Бытие на фоне событий – 2. Испорченный властью

Селена Гелиос

В государстве под названием Мегаполис технические достижения современности совмещаются с рабовладельческим строем. Молодой бездельник получает в подарок на день рождения долгожданную рабыню, но остается недоволен. Ведь подаренная невольница оказывается не смазливой красоткой, а ученой дамой неброской внешности.Что же делать самой рабыне? Попытаться найти общий язык с капризным, избалованным, недалеким юношей? Или проучить его?

5. Благосклонный взгляд господина

— Разгляжу-ка я тебя получше. Может, и впрямь понравишься, — решил Ник и напустил на себя важный вид: — Так, рабыня, стала вон к той стене, повернулась, еще раз, прошлась по комнате. Теперь разделась. Я сказал, разделась! Живо! Хозяин желает видеть свою собственность! Разве не знаешь, рабыня, что твое тело принадлежит не тебе, а твоему хозяину? Все снимай. Да, да и белье, конечно. Что за дурацкие вопросы? Плетки захотела? Да, и очки тоже. Ну, вот и умница. Всегда будь такой послушной. Теперь — ко мне! Ближе! А теперь — стоять и не двигаться.

Ник первый раз в жизни увидел не на картинке и не на экране компьютера, а прямо перед собой обнаженное женское тело. Он изумленно вытаращил глаза. Потом рассмеялся от восторга и принялся разглядывать и трогать все, что давно мечтал разглядеть и потрогать. При этом он радостно восклицал:

— Моя рабынька, моя собственная! Все — мое!

Сгоравшая от стыда София стояла, испуганно сжавшись и вобрав голову в плечи. Она потупила взгляд и послушно опустила руки. Рабыня не смела не только загородить наготу рукой, но даже словом выразить свое неудовольствие. Только вздрагивала при особо резких прикосновениях к самым нежным и интимным участкам тела.

— Да, не бойся ты, больно не сделаю.

— Пожалуйста, господин! — пролепетала София. — Я так надеюсь на ваше милосердие!

— А на что тебе еще надеяться? — усмехнулся Ник, но стал прикасаться чуть нежнее. — Если хозяин не пожалеет, ничто уже не поможет.

— Но ведь господин пожалеет свою беззащитную рабыню? — Она подняла взгляд и с надеждой заглянула в карие глаза юного господина.

— Да, сказал же, больно не сделаю. Не хнычь и не дергайся. Стой смирно, как приказано.

— Слушаюсь, господин.

— Я ж тебя не бью и не мучаю. Вот и должна радоваться. Потискаю только тебя малость, поиграю с твоими прелестями. — Он обхватил ладонями маленькие груди рабыни, поиграл с ним, словно с двумя упругими мячиками. — Ты ведь моя игрушка.

— Получается так, господин. — София всхлипнула и сжала губы, боясь вновь расплакаться.

— Не бойся, зайк, — снова успокоил ее Ник, похлопывая по ягодицам, — Ник Оркус даже в детстве не ломал игрушек.

Пусть оказавшееся в его руках женское тело было далеко не таким безупречным, как тела моделей со страниц эротических журналов. Но оно было живым и всецело принадлежало ему, Нику Оркусу. Он мог сделать с этим телом все, чего бы только не пожелал. Хоть разрубить на мелкие кусочки. Беззащитность невольницы, ее трепет перед волей господина, абсолютная зависимость всей ее жизни от его мимолетного каприза тронули сердце избалованного юнца. Невзрачная дурнушка сделалась по-особому привлекательной в его глазах.

— Да, ты вроде и ничё, — снисходительно проговорил Ник. Осмотрев зубы, он начал внимательно, по-хозяйски разглядывать устройство гениталий своей новой собственности. — Вроде и, правда, не совсем уродина.

— Спасибо, господин.

— Во как у тебя тут все интересно устроено! С тобой, наверно, можно будет много чего проделывать.

— Как будет угодно господину, — пролепетала София, внутренне содрогаясь.

— Правильно, как мне, твоему повелителю, будет угодно. Не у тебя ж, рабыня, спрашивать, как тобой пользоваться.

— Да, господин, вы правы.

— Еще бы! Господин всегда прав.

— Да, господин.

— А ты вроде ничё рабынька. Хоть страшненькая, зато послушная. Может, из тебя еще выйдет толк.

— Спасибо, господин.

— Может, никому и не буду тебя дарить. Оставлю себе для развлечения.

— Спасибо, господин.

— Кстати, надо как-нибудь тебя назвать.

— Осмелюсь напомнить, господин, — решилась проговорить София, — у вашей рабыни уже есть имя.

— Чё-о?! — Ник строго посмотрел на нее. — Ты, правда, такая дура? А еще казалась умной рабыней. Неужели не знаешь, что только я, твой хозяин, могу решать, на какую кличку ты будешь отзываться. А пока что ты просто рабыня. Поняла?!

— Да, господин. Простите! — София Пифагоровна склонилась до земли у ног хозяина.

— Ладно, уж, прощаю. И кличку тебе подберу. С чем бы таким тебя сравнить? Ты ж совсем никакая! Серая мышь. Если б ты не сидела в такой нарядной подарочной клетке, я бы тебя и не заметил. Короче, — он взял ее за подбородок и насмешливо заглянул в серые глаза, усмехнувшись ее смущению, — будешь ты у меня Мышью. Так что, давай, благодари хозяина за оказанную тебе милость.

Рабыня снова склонилась и коснулась лбом ковра у хозяйских ног.

Теперь ученая дама чувствовала, что находится в руках не просто глупого юнца, а самого настоящего чудовища.

Но при этом она, к собственному удивлению, обнаруживала, что все еще жива. И не подвергается тем жутким истязаниям, о которых столько читала и слышала. А ведь от них не застрахован ни один невольник. София ежеминутно повторяла слова благодарности, теряя чувство реальности.

Неужели это все действительно происходит с ней? Неужели это она, девица строгих правил, стоит сейчас совершенно нагая перед парнем, которого видит впервые в жизни? Неужели он ее так бесцеремонно лапает? Неужели она, правда, благодарна этому юному негодяю за то, что он ее всего лишь унижает? Она не понимала, что с ней сейчас происходит.

— А чё это ты тут, Мышка, такая мокрая?! — воскликнул вдруг Ник, продолжая держать руку между ног рабыни. И тотчас же догадался: — Да, ты это… возбудилась! Ха-ха-ха! — Он расхохотался. — Ах, ты шлюшка!

София густо покраснела и ниже опустила голову.

— Скажи, Мышь, тебе нравится, как я с тобой играю? А? — Он снова игриво похлопал ее по бедрам.

— Простите, господин!

— Здесь прощать нечего. Рабыня и должна любить руки хозяина.

— В ваших руках — моя жизнь, — промолвила она.

— Ты попала в хорошие руки, детка! — Он ласково потрепал Софию по щеке.