Система «Морской лев»

Сергей Александрович Вербицкий

Этот роман об Американо-иракской войне 1990 года. Советские подводники отправляются на эту войну, чтобы защитить диктатора Саддама Хусейна.

Запись датирована 22 мая 1990 года

— Шестьсот восемьдесят пятая, проходите к аварийному причалу номер девять, — озвучил слова диспетчера береговой охраны ретранслятор.

Аварийные причалы находились в самой глубине Заозерской губы. Там молча ожидали своей участи списанные подводные лодки, предназначенные для утилизации, на которую не хватало денег у Советского правительства.

Когда К-685 еще входила в Заозерскую губу, Захаров заметил, как погода начинала портиться. Синеву как-то незаметно закрыли подкравшиеся тяжелые тучи, и нараставшая влажность в воздухе уже выдавала наступление дождя.

Еще на подходе к аварийному причалу можно было узнать стоявшего на причале рослую фигуру командира дивизиона подводных лодок Понтелеева, худощавого начальника медсанчасти капитана третьего ранга Васильева и подполковника из прокуратуры Клыкова.

Когда силуэты встречающих были уже отчетливо видны, Захаров вернулся к себе в каюту, а Куликов выставил караул, чтобы все соответствовало полученным ранее приказаниям. К аварийному причалу подводная лодка подошла не спеша, мягко пришвартовавшись. После ритуального построения, проходившего впервые без участия Захарова, и доклада Куликова Понтелееву о результатах похода все сошли на берег, а к Захарову в каюту пришел Клыков и предложил пройти вместе с ним.

— Арестовывать пришли? — спросил Захаров.

— Еще нет, просто пройдемте со мной, — коротко ответил Клыков и пошел на выход.

Захаров последовал за ним без сопровождения. И, как только его правая нога коснулась твердой почвы, первая капля дождя тут же упала ему на щеку. Захаров послушно шел за спиной Клыкова, а тот даже ни разу не повернулся посмотреть, идет ли за ним Захаров. По пути в комендатуру дождь начинал уже накрапывать, и первые капли сплошь покрыли китель Захарова. Подойдя к крыльцу, Захаров заметил среди других машин стоящую черную «Волгу» с мурманскими номерами. «Неужто командующий подводным флотом прикатил?» — подумал Захаров. Пройдя несколько коротких коридоров, они очутились перед дверью коменданта. Открыв ее, Захаров увидел из-за спины Клыкова сидящего за рабочим столом седовласого человека с худощавым лицом, в погонах генерал-лейтенанта, читающего какие-то документы из его личного дела.

— Разрешите войти, товарищ генерал-лейтенант? — спросил Клыков.

— Вы… э-э… уже здесь. Входите, — сняв очки, пригласил генерал.

Оба переступили через порог и замерли в ожидании. Генерал встал со своего места и пошел было навстречу, затем остановился.

— Спасибо… э-э… полковник. Вы свободны, а вы… э-э… товарищ Захаров, пока проходите… э-э… Вон стул, присаживайтесь, — сказал генерал, указав на стоящий напротив него стул.

Клыков тут же удалился, а Захаров прошел в глубь кабинета и увидел генерала вблизи. За толстыми линзами его очков скрывались маленькие водянистые глаза. Желтого цвета кожа лица генерала была похожа на резиновую, и от этого у Захарова сложилось впечатление, словно он ею обтянут, как защитной оболочкой. Чувства, которые испытал Захаров, заметив телесные особенности генерала, были не из приятных: ему казалось, что перед ним находится некое пресмыкающееся человекоподобного типа.

— Здесь про вас весьма… э-э… лестно пишут, хотя… э-э… вот есть строгий выговор. А последние события… э-э… и того хуже… все ваши подвиги и вовсе… э-э… сводят, я бы сказал, на нет, — сказал генерал, усаживаясь на стул.

— Я всего лишь выполнял приказ, — тихо ответил Захаров.

— Я в курсе, можете не оправдываться, — сказал генерал и посмотрел на Захарова. — Моя фамилия Шкворин… э-э… зовут Вячеслав Яковлевич, я являюсь начальником семнадцатого управления… э-э… — «Последний оборонительный рубеж» КГБ СССР… Я приехал сюда… э-э… можно сказать, за вами…

— За мной? Вот новость, а зачем я вам понадобился? Разве я что-то сделал такого, чтобы мной начал интересоваться КГБ? — поинтересовался Захаров.

— Нет, вы пока… э-э… ничего не сделали, только… э-э… государственное имущество испортили да девять молодых парней на тот свет… э-э… отправили.

— За это я отвечу перед судом, — так же тихо ответил Захаров.

— Правильно, ответите перед судом… э-э… но пока что вы не перед судом… э-э… а передо мной… Служить-то здесь… э-э… наверное, тяжковато… Без геройства-то… э-э… ничего серьезного-то и сделать, наверное, нельзя.

— Служба в Заполярье, конечно, не сахар. А про геройство — то это дело каждого.

— Скажите… э-э… Иван Алексеевич, вам никогда… э-э… не хотелось послужить в нашей системе?

— Информатором?

— Нет, не информатором, — проявляя на губах гадкую улыбку, ответил генерал. — Наше управление… э-э… этим не занимается, контрразведкой… э-э… у нас занимается второе главное управление, а мы… э-э… несколько иным…

— Это неважно, все равно теперь я уже не смогу вам ничем помочь: меня ждет суд… Нужно отвечать за свои промахи, а там, думаю, тюрьма, так что вы опоздали, товарищ генерал, — Захаров перебил шипящую с расстановкой речь генерала. Его глаза недовольно сузились, и он посмотрел внимательно на Захарова.

— Вы пока ничего… э-э… не знаете, а только… э-э… можете предполагать, что с вами будет. Так вот… э-э… я вас прошу: воздержитесь от своих фантазий… э-э… на тему своего будущего. И лучше не перебивайте меня… э-э… а внимательно послушайте, — на последнем предложении его голос повысился, перейдя в писк. Затем генерал сделал паузу и продолжил: — Так вот… э-э… я уже говорил вам… э-э… что я возглавляю семнадцатое управление КГБ СССР. И ко мне… э-э… случайно попало ваше дело… э-э… и, заинтересовавшись им… э-э… я пришел к выводу… э-э… что не худо бы было вас пригласить работать в нашу структуру.

— Зачем?

— Управление «Последний оборонительный рубеж»… э-э… занимается, начиная… э-э… с подготовки и проведения диверсионных операций… э-э… и заканчивая полномасштабным взаимодействием… э-э… с Вооруженными силами Советского Союза… э-э… Непонятно, да?

— Не очень, — ответил Захаров.

— Чтобы вам было понятно… э-э… представьте себе вот такую аллегорию… э-э… Идут военные действия… э-э… армия противника прорывается на одном из наших участков обороны… э-э… И вот представьте себе… э-э… возникает угроза окружения основных сил нашей армии… э-э…

— Как в Великую Отечественную? Так современная война будет совсем другой, — возразил Захаров.

— Вы опять меня перебиваете, — взвизгнул Шкворин.

— Извините, — и Захаров принял покаянный вид.

— Так вот… э-э… чтобы срочно закрыть эту брешь… э-э… наше управление и вводят в дело. Мы в короткие сроки… э-э… ликвидируем угрозу окружения… э-э… то есть… э-э… закрываем собой… э-э… образовавшуюся брешь в линии фронта… э-э… и все встает на свои места. Вроде… э-э… пожарной команды, которая… э-э… там, где жарко. Чтобы решать такие… э-э… сложные задачи… э-э… наше управление представляет собой… э-э… вооруженные силы в миниатюре с перспективной техникой… э-э… действующей «не числом, а уменьем». Поэтому… э-э… мы стараемся собрать в своих рядах лучшие кадры… э-э… от рядового до генеральского состава. Теперь вам понятно, чем мы занимаемся?

— Более-менее понятно, — ответил Захаров. — Только я-то раньше думал, что КГБ только за предателями Родины охотится да разведывает планы империалистов, — добавил, улыбнувшись, Захаров.

— Мы… э-э… не только этим занимаемся.

— А я-то зачем понадобился вашему управлению? — продолжал улыбаться Захаров, воспринимая этот разговор за какую-то сказочную игру.

— А говоришь, тебе все понятно… э-э… ни черта э-э тебе непонятно, — резко перейдя на «ты», сказал Шкворин. — Ты будешь заниматься… э-э… тем, что у тебя… э-э… лучше всего получается, — командовать подводной лодкой.

— Какой подводной лодкой? — удивился Захаров.

— Атомной.

— Так у вас и подводные лодки имеются? — спросил Захаров.

— Ты Ваньку-то… э-э… ломать перестань, а то быстро на нарах… э-э… окажешься, — не вытерпев, заревел генерал.

Захаров вздрогнул и понял, что сейчас все это закончится и он так и не узнает, зачем его сюда вызвали.

— Я Ваньку не ломаю, только вы, по-моему, какие-то сказки рассказываете, — виновато ответил он после паузы.

— Значит, я сюда прикорячился… э-э… из Москвы, чтобы тебе сказки рассказывать? — жестко спросил Шкворин. — Я же тебе сказал… э-э… что в миниатюре целая армия, а подводная лодка пока только одна… э-э… но скоро, думаю, мы получим вторую.

— Какого класса? — этот вопрос у Захарова сорвался автоматически.

— Класс «Морской лев»… э-э… если это тебе о чем-либо говорит. Я вижу, тебе… э-э… это все же интересно, — оттаял генерал.

— Конечно, интересно, я же подводник, и, если приглашаете на службу, мне интересно все, что с ней связано. Вы можете мне назвать номер проекта?

— Нет, я не знаю… э-э… никакого номера. Во всяком случае… э-э… в будущем никаких номеров не будет. Что я могу вам сказать про нее… э-э… Это новая разработка… э-э… такие лодки появятся только лет через двадцать — двадцать пять.

— Интересно, — Захаров входил в азарт. — А какие-то размеры, технические данные можете сказать?

— Да нет же… э-э… какие технические данные… э-э… я тебе должен сказать. Приедешь на базу… э-э… там все сам узнаешь. Ну, как, согласен у нас работать?

— Еще не знаю.

— А о том… э-э… что тебе вышак корячится, — об этом… э-э… ты знаешь? — генерал так неожиданно повысил свой голос, так что Захарова вновь передернуло.

— Что, простите, корячится? — спросил он.

— Шестой коридор — вот что… э-э… вон там… э-э… за дверью твоя смерть стоит, а ты… э-э… все про нумерацию проектов спрашиваешь. Тебе надо… э-э… думать о своей жизни… э-э… а не о сказках.

В кабинете повисла пауза. Захаров собрался с мыслями, серьезно сказал:

— Хорошо, какой выход вы предлагаете мне?

— Ты принимаешь… э-э… мое предложение, и мы добиваемся закрытия… э-э… твоего дела.

— Вот так, прямо сейчас? Я так не могу.

— А когда? Когда тебя на Колыму… э-э… что ли отправят? Так ты нам тогда… э-э… и не нужен будешь.

— Но я все равно не могу так сразу согласиться, вы хотя бы ответили, где придется служить, когда может переехать ко мне моя жена?

— Что, о комфорте… э-э… заботишься? Правильно. Небось, на одном-то… э-э… героизме надоело жить. На этот счет не беспокойся. База находится на Командорских островах… э-э… приедешь, увидишь, так понравится… э-э… не то, что на этой свалке служить. Жена, конечно, не сразу сможет… э-э… к тебе перебраться, думаю… э-э… только через годик-другой. Все зависит, как у тебя… э-э… там дело пойдет. Если согласишься… э-э… трехкомнатной квартирой обеспечим в центре Петропавловска-Камчатского. Зарплату будешь… э-э… в шесть раз больше получать, но за это и с тебя спросим. Как приедешь на место… э-э… так тебе придется сразу вплотную заняться подготовкой «Морского льва» к выходу в море… э-э… для выполнения возможных боевых задач. Работы у тебя… э-э… сейчас будет хоть залейся. Придется, наверное… э-э… по двадцать четыре часа в сутки заниматься подготовкой экипажа. Надо бы… э-э… провести еще раз ходовые испытания лодки… э-э… потом еще раз осмотреть технику. Вот уж, когда все это и еще многое другое сделаешь… э-э… тогда и жена к тебе сможет приехать. Да, чуть не забыл… э-э… за это время мы подготовим еще один экипаж, и ты получишь отпуск на полгода… э-э… с обязательным возвращением на базу каждые два месяца… э-э… на два-пять дней в зависимости от международной обстановки.

— Ого, а как же погибшие: я за это должен же ответить?

— Они погибли… э-э… при исполнении, их смерть… э-э… героическая, за что наверняка получат посмертно награды.

— Но ведь не боевой, а учебной задачи, — сказал Захаров.

— А что, в учебном бою нужно… э-э… действовать как-то особенно?

— Не знаю, я действовал, как в настоящем бою, но если б я действовал как-то иначе, они были бы живы.

— В армию идут… э-э… не для того, чтоб потом вернуться живым, а для того, чтоб… э-э… быть готовым погибнуть за Родину в любой момент. Итак… э-э… ты согласен перейти на службу в наше управление?

— Не знаю, имею ли я моральное право командовать другими после того, что произошло, — сказал Захаров.

— Чего? Какое моральное право? Что за… э-э… малодушие. Вот этого я от вас… э-э… Иван Алексеевич… э-э… никак не ожидал. Что за сантименты, товарищ Захаров? Вы ли это говорите?

В это время дождь уже вовсю перешел в ливень и с чудовищной силой барабанил в окно, какая-то невидимая сила распахнула фрамуги, занавески вытянулись параллельно полу, а генерала окатило холодной водой. Подойдя к подоконнику, Шкворин попытался закрыть окно, но тут перед самыми его глазами сверкнула молния, ослепляя его на мгновение, он в страхе отшатнулся, прикрыв глаза. Захаров немедленно вскочил, подбежав ему на помощь, и вместе они закрыли окно на защелку.

— Никогда не видел… э-э… такой грозы в глазах до сих пор темно, — сказал раздосадовано генерал.

— Я согласен.

— Что «согласен»? — генерал продолжал тереть глаза, — …ничего… э-э… не вижу.

— Я согласен работать на вас.

— Э-э-х, да не на нас, а в нашем управлении;…вроде полегчало. Жене ничего пока не говори. Скажешь, что тебя увезут… э-э… в Мурманск и там будет закрытый суд. И пусть не бегает по всем инстанциям… э-э… в поисках тебя. Скажешь ей, что сам напишешь, а она… э-э… пусть едет к своим родителям. Смотри, только она сейчас все может испортить. Мы здесь все замнем. Не забывай, сегодня другое время… э-э… гласность, демократия… Если она растрезвонит на всю страну… э-э… тогда, пиши, дело пропало… э-э… нам тебя не вытащить.

— Я все понял.

— Если все понял… э-э… тогда по рукам, значит?

— Ага.

— Ну и хорошо. На вот, подпиши заявление о добровольном… э-э… поступлении к нам на службу, — и Шкворин достал из-под папки его личного дела бумагу, отпечатанную на машинке с грифом «Секретно». Захаров прочитал заявление о просьбе перехода его на работу в семнадцатое управление КГБ. На секунду он задумался и в следующий момент подписал.

— Ну вот, дело и сделалось. Завтра… э-э… в шесть утра у подъезда… э-э… тебя будет ждать машина… э-э… я думаю, ночи тебе хватит попрощаться, — сказал, улыбаясь ядовитой улыбкой, Шкворин, как только Захаров оторвал руку от бумаги.

— Хватит, — уныло произнес Захаров.

— Ну, тогда все. Дежурный, — кликнул генерал.

На пороге появился матрос.

— Вызывали, товарищ генерал?

— Да. Вызовите машину для капитана первого ранга.

— Есть.

Дежурный снова скрылся за дверью.

— Ну все, товарищ Захаров… э-э… давай прощаться. Послезавтра вы будете на базе… э-э… и там полковник Канарейкин введет вас в курс дела. Вопросы еще какие-то есть? — сказал Шкворин, складывая и убирая во внутренний карман подписанную Захаровым бумагу.

— Нет.

— Тогда все, прощайте, позже еще свидимся.

Генерал пожал руку Захарову, а за окном сверкнула молния. Кагэбэшник уже инстинктивно отвернулся, произнеся «Ну и светит, собака», и вышел вон.

Через минуту появился дежурный и сообщил Захарову, что за ним пришла машина.