Ратибор и Ода. Первая книга

Сергей Skolorussov, 2019

История любви из мрачного Средневековья. Она была известна всем. Её рассказывали скальды, стихи слагали менестрели, а барды в песнях прославляли. Она – дочь Ивара по прозвищу Широкие Объятья, грозы морей, чей славный меч звенел во многих странах. Он – князя вагров сын. Наперекор судьбе, отцу, завистникам и воле злого рока проторила свой путь их страстная любовь. Но, впрочем, забегать в финал не стоит, скверная затея. Скажу одно – здесь в каждой строчке правда. История земная. Тем удивительней любовь, что пронесли по жизни Ратибор и Ода. О, где вы барды? Навек умолкли менестрели… Спасибо скальдам, написавшим саги.

Предыстория

«…Ивар Широкие Объятья подчинил себе всю Швецию. Он также подчинил Данию, Курланд, Саксаланд, Эйстланд и все восточные страны до Гардарики. Он правил и на западе Германии, а также завоевал часть Англии, что называется Нортумбрией». Сага о Хервёр и Хейдрике

Почуяв падаль, слетались тучи воронья. И коршуны кружили высоко, пронзая чёрный дым. Всё в пепел превращал огонь: дома, усадьбы, храмы и конюшни. Визжа, неслась горящая свинья, и тучи серых крыс из города бежали. Ещё слышны звон стали, лязг кольчуги и стук щитов. Но постепенно звуки эти утопали в рыданиях жён, в стенаниях раненых, в последнем крике смерти. Детский плач сливался в жуткий унисон с воем несчастных женщин, которых брали правом силы воины Ивара. Всё превращалось в прах: шум ярмарок, веселье свадеб, звон кузниц, гомон играющих на улице детей. В дым улетучилось величие Старигарда³. Как символ этого упадка горели идолы у пылающего храма. Их глаза сквозь языки огня с укором смотрели на Ивара. Но это вызывало лишь усмешку на губах конунга. Его распирало возбуждение. Он был просто счастлив. Его, Ивара, армия с ходу взяла столицу вагров⁴. Вагров! Столетиями никто не мог предположить такого даже в сильно пьяном виде. Это вагры повсюду утверждали свою силу. Это ими пугали матери детей. Но теперь их слава в прошлом. Потому что есть армия, которую создал он, Ивар Широкие Объятья. Сбылось! В жизни мига лучше не бывает, чем миг, когда сбываются мечты.

Конунг взял у дружинника лук со стрелой и попал ей в центральный лоб горящего Триглава⁵. Стрела, дребезжа, воткнулась в истукана и тут же вспыхнула. Мимо конунга и его верных ярлов промчался гнедой конь с горящей гривой. Он на всём скаку разметал толпу бондов⁶, которые уже отовсюду вели пленных, тащили сундуки и мешки с награбленным добром. Блики кострищ отражались в лике Одина⁷ на позолоченном панцире Ивара. Руны вокруг лика прямо говорили: Один отдал Землю в правление Ивару. Такой же лик бога колыхался на треугольном стяге, который держали крепкие руки знаменосца.

Конунг, не смотря на то, что всю жизнь провёл в боях, не потерял присущего хищнику возбуждения при виде крови. Но это была особая победа. Ивара буквально распирала эйфория счастья от одного вида поверженного Старигарда.

К конунгу на взмыленном коне примчался Бальдр, его правая рука. Подняв лошадь натянутыми удилами на дыбы, он бросил к ногам конунга в чёрную от сажи пыль символ окончательной победы. Это была человеческая голова без бороды и с выбритым затылком.

— Всё кончено! Князь вагров у твоих ног.

Конунг, молча, снял шлем и отдал его стоявшему рядом воину. Затем он небрежно ногой перевернул голову лицом вверх и пробормотал негромко:

— Да, славный был воин. Много крови пролил по берегам известных мне морей.

Седой Хёрд, наставник Ивара с самого рождения, хлопнул его по плечу:

— В «Сагу королей» вписал ты новую строку: «Великий Ивар убил столь ненавистного всем Скиру».

Между тем риксярл⁸ Бальдр протянул конунгу меч Скиры. Ивар взял в руки длинный двуручный меч и стал рассматривать лезвие, рукоять и перекрестие, украшенные драгоценными камнями и витиеватой инкрустацией.

Хёрд заметил:

— Меч Скиры по преданию верингов⁹ принадлежал ещё Вилькину¹⁰, встречи с которым боялся римский царь по имени Аврелий.

Ивар усмехнулся и посмотрел на Хёрда. Тот осёкся:

— Так венды¹¹ говорят.

Конунг взял меч в две руки и помахал им в воздухе:

— Хороший меч. Почти, как волшебный меч Тюрфинг, добытый Арнгримом¹² у конунга Гардарики. Но не удобен он. Мой разит быстрее.

Бальдр заметил:

— Скира им убил Бьялди, Тейта и Свейна. А Альвара лишь ранил, шлем ему сломав.

Ивар передал меч Хёрду и сказал:

— Проследи, старик, чтобы этот меч попал на Стену Славы.

Викинги наслаждались разбоем. Куда не бросишь взгляд — кругом насилие, трупы, хаос. Посреди вечевой площади рядом с могучим дубом воины сгружали богатство княжеской казны. Они вскрывали сундуки, сбивая замки ударами острых мечей, и вываливали содержимое прямо на землю. Ивар со свитой подошёл к этому месту. Королевский казначей доложил конунгу о добыче:

— Два больших сундука золотых кубков и посуды, материи румской¹³ тридцать свёртков, семь сундуков с кунами. Это шкурки куниц и белок с печатью князя — деньги вендов. Есть также сундук, набитый серебром и златом. Ещё, мой конунг, сотни шкур бобров, лисиц и соболей. Два сундука с пурпуром, который не найдёшь у румского царя, того, что в Геллеспонте властвует над миром. И даже чинский шёлк. Кроме того — изделия из бивней мохнатого слона. Украшений женских несчётно. Всё сберегу, учту и запишу. Всё как всегда: треть конунгу, треть воинам, треть храмам.

Ивар подошёл к сундуку с пурпуром и, поддев торчавший кусок кончиком меча, выдернул его на свет:

— Да. Богато жили вагры, — и добавил. — До этих пор. Теперь всё наше.

Бальдр указал на воинов, тащивших трёх длиннобородых стариков в белых до пят рубахах:

— Вот и наш герой, сразивший Скиру!

Впереди процессии шёл ярл Рейдгауталанда¹⁴ Альвар. Он был без шлема и с высохшей кровью на лице.

Старый Хёрд пояснил:

— Это их волхвы. Трижды в год они предсказывают судьбы народа и правителей. Каким будет урожай, и будет ли война.

Ивар заметил:

— Судя по тому, что мы застали их врасплох, они всем врут.

Ещё два викинга подвели к конунгу великолепного коня очень редкой белорождённой масти с ухоженной пышной гривой и таким же хвостом.

Мудрый Хёрд снова пояснил:

— Это священный конь. Его копытами волхвы определяют жребий судьбы. Отсюда его название — «жребец». Воины наклонно расставляют копья, а ведуны запускают жеребца. Волхвы следят: какой ногой, и в какой последовательности он перешагнёт все эти копья. На основании этого они составляют свой прогноз будущих событий.

Ивар ухмыльнулся:

— Ну, что за глупость? Просто людям головы дурят. Обманщиков всех этих — сжечь! Если они прорицатели, то должны быть к этому готовы. А если нет — туда им и дорога. Впрочем, это для них честь. Сгорев в костре, они, возможно, попадут на небо.

Воины схватили волхвов и потащили на костёр. Старики совсем не сопротивлялись. Их длинные седые бороды и волосы полоскались на ветру.

Альвар спросил:

— Что делать с жеребцом? Сдаётся мне, не годен он не в службе, не в работе.

Ивар повернулся к нему и согласился:

— Я думаю — ты прав. Для нас в нём только красота. Но держать ради красоты священного коня нечистой веры? Нас наши боги не поймут. Умилостивим их жертвою его. Ты помнишь этот обряд священный?

— Да, во славу Одину коня с обрыва сбросим в море.

— Запомни, ты за жертву отвечаешь.

Воины принесли два сундука и открыли их пред строгим взором конунга.

— Что в сундуках?

Харальд, ярл Сканей, пояснил:

— Их письмена, что вырезали на дереве их ведуны.

Ивар взял из ящика одну дощечку:

— Я знаю, что здесь. Рассказывал мне мой скальд Варун, что в Старигарде хранятся все предания вендов от потопа до сего дня, и вырезаны они на буковых дощечках.

Харальд спросил:

— Куда весь этот хлам? Нет места на корме. Всё забито златом и пурпуром.

— Варун, конечно, обидится, но прикажу всё сжечь. Зачем нам вагров старина? Они кичатся тем, что их вожди не раз крушили Рим. Что в Старигарде правят потомки Столпосвята, который нам по сагам известен, как Озантрикс¹⁵. Что Гертнит, который звался Одоакром¹⁶, приходится ему племянником, и не иначе. Но и подобные слезливые преданья о былой славе не греют душу. Что с тех преданий? Важнее слава, добытая сегодня и сейчас. Ты ею можешь насладиться в полной мере. А прошлое…, быльё для плачущих женоподобных старцев. Сожги всё это Харальд. Потомки всё равно забудут их героев. Да и герои ли они? Нет, не герои, раз я стою здесь и убиваю их потомков, сжигаю старину и превращаю женщин их в рабынь. Вагры не достойны своих преданий о подвигах героев прошлого. Они жалки и трусливы, чтобы я позволил им петь песни о Вилькине, о Гертните или Вальдемаре¹⁷, который был убит по приказу Атли¹⁸. Жги, не жалей. Наши скальды напишут новые песни и уже о нас, о наших подвигах, что сокрушили вагров.

Верный риксярл Бальдр, с которым Ивар ещё в детстве сражался деревянными мечами, притащил за шиворот совсем дряхлого старика, борода которого тащилась по пыльной вечевой площади. Сильной рукой верховный ярл поставил старика на колени перед конунгом.

— Ивар, это Богомысл, их главный предсказатель. Ему сто лет. Так венды говорят. Он ведает не только виды на урожай и исход войны, но и судьбы всех людей.

— Такой же шарлатан. В костёр его. Хотя, постой. Проверю я, пожалуй, силу его чар и дар предвидения, — он подошёл к волхву вплотную: — Скажи чародей, как звать тебя мне?

Старик откашлялся и поднял тусклый взгляд старых глаз на победителя:

— Зови меня Судьба.

— Судьба? С таким-то именем ты дожил до преклонных лет. То правду говорят?

— Какую правду? Есть много мнений, но правда лишь одна.

— Вот дерзкий старикан! Меня ты забавляешь. Но у меня, да будет слава всем богам, сегодня праздник. Его ты не испортишь. Я клюв ворона, что по веленью Одина прилетает к вражеским полям. И выклевал сегодня я у вендов правый глаз.

— И что из этого? Судьбу не изменить.

— Судьбу? Я верю только в путь, начертанный рукою бога. Сам Один мне посылает знаки. Я с детства знал, что стану воином великим и под моим мечом склонятся все народы Севера.

— Спорить я не буду. Удача от тебя не отвернулась до сих пор. Но удача, не во власти Белобога¹⁹, что пишет судьбы каждого. Удача ветреный ребёнок Чернобога. Она черна, паскудна и неожиданно уходит тогда, когда удача более всего необходима. Полагаться на неё может только легкомысленный чудак.

— Как смеешь ты ничтожный чародей, что красоваться лишь достоин в роли пугала на ниве, касаться языком удачи Ивара, которому её вручил сам Один, — не удержался Бальдр. — Позволь мне, конунг, я его к товарищам отправлю в путь загробный.

— Нет, постой. Пусть говорит. Так значит, удача отвернётся от меня?

— Удача? Все мы смертны. И все увидим спину ветреной девицы Чернобога. Но причём она, если ты спрашивал о своей судьбе? Ещё не испугался услышать правду?

— Мой конунг, один лишь взмах моего меча — и голова с поганым языком покатится под гору легко и просто. Поставим точку на его судьбе.

— Нет, мой верный Бальдр. Меня заинтриговал забавный древний дед. Пусть скажет. Вместе посмеёмся. И что ты видишь Богомысл? Что ждёт меня сегодня, и отчего умру я? Может, бросишь кости на гадание?

— Зачем мне кости? Я и так всё вижу. Задал мне Ивар ты всего лишь два вопроса. Что ждет тебя сегодня, и как закончишь дни свои. Что ж, отвечу. Сегодня ждёт тебя приятное известие.

— Какое? День уже клонится ко сну. Мы взяли Старигард. Что может быть ещё приятней? Ты торгуешь уже прокисшим предсказанием?

— Нет. Гибель сотен вендов я не назову приятной вестью. Здесь другое. Какое? Сам узнаешь вскоре. Оно порадует тебя.

— Не верю я тебе. Старый ты болтун. Плетёшь всё то, что мимоходом в голову к тебе приходит.

— Проверишь вскоре: прав был я — или не прав. Едва угаснет солнце, как ты узнаешь это.

— Ну, хорошо, старик, а от чего умру я? Тоже знаешь?

— Конечно, знаю. Но сказать могу об этом лишь тебе наедине. Если ты не передумал.

— Какие могут быть у нас с тобой тайны от верных соратников моих? Говори, или навсегда умолкни!

— Ты сам хотел, а я предупреждал. Узнав судьбу, изменишься навеки. И будешь ты совсем другим.

— Каким?

— Знать свою судьбу — самый тяжкий груз для человека. Ещё не передумал?

— Кто? Я? Тот, кто сотни раз заглядывал в пасть смерти? Друзей своих неоднократно я отправлял в последний путь в драккаре²⁰ Одина. Я смерти не боюсь. В лицо её смотрю без содроганий. Давай, уж, говори! Накрыт победный стол и налит вендский мёд в бокалы князя вагров. Ждут меня мои верные друзья и храбрая дружина. Говори, старик! Погибну я в бою?

— Ты сам хотел, простят меня пусть наши боги. Скажу судьбы твоей венец, хотя мне говорить нельзя об этом. Вижу войско твоих викингов²¹, и ты пред ними с седыми волосами и такой же бородой.

— Но кто напротив? Неужели веринги Виндланда²²? — засмеялся Ивар.

— Да, есть в войске, что стоит против тебя и венды, и фризы, и варяги с острова Руян. Но сражения не будет. Решит твою судьбу рука того, кто дорог был тебе.

— Моего друга?

— Нет. Того, кому ты жизнь дал семенем своим.

— Рука сына?

— Вот это не скажу. То уже судьба другого человека. Его здесь нет, и без его согласия не имею права назвать я имя.

— Что за глупый вздор?

— Мой конунг, сдаётся мне, что он хитрит, моля пощаду. Вот и несёт всё, что на язык попало. Лишь бы продлить мерзкую, ничтожную, жалкую старческую жизнь. Дай я заставлю замолчать это коровье ботало, что во рту его трясётся.

Старик склонил голову и спокойно произнёс:

— Судьбу свою я знаю. До захода солнца умру я от меча того, кто носит имя бога готов.

— Бальдр, он считает, что это ты его отправишь в царство мёртвых Хельхельм. Ты же носишь имя сына Одина.

— Готов исполнить старика я предсказание.

— Нет. Пусть его погрузят на драккар. Скажи, чтобы никто его не трогал даже пальцем. И таким образом я разоблачу его обманчивые речи о моей судьбе. Если утром он будет жив, его мы бросим в море, на съедение водным тварям, что не гнушаются даже таким истлевшим телом.

Так порешив, отправился король со свитой праздновать победу.

Воздав хвалу богам, скандинавы сбросили со скалы вагирского коня, засунув его голову в мешок и стреножив ему ноги. Потом пошли на пир. Лилось рекой густое пиво и хмельной мёд вагров, настоянный на травах и цветах в подвалах Старигарда. Поминали павших, героев имя называя строчкой песни. Для воина нет ничего приятней и душевней, чем спеть застольную с соратниками по победе. В последних лучах солнца к берегу пристал корабль. Стражник доложил:

— Конунг, прибыл из Уппланда²³ человек с вестями.

Когда гонец пришёл, то сразу возвестил:

— Великий конунг, в твоей семье, восславим Фрейю, случилось прибавление. Родилась дочь.

— Что ж — это приятное известие. Каждый год у меня рождались только сыновья. Их теперь двенадцать. Поэтому рождение дочери — прекраснейшая новость.

Все стали праздновать это событие, поздравляя конунга с рождением первой дочки. Тот в ответ поднял бокал:

— Сегодня один из счастливейших дней моей жизни. Мы победили вагров, во славу Одина. И родилась дочь. Назову её я Одой — в честь величайшего из богов, что дарит мне победы.

Когда все стали петь песни, вспоминая родину, Бальдр сказал Ивару:

— Волхв не наврал. Сбылось его предсказание. Сегодня на закате солнца ты получил счастливое известие.

— О! Я и забыл совсем о мерзком старикашке. Скажи, чтобы привели его сюда. Хочу спросить его об этом. Знал ли он о рождении ребёнка?

Когда посыльный вернулся, то рассказал конунгу:

— Колдун скончался.

— Своей смертью? Наврал про готский меч проклятый лгун.

— Нет. Умер он не сам. Его заколол твой воин. Увидел он на шее колдуна искусный амулет из благородного металла. Но заупрямился старик, не захотев расстаться с оберегом. За жадность поплатился венд. Чем меньше вендов, тем радостней всем готам²⁴.

— Кто заколол его? — конунг не смог скрыть смятение на своём лице.

— Воин из Селунда²⁵ по имени Хермод.

— Так звали бога, того, что Один послал в царство мёртвых спасать своего сына Бальдра. Сбылось второе предсказание колдуна. Его убил готским мечом тот, кто носит имя бога.

Быстро потух закат — багровый, словно кровь. Его закрыли тучи. Это тучи дыма, разрушенного Старигарда.

***

На следующий день Ивар проснулся непривычно мрачным.

Конунг, молча, обошёл трофеи. Подержал в руках двуручный меч веринга и бросил его в большую кучу доспехов, копий и кинжалов. Промолвил тихо он при этом:

— Не помогли ваграм длинные мечи, что они носят за спиной. А их круглые щиты гораздо хуже наших длинных.

После этого конунг оглядел горы сказочных богатств, которые в нём не вызвали никаких эмоций. Он распорядился выделить долю, чтобы разделить её здесь же среди ярлов²⁶, херсиров²⁷, берсерков²⁸ и простых бондов. Остальное он приказал грузить на корабли, чтобы уже в Швеции отдать обещанное храмам Одина, Тора и Фрейра²⁹, а также семьям героев, погибших здесь.

Затем конунг подошёл к бондам, которые сооружали погребальные костры. Они складывали тела павших воинов на бревна, сверху снова бревна и опять тела. Получались огромные пирамиды.

Бредущий следом Бальдр сказал:

— Веринги — сильные воины. Их непросто победить. Кровавая досталась нам победа. Большое в небесном воинстве будет пополнение.

— Погибли в битве все они. Теперь они эйнхерии³⁰ в Вальхалле, где пьют священный мёд, закусывая его мясом вепря Сехримнира.

— Что мрачен ты, бесстрашный конунг? Неужели тебя не радует вид этих всех богатств и Старигарда пепелище?

— Приснился сон мне.

— Позвать мне старого и мудрого Бура, что лучше всех толкует сны?

— Не надо. И так понятно всё.

— Что понятно?

— Сбылось два пророчества. У меня родилась дочь, и сам колдун умер от меча, того, кто носит имя бога. Теперь мне придётся весь остаток жизни ждать его отмщения.

— Наврал проклятый волхв.

— Нет, не наврал. И сон мой это подтвердил.

— Ты видел смерть свою?

— Да. Во сне я старым был, когда меня убили.

— Убийца кто?

— Этого не знаю. Я видел только меч.

— Такой? — Бальдр пнул кучу вендельских мечей.

— Нет. Наш, короткий. А может длинный нож, который «саксом» называют.

— Убийца кто? Подкупленный слуга или страж у твоего шатра?

— Убийцы не видел я лица, но думаю, что прав ведун. Это мой отпрыск.

— Почему ты так решил?

— Руку я не видел.

— Это плохо.

— Нет. Не дала бы эта мне рука особых подозрений на кого-то. У меня двенадцать сыновей. Но старшему всего тринадцать зим. Через много лет их руки станут не такими, как сейчас. И мне их не узнать. Но меч или клинок явно держала королевская рука.

— Я ничего не понял, Ивар. В чём логика?

— Меч был очень дорогим. Украшены его рукоять и гарда³¹ финифтью и камнями, достойными лишь конунга. Его могла держать рука сына моего. Но только вот какого?

— Вспомни. Там были руны?

— Была там гравировка с узорами и рунами на рукояти и на лезвии клинка.

— По ним ты узнаешь имя своего убийцы.

— В том-то и дело. Сон оборвался в тот самый миг, когда хотел я их прочесть. Теперь мне мучиться навеки.

— Ивар! Ты великий воин. Удачу, отвагу и силу тебе подарили боги. Забудь про сон. Забудь про волхва и его бредни. Нам предстоят великие дела. Твои завоевания лишь в зачатке. Не стоит унывать, когда вчера мы победили вагров. Тех самых вагров, которыми детей пугают в наших семьях. Так прочь унынье! Всё пройдёт, всё сгинет!

В это время ярл Сигурд со своими воинами, притащил за волосы молодую женщину и мальчишку.

Сигурд, запыхавшись, доложил:

— Мой конунг, это Висна, жена Скиры, как зовут его у нас. Вернее, звали до вчерашней битвы.

— Где вы её нашли?

— По дороге к морю есть озеро большое. Там в камышах была она с ребёнком и десять витязей при ней. Видимо, ночью их должен был забрать корабль. Но, к счастью нашему, он не пришёл.

Стоявший рядом с конунгом Хёрд заметил:

— Наше счастье зависит только от нас самих: от силы наших рук и мужества. Не приплыл он — к их несчастью.

Но Сигурд возразил на это:

— Сын Скиры мог вырасти с жаждой мщения в своём сердце. Зачем нам такое «счастье»? Конунг, прикажешь их убить?

Ивар подошёл вплотную к Висне:

— Красивые женщины у вендов. Тебя не испортило рождение ребёнка. Ты просто жемчужина в любой короне.

Он протянул руку, чтобы коснуться её лица. Но женщина сразу плюнула в ответ.

— Да ты дикарка! — конунг вытер лицо своей крепкой ладонью и рванул на Висне сарафан, обнажив её левую грудь: — Пусть порезвятся воины. Они привыкли дикарок объезжать. Сигурд, делай с ней всё, что захочешь. Только не оставляй в живых.

— И мальчишку?

— И его.

Висна неожиданно резко метнулась в сторону конунга, и в руке у неё блеснул маленький изящный кинжал.

Но Ивар успел перехватить её удар:

— Зря стараешься. Не суждено мне умереть сегодня. Ваш старик-колдун напророчил, что доживу я до седых усов. Сигурд, убери эту вендскую кошку с моих глаз.

Два воина сделали шаг вперёд, чтобы схватить Висну. Но она неожиданным резким движением вырвалась из мощной хватки Ивара и полоснула кинжалом по горлу одного из воинов, а второму воткнула клинок прямо в глаз. В следующее мгновение голова её покатилась по земле.

Конунг вытер кровь со своего меча о штаны одного из мёртвых воинов и проворчал:

— Всё приходится делать самому.

Но неожиданно в тот самый миг его атаковал малец, которому отроду явно ещё не было и пяти вёсен.

С яростным криком, скрежеща зубами, он ловко прыгнул на грудь конунга, пытаясь прокусить ему шею.

На помощь Ивару подоспели Сигурд и Бальдр. Они оттащили мальчишку от конунга, которого тот успел исцарапать и покусать.

Сигурд вытащил меч и снова обратился к конунгу:

— Убить этого волчонка?

Ивар даже повеселел:

— Нет. Поступим по-другому. Вот если бы малец заплакал и намочил штаны, тогда его можно было и утопить. А так он показал свой нрав бойцовский. Из него выйдет храбрый воин. Бальдр, ты прекрасный учитель. В твоей школе берсерков найдётся место для него?

— Ты как всегда поступаешь мудро. Я его выучу. Он забудет родителей, язык и родину свою. Не сомневайся, лет через пятнадцать, он будет лучшим. Повсюду венды будут плакать, поминая тех, кого убьёт его рука.

— Чтобы нам помнить, кто он, назови его своим именем.

— Я так и сделаю.

Конунг нагнулся и поднял кинжал княгини:

— Рукоять меча из сновидения чем-то похожа на эту. Вот только нет на ней тех рун. Да и не будет воин держать такой клинок в руке. Для настоящего мужчины он хрупок и слишком уж красив. Кинжал такой — для женщины забава.

И он протянул оружие Бальдру:

— В храм Уппсалы³² отдай.

Утром следующего дня, нагрузив драккары до предела, флот викингов отправился домой.

***

На серебряной крыше небесного чертога в Асгарде³³ сидели мудрый Хугин и памятливый Мунин — вороны Одина, которые докладывали ему всё, что происходит на Земле. Сейчас они смотрели вниз и следили за развитием сюжета этой саги. Хугин Мунина спросил:

— Скажи, что чаще берёт вверх у человека: страх умереть от руки собственного чада, или отцовская любовь?

— За всех людей не скажу, но у конунгов чаще побеждает страх потерять свой трон. Он сильнее даже страха смерти.

Примечания

3

Ныне Ольденбург-ин-Хольштайн, полуостров Вагрия, Германия

4

Западнославянское племя на северо-западе Европы

5

Бог балтийских славян, трёхголовый идол

6

Незнатный землевладелец в Скандинавии

7

Верховный бог германцев, предводитель асов — составлявший пантеон богов древних скандинавов

8

Верховный ярл

9

Так скандинавы называли варягов

10

Согласно «Тидрек саги» основатель огромной державы к северу от Римской империи

11

Традиционное название славян у скандинавов и многих других европейских народов

12

Знаменитый берсерк, викинг, который по преданию жил за 9 поколений до Ивара Широкие Объятья

13

Традиционное название Византии у многих народов Средневековья

14

Историческая область в Швеции

15

Согласно «Тидрек саги» сын Гертнита (Яровита), правителя Русиланада, погиб в борьбе с Аттилой

16

Последний правитель Западной Римской империи, согласно скандинавским сагам племянник Озантрикса

17

Согласно «Тидрек-саги» сын Гертнита, брат Озантрикса

18

Гуннский правитель Аттила

19

Как и Чернобог — один из богов балтийских славян

20

Боевое судно скандинавов

21

Как и вендские веринги — религиозное воинство у языческих народов Северной Европы

22

Обобщённое название земель балтийских славян

23

«Верхняя земля» — историческая провинция в Швеции к северу от современного Стокгольма

24

Предки шведов, датчан и норвежцев

25

Так в сагах называется остров Зеландия, на котором ныне расположена столица Дании Копенгаген

26

То же, что у славян «боярин»

27

Буквально «латник» — низшее дворянское сословие воинов, средневековый «рыцарь» у скандинавов

28

Религиозный воин скандинавов, посвятивший свою жизнь войне ради религии. В берсерки брали малолетних сирот и рабов и обучали их с детства воинскому искусству при храмах. Такой же институт «неистовых воинов» существовал и у других народов. В частности, у славян. В «Слове о полку Игореве» автор упоминает древних воинов, которые «…без щитов, с засапожными ножами, кликом полки побеждают, звеня прадедней славой…»

29

Главные боги скандинавов

30

В скандинавской мифологии лучшие из воинов, павшие в битвах. После сожжения в погребальных кострах их души возносятся в небесный Асгард (город богов), где обитают в Вальхалле

31

Крестовина холодного оружия, отделяющая рукоять от лезвия

32

Столица древней Швеции

33

Небесный город богов-асов