Детектив Бестужев. Болтун находка для шпиона

Святогор Князев

Окончен летний отпуск, в училище начались занятия. Казалось, всё осталось позади. Но обычное уголовное дело перерастает в международный шпионский детектив. И вновь молодому курсанту предстоит, вскрывать шпионское гнездо и противостоять терроризму и предательству Родины.

© Святогор Князев, 2023

ISBN 978-5-0060-0486-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1.

Киев в конце лета самый благословенный город на земле. Город зелени, парков, архитектуры, военных училищ и красивых студенток.

Москва по-купечески величественна и просторна, но — это Вавилон нашего времени. Там на тебя воздействует всё, от асфальта до облаков на небесах! Люди кругом, всё время спешат куда-то, у них сто забот и никакого дела до окружающих.

Ленинград. О, Ленинград — столица империи!

Он так и остался строгим, европейским, грандиозным, имперским! И хотя Ленинград считается всего лишь культурной столицей, но мистика этого города говорит о том, что он главнее! Он самый важный! Там даже люди другие, величественнее, серьёзнее, глубже! Ленинград — это как будто город из иномирья, другого измерения!

Другое дело Киев! Утопая в зелени парков и, пытаясь играть роль украинской столицы, он остался таким же, как в произведениях Булгакова: безудержным, псевдореволюционным, крикливым, непостоянным, и в то же время мягким, сердечным, тёплым.

Смешной малоросский суржик с его «Гудзиками» да «Панчохами» над витринами магазинов или наше курсантское весёлое:

«Нэ трэба нас дурыть, мёртви бджёлы нэ гудуть, а колы и гудуть, то дужэ дужэ тыхо, мабуть нэ чутно», напоминает о сельском пригороде с его фруктовыми садами, пирожками «тошнотиками», вкусным деревенским салом и киевским тортом.

В Киеве к первому сентябрю подтягивается масса курсантов учащихся в семи военных училищах и одной академии, поэтому улицы города наводнены военными в форме различных родов войск и видов вооруженных сил. Впереди ещё целый месяц тепла потом «бабье лето» и только потом наступит мягкая киевская осень, медленно к ноябрю переходящая в «золотую». Благодатное время, время страстей, незаконченных каникул, новых влюблённостей и… начало нового учебного года!

Я в Киеве уже две недели, отдыхаю от бурного лета, особенно последнего его месяца.

Первое сентября для курсантов Военно-Морского училища имеет особый смысл. Это как день Нептуна, только наоборот. В этот день отрезается пуповина связи с морем, и курсанты на полгода бросают якоря в учебных классах, грызя гранит науки как это делал Михайло Василич Ломоносов. Почему именно грызя?

Особенность военного образования на Руси со времён Петра и поныне заключается в жестком принуждении всякими демократическими и недемократическими методами к учению! Конечно, розгами за неуспеваемость нас уже не драли, но хватало и других мер воздействия, которые действовали не менее эффективно.

Студент в аудитории может конспектировать, может слушать, может балду бить, в конце концов, может вообще не приходить на занятия.

Курсант — холоп государственный, и на ближайшие пять лет гранит науки будет грызть, хочет он того или нет! Как говорит наш преподаватель физики, капитан первого ранга Григорьев: «Экзамен по физике первым номером. Что, хочешь дураком умереть? Так я не дам… а девушки…. Они были, есть и будут».

И вот, каждый год первого сентября, в этот праздник поневоле, курсанты «отрезая пуповину», обмакивают её в дешёвый портвейн. И происходит это каждый год в одном и том же месте, в Гидропарке! После торжественного «обрезания», все расходятся по своим делам. Кто-то догоняется «с горя» до Зюзи, кто-то идёт в ДК на танцплощадку, кто-то просто гуляет по городу, а вот некоторые…

Каждый год в этот день некоторые курсанты обязательно устраивают стычки с военными патрулями из других училищ, потом героическими усилиями «прорываются» в Альма-Матер с боем, после чего начинаются месячные разборки, в результате которых кого-то отчисляют из училища, кого-то просто отправляют на гауптвахту суток на 20, а кто-то просто тихо, мирно ложится на дно, и там прячется, отключив всякую акустику и выполняя команду «слушать в отсеках»!

Я первого сентября ничего не отрезал, ни с кем не дрался, у меня было неважное настроение и после «обязательного» присутствия в Гидропарке, уехал на Крещатик, встречать закат!

«Встречать закат» — это ещё одна традиция из курсантской жизни. Вместо бурного времяпровождения в каком-нибудь ДК с танцами, можно было посидеть с чашечкой кофе в неприметной кафешке в боковых улочках Крещатика, слушая медленную или классическую музыку.

Да, таким был Киев и Крещатик в той, «довоенной» жизни, когда мы все были единым государством, думали и разговаривали на одном языке (Лирическое отступление автора).

Сегодня я медленно брёл по Крещатику в сторону Музыкальной Академии, где на первом этаже была небольшая новомодная кофейня с классической музыкой, где можно было скоротать вечер. Справа Михайловская улица со своими гранитными скамьями и красивыми фонарями, слева площадь Революции с фонтанами. Ещё не очень поздно, поэтому стайки девушек, идущих во дворец культуры «Украина» то и дело порхают мимо меня в противоходе. Слышу крики с Михайловской улицы, опять кто-то с кем-то что-то не поделил. Ну что за люди? Такой вечер!

Поворачиваю на улицу Михайлскую и вижу… картина маслом!

На скамеечке валяется, как говаривал мой старпом на корабле, «молодой цветущий труп», ясно дело без сознания от количество употреблённого, второй немного бодрее пытается схватить девушку, проходящую мимо. Фууух! Опасности нет, девушка сейчас даст ему пощёчину, и разгоряченный добрый молодец отпустит её. Но…

— Молодой человек! Ну-ка немедленно отпустите девушку! Вы что себе позволяете?

Вот кто его просил встрять? Сейчас это недоразумение под воздействием паров алкоголя, начнёт бодриться и требовать сатисфакции. Но за неимением шпаги, пустит в ход кулаки. В результате, очередная драка на Крещатике, очередной сиделец суток на 15 с общественными работами и порицанием трудовым коллективом…

— Проходи мимо дядя! Ты тут ваще лишний. — пьяный «мушкетёр» всё ещё старается обойтись простым запугиванием, но не тут-то было.

— Вы хам! Отпустите девушку немедленно!

— Слушай мужик? Это твоя дочь?

— Нет!

— Тогда твоя жена? Тоже нет, молода она для тебя. Так что ты лезешь, очкарик? Иди своей дорогой!

— Я сейчас милицию позову! — мужчина лет под пятьдесят невысокого роста, в очках, пытается переговорить пьяного молодого хулигана.

— Я те сейчас мудило в глаз дам, и ты до милиции не добежишь!

В это время со скамейки встаёт второй пьяный «мушкетёр».

— Васёк! Это наша баба?

— Не Санёк, я её только поймал, она ещё не согласилась.

— А это что за чудо?

— Это возмущенная общественность, возражает.

— Так пошли ты её, эту общественность!

— Саня, я её посылаю, так она идти не хочет.

— А если в глаз?

— Я уже предлагал, он грозится ментов вызвать!

— А вот за ментов, он сейчас и от меня схлопочет.

Второй встаёт со скамьи и идёт к мужику. Мужик понял, что шутки кончились, и его мужество скукожилось до размеров висящей родинки на бороде.

— Милиция! Милиция! Хулиганы нападают! Я между прочим работник ЦК, что вы себе позволяете?

— Да нам по барабану ЦК, МК, БК, хотел в глаз, сейчас получишь в глаз!

Ну, всё, пора вмешиваться, а то не дай Бог начнётся что-нибудь серьёзное. Народу по столицам понаехало из глубинки много, все отчаянные, много бывших «сидельцев» в столицах пытаются зацепиться. А эти всегда вооружены и пускают ножи в дело надо-не надо.

— Парни! Давайте спокойно разойдёмся каждый в свою сторону без скандала и драки. Праздник сегодня как-никак, первое сентября.

— О! Витёк! А это что за птица?

— Санёк, хэ знает, а чё он хочет?

— Ну, типа разойтись…

— Так я ещё не разошёлся, сча разойдусь, места мало будет.

— Парни, вы не поняли, я вас не прошу раскатывать мне тут клоунаду, а прошу закончить базар и разойтись. — Я просто решил спровоцировать их, чтобы быстрее закончить, потому что в этой ситуации можно долго упрашивать успокоиться. Такие храбрецы из деревенских «мушкетёров» успокаиваются только после пары крепких тумаков.

— Ну, всё урод, ты задрал! Сейчас я тебе зубы посчитаю.

— Погоди Витёк, он же в форме. Ты присмотрись-ка внимательней, это не тот ли морячок, с которым мы на прошлой неделе схлестнулись?

— Аааа! Так он ещё и морячок! Ну, тебе парень не свезло! — и так называемый Витёк, выпустив рукав девушки, наконец, пошел, ускоряясь на меня.

Хоть одно положительное решение. Девушка свободна — уже хлеб!

— Детка! Отбегай побыстрее и иди своей дорогой, мы тут по-мужски сейчас погутарим, — я мигнул ей весело и повернулся к так называемому Витьку.

— Ну, быстрее Витёк! Что ты ползёшь как черепаха? — это ускорило выходящего из себя парня, но на беду, он споткнулся о свою же ногу и уже падал, когда я успел его подхватить, а то, не дай Бог, стукнется обо что-нибудь башкой, и заодно легонько ткнул костяшкой чуть пониже солнечного сплетения. Мгновенный сбой дыхания, и Витёк оседает на асфальтовую дорожку. Я аккуратно положил его и сделал два шага вперёд. Второй, вдруг принял защитную позу, и я увидел его осмысленный взгляд, он резко достал нож из-за пояса и выставил его вперёд.

Ну вот, я так и знал, что так просто это не закончится.

— Брось нож. И посчитаем этот инцидент исчерпанным.

— Как тока кишки намотаю твои, так сразу и посчитаем!

— Ну как хочешь! — я резко нырнул влево и в развороте ударил носком флотского ботинка в основание ладони. Нож полетел, кувыркаясь в высокие кусты, а Санёк схватился за руку, визжа от боли.

— Дай сюда руку придурок, и не ори, сейчас боль сниму. — Я взял его ладонь и несколькими нажатиями по точкам отключил болевой нерв, — но врачу показаться надо, а то может быть перелом, потом намучаешься.

— Ну, а вас, мужчина, я попрошу удалиться, чтобы не нарываться больше на неприятности, — я внимательно посмотрел на мужчину.

— Я попрошу Вас, молодой человек, проводить меня домой, я тут недалеко живу! — мужчина отвернулся и уверенный что я иду за ним, закончил, — Я живу на Грушевского 9, это дом ЦК.

Ну вот, «не в огонь так в полымя», ещё и с ЦэКа-шными дел не имел! Я обреченно пошел за ним.

— Алексей Владимирович Ивашко, работаю в ЦК КПУ, — и он протянул руку для пожатия.

Я обречённо её пожал.

— Главный старшина Бестужев Максимилиан Викторович, курсант военмор!

— Ммммммм! И фамилия, и имя, и стать, и поступь! Прям дворянин! — ухмыльнулся Алексей Владимирович.

— Из трудовой интеллигенции, Таврической губернии мы!

— Знаю, знаю, все мы оттуда! На худой конец, из рабочих и крестьян, — скривился он.

Странный он какой-то, работник ЦК, чуть не сказал: «Ножа и топора».

— Студенты, курсанты и остальные… граждане в Гидропарке сегодня проводят время, что тебя занесло на Крещатик?

— Иногда я по вечерам пью кофе и слушаю классику в одноименном кафе!

— Любишь классику? — казалось, Алексей Владимирович задаёт вопросы только ради поддержания разговора, но я вдруг почувствовал его интерес ко мне.

С чего бы это? Я вроде далек от прослойки партейных, да и особого интереса не проявил, когда он представился? Ладно, погодим, сам всё и расскажет.

— Не сказать, что прямо очень, но, помогает думать! А вот думать я действительно люблю.

— И о чем думаешь?

— О сегодняшнем и о будущем, — я решил пока не раскрывать свою персону особо, зачем постороннему человеку знать, что на уме у курсанта, которого он десять минут назад встретил на улице?

— Сегодняшнее у тебя уже определено, а вот то, что думаешь о будущем, это очень хорошо, друг мой! — Алексей Владимирович удовлетворённо кивнул головой.

Ну вот, уже и «другом стал», не далее, как десять минут был просто прохожий.

— Сегодняшнее оно тоже может быть разное, в зависимости от моих поступков и воли вышестоящих, нижестоящих, да и вообще случайностей.

— А ты глубже, чем я полагал… курсант ВВМУЗа! Ладно, вот мы и пришли. В этом доме я живу. Мне бы надо было тебя поблагодарить, и нам бы здесь полагалось расстаться, но, у меня возникла мысль, а не попить ли нам настоящего швейцарского кофе? Такого кофе в кафе нет, так что приглашаю тебя к себе на кухню, где мы и попробуем этот божественный напиток. Как ты отнесёшься к моему предложению? — и Александр Владимирович с интересом посмотрел на меня.

Я, честно говоря, уже отнёсся очень отрицательно, потому как скоро в училище и, чтобы не опоздать из увольнения, надо бы поскорее попрощаться и уже двигать в сторону Подола.

— С удовольствием! Но, увы, вынужден отказаться от такой любезности. У меня ограничено время пребывания в увольнении, и скоро я должен быть в училище. Может быть в другой раз, если будет на то Ваша воля, — постарался я скрыть своё нежелание.

— Ну, так я всё равно тебя не отпущу, хоть чашечкой кофе, но угощу. А насчет увольнения, не беспокойся, я сейчас эту проблему решу.

Я вздохнул и вошел в подъезд ЦК-овского дома.

Квартира Алексея Владимировича оказалась на втором этаже. Так что мы даже не воспользовались шикарным финским лифтом, который открылся, как только мы подошли к нему. Это было удивительное открытие для меня, но я сделал вид, что вижу такие лифты каждый день, так что меня такими чудесами не удивить.

Большая дубовая дверь в полтора роста нормального человека была идеально подогнана, и создавалось впечатление, что только что установлена. В коридоре перед квартирой стоял журнальный столик и два кожаных кресла, на столе стояла пепельница. Курят в коридоре, потому и пепельница, ага, а вот и вытяжная вентиляция. Ну что, хорошо живут в домах ЦК, простой гражданин за курение в коридоре жилого дома отправится суток на 15, а тут, видимо, всё предусмотрено конструкцией дома.

— Проходи! — Алексей Владимирович открыл дверь и пригласил меня войти.

Прихожая была огромной, я бы сказал, как комната, но, я ещё не видел комнаты, так что просто остановлюсь на этой характеристике.

— Снимай ботинки, вот в этом шкафчике тапочки, бери любые, это для гостей, — сам он снял свои лёгкие туфли и пошел босиком в комнату.

Я надел тапочки и остановился в растерянности, не зная куда идти.

— Иди на кухню, это по коридору направо, я сейчас подойду, только сменю рубашку на домашнюю, — раздался голос хозяина из комнаты.

Я повернул направо и пошёл по коридору в сторону застеклённой двери в глубине и, открыв дверь, попал на кухню. Кухня была не меньше коридора, вся стерильно чистая, как будто в такой кухне никто никогда не готовит. Все стены были обставлены кухонной мебелью и техникой. Я увидел посудомоечную машину, которые у нас в стране не производились и не продавались, явно импортная.

Чтобы не прослыть вообще простаком, я прошел к углу и сел в кресло перед небольшим столиком с цветочной вазой.

Сразу вошел хозяин, и открыв какой-то шкафчик, повернулся ко мне и спросил:

— Ты что будешь пить?

— В каком смысле?

— В смысле, какой кофе?

— А. Я кроме «Американо» и «Эспрессо» никакого больше не знаю.

— Эээээ, друг мой, кофе бывает двух видов: арабика и робуста, остальное торговые марки, так что ты немногое потерял от незнания всей этой халабуды. Я сварю сейчас микс арабики с шоколадом и ванилью, потом оценишь, — и Алексей Владимирович зашуршал пакетиками, отмеряя мерным стаканчиком нужное количество.

— А дома вы часто пьёте кофе?

— Нет. Родители не употребляют, поэтому я пью его эпизодически, скорее, в качестве личного поощрения. Опять же, не только ради кофе, наверное, и ради музыки. В училище некогда, да и негде, а в увольнении сам себя поощряешь, — когда есть чем себя поощрить подумал я, но не сказал вслух.

— А я с детства. Все пили какао, а я кофе. Привык знаете-ли, а иногда без чашечки кофе и не работается, — и Алексей Владимирович выдвинул из ниши настоящую никелированную огромную кофе-машину! Я такие видел только в импортном кино, да один раз в ресторане в Москве.

Ну да, членам ЦК это всё доступнее, чем нам простым гражданам.

И тут в мозгу проскочила тенью мысль: «Где я его мог видеть до этого?»

Невысокого роста, плотного телосложения, с глубокими залысинами, усы. Где? Ответ лежит где-то на поверхности, вот-вот ляжет на язык…, но нет!

— А, классикой когда заболел?

— А, с детства. Мама обожает классическую музыку, и с раннего детства таскала меня с собой за неимением с кем меня оставить. У неё несколько подруг и все театралки, билеты постоянно, концерты, походы, ну и я хвостиком. Так собственно и привык. Потом заметил, что некоторые произведения действуют на меня как-то по-особенному. Я начал их различать по первым нотам, точно помнил, где какие переходы с октавы на октаву. Со временем начал реагировать эмоционально. Так собственно и приобщился. Потом музыкальная школа по классу фортепьяно, всё это вместе взятые и сыграло.

— А как же молодёжное турум — бурум, в смысле рок?

— Ну, а что рок? Рок, как и джаз — это тренд сегодняшнего дня. Что будет завтра неизвестно, так что мы любим одно, поём другое, танцуем третье, меняем свои пристрастия вместе с жизнью, если конечно имеем что менять.

— Вот—вот, я то же самое говорю Авроре, а она мне всё время твердит, что молодежь имеет право на безумие.

— А, Аврора это кто?

— Это дочь моя, в единственном так сказать роде и числе. Кстати, почти твоя ровесница. Сколько тебе сейчас?

— Весной будет двадцать пять! — я подумал, что, наверное, не зря он ввернул свою дочь в наш разговор.

— А ей в декабре будет двадцать четыре.

Наконец кофе-машина замигала зелёным огоньком, и из глубин этого хромированного чудища полилась коричневая жидкость, по кухне разошёлся сладкий аромат настоящего кофе с шоколадом. Я хотел ещё что-то спросить, но запах кофе, перебил моментально все мысли, и мне почему-то показалось, что, наверное, в этом и заключается отдых за чашкой кофе, когда мысли покидают голову, и ты отдаёшь себя всего чудесному напитку богов!

— У нам молодых часто происходит смена категорий, потому нас в этом возрасте и считают категоричными. До ума ещё далеко, до мудрости тоже не близко, так что мы с успехом заменяем и то и другое упрямством и знакомыми категориями.

— А родители у тебя кто? В смысле по профессии? — Алексей Владимирович аккуратно поставил на стол две наполненные ароматным напитком чашки.

— Учителя! — я не стал раскрывать полностью своё социальное положение в обществе, неправильно это. Кому надо тот и так узнает, а кому не надо на того нет смысла давить своим положением. Тем более, что я особо и не покривил душой. Они у меня действительно учителя, только в специфическом учебном заведении.

— Вот откуда корни интеллектуального развития. А это вот, — и Алексей Владимирович махнул ногой, — откуда? Из радикальной юности?

— Нет, что Вы. Детство у меня, как и отрочество ничем не отличается от того же периода абсолютного большинства советских детей. Это уже потом, в морской пехоте!

У Алексея Владимировича брови поползли вверх.

— В смысле? Ты служил в армии?

— Нет! Я служил срочную службу на флоте, в морской пехоте, и только после службы подал документы в военное училище.

— То есть, до этого будущее было не совсем определено?

Эх, знал бы он, насколько оно у меня было определено изначально, только оно ему ни к чему, да и мне спокойнее.

— Ну, в какой-то мере да.

— А, то есть Вы всё же о чем-то мечтали?

— Как и все мальчишки — доктор, космонавт, водитель, учитель!

— А вот, например, наука? Или искусство?

— Нет. У меня специфический склад ума, я авантюрист. Для научного деятеля это катастрофа, а вот лицедейство меня никогда не увлекало. Я и музыкальную школу то закончил только потому, что все учатся и мне надо.

Разъяснять, что музыка развивает корреляцию психики с окружающим миром — не хочу. Зачем давать лишние знания в уши чужому человеку, надумает ещё себе невесть что. Пусть думает, что я «слегка обтёсанный» мальчик из неплохой, но средненькой в социальном статусе семьи.

И всё-таки, где я его видел?

Промелькнувший, знакомый образ не просто так появился в моей памяти. Что-то с ним такое связано.

Невысокого роста, плотного телосложения, с глубокими залысинами, усы. Пронзительный взгляд. Где?

— Алексей Владимирович, если не трудно, позвоните сейчас в училище, скоро время увольнения закончится, и там могут быть неприятности у командования роты!

— А, да-да, сейчас. — Он вышел в другую комнату и вскоре вернулся с радиотелефоном. Это тоже было новшеством в нашей стране. За рубежом они распространены были давно, а мы их только увидели после смягчения железного занавеса. Не все могли себе позволить, но уже были и не редкостью.

— Алло! Контр-адмирала Маровина будьте любезны! — Алексей Владимирович кивнул мне и вышел из комнаты. Я понял, что он не очень хочет показывать, как и о чем будет разговаривать с нашим начальником училища!

Минут через пять, Алексей Владимирович вошел в комнату и протянул мне трубку:

— Дежурный по училищу, переговорите!

Я взял трубку и ответил:

— Главный старшина Бестужев!

— Дежурный по училищу капитан первого ранга Шишкин! Вам продлено увольнение до восьми тридцати утра. Утром быть на разводе, всё!

— Есть быть на разводе! — и я положил трубку.

— Ну вот, с делами покончено, теперь можно и не о делах. Коньяк пьёте?

— Никак нет. Ни в каком виде, не пью, не нюхаю и не грызу!

— В каком смысле не грызёте? — удивился Алексей Владимирович.

— Есть такая шутка у советских алкоголиков. На вопрос: «Что вы всё пьёте эту гадость, и пьёте и пьёте», они отвечают: «Пили, пьём и пить будем, пока льётся, станет газом — будем нюхать, станет твердой — будем грызть»!

— Ах-ха-ха-ха-ха! Как полезно иногда пообщаться с народом! Ну, что ж, пить коньяк я Вас заставлять не буду, но, легкое вино не помешает, а то я чувствую себя неловко!

Хлопнула входная дверь, и потянуло уличной ночной прохладой. Кто-то пришёл.

Прочитав вопрос на моём лице, Алексей Владимирович кивнул и заговорил.

— Это моя дочь, Аврора! Ходила гулять с подружками, вернулась домой рано, я так понимаю, что-то не срослось у девочек, и решили пойти по домам, — он сделал большой глоток коньяка и поставил бокал на столик. — Я сейчас, налью Вам обоим вина и приду, заодно познакомитесь!

Я остался сидеть в кресле, так в общем и не поняв, знакомиться нам самостоятельно или он придет и познакомит.

В комнату вошла девушка в легком голубом платье с воланчиками на плечах.

— О! Здравствуйте, — удивлённо сказала она.

— Здравия желаю! — ответил я с улыбкой.

— А вы кто?

— Я? Макс! Точнее Максимилиан!

— Оооо! Как мило. Такое редкое имя, и красивое.

— У Вас, Аврора, имя тоже не повсеместное, — я развел руками.

— Откуда Вы знаете, как меня зовут?

— Ваш отец подсказал!

— Кстати, а где он сам?

— Вышел в соседнюю комнату, я так понимаю за вином!

— Хм, папа вино не пьёт, он хлещет коньяк, но я так понимаю, вино пьёте Вы.

— Не совсем так. Я вообще-то отказался от выпивки, но Ваш отец настоял, чтобы я хоть лёгкого вина выпил, иначе он чувствует себя не в своей тарелке. Кстати, второй бокал предназначается Вам!

— Вот как? — удивленно сказала Аврора, — С чего бы это?

— Чего не знаю, того не знаю! Полагаю, сейчас он сам явится и всё Вам объяснит!

— О, Аврора, познакомься, это Максимилиан, — вошедший с двумя бокалами вина Алексей Владимирович обратился к дочери.

— А мы уже познакомились, папа!

— Вот как? Ну, вы, нынешняя молодежь легки на подъем и быстры на знакомства!

— А вы где познакомились?

— Мы, на Крещатике! Представляешь, пьяные хулиганы пытались завязать драку со мной, и Макс их уговорил не ввязываться.

— Ну вот, ты сам только с Максом познакомился, а мне говоришь, что мы там на что-то легки и быстры? И кто после этого быстр на знакомство?

— Ну, я же не мог своего можно сказать «спасителя» отпустить просто так?

— Ну да папа, с ним надо обязательно выпить пару рюмок коньяку, потому что тебе больше выпить не с кем.

— Всё дочь, хватит!

Я почувствовал себя лишним на этом празднике жизни, и мне захотелось уйти.

— Я прошу прощения за вторжение в вашу семейную идиллию, я, пожалуй, пойду, мне всё равно в училище надо!

— Вот ещё, какие глупости! Раз пришли в гости, то уж не отказывайтесь, — Аврора положила руку на моё плечо и настойчиво нажала, чтобы я сел обратно, — Сейчас мы с вами выпьем, и, наверное, закусим чем-нибудь. Папа? У нас фрукты какие-нибудь, виноград, например, есть?

— Нет! Водителя я отпустил рано сегодня, а повар ушёл после обеда, так что я сам упустил это из виду, извини. — Алексей Владимирович виновато опустил руки.

— Ладно, папочка, сейчас мы с Максом сами сходим в магазин за фруктами и сыром, заодно прогуляемся, — Аврора повернулась ко мне, — я, надеюсь, молодой человек, Вы не откажетесь составить мне компанию?

— Ну что Вы, Аврора Алексеевна, с превеликим удовольствием! — мне вдруг пришла в голову идея, выйти из дома, а там просто извиниться и уйти. Я почувствовал себя немного лишним в этой компании.

— Только, если вы думаете, что сейчас выйдете из дома и отпроситесь, — даже не мечтайте! Ни за что не отпущу! — вот стервь, как будто мысли прочитала, улыбнулся я.

— Да ну что Вы, и в мыслях не было, — смущённо сказал я.

«Ещё как было! Вздумал такую, такую, такую.… Хм, что не характеризуется? Ага. Потому что хрен знает, что в этой прелестной головушке! В общем, хрень всё это Макс! Ну-ка заткнулись все, я как-нибудь без вас решу, с кем, куда и сколько раз! Ну-ну, решай, решальщик! Пару минут назад ты был в прострации, а там и до фрустрации недалеко!» Ипона-мама, я разговариваю со своим внутренним голосом! Кто бы услышал, посчитал бы за шизанутого!

Мы спустились вниз и, пройдя мимо охранника, вышли на улицу.

— Макс, магазин на той стороне улицы, вон в том доме. Раньше у нас ночных магазинов не было, приходилось заказывать что-то в ресторане, да и то не всю ночь, а только до трёх. Теперь стало проще, есть круглосуточный магазин, можно хоть в пять утра спуститься за чем-нибудь. Ну что, кавалер? Можно даме зацепиться за вашу ручку?

— Прошу мадемуазель! До дамы Вам ещё далеко, ещё мамзелой побыть придётся, рассмеялся я.

— А что, мне нравится, — сказала Аврора, взяв меня под ручку.

В магазине Аврора была уже своя, потому что молоденькая продавщица томно мне улыбнулась, и начала о чём-то щебетать с Авророй. Я прислушиваться не стал, мало ли девки о своем, о девичьем болтают.

Минут через десять нам принесли пакет с продуктами, который вручили мне, и Аврора, попрощавшись, потянула меня на улицу.

— А заплатить?

— Успокойся Макс, за всё уже заплачено! — и Аврора прижалась к моему плечу.

Ага, понятно! Представила меня своим парнем, похвасталась, и теперь полмагазина в окна с завистью смотрят, как мы уходим! Эх, бабы, бабы!

Обратно мы заходили через черный ход. У Авроры оказался ключик, и чтобы не светиться перед охраной, она решила зайти через другой вход.

— Вот так Макс, мы тут и живем!

— Не так уж и плохо Вы тут живёте, Аврора Алексеевна, жаловаться не на что!

— Со стороны да! А внутри этого дома.… Хотя, о чём это я? Ты же случайный знакомый. Сегодня ты есть, а завтра ты исчез, и к чему тебе эти знания? Извини, что-то я сегодня расклеилась совсем.

— Ничего, бывает, — я даже не знаю, что ей сказать, как поддержать девушку в такой ситуации, как-то с женским полом у меня не получается.

Аврора внимательно посмотрела на меня:

— Макс! А у тебя подруга есть?

— Нет!

— А что так? Достойной не нашел?

— Да как-то недосуг мне. Сначала служба на флоте, а там, как известно, женщин нет, потом училище, там тоже особо не развернёшься. Из женщин в моём ближнем кругу только мама, сестрёнка да тётушка на Херсонщине. Как говорится, раз, два и обчелся.

— Даа! Негусто, — улыбнулась Аврора.

— Предлагаю дружить понарошку!

— Это как?

— Ну, типа ты мой парень, а я твоя девушка, но не на самом деле, а условно.

— Зачем тебе это?

— Понимаешь…, у меня, как и у тебя очень ограниченный круг общения. Наши родители не особо одобряют приятельство или не дай бог дружбу с «простыми» из народа. И дело не в том, что это как-то принижает достоинство или что-то в этом роде, просто очень часто такая «дружба» заканчивается очень печально. А в своём кругу, у нас тоже нет особых друзей, потому что с одной стороны круг узкий, с другой стороны зависть по социальному признаку. А парни из нашего круга, они…, они вообще никчёмные. Родители им там прочат карьеры в партийных кругах, но на самом деле, это такое болото. Мы же их всех знаем как облупленных с раннего детства, так что они не воспринимаются ни как друзья, ни как ухажёры.

— Но есть же целый мир вокруг вас с огромным количеством людей, вас же никто не заставляет жить внутри этого кокона! — удивился я.

— Принципы!

— Что?

— Принципы, Макс, и традиции многолетние. Ты вон женщин сторонишься, потому что их в твоей жизни мало, а у меня нет настоящих друзей, потому что их вокруг много, но всем нужны папины связи и папины возможности, но никак не я сама.

— Жуть! И как вы живёте в этом болоте?

— А мама твоя где? — полюбопытствовал я.

— Нигде.

— В смысле?

— Мама умерла. Давно. Мне неприятно это вспоминать.

— Ладно, прости, я не хотел тебя огорчать.

— Знаешь, вот даже в таком пустячке, ты совершенно чужой парень, а отличаешься от нашего этого дурацкого круга. Мне сейчас задали бы ещё с десяток неприятных вопросов, просто для того, чтобы меня унизить, потому что папа занимает место в партийной иерархии выше их отцов! И они могут самоутверждаться только за счет того, что унижают друг друга по пустякам. По большому счёту, никто никого унижать не будет, потому что боязно! А вдруг я пожалуюсь, и папа кого-то из их родителей где-то прищемит. Им за это дома достанется!

— Аврора! Я чужой вашему миру, и, если честно, меня он не привлекает, и он мне не нужен! Какой смысл тебе от дружбы со мной?

— Честно?

— Честно!

— Макс! А мне нужен просто друг, которому всё равно чья я дочь и, которому не нужен мой папа для строительства карьеры. И который будет со мной дружить или ссориться, если есть за что, не оглядываясь на то, как отреагирует папа, или как сложится обстановка.

— Ладно, считай договорились!

— В смысле?

— Договорились дружить, понарошку или по-настоящему, как тебе захочется в процессе. Мало ли ты потом решишь изменить условия нашей дружбы, — рассмеялся я.

— Я?

— Да ты, ты!

— А я их уже изменила, Макс!

— Ну, и как выглядят теперь новые условия?

— Хочу дружить с тобой по-настоящему!

— А готова ли ты, пионерка Аврора, дружить по-настоящему? Дружить с военным тяжело, сложно и муторно. Когда он нужен больше всего, его всегда нет. У него не так много времени на различные излишества. Он не будет с тобой ходить по злачным местам города, потому что это ему претит, и на это ему жалко времени, которое можно потратить по другому и с большей пользой.

Не стоит ждать от него дорогих подарков, потому что даже, если у него достойная зарплата, получает он ее, как правило, раз в полгода, если он моряк, в силу объективных обстоятельств — он в море, он на боевой службе.

— Макс! Ты говоришь о любви. А я так далеко не шагаю. Я хочу определённости сегодня. Что будет завтра, не знает даже папа, хотя он один из тех, кто это завтра и создаёт. Максик, давай просто дружить! А что там получится, мы с этим потом разберёмся, ладно?

— Хм, уговорила, — рассмеялся я. — Единственная проблема, как на это на всё посмотрит твой отец? Сама ведь говорила — круг знакомств, социальное положение…

— Ну, это уже моя забота! Да и мне кажется, отец сам хотел, чтобы я с тобой познакомилась, — Аврора улыбнулась каким-то своим мыслям.

Ну вот. Сходил в кафе, проводить закат, а встретил рассвет!

Мы сидим на кухне, пьем вино и болтаем обо всём.

— Макс, а какое у тебя звание?

— Главный корабельный старшина!

— А когда генерала дадут?

— Генерала? Ну, вот следующая ступень как раз «генерал»!

— Ну, серьёёёзнооо! — надула губки Аврора.

Я в шоке. Не успел приехать, ввалился в семью целого партийного бонзы. Не успел познакомиться, уже в друзьях у его дочери! Так блин до ЗАГСа недалеко! Надо помедленнее, да поосторожнее, а то и загреметь недолго!

— Если честно, то у нас на флоте генералы только в морской пехоте и БРАВ!

— А что это за БРАВ?

— Ну, «браво» знаешь? Вот! Только круче! Береговые Ракетно-Артиллерийские Войска.

— А ты на войне был?

— Слушай, ты как маленькая, оцениваешь взрослых одним понятием: был на войне, не был на войне! Ну, был, и что это меняет?

— Многое Макс! Поверь мне. У нас был в компании сын председателя Президиума ЦК КПУ, Валерка Ковалевский. Он со своим отцом был в контрах из-за чего-то. И вместо того, чтобы идти в университет, ушел в армию. А через полгода попал в Афган.

Вернулся по ранению. После излечения хотел обратно, но его комиссовали. Мы после его возвращения один только раз собрались старой компанией, хотели его возвращение отпраздновать. Он пришел на встречу, посмотрел на нас и сказал: «Какие же вы уроды!», — и ушел. Больше мы никогда с ним не встречались. Говорят, он уехал куда-то в Африку работать.

— Ну да, после боевых действий меняется психика, ценности, понимание своего места в мире и своего предназначения. По сути человек рождается заново. Я его понимаю. Только при чём здесь это? Я не собираюсь встречаться с твоей компанией, участвовать в их делах, гулянках.

— А как же мне тогда хвастаться?

— А ты заочно!

— Заочно это как?

— Да просто. Ты рассказываешь, там, своим подружкам небылицы. А тут прихожу я и забираю тебя на мероприятие, и ты им показываешь язык, типа: «Ну что я вам говорила?»

— А что рассказывать?

— Аврора! Ты маленькая девочка? Нет! Врать небось папе научилась сама, а подружкам, так я должен тебя научить?

Мы рассмеялись.

Я уехал в училище только под утро. Впервые в жизни всю ночь отвечал на вопросы и рассказывал всякие небылицы.

Мысль о том, что я откуда-то знаю Алексея Владимировича, не отпускала меня всю неделю. Разгадка была где-то рядом, но не поддавалась. Я уже было отбросил попытки, как вдруг на радостях мне позвонил полковник Калиниченко с радостной вестью, что с сегодняшнего дня, он пенсионер МВД.

— Михалыч! Поздравляю от всей души. Мне ползать ещё лет двадцать, но за Вас рад!

— Ты Макс молод, и у тебя ещё всё впереди. Кстати, спасибо за характеристику.

— Это максимум, что я мог для Вас сделать, Алексей Михайлович!

— Ну что ты, благодаря тебе, мне «на пенсию» дали «полковника». А это ни много ни мало плюс пятнадцать процентов к пенсии, ну, не считая бонусом амбиции и понты. Сам знаешь, в наших краях без понтов, как без резинки от трусов, — мы оба рассмеялись.

— Но, Макс, ты удрал так и не проставившись! Я обещал, что не уйду пока не проставишься, обманул получается! Одно радует, сначала ты обманул, а я уже вынужденно обманул.

— Да ладно Вам, Алексей Михайлович, приеду я ещё, проставлюсь, уходите уж на пенсию, раз так манит!

— Ну, спасибо благодетель, разрешил!

— Да не за что, — рассмеялся я.

— Как там Филимоненко?

— Филимоненко получил капитана и принял следственный отдел, так что теперь у нас на следствии порядок. А к тётушке твоей мы теперь всем отделом ездим подлечиваться. Правда, ездим порознь, чтобы не подначивали, типа в ведьме ходите!

Ты то как?

— Я, да по-разному, Михалыч. Я же в армейской структуре шишка маленькая. У нас принцип простой: «Наказание невиновных и награждение неучаствующих». Не наказали и, слава Богу!

— Строго я смотрю у вас. Ладно. Так что я звоню-то? Звякнул мне сегодня «Шеф», ты знаешь о ком я.

— Ага! И что?

— Интересовался как погиб майор и что было после. Я ему всё рассказал, как сговаривались. И получилось у нас, что бандюки с тонной взрывчатки исчезли. Поиски силами милиции и областного управления КГБ результатов не дали. А вот дальнейшие события показали, что оставшиеся хотели склад обчистить полностью, но майор им не дал. Потом он погиб в стычке с бандитами. В общем, чуть ли не герой! Вот так жизнь поворачивается иногда. Эээх! Ладно Макс, тебе привет от наших, если что заезжай, ребята будут рады, особо Филимоненко.

— Погоди Михалыч! А как фамилия «Шефа» то?

— Ээээх! Всё равно уже ухожу — Ивашко его фамилия. Только я тебе Макс ничего не говорил и на смертном одре отрицать буду!

— Ладно! Отрицай, настаивать не буду, — рассмеялся я.

Круг замкнулся! Бывают же в жизни случайности или всё-таки закономерности?

Дело вроде отошло окончательно к контрразведке, ан нет, опять меня в это дело судьба впутала. И что теперь делать?

Звонить отцу это само собой. А дальше то что? Я сейчас в таком положении, что мне хоть плачь, хоть рыдай. Будь я поручик Ржевский, хм, а через полгодика я им стану, вот тогда и буду гадать, а пока, как ляжет фишка, так и будет!

«С кем фишка ляжет? Заткнись уже голос из глубины души, без тебя как-нибудь разберусь».

Случилось как в пословице: «Вынуть Ваню из деревни можно, а вот деревню из Вани никак!». Хотя пословица по другому случаю, но получилось точь-в-точь. Недостаточно заявить что уходишь, надо уходить с концами. А меня прямо судьба туда толкает, значит, не доделал дело, надо доработать, добить до конца.

Получилось ровно то, что мы с Игорем и задумали. Взрывчатку до объекта мы не пустили ценой частичного срыва операции контрразведки. И мы были правы.

Даже, если существовал мизерный процент того, что она доедет, и террористы смогут прорваться на ядерный объект и устроить теракт — его следовало устранить! На наших глазах произошла авария на Чернобыльской АЭС, с которой многие годы будут бороться специалисты, а тут ещё одна!

А вот, второй этап, мы сработали как раз в интересах контрразведки, потому что, если бы майор «взял» склад и ушел, никто бы его больше не увидел, а с ним, вероятно, ушел бы и Ивашко Алексей Владимирович. И всё, плакали ваши резиденты товарищи контрразведчики. И неважно, что майор собирался «кинуть» Ивашко, контрразведка об этом не знает и никогда не узнает, если только я им об этом не расскажу.

А в нашем случае, Ивашко на месте, и скорее всего, будет искать информацию по Энергодару, и что важнее, рано или поздно на него опять выйдет иностранный резидент. А вот тут нужны активные действия, чтобы этого резидента в страну заманить! Как? Чем? Думай голова, шапку куплю!

Я сижу в поточной аудитории по философии, но моя голова занята отнюдь не философией. Я ищу подход к резиденту! В Центре, конечно, тоже сидит не одна дюжина аналитиков и думает, «как бы сделать так чтобы», но. Большинство научных открытий сделаны дилетантами, а 20 самых известных сделаны вообще случайно! Так что тут мы на равных.

Впереди у меня выходные, и я участвую в первом показательном мероприятии Авроры перед своими подружками. Мы всей компанией идём на постановку московской балетной труппы, которая находится на гастролях в Киеве.

Честно говоря, в балете я как свинья в апельсинах! Между словом «нравится» и словом «люблю» просто пропасть! Так вот, мне нравится классическая музыка! Но не вся, и не всех! Я люблю слушать с десяток произведений, которые как-то на меня воздействуют. Но я не люблю сидеть и ахать по поводу и без повода над всякой мутью, даже если это написал известный композитор, классик, а уж тем более не русский.

У меня по этому вопросу очень конкретная позиция. Есть в попсе — хиты, есть просто неплохие песни, а есть откровенный мусор! И пишут их одни и те же композиторы! Так и в классике! Есть хиты, есть хорошие, добротные композиции, а есть откровенная муть!

Но в «классики» выдвинут композитор, а не его произведения. И теперь считается, что если этот композитор считается классиком, то всё, что он написал — гениально! Чушь собачья! Но ведь никому не докажешь. Все будут охать и ахать, нести бред, но всё равно считать, что они правы.

В балете есть партии, которыми можно восхищаться с токи зрения…хотя, с какой нафиг точки зрения, если я ни черта в нём не понимаю?

Но как говорится, назвался груздем — полезай в короб! Друг познается в беде! И масса других народных пословиц, которые мне сейчас лезут в голову, имеют только одну цель — оправдать мой поход на балет!

А вот голова думает совсем о другом. Пригласить иностранного резидента на балет, было бы прикольно, но несерьёзно. Как же его заманить в страну, да ещё так, чтобы взять сразу на горячем? Тот ещё вопрос, пойдёт ли он повторно на такую комбинацию?

Стоп! Повторная комбинация… это про что? Это про взрыв!

Если тонна взрывчатки пропала в неизвестном направлении, то она могла быть вывезена с целью продажи! Если её найти…, то можно обновить идею организации взрыва, нет, не атомной станции, ну, хотя бы, Херсонского порта! А почему нет?

Во-первых, это менее опасно, чем АЭС, во-вторых, везти недалеко и в-третьих, можно груз спрятать уже в самом Херсоне, чтобы не возить его туда-сюда, не искать место для тайника, да и вообще, спокойно организовать муляж большого груза и продемонстрировать его так называемому «покупателю». А в этот момент его и взять на горячем. И в городе это сделать намного проще. С другой стороны, второй раз в некую деревню он может не поехать, а так, Херсон, большой город, порт, чем не акция?

Однако, здесь есть слабое место! Как заставить агента, который затаился, — действовать? Захочет ли Ивашко продолжить отношения с резидентом после провала предыдущего мероприятия? Не передумал ли он валить за рубеж?

И вот тут у меня свой вопрос, что в этом случае будет с Авророй? Он её планировал взять с собой? Или бросить тут?

Если собирался бросить, то, скорее всего, что он пойдет на повтор! Воооот оно! Теперь становится понятно, почему член ЦК, человек с таким высоким положением, вдруг заинтересовался курсантом… из Таврической губернии!

Вначале он действовал по интуиции, услышал, сопоставил, решил сохранить контакт! Теперь ему надо этот контакт использовать. Но сразу нельзя, контакт может что-то заподозрить! Значит, надо его к себе привязать или сделать ручным, чтобы он выполнял поручения… или просьбы во имя кого-то или чего-то, какой-то ценности! Интересно, Аврора связана с этим? Или папаня использует её втёмную?

Времени у меня море, ничего на меня не давит, могу и подождать, когда «сам» начнёт подталкивать. А там, по обстоятельствам. Но, как только будет позыв, сразу надо звонить отцу и докладываться, что происходит и куда двигается. То есть, в Центр надо явится уже с готовой ситуацией, а не ждать, когда они её создадут и подогреют.

— Главный старшина Бестужев! Вы хотите остаться у меня на вторую пару? — возле меня стоит преподаватель философии и вопросительно смотрит мне в глаза.

— Никак нет, товарищ капитан первого ранга! Задумался.

— Беги уже, задумавшийся, а то опоздаешь на следующую пару и попрощаешься с выходными!

— Есть бежать! — и я действительно побежал, судорожно вспоминая, какая у меня следующая пара. И в каком кабинете, главное, вот смех, какого корпуса, она проходит.

Наконец занятия окончены, и можно двигать в жилой городок.

«Главному старшине Бестужеву прибыть на КПП-1» — команда прозвучала по громкой связи училища. Кто мог ко мне прийти?

На КПП-1 меня ждала Аврора.

— Привет!

— Привет, красавица Аврора!

— Макс, не вгоняй меня в краску, я и так смущённая. Впервые сама, заметь сама, иду к мужчине в гости!

— Ну, это не совсем «в гости»! Но, это нормально!

— Для моего круга, это экстраординарно, — засмеялась Аврора.

— Твой круг пора превращать в квадрат, и чтобы в каждом углу шептались. Хотя, я так понимаю, что он давно в него превратился, и ты только по привычке называешь его кругом.

— Ты прав! Так и есть!

— Ты не просто так пришла? У тебя есть что-то срочное?

— С чего ты взял?

— Нууууу. Такая девушка, просто так, да ещё на КПП, где все смертные в кучу…, не знаю даже, что подумать!

Аврора рассмеялась первая.

— Макс, представь себе. Пришла я без дела, просто захотелось тебя увидеть и всё! А на КПП никто не знает кто я, вот, — и показала мне розовый язычок, — Вот тебе!

— Слушай, а как тебя называть уменьшительно-ласкательно?

— Аааа! Подлизнуться решил?

— Нет! Просто называть тебя постоянно по имени в строгом соответствии с правилами русского языка, будет выглядеть очень странно, перед твоими подругами в первую очередь! Могут ведь не поверить?

— И правда, надо что-то менять. Ну не знаю, мама меня «Звёздочкой» называла, дед всегда «Звездулькой» называет, так что выбирай.

— Ладно, будешь у меня — Звездочкой! Для Звездульки ты слишком большая, а для Звездочки в самый раз!

— Максик, а давай сходим мороженного поедим? — просительно проговорила Аврора.

— Давай! Я сейчас выйду через КПП в другой городок, и мы с тобой сходим вооон туда в гастроном, купим мороженное и съедим его вооон там на скамейке в парке!

— Почему в парке?

— А ты хотела, конечно же, в ресторане где-нибудь на бульваре Шевченко, или в кафе Крещатик?

— Нуууу, примерно так, улыбнулась Аврора.

— Так вот, моя радость, нифига ты не угадала! Дальше прямой видимости от курсантского городка я не уйду, потому что это нарушение воинской дисциплины и карается дисциплинарным взысканием, в том числе лишением права на увольнение. Ты же не хочешь, чтобы меня не пустили на балет?

— Нет.

— Ну вот, тогда не настаивай, мы съедим простое «народное» мороженное прямо вот здесь, в парке у училища! Поверь, мороженное из гастронома вкуснее твоего ресторанного, хотя-бы потому, что есть ты его будешь со мной, а не со своими завидущими подружками!

— Ладно, не бурчи, пошли уже в гастроном за мороженным, а то ты больше говоришь, — и повернувшись, взяла меня за руку, и мы пошли через площадь.

Ели мороженное на скамейке в парке и болтали о всякой чепухе.

— Знаешь как здорово, когда у тебя есть просто друг, с которым ты можешь просто поесть мороженного без всяких двойных подтекстов, скрытых ожиданий.

— Не знаю, у меня все друзья такие. Ну, вот только ты особенная. И не потому, что что-то там можешь, а просто потому, что ты моя первая девушка, с которой я встречаюсь!

— Правда?

— Вот чеслово! Вот тебе истинный крест! — стал дурачиться я.

— Нуу, Макс! Что, честно-честно?

— Звездочка моя, честно-честно!

— И ещё я какая?

— Ещё неповторимая!

— А почему неповторимая?

— Есть два варианта ответа на это вопрос: первый — каждый человек на планете неповторимый! И второй — потому что, как загнёшь что-нибудь, после тебя фиг повторишь!

Хотя, — я улыбнулся, — Ты просто классная девушка, и когда не злишься, у тебя такое притягательное лицо, так и хочется поцеловать!

— И что тебя сдерживает?

— Опасно!

— Что именно?

— А вдруг, ты влепишь мне пощечину и скажешь: «Негодяй! Как ты мог такое обо мне подумать? А я тебе отвечу: Что? Что я мог подумать?

— Болтун! — Аврора рассмеялась, подошла ко мне и нежно поцеловала меня в губы.

— Можно я здесь умру?

— Зачем?

— От счастья!

— Врёшь негодник! Подлиза!

Мы сидели в концертном зале «Украина» в правительственной ложе, и я откровенно скучал. Девки пялились в бинокли на танцующие пары и охали как настоящие ценители. А я всего этого насмотрелся в Москве. Иногда обращались ко мне с каким-нибудь каверзным вопросом о балете, и я с видом знатока что-то пытался объяснять, но это уже не важно.

— Макс. Но ты же говорил, что ты не любишь балет?

— Звездочка моя, любить и разбираться, два разных качества, которые нельзя смешивать! Это как водку с пивом, и то и другое — спиртное, но вместе они отрава! — я сделал умильное лицо, и Аврора хмыкнула.

Ох, думаю, после концерта она мне вспомнит эти мои ужимки.

После концерта, мы быстренько расстались с компанией девиц, и я заметил, с какой завистью провожают Аврору подружки.

— Ну что Звездулечка, довела ты подружаек до инфаркта!

— До инфаркта им пока далеко, молоды для сердечных болезней. А то, что сейчас мне косточки моют — сто процентов! Ты просто не видел, как они обалдели, когда ты меня назвал «Звездочка моя»! У Глаши чуть слёзы из глаз не брызнули!

— М-да. Клубок змей. Звездочка, ты такая же?

— В какой-то степени да, Макс. Я ведь росла в этом окружении, впитывала всё это, другого выбора у меня не было. Только попав в университет, я наконец поняла, что есть и другие формы поведения, и можно жить не ревнуя, не завидуя, не бесясь по всякому поводу. Правда, даже в универе мне приходилось жить закрытой жизнью, потому что настоящих друзей у меня там не было. Всем чего-то надо было. Противнее всего было то, что лебезили преподаватели.

— Ты закончила его?

— Да, этой весной! И диплом защитила. Теперь не знаю, куда его приложить.

— А что папа говорит?

— Папе не до меня. Как-то он говорил, что отправит меня в какой-то научный институт в Москве, но с тех пор прошло больше двух лет, и он уже забыл о своём обещании. А я пока не напоминаю, полгодика подожду, потом начну давить. А может, и сама устроюсь куда-нибудь.

— А какая у тебя специализация?

— Математический анализ и прикладная математика.

— Ну, ничего себе! У меня девушка такая умная, а я дурак дураком! — засмеялся я.

— И ещё, я окончила университет с золотой медалью! Цени, дружочек!

— Звездочка, да ты просто уникум! Слушай, а чем бы ты хотела заниматься?

— Математикой ядра!

— Ну, ничего себе! Очень серьёзно!

— Знаю. Моя мама занималась этим. Я потому и поступила на этот факультет, что его заканчивала моя мама. Она работала в области ядерной физики и занималась как раз проблематикой термоядерных реакций. — Аврора закрыла глаза и постояла немного.

— А потом произошла эта авария. Она погибла мгновенно. А водителя грузовика, в который она врезалась, так и не нашли. Отец иногда впадает в прострацию и тогда пьёт несколько дней подряд. Просто молча напивается и ложится спать. Просыпается и снова напивается. На третий или четвёртый день я звоню деду. Дед приезжает с врачами и за три — четыре часа ставит его на ноги. Потом читает ему лекцию о поведении. После этого отец несколько месяцев не пьёт. Поэтому, когда я вижу его с рюмкой коньяка, я понимаю, что это первый шаг к будущему недельному запою. У него своя боль. Какая? Не знаю. Нет, он не из-за мамы, я как-то по пьяни его разговорила, он наговорил мне страшные слова. С тех пор я с ним, когда он пьян, не разговариваю! Кто знает, что у него там, в душе, ещё живёт.

Глава 2.

Проснулся я сегодня рано, минут за сорок до официального подъёма. Вставать не хотелось, но первым делом возникла мысль об Авроре. Я так и не смог определиться, она заодно с отцом или он её всё-таки использует втёмную?

Как бы то ни было, я узнаю это только эмпирическим путём. А пока, надо понять, в каком состоянии дела с зарубежными контактами у гражданина Ивашко. И добыть такую информацию я могу либо у Авроры, либо у своего отца, когда он приедет. А пока, фиксировать информацию и ждать!

Хм, а чего это меня стала интересовать Аврора? Вроде как никаких поползновений на какие-то особые отношения нет? Договорились дружить… «понарошку», смешно. Ну ладно, с Авророй мы как-нибудь разберемся. Кстати, сегодня пятница, можно позвонить и назначить свидание, а там, как кривая кобыла вывезет, может что и узнаю. Всё! Решено!

После занятий я позвонил ей из автомата. Не очень хотелось, чтобы наши разговоры слышала вся рота, а то у нас любителей подслушать, а потом поприкалываться достаточно.

— Алло! Привет Звездулечка! Ты как?

— Привет! Читаю.

— Умные люди раздают свои мысли…

— Макс! Уши оборву!

— Молчу, молчу! Кстати, у меня к тебе есть предложение, подкупающее своей новизной!

— Замуж за тебя не пойду!

— Ну, мне тоже такая жена без надобности, но я про другое.

— Ну, тогда озвучивай, — со смехом сказала Аврора.

— Приглашаю сегодня на свидание!

— Ага! И какие мероприятия планируются на этом свидании?

— Уверен, ты не разочаруешься!

— Нет, нет, огласите весь список, пожалуйста!

— Звёздочка, он у меня большой, и пока только в голове, не успел изложить на бумаге.

— Ну, так и быть, главное мероприятие хоть какое?

— Гуляние под луной…

— С поцелуями?

— Ну, не знаю, я же мальчик стеснительный и боюсь насилия над собой!

— Ничего, я тебе придам смелости и научу. А вот с насилием, тебе придётся смириться, потому что только в песне «весь мир насилья мы разрушим», а на самом деле оно кругом, и, хочешь-не хочешь, без него никакого нового мира не построить.

— И туууут Остапа понеслоооооооо! — рассмеялся я.

— Ладно, Максик, я на все согласна, даже замуж, если позовешь, — выдохнула Аврора.

— Уууух! Как быстро я девушку уговорил, даже вспотеть не успел!

— Не болтай, а то сейчас передумаю, — смеясь, сказала Аврора.

— Молчу, молчу. Ну, остается только договориться где!

— А ты знаешь, мне понравилось встречать тебя после занятий, так что я буду у тебя на КПП в восемнадцать часов, когда вас будут отпускать в увольнение. «Потеряюсь» среди «простого» народа, посмотрю, узнаешь ты меня или мимо пройдёшь?! — загадочно вымолвила девушка.

— Ну вот, не было печали, теперь чтобы с девушкой встретиться надо быть умным, внимательным, сильным, и каким там ещё?

— Нуууууу, богатым ещё, но главное умным! Это моё личное женское мнение.

— Хорошо Звёздочка, я буду готов. Давай, до встречи, пока!

— Что значит пока? А где поцелуй? Где уверения в беззаветной преданности и любви на всю оставшуюся жизнь?

— Погоди! Надо сначала определиться, это всё богатство «понарошку» или по чесноку?

— Зануда ты Макс! Ну ладно, давай, пока!

— Пока, до встречииииииии!

— Ну, до встречи, до встречи! Чувствую, что если не положу трубку, то так и буду сидеть в пижаме до вечера.

Хм, вот я вышел за КПП, и? А меня тут никто не ждёт. То есть, народу то много, но на меня совсем никто никакого внимания не обратил. Так, вот чья-то мамаша с огромной сумкой, не иначе как обед в кастрюлях приволокли несчастному чаду. Так, девушка в шляпке, но не Аврора, два курсанта с двумя пацанами гражданскими что-то обсуждают.

А где моя Звёздочка?

Чуть в стороне, спиной ко мне ещё курсант… погоди, да это девушка! Девушка в форме и в чёрной пилотке!

— Звездочка! Я тебя раскрыл! — я приобнял её за талию, и она обернулась.

— Я хотела тебя удивить, и как вижу преуспела, — счастливо рассмеялась Аврора.

— Ага. Я, честно говоря, уже было растерялся, подумал, что тебя нет.

— Я конечно мадемуазель, но на пять минут на свидание не опаздываю, и тем более по полчаса не задерживаюсь!

— Курсант Бестужев!

— Так точно! — я обернулся на голос.

Ко мне подходил заместитель начальника училища по строевой части, капитан первого ранга Данилов.

— Курсант Бестужев по вашему приказанию прибыл, товарищ капитан первого ранга!

— Вольно, не напрягайся ты так. Мне твой отец звонил, завтра он приезжает в Киев и после обеда будет у меня в строевой, так что ты ничего не планируй, и никуда не собирайся! Усёк?

— Так точно!

— Ну, вот и славно. А теперь, веди, свою даму сердца, куда там собрался, пока она не передумала, — с улыбкой сказал капраз.

— А можно я его сама поведу куда-нибудь? — Аврора взяла меня под ручку.

— Можно, только верните его нам после увольнения, он нам ещё должен кое-что, — засмеялся Данилов.

— Вы про священный долг и святую обязанность? — проявила осведомлённость Аврора.

— Про её самую!

— Тогда да, вынуждена буду вернуть, может не совсем в целостности и сохранности, но верну, — загадочно улыбнулась она.

Мы на нашей скамеечке, едим мороженное из гастронома и жмуримся от удовольствия.

— Никогда не думала, что мороженное из простого гастронома может быть таким вкусным, — сказала Звездочка, соблазнительно облизывая свое мороженное.

— А ты, Макс оказывается приблатнённый!

— С чего ты это взяла?

— Ну как же? В военных училищах прямо такая демократия, что целый полковник с каждым курсантом будет сюсюкаться. И опять же, не просто полковник, а знакомый твоего отца! Не у каждого отца есть знакомые полковники.

Я рассмеялся.

— Он не полковник, он капитан первого ранга. Он бы обиделся, если бы услышал тебя. У нас, знаешь ли, флотские очень ревностно относятся к своему званию. Хотя, в морской пехоте звания все армейские, а не флотские. А что касается знакомства Данилова с моим отцом, они сослуживцы, где-то на перекрестках судьбы встретились и остались друзьями. Судьба потом разметала, а отношения остались. У военных часто так бывает.

— Вот и мы с тобой Максик, встретились на перекрёстках судьбы, а разметает нас судьба по разным дебрям, и что от нас останется? — грустно сказала Аврора.

— Звёздочка, не грусти, обещаю, что ты меня запомнишь на всю жизнь, к тому же, ты обещала рассмотреть возможность выйти за меня замуж, так что кто знает, может и не разметает судьба, — смеясь, ответил я.

— А ты меня возьмёшь?

— Куда? Замуж?

— Нет, блин, в дальнее плавание!

— Звездочка, тебя сегодняшнюю, с удовольствием! Ну а если серьёзно, — я встал, подошел к ограде парка и облокотился на резной каменный парапет, задумался, — Всё намного серьезнее, чем нам хочется. Ты привыкла к другому укладу жизни, у тебя семья с высоким социальным статусом. Захочешь ли ты ждать меня по полгода из морей? Или, устроит ли тебя жизнь в маленьком флотском гарнизоне где-нибудь на Камчатке? Там нет работы, нет развлечений, кругом только дикая природа, красотища… неописуемая но, условий для жизни минимум. Даже мороженное и то, только в одном магазинчике и не всегда в наличии. У тебя профессия, ты себе планы уже сверстала на десятилетие вперёд. А тут я такой… весь флотский-флотский, карьеру строю.

— А если? — хотела сказать Аврора.

— Нет, Звездочка! Нет никакого если. Я не поеду служить ни в Киевский, ни в Московский военные округи. Моё призвание флот, моя судьба там, в море, на боевых. Пойми, в стране кроме партаппарата должны быть и трактористы, доярки, крестьяне, рабочие, учителя, милиционеры и военные, и только тогда это полноценная страна.

Такие шаги «понарошку» не делаются, это уже серьёзная ответственность, потому что наступают серьёзные последствия, — я посмотрел на отвернувшуюся Аврору и понял, что довёл девушку до слез. Она отвернулась, чтобы я не увидел слёзы в её глазах.

Я подошел и обнял Звёздочку, положив голову ей на плечо, прошептал:

— Мышки жалуются, тут красавица из-за чудовища сырость развела, как бы всё не намокло.

— Чудовище! — Аврора развернулась, обняла меня за шею и ткнулась заплаканным лицом в мою грудь.

— Ну что ты Звездочка? У нас же ещё столько времени впереди, ещё не раз поменяются обстоятельства, ещё не раз поменяются решения, не грусти и не плачь. Я пока тут с тобой, а что будет потом, об этом мы подумаем потом, ладно?

Аврора кивнула головой, но не отпустила мою шею. Так мы и стояли минут десять, я гладил её волосы, а она шмыгала носом у меня на груди.

Я был в растерянности, мне было не по себе из-за того что произошло. Я не должен был всего этого ей сейчас высказывать. Может быть потом…

— Макс, а твой отец кто?

— Полковник. — Мне не хотелось врать, но и открывать всю правду сейчас я не хотел. И к счастью, Аврора не стала больше расспрашивать об отце.

— А мама?

— Мама? Мамулечка моя психолог!

— Серьёзно? — Аврора отпрянула от меня и посмотрела в мои глаза.

— Да, а что такого? Она, между прочим, кандидат наук, и у неё есть авторская методика подготовки ответственных специалистов.

— Подожди! Ты хочешь сказать, что Людмила Максимилиановна Бестужева, кандидат психологических наук, автор монографии «Психология деятельности в особых и экстремальных условиях» — твоя мама?

— Ну почему я? Я-то как раз ничего не хочу сказать, ты всё за меня сказала. Да, я подтверждаю, что это действительно моя мама, — рассмеялся я.

— И ты всё это время молчал?

— А я должен был кричать на весь Крещатик, что я крутой сын известного психолога?

— Нннет конечно! Но….

— Вот я и молчал как рыба об лед, чтобы никто не догадался!

— Ну, значит, ты не такой простой, как хочешь казаться Максик! — выдохнула Аврора.

Меня этот тон зацепил.

— Аврора. Я не напрашивался к вам в гости, и не лез в душу со своими вопросами, так что твои намёки, неуместны.

— Макс. Прости пожалуйста…, я не хотела тебя обидеть, мне просто подумалось. Но ты должен меня понять.

— А меня кто поймет?

— Ну, я…

— Язва!

— Язва, — утвердительно махнула головой Аврора и засмеялась.

— Ты меня простил?

— А за что прощать то? Это твоё состояние души, оно хочешь — не хочешь, временами будет проявляться, — махнул я обречённо рукой.

— Так ты сдаешься?

— А у меня есть выбор? Или ты мне его дашь?

— Ну, что ты, в нашей компании есть пара фемин, которые потеют при твоём появлении. Вот, например, Глаша! У неё всякий раз как тебя видит, загораются глаза нездоровым блеском! На меня она смотрит почти с ненавистью. Хотя до этого с десяток лет мы считались подругами. Глаша нравится?

— Это эта, с бигудями которая?

— Почему с бигудями?

— Потому что у неё волосы прямые, а она хочет, чтобы они были волнистыми и постоянно крутит их на бигуди.

— А ты откуда знаешь?

— Да что знать то? После термической обработки волосы превращаются в паклю, я уже насмотрелся, твоя Глаша из этого же разряда, как ты выразилась — фемин!

— Значит, Глаша не нравится. Ну, хорошо, а Марина? — Аврора лукаво посмотрела в мои глаза.

— Не знаю такую!

— Марина — это крашеная блондинка, фифа наманикюренная, — Аврора прищурилась.

— Эта, которая с платочком всегда в руке?

— Она самая, её при виде тебя в жар и пот бросает, потому и платочек постоянно в руках.

— Звездочка, я не понял, ты что, ревнуешь что ли?

— Да больно надо!

— Угу, то-то я смотрю, тебя прямо злит весь этот расклад с собственными подружками. Значит, слушай сюда, женщина! Я познакомился с твоим отцом случайно, вечером, когда на него напали хулиганы. Я не предполагал, что у него есть дочь, и он меня пригласит выпить кофе и потом познакомит меня с этой самой ревнивой дочерью!

Аврора, хотела что-то возразить, но я поднял руку в знак внимания.

— Звездочка, я твой друг, потому что мне нравишься ты, а не кто-то там из твоей компании. И поверь мне, я достаточно свободный мужчина, чтобы не зацикливаться на статусах. Мне глубоко наплевать, чьи вы там дочери, и кто ваши папаши! Мне достаточно того, что я сам делаю свою жизнь и строю свою судьбу! И сейчас, я с тобой в этом парке не по тому, что у меня какие-то планы или цели, а потому, что мне нравится эта ревнивая профурсетка по имени Аврора!

— Почему это профурсетка?

— Не перебивай меня!

Я выдохнул, махнул рукой и обнял Аврору, поглаживая её спину.

— Давай договоримся Звездочка, что ты больше меня не ревнуешь, а я больше на тебя не злюсь, — и я улыбнулся.

— Давай! Если ты мне не будешь давать повода…

— Вот жеж зануда! Пойдем, купим ещё по мороженному, а то у меня во рту пересохло.

— Максик, до чего же я сегодня счастливая!

— Остынь, дщерь божья!

— А ты что, верующий?

— Ага, в Бога, в черта и в такую-то мать!

— Фууууу! Какой ты невоспитанный, Макс. Как же ты станешь офицером, если у тебя такой пробел в воспитании?

— Ну, как-нибудь стану! Не позже следующего лета кстати. И уеду на Север и буду дружить там с белыми медведями.

— Главный старшина Бестужев! К телефону! — проорал дежурный по роте, и я вышел в коридор к тумбочке дневального.

— А кто звонит? — спросил я дневального.

— Начальник строевого отдела, — ответил тот, и я взял трубку.

— Главный старшина Бестужев у аппарата!

— Макс, давай бегом в мой кабинет, тебя здесь отец ждет.

— Есть бегом!

Я положил трубку и побежал к ротному отпрашиваться от самоподготовки. Ротный только голову поднял и спросил:

— Что-то натворил?

— Да нет, иначе бы он сюда пришел, — я не стал говорить, что приехал отец, незачем лишнюю информацию раздавать.

Ротный кивнул.

— Ладно. Иди. Вернешься, доложишь, что там.

— Есть доложить.

Через десять минут я уже обнимал отца, который с радостным видом хлопал меня по плечам, спине, трепал мне волосы.

— Сын! Как я по тебе соскучился.

— Папа, тебе повезло, вот он я перед тобой.

— Да вижу, что передо мной. Как мать мне сейчас завидует, — отец грустно рассмеялся.

— Не злобствуй, у тебя просто больше возможностей. И как говорит тётушка Аграма:

«Отец же кто? Полковник! А Люська кто?»

Мы рассмеялись, вспоминая это наше семейное предание про «Люську»!

— Ну, рассказывай сын, как твои дела? Как учёба?

— Отец. Если бы тебя интересовала моя успеваемость, ты бы просто позвонил, и даже не мне!

— Всё то вы знаете, молодёжь, — отец обернулся к Данилову, — Саша, нам бы поговорить конфиденциально, выдели нам на часик какой-нибудь кабинет.

— Да что вам по кабинетам болтаться, разговаривайте здесь. Я ухожу в учебный городок, так что никто вам не помешает.

— Добро! Но ты ещё вернёшься? Нам с тобой тоже надо поговорить?

— Тогда давай договоримся, ты поговоришь и ждёшь меня здесь, я возвращаюсь и мы едем ко мне, супруга приготовила ужин, возьмем по дороге бутылочку, посидим, поговорим, повспоминаем. Не так часто видимся, Витя! — Данилов встал из-за стола и направился к двери.

— Я так понимаю, моего мнения не требуется?

— Не-а! Раз приехал, значит, попал, как кур в ощип, — рассмеялся капраз.

— Ну что Макс, разговор у нас серьёзный, так что садись, быстро не управимся, — отец подсел к столу и, взяв в руки карандаш, начал его крутить, он всегда так делает, когда волнуется. Надо же, папа волнуется при разговоре со мной. С его-то выдержкой и опытом общения? Значит, действительно очень важно, и от моего решения многое зависит.

— Есть два блока новостей, один хороший, другой не очень, с какого начинать?

— Отец, начни с какого-нибудь, всё равно ты выскажешь всё: и тот, и другой, и ещё и дополнишь своими мыслями, так что разобраться, где хороший, а где не очень, будет трудно.

— Макс, я всё ещё живу в иллюзии, что в нашей семье один я взрослый, так что прости мне это привычку, — отец покрутил карандаш в руках, бросил его обратно на стол, встал и заходил по комнате.

— Итак, по окончании предыдущего этапа операции, Центр изучил все материалы, проанализировал ваши доклады и остался не очень удовлетворёным вашими действиями. Операция по неизвестным причинам была сорвана в самом неожиданном месте. Руководство планировало продолжение операции вплоть до вскрытия агентурной сети и ареста резидента иностранной разведки на «горячем» так сказать, при осуществлении противоправных действий.

Исследование причин подрыва взрывчатки при транспортировке, к сожалению, ничего не дало, хотя взрывотехники и аналитики носом землю рыли в надежде хоть какую-то зацепку найти.

— Это после тонны то взрывчатки?

— Ты уверен, что там была тонна?

— Отец, я считал ящики! И Грузовик уехал со склада на моих глазах, как ты думаешь, я имел возможность посчитать и сопоставить?

— Твоё мнение, почему произошел взрыв? — отец заинтересованно посмотрел на меня, явно что-то подозревая.

— Нарушение мер безопасности при транспортировке взрывчатых веществ. Я далёк от мысли, что они повезли заряд с уже заложенными взрывателями. И собственно для этого требовалось немалое время, предварительная подготовка уже при погрузке. Я таких работ на поверхности не наблюдал. Но не стоит забывать, что они все были вооружены, и имели при себе кроме стрелкового оружия ещё и гранаты. А уж осколочные гранаты при них точно были снаряжены и подготовлены к использованию, даже просто на всякий случай. И такой случай по дороге мог представиться, поэтому, скорее всего, что так и было. При исследовании места взрыва что-нибудь нашли?

— Что можно найти на месте такого взрыва? Куски металла, различные запчасти, оплавленные части оружия. Но не всё вошло в материалы для доклада. Например, вот это, вообще к докладу не прикладывали, — и отец достал из кармана и, раскрутив, запустил шестерню от будильника по столу.

Жёлтая шестерёнка закрутилась юлой вокруг собственной оси, а я судорожно искал ответ на вопрос, который вот-вот будет озвучен.

— Это предмет, который мог просто оказаться в этом месте, независимо от события, которое произошло. Или предмет лежал в машине, в бардачке, в кармане у кого-то из сопровождающих груз, да мало ли откуда он мог взяться в этом месте! Ничего не указывает на то, что это колёсико имеет хоть какое-то отношение к взрыву. — Я иронично посмотрел на отца, дескать, что, съел?

Отец ухмыльнулся и отвёл глаза.

— Ну, что ж сын, я так и знал, что ты не имеешь никакого отношения к этому эпизоду. Но руководство, на всякий случай, наказало тщательно тебя опросить по этому поводу, и изложить всё в рапорте по возвращению, — отец взял со стола желтое колёсико и положил его в карман.

— Ты рисковал!

— Отец, я так много и часто рисковал, что разом меньше, разом больше, уже значения не имеет.

— Всё могло пойти по непредвиденному сценарию. Они могли проверить ящики и вскрыть твою закладку.

— Не могли.

— Откуда такая уверенность?

— Ну, во-первых, среди них не было ни одного профессионального минёра, и подсказать им или проверить самостоятельно было некому. Во-вторых, сам механизм был максимально звукоизолирован, а ящик опечатан надлежащей печатью. Я не думаю, что они стали бы срывать печати ящиков, чтобы проверить, как оно там внутри разложено. Стандартная немецкая армейская деревянная тара для гексагеновых шашек! И третье, ящик был где-то посредине, и даже если бы проверяли, до него бы просто не дошла очередь.

— Но почему такое решение? Почему вы решили пойти на прямое нарушение приказа и по факту изменили ход операции?

— Отец! А ты мог гарантировать, что этот смертоносный груз в руках кучки отъявленных преступников не попадёт по назначению?

— Макс! Там их ждала профессиональная группа захвата с подготовленной наружкой, целый штат офицеров!

— Тогда скажи мне отец, как некто Рузаев, которого мы задержали и сдали за неделю до того, вдруг оказался у складов после отъезда машины? Как? При наличии профессиональной группы захвата, подготовленной наружки, вооруженной по последнему слову техники? Или это была подстава, и твоё начальство решило немного ускорить ход операции?

— Да, он сбежал от охранявших его сотрудников и ушёл на дно на несколько дней. Мы думали, он дистанцировался и не будет лезть, времени то оставалось мало. Но оно видишь, как всё сложилось!

— А нас предупредить об этом? Посчитали излишним? — сказал я с сарказмом.

— Никто в этой ситуации гарантировать не мог.

— Вот и я говорю папа, гарантировать не мог никто, и рисковать в этой ситуации мы не имели права. Нам оперативную информацию никто не доводил, и мы вообще не знали где там вы, что там прикрыто, а что нет. Из ваших недомолвок по телефону выжать что-нибудь путное было невозможно. Так что не обессудь, мы исходили из той обстановки, которая сложилась на тот момент.

— А почему хотя-бы не доложились?

— Ты уверен, что хочешь от меня услышать ответ на этот вопрос?

— Я хочу понять, насколько ты правильно и обоснованно поступил.

— Тогда слушай. Мы понимали, что там наверху, крутили дырки под ордена и звёзды, отнюдь не маленькие начальники! Мы также понимали, что в этой ситуации с захватом будут тянуть до последнего, стараясь выманить нужного резидента сюда, и желательно спровоцировать его на соответствующее шпионское действие. Раз уж брать, то с поличным!

Но оперативная ситуация менялась каждый час и мы уже точно знали, что майор и его «шеф» собирались сразу же исчезнуть, причем по нашим предположениям, совсем не теми путями, которые предполагались изначально и которые, якобы, контролировал Центр! — отец хотел меня перебить, но я поднял руку.

— Не перебивай. Я обосную! Находясь при смерти с тремя тяжелыми ранениями, майор Удод рассказал, что они собирались делать после отправки груза. Я встал, прошёлся по комнате, вспоминая тот последний разговор с раненым майором, и продолжил:

— Первая версия предполагала, что майор сам должен был сопровождать группу в Энергодар, и его должна была задержать группа захвата непосредственно при исполнении террористического акта. Уже под грузом совершенного преступления, расколоть его не представляло особого труда. Он бы сдал своего «шефа» и всё что знал о нем и о его делишках, в том числе и с иностранным резидентом! И здесь, по горячим следам, отрабатывается уже имеющаяся фактология, в результате которой, прижатый к стенке «шеф» во всём сознается и соглашается работать на органы безопасности. Дальше, он создаёт условия для повторного приезда резидента, которого везут опять на тот же склад, где его задерживают органы безопасности на месте преступления!

Но, всё пошло по другому сценарию!

Ни майор Удод, ни его «шеф» не собирались ждать, когда раздастся взрыв и остатки ядерных материалов облаком накроют всю Херсонскую область, тем паче, они прекрасно понимали, что после теракта они уже отработанный материал. И, если «шеф» ещё может сгодиться для дальнейшей шпионской работы, благо из высокопоставленной партийной касты, то майор — труп!

Именно поэтому майор не поехал сопровождать груз до Энергодара. Он его отправил в сопровождении боевиков, а сам инициировал зачистку оставшихся местных агентов из бандитов и соответственно зачистку всех других фигурантов этого дела, а чтобы окончательно замести следы и ликвидацию чистильщиков. После этого с частью ценностей из найденного склада исчезнуть в неизвестном направлении. Для этого майор предварительно подготовил маршрут и условия исчезновения.

Будучи начальником отдела в Одесском горотделе милиции, он курировал всех подпольных пластических хирургов.

Так вот, майор со своим «шефом» планировали сделать себе пластические операции и, сменив внешность, исчезнуть за границей, благо все контрабандные пути и все местные контрабандисты майору были знакомы. И не просто знакомы, а повязаны преступными деяниями не хуже крови, и в нужный момент они вывезут кого надо контрабандными путями за границу. Турция-то рядом! А Одесса с 1817 года славится своими контрабандистами!

И вот, для всего этого, требовалось только обрубить концы и, захватив ценности, исчезнуть!

С их уходом, склад так и остался бы тайной. Видимо, они ещё планировали не раз вернуться за очередной партией груза. Но, как я сказал, майор не собирался возвращаться в Одессу или исполнять задуманное его «шефом». Майор решил сыграть в свою игру.

После полной зачистки он исчезал в неизвестном направлении, без шефа! Таким образом, его киевский «шеф» терял контакт, лишался возможности уйти в подполье с немалыми деньгами, и самое главное, не выполнял поставленную резидентом задачу!

Вот с уходом майора, Центр точно так же терял всё, и более того, проваливал операцию по захвату иностранного резидента по причине допуска грубейших ошибок в планировании операции и её осуществлении!

— Каких, например? Сказал А, говори Б, здесь мы одни с тобой, и мне надо понимать, как тебя и себя защитить, если что.

— Извольте, Виктор Александрович! Оперативное обеспечение операции было отвратительным! Техническое обеспечение деятельности оперативников нулевое! Не было транспорта, не было связи, не было оперативных контактов с аналитиками, не было надежного оперативного прикрытия действующих агентов, не было формализованного плана проведения операции. Вы, там наверху, возложили надежду и ответственность на меня, по факту постороннего человека и курсанта выпускника КУОС! И здесь никакой рояли не играет тот факт, что я эти курсы уже окончил. Я не являюсь оперативником КГБ, я военнослужащий Вооруженных Сил и органам безопасности ничем не обязан на данном этапе. Только моя добрая воля и желание помочь тебе, толкнули меня на дальнейшие действия.

Ты промолчишь, потому что тебе корпоративная этика не позволяет сказать кривое слово о своих начальниках или старших товарищах! Я не связан этими условностями, поэтому я скажу.

Эта операция вообще изначально была «левой», непрогнозируемой и неподконтрольной, поэтому ваше начальство решило её не афишировать и не фиксировать нигде. Именно поэтому не было ни планирования, ни обеспечения, ни квалифицированных кадров для её проведения. Именно поэтому главным действующим лицом в ней был твой сын. А в помощники вы ему прислали практиканта-выпускника КУОС!

— Макс. Ты с этим справился!

— Папа! Я бы справился ещё лучше, если бы у меня была связь, транспорт, техническая прослушка, наружное наблюдение и так далее. И, в этом случае, у вас был бы полный контроль, и даже хронометраж операции при необходимости! Но нет. Старшие «товарищи» решили подать уже готовую операцию на блюдечке с голубой каёмочкой, вместе с документами на награждение! Дескать, они пахали, пахали, но всё находилось под строгим контролем органов и абсолютной секретностью, для предотвращения утечки важной государственной тайны! И наконец, труд увенчался успехом в виде очередного пойманного супершпиона, взятого с поличным за своим «черным делом!

Но, всё пошло не по задумке «старших товарищей»! Дырки в кителях пришлось зашить, а дырки в погонах, заклеить пластилином. Облом’c!

Центр этим недоволен? Или у них ещё какие-то претензии процедурного характера? — я хотел закончить с обвинениями родного отца во всех смертных грехах, но чёрт дернул за язык.

— И самое последнее: вам там наверху не кажется, что вы заигрались? Игры у вас перестали быть государственными. Вы не боитесь просрать страну, папа? Страну, которую вы клялись защищать, и строй, который вы призваны хранить как зеницу ока, который вас возвысил и дал вам всю эту силу? Вам не кажется, что его уже нужно защищать от вас?

— Макс. Ты скатываешься к обвинениям системы, а это опасно!

— С каких это пор вы стали себя отождествлять с системой? Социализм существовал без КГБ и будет существовать без любой другой спецслужбы! Вы не внутри, и не наверху, вы рядом! Вы только механизм, используемый системой, так что не возгордитесь! Я обвиняю не систему, я обвиняю вас, конкретно вас, винтиков механизма построенного системой в заигрывании!

— А ты стал злым сын.

— Отец, если бы меня там грохнули, ты бы посчитал это равноценной потерей ради безопасности государства?

— Ну что ты чушь несёшь Макс!

— Не вопрос папа, я «чушь» могу бросить и не нести. Вот, только, те три покушения на мою жизнь за неделю во имя ваших понтов, это уже не чушь! И что? Вы генералы и полковники с аналитиками и спецназами не могли предположить, что такое может случиться? Вы же любите на каждом шагу подчёркивать важность и опасность вашей службы?

Могли пап, могли. Только там наверху посчитали это несущественным риском за возможность получить в сети целого резидента, да ещё какого — МИ-6!

Точно так же, вы просто сочли несущественной опасность ядреного взрыва на Запорожской АЭС, и ею можно было пренебречь ради вот такого жирного улова! Взрыв Чернобыльской атомной станции вас так ничему и не научил. И это при том, что до сих пор так и не выяснено — диверсия это или просто катастрофическое стечение обстоятельств!

А я вот, в силу своих возможностей, не захотел смириться с возможной опасностью осуществления такой диверсии, и принял все зависящие от меня меры ради того, чтобы не допустить даже мизерную вероятность такого события. Надеюсь, я развёрнуто ответил на твой вопрос — почему?

— А последний штурм, с какой целью был осуществлён? — отец сидел растерянный на стуле, он впервые увидел меня таким повзрослевшим.

— Ты полагаешь, я поубивал всех этих бандитов, и у тебя возник вопрос, как я с этим теперь буду жить?

— Это в первую очередь.

— Нормально пап, нормально. Я вам с мамой никогда не рассказывал о своей самостоятельной взрослой жизни, потому что родители должны всегда воспринимать своё чадо, как самого лучшего на свете ребёнка. А ребёнок и убийство — это разрыв шаблона, особенно для мамы-психолога.

Мой первый «труп» был в мои 19 лет, в Мозамбике. Но стрелял я издалека и убитого тоже видел издалека, поэтому психологической ломки не было. Даже не снился.

А вот в следующий раз, я убил противника в упор, через неделю после первого раза, ножом. Он был чуть моложе меня, по сути, мальчишка, только чёрный, и с нашим АК в руках. Но я был в засаде, а ему не повезло проходить мимо меня.

Тогда мы сняли передовое охранение крупного отряда УНИТА, движущегося на нашу базу. Вопрос выживаемости как понимаешь. Но всё равно, меня выворачивало наизнанку часа два. Я выблевал всё, что у меня было от желудка до кишечника! Знаешь, кто меня выдернул из психологического ступора?

— Кто?

— Замполит роты, старлей, который был уже на пятой боевой! Один из тех самых замполитов, которых вы презрительно называете «замуля»! Он настучал мне по репе и объяснил просто и доходчиво — либо ты, либо он! На войне для двоих места нет! И это был единственный раз!

После этого, их было много и в разных местах при частых боевых столкновениях, просто я воспринимал их как кровных врагов, которых нужно уничтожать ради того, чтобы выжить самому.

Я видел, что они оставляли после себя в местных деревнях, никогда не забуду. Поэтому отец, твой сын не только пороху понюхал, но и запах человеческой крови, — я смотрел в окно отсутствующим взглядом и вспоминал свою жизнь в африканских командировках.

— А блокирование складов и их штурм, это не моя инициатива. Я не должен был дать майору шанса уйти! Майор Удод папа — бывший спецназовец! И его уход в подполье с такими деньжищами, давал ему карт-бланш на многое, и может быть, именно этим своим поступком, я сохранил жизнь не одному десятку простых трудяг, которым в будущем предстояло с ним где-нибудь на узкой тропе столкнуться! Пусть лучше я здесь, чем они там!

Там, по воле майора, образовался клубок интересов нескольких преступных сообществ. И в силу обстоятельств каждая из них имела свои собственные задачи в этой игре. Он, конечно, использовал их втемную, но кто сказал, что они не хотели наложить лапу на этот источник обогащения единолично? В общем, все три независимые «силы», участвующие в этой террористической атаке, решили сыграть в свою игру и собрались одновременно кинуть друг друга и всех остальных! Так что перестрелка возникла не по нашей вине, и перестреляли они друг друга сами, моё вмешательство не потребовалось. Даже майора не я ликвидировал, я ему только закрыл глаза, когда он умер. Правда, он успел многое мне рассказать, перед тем как уйти. И только малую часть я написал в рапорте!

Свою задачу как я её понимал, я выполнил, склад с ценностями для государства, сохранил. И в тот момент я не думал о том, что скажут «товарищи» из Центра, и как они воспримут мои поступки и действия.

Отец долго молча сидел на стуле, не поднимая глаз. Наконец, он заговорил.

— Знаешь, у меня такое состояние, как будто меня в течение часа песочило начальство за упущения по службе, и я ничего не мог возразить. — Отец потёр виски двумя руками, — Я всегда думал, что место сына рядом с отцом, и только в династии мы будем сильны. Но я рад, что я ошибался Макс. Ты никогда не встанешь рядом со мной, но по своим качествам и своими достижениями ты уже меня переплюнул, хотя я уже полковник, а ты ещё и офицерского звания то не получил. Вот такой семейный парадокс у нас сын.

— Ну, пап, ты неправильно называешь своё звание. Надо как тётушка Аграма — полкоооовниииик! — рассмеялся я.

— Знаешь, когда я пацаном бегал среди казарм и полос препятствия на полигоне КУОСа, мне казалось, что другой жизни и не бывает. Пацаны из класса, которые жили вне городка, вечно насочиняют всяческих историй про гражданскую жизнь, а я их и воспринимал как истории. Когда я первый раз вышел за границы нашего городка, я увидел эту самую гражданскую жизнь, которая мне не понравилась совсем. И только там, в морской пехоте я нашел себя и помирился с самим собой. Меня много чего не устраивает в твоей системе, поэтому я не хочу служить в ней, в том числе и в силу тех причин, которые ты слушал здесь целый час, — рассмеялся я. — Но зато, я понял где я пригожусь, где я нужен и где я принесу наибольшую пользу и себе и Отечеству. Наверное, громко сказано, но, если это не призвание, то что?

— Ладно сын, в конце концов подвели черту и перешли к новому этапу. Я, как ни странно, с тобой согласен в главном: начальство на своём уровне никогда не думает, как там внизу. Не зря возникла пословица: «Не знаю, как ты это сделаешь, но чтоб к утру было»! И вот, в этом взрослом возрасте и прихожу к мысли, что иногда не зазорно поучиться и у родного сына.

— Ладно. Давай к нашим баранам, ты же не за этим приехал ко мне, чтобы поучиться у меня демагогии, — с сарказмом сказал я.

— Ну ладно, к баранам так к баранам. — Отец открыл папочку, которую принёс с собой и достал оттуда несколько листочков бумаги.

— Это бумаги из МВД, банка и Исполкома.

— Мне?

Отец кивнул, и продолжил.

— На складе было найдено, описано и принято в доход государства ценностей на двести шестьдесят миллионов рублей с копейками, тут в документах написано. Ты нашёл эти ценности как гражданин, а не служащий, то есть, в момент поиска, нахождения и передачи государству ценностей, ты не исполнял служебных обязанностей, поэтому по закону ты претендуешь на двадцать пять процентов от найденных ценностей!

Правда, в горячке суетливых действий кое-кто из генералов пытался забыть про это обстоятельство, так что, если бы не наши старые друзья, которые шепнули кому следует нужную информацию, нас бы и забыли, потому как львиную долю поощрений и бонусов получили там наверху. Как бы то ни было, но нас не забыли!

Оружие и боеприпасы ценностью не признали, хотя тот же гексаген отправили на переработку а не на утилизацию, но и всего остального оказалось достаточно для того, чтобы тебе государство выделило шестьдесят пять с копейками миллионов рублей, твою долю в ценностях, которые были найдены. Но, по закону тебе такие средства в руки давать не могут, поэтому, тебе открыли специальный субсчёт в сберегательном банке СССР в Москве, на который перечислили эти деньги. Вот утверждённое решение о выделении доли в соответствии с законом, документы на счет, договора обслуживания и так далее. Тебе всё это надо подписывать. И вместе с этим, писать доверенность на меня или на мать о праве управления счетом пока ты учишься в училище, на полгода, я так понимаю, потому что после выпуска, ты вступишь в собственность своего счета.

— Так что, я теперь буржуин? — я ошеломлённый смотрел на отца.

— Ну, в какой-то степени, — с улыбкой ответил отец. — Но в нашей стране есть и побогаче тебя товарищи. К примеру, член партии, кооператор Тарасов сдал в партийную кассу одних только партвзносов со своей зарплаты более миллиона рублей. Теперь представь себе, какова его зарплата, если два процента это миллион? — Ладно, смотри не возгордись!

— Это же такие сумасшедшие деньги, отец?

— Ага. Они пока, сумасшедшие. Что-то мне подсказывает, что в ближайшее время они станут не такими сумасшедшими, так что подписывай и перейдём в следующему вопросу, который тоже кстати касается денег. — Отец достал свою ручку и протянул мне.

Пока я подписывал документы, он смотрел в окно на наш строевой плац и о чём-то размышлял. Наконец, я закончил подписывать бумаги, и он обернулся ко мне.

— Но, это не всё!

Некоторые наши товарищи, по окончании службы устроились работать в разные коммерческие структуры, а вот другие товарищи, открыли свои кооперативы импорт-экспортных операций. Кстати, лицензию на экспортные операции им подписал лично премьер!

— Рыжков?

— Он самый!

— И что будете экспортировать?

— Ну, пока охотничье оружие и запчасти к нему, потом номенклатуру расширят.

— Ну, а от меня что надо?

— Есть предложение к тебе — вложить эти средства в торговые операции этого кооператива.

— Отец, ты доверяешь этим людям?

— Ты помнишь такого Василия Афанасьевича Ефимцева?

— Кто ж Филю то не помнит! А что с ним случилось?

— Ну, это и есть тот человек, которому я с твоих слов должен верить, — улыбнулся отец.

— Нуууууу! Это другое дело! И что? Василий Афанасьевич теперь кооператор?

— Ну, не совсем. Скажем так, выполняет задание Родины.

— И вам нужны эти деньги для чего-то?

— В целом да. Замысел таков, чтобы деньги конвертировать в доллары и заложить их на депозит в швейцарском банке, а депозитные проценты использовать в качестве гарантии для заключаемых сделок. — Отец задумался, сам то он слабо понимал в коммерческом деле, но говорил уверенно.

— Ладно, отец! Раз вам надо, берите и используйте. Доверенность у тебя есть, надеюсь от меня больше ничего не надо?

— Нет. Всё остальное мы уже сами. Ну а теперь к делу!

— Я уж думал, что не дождусь, — засмеялся я.

Отец снова сел в кресло и задумался.

— После этого нашего разговора, я уж и не знаю с чего начинать.

— Ты пап как всегда, начни сначала!

— В начале было слово. И слово было — Надо! В общем и целом, сын, Центр решил, что без тебя продолжение операции нереально, поэтому тебе предлагается участвовать в ней!

— Ну, это я и так понял. А в каком качестве?

— В каком качестве? К сожалению, сын, ты определишь своё место сам, после того, как сблизишься достаточно близко с гражданином Ивашко! Сейчас я тебе объясню почему. — Отец на минуту задумался, но потом продолжил.

— Дело в том, сын, что уже давно, органам государственной безопасности категорически запрещено работать по партийным кадрам. Они у нас вроде как неприкасаемые что ли. Только в исключительных случаях, да и то, с разрешения партийного органа! Чтобы получить разрешение на разработку твоего так сказать «друга», нам надо получить разрешение у ЦК и не Украины, а всего Союза. Дело в том, что отец твоего фигуранта, заместитель Генерального Секретаря ЦК КПСС Иван Антонович Ивашко!

— Чтооооо?

— Да, именно так!

— Так, и что получается? Мы не имеем права даже подступиться к нему, даже, если он реальный враг?

— Ну, почему же? Работать по нему мы конечно не можем, но вот тебе, как гражданину СССР, можно получать информацию про этого партийного деятеля и соответственно предоставлять её органам государственной безопасности!

— То есть, вам работать с ним нельзя, а мне можно?

— Ну, что-то вроде того.

— И как вы себе эту работу представляете?

— Макс, это самое сложное в твоём задании. Дело в том, что мы себе представляем твою работу точно так же, как и предыдущее дело. Ты вкалываешь как конь, а мы аккуратно со стороны наблюдаем за тобой и твоим объектом.

— Папа, ты только что услышал, что я думаю о вас и вашей работе, и ты думаешь мне это теперь самое необходимое для того, чтобы я пришел в себя?

— Макс, я всё понимаю, и даже поддерживаю тебя, но вариантов у нас других нет, во всяком случае, на данный момент.

— Закрываем вопрос пап. Будут варианты, обращайтесь! А пока, предлагаю не конопатить друг другу мозги. У меня напряжённый год, мне надо готовиться к зимней сессии, потом выпускные экзамены, стажировка, погоны и флот! Всё! Больше у меня никаких планов нет.

— Макс. Мы все вопросы решим.

— Папа, какие вопросы вы можете решать? Вы не можете даже работать против врага Родины в открытую! Какие?

— Макс, я не это имел в виду. Мы решим все вопросы с твоей учёбой!

— Ты имеешь в виду, что вы договоритесь за мои экзамены, а с моими знаниями кто договорится? Кому я на флоте нужен неуч?

— Ну, по поводу неуча ты хватил, ты же круглый отличник!

— Папа, круглые отличники зачастую и становятся неучами, потому что их все хвалят, и они перестают работать!

— Сын, мы этого Даккерса гоняем пять лет! Пять лет напряжённой работы с ним через несколько каналов, от Марокко до Финляндии. Пять лет он ускользает от нас на разных этапах операции!

— Но я — то тут при чем? Я ведь всего только курсант военно-морского училища?

— Макс, ты будущий офицер разведки, чёрт побери! И кому, как не тебе получить такой опыт, как работа против чужой разведки?

— Отец! Очнись! Против этого Даккера работали профессионалы! Я даже предполагаю, что с многолетним опытом работы в органах и с опытом работы в разных странах, разных системах, а я кто такой? Недоделанный Судоплатов?

— Сын. Давай успокоимся, и просто выслушаем доводы друг друга.

— Ага, мамы нет, а то бы она нас быстро успокоила, — буркнул я.

— Макс. Да, против него работали асы, которые много лет пахали в этой отрасли. Но. Работая много лет в одном месте, глаз замыливается. Ты начинаешь делать элементарные ошибки, потому что чувствуешь себя непогрешимым. Нет, не звездой с неба, а именно непогрешимым. Это доводит тебя до автоматизма, и иногда ты делаешь одну и ту же ошибку на автомате несколько раз подряд, а когда проверяешь себя, даже не обращаешь внимания на то, что ты только что повторил ту же ошибку! Именно на этом сыпались все наши агенты в деле Даккера. Мы слишком предсказуемы как профессионалы!

Ты, совсем другое дело. Ты, во-первых, не профессионал. Каждое действие будешь проверять сам и доводить сам. В конце концов, ты обладаешь таким сокровищем, как парадоксальное мышление. Ты будешь пользоваться необычными приемами, тебя просто невозможно вычислить сын! Просто подумай о том, что у тебя в руках? Ты можешь провести виртуозную операцию и получить наивысший бал на выпускных за действительную операцию, а не за теорию!

— Отец — это нечестно! Ты жмёшь мне на больную мозоль, — рассмеялся я.

— Скажи, тебе то это зачем?

— Профессиональное удовлетворение сын. Многие профессионалы пытались сделать этого Даккера, но ни у кого не получилось. А у меня получится. — Папа мечтательно посмотрел поверх моей головы куда-то в угол комнаты.

— Вот я и говорю, «свои понты дороже денег»!

— Это не понты, это профессиональная гордость!

— Блин, папа, вы взрослые мужики, а всё как дети, — «профессиональная гордость»!

— Макс, ты же помнишь мамину присказку: «взрослые мужчины — это те же дети, только у них взрослые игрушки»!

— Ладно. Предположим, что я согласился! Как вы себе представляете дальнейшие действия?

— Дальнейшие действия Макс, будут зависеть от того, как себя поведёт, условно говоря, наш объект. А для того, чтобы он повёл себя правильно, нам надо придумать, как его спровоцировать.

Главная задача, заманить Даккерса на Украину! А всё остальное должно быть подчинено этой задаче. Вот в этих рамках и надо действовать. Мы должны придумать такой повод, чтобы англичанин гарантированно приехал! И повод этот должен подать именно наш «Обьект». Значит, его надо подтолкнуть к этому решению.

Твоя ближайшая задача, втереться в доверие к своему партийному «другу», да так, чтобы он начал тебе доверять. Доверяя, он начнёт давать тебе задания, и мы постараемся сделать всё, чтобы он поверил в ту информацию, которую ты будешь добывать.

— Занятно.

— А другого пути сын, нет!

— То есть, без провокации инициировать его на предательство. А провокатором должен выступить я!

— Макс! Он давно предал свою Родину и через столько времени в этом не раскаялся. Подтверждение тому ты получил независимо от нас, поэтому обвинить нас не в чем, мы просто ловим рыбку на живца.

— Хорошо, отец. Я согласен. Но у меня есть некоторые условия.

— Слушаю тебя.

— Во-первых, здесь всё-таки город, а не деревня и мне на велосипеде передвигаться будет очень тяжко, — мы с отцом захохотали.

— Согласен! Оперативное передвижение — это большой плюс. Закрепим за тобой какой-нибудь транспорт поприличнее.

— Во-вторых, нужна оперативная связь! Так, чтобы я позвонил и мне предоставили абонента или его заместителя в какой-нибудь вменяемый промежуток времени, а не на следующие сутки.

— Ты хочешь машину с радиотелефоном?

— Пап. Да Бог с ним с этим радиотелефоном! Мне нужно, чтобы вы отвечали на мои звонки и, чтобы звонил я напрямую, а не через пять операторов!

— В-третьих, техническая поддержка, — как то: перлюстрация, прослушивание, наружка, что-нибудь сломать, что-нибудь отремонтировать срочно и так далее.

— Сын, ты с ума сошел! Прослушка члена ЦК — это уголовное наказание сразу, и сразу на много лет.

— Угу! То-то вы там через одного сидите! Папа, члены ЦК лохи, они никогда не догадаются, где их подслушивают и кто это делает, если только вы не поставите на эту работу таких же лохов из технической службы, которые делают это в первый раз. В общем, это нормальная практика любой государственной службы безопасности и нечего мне рассказывать как это сложно и как опасно.

Ты хочешь голову этого Даккера на тарелке с голубой каёмочкой? Да! Ну, значит вынь да положь нормальное обеспечение, а не то что вы считаете таковым.

— Хреново, когда воспитаешь сына в своей профессии, после этого никого не удаётся обмануть, — рассмеялся отец.

— А ребёнка обманывать грех!

— Какого ребёнка?

— А я тебе кто?

— А, ну да!

— И четвертое, мне нужно прикрытие, только настоящее, а не пару стажировщиков из КУОСа.

— Будет тебе группа прикрытия, и они будут всегда с тобой на связи. Через них, кстати, ты сможешь что-то оперативно передать или запросить.

— Ну и последнее, мне нужен напарник, которому я могу доверять и с которым я смогу совместно действовать в городе.

— Хорошо, пришлём грамотного офицера.

— Мне ваши грамотные офицеры без надобности. Мне важно, чтобы мы сработались, сразу и безвозвратно. Пришлите мне Серова Игоря.

— Хм. Макс, условный Серов окончил курсы, сдал экзамены и уехал на свой Дальний Восток!

— Папа, для службы, вызвать человека из Исламабада, как два пальца об асфальт.

— Из какого Исламабада?

— Не бери в голову отец, для меня всё, что восточнее Астрахани уже Исламабад!

— Ладно, я постараюсь узнать, что можно сделать!

— Папа, я служил в морской пехоте. А там принцип простой: никому не интересно, что ты там постараешься, или кого ты там узнаешь. Ты сделай!

— Обещаю, сделаю, доволен?

— Ещё как! — я улыбнулся, представив, как Игорь удивится, когда приедет сюда.

— Что-то ещё?

— Ты знаешь, если я что-то забыл, я тебе позвоню и напомню, так что на сегодня хватит. А вот теперь слушай. Я приму на вооружение главный лозунг контрразведчика!

— И какой это? У нас их стало так много, что уже и не упомнишь, который главный, а который главнее.

— Главный папа у вас один. Вы просто уже запутались там у себя в бюрократии. Проще надо быть, и народ к вам потянется.

— Ага, всё больше к горлу! Но не потому, что народ такой плохой, жизнь такая!

— Вот-вот, только я сейчас не об этом. Главный лозунг контрразведки: «Болтун-находка для шпиона». Мне предстоит стать этим самым болтуном! Я покручусь некоторое время вокруг «босса» и постараюсь наболтать ему между делом, что папа у меня большой начальник и работает в КГБ. — Я сделал паузу, чтобы увидеть папину реакцию.

— Почему? Что это даст?

— Это даст многое! Любой преступник, старается привязать подельника к себе чем-то. Обычно привязывают кровью, но то преступники, убийцы. Шпионам нет нужды заставлять убивать, чтобы держать на пушке. Одно только подозрение в измене Родине — уже 15 лет лагерей! Значит, он постарается меня привязать, и для этого надо будет ему подкинуть повод. А вот после, они будут глотать любую информацию, потому что будут уверены в источнике. А источником будешь ты отец, так что готовься. Это будет операция на двойного живца. Вторым живцом будешь ты! Пока поток информации их будет удовлетворять, они будут работать со мной, стараясь получить полный подход к тебе. А как только они почувствуют, что того качества и количества которое есть недостаточно, сразу постараются выйти на тебя. Я надеюсь, до этого не дойдёт, и мы возьмем резидента раньше. А вот информационный повод нужно придумать, он должен быть таким, чтобы сразу разгорелся огромный интерес к нему со стороны британцев! В этом случае, они реально пришлют своего резидента для проверки на месте предоставленной информации.

— Хм. Я, честно говоря, не додумался бы пойти практически по чесноку, рассказать кто у тебя отец, и использовать его для добычи нужной агентурной сети информации! То есть по факту та же радиоигра, только в упрощенном варианте. Радио вражеское и радист вражеский, только гонит дезу. — Отец с удивлением посмотрел на меня. — Я же говорил, твои способности тебя просто сделают неоценимым специалистом.

— Ну, когда это будет, тогда и похвалимся. Пока же, работаем.

— Когда ты начнёшь внедрение? — отец замолчал.

— А я спешить не буду. И начинать ничего не буду. Я подожду, когда сам «шеф» инициирует эту встречу и этот разговор. То, что он сделает это очень быстро, я даже не сомневаюсь!

— На чем основывается твоя уверенность?

— Я ему уже намекал, что мы из рабочих и крестьян Таврической губернии. Осталось только уточнить про Серогозы, и считай, что крючок заглочен. Он не преминет проверить всю информацию о майоре и событиях лета в Нижних Серогозах. А для этого я буду ему подходить идеально! Значит, ему надо будет меня в ускоренном темпе сделать своим человеком и тут же отправить в командировку к тётушке с целью вынюхать нужную информацию!

— Это может замечательно сработать! Придется ещё одну легенду придумать и отработать, но ради такого дела…

— И да, папа, затраты предстоят, а с вас как я понимаю «как с козла молока», так что будь уж так любезен, оформи мне сберкнижку на какую-нибудь кругленькую сумму, ну например тысяч сто рублей, на операционные расходы. Раз уж у меня есть деньги, то почему бы их не использовать во благо себя и Отечества, — улыбнулся я отцу.

Сказать, что отец охренел от моей наглости, ничего не сказать. Но я оставил его в его озабоченном состоянии в кабинете Данилова и вышел. Впереди меня ждала увлекательная история полная драматизма и опасностей, и самое главное, я был даже рад этому.

Глава 3.

— Главный корабельный старшина Бестужев, прибыть в канцелярию к командиру роты! — проорала громкая связь, и я открыл глаза.

После занятий у нас есть час на личные дела, и я просто лежал на своей койке в задумчивости с закрытыми глазами. Теперь надо нестись антилопой в канцелярию, кого нелёгкая принесла?

У канцелярии ошивался дежурный по роте имитируя полезную деятельность.

— Кто меня ждёт? — спросил я.

— Никого. Комроты один, заходи!

Я постучал в дверь, и вошел в канцелярию.

— Ну что Бестужев, всё тебе неймётся, в какую бодягу опять влез?

— Ни в какую, товарищ капитан 3 ранга.

— Эээээх! Из всего того, чему вас тут учат, врать вы научились лучше всего, — комроты укоризненно посмотрел в мою сторону.

— Не врать, а ограничивать или видоизменять открываемую информацию, — поправил его я.

— От перемены мест слагаемых сумма не меняется, товарищ главный корабельный старшина, будущий лейтенант. Вон на столе журнал увольнений, распишись и получи увольнительную.

— И куда я иду? — спросил я в недоумении.

— Отец твой звонил. Просил уволить тебя в город и отправить срочно по этому адресу, а куда ты пойдёшь, это уже не моя проблема, — и комроты протянул мне листок с записанным адресом.

— А зачем, не сказал?

— Мне не положено. Меньше знаешь — крепче спишь! Знаешь такую пословицу?

— Так точно.

— Всё! Иди! Не парь мне мозг, у меня и так куча работы и голова кругом.

— Есть! — я повернулся и зашагал к выходу.

Через час я уже ехал на Воздухофлотский проспект, по адресу, написанному на бумажке, гадая, зачем меня отец туда послал.

Наконец, я вышел на остановке и тут же увидел искомый дом. Завернув за угол, я прошёл через арку во двор дома и вошел в первый же подъезд. Лифта не было, поэтому я поднялся на третий этаж пешком. Этаж четырехквартирный, но ни на одной двери нет номера квартиры. Позвонил, как указано в записке в первую дверь справа. Буквально сразу же дверь приоткрылась. В дверях стоял молодой парень в цветастой рубашке а-ля Гавайи, которые нынче в моде в южных областях Союза.

— Вам кого? — спросил парень, и только тут я заметил, что рубашка в районе пояса подозрительно оттопыривается. «Пистолет за поясом», — подумал я.

— Моя фамилия Бестужев! — я решил, что если ждут меня, то должны знать мою фамилию.

— Проходите, — сказал он и пропустил меня внутрь. Я вошёл в узкую прихожую и остановился.

Парень постоял несколько секунд в дверях, прислушиваясь к звукам подъезда, потом зарыл дверь и показал рукой в конец коридора.

— Последняя дверь справа по коридору.

— Спасибо!

Я нашел нужную дверь и, постучав, открыл её.

— Здравствуйте! Моя фамилия Бестужев!

В комнате была стандартная мебель, стол, стулья, шкаф, диван. За столом сидел мужчина чуть за сорок и читал какие-то документы, которые лежали перед ним стопкой. На диване спал, положив сложенное покрывало под голову другой, помоложе, в модном нынче спортивном костюме. Оперативник, подумал я.

— Присядьте, Максимилиан Викторович, — сказал тот, что за столом и показал рукой на стул напротив, — Буквально минуточку подождите! — он отложил бумаги и взялся за старый телефон, который стоял тут же на столе.

Пока он звонил, я окинул взглядом помещение. Обычная комната в многокомнатной квартире, но видно давно не ремонтируемой, потому что по углам начинала сыпаться побелка от старости, и под ней проявлялся белый цвет шпаклёвки.

Наконец, сидевший за столом протянул мне трубку телефона и сказал:

— Ваш отец!

Я взял протянутую трубку и приложил к уху.

— Алло!

— Здравствуй Макс! — да, это был папа, — Познакомься с ребятами, это твоя группа прикрытия. В дальнейшем, будете действовать сообща. Они будут тебя прикрывать и осуществлять оперативную связь, выполнять какие-то задачи, которые ты им поставишь в процессе. Только не переусердствуй, они, в конце концов, просто оперативники, а не морские пехотинцы, и, кстати, КУОСов тоже не кончали! Хотя спецы хорошие, каждый в своей области.

— Хорошо отец, я не буду, главное, чтобы начальство не переусердствовало, а мы тут сработаемся.

— Добро! — и отец положил трубку.

Я было задумался на несколько мгновений, потом положил трубку на рычаги.

— Ну, давайте знакомиться! Я Максимилиан Викторович Бестужев, — и первый протянул руку.

— Командир группы прикрытия, оперативный псевдоним — «Степан»! Мы все под легендой, — и он пожал мою руку, — на диване спит «Филя», он в группе «наружка», хотя мы все по очереди исполняем эту функцию, когда надо. На кухне сидят «Электроники» — два брата акробата, в смысле силовая защита, — улыбнулся Степан, — в соседней комнате «Мех», то есть наш механик на все руки мастер и «Слава» спец по связи и документам. Силовая поддержка от местного территориального республиканского управления КГБ, по спецсигналу! В целом всё.

«Степан» встал и пошёл к двери. Там он крикнул в коридор:

— Слава, пакет принеси!

Откуда-то из глубины квартиры раздался звонкий тенор:

— Уже несу!

Через минуту в комнату вошел парень лет тридцати с картонной коробкой в руках.

— Вот. Только часа два назад получили. — Он достал из коробки упакованный в плотную упаковочную бумагу пакет, и протянул мне.

Я начал разворачивать заклеенный пакет, бумага рвалась тяжело, да и было её слишком много.

— Не знал, что у вас в управлении Дед Мороз упаковщиком работает! — сказал я с сарказмом.

— В каком смысле?

— Коробка, в которой пришла посылка больно красивая, а сам «подарок» замотан так, как будто специально, чтобы вызвать большее любопытство и нетерпение у ребёнка при раскрытии подарка. Такие коробки раздаёт Дед Мороз на Новый Год!

— Нет. Мы получаем такие пакеты спецпочтой — фельдъегерской.

Наконец я развернул конверт, взял со стола карандаш и, вскрыв его, высыпал на стол содержимое. В пакете была сберкнижка, паспорт, водительское удостоверение. Я открыл сберкнижку.

— Баааааа! Папаня не расщедрился! — на книжке было десять тысяч рублей, вполне себе солидная сумма, но как-то я озвучивал ему другую сумму. Ладно, с этим я разберусь потом.

Паспорт был на имя Свириденко Максима Юрьевича, уроженца города Полтавы, но фото было моё. Пока я не представляю, куда бы он мне понадобился, но пусть пока лежит. Легендированый паспорт лишним не будет. Водительское удостоверение на то же имя. А вот сберкнижка на мои «родные» документы выписана. Хорошо.

— Вопрос транспорта как будем решать? — я прикинул, что если прислали права, значит должны выделить и машину. Правда права у меня свои, родные есть, но вот машины пока нет. Я планировал купить подержанную какую-нибудь, благо сейчас частникам разрешили перепродавать свой автотранспорт.

— Перед домом на площадке стоит автомобиль «Волга» серого цвета! Выделен в ваше распоряжение, — и Степан, вытащив из кармана связку ключей, вложил её мне в руки.

— Зачем столько ключей?

— Два ключа, от зажигания и от багажника автомобиля, два ключа от ячеек на Главпочтамте, через которые будем принимать и передавать посылки, пакеты, документы и другие объемные предметы, и два ключа от квартиры, куда Вы переселяетесь с сегодняшнего дня. Приказом начальника училища, на время Вашей командировки, для Вас казарменной положение отменяется, — и Степан протянул мне листок с приказом Начальника училища. М-да! Удивлению моему не было предела. Я, правда, не предполагал, что оно так обернётся, да и не особо хотелось мне уходить из казармы, всё-таки была надежда, что занятия посещать буду, но, видимо, в Центре всё же решили по-другому.

— А как же занятия? — решил всё же уточнить я.

— По мере возможности, — но не злоупотреблять! Это приказание полковника, остальное на Ваше усмотрение.

— Ладно. Я просил технику мне прислать. — Вспомнил я свою просьбу отцу.

— Да, сейчас. Посылка с техническими средствами пришла немного раньше, но мы её ещё не раскрывали, в ожидании документов, — Степан вышел из комнаты, но через минуту вернулся с двумя коробочками в руках. Из одной коробочки он достал кожаный чехол, и, раскрыв его, вытащил настоящий Minox ECX.

— Ух ты! Настоящий! — воскликнул восторженно я, и аккуратно, как драгоценность взял из рук Степана фотоаппарат. — Легенда!

— Угу. Только эта легенда стоит как автомобиль, так что её лучше не терять, а то замудохаемся объяснительные писать, а потом и не дай Боже оплачивать её пропажу, — Степан явно был недоволен таким оборотом дела.

Из другой коробки он достал такой же по размерам металлический предмет и протянул мне.

— Диктофон японской фирмы Sony. Время непрерывной записи до 48 часов. Работает на аккумуляторе, заряжается от сети. Записывает на внутреннюю память, может воспроизводить на наушники, сзади есть гнездо. Не буду напоминать, что его потеря так же болезненно может отразиться на наших зарплатах, а самое главное на премии, так что аккуратно.

— И как с ними работать, с этими музейными экспонатами? — я в недоумении посмотрел на Степана.

— Да ладно, работайте, это я так, для порядка ворчу. — Степан сунул руку в карман и достал оттуда маленький пятизарядный Браунинг. — А вот это просил передать отец. Пять патронов в обойме и один в стволе. К нему две запасные обоймы. И ещё, отец просил напомнить, что успех в нашей работе не в стрельбе без промаха и создании сплошного поля поражения, а в получении результата без стрельбы.

— Ружье, висящее на стене, во втором акте обязательно выстрелит, это аксиома. Я постараюсь без надобности из кармана оружие не доставать, но с ним всё же спокойнее. Времена нынче непростые. — Я положил пистолет и запасные обоймы во внутренний карман сумки, которую мне дал Степан.

— Теперь связь! Что Центр придумал по этому вопросу? — я сел обратно на стул.

— Да ничего он не придумал особенного. Связь по телефону. Звонить на этот номер, — Степан показал на телефон, стоящий на столе, — А мы будем звонить на квартирный номер. Там установлен телефон с блокиратором «прослушки», так что связь будет безопасной.

— Не-не-не! Блокиратор «прослушки» срочно снять! По легенде, мне придётся «сдать» некоторую информацию, в том числе и квартиру, на которой буду жить. Наш высокопоставленный подопечный захочет меня проверить. Для этого он легко может использовать структуру МВД, которая партийному чиновнику отказать не осмелится, и, если они столкнутся с блокировкой «прослушки», могут полюбопытствовать. Или доложить объекту, что ещё хуже, сами понимаете, это провал операции. Так что нет! Надо придумать другой способ. А пока, буду звонить с городских таксофонов. Телефон в квартире пусть будет открытый, но держать его под контролем. Мы сможем узнать, если его поставят на «прослушку»?

— Есть технические возможности, но зачем? — Семён недоумённо развел руками.

— Кто из нас профессионал, Вы или я? Если телефон будет под контролем, мы сможем в нужный момент запускать дезу. А то, что нам такая возможность понадобится, я уверен на сто процентов, — никому ещё не мешал канал дезинформации, подумал я.

— Хорошо, мы возьмём под контроль этот телефон! И раз уж так решили, будем связываться через квартирный телефон, пока его не поставят на «прослушку», — Семен посмотрел выжидательно на меня.

— Да, добро. Только не передавать важную информацию, разве что в крайнем случае. И теперь по звонкам с таксофона. Надо определить пароль и отзыв на всякий случай, мало ли кто возьмет трубку в ваше отсутствие, — я вдруг вспомнил про «славянский шкаф» и мне стало смешно.

— Пароль будет: «Это прачечная»? а отзыв: «Вы ошиблись номером, это институт культуры»! — это было ещё смешнее, но я себя сдержал, в конце концов, Степан может и не знать бытующие среди курсантов шутки.

— Хорошо, я всех своих проинструктирую по поводу звонков. Теперь Вам нужно ознакомиться, — Степан протянул мне стопку бумаг, которая до сего лежала перед ним. — Здесь вся справочная информация по объекту и дополнительная, которую смогли найти за последние сутки.

Я углубился в чтение бумаг.

Минут через сорок, я окончил знакомиться с информацией, и у меня созрела мысль, которую я сразу же решил воплотить.

— Семен. В британское консульство в Киев, прибыло два новых сотрудника. Официальная информация, пришедшая через МИД, это специалисты по безопасности и прибыли в командировку на месяц, то есть — временно! Какие проблемы с безопасностью возникли у англичан, мы можем только гадать.

— Не думаю, что у них в консульстве могут быть проблемы, — Семён раньше меня знакомился с этими бюллетенями, и уже пытался прикинуть, зачем такие спецы приехали в Киев?

— Вот и я не думаю, что у них есть проблемы. Но зато, у них есть задачи, которые могут решать только специалисты по безопасности. Судя по информации Центра, оба служили сначала в морской пехоте, а потом в САС — авиадесантной службе Британии. А там они занимались, скорее всего, физическим воздействием, а не аналитической работой! Так зачем в Киеве британцам два «физика»? — вопрос задан риторически, и Семен промолчал.

— Вот и я, пока не знаю. Но, чувствую, что эти ребята про нас! Поэтому, слушай первое задание: Надо этих ребят взять под наблюдение и суток трое попасти. Где? Что? С кем встречаются? С кем разговаривают? Где бывают? Куда ездят? В общем, всё-всё! Потом подумаем в зависимости от их поведения, что они тут ищут! Как раз, пока я расположусь в новой квартире, пока сам определюсь с объектом, возможно встречусь, возможно поговорю. А вы в это время прощупаете этих ребятишек. Только, чур! Они «физики», так что работать аккуратно! Вести издалека, близко не приближаться, возможно, их будут вести свои для проверки, так что оглядывайтесь по сторонам, возможно зафиксируете. Вам главное не засветиться. Договорились?

— Да, сделаем! Связываться как будем?

— Пока звони на телефон квартиры, пока я не расскажу объекту про эту квартиру бояться нечего, он же не знает про неё. — Я вспомнил, что не знаю даже где эта квартира.

— Адрес кстати мне дайте, квартиры-то? А то я гадать пока не умею, — рассмеялся я.

— А вот бумажка на столе, в ней всё есть и адрес, и номер, и даже транспорт прописан. — Семен пододвинул клочок бумаги с какими-то записями.

— Улица Липская 2, ха, так это, да-да, в одном квартале от правительственного дома на Грушевского 9! Замечательно! — я порадовался такому положению дел. Во всяком случае, не будет вызывать подозрение, если я буду болтаться в Мариинском парке!

— Ну, Степан! Ни пуха нам и ни пера! Главное чтобы ветер нам дул исключительно в спину, а удача светила в лицо, — я пожал руку командиру группы и вышел в коридор.

Провожал меня всё тот же молодой парень. Я вышел на лестничную площадку и за мной захлопнулась дверь. Всё! Если не знать по особым приметам в какую дверь входить, хрен догадаешься где они сидят. Двери все одинаковые, и номеров ни на одной нет.

На улице, я посмотрел вокруг и увидел на площадке две машины! И обе «Волги», и что самое противное — одного цвета. Вот блин попадалово, и что теперь? И чего я не догадался спросить номер автомобиля? Или хотя-бы взять с собой техпаспорт, кстати, как я без него ездить буду? Вернуться? Или потом всё это узнать? Ладно, потом всё. Сейчас надо разобраться какая машина моя, а какая не моя.

«Тупое междометие, что-ж ты сразу то не спросил какой ключ к чему, где двери, где зажигание? Теперь что? Будешь тыкать по очереди всеми? — сказал внутренний голос. Да уж без тебя как-нибудь разберёмся! — добавил второй, но тоже внутренний. А что? Разбиралка выросла?

Так! Заткнулись оба, я сам как-нибудь без вас разберусь. Надо будет, все шесть ключей тыкать буду пока один из них не подойдёт! — это уже я. Ага, или пока не выйдет какой-нибудь бугай и не наваляет от души, чтобы чужие машины не угонял»!

Пипец! А ведь точно, сейчас я буду тыкать ключами в замок двери…

Пришлось достать ключи, разбираться которые от машины, которые нет — методом исключения. Подошел к ближней «Волге», выдохнул, и быстро, быстро вставил ключ в замок, покрутил… фиг! Заорала сигналка, вставляю второй… кручу! Фиг!

Бегу ко второй машине, и с разгону вставляю в дверь ключ, первый попавшийся, покрутил влево, — фиг! Покрутил вправо… Фуууууух! Замок щёлкнул, и дверь открылась.

В это время резко распахивается дверь подъезда, и оттуда на скорости пригородной электрички светя фарами и выпуская по дороге перегретый пар несётся здоровенная кепка под метким названием «аэродром», прикрывающая некое усатое бородатое горбоносое существо со связкой ключей в руке. Грузин! Точно грузин!

— Как ты мне надоел! Продам! Мамой клянусь продам! — он подошел к своей машине и постучал ладошкой по капоту. Как ни странно, но сигнализация замолчала.

— Ээээ, слушай Ара, — не, не грузин, армянин! Я стою у открытой двери машины, и смотрю как суетится кавказец.

— Надоел этот машина, сигнал день и ночь, день и ночь! Как я кушать, орёт, как спать орёт. Надоел, сил нет! У тебе сигнал такой же? — обратился он ко мне.

— Нет. У меня попроще. Да ты не мучайся, съезди в таксопарк, там такие же машины, и сигнализация скорее всего однотипная, таксисты подскажут как отрегулировать чувствительность датчиков чтобы она не орала по любому поводу, — я сел в машину, закрыл дверь и уже не слышал что там говорил опечаленный южанин.

Выехал через арку на Воздухофлотский проспект и помчался с ветерком в сторону проспекта Победы.

Оставшуюся половину дня занял переезд из училища в квартиру, походы по магазинам с закупкой гражданской одежды. Впервые я столкнулся с тем, что мне нужно самому выбирать себе одежду, примерять, смотреть на себя в зеркало и выслушивать кучу комплиментов от молоденьких продавщиц, стремящихся сбагрить мне весь хлам который у них залежался на полках. По-хорошему, следовало бы вызвонить Аврору и сходить вместе с ней. У неё хороший вкус, она наверняка разбирается в последней моде, но мне хотелось сделать ей сюрприз так что, всё сам!

В конце концов, я вернулся домой и ещё пол часа выгружал из машины коробки, пакеты, пакетики, сумки и всякую мелочь купленную попутно. Из всей этой кучи, мне в принципе нужны были только брюки, рубашка да кроссовки, остальное было куплено попутно, под воздействием хвалебных од продавцов, хотя половина из этих вещей мне без надобности. В общем, я на себе проверил что такое «шопинг». Так я впервые зашопился или шопингнулся…, короче спустил кучу денег на ветер.

К ночи, когда наступил с ножом к горлу голод, я понял как я лоханулся. Первым делом надо было идти в продуктовый. Теперь надо срочно переться в ближайший магазин, чтобы купить что-нибудь съестного, иначе живот прилипнет к позвонкам.

Вечер у меня удался, я успел к полуночи купить хлеба, колбасы и минералки. Ну что, поставлю себе зарубку на прикладе, что холостяцкая жизнь имеет не только приятные бонусы, но и дополнительные хлопоты, связанные с физическими усилиями и временными промежутками. Завтра, надо поехать на рынок и закупить продуктов на неделю.

Жизнь на колбасе, яичнице и пельменях меня не прельщала с детства. Папа службист, мама учёный, а дети вечно голодные. Это мы с Веркой, сестрёнкой младшей. Какое-то время конечно мы так и жили, утром колбаса с чаем, в обед яичница с колбасой, вечером пельмени. Потом нам детям это надоело, и мы поставили родителям ультиматум: в доме всегда должны быть продукты для готовки, раз уж вы не способны кормить детей, дети сами о себе позаботятся.

Продукты появились, и уже никогда не заканчивались. Маме с папой было проще просто по дороге закупить всё что ни попадя в магазине, чем стоять у плиты по два, три часа после работы. В конце концов, мы с сестрёнкой привыкли, и сами хозяйничали на кухне, наготавливали щи, борщи и разные другие блюда! Ресторанными поварами не стали, но для себя любимых, мы иногда умудрялись и различные деликатесы приготовить.

Помню в девятом мама принесла нам книгу по кулинарному искусству, и она нас с Веркой захватила на целых полгода. Мы с нетерпением ждали своего дежурства на кухне по графику, который сами и нарисовали, чтобы приготовить что-нибудь экстравагантное для всей семьи. Родители терпели наши потребности в продуктах ровно те же пол года, после чего всё нам высказали, и стали покупать опять колбасу с пельменями.

Проиграв войну с родителями, мы успокоились, и переключились на книжки.

Вот и наступил момент, когда мне надо начать самостоятельную ответственную жизнь. Блиииин, страшно! Одно радует, жизнь при каждой ошибке сразу будет бить мордой об асфальт, так что опыт придёт быстро, вместе с фингалами и синяками.

Я лежу на диване сытый, уставший, но спать не хочется. В голову лезут всякие мысли, от учёбы и до будущей службы.

Удивительная штука жизнь. Вчера ты бегал с автоматом по джунглям, как будто всю жизнь только к этому и готовился, а сегодня ты близко знаком со вторым человеком в республике, а по большому счёту со вторым человеком в стране! Дедушка же Авроры, — Владимир Антонович Ивашко — заместитель Генерального секретаря ЦК КПСС! Мог ли я себе представить, что такое может произойти со мной? Кто я, а кто они? Почти небожители! И по факту мне сейчас надо работать против них.

В этой ситуации неважно что они как-бы свои, потому что по факту среди них есть враг, и это уже нравственный выбор, во всяком случае для меня. Сперва, это был шок! И я с ним справлялся некоторое время. Потом я это принял, и сделал логический вывод что любой враг — это в первую очередь враг — независимо какое социальное положение он сейчас занимает. А теперь, мне надо переходить к активным действиям.

Врага надо вывести на чистую воду! Подумать только, в самом верхнем эшелоне власти враг!

Весь подготовительный этап закончен, больше ждать бессмысленно. Но он залег на дно и не проявляет активности. Надо сделать так чтобы он активизировался. Надо его спровоцировать. Но как? Не спросишь же напрямую:

«Алексей Владимирович, а Вы работаете на англичан? Да! А зачем Вы интересуетесь Максимилиан Викторович? Да я работаю против Вас и мне надо как-то вывести вас на чистую воду! А! Ну удачи вам мой молодой друг!» Смешно, или скорее грустно.

Только вот, страшно начинать именно так как планировал. Это в докладах можно смело выдвигать гипотезы и утверждать то что ещё должно произойти. В жизни это немного по-другому, сложнее, дольше, и зачастую с точностью до наоборот.

А что если Ивашко младший испугается и наоборот замкнётся? А если он поймет что я работаю против него, и обратится к отцу в Москву за помощью и прикрытием?

Тогда нам крышка. По товарищам из КГБ СССР прокатятся большим государственным катком, меня тоже не пощадят, размажут и не заметят.

Самое главное, спросить некого. Всё что могут посоветовать старшие товарищи — мне не годится. Во-первых, потому что они там, а я здесь. А во-вторых…, в народе на это тему туча анекдотов.

Решили мышки посоветоваться с совой, что делать чтобы кот их не сьел.

Сова задумалась на минутку и ответила:

— Вам надо стать ежиками! Тогда кот будет колоться и перестанет вас есть!

Урааааааааа! — закричали мышата, теперь мы останемся живы! Но один, самый сообразительный мышонок тихоооонечко так, спросил:

— А как нам стать ёжиками?

Сова не задумываясь ответила:

— Пошли нафиг! Это уже вопрос тактики, а я не тактик, я стратег!».

Вот так и тут. Там у Москвах одне стратехи! А я тут в тактической ситуации. И привлечь местный республиканский КГБ нельзя, сто процентов сольют, и права на ошибку нет, потому что второго шанса может и не быть. В общем, кругом засада!

Сегодня солнечная осенняя суббота. Киев по выходным особенно красив, понятное дело когда ты можешь вырваться в город чтобы его лицезреть. Поскольку я посещаю училище только на занятиях, времени лицезреть у меня навалом.

Наконец, еду на Бессарабский рынок куда всю вторую половину недели собирался, но никак было не собраться. Оказывается, когда у тебя нет транспорта, ты более рационально используешь время и планируешь свои поездки. Когда под попой авто, мысли приходят сумбурно, идеи рождаются мгновенно, а исполнение осуществляется — немедленно! Словом, у богатых свои проблемы.

Я себя к богатым не отношу, но совершенно случайно как говорят в некоторых кругах — подфартило. И теперь я немного… не стеснён в средствах, хотя психология бережливости впитанная с молоком матери осталась. После первого «шопинга», я больше так бездумно деньги на ветер не пускаю. Но сегодня запланированный поход на рынок, для покупки продуктов! Раз уж нещадно экономить не нужно, значит можно себе позволить прикупить вкусностей да и много чего другого не в обычном магазине а натуральное, домашнее.

Долго искал место куда поставить машину. Говорят, народ у нас живет бедно, только куда не плюнь последнее время негде парковаться. Понятно, что до этого момента мне и дела никакого небыло где можно, а где нельзя парковаться из-за отсутствия колёс. А вот сейчас, приходится быть внимательным, тут знак запрещающий, там всё заполнено, здесь места нет вообще. В общем, оказалось не такое простое это дело иметь «свой» автомобиль!

Наконец, я дождался, когда какой-то автомобилист на синих жигулях выехал со стоянки и я быстренько поставил свою лайбу на его место. Всё. Теперь можно спокойно болтаться по рынку не переживая за автомобиль.

Осенью, самое время ходить по рынку. Прилавки завалены урожаем фруктов, овощей, вплоть до экзотических. Ослабление режима в связи с «перестройкой» выпустила буржуазного джина из бутылки, но параллельно дало импульс развитию кооперации и частной торговли. Вот эти самые: «несчастные, торговки частные…» из известной песни, теперь творят «орднунг» на рынках Союза.

Чего тут только нет! Вот целый ряд заполненный мандаринами и лимонами из солнечного Азербайджана, или Грузии? Да какая разница! А вот несколько прилавков с гранатами. Арбузы и дыни вообще продаются отдельными «островками» на пустых территориях рынка. Но самые главные вкусности не здесь. Самые главные вкусности в крытых мясных, рыбных, молочных рядах. Там же продаются соления, маринованные грибочки огурчики, и другие яства. Я прошел мимо мангалов, от которых шёл бесподобный аромат шашлыка, но нет!

Съесть на рынке «тошнотик» ещё куда не шло. А шашлык — нет! Кто знает что это за мясо? Откуда оно? Говорят бешеная гонка за прибылью заставляет уличных торговцев фаст-фудом искать любое мясо, даже собак и кошек! Ну не знаю, правда ли? Но есть даже отдельные советы как определить что перед тобой, баранина или собачатина, зайчатина или котятина? Да и готовка на улице, — вокруг антисанитария! Рисковать не стоит. Когда сам готовишь на природе вроде бы всё тоже самое, но ты то знаешь что ты заложил, что замариновал и как приготовил. А вот что у этих «ребят» с сальными лицами — неизвестно!

Иду в сторону крытого мясного отдела, ароматный шашлык навеял желания, и я решил, что пора наесться мясца. В училище эти 125 граммов в сутки, размазанные на три приема пищи даже не замечаются.

Из рядов выскочил мелкий пацан и стремглав кинулся мимо меня. Тут же за ним кинулись два стоящих неподалёку мужика в кепках надвинутых на лоб. Я почувствовал беспокойство и тут же перешёл в состояние готовности, мало ли что может случиться.

Мужики бежали в моя сторону и даже не думали сворачивать.

— Сгинь! — крикнул мне сверкнув глазами один из них идущий прямо на меня.

Я сделал вид что не понял и просто остановился. Подбежавший вскинул руки чтобы оттолкнуть меня со своего пути и не останавливаясь бежать дальше, но я неуловимым движением уклонился и подбил ему вторую ногу которая зацепилась за другую и мужик рухнул на грязный асфальт перекатившись через плечо. Кепарь отлетел метра на два катясь по асфальту.

Ну и поделом. Мог бы и обойти, чего хамить — то? Я хамства не люблю.

Второй отвлёкся на падение подельника и проморгал момент куда нырнул малец. Поняв, что уже не догнать, он остановился, повернулся и пошёл ко мне.

— Ты чё, баран, ты теперь бабок должен!

Я пока молча изучал подходящего человека. Лет тридцати с гаком, обычного телосложения но жилистый, по рукам видно, вон как жилы вздулись, злится.

Второй успел встать и поднять свой кепарь.

— Ну чё «Шнырь», ушёл пацан! Стрясем с этого фраера?

— Ага! Лохам платить и каяться. — называемый «Шнырём» ухмыльнулся, открыв золотую фиксу с правой стороны.

— Шли бы вы мимо мужики, дешевле обойдётся, я сделал бесполезную миротворческую попытку.

— Ты чё фраер несчастный сползти хочешь? Не выйдет. Ща узнаем скока пацан бабла тиснул, платить будешь!

— Ну это вряд-ли, — я скрести руки перед собой.

— Да ты Биток, ща я тебе бестолковку отремонтирую, — «Шнырь» закатал рукава, готовясь к драке.

Вот же-ж везуха блин. Как говорит мой комроты: — Ну что Бестужев, опять ты в мутный блудняк ввязался!

Ладно, разборки так разборки, главное быть внимательным, эти черти всегда вооружены ножами, как бы не получить пику в бок.

Действовал я жестко, но пожалел чертей, не стал ничего выдёргивать и ломать.

«Шнырь» пытался схватить меня за воротник, но его рука вдруг оказалась вывернутой и я его просто подтолкнул в сторону его же движения. Не удержав равновесия, он упал на локти больно ударившись и скривился. Второй вдруг рванул из-за спины нож и кинулся мне в пояс. Я почувствовал на мгновение дыхание смерти, но выдержал эмоциональный всплеск и молниеносно ударил по ударной руке противника выбивая нож, потом пальцами своей руки вывернул ладонь на излом и противник начал танцевать вокруг меня от боли «горячую джигу», туда куда я его поворачивал. Наконец мне надоело его крутить и я рванул его руку придав инерции его движению.

Откуда-то появился третий, и тут же рванул в драку. Я уже не стал церемониться и просто выставил локоть заблокировав его второй рукой и ноги противника продолжали движение вперёд, а тело заваливалось на спину. Противники повержены.

Вокруг нас начал собираться любопытный народ. Наконец из рядов появилась целая команда во главе с невысоким худеньким мужчиной лет сорока, сорока пяти в белой рубашке и шляпе.

— Молодой человек, — обратился он ко мне вполне интеллигентно, — Что вы искали, приключения или случайной встречи? — с сарказмом спросил он меня.

— У меня вся жизнь сплошное приключение! Талант знаете-ли, ответил я ему в том же духе.

— Уважаю! Интеллигент! И что же вас заставило влезть в это приключение?

— «Артист», этот Бельмондо беспредельщик, — подал голос отряхивающийся «Шнырь».

— Отвянь «Шнырь», тебя не спрашивают, — раздражённо ответил «Артист».

— А я не влезал в это приключение, мне его пытались присвоить ваши подельники, — я убедительно развёл руками, — А сам я просто шел в мясные ряды, замечу — никого не трогал!

— Что скажешь «Шнырь»?

— Ну, так и было. У нас малец свиснул бабки у бабцы в рядах. Мы за ним погнались, этот фраер мутный на пути просто был, и я его вежливо попросил дать дорогу.

— Ну вот за вежливость и пострадали, поцы — «Артист» махнул рукой, — Всё, разошлись, человека не трогать.

— «Артист», мы не при делах ваще, он сам начал!

— «Шнырь», я сказал хватит варганку крутить (врать), разошлись!

Наконец, все заинтересованные лица растворились среди рядов, любопытные занялись своими делами и я с чувством собственного достоинства продолжил путь в мясные ряды.

Крутился я на рынке часика полтора, не меньше, и всё время чувствовал упертый мне в спину ненавидящий взгляд. Значит, будет продолжение банкета, только уже не на рынке, тут «Артист» ноги выдернет за продолжение. Ну что-ж, буду осторожнее. Только, второй раз пацаны не взыщите, жалеть никого не буду!

Наконец, купив килограмм пять мяса, сыру и кучу других припасов, включая копчёности, я вышел из рыночных рядов и направился к стоянке. Не успел я отойти метров на 20 от рынка, как дорогу мне преградил ухмыляющийся «Шнырь».

— Ну что фраер, поквитаемся?

— Вообще-то, «Артист» сказал меня не трогать, — решил я обойтись малой кровью.

— «Артист» на рынке бугор, тут он никто, — ухмыльнулся «Шнырь».

— А тебе значит приключений не хватило? Ещё захотелось? Думаешь всё что случилось на рынке случайность? — улыбнулся я, ставя пакеты с продуктами на асфальт. С двух сторон, ко мне приближались подельники «Шныря». — Ну что-ж, только я больше вас жалеть не буду, и постараюсь не разочаровать!

Я рванул в прыжке в сторону и ударил левого атакующего противника ногой, в живот, в ногу и в челюсть. Тройной удар сбил противника с ног, и он вырубился. Подбежавший второй, взмахнул ножом, который я принял в «клещи» сломав лучевую, заодно сбил его с ног. Обернувшись я увидел подбегающего «Шныря».

— Ну что, урод? Давай, квитайся… если сможешь!

«Шнырь» с сомнением посмотрел на меня, потом перевёл взгляд на подельников. Один стонал со сломанной ногой, второй бездыханный валялся на асфальте. Он был жив, просто в отключке, но «Шнырь» — то, об этом не знает.

— Ты беспредельщик мужик! Ты уже труп!

Мою атаку он не успел отразить, я ударил по его руке с ножом. Нож отлетел далеко, но я не отпустил его, схватив за рукав увёл руку на радиус и ударил ногой в промежность. У «Шныря» сбилось дыхание от боли. Он побелел от шока, и в этот момент я сломал ему ногу ударом ноги под голеностоп.

Пока «Шнырь» падал на асфальт и молча катался от боли, я поднял свои пакеты и пошел к машине. Сейчас надо быстро отсюда делать ноги, чтобы с милиционерами не сталкиваться. Будет много вопросов, а отвечать не очень хочется.

«Сходил на рынок называется. Прав комроты, вечно влезешь в блудняк, чего стоило простой посторониться и пройти мимо? Да что ты? Много ты мимо проходишь когда тебе по самолюбию кирзовым сапогом?».

Все люди как люди, а у меня внутренний голос и тот двойной, спорит там себе сам с собой.

Машина стояла на стоянке чуть наискосок, поэтому бандюки вряд-ли заметили куда я сел и на чём поехал. Хотя, я не боялся повторной встречи. И думаю что она состоится, а может и не раз, потому что посещать этот рынок, даже из-за опасения встретиться в этими уродами, я не перестану! Так уж я устроен — упёртый!

Телефон зазвонил какой-то заунывной мелодией из репертуара популярной музыки то ли негров Америки, то ли африканских племён 70-х! Новый телефон-факс стоял на столе в комнате. Для этого я протянул ещё десять метров кабеля, но так и не успел его закрепить, потому, бухта валялась на полу у стола, а сам кабель пролегал посредине комнаты и длинной кишкой выходил в коридор.

— Алло!

— Здравствуйте! Мне нужен почтальон Печкин! — голос в трубке был удивительно знакомым.

— Ушёл на пенсию, и теперь трудится на общественных началах в деревне Простоквашино! А вы что, принесли журнал «Мурзилка» с заметкой про нашего мальчика? — ответил я сдерживая хохот.

— Макс! Это я!

— Я, это кто? Конь в кожаном пальто?

— Хватит дурака валять, Макс! Я, это — директор дома культуры и отдыха «Пищевик» из Исламабада!

— Какого Исламабада? Исламабад же, это столица Пакистана? — я еле сдерживал хохот, это же моя шутка!

— Да мне без разницы! Для меня всё что восточнее Астрахани, всё Исламабад!

— Ладно. Рад твоему появлению. Адрес знаешь? — спросил я.

— Знаю.

— Ну так какого рожна растекаешься маслом по телефону-автомату? Приезжай! У меня тут полно продуктов, но некому готовить, нанимаю тебя поваром на ближайший месяц.

— Платить будешь?

— Не-а! За кормёжку, ну и как обычно, будешь обслуживать одну известную организацию, — я рассмеялся.

— Ладно, согласен сейчас с работой трудно, хоть сытый буду и то хлеб, — рассмеялся Игорь.

— Добро. Жду.

Минут через сорок, раздался звонок в дверь.

— Вы кто, молодой человек?

— Как кто? Вы же сами сказали: «Конь в кожаном пальто»!

— Ну тогда заходите товарищ конь, сена у меня много, — я открыл дверь и мы обнялись.

— Ну здорово бродяга! — загорелый Игорь вошел в коридор квартиры и занёс свой маленький чемоданчик под названием «Мечта оккупанта»!

— Ты не мало вещей взял в командировку? — полюбопытствовал я.

— Да ты что! Это тот минимум с которым мама согласилась меня отпустить. Вообще она готовила два таких чемодана, но за трое суток интенсивных боёв, она вынуждена была удовольствоваться одним, так что терпи.

— Ладно. Закинем на антресоли, они тут вместительные. Проходи, нечего прохлаждаться в коридоре. Ты тут не гость, так что сразу приступай к работе, — улыбнулся я.

Глава 4.

Говорят, в Кишиневе по ночам город патрулируют конно-милицейские патрули! Почему именно конные? Потому что одна голова хорошо, а две лучше! А есть ещё и шуточная народная пословица: «Пусть лошадь думает, у неё голова большая

Но это для анекдота хорошо, а в жизни даже две а иногда и три не помогают найти решение сложной задачи.

— Макс, я думаю, в этой ситуации единственная возможность спровоцировать его на какие-то действия, твоя активность. Надо встречаться с Ивашко-младшим! И думать сейчас надо именно о том какой повод для встречи придумать. — Игорь как и я пьёт уже «…дцатую» чашку кофе, а решение как было недостижимо так и осталось.

Я особо не надеялся на помощь партнёра, но думал он хоть подсказку какую даст и дальше я размотаю идею. Но нет! Мозговой штурм сегодня не удался!

— Я понимаю, что кроме меня сейчас никто не может начать игру. У всех связаны руки. А я честно говоря пока не понимаю с какой стороны начать. А что гласит по этому случаю правило? Правильно: «Если хочешь поработать, — ляг поспи и всё пройдёт» а народная пословица говорит о том же: «Утро вечера — мудреней»! Так что давай Игорёша надавим на массу, а завтра утром на свежую голову и подумаем!

— Согласен.

Ночь выдалась колоритная. Игорь уставший с дороги спал без задних ног, иногда похрапывая во сне. Но не это был главный колорит ситуации.

Впервые за неделю жизни в доме, я почувствовал что дом жилой! В доме проснулись жители, которые начали издавать звуки! И это было потрясающе!

Ночная жизнь была настолько насыщена действием и эмоциями, что это вызывало некоторую оторопь вперемешку с восторгом. На каком-то этаже внизу, семейная пара скандалила. Причем скандал развивался по классическому сценарию, с битиём посуды, делением имущества, выносом чемодана с вещами на лестничную площадку. И всё это под музыку песни: Профессора Лебединского «Я убью тебя лодочник», которая раздавалась из другой квартиры! Соседи через стену были прямыми участниками скандала, дружно поддерживая ту или иную сторону скандала стуками по чугунной батарее, или обзывая противную сторону нелесными эпитетами.

На верхних этажах было не проще. Прямо над нами, в какой-то квартире кто-то исполнял супружеский долг, и дама при этом была так преисполнена благодарности что весь дом знал куда надо поворачивать и как глубоко проникать! Я думаю эта ёмкая, наполненная чувственностью интимная инструкция останется в памяти всех поколений жителей дома от мала до велика — навсегда!

Где-то далеко, на пороге чувствительности развивался сценарий бардовского квартирника, в котором участвовало как минимум три гитариста и куча опьяневших от восторга дам! Когда они входили в раж, хор имени Пятницкого им просто в подмётки не годился. Впрочем, их музыка была самым безобидным и приятным звуком во сей этой ночной акустической какофонии.

Наконец, к четырём утра, дом затих! Меня самого уже морило в сон, и жизнь замерла!

Утро воскресения, это позднее утро! В городе Одессе, например, местные аборигены спят пока кто-нибудь один из соседей коммуналки не встанет и не начнёт греметь посудой на кухне. Москва в этом смысле как Вавилон, — никто никого не знает и никто никого не слышит.

В моём доме, после бурной ночной жизни, была тишина и благодать. Игорь встал рано, и вышел на улицу махать ногами. Ну что делать, он в отличие от меня человек упорный и дисциплинированный. А я как известно из первой книги — балбес!

Ближе к 11 часов устав его ждать, я вышел на балкон и крикнул несчастному:

— Молодой человек! Вы уже всех пешеходов перепугали, может всё же по кофейку?

Игорь посмотрел снизу на меня укоризненно, но пожав плечами вошёл в подъезд. Мы сидели на кухне и пили кофе с бутербродами. Бутербродов у нас была целая ваза для конфет. При взгляде на эту гору, возникала только одна мысль: «Столько не съесть»! Но мы справились.

Работать не хотелось, но одно обязательное дело надо было сделать! Игоря надо было знакомить со Степаном и всей группой. Теперь, с его приездом, все вопросы по связи ложились на него и ему надо было знать с кем он связывается, требовался так сказать непосредственный контакт. Заодно, мне не терпелось узнать результаты наблюдения за «специалистами по безопасности» английского консульства. В общем, пока не началась операция, и мне можно было ещё поддерживать непосредственные контакты, я намеревался этим воспользоваться. Ну и, надо было как-то поддержать ребят На командировочные, какие бы они небыли особо не разбежишься, поэтому я решил съездить с Игорём на рынок и накупить на ребят гостинцев. Пусть хоть поедят нормально в выходные.

Не дожидаясь обеда, мы сели в машину и поехали на тот же Бессарабский рынок.

— Макс, ты теперь как ВИП персона, автомобиль выделили, технику выделили, оружие выделили, что не говори — хорошо иметь папу полковника в системе, — поцокал он языком.

— Если я тебе скажу сколько всё это стоит, ты не захочешь до этого даже дотрагиваться, так что не завидуй…, или завидуй молча, — рассмеялся я.

— Можно я поржу добрым завистливым смехом?

— Можно. Только тихо, а то водителей на трассе испугаешь, а мне попадать в аварию сейчас нельзя, — выдал я серьёзную сентенцию.

Ну что, я опять лезу в логово своих личных врагов, надо как-то предупредить Игоря, и наверное было бы неплохо предупредить «Артиста», чтобы не вести боевые действия на несколько фронтов одновременно. Победа конечно будет за мной, и я здесь не хорохорюсь, а оцениваю объективность но: «лучшая война, это та которую удалось избежать» — древняя китайская мудрость, кажется Сунь Цзы, «Искусство войны».

— Игорь. Мы сейчас приедем на базар, на котором у меня были некоторые проблемы, из-за непонимания части местных «кураторов». Киевский Бессарабский рынок как и любой рынок Союза, нынче криминализован сверх меры. Находится он под «законниками». От них «бугром» на рынке некто «Артист». В прошлый раз у меня была жесткая стычка с его людьми. Правда виноваты были они, но тут уже не до пиетета. Я предлагаю, нам с тобой разделиться для начала. Я похожу по рынку, прикуплю что надо, а ты понаблюдай за мной и моим окружением. Уверен, как только я появлюсь, в рядах невидимых властей начнётся волнение. Хорошо если они просто поволнуются и на этом всё, мы спокойно уйдём никого не трогая. Тогда, после выхода с рынка встречаемся у машины. Но, может быть и по-другому. Герои «вчерашнего дня» захотят мести, и тогда мне придётся идти ва-банк, ты меня прикрой. А я постараюсь уладить этот вопрос с местным «бугром» полюбовно, — я подумал что как раз с «Артистом» можно договориться по нормальному. В конце концов, не в их интересах поднимать бучу на рынке. Они его доят и потерять источник денег не захотят. Это называется в какой-то степени «пойти на сделку с совестью», но тут уж не моя вина что у нас в стране стало так. Пусть правоохранители занимаются своим делом, а мы займемся своим.

— Добро Макс! Давай так и сделаем, я понаблюдаю, и если что, подстрахую.

— Ну вот мы собственно и приехали! — я развернулся на площади перед аркой рынка и въехал на освободившееся прямо перед нами стояночное место. Кто-то из стоящих неподалёку автомобилистов забибикал, но быстро замолчали. Видимо прикинули что «Волга» непростая и возмущаться сейчас может выйти боком. Мы поставили машину, и зашли на рынок поодиночке. Я оглядел пятачок на входе, кивнул для Игоря и медленно пошел в сторону мясных рядов. Пока, ничего не чувствую, явно «глаз» смотрителя на мне нет, но думаю скоро появятся. Их тут много, и все они «при деле», смотрят.

Я зашёл в мясные ряды, купил там копчёностей. Потом перешёл в молочные, прикупил сыра для ребят. Наблюдателей всё небыло. Я уже было подумал, что сегодня мы спокойно закупимся и уедем, но… Как только я подошёл к овощным рядам чтобы купить овощей, сразу почувствовал «взгляд».

Вот оно! Сейчас всё и решится, или война, или мир.

Я купил огурцов, помидор, редиски, зелени, и уже нагруженный как мул, тронулся в сторону выхода с рынка. На выходе меня и поджидали!

Трое ждали на выходе, а двое шли сзади, я их спиной чувствовал. Опасности от них я не чувствовал… пока. Не доходя метров пять до стоящей троицы, я остановился. Поставил пакеты на асфальт и обернувшись кивнул Игорю. Я его не видел, но знал что он практически рядом.

— Ну что, господа, товарищи, баре! Учёба не впрок! Видимо надо принимать жёсткие меры. Давай, кто там желает в больничку на месяцок рядом со «Шнырём» полежать? — я демонстративно разминал руки.

— Ты чё фраер, думаешь бессмертный? — сказал как выплюнул мелкий бес в такой же кепке как у всех.

— Как сказал прошлым разом «Артист» — вы поцы! Хватит фуфлогонить, или идите и попробуйте, или посторонитесь и дайте дорогу, пока я добрый.

— Фраерок, а ничё что нас пятеро, а ты один? — ухмыльнулся старший.

— Ниче! Я сломаю что захочу, и кому захочу, или шею скручу, как петухам, — я знал что слово «петух» вызовет у них взрыв эмоций. Так и произошло. Сразу трое кинулись ко мне, но я был на чеку. Я не стал играть в «балетную пару», а просто жёстко вырубил всех троих. Пока я был занят, Игорь вступил в бой и вырубил одного, а второго просто завалил и прижал ногой на асфальте.

— О. Правильно, это будет наш язык! — я наклонился к лежащему пацану, — Где «Артист» знаешь?

— Не знаю я никакого Артиста, — заскулил пацан, — дяденька отпустите, я тут ни при чем, я просто мимо проходил!

— Заткнись, сказал я беззлобно. Мне твоя морда знакома с прошлого раза, поэтому, ты сейчас пойдёшь к «Артисту» и скажешь что тут четверо его дружков прилегли на асфальт погреться на солнышке, и что я тут его жду, для делового разговору, в котором он ооооочень заинтересован. Если не хочет потерять место работы и авторитет! Иди, он тебя послушает!

Пацан вскочил на ноги и что есть мочи рванул в сторону торговых рядов.

— Думаешь позовёт? — Игорь с сомнением посмотрел вслед убежавшему пацану.

— Позовёёёт! Никуда он не денется, иначе потом ему свои же рыло начистят!

И правда, минут через пять из-за рядов появился сам «Артист» как всегда в окружении «свиты».

— Наше вам с кисточкой молодой человек! Второй раз вижу и второй раз с приключениями.

— Как видишь! Но, могу сказать в своё оправдание, что не без твоей помощи «Артист»!

— Баааа! А я тут при чем?

— Видишь ли друг мой. Вот эти валяющиеся поцы — твои люди! И они меня очень сильно разозлили.

— Так ты их в прошлый раз тоже некисло разозлил, — парировал «Артист».

— Ага, значит тебе неинтересно моё предложение. А я грешным делом было подумал что ты дорожишь своим местом на этом сборище идиётов! Ну что-ж, я найду благодарные уши, которые таки выслушают мою настоятельную просьбу и приструнят шавок! Но я не гарантирую что после этого ты тут останешься!

— Ладно… так какое ваше предложение?

— «Артист», я из военной разведки, — уже привычно соврал я, — и меня мало волнует ваше положение на этом рынке! Я здесь второй раз, и второй раз на меня нападают какие-то уроды! Ты же понимаешь что органы безопасности нападение на офицера спецслужбы просто так не оставят. Значит, рынок среди бела дня оцепят, и прошерстят всех! Кто уйдёт через сито, — тот уйдёт, а основная масса сядет. Ты поедешь чалиться в далёкие края. Кто-то из твоих подельников поближе, типа Воронежа, Красноярска, Иркутска, что тоже нехило. Представляешь, такой был бизнес, а всё развалил какой-то безмозглый урка?

— Смекнул. Чего хочешь?

— Я «Артист», хочу чтобы твои люди никогда меня не видели, даже если будут смотреть на меня в упор! А если захотят поскрежетать зубами, пусть отворачиваются в сторону, чтобы я не слышал, потому что проглотит зубы вместе с челюстью! Ходить сюда по своим делам я буду часто, и мне дела нет до вас и ваших тут бизнесов! Так что у тебя задача простая, убедить своих подопечных, что им всё это приснилось, и я для них просто сон… только кошмарный! — закончил я свою речь.

«Артист» стоял минуты две, ждал когда приближённые приведут в сознание стонущих и охающих членов кодла.

— Ну что фраера беспонтовые. Одним я в прошлый раз говорил: не шелестите! Нет, не послушались — теперь по больничкам. Вторые сегодня рыпнулись, тоже наверное по больничкам разместятся. Теперь я предупреждаю, и передать всем. Кто сунется, я сам засуну пику в печень! Уяснили?

Собравшиеся закивали головами

— Значит, договорились? Вы меня не видите, я вас не вижу? — закончил я.

— Без базару!

— Ну тогда адиос мой друг, я махнул ладонью у своего виска, и подхватив пакеты с продуктами, вместе с Игорем пошел к машине.

Рассовав пакеты по местам мы сели и поехали.

— Наблюдателя всё-таки послали, убедиться что ты уехал, — ухмыльнулся Игорь.

— Ну и хорошо. Теперь они будут знать на какой машине мы ездим, и предупреждать остальных чтобы не нарывались.

— Умеешь же ты Макс влезать в приключения, — Игорь посмотрел на меня с интересом.

— Мне комроты об этом постоянно напоминает, ты хоть не зуди.

— Ха, так в училище тоже об этом знают! Ну я представляю какое у тебя там реномэ.

— Да нормальное у меня там реномэ. Я попадаю в разные блудняки только «на выезде», то есть вне училища. На территории как раз у меня всё нормально.

На стоянке одиноко пылилась серая «Волга», которая при нашем подъезде громко пискнула сигнализацией, но решила не включаться. Несчастный хозяин видимо уже даже не реагирует, и машина перестала его звать.

— Я тут прошлый раз запутался в машинах. Вышел на стоянку, а вместо одной «Волги» две! И я госномера не знаю, представляешь?

— И как вышел из ситуации?

— Потыкал ключами во все дырки, — рассмеялся я, — Правда сразу заорала сигнализация, а минуты через две выполз и хозяин. Но, за это время я судорожно успел проверить и вторую машину и когда он появился, я уже беззаботно стоял у свое машины с открытыми дверями!

— Ну, теперь госномер запомнил надеюсь? Или мне тоже на всякий случай запоминать? — с сомнением сказал Игорь.

— Теперь я свою по запаху узнаю!

— Не понял? Это как?

— Моя пахнет копчёностями, — а про себя добавил «и блудняком».

— Так. Теперь надо позвонить на телефон, что мы идём, а то ненароком примут за бандитов и перестреляют к..беням!

— Всё так серьёзно?

— А ты думал в детский сад попал?

— Дааааа, у вас тут всё по взрослому, не то что у нас в Исламабаде.

— А то!

Таксофон мы нашли в соседнем квартале. Я позвонил и предупредил ребят что мы тут рядом и сейчас подойдём.

Дверь открыл всё тот же парень в Гавайке.

— Привет! — на правах знакомого я протянул ему руку.

— И вам не хворать, ответил он.

Мы оказались вовремя, народ собирался обедать. Подаркам нашим оказались рады, поскольку ребятам обрыдли однообразные приемы пищи когда попало и чем попало. Что поделаешь, работа!

Эх! Работа, работа, перейди на Федота! С Федота на Якова! С Якова на всякого! — кажется так моя бабушка Аркадия всегда говорила о работе.

— Степан! Это мой партнёр — Игорь! Познакомь с ребятами, Он будет всегда на связи, в отличие от меня, и он ваш, из комитета, а я залётный так что вам с ним будет проще!

— Добро! — Степан, пожал протянутую руку.

После раннего ужина или позднего обеда, все собрались в одной комнате, и мы устроили что-то вроде коллективной отчетности. Дело в том, что выполняли единую задачу все члены группы, и важно было уловить мнение всех участников. Кроме того, кто-то в процессе мог вспомнить какую-нибудь деталь, которую упустил при докладе, или дополнить своими соображениями общую картину которая вырисовывалась в результате общего обсуждения.

— Ну давай рассказывай, как отработал британских «специалистов», — мне уже не терпелось услышать что они нарыли за эти четверо суток наблюдения.

— Приняли мы их, опознали и начали наблюдение в четверг. В первый день, они гуляли по городу, в основном в центре, сидели в кафе, сходили в Гидропарк. Никаких встреч, контактов, небыло. Вечером вернулись в дом консульства и уже до утра оттуда не выходили.

Проверка на контрольное наблюдение ничего не дала. Ну или мы ничего не обнаружили. В любом случае, последующее наблюдение показало, что нас они не обнаружили и от наблюдения не отрывались. Следовательно, никаких дел на первый день и не планировали, просто знакомились с городом. — Степан обернулся к своим и продолжил, — Но вот «Мех», приметил очень любопытную деталь. Расскажи пожалуйста!

— Я в этот день наблюдал за объектом и с раннего утра был недалеко от его дома. На противоположную сторону подъехала машина консульства с дипломатическими номерами и припарковалась. Из машины вышли два человека и вошли в кафе. Были в кафе они часа два. Я специально проверял что они там делают. Всё это время, они сидели у столика возле окна, и пили кофе. Точнее, на столе стоял кофе но сидели они молча, в солнечных очках, и наблюдали. Наблюдали скорее всего за домом нашего объекта.

Через два часа, они вышли из кафе и ушли пешком, оставив машину на стоянке. В кафе пришли два других наблюдателя. И так, целый день, посменно, каждые два часа приходили двойками. Последняя двойка в 19.15 уехала на посольской машине! У меня создалось впечатление что наблюдают они отнюдь не за нашим объектом! За это время наш объект два раза выходил. Один раз утром на работу, потом его к 16 часам привезли домой на служебной машине. А второй раз вышел встречаться с кем-то, кто подъехал к дому на правительственной «Волге». А наблюдатели наблюдали весь день без перерыва и от дома не отъезжали. — «Мех» закончил свой доклад и сел. Степан продолжил:

— Вопрос, за кем сотрудники консульства следили в первый день, остаётся пока открытым. А вот во второй день, наши «специалисты по безопасности» уже вышли конкретно на «работу»! С утра они «гуляли» по Мариинскому парку, точнее кружили вокруг правительственного дома на Грушевского 9. Оба были вооружены фотоаппаратами с мощной оптикой, и съемку вели часто. Снимали в основном вектора от различных объектов вокруг, на главную цель — Правительственный жилой дом. Полагаю, весь этот театр с фотографированием и гуляниями — только прикрытие. Они скорее всего ищут способ проникновения внутрь.

— Зачем? — мне вдруг показалось что где-то здесь разгадка.

— А вот зачем не знаю. Встретиться с нашим объектом они могут и в городе, не обязательно проникать в его квартиру, тем более что дом охраняется.

— Ну, как охраняется дом я знаю, там войти нефиг делать, — я вспомнил как я туда вошел, через черный ход.

— Ну, предположим что так, только встретиться в городе с объектом проще, его не охраняют, он свободно передвигается по городу, его мало кто знает, поэтому может спокойно ездить или ходить куда угодно. Телефоны его у них есть, дать знать что прибыли связники, они могут свободно, поскольку телефон члена ЦК прослушивать запрещено. То есть, создаётся впечатление, что они с какой-то целью, усложняют себе работу. А вот с какой?

— А если допустить такую версию что, у них есть в этом доме ещё один агент, которого они сейчас проверяют. Или, не агент а цель? — я зачем-то в этот момент подумал про Аврору, но тут же отогнал эту бредовую мысль от себя.

— Предположить мы можем что угодно, а что есть на самом деле нам могут сказать только сами «специалисты». А вот с ними поговорить вряд ли удастся, — с сомнением высказался Игорь.

— Но вот если предположить что после первого провала он решил лечь на дно, а эти, так называемые специалисты прибыли ради осуществления какого-то действия, которое активизирует объект, то тогда их действия приобретают некий смысл. Ребята ищут рычаг давления на наш «объект»! — закончил он свою мысль.

— А что? Имеет право на жизнь и такая гипотеза, — мне очень хотелось чтобы именно эта гипотеза была правдой, потому что она замечательно ложилась в мою задачу. И в этом случае, я чужими руками толкаю Ивашко-младшего на активность, что даёт мне повод предъявить свои так сказать услуги, знания и умения.

Между тем, Степан продолжил свой доклад.

— Второй день закончился для них рано. В 16.18 они зашли в кафе на Институтской, выпили кофе и оттуда из забрала машина консульства. Поехали они домой в консульский дом, и больше в этот день не выходили.

На третий день, из дома они вышли в районе 9 часов. Их завезли сначала в консульство, а оттуда разъехались. Один поехал в НИИ «Сверхтвердых материалов», в сопровождении переводчика, а второй в Союз Художников!

В НИИ «Сверхтвердых материалов» я съездил, поинтересовался причиной визита британского дипломата. В дирекции мне сказали что, консульство рассматривает вопрос организации научной конференции по вопросам усовершенствования производства искусственных алмазов, как раз основная специализация института. Просили прислать предложение по кандидатам в участники конференции со стороны института.

В Союз Художников ездил «Слава». Там руководства на месте не оказалось, но принявший англичанин руководитель мастерских, сообщил что дипломатов интересовали талантливые работы молодых художников, для международной выставки в Швейцарии! Им пообещали что с появлением начальства, их просьба обязательно будет выполнена. Да, они просили прислать им список кандидатов и по возможности фотографии работ, для оценки!

— Стоп! Чем эти две организация связаны между собой? — я почувствовал как у меня задрожал голос, горячо! Очень горячо!

— Промышленный дизайн? — спросил «Слава».

— Нет!

— Кто-то из НИИ является членом Союза? — не выдержал Степан.

— Возможно, но нет! Здесь другая причина!

— А может проще? И к одной и к другой организации имеет отношение кто-нибудь из родственников интересуемых субъектов? — Игорь выдал самую вероятную версию.

— Скорее всего! — я потёр вспотевшие ладони. Степан, запроси списки работников НИИ. Можно не всех, а только руководящего состава. Я не думаю, что кто-то из родственников членов ЦК КПУ работает там чернорабочим. Ну и соответственно, надо нагрянуть в Союз Художников, и тоже проверить списки. Здесь важно, не дать местным никакого повода что-то конкретное заподозрить! Интересуемся, в связи с… ну например организацией международной выставки художественных полотен в Берне, Швейцария, и ищем интересные работы. Дважды одно и то же предложение, может местных чинодрал заставить полебезить и выдать какую-нибудь новую информацию, которую в прошлый раз либо забыли, либо утаили.

Конец ознакомительного фрагмента.