Загадка Восточного экспресса

Серафима Николаевна Богомолова

«Загадка Восточного экспресса» – третья книга из серии, посвященной приключениям французского юноши-аристократа и журналистки из Лондона.Ускользающие видения-пассажиры Восточного экспресса, несущего главных героев из Лондона в Венецию, зазеркалье параллельных судеб, переплетающихся с их собственными, несовместимые совпадения, и зловещая в своей загадочности венецианская маска…Смогут ли герои разобраться в собственных ощущениях? Что имеют общего с реальностью их видения?

ГЛАВА ВТОРАЯ

Надеюсь, ты понимаешь, как сильно тебе повезло, что ты со мной знаком. Ведь я невероятно невероятен.

Мульт «Поллитровая Мышь»

Эпизод 11 — Вы до Венеции?

— Вы не находите, что рыба слишком перепарена?

Чуть склонившись в проход, на меня вопрошающе смотрела девушка в больших роговых очках. Выбившиеся из скрученного на затылке пучка волос длинные пряди, падая ей на лоб и скулы, создавали впечатление, что она только что пришла с какой-то весьма ветреной прогулки.

Её столик был накрыт на двоих, но спутник или, может быть, спутница девушки отсутствовали. Я невольно вспомнила одну эксцентричную подругу, которая имела привычку заказывать столики на большее количество людей, чем требовалось. «Никогда не знаешь, кто может еще в последний момент появиться», объясняла она присутствующим пустующие места за столом.

— Нет, по-моему, рыба прекрасно приготовлена, — ответила я.

— Да? — ковырнув вилкой рыбу в тарелке, отозвалась девица.

— Да, — кивнула я. — Но, если Вас что-то не устраивает, думаю, лучше об этом сказать официанту. Я уверена, что повар может приготовить для Вас рыбу по вашему вкусу…

— Да нет, не стоит, — протянула девица, гоняя кусочки рыбы по тарелке. — Знаете, просто, я в ресторанах не люблю есть. Но по работе приходится…

— А Вы случайно не кулинарный критик? — поинтересовалась я.

— Нет, ну что Вы, — смутилась она. — Я личный секретарь…

— А-а, — протянула я, подумав, что для секретаря, хоть и личного, требования у неё явно завышены.

Девица в роговых очках издала громкий вздох и, откинувшись на спинку кресла, сосредоточенно уставилась в экран бизнес-смартфона. Её пальцы, с невероятной быстротой летая по кнопкам BlackBerry, стали отстукивать одну ей известную морзянку.

Я перевела взгляд на Льюка. Жаль, конечно, что он так расстроился из-за какого-то там старика. Мне вдруг захотелось его чем-нибудь утешить.

— Je t’aime, — прошептала я.

Он поднял на меня глаза и смущенно улыбнулся.

— Вы до Венеции едете? — снова обратилась к нам девица в роговых очках.

— Да, до Венеции, — ответила я. — А Вы?

— Я тоже, — уныло выдохнула она.

Эпизод 12 — Сигарилла

Исчерпав вопросом про Венецию запас тем для разговора, девица в роговых очках снова уткнулась в свой бизнес-смартфон.

Меня вдруг потянуло выкурить сигарету. Я бросила взгляд на соседние столики: никто из пассажиров не курил, да и пепельниц на столиках тоже не наблюдалось.

— Я сейчас, — бросила я Льюку.

— Угу, — кивнул он.

Пройдя через вагон, я вышла в небольшой тамбур, по обе стороны которого находились двери с продолговатыми овальными окнами, и опустила стекло одного из окон. В вагон тут же ворвался прохладный, влажный воздух февральского дня. Я подставила лицо ветру. Насладившись его ласками, я достала из сумочки пачку сигарет и закурила. Ветер тут же стал торопливо уносить выдыхаемые мною клубочки сигаретного дыма в холмистые английские поля.

— Простите, я не помешаю?

Передо мной в облаке дорогого одеколона, смешанного с терпким запахом сигар, стоял темноволосый мужчина. В руках он держал серебристого цвета портсигар, на котором красовался изящный вензель.

— Нет, не помешаете, — ответила я.

Мужчина сделал шаг к окну и, открыв портсигар, протянул его мне. В портсигаре лежали светло-коричневые сигариллы производства Cohiba.

— Большое спасибо, очень люблю Cohiba, но, боюсь, что перед вторым блюдом успею выкурить только вот это, — произнесла я, указывая взглядом на зажатую между пальцев сигарету.

— В таком случае, предлагаю Вам сигариллу на следующий раз, между вторым и десертом… — сверкнув на меня золотисто-карими глазами, произнес он.

Я кивнула, выбрала сигариллу и, положив её в сумочку, еще раз поблагодарила щедрого незнакомца.

— Не стоит благодарности, сигары существуют для того, чтобы делиться удовольствием их курения — щелкнув зажигалкой, ответил он. Рукав его пиджака чуть вздернулся, и с манжета белоснежной рубашки яркой звездочкой блеснул бриллиант запонки.

Эпизод 13 — «Пучок»

Девица, с которой разговаривала Лина, меня слегка раздражала. Мало того, что настроение из-за этого странного старика никакое, так она еще тут лезет со своими восклицаниями.

И откуда она взялась? Ведь когда мы с Линой пересаживались за столик сурового старика, её здесь не было. Из воздуха что ли материализовалась… А может, «в тубзик бегала»…

Я тут же вспомнил недавние события в Москве. Передо мной возникли офис в Столешниковым переулке, толстая папка, перевязанная потрепанной тесемкой, и арбузные шоты в аляповатом баре-ресторане… До сих пор неприятно думать о том, как легко я тогда попался в расставленную ловушку.

Я покосился на девицу за соседним столиком. Повернув голову к окну, она задумчиво взирала на пролетающие мимо пейзажи сельской Англии. На затылке у неё был сооружен какой-то странный пучок, из которого в беспорядке выбилось несколько длинных прядей. Создавалось впечатление, что она какое-то время проторчала, высунув голову в окно поезда.

Я отвел взгляд и, открыв блокнот, начал набрасывать второй портрет Лины. Мне вдруг захотелось поиграть с её волосами и уложить их небольшими аккуратными волнами, в стиле 20-ых годов прошлого столетья. Немного поразмышляв, я решил украсить их длинным страусовым пером на тоненьком ободке. «Ей бы очень пошло», вырисовывая ободок, мечтательно подумал я.

— По-моему, вагон слишком качает. Вы не находите? — услышал я возглас девицы.

Отвечать мне не хотелось, но и не ответить было бы слишком грубо. Не зная, как поступить, я нервно заерзал в кресле.

Может притвориться, что не услышал? Ну, а что, если она будет восклицать до тех пор пока не добьется от меня ответной реакции…

— Je suis très désolé, Mademoiselle. Je ne comprend pas, — наконец произнес я, надеясь на то, что она не говорит по-французски.

Девица слегка приоткрыла рот и тупо на меня уставилась, затем пробормотав что-то себе под нос, громко вздохнула и уткнулась в бизнес-смартфон.

Эпизод 14 — Интуиция

— Приятно было познакомиться, — сказала я, бросив окурок сигареты в окно. Закружив, ветер тут же унес его прочь.

На лице незнакомца промелькнула улыбка. Окинув меня обжигающим взглядом своих золотисто-карих глаз, он, то ли в шутку, то ли в серьез, отвесил мне небольшой поклон. Мне вдруг от чего-то стало неловко. Я смутилась и, не давая ему времени ввести меня в еще большее замешательство, поспешно покинула тамбур.

В салоне стюард-официант, оставляя за собой дорожки аромата тушенной баранины, разносил гостям вторые блюда.

Я прошла к нашему столику и, положив сумочку на полку, села в кресло. Мои коленки вновь соприкоснулись с ногами Льюка. Он что-то быстро дорисовал в блокноте и, захлопнув его, поднял на меня глаза.

В этот момент, перед нами на белоснежной скатерти появились тарелки с тушенной бараниной, аккуратно нарезанные колечки которой венчали веточки душистого розмарина. Слегка склонившись к тарелке, я с удовольствием вдохнула аромат мяса.

Мы принялись за еду. Льюк c аппетитом уплетал баранину и, глядя на меня, чему-то радостно улыбался.

— Чему ты улыбаешься? — полюбопытствовала я. — Неужели, английской баранине?

— Нет, ну что ты, — рассмеялся он. — Баранина тут ни при чем…

— Да? А что же?

— Да так, просто настроение хорошее…

— А-а-а… Очень рада…

Он вдруг наклонился вперед и прошептал:

— Знаешь, мне кажется, что наша унылая соседка с бизнес-смартфоном больше не будет нас доставать…

— Правда? Откуда такая уверенность? — покосившись на девицу, задумчиво взиравшую на две затерявшиеся на её тарелке миниатюрные морковинки, спросила я.

— Да так, интуиция подсказывает… — загадочно улыбнулся он.

Эпизод 15 — Подарок

На столе завибрировал мобильник. Я взглянула на дисплей: мама. Ну вот, не успели отъехать от Лондона, а ей уже что-то понадобилось.

— Да?

— Лина, деточка, как у вас там дела?

— Великолепно, — делая глазами знаки Льюку, произнесла я.

— Надеюсь, что вас хорошо кормят? — поинтересовалась мама.

— Да, просто замечательно. Представляешь, на ланч мы…

— Да-да, представляю. Пару лет назад нас с твоим отцом угораздило поехать на Восточном Экспрессе в Париж. Никогда не забуду — поезд еле-еле тащился, но при этом меня так укачало, что я ни куска не могла проглотить. А Филипп, как ты знаешь, такими вещами не страдает и, конечно же, ел за двоих и все время нахваливал их повара. К сожалению, фамилия его у меня из головы вылетела, но, может быть, сейчас…

— Мама! Не понимаю, какое это все имеет отношение к моему путешествию?

— Ах да, — воскликнула она. — Я же не об этом хотела с тобой поговорить…

— А о чем? — спросила я, любуясь, как на моей десертной тарелке плавают в винном соусе белоснежные холмики сыра марскапоне.

— Только что твоему отцу звонил посол Италии в Париже. Он хочет передать Филиппу какую-то старинную венецианскую маску…

— Мама, — перебила я, — я очень рада за папу, но мы с Льюком не собираемся останавливаться в Париже…

— Лина, я бы и не просила тебя останавливаться в Париже, если бы уже не пообещала папе, что сегодня вечером ты её для него заберёшь, — выдала она.

Белоснежные холмики итальянского сыра марскапоне разом потеряли для меня свою привлекательность, и я почувствовала, как во мне зарождается неприязнь к итальянскому послу и к его не к месту сделанному подарку.

Мама сочла мое молчание согласием и стала, слегка коверкая французское произношение, диктовать мне адрес резиденции посла.

Эпизод 16 — Правда?

Лицо Лины приобрело кислое выражение. Видимо разговор по телефону не доставлял ей особого удовольствия. По выразительным знакам, которые она мне делала, я уловил, что на другом конце была её мама, Лидия дю Монд. Мне еще не представилось случая с ней встретиться, но из рассказов Лины, я понял, что она была женщиной сверх активной, особенно когда дело касалось светской жизни, которая, по всей видимости, у неё была очень насыщенной.

Лидия всячески пыталась привлечь к светской жизни и Лину. Однако ей это редко удавалось, поскольку Лина, как и я, к таким вещам была равнодушна. Единственное различие между нами было в том, что мне из-за моего окружения было намного труднее отвертеться от участия в обязательных светских мероприятиях, а вот Лине в этом вопросе была предоставлена большая свобода.

Она вдруг замолчала и, потянувшись за карандашом, сделала мне знак, что ей нужен листок бумаги. Я открыл блокнот и, вырвав из него страницу, положил её перед Линой.

Записав какой-то адрес, она закончила разговор и, сверяясь с записью, стала вносить информацию в свой мобильник.

— Боюсь, что теперь нам придётся провести ночь в Париже, — произнесла она.

— Почему в Париже? — удивился я. — Что-то случилось?

— Нет, ничего не случилось. Просто моя мама имеет привычку расписываться за других…

— А как это связанно с ночью в Париже? — спросил я.

— Понимаешь, она, не спросив меня, входит ли это в мои планы, пообещала послу Италии в Париже, что сегодня вечером я заберу у него для папы какую-то старинную венецианскую маску.

— По-моему, звучит замечательно, — воскликнул я.

— Что звучит замечательно? — нахмурилась Лина.

— Наша непредвиденная ночь в Париже! Я знаю один превосходный отель… Это прямо недалеко от Елисейских полей. Я уверен, тебе там очень понравится…

— Правда?

— Ну, конечно, — заверил я. — Я давно мечтал показать тебе мои любимые уголки Парижа, и, потом, мы же едем в Венецию на карнавал, а посол наверняка сможет поделиться с нами интересной информацией по этому поводу.

Она улыбнулась и, перегнувшись через стол, чмокнула меня в губы.

Эпизод 17 — Pâte de fruits

Надо же, какое совпадение. Ведь я родился в Париже. Правда, жил я там совсем недолго, всего пять-шесть лет, а потом мы с maman переехали в Монако. Но, несмотря на это, Париж все равно оставил довольно глубокий след в моем сердце.

Особенно запал мне в память окруженный старинными белокаменными особняками сад. Ну, может, и не совсем сад, просто я его так в детстве называл. Мне там очень нравилось играть… А квартира наша находилась на шестом этаже одного из особняков и, как раз, всеми окнами выходила в этот сад.

Когда погода была не очень, и я не мог играть на улице, я обычно сидел на большом подоконнике своей детской и смотрел, как по оконному стеклу медленно стекали капли дождя. Помню, при этом я подслащивал непогоду разноцветными кубиками pâte de fruits, или, по-простому, фруктовой пастилы, которую осенью и зимой часто делала на выходных наша кухарка, Мария.

А еще я любил подсматривать за обитателями соседних особняков. В одном из окон, я часто видел мальчика моего возраста и его сестру помладше. У него была очень красивая лошадка-качалка, и он любил, забираясь на неё, неистово раскачиваться и одновременно размахивать во все стороны небольшой игрушечной саблей. А свою сестренку он на лошадку никогда не допускал. Наверное, думал, что она еще не доросла до таких серьезных вещей как лошадка-качалка…

Maman очень любила ходить по парижским бутикам, и меня часто брала с собой. Однако от этих магазинных рейдов у меня в памяти задержались лишь аромат маминых духов, много яркого света и воспоминание о приятных на ощупь тканях.

Хоть я и выдал Лине про превосходный отель в районе Елисейских полей, названия-то я его и не помнил, поскольку последний раз, когда приезжал в Париж на свое восемнадцатилетние, отель этот бронировала для меня maman. Единственное, что мне сейчас припоминалось было то, что то ли отель, то ли сама улица, на которой он находился, каким-то образом были связанны с именем графа Д'Артуа.

Не давая этой мысли испариться, я достал из кармана мобильник и набрал номер maman.

Эпизод 18 — Это ты?

Нетерпеливо вслушиваясь в телефонные гудки, я недоумевал, почему maman так долго не отвечает. Наконец на том конце что-то щелкнуло, раздался шуршащий звук, смахивающий то ли на быстрый шепот, то ли на помехи на линии, и я услышал:

— Cheri, это ты? Что-то случилось?

Голос maman звучал гулко, будто она говорила, засунув голову в ведро. А еще я уловил в нем некоторую томность, смешанную с легкой хрипотцой. Такого голоса у maman мне еще не доводилось слышать, особенно по телефону. Я вдруг смутился, почувствовав, что, быть может, мой звонок застал её в неподходящий момент.

— Почему обязательно что-то должно случиться? — напрягся я.

— Потому, что обычно сам ты первый не звонишь.

Я опять услышал шуршащий звук.

— Ну, — замялся я, — обычно у меня ничего срочного к тебе нет…

— Срочного? Так значит, все-таки, что-то случилось?

— Мама, я же говорю, ничего не случилось. Просто у меня к тебе один вопрос есть…

— Да? — насторожилась она.

— Ты не помнишь, название отеля в Париже, связанного с графом Д'Артуа? — закрыв рукой телефон, прошептал я.

— Cheri, откуда ты взял, что в Париже есть отель, связанный с графом Д'Артуа?

— Ну, я же там лет пять назад останавливался, ты еще его мне сама порекомендовала, разве не помнишь?

Воцарилась небольшая пауза.

— Ах, ну конечно же, — наконец отозвалась maman. — Ты, наверное, имеешь в виду отель Champs Elysee Plaza?

— Да, наверное, — неуверенно произнес я, поскольку не знал, каким образом имя графа Д'Артуа соотносилось с названием отеля Champs Elysee Plaza.

— Только отель никак с графом не связан. Насколько я помню, он находиться на углу улицы Берри и Д'Артуа…

— Точно-точно, — обрадовался я. — Именно это я и имел в виду, отель Champs Elysee Plaza на улице, названной в честь графа Д'Артуа.

Опять раздался то ли шепот, то ли шуршание.

— Cheri, мне надо идти. Я тебе вечером перезвоню. Крепко целую, — произнесла maman и отключилась.

Я озадаченно уставился в тарелку с маскарпоне.

Эпизод 19 — Пара

Всматриваясь в белоснежный холмик сыра, я думал о том, что за последние годы не мог припомнить случая, когда бы maman так коротко со мной разговаривала. Обычно она интересовалась мельчайшими подробностями всего того, что со мной происходило, происходит или может произойти. А тут, даже не спросила, зачем мне понадобилась информация об отеле в Париже. Это было совсем на неё не похоже…

Во время нашего разговора я никак не мог отделаться от ощущения, что она была не одна, что рядом с ней был кто-то еще и, даже может быть, это странное шуршание было шепотом этого человека. Но что же он мог ей нашептывать? «Скорее всего, у них была какая-то важная встреча», решил я.

Поезд влетел в туннель под Ла-Маншем, и наш вагон погрузился в темноту. Но уже через несколько секунд на столиках теплыми маячками засветились небольшие торшеры. В вагоне все также слышалось позвякивание бокалов, ножей и вилок. Стюарды, бесшумно передвигаясь по салону, обслуживали гостей, а пассажиры продолжали увлеченно с друг другом беседовать. Несмотря на это, у меня вдруг создалось впечатление, что что-то в вагоне изменилось, хотя что именно, я не мог уловить.

Я еще раз обвел взглядом салон вагона, и тут за соседним столиком, там, где еще недавно сидела девица со странным пучком на голове, я увидел своего «сурового старика».

Пораженный, я во все глаза стал на него таращиться. Однако старик не обращал на меня никакого внимания, так как был поглощен разговором с темноволосым мужчиной. Виден мне был лишь его профиль, но, тем не менее, я отметил, что манера мужчины разговаривать и держаться с собеседником была преисполнены аристократичного благородства. Сидели они близко, но из-за того, что разговаривали в полголоса, я не мог разобрать ни слова.

Я схватил блокнот, открыл его на первой попавшейся странице и стал набрасывать в нем лицо «сурового старика».

Эпизод 20 — Странное создание

Рисуя, я пытался осознать, почему в моем воображении мог зародиться именно такой образ. Ведь никого, даже близко напоминавшего мне старика, в реальной жизни я не знал…

А в том, что «суровый старик» был порождён моим воображением, я уже не сомневался. Ведь, если бы, как уверяла меня Лина, он был пассажиром из другого вагона, то я бы заметил, как он входит и выходит из нашего салона, но старик появлялся и исчезал слишком неожиданно. К тому же, кроме меня этого старика никто не видел.

Только, почему он являлся именно мне? А в этот раз, еще и не один, а с каким-то молодым мужчиной в придачу. Кто он, и почему они занимали столик, где еще несколько минут назад сидела назойливая девица в роговых очках? «Интересно» — вдруг подумал я — «если все происходящее лишь плод моего воображения, то почему в вагоне присутствуют еще Лина и другие пассажиры…»

Закончив рисовать, я поднял глаза, чтобы еще раз взглянуть на «сурового старика», но в это мгновение поезд вылетел из туннеля, и заливший вагон яркий свет дня заставил меня зажмуриться. Кто-то прикоснулся к моей руке. Я открыл глаза и увидел склонившуюся надо мной Лину.

— Собирайся, соня, мы уже в Париже.

— Как в Париже? — уставился на неё я. — Мы же только что под Ла-Маншем проехали.

Я прильнул к вагонному стеклу. Наш поезд, проплывая мимо составов скоростных поездов, медленно вползал под огромный застекленный свод Gare de Paris-Est.

Я вскочил с кресла, накинул пальто и, сделав шаг в проход, столкнулся с девицей в роговых очках. Застыв, она испуганно на меня уставилась.

— Простите, — произнес я, уступая ей дорогу.

Пробормотав что-то себе под нос, девица прошмыгнула мимо меня и направилась по проходу к выходу.

«Что за странное создание», подумал я, глядя ей в след. Почувствовав на себе мой взгляд, девица в роговых очках обернулась. На секунду наши глаза встретились, и мне показалось, что я прочел в её взгляде какую-то тоску. Отвернувшись, она шагнула в тамбур.