С волком в душе

Сергей Александрович Аредаков, 2018

Любая, даже самая малая война меняет психологию человека, но когда она длится четырнадцать лет подряд, то ломает сознание целому поколению. Появляются разномастные авантюристы, многочисленные дезертиры, просто бандиты наживающиеся на войне, которые не умеют больше ничего, кроме как убивать своих ближних. Жестокие времена всегда порождают героев, вокруг которых объединяются люди, окончательно потерявшие веру в своих правителей. А если этот человек окажется не просто харизматичным лидером, но ещё и будет жить по "справедливым" законам Стаи, то к нему неминуемо потянутся авантюристы всех мастей.

Глава 3

В сильно потрёпанном шатре Адвига Круазе, собрался довольно разношерстный контингент. Кроме его преданных десятников, присутствовали ещё трое баронов из сопровождения герцогини, ну и конечно сама Бонита Фернандес, с такой же симпатичной подругой. После двух выпитых кувшинов вина, разговор пошёл более веселее и намного активнее. Сотник незаметно глянул на несколько сосудов с благородным напитком и ехидненько ухмыльнулся; хоть напьётся в последний раз до бесчувствия. Завтра с утра, их пешую колонну непременно настигнет конница Шанайцев и сотрёт в дорожную пыль. Если разведчикам и лёгкой кавалерии противника, гвардейцы ещё могли давать достойный отпор, то тяжёлая конница проедет по ним и даже не заметит. Адвиг с наслаждением выдул очередной бокал вина и стал прислушиваться к теме оживлённой беседы.

— Нам бы сейчас, совсем не помешало присутствие, этого сумасшедшего принца Матео. Видит бог, я не держу на него зла — покладисто заявил барон Изандр и непроизвольно погладил пораненную грудь.

— Тогда уж всю их банду, а особенно тяжёлую пехоту. Если им выдать настоящие копья, то они любую конницу на раз-два остановят — авторитетно высказался первый десятник.

— Я обратил внимание, что у них тоже гвардейские мечи, только длиннее наших на пару ладоней. Если они, так же искусно владеют этим оружием, как короткими копьями, то им тогда нет цены — сделал не менее авторитетное предположение второй десятник.

— Я только вспомню их свирепые рожи, так сразу нехорошо как-то становится — аж передёрнул плечами, ещё совсем безусый барон.

— А мне приглянулся их командир. Это же надо быть таким смелым и нахлестать самого Матео по щекам — восхищённо закатила глазки герцогиня Бонита.

— А я, так никого из них и не увидела — искренне опечалилась баронесса Илхам.

— Эй, сонное царство, где тут у вас обитает сотник Адвиг? Доложите ему, что командир специального диверсионного отряда Лекса Змей, пришёл поговорить по душам — где-то совсем рядом, раздался задорный голос чернявого.

— Ну вот и накаркали — вроде бы недовольно проворчал сотник, а сам бодренько вскочил на ноги и молодецки выбежал из шатра.

Совсем вскоре, два новых персонажа вальяжно разместились за общим столом. После того, как им представили всех присутствующих, ответное слово взял чернявый:

— Меня зовут Лекса Змей, а моего компаньона Страхом. Пришли мы к вам с предложением о помощи гвардейцам, поэтому хотелось бы обсудить это, как можно быстрее и в очень узком кругу воинов.

— Я конечно понимаю твои намёки, но моя жизнь также подвержена опасности, как и у всех остальных. Поэтому, прошу оставить нас с баронессой Илхам на ваших сугубо мужских переговорах — тщательно подбирая слова и выдерживая уважительные интонации, с далёким прицелом в будущее, произнесла герцогиня Бонита Фернандес.

Её единственный любовник и фаворит, барон Изандр, в этот раз скромно промолчал, а вот безусый юнец не смог пережить унижения благородной дамы.

— Не пристало герцогине и хозяйке этой земли унижаться до просьбы, перед каким-то проходимцем. Он так дик и невоспитан, что даже не поклонился перед нами, а дамам не поцеловал ручки — безусый барон, просто изливал из себя презрение и какую-то непонятную ненависть.

В шатре повисла напряжённая тишина, а Лекса не спешил отвечать на откровенное оскорбление. Плевать он хотел на таких вот"героинов", они или презренные трусы, или обычные глупцы. Некоторые людишки, когда боятся чего-нибудь до коликов в животе, то начинают ненавидеть тех, кто ведёт себя смело и бесстрашно в этой же ситуации. Лекса часто сравнивал их с мазохистами, они имели в своих головах, точно такой же извращённый разум. Хоть и считал их больными на всю голову, но щадить при этом не собирался, пусть эту нечисть жалеет Бог. Он уже сформировал неприемлемый для аристократической чести ответ, но его опередил сотник Адвиг:

— Если честно, то даже не запомнил твоего имени барон. Хотя на завтрашнем поединке убью тебя и даже не попытаюсь этого выяснить. То же самое произойдёт с любым, кто ещё раз посмеет неуважительно отнестись к моим личным гостям. Кстати, шатёр в котором вы находитесь, тоже принадлежит мне.

Сотник был настоящим профессионалом и поэтому непроизвольно заметил реакцию всех присутствующих при этом разговоре. Безусый барон втянул голову в плечи и медленно краснея, наливался праведным гневом глупца. Действительно убью скота, оставил в памяти зарубочку Адвиг. Его десятники сразу просекли ситуацию и замерли в напряжённых позах. В данный момент, они легко отреагируют на любую угрозу, независимо от кого она будет исходить. Герцогиня Бонита превратилась в любопытную девчонку и сидела с разинутым ротишкой. Баронесса Илхам очень серьёзно испугалась и как-то вся сжалась, словно её сейчас ударят. Барон Изандр продолжал благоразумно молчать и даже слегка отодвинулся от безусого. Третий баронет, кстати тоже совсем молодой, или был немым, или чем-то подавился, потому что молчал не только сейчас, но и весь вечер до этого. Попутчик чернявого — Страх, демонстративно достал из рукава, очень хищного вида нож и отрезал от шматка мяса, такой тонкий кусочек, что он даже просвечивался при свете лампады. Ловко закинув мясной деликатес в рот, Страх рассеял свой взгляд и замер в ожидании чуда. Почему-то именно такой образ, пришёл в возбуждённую голову сотника. Сам же Змей, вначале явно хотел нагрубить барону, но после слов Адвига всё-таки сдержался и терпеливо ждал развязки.

— Как только взойдёт солнце, я буду ожидать тебя в центре лагеря. В присутствии герцогини Бониты Фернандес, вызываю сотника Адвига Круазе на бой до смерти — наконец-то разродился вызовом безусый барон.

— Вызов принят с большим удовольствием. Империю Россария нужно почаще пропалывать от человеческого мусора. Это я сказал на тот случай, чтобы у тебя не было шанса отказаться от поединка — открыто насмехаясь, сотник указал рукой на выход из шатра.

Разразившись пошлой матерщиной, безусый стремительно выбежал из шатра, а следом за ним и немой. Как ни странно, но Изандр остался и не поддержал своих благородных коллег.

— На правах хозяина шатра, приношу моим гостям искреннее извинение. Прошу выпить вина и приступить наконец-то к серьёзному разговору — сотник и не собирался ни перед кем заискивать, поэтому говорил почти командирским голосом.

— Ладно, проехали. Хотелось бы для начала узнать, как вы планировали завтра действовать. И это, на работе мы не пьём — довольно добродушно продолжил беседу Лекса.

— Совсем я с вами запуталась. Кого проехали? Причём здесь какая-то работа? — нервно вырвалось у перепуганной баронессы Илхам.

Лекса вопросительно взглянул на сотника, но тот только плечами пожал.

— Проехали мы, обычную человеческую глупость. Сегодня ночью, я буду работать воином, поэтому и отказался от вина. А вот тебе дорогуша, глоточек вина явно не помешает. Розовые щёчки, больше всего подходят к твоему красивому личику — слегка наставительно ответил Лекса.

Из всей его речи, Илхам чётко поняла только одно, что он посчитал её красивой. Всё остальное прошло мимо её возбуждённого разума, но и этой информации хватило, чтобы она глотнула вина и действительно порозовела щёчками. Тем временем, сотник решил положить конец пустой болтовне и вполне доходчиво доложил, как он видел сложившуюся ситуацию:

— Уже под моим командованием, осталось чуть больше трёх сотен гвардейцев, которые реально способны держать оружие в руках. Наш бывший тысячник вместе со своей свитой прихлебателей, попробовал сегодня с утра доехать до переправы на лошадях. Их обобранные трупы, мы миновали ровно в полдень. От него и так толку не было, а теперь, хоть мешаться под ногами не будет.

Лекса благожелательно кивнул головой и Адвиг продолжил доклад:

— Получается, что примерно конная сотня Шанайских разведчиков находится впереди нас по тракту. Поэтому и герцогиня со своим сопровождением, до сих пор находятся среди нас. Численность отряда, который нас преследует мне не известна, но что среди них есть тяжёлая кавалерия, знаю наверняка.

— Двести тяжёлых, двести лёгких и больше сотни конной разведки. Их лагерь находится в прямой видимости от вашего. Значит каких-либо шансов оторваться, у гвардейцев вообще нет. Прямо завтра с утра, вас непременно убьют, а имущество захватят, как трофей — вынес окончательный приговор Лекса.

— Если быть честным, то я тоже пришёл, именно к этому выводу. Поэтому, попивая сейчас чудесное вино, усиленно ломал голову над тем, как спасти наших прекрасных девушек, а не сохранить свою собственную шкуру — откровенно признался сотник в своей беспомощности.

Очередную, очень молчаливую паузу, прервал уверенный голос Лексы:

— В связи со всем вышеперечисленным, предлагаю разгромить отряд Шанайской кавалерии, или в крайнем случае, довольно сильно его обескровить. Примерно в середине ночи, нужно напасть на спящий лагерь врага и обратить его в хаотичное бегство.

«Опять молчат»; мысленно усмехнулся Лекса и продолжил толкать свою речь:

— Вокруг их лагеря, горит всего шесть костров. У каждого из них, сидят по два человека охраны. Лошади сбиты в табун и поголовно стреножены. Все остальные расслабленно дрыхнут и даже во сне им не привидится, что вы на них нападёте.

— Но, ночью же нельзя воевать — такое чудовищное коварство, сотнику даже в голову не могло прийти и в его голосе просквозило откровенное презрение.

— В таком случае, мы нападём сами. Попробуем, хотя бы лошадей разогнать. Глядишь и успеете до переправы добежать — с не меньшим презрением, спокойно произнёс Лекса и резко поднялся на ноги.

— Стойте. Остановитесь пожалуйста. — Сначала громко выкрикнула герцогиня, а потом более тихо, обратилась к сотнику — Неужели, вы будете спокойно попивать вино, когда они пойдут спасать наши жизни?

— Уже нет. Вынужден ещё раз попросить прощение. Внимательно слушаю наш план, ночного нападения на лагерь Шанайцев — явно смущаясь, пробормотал Адвиг.

— Ладно, проехали. Действовать будем так… — очень пространно, со всеми мельчайшими деталями, Лекса выложил схему атаки и всё-таки вышел из опостылевшего шатра.

— Если у нас получится, хотя бы половина того, о чём говорил этот Лекса, я признаю его бойцов, самыми величайшими воинами — потрясённо смахнул пот со лба сотник и остановил на полпути руку, самопроизвольно потянувшуюся к вину.

Дамы, почему-то дружно промолчали, но их лукавые глазки, одновременно засветились таинственным светом романтики. А вот барон Изандр, вдруг заговорил умоляющим голосом:

— Сотник Адвиг, прошу взять меня в свой отряд. Если я пропущу это сражение, то не прощу себе такого позора.

— Барон Изандр, до переправы через реку Изумрудная, ты поступаешь в распоряжение второй гвардейской тысячи — отдал приказ барон Круазе и гордо вышел из шатра.

Само же ночное сражение, прошло даже быстрее, чем к нему готовились. Как только расположились на боевых позициях, Лекса крикнул какой-то ночной птицей. В то же мгновение, двенадцать Шанайских часовых ткнулись мёртвыми лицами в траву, а вражеский табун был надёжно отрезан от спящего лагеря, сворой священных псов. Лекса поднялся во весь рост и уверенно пошёл к спящему стану кавалеристов. «Посмотрим, как они будут воевать спросонья и ступая по грешной земле»: про себя ухмыльнулся Змей. Вскоре выяснилось, что очень слабенько. Почти четыреста перевозбуждённых харь, ворвались в сонное царство Шанайцев и буквально не успев толком вспотеть, порвали их в мелкие клочья, да такие мелкие, что до леса удалось добежать, всего нескольким десяткам.

— Идите, порезвитесь с ними — весело отдал приказ Лекса и пятеро свирепых псин, молниеносно растворились в темноте.

Остальные семеро, невозмутимо продолжили контролировать трофейный табун. «Как он это делает?»: в который раз удивился сотник и переглянувшись с десятниками, пошёл подсчитывать свои потери. Навстречу попался барон Изандр, он прижимал руку к свежему ранению плеча, но лицо светилось искренней гордостью. Хоть ночная атака прошла ошеломляюще быстро, но потери всё-таки были. Больше пятидесяти трупов, почти столько же тяжелоранеными, а лёгких и считать никто не стал. Зато у Шанайцев положили всю полутысячу, да не абы кого, а отборную кавалерию. Это удивительное сражение, будут вспоминать ещё долгие годы. Правда и самого сотника могут казнить свои же за нарушение правил войны, а могут и наградить. «Тут уж, как кубики лягут»: всё-таки весело ухмыльнулся Адвиг. Из темноты подошёл Страх и заговорил таинственным полушёпотом:

— Две сотни превосходных тяжеловозов, преспокойненько жуют травку и даже понятия не имеют, что их собираются очень выгодно продать. А как ты думаешь, сколько они будут стоить?

Круазе сразу смекнул, куда клонит этот отчаянный парень. Его странная, пятнистая одежда, была плотным слоем залита Шанайской кровью. А намекал Страх на то, что по военным законам империи Россария, тяжеловозов продать не получится. Такие редкие лошади, подлежали немедленной конфискации в пользу государства. За нарушение этого закона, существовало только одно наказание — позорная смерть.

— А как я потом, объясню своему премудрому командованию их внезапное исчезновение? — повёлся на возможность крупно заработать сотник, всё-таки его род незаслуженно маялся в бедности.

— Так разбежались они по лесу, пока вы геройски воевали. И это, их уже сейчас нету в табуне, так что твои люди, тяжеловозов вообще не видели — доверчиво разъяснил Страх и хитренько так, подморгнул.

— Всё равно правда всплывёт, когда лошади появятся в Линце. А появятся они там, строго и обязательно — засомневался в такой опасной авантюре Адвиг.

— Как знаешь, но свою сотню тяжеловозов, мы всё равно продадим. Есть у нас надёжный перекупщик, правда он сейчас, опять с Шанайцами подвязался, да нам-то какая разница от кого денежки получать — совсем уж в открытую, выложил весь расклад Страх.

— И что, Шанайцы купят у вас, своих же собственных лошадей? — быстро смекнул сотник.

— Так они это, уже нашими стали. И покупать Шанайцы будут не своих коняг, а совершенно чужих и по очень хорошей цене. Когда в Линце отказывались скупать у нас трофейную сброю, то мы легко продавали её на другую сторону. И хочу заметить, всегда для нас получалось выгоднее, иметь торговлю именно с ними — как бы устав уговаривать, Страх сделал вид, что собирается уходить.

Сотник видел наигранность ситуации, да от него, сильно этого и не скрывали. Лёгким движением руки он притормозил Страха и в самое ухо прошептал:

— Десяток-другой тяжеловозов, всё-таки с утра нужно найти. Их недостача будет полностью на нашей стороне.

— Ох и щедрый ты сотник, а может быть просто ещё не прозрел. Кто-то на войне геройски погибает за империю, а кто-то цинично зарабатывает деньги — весело усмехнулся Страх.

— Ничего страшного, нам на троих хватит, если конечно нас не обжулите — тоже усмехнулся барон Адвиг и переглянулся с десятниками.

— Компаньонов не обманываем никогда, это закон. Но за перегон, охрану и риск при самой сделке, снимем десять процентов от вашего навара — серьёзно заявил Страх и вопросительно посмотрел.

— Это нас полностью устраивает, будем ждать свою долю в Линце. Желаем вам удачи — тоже очень серьёзно сказал Адвиг и пошёл проверять раненых бойцов.

Совесть его абсолютно не мучила, так уж была устроена эта грёбаная жизнь. Он воевал уже четвёртый год, а как был бедняком, так им и остался. Уже через год, можно будет подать прошение об отставке и вернуться в своё имение, а имея на руках хорошие деньги, можно легко восстановить захиревшее хозяйство баронства. Если действительно не обманут, то сможет даже мага из столицы заказать. Строя радужные планы на будущее, сотник даже забыл сколько раненых придётся везти на телегах. Плюнув с досады себе под ноги, он упрямо вернулся назад и снова занялся подсчётом немощных воинов.

В километре от ночного побоища, Лекса задумчиво смотрел на пламя небольшого костерка. К нему энергично подошёл Страх и пошарив в кармане, достал два серебряных империала.

— Опять, я проспорил. Это за то, что он обязательно поведётся. А это за то, что хоть маленько, но попросит для отмазки — Страх по очереди подбросил монеты и присел к костру.

Борзыня, аж засопел от недовольства, что-то этот лесной хорёк, совсем перестал ему нравиться. Его глазки начали наливаться красным, а рука потянулась к мечу. Страх прекрасно знал об этих душевных порывах принца и в этот раз сидел смирненько, и даже не смотрел в его сторону.

— Борзыня, посмотри на меня. Здесь врагов нет, можешь расслабиться и даже маленько дремануть. Утром поедем на встречу с перекупом Сафаром. Дорога будет дальняя, так что силы ещё понадобятся. И это, по-моему, ты уже давно не обнимал Страха — немного монотонно, но строго и уверенно заговорил Лекса Змей.

— Пусть его Матушка Данаб обнимает, а мне он не нравится — после гипноудара, Матео вообще не умел врать.

— Жестокий ты стал, она же его насмерть задавит. Мне он тоже не нравится, а я вот обнимаю Страха — Лекса продолжал выводить своего подопечного из состояния ярости.

У слегка вздрагивающего гиганта, постепенно спала с глаз красная пелена и он сгрёб обоих парней в охапку. Немного их потискав, Борзыня отошёл на три шага и завалился спать прямо на траве. Когда раздался молодецкий храп, больше похожий на рычание зверя, то Страх наконец-то рискнул заговорить:

— Бывают такие моменты, что я его боюсь даже больше, чем тебя. Кого с собой возьмём?

— Ты видел, что он сегодня вытворял с кавалеристами. Если других, со временем помаленьку отпускает, то принца держит в одной поре, но при этом боевое мастерство только растёт. Когда он бьётся в полной ярости, даже рядом страшно стоять — поделился своей личной проблемой Лекса.

— Ещё бы мне не видеть, я с правого фланга от твоих монстров бился. Хорошо сегодня порезвились, отец с братьями были очень довольны — немного взгрустнулось Страху.

— Десяток Резака отправим на прокладку «зелёной» дорожки. С нами поедут, два десятка стрелков и все мои мечники. Естественно и стая с нами, куда я без них — Лекса тоже загрустил.

Уже прошло больше года, как старый Клык отсиживался в крепости и если бы не Ева, то давно бы встал на тропу «вечной охоты». Да уж, при захвате первых священных щенков, волку сильно досталось, еле-еле выходили.

— Змей, тут собаки какого-то мальца пригнали, он явно из богатых. Посмотри, может быть пригодится для чего-нибудь — громко доложил командир стрелков Джеро.

— Останешься здесь за старшего, днём поделите трофеи и сразу на перевалочную базу. С ними сильно не светитесь, рано нам ещё легализовываться. Парнишку ко мне приведи, поговорю с ним — у Лексы даже сон отбило, что там ещё за авантюру, подбросила ему хитрюга судьба.

Не такой уж он и малец оказался, пятнадцать лет ему исполнилось три месяца назад. На эту войну, родной внук Айкса-5 от среднего сына, был отправлен для получения боевого опыта и придания телу приличного вида. Уже четырнадцать лет, император Шанайцев гонял всю свою родню на передовую и сильно благоволил тем, кто отличался в сражениях. После довольно подробного рассказа, герцог Аршад вдруг пристально всмотрелся в лицо Лексы и неожиданно заявил:

— Кого-то, ты мне сильно напоминаешь, но вот кого именно, никак не могу сообразить. Мы случайно не виделись раньше?

— Не нужно заговаривать мне зубы. Если ты рассчитывал меня ошарашить, своим очень великим происхождением, то твои труды оказались напрасны. Видел он меня, паразит мелкий — не на шутку взъярился Лекса.

«Он с волком в одной норе вырос, а не во дворцах на пуховых перинах. Бывало, не ел по нескольку дней кряду, видел он меня, сволочь. Я в восемь лет, первую козу убил самодельным ножом и напился тёплой ещё крови»: продолжал мысленно бушевать Лекса, а сам метался вокруг костра. После очередного виража он остановился, как вкопанный и грозно выкрикнул:

— Не шевелись.

Судорожно замерли, не только Борзыня с поднятым в замахе мечом, герцог Аршад съёжившийся от страха, но даже и пробегавшая мимо собака.

— Ты, Борзыня, немедленно успокойся и сходи-ка, пригляди за Страхом. Я его недавно отправил, подготовить табун к походу. Просто посмотри и потом мне доложишь, какие выявишь недостатки — монотонно, но чётко проговаривая каждое слово, отдал приказ Лекса.

Гигант давно уже испарился, Змей опять задумчиво смотрел в огонь, а Аршад восхищённо затараторил:

— Вот ведь страх божий. Таких невменяемых берсерков, я видел только у своего деда. Кстати, я вспомнил, ты похож именно на него. Особенно когда злишься и сверкаешь глазами.

— Слушай сюда, малыш розовощёкий, ты меня начинаешь утомлять. Если твой сумасшедший дед, когда-нибудь попадётся в мои руки, то сразу умрёт. Менять его на деньги, я точно не стану. С этого момента притворись немым, чтобы не оказаться драным — Лекса еле-еле сдержался, чтобы не треснуть по губищам Шанайского герцога.

— Я же говорю, вылитый Айкс. Когда вы оба злитесь, у меня одинаково скручивает живот — не вняв предупреждению, ворчливо заговорил Аршад и получив удар в челюсть, грохнулся оземь.

Голова только коснулась травы, как на его горле сомкнулись страшные челюсти священного пса. При этом, собака обильно пускала слюну, глухо рычала и косилась свирепым глазом на герцога. Давление постепенно увеличивалось и когда проступила императорская кровь, раздался голос Лексы:

— Я всё ещё думаю, каким ты мне больше понравишься, немым или мёртвым.

Упрямый Аршад попытался даже сейчас огрызнуться, но не смог. Его горло сдавили мощные челюсти и он потерял сознание. В этот момент прибежал взволнованный Страх и самозабвенно начал жаловаться на Борзыню. Внимательно выслушав своего товарища, Лекса ехидно улыбнулся и весело заговорил:

— Спрашиваешь, зачем я его послал, а чтобы жизнь мёдом не казалась. Вот зачем, понятно теперь?

Только что бесился от злости, а тут зашёлся смехом и даже по траве покатился. Глядя на выкрутасы своего командира, Страх осторожно убедился, что принца Матео нет рядом и задал вполне логичный вопрос:

— Ты часом, умишком не тронулся, а?

Проржавшись по-взрослому, Лекса вытер проступившие слёзы, бодренько вскочил на ноги и только после этого, серьёзно так, ответил:

— Честно говоря, я и сам сильно сомневаюсь, что он у меня, хоть когда-нибудь был. Этому болтуну воткнуть кляп и вытаскивать его, только на время приёма пищи, или питья воды. Хоть раз пикнет при мне, будешь лишён премии. Понял теперь, как бывает трудно, иметь дела с сумасшедшими.

Когда Змей удалился на приличное расстояние, Страх весело рассмеялся и незлобиво пробормотал:

— Ох и напугал ты меня. Чихать я на эту премию хотел. Куда мне эти деньги девать-то? Валяются в подполе бесполезной кучей, жрать их не будешь.

— Если поможешь мне сбежать, то в награду за это сделаю тебя бароном и тогда деньгам, сразу найдётся самое разнообразное применение — пришёл в сознание Аршад и с ходу попытался провести вербовку.

Резко вжав голову в плечи, Страх крутанулся на триста шестьдесят градусов и облегчённо вздохнул, никто не слышал.

— А ты действительно много болтаешь, может быть тебе язык отрезать на всякий случай — кончик своего хищного ножа, Страх ловко просунул в герцогский рот.

Нет, не хочет почему-то больше болтать аристократ, лишь глубоко вздыхает и глотает собственную кровушку, обильно льющуюся из порезанного языка. В это время, Страх завис в нерешительности. Он не мог до конца понять смысл, сделанного ему предложения. Если этот придворный хлыщ, таким образом хотел оскорбить его лично, то это ещё терпимо, а если он говорил такое взаправду, то это уже откровенное презрение. Такая обида, смывается только большой кровью, тут даже Ева его поддержит. Глядя прямо в глаза ошалевшего герцога, Страх облизал свой страшный нож и злобно проговорил:

— За проявленное ко мне презрение, сейчас взял с тебя малую кровь, но оставляю за собой право, отрезать твои яйца и скормить их собакам. Слышать тебя больше не хочу, поэтому прямо сейчас воткну кляп.

Отрезав у герцога штанину модных брюк, он ловко свернул кляп и запихнул его в окровавленный рот Аршада. Потом, так же ловко, связал за спиной руки и с огромным удовольствием треснул внуку Шанайского императора под левый глаз.

— Это для симметрии, а то с одной стороны уже опух, а с другой нет — весело выдал Страх и дико заржал над своей же шуткой, совсем как сумасшедший.

«Господи, спаси и помоги мне»: искренне взмолился Аршад, хотя раньше, особой фанатичностью к Всевышнему не отличался. Волею злодейки судьбы, вместо совершения великого подвига, он попал в плен к откровенным психам, которые даже не понимают смысла человеческих слов.