Принцесса из села

Светлана Штауб, 2022

Она – обычная секретарша. Жизнеустремлённая девушка из деревни, вынужденная работать на него. Он – злостный тиран с душой демона. Ему чужды чувства и слово "любовь". Сможет ли она растопить лёд в его сердце или же он окажется сильнее и поломает все её мечты? Остросюжетная драма с неожиданными поворотами в декорациях известного модельного агентства. Вас ожидает – перемены в характерах, скелеты, спрятанные в шкафах героев и капелька юмора во взаимоотношениях центральных персонажей

Глава 2.

Домой я вернулась на такси, чтобы не позориться с пятном на метро. Как только приехала, сразу закинула всё в стирку, переоделась, села на диван, откинулась и перевела дух — незапланированный выходной явно на пользу.

Через десять минут бездейственного отдыха, решила позвонить родителям. Матушка взяла не сразу. Как-никак в деревне не до телефонов, всегда на хозяйстве, поэтому звонок приняли только на третий раз. Мама, как только поняла, кто звонит, обрадовалась. Стала расспрашивать про работу, учёбу, на что я отвечала коротко — всё хорошо. К сожалению, про себя мама сказать подобного не смогла. Две коровы, взятые в кредит, оказались непосильной ношей для стареньких родителей, поэтому дела у них шли не очень. Я всегда мечтала, что, как только вырасту и отучусь, смогу помочь им деньгами, но они всегда твердили, что деньги не главное. Хотелось бы мне в это верить, жаль только, что их слова не всегда соответствовали реальности столичной жизни.

— Что там у тебя с твоим начальником? — внезапно поинтересовалась матушка.

— А что у меня с ним?

— Ты раньше жаловалась на него, сейчас вдруг перестала. Уволилась может? Не хочешь говорить? Я переживаю, дорогая. Даже не думай исчезнуть, как Вика.

— Мама, ну что ты такое говоришь, — поспешила утешить я, — никуда я не собираюсь исчезать. Да, жаловалась, а теперь привыкла.

— Привыкла? Да к такому тирану разве ж привыкнешь?

— Ты же совсем его не знаешь, мама, — улыбнулась я.

— А ну-ка! Чего это мы так вдруг заговорили?! С каких пор я его не знаю? Ты же год назад мне все уши прожужжала, дескать какой он плохой. А теперь я вдруг не знаю его?

— Мама, ты же сама всегда говорила: не суди, да не судим будешь. Просто я узнала его получше и немного смягчила мнение. Или, как уже и сказала, может просто привыкла, — пожала плечами я.

— Привыкла?! — возмутилась матушка. Да так сильно, что на другом конце провода послышался недовольный возглас папы.

— Это папа? — поспешила перебить я.

— Папа-папа, — недовольно подтвердила мама.

— Позови его к телефону.

Несколько секунд спустя трубку взял отец.

— Солнце, привет! Как ты там?

— Всё хорошо, папочка. Как вы?

Проигнорировав мой вопрос, папа сказал:

— Что-то по реакции мамы не скажешь, что у тебя всё хорошо.

— Она просто преувеличивает.

Где-то вдали послышался недовольный возглас мамы:

— Да потому что влюбилась она! И в кого! В ти-ра-на!

— Ладно, — смутился отец, — кажется, я тут лишний. Вы о тут о своём, о девичьем. Пойду я. Целую, солнце, звони почаще.

— И я тебя…

Дальше разговор продолжался с мамой. Она твердо настаивала на том, что я влюбилась, иначе как ещё можно оправдать такое отношение к извергу, которого я до это ненавидела всей душой. Все мои доводы о том, что я просто свыклась, не приводили к успеху. Мама всё равно настаивала на своём.

— Ты же сама говорила, что он людей просто так увольняет. А тебя на работу вообще кое-как взяли. Сколько до тебя девушек ушло?

Закончили на моём согласии — «ладно, может ты и права», хотя на самом деле я так не считала. Мы попрощались и со спокойной душой я снова откинулась на спинку дивана, даже не подозревая, что через несколько минут уже не смогу думать ни о чём, кроме слов мамы.

Позже я попыталась отвлечься, занявшись учёбой. Постаралась сделать доклад, но мозг настойчиво твердил, что единственный, о ком я могу сделать толковый доклад — Фористов Герман Дмитриевич. Какая ирония, впервые за всё время работы в компании, я не могла думать ни о ком, кроме него — о человеке, которого совсем недавно ненавидела больше всего на свете, а теперь, кажется, неожиданно изменила своё мнение. Из-за чего? Из-за одного только пятна на блузке? Или из-за догадок Иры и моей матери, которые почему-то решили, что я влюбилась? Я не стала долго разбираться в мыслях, в которых уже успела запутаться, а потому, отложив доклад, позабыв про готовку, отправилась спать, чтобы сбросить напряжение и избавиться от ненужных мыслей. Но даже это не помогло — полночи я ворочалась в кровати и уснуть нормально смогла только под утро.

Проснулась не от звуков будильника, а от телефонного звонка. Проснулась и поняла, что будильник поставить забыла. Подняла телефон, взглянула на время, ахнула — десять утра. Посмотрела на экран вызова и ахнула снова. Герман Дмитриевич собственной персоной. Сначала ужаснулась, а потом удивилась — с каких пор он звонит сам? Но, мягко ударив себя ладонью по лбу, поняла, что секретарши-то сейчас нет на месте.

— Да, Герман Дмитриевич? — тоненьким, напуганным голоском приняла вызов я.

— Полякова! — гневно ударило из динамика. — Где тебя черти носят?!

— Вы же сами мне выходной дали, — сморозила первое, что пришло в голову.

— Я тебе один выходной дал, а не два! Или ты сама теперь свой график устраиваешь?

Наверное, мне стоило бы быть помягче, ответить, что я скоро приеду, но после всех этих разговоров с Ирой и мамой, мне почему-то резко захотелось доказать им и самой себе, что я не чувствую к начальнику ничего, кроме злобы и ненависти. Поэтому я ответила:

— Герман Дмитриевич! — строго отрезала я. — Вчера я отработала три часа прежде, чем вы меня отпустили! А значит, это не считается за полноценный выходной! Мой выходной заканчивается через два часа! Следовательно, вы можете начинать кричать на меня только в том случае, если я не прибуду на рабочее место через два часа!

Тишина в ответ. Тут я поняла, что всё — вот он, конец моей мучительной работы.

— Кхм, — внезапно раздалось в динамике. — Полякова, — спокойно произнёс босс, — через два часа чтобы была на месте.

Звонок сбросился.

Что? Что это вообще сейчас такое было?

***

На работу успела кое-как. До конца назначенного времени оставалось пять минут, прежде, чем я успела залететь на ресепшен, а затем и в офис. Все работники стояли по стойке смирно, выслушивая команды босса, раздаваемые на недельной планёрке. Рядом с Германом Дмитриевичем стоял его заместитель Михаил Антонович — тот самый мужчина, благодаря которому я смогла устроиться в это самое агентство. Закончив с планами на неделю, начальник добавил:

— И ещё… Сегодня состоится встреча с новыми спонсорами. Не дай бог кто-то сделает что-то не так! Отправитесь следом за Филипповым.

Десятки взглядов обратились в сторону мужчины, лениво собиравшего вещи с рабочего стола.

— Что он сделал? — шёпотом поинтересовалась я у стоящего рядом.

— Чихнул, когда Герман Дмитриевич говорил про медицинское обследование. У него же бзик на здоровье.

— Уволил просто за чих?

— Так совпало, — пожал плечами молодой человек.

— Так совпало, что он совсем ненормальный, — ответила я.

Молодой человек усмехнулся.

— Полякова! — тяжёлый голос начальника огласил мою фамилию. Заметил… Меня не спасло даже то, что я стояла в самом дальнем ряду, прячась за спинами впередистоящих.

Начальник деловито вскинул руку, отодвинул манжету и взглянул на наручные часы.

— Двадцать секунд. Очень пунктуально. После окончания планёрки жду вас в своём кабинете.

Люди спереди расступились. Я молча кивнула. Благо, боссу этого хватило, и он перешёл к критике сотрудников, потеряв ко мне всяческий интерес. Несколько сотрудников оказались под штрафными санкциями, несколько — под угрозой увольнения. Но ни разу за всё время работы в этой компании, я не видела, чтобы кто-то изъявил волю уволиться по собственному желанию.

Холдинг Фористова Германа Дмитриевича, включавший в себя модельное агентство, мужской журнал и сеть студий красоты, находился на лидирующем месте не только в нашей стране, но и в большей части европейских стран. Именно поэтому должность в такой престижной компании желал получить чуть ли не каждый, кто имел хоть какое-то отношение к модельному бизнесу. Большая зарплата была основной причиной задержаться под предводительством тирана Германа. А если же вдруг и увольняли, нейтральная характеристика, выписываемая Михаилом Антоновичем после увольнения, открывала для сотрудников множество дверей в сфере и позволяла устроиться на работу не только в европейские агентства, но и вообще во все модельные агентства мира. По словам Михаила Антоновича, секрет успеха холдинга Фористова Германа заключался — во-первых, в строгой дисциплине, а во-вторых, в красоте наших женщин. Не зря говорят, что в России живут самые красивые девушки мира.

По завершении планёрки, я отправилась на рабочее место, чтобы оставить вещи, но буквально тут же получила звонок на стационарный телефон, и выслушала выговор относительно моей неторопливости.

— И прихватите кофе, — кинул босс напоследок, после чего отключился.

Прихватив с собой кофе, на этот раз я подошла к кабинету начальника с опаской, аккуратно постучала в дверь и только после разрешения вошла внутрь.

— Герман Дмитриевич, ваш кофе, — я подошла к начальнику и поставила перед ним чашку.

Босс сделал глоток и тут же скривился.

— Чёрный, без сахара?

— Как и всегда, Герман Дмитриевич, — ответила я.

Босс отодвинул кружку в сторону.

— А сегодня, Полякова, нужно было не как всегда.

Отвечать не стала. Выдержав небольшую паузу, спросила:

— Принести другой?

— Нет, Полякова, я тебя по другому вопросу вызвал. Через несколько часов у меня встреча с нашими будущими спонсорами, хочу, чтобы вы на ней присутствовали.

— Не спонсорами, а партнёрами, — поправил Михаил Антонович.

Герман бросил на коллегу недовольный взгляд, после чего вернулся ко мне.

— Зачем? — спросила я, не понимая мотивов начальства.

— Зачем? — возмутился босс. — Полагаю, потому что вы мой секретарь. Этого недостаточно?

— Но ведь вы никогда…

— Полякова! Хватит перечить!

Я посмотрела на Михаила Антоновича, сидящего рядом. Тот лишь слабо пожал плечами и сделал такое лицо, мол сам не знает, что происходит.

— Хорошо, Герман Дмитриевич, — я сделала слабый поклон головой. — Что-то ещё?

— Переоденьтесь.

— Не поняла.

— Что тут непонятного?! Наши будущие инвесторы, спонсоры… — Герман сглотнул, глянув на Михаила, после чего поправил сам себя: — наши будущие коллеги не должны встретить вас в таком виде!

Я смущённо провела ладонями по поясу.

— Внизу вас ждёт мой водитель. Он отвезёт вас куда необходимо и оплатит все покупки.

— П-простите, — ещё сильнее запуталась я. — Что всё это значит? Вы уверены, что это необходимо?

Герман Дмитриевич вздохнул, откинул в сторону ручку и развернулся в кресле, уставившись на городской пейзаж снаружи.

— Миша, скажи ей.

— Сказать что? — я уставилась на Михаила Антоновича.

Сначала заместитель стушевался, но потом уселся поудобнее и выкатил то, чего я совсем не ожидала услышать.

— Вероника, дело в том, что Герману нужно сопровождение. Некоторые из наших сегодняшних гостей очень трепетно относятся к семейным ценностям.

Я чуть дёрнула головой.

— Какое отношение это имеет ко мне?

— Дослушайте, Полякова! — недовольно вмешался босс.

Слово снова взял Михаил Антонович:

— Дело в том, что они осведомлены, что у Германа Дмитриевича есть некоторые родственники.

Потихоньку до меня начало доходить.

— Хотите, чтобы я претворилась его женой.

Буквально тут же просторный кабинет заполнился хохотом. Впервые за полтора года я услышала, как смеётся начальник. И смех этот был совсем не добрым. Герман Дмитриевич развернулся обратно и, не переставая посмеиваться, произнёс:

— Жена? Вы всерьёз думаете, что такая как вы может занять место моей жены? Ты слышал? — обратился он к Михаилу. — Слышал, что она себе навыдумывала?

Михаил пожал плечами.

— Почему бы и нет. Очень даже твой вариант.

Мне стало неудобно, что меня обсуждают, как какую-то вещь. Я смущённо опустила взгляд вниз.

— Нет, мне нужна девушка, которая исполнит роль моей сестры, — продолжил Герман Дмитриевич. — Дело в том, что я нагло наврал определённым людям, чтобы завоевать их доверие. У меня действительно есть сестра, только вот отношения между нами, мягко говоря, не самые тёплые. Говоря откровенно, мы ненавидим друг друга. Однако, своим вероятным, будущим партнёрам я сообщил обратное, сказал, что мы отлично ладим, видимся каждый день, живём рядом и чуть ли не вместе управляем холдингом.

— Диана и впрямь является совладелицей холдинга, — пояснил Михаил Антонович. — Она получает свою долю с прибыли компании, но в делах не участвует. Такова договорённость Германа и Дианы. Она не лезет в его дела, а он ей за это платит.

— Это было лишнее, — отмахнулся Герман Дмитриевич. — Такие подробности ей знать ни к чему.

— Очень даже к чему, — с улыбкой на лице произнёс Михаил Антонович. — Ты же хочешь, чтобы она вжилась в роль твоей сестры.

— Я хочу, чтобы она вжилась в роль той сестры, которой у меня никогда не было!

Да уж, — подумала я про себя, — если бы ты не был таким чёрствым сухарём и тираном, вероятно у тебя могла бы быть нормальная сестра.

— Почему именно я? — вырвалось у меня.

Герман Дмитриевич непонимающе замотал головой. Так, будто я должна была знать ответ на этот вопрос. Так, будто ответ на него был очевиднее всего на свете.

— Потому что… — босс замялся.

— Потому что именно к вам он относится достаточно хорошо, чтобы доверить подобное, — докончил Михаил.

Вот те на! Теперь слова Иры и мамы не кажутся такими уж фантастичными…

***

Со словами «поторапливайтесь, у нас слишком мало времени» меня отправили в бутик, чтобы я могла определиться с нарядом. В магазине уже были осведомлены о моём прибытии, а потому консультант чуть ли не со входа подхватила меня под руку и потащила в отдельную комнату для примерки.

— Герман Дмитриевич звонил нам вчера. Он сообщил, какой образ желает видеть, поэтому мы уже подобрали для вас несколько вариаций нарядов.

Вчера? Он звонил вчера? Вот, значит, зачем он отправил меня на выходной! Потому что ему было стыдно? Или чтобы я отдохнула перед таким шокирующим событием? А событие, честно говорят, было достаточно шокирующим.

Следующие полчаса на мне испробовали десятки вариаций самых модных look-ов, но все эти наряды объединяло одно — излишняя похабность. Короткие юбки, нескромные топы с вырезами, которые хоть и прикрывались миниатюрными жакетами, но всё равно имели либо огромные вырезы, либо оставляли живот слишком открытым. И как бы настойчива не была продавец, я отказывалась от всего — платьев-пиджаков, узких джин и лосин, и уж тем более от мини-юбок в обтяжку, которые еле прикрывали бёдра. Спустя час на телефон поступил звонок, и я с облегчением смогла сбежать от этого ужаса, защитившись этим самым звонком. Радость длилась недолго — подняв телефон я увидела, что звонит начальник.

— Герман Дмитриевич.

— Полякова! — шёпотом возмущался босс. — Где вас носит?! До встречи осталось пятнадцать минут! Если вы сейчас же не скажете, что уже едете… — тут фраза оборвалась и босс отвлёкся на того, кто, видимо, был сейчас рядом. Но закончить он всё же закончил. Спустя какое-то время в динамике раздалось очередное недовольство, и снова шёпотом: — Через десять минут, чтобы были на месте!

Кажется, он и впрямь озабочен этой встречей.

Звонок сбросился, и я второпях побежала к продавщице.

— Покажите всё, что у вас есть! — чуть ли не в панике потребовала я.

— Весь магазин? — не поняла девушка.

— Всё, что приготовили!

Передо мной стали появляться все подготовленные наряды, занявшие аж целых три передвижных вешалки.

— Вот это! — радостно воскликнула я, глядя на заветную вещь.

Продавец тут же недовольно обратилась к помощнице:

— Как это сюда попало?

— Очень даже хорошо, что это сюда попало, — довольно снимая светлый сарафан с вешалки, заявила я. Уже через пару минут я радостно красовалась перед зеркалом, довольная тем, что не придётся отыгрывать эскортницу. Мне поднесли босоножки, в которые я быстро запрыгнула и, подхватив сумочку, я понеслась в сторону выхода. Только перед магнитными рамками вспомнила, что не оплатила товар. Тут же приуныла, понимая, как дорого всё в этом магазине. Вернулась к кассе, где меня уже встретила знакомый продавец.

— Я забыла оплатить, — сказала я.

— Всё уже оплачено, — улыбчиво ответила девушка.

Я развернулась на сто восемьдесят, пребывая в небольшом шоке, а затем подумала, что так ведь оно и должно быть. Точно! Он же так и сказал: водитель всё оплатит… Конечно! Он же не мог отправить меня в дорогущий бутик, а потом заставить платить за всё самой. Хотя… Герман Дмитриевич… он точно на такое способен. Просто мне сегодня повезло, вот и всё.

В пятнадцать минут уложиться не получилось: как только я села на заднее, а водитель занял водительское, он сообщил, что теперь мы едем на укладку. Тут я ахнула так, что моему актёрском таланту позавидовали бы все звёзды Голливуда.

Укладка проходила в ускоренном втрое режиме. Всё закончилось через двадцать минут. Даже учитывая то, что я никогда не делала укладок, я всё равно понимала, что это очень быстро.

Попутно тому, как делалась укладка, мне наносили макияж, поэтому, как только я смогла открыть глаза, я совершенно не узнала девушку, что смотрела на меня через отражение. Деревенская скромняшка, какой я себя всегда считала, осталась где-то позади. На меня смотрела дерзка светская львица, от одного взгляда которой плечи выпрямились сами по себе. Светская львица на прогулке… Заключительным штрихом стала миниатюрная подвеска, которую на меня надели по завершении процедуры.

Наконец настала пора выдвигаться. Доехали за двадцать минут. Плюс время, которое я потратила на переодевания и укладку… и… к тому моменту, как мы подъехали к зданию офиса, накопилось уже целых пятьдесят минут. В пятнадцать не уложились… Конечно же, за это время Герман Дмитриевич успел позвонить несколько раз. Но ни один из звонков я не приняла. Зачем? Чтобы в очередной раз выслушивать его недовольство и пытаться оправдаться?

Ресепшен я пробегала под удивлённый, мягко говоря, взгляд Иры. Перед тем, как скрыться из виду совсем, я заметила, как у неё постепенно отвисает челюсть. Хотела остановиться и захлопнуть, но времени не было совсем. Каждая секунда промедления добавляла ругательств в копилку недовольства босса.

Пробегая по офису, впервые за всё время у меня не было стеснения. На меня смотрели все, но я была только рада этому. Не знаю, что на меня нашло, но, наверное, всему виной оказались укладка и макияж.

Впопыхах я забежала в зал для собраний, даже не подумав постучаться. Забежала, закрыла за собой, развернулась к присутствующим и уставилась на десяток важных мужчин в пиджаках самых разных сортов и возрастов.

— Здравствуйте, — сделала слабый реверанс.

— Кхм… Кхм… Кхе! — закашлялся сидящий во главе стола Герман Дмитриевич, прикладывая кулак к губам. Поначалу в его ещё взгляде читалось недовольство, но, как только он присмотрелся повнимательнее, его будто заклинило.

— Герман, — уверенно и с улыбочкой поклонилась я, глядя на босса.

Глаза Германа расширились. Даже издалека было видно, как увеличились его зрачки.

— Поляк… — было начал он, но быстро опомнился: — Диана. — Пытаясь проглотить вставший в горле ком, Герман Дмитриевич сначала было начал подниматься, затем резко присел обратно, а после его руки и вовсе заплясали в неизвестном танце. Босс явно потерял самообладание. Я мило улыбнулась. Мне было приятно оттого, что я смогла вызвать столько эмоций у такого чёрствого сухаря, как Герман Дмитриевич.

— Диана, — повторился босс, постепенно приходя в себя, — почему так долго?

— Прости, Герман, — продолжала отыгрывать я под заинтересованные взгляды присутствующих, — задержалась, слишком долго выбирала наряд.

Я прошла за спинами некоторых мужчин, те тут же начали разворачиваться, чтобы не упустить меня из виду. Пришлось приветливо улыбаться каждому, кто желал взглянуть на обновлённую простушку.

Но…

Не доходя пары шагов до Германа, я замерла. Сердце предательски застучало, меня чуть ли не бросило в панику. «Что я делаю?» — пронеслась мимолётная мысль. «Кажется, я уже совсем заигралась». Внезапно осознав, что происходит на самом деле, и что это совсем не похоже на меня, я остолбенела не в силах сделать движения. Могла шевелить только глазами. Встретилась взглядом с Михаилом Антоновичем. Тут же стало ещё хуже. Замешательство, засевшее во взгляде Михаила, заставило сердце биться ещё чаще. Попыталась глубоко вдохнуть — тут-то сознание и поплыло окончательно. Дальше не было ничего — только беспросветная тьма, окутавшая меня своей мягкой пеленой.