Кредо холопа

Сергей Александрович Арьков, 2019

Привычная жизнь Гриши оборвалась в тот день, когда тайные организации вовлекли его в свои грязные игры. В поисках древнего артефакта ему придется отправиться в параллельную вселенную и с головой окунуться в Россию, которую мы потеряли. Чтобы добыть искомый предмет и получить щедрую награду, Грише предстоит на собственной шкуре ощутить все прелести крепостного права и досконально изучить каждый пункт холопского кредо.Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Когда Гриша вернулся в мир живых, первым, что он увидел, оказалась физиономия какого-то незнакомого мужика. Физиономия была бородатая, лохматая и недружелюбная. Не вникая в подробности, Гриша для себя сразу решил, что этот мужик отныне его враг номер один.

— Он очнулся, — прозвучал рядом незнакомый женский голос.

Гриша медленно повернул голову. По другую сторону стола, на котором он лежал яко труп хладный, стояла шикарная девица и таращилась на него с нездоровым любопытством. Гриша сразу понял, что влюбился. По сравнению с незнакомкой, Машка нервно курила по всем параметрам.

— Григорий Грязин, вы меня слышите? — спросил бородатый мужик, обращаясь явно к нему.

— Он еще не полностью отошел от препарата, — заметила девушка. — Ему нужно время.

— У нас нет времени! — сердито отрезал бородатый. — Если мы не отыщем артефакт до известного срока, произойдет катастрофа. Ты это знаешь не хуже меня, Ярославна. Делай все, что хочешь, но приведи это тело в работоспособное состояние.

— Если мы угробим его, он ничем нам не поможет, — покачала головой Ярославна.

Гриша, хоть и был не семи пядей во лбу, даже не пяти, да и, пожалуй, не трех, все же кое-что сообразил. Девушка, которую звали, как выяснилось, Ярославной, пыталась защитить его, а вот бородатый урод явно желал проделать над ним нечто болезненное. Гриша никому такое не прощал. Бородатый не оказался исключением — его тоже не простил.

— Григорий Грязин, — заговорил бородатый мерзким высокомерным тоном, каким обычно разговаривали с быдлом так называемые хозяева жизни, высовывая свои наглые рыла из окон дорогих иномарок, — мы похитили вас, потому что вы можете оказаться нам полезны. Так уж вышло, что только вы можете выполнить одно весьма важное поручение, и если вы все сделаете правильно и в срок, то получите щедрое вознаграждение. Если же нет….

Бородатый сделал паузу, но договаривать и не требовалось. Гриша, обожавший выпуски криминальных новостей, и сам все понял: его насильно склоняли к бездуховным половым забавам. Бородатый извращенец почти прямым текстом поставил ему ультиматум: или он, Гриша, согласится на роль овечки в зоо-порно-триллере «Забавная ферма», или он все равно будет сниматься в кино, но не по любви, а по принуждению. Гриша всегда знал, что мир кишит извращенцами, но не думал, что однажды сам окажется в их лапах.

— С нами лучше сотрудничать, — намекнул бородатый. — Мы очень влиятельная….

Бородатый погнал колотить понты, но Гришу трудно было запугать гнилым базаром. Он стремительно вскочил на ноги и засветил бородатому кулаком в глаз. Тот закричал и упал на пол. Гриша, ощущая боевой азарт, подбежал к поверженному врагу и пустил в ход ноги.

— Охрана! — выл бородатый.

— С ноги! — восторженно закричал Гриша, и пробил извращенцу пяткой в лоб.

— Прекратите! — воскликнула Ярославна, не пытающаяся, впрочем, лезть в драку.

— Номерок дай. Созвонимся! — предложил Гриша, топчась на бородатом извращенце, как на коврике. — Меня Гриша зовут. Тебя как?

— Ярославна.

— Типа имя красивое. И сиськи ничего. Любишь сосиски в тесте? Давай типа на выходных сгоняем в закусочную «У Арифа». Я угощаю! Сосиски в тесте там классные, и чай всего по червонцу. Крепкий. Ариф больше чем на пять стаканчиков один пакетик не использует. И даже сахар кладет… иногда.

Гриша понял, что пора откланяться. Он познакомился с красивой девушкой, наказал бородатого извращенца, и теперь пришло самое время покинуть это место. Выдав бородатому прощальный пинок по печени, Гриша рванул к двери, но та вдруг распахнулась ему навстречу. В дверях стояли двое крепких мужиков. Один из них смотрел на Гришу спокойно и буднично, по-деловому, а вот второй буквально разделывал его взглядом.

— Это ты, пидор, в меня анализами кинул? — закричал он, выхватывая из кармана шприц.

Гриша сразу все понял: вначале посадят на иглу, а затем продадут в сексуальное рабство. Но предварительно вырежут все пригодные на продажу органы.

Гриша метался по комнате, два агрессивных незнакомца преследовали его. Старый извращенец корчился на полу и что-то хрипел, Ярославна прижалась к стене и старалась не мешать сафари.

Недолго Грише удалось побегать. Громилы схватили его, скрутили, и воткнули в тело сразу два шприца. Тот, что гнал какую-то пургу про анализы, злобно прорычал Грише в ухо:

— За новый костюм ответишь! Знаешь, сколько он стоил? А ведь выбросить пришлось.

Гриша хотел ответить незнакомцу, конкретно хотел называть ему адрес, куда бы тому неплохо было бы прогуляться, но тут перед глазами все померкло, и Гриша опять отключился.

Очнулся он спустя неизвестное время, все на том же столе, но уже связанный. Тот факт, что его связали, Грише польстил: связали — значит уважают.

Перед столом стояли все те же лица — бородатый и Ярославна. Физиономия бородатого была расписана красиво и талантливо, он болезненно морщился и охал.

— Григорий Грязин, — заговорил он, — вы ведете себя неразумно. Я же уже сказал вам, что мы очень влиятельная организация….

Гриша дернулся — так и подмывало навалять бородатому повторно, но ремни, стянувшие его руки и ноги, держали крепко. Мужик, впрочем, все равно в страхе шарахнулся от стола. Гриша самодовольно улыбнулся — точно уважают.

— У вас нет выбора, — трусливо проблеял бородатый. — Или вы будете с нами сотрудничать, или вас ждет смерть.

Прозвучали конкретные угрозы, и Гриша призадумался. Умирать ему не хотелось, но и впутываться невесть во что тоже. Он уже догадался, что все эти люди — наркомафия, а ему хотят навязать роль наркокурьера. Это чтобы он в своей прямой кишке двадцать килограмм героина перевез через границу. Гриша для себя решил так: надо притвориться, что согласен, но при первом же удобном случае набить бородатому морду и дать деру в ближайшее отделение полиции, а там уже сдать всю преступную группировку. Всю, кроме Ярославны. На нее у Гриши имелись другие планы.

— Согласен, — проворчал он. — Что надо делать?

— Вот видите, — самодовольно произнес бородатый, обращаясь к Ярославне. — Контакт налаживается. Главное сразу обрисовать человеку его перспективы.

«Отлупить бы тебя, падлу, бейсбольной битой» — страстно возмечтал Гриша.

Бородатый, между тем, вновь обратился к Грише.

— Скажите, — произнес он, — вы что-нибудь когда-нибудь слышали о параллельных мирах?

Гриша уставился на бородатого с лютой злобой. Он терпеть не мог, когда какой-нибудь перезрелый ботаник начинал умничать в его благородном присутствии. Грише сразу начинало казаться, что его пытаются обидеть, нарочно произнося слова, значения которых он не знает. А обид Гриша не прощал. Никому и никогда.

— Для вас это будет новостью, — продолжил бородатый, — но на определенном историческом отрезке линия пространственно-временного континуума распалась на две ветви, которые ныне существуют параллельно. Одна из ветвей — наш мир, тот, в котором вы родились и живете. Но есть и другая реальность. Параллельная.

Внимательно присмотревшись к бородатому типу, Гриша наконец-то вспомнил, где он уже видел эту рожу. Похожий портрет висел в его школе, в классе русского языка и литературы.

— Лев Толстой? — пробормотал Гриша.

Его реплику никто не расслышал. Толстой продолжал умничать:

— Раскол исторической линии на две параллельные ветви произошел в тысяча восемьсот двенадцатом году, из-за кометы, что пролетела в опасной близости от Земли. По всей видимости, комета оказала какое-то необычное влияние на структуру пространства-времени, но так или иначе, с момента ее пролета в одной точке пространства и в одно время существует два разных мира, чье развитие тоже шло по-разному. Истрию нашего мира вы, разумеется, знаете….

Тут Толстой дал промашку — Гриша не знал истории никакого мира, ни своего, ни чужого. Гриша вообще не любил читать, его буквально ломало от этого занятия. Он считал, что чтение, это хобби лохов, и конкретному нормальному пацану заниматься этим просто стыдно.

— Ну а что касается параллельной ветви реальности, то там все совсем иначе, — продолжил Толстой. — Вместо двух мировых войн там была одна, никакой октябрьской революции не было, а в России до сих пор правят представители дома Романовых. В России монархия, понимаете?

— До жопы мне! — огрызнулся Гриша.

— Развитие той, параллельной, России двигалось в совершенно ином направлении. Там до сих пор существует крепостное право, до сих пор всем владеют помещики, а новейшие достижения науки направлены лишь на то, чтобы еще больше подчинить себе крепостных, окончательно сломив их волю, подавив в зародыше даже мысли о непокорности. Но, возможно, именно благодаря этим суровым мерам в отношении холопов, параллельная Россия выстояла во все шторма двадцатого века, а там, поверьте мне, тоже изрядно штормило.

Гриша понял только одно — Толстой слишком долго задержался на этом свете. Пора мочить умника.

— Профессор, переходите ближе к делу, — попросила Ярославна.

— Да, разумеется, — спохватился Толстой. — Так вот, Григорий, мы принадлежим к древней тайной организации опричников. И нам нужен один древний артефакт — жезл Перуна.

— Я его не брал! — тут же открестился от обвинений Гриша, и следом поспешил подставить друга. — У Скунса в кладовке какая-то палка стоит. Не ваш жезл случайно?

— Жезл был утрачен много веков назад, — раздраженно пояснил Толстой. — Нам известно, что его последним владельцем был жрец Перуна по имени Круча.

— Вот у него и спрашивайте, куда он вашу палку дел, — предложил Гриша. — А меня отпустите. Я вообще чужого не беру.

— Вы не понимаете, — покачал головой Толстой. — За минувшие столетия многое произошло, и очень многие знания, до того бережно хранившиеся в тайных местах, были утрачены. Всех людей, которые могли хоть что-то знать о жезле, расстреляли чекисты, документы пожгли или растащили, на месте древних капищ, отмеченных для верности православными храмами, устроили или бассейны, или казармы, или овощные базы. После столетнего хаоса искать что-то, особенно предмет такой важности и ценности, просто бесполезно. Но, к счастью, существует другая реальность, где никаких революций, гражданских войн, коллективизаций, индустриализаций и прочих непопулярных реформ не было. И в той ветви пространственно-временного континуума гораздо легче обнаружить следы жезла. Вы понимаете?

— Руки развяжите, мне в толчок надо, — прорычал Гриша. — Сейчас вам весь стол оболью, вы понимаете?

— Потерпите, — попросил Толстой. — Скоро вы сможете посетить комнату для мальчиков.

— Мне не надо никакой комнаты для мальчиков! — обиделся Гриша. — Мне надо комнату для крутых перцев.

А про себя подумал: «Я не я буду, если мимо унитаза не навалю и все стены им не орошу».

Гриша решил совершить в уборной подвиг в честь новой возлюбленной — написать струей на стене ее имя, или, в крайнем случае, нарисовать сердечко с подтеками.

— В общем, вам придется отправиться в параллельную реальность, и всеми правдами и неправдами отыскать следы жезла в прошлом. Только так мы сможем обнаружить его в этом мире.

— Это куда ехать-то? — не понял Гриша.

— Никуда, — утешил его Толстой. — Телесный переход из одной ветви реальности в другую невозможен. Но мы в силах переслать туда ваше сознание, и внедрить его в тело вашего зеркального двойника. Зеркальный двойник, это ваша точная копия, обитающая в параллельном мире. Лишь у немногих есть такие двойники, так что нам повезло, что мы нашли вас.

— Погоди с согласием, — осадил Толстого Гриша. — Ты скажи по-русски: куда ехать?

— Я же вам уже объяснил, — теряя терпение, проворчал Толстой. — Мы перенесем ваше сознание в тело вашего двойника, живущего в параллельной ветви реальности.

Гриша понял, что Толстой над ним издевается. Точно так же один ботаник в школе долго мучил Гришу, произнося при нем непонятные слова. Дорого поплатился ботаник за свою подлость. Жестоко наказал его Гриша. И вот, кажется, на его жизненном пути возник еще один умник, срочно нуждающийся в перевоспитании.

— Я базарю — по-людски можно, бля, разговаривать, или чего? — возмущенно прокричал Гриша. — Типа нормально скажи, как пацан пацану — куда ехать, сколько денег заплатите, все такое. Хватит про этот параллельный отстой гнать.

Толстой, судя по всему, собрался подписать себе смертный приговор, опять начав говорить непонятные слова, но тут в дело вмешалась Ярославна.

— Профессор, — сказал она, — позвольте я сама ему все объясню.

— Как угодно, — поднял руки Толстой. — Объясняйте ему, как хотите и что хотите, но завтра утром он должен быть готов к работе.

— Будет готов, — пообещала Ярославна.

Едва Толстой вышел из комнаты, как Гриша спешно озвучил заранее заготовленный ультиматум.

— Или страстный секс прямо сейчас, или я завтра готов не буду! — заявил он решительно и твердо.

Ярославна пристально поглядела на него, затем кивнула головой и пробормотала:

— Хорошо. Будет тебе секс.

Гриша весь аж расцвел от счастья, предвкушая скорый оргазм.

— Сейчас вернусь, — пообещала Ярославна, и тоже вышла. Гриша понял, что девушка отправилась принять душ и раздеться подобающим образом. Весь в предвкушении грядущего счастья он пролежал минут пять. Затем дверь опять открылась. В помещение вошла Ярославна, а вместе с ней какая-то жирная баба лет сорока.

— Это наша кухарка Галина, — представила бабу Ярославна. — Она глухонемая.

Тут Ярославна повернулась к Галине и что-то сказала ей языком жестов. Галина покосилась на привязанного к столу Гришу и плотоядно оскалилась. Гришу взяло беспокойство.

— Типа в чем дело-то? — с тревогой спросил он. — Зачем тут эта жирная?

— Ты же хотел секса, — пожала плечами Ярославна. — Вот и будет тебе секс.

— С ней? — ужаснулся Гриша, уставившись на кошмарную Галину.

— Да, с ней, — подтвердила Ярославна. — Других женщин на базе все равно нет.

— А ты как же? — заорал Гриша, но дверь за Ярославной уже закрылась. А Галина уже надвигалась на него, стаскивая через голову белый поварской халат. Из-под халата вывалился огромный дряблый живот, похожий на мешок с жиром, и Гриша, отчаянно боясь поседеть, закричал, что совсем расхотел любовных утех.

Но напрасно он рвал глотку и дергался, привязанный к столу. Галина была глухонемой и уже три года как разведенной.