь смешивается с дождём.

— Нет-нет-нет! — кричит мать, падая на колени рядом.

* * *

Что это, сон? Дмитрий на своём инвалидном кресле выезжает на пляж. Он жмурится от яркого солнца. Оно ослепляет его. Он смотрит на бегущие к берегу голубоватые волны, встаёт на свои ноги, шагает вперёд, потом ещё. И ещё. И бежит прямо к морю, забегает в него, ныряет, выныривает и плывёт вперёд. На его лице радостная улыбка. Только он слышит голос мамы, который зовет его. Дмитрий останавливается, встает на ноги в воде. Сзади волны сгущаются и накрывают его с головой, но он идет к берегу. Кругом почему-то темно, отдыхающих нет. А у самой воды стоит его инвалидное кресло.

— Прости меня, сынок, — слышит он сквозь дрёму и туман голос мамы.

Дмитрий открывает глаза, все двоится. Он лежит в отдельной палате. Рядом сидит мама. На лице — слёзы. Дмитрий трогает руками свои ноги, они по-прежнему мертвы.

Его отдельная палата была очень маленькой. Рядом с койкой справа стояла небольшая серая тумба. Слева — мониторы, которые показывали жизненные функции. Он лежал под системой. По мониторам ползла извилистая зеленая «гусеница». Справа находилось пластиковое окно. Оно было закрыто белой занавеской. В центре палаты под потолком висела небольшая люстра.

— Зачем ты это сделал? — спросила мать, увидев, что сын пришел в себя.

Дмитрия что-то кольнуло в нос, боль была такая, будто его ужалила пчела. Он дотронулся до носа и обнаружил на нём приклеенный пластырь.

— Мам, оставь меня в покое, — повернул он голову.

Мама достала из чёрной сумки носовой платок.

Дверь в его палату открылась, и зашла медсестра в белом халате. На подносе она несла два бутерброда и чай. Дмитрий появление завтрака проигнорировал и уставился в потолок.

— Вы знаете, ему нужен покой, и часы приема закончены, — подвезла тележку с едой медсестра.

— Да-да, я сейчас уйду, — встав с кресла, заспешила мама.

Чмокнула Дмитрия в щеку. И ушла.

Медсестра тоже вышла из палаты, и Дмитрий остался один наедине со своими мыслями. Он начал мечтать о летних днях, где он с красивой девушкой лежит под пальмой у моря. Ему хотелось хотя бы на один день забыть о реальности и поддаться иллюзии. Где он с красавицей гуляет по пляжу, где они целуются и под шум прибоя занимаются любовью. Но, переводя взгляд на люстру, он сразу возвращался в реальность и понимал, что его мечте не суждено сбыться. А на этой люстре он хотел вздернуться, он представлял эту «упоительную» картину…

Наступила ночь. Дмитрий долго не мог уснуть. Он не понимал, зачем и почему он живет или, скорее, существует в этом жестоком мире. Мир так жесток, все думают только о своей шкуре, о деньгах.

— Деньги. Деньги. Деньги, — повторил он вполголоса и продолжал размышлять вслух о том, почему у людей нет ничего святого. Думают, как бы уничтожить тебя, избавиться от тебя, у каждого второго в глазах ненависть, алчность, человек человеку волк, если не сожрешь ты — сожрут тебя.

Он закрыл глаза, но сна не было, Дмитрий повернулся на правый бок, потом на левый, но его мучила бессонница. Мысль о смерти занимала все его мысли. Наконец-то он уснул.

* * *

На следующее утро медсестра привезла в палату завтрак.

— Тебе надо поесть, ты уже третий день ничего не ешь, — подвозя к нему тележку с едой, сказала она.

— У меня нет аппетита, — в ответ буркнул Дмитрий.

Она развернулась и пошла к выходу из палаты.

— Постойте! — глядя ей вслед, крикнул Дмитрий.

— Что-то хотели? — остановившись и развернувшись к нему лицом, тоненьким голоском поинтересовалась девушка.

— Да, можете принести мне тетрадь и простой карандаш? — осведомился Дмитрий.

— Хорошо, принесу, — ответила она, хлопнув дверью.

Спустя десять минут медсестра принесла ему карандаш и тетрадь. Дмитрий открыл тетрадь и начал писать рассказ о дочери генерала, чтобы занять свое время и отвлечься от плохих мыслей. Он думал над каждым предложением. За день он написал целый… тетрадный листок. Потом начал его перечитывать и, перечеркивая, делал много исправлений, в конце концов листок был полностью перечеркнут.

Дмитрий вырвал его, смял в комок и выкинул в мусорную корзину, стоящую около двери.

«Завтра начну с чистого листа», — подумал он и лег спать. В этот раз он уснул быстро и не думал ни о чём.

На следующий день он написал тетрадный листок без исправлений. И так изо дня в день Дмитрий упорно писал что-то в тетради.

Незаметно пролетела неделя. Он почти ничего не ел и очень сильно похудел. Стал почти скелетом с натянутой кожей. Потому что, когда он пил чай или компот, то они на вкус, казалось ему, были похожи на ржавое железо. Пил он лишь тогда, когда надо было утолить жажду. Через неделю, в понедельник, к нему в палату вошла вдруг… Катерина Гусева. В правой руке она держала пакет.

— Привет, — присаживаясь в кресло, произнесла девушка.

— Привет, — отложил на подоконник тетрадь с карандашом Дмитрий.

Екатерина высыпала на тумбу из пакета фрукты: бананы, апельсины, мандарины.

— Ну, как ты? — блеснув белоснежной улыбкой, осведомилась она.

— Как я? — усмехнулся он. — Хреново, как видишь.

— Я пришла в гости, может тебе какая-нибудь помощь нужна? Чувствую себя виноватой.

— Мне не нужна помощь, — твердо сказал он.

— Тогда, что ты хочешь? — спросила она, чуть не плача.

— Водки хочу! — резко рубанул он.

— Ну, сейчас куплю тебе водки, — встала с кресла и пошла к выходу девушка.

— Да, и возьми две бутылки, чтобы второй раз не бегать, — вслед крикнул он.

Спустя двадцать минут она и правда принесла ему что-то, когда вынула из пакета, оказалось — водка. Дмитрий очистил апельсин от кожуры, а Катя ему налила половину гранёного стакана.

— Разве так пьют настоящие солдаты? — выхватив у неё из рук бутылку, возмутился он.

И наполнил стакан до краёв, потом мгновенно его залпом выпил и закусил апельсином.

— Наливай ещё полный.

— Может, тебе больше нельзя? — спросила она.

— Мне всё можно, — ответил он.

Катерина безропотно наполнила ещё стакан, он и его залпом выпил. И также закусил мякотью апельсина. Потом он выхватил бутылку у неё из рук, опять налил стакан и выпил его.

— Ну, пей, ты же настоящий мужчина, — с усмешкой сказала Катерина.

И налив очередной стакан, поднесла его ко рту парня и резко начала заливать жидкость в рот.

— Кхе-кхе, — откашливаясь, Дмитрий поперхнулся и резко с размаха отвесил Катерине пощечину.

— Ты, что творишь, дура! — воскликнул он.

Она хотела в ответ ударить его по лицу, но он поймал её руку, и их глаза встретились. И что-то произошло. Может быть, небо упало на землю? Правда, никто вокруг них этого не услышал.

Они приблизили лица друг к другу и поцеловались. Их рты сплелись в едино целое, она схватила в руки его лицо, у него перехватило дыхание, и её сердце забилось сильнее. Девушка залезла на парня сверху. Они потеряли счет времени в поцелуе. Она резким движением сорвала с себя майку и откинула её в сторону. Он схватил её грудь. У неё закружилась голова. Дмитрий возбудился, сорвал с неё юбку. Он откинул одеяло в сторону. И они занялись страстной любовью. Их стоны сплелись в единую симфонию.

«Ты подарила мне свою улыбку, кусочек своего сердца, чувства, которые я испытываю… Ты — та единственная, которую я так долго ждал», — думал сквозь стоны Дмитрий. Во время секса он впервые ощутил, что он больше не одинок, что кто-то его любит. А значит, нужно радоваться жизни, несмотря ни на что.

* * *

На следующее утро он проснулся с улыбкой, у него появился аппетит, он съел завтрак и принялся продолжать писать рассказ. Воспоминания у него были только о ней. В его мыслях была только она. Он был одурманен запахам её волос, её губы на вкус были как клубника. Он закрывал глаза, и перед ним появлялась она.

Спустя месяц Дмитрия выписали, и он снял квартирку неподалёку от Казанского вокзала. Изо дня в день он писал свой уже роман, а не рассказ. Единственная мысль пронзала его мозг: если она уйдет от него, то он не выживет.

* * *

Екатерина в очередной раз прихорашивалась около зеркала, собираясь идти к нему на свидание. В коридор вышел её отец.

— Куда намылилась? — строго спросил он.

— На свидание, — подводя черной тушью ресницы, ответила она.

— Он тебе не пара, — возмутился отец.

— Пап, я уже взрослая и сама разберусь, кто мне пара, а кто нет, — серьезно ответила дочь.

— Не смей разговаривать так с отцом! — вспылил генерал. — Он — инвалид.

— Да даже если бы он был глух и слеп, я бы полюбила его! — отложила тушь в сторону Катерина. — Он воевал в Афганистане, рискуя своей жизнью, спасал мою.

— Я тоже воевал! И командовал солдатами, — срывается на крик генерал.

— Да, ты воевал. Но ты не рисковал жизнью на передовой. Из штаба отдавал приказы, — почти нахамила отцу Катерина.

— Не смей со мной так разговаривать! — дал пощечину дочери генерал.

Дочь взвизгнула и крикнула ему:

— Считай, ты потерял дочь!

И побежала по ступенькам вниз. Отец открыл дверь.

— Катя! Вернись, прости меня! Я погорячился! — выйдя в подъезд, закричал генерал.

Но Екатерина словно не слышала ничего и поспешила на свидание. День был солнечным и ясным. Дойдя до остановки, она почти не ждала автобус. Он тут же подъехал. В салоне автобуса она открыла свою сумочку и достала оттуда небольшое круглое зеркальце. Посмотрела на своё отражение в нём. Тушь с правой ресницы потекла по щеке. Достав из сумки влажную салфетку, Катерина вытерла щеку.

Спустя десять минут она вышла на остановке и пошла по тротуару, потом свернула в арку и, пройдя ещё квартал, увидела Дмитрия. Он сидел в инвалидной коляске, курил сигарету. Во дворе на деревянной лавочке неподалёку от него сидели три старушки и о чем-то между собой судачили.

Одна что-то вспоминала, вторая винила во всех бедах коммунальщиков. Екатерина подбежала и обняла Дмитрия. Он обхватил руками её талию.

— Сколько не платишь за коммунальные услуги, — возмущалась одна старуха, размахивая руками, — а всё толку мало.

— Да и не говори, — поддержала её другая, — стены в подъезде рушатся, крыша течет.

— Трубы в подвале все проржавели, никому нет дела, — ворчала третья.

Хор голосов старушек был настолько громким, что Екатерина поморщилась, услышав, о чём идет речь. Ей хотелось петь от любви, а тут такая бытовуха! Она схватила сзади инвалидную коляску и повезла её прочь со двора. Повернула налево, в небольшой проулок. Потом ещё свернула направо. И вот они оказались на мосту. Внизу шумела река. Над Москвой горел тёмно-оранжевый закат. Они так стояли молча долго-долго, пока совсем не стемнело.

— Я хочу домой, — сказал Дмитрий.

Екатерина повернула коляску в другую сторону и покатила к дому. Было уже темно, когда они вошли в его квартиру. Небольшая однокомнатная хрущёвка. В зале на шкафах, среди множества книг и его фотографий, виднелся налет пыли. Дмитрий подъехал к своему компьютерному столу в левом углу комнаты. Взял со стола, на котором стоял ноутбук, толстенную пачку листов с напечатанным текстом.

— Что это? — удивилась Екатерина.

— Это мой роман, посвященный тебе, — ответил он с улыбкой.

— А как называется?

— «Дочь генерала»…

Спустя десять минут она помогла ему лечь на серый махровый диван, находившийся в правом углу комнату. Он закрыл глаза, и буквально через полчаса сон овладел им. Екатерина начала читать. Текст захватил её с первой же страницы. И она не могла оторваться от него. Катя не спала всю ночь. Пила черный кофе, читала с удовольствием страницу за страницей. Наконец она перевернула последнюю страницу. На её глазах блестели слезы. Но она взяла себя в руки, отложила роман в сторону, пошла ополоснуть лицо.

Решение было принято. Утром они с Дмитрием поехали в издательство. Роман одобрили и отправили в печать. Критики прочили молодому писателю большое будущее. Роман и правда разлетелся в один миг. Спустя месяц Дмитрий начал писать свой новый роман, а через год Екатерина и Дмитрий поженились.