Принцесса из села

Светлана Штауб, 2022

Она – обычная секретарша. Жизнеустремлённая девушка из деревни, вынужденная работать на него. Он – злостный тиран с душой демона. Ему чужды чувства и слово "любовь". Сможет ли она растопить лёд в его сердце или же он окажется сильнее и поломает все её мечты? Остросюжетная драма с неожиданными поворотами в декорациях известного модельного агентства. Вас ожидает – перемены в характерах, скелеты, спрятанные в шкафах героев и капелька юмора во взаимоотношениях центральных персонажей

Глава 3.

— С ней такое бывает, — послышался знакомый голос Германа Дмитриевича.

Я чувствовала, как слабый ветерок обдувает щеки и губы. Чуть приоткрыв глаза, от неудобства прикрыла их снова.

— Слишком много работает, — продолжал лепетать на заднем плане начальник. — Ничего страшного. Сейчас вызовем скорую…

Сознание вернулось так же быстро, как и пропало. Я резко распахнула веки, отмахнулась от журнала, которым меня обдували, и вскочила на обе ноги как ни в чём ни бывало. Вскочила, и быстро поняла, что дала лишка. Тут же села обратно.

— Не нужно скорой, — попыталась возразить я.

— Герман! — воскликнул кто-то рядом. — Почему ты не предупредил, что твоя сестра такой ангел, — говорили с сильным акцентом, отдававшим французскими нотками. После произнесённого восхищения, говорящий и вовсе перешёл на родной язык, отчего я перестала понимать его совсем. Судя по интонации, он всё так же продолжал удивляться и восторгаться.

— Нет. Нет-нет-нет, — начал отмахиваться начальник. — Это исключено.

Прозвучали ещё несколько французских фраз, после чего говорящий перешёл на знакомый мне язык.

— Ты же не можешь решать за сестру. Быть может, спросим у неё?

Я, всё ещё пребывая в состоянии относительной прострации, сидя на стуле с ватными ногами, обдуваемая свежим выпуском журнала, никак не могла понять, во что вообще ввязалась. Мне хотелось побыстрее прийти в себя, а затем и вовсе сбежать от этого хаоса. Люди говорили. Говорили не только Герман и француз, но и почти все присутствующие что-то говорили, отчего голова, и без того не готовая к суматохе и суете, гудела с каждым разом всё сильнее и сильнее. В какой-то момент я не выдержала, снова отмахнулась от журнала. Кто-то рядом произнёс: «скорая уже в пути». Я развела руки в стороны, отгоняя прилипших со всех сторон мужчин, и громко выкрикнула:

— Хватит!

Выкрикнула, и тут же схватилась за голову.

— Зачем же это всё… — тихо пробубнила себе под нос.

Мужчины расступились. Стало легче дышать. Я устало смотрела на свои босоножки, продолжая держаться обеими руками за голову. В помещении стало тише. Кто-то подошёл — я поняла это по терпкому запаху дорогого парфюма, перемешавшегося с запахом властного мужчины. Я не видела, кто приблизился, но уже знала. Знала наверняка. Всё вокруг заполонила энергетика какой-то… уверенности, я просто не могла противостоять этой уверенности, надвигавшейся на меня с невероятной скоростью.

Чуть приподняв голову и убрав волосы с лица, я уставилась в бездонные сумрачные зрачки босса. На секунду наши взгляды переплелись. Было невозможно оторваться. Меня будто пленили, привязали к нему. Я не могла шевельнуть головой так же, как не могла оторваться, заколдованная блеском глаз. Угловатые скулы пришли в движение. Взгляд скользнул на манящие, полные упрямости губы. Ещё чуть-чуть и я готова была вцепиться в них своими. Ещё чуть-чуть… он раскрыл рот…

Я тут же пришла в себя.

Звонкая пощёчина эхом пролетела по всему помещению. Если бы я вообще понимала, что делаю, возможно, этого бы не произошло. Почему-то мне показалось, что он хочет поцеловать меня, но почему? Потому что этого хотела я? Но я не могла допустить подобного. И только после того, как на щеке Германа Дмитриевича остался слабый румянец от удара, прикрытый мощной щетиной, я вдруг поняла, что постепенно схожу с ума.

Во взгляде босса не было недопонимания. В нём горела ненависть. Скулы напряглись так, словно он готовился сожрать меня с потрохами. Я бы сама была не в восторге на его месте. Но логичных оправданий своим поступкам на тот момент у меня не было.

Рука Германа Дмитриевича почти вцепилась в хрупкое запястье, но меня спас очередной возглас французского гостя.

— Это просто невероятно! Что за пылкая женщина! Сколько в ней страсти! Только посмотрите! Герман, теперь я ни на секунду не сомневаюсь, что это твоя сестра!

Герман Дмитриевич отпустил руку, обернувшись к говорящему. Он медленно поднялся, пытаясь сохранять самообладание, поправил пиджак, и обратился к людям в помещении:

— Господа, прошу прощения за инцидент. К сожалению, моя дорогая сестра сегодня не в духе.

— Прекрати, Герман! — не унимался мужчина, говорящий с сильным акцентом. — Это просто чудо! Я готов работать с вашей компанией, но только при одном условии.

Герман Дмитриевич непонимающе дёрнул подбородком. Указательный палец иностранца уставился на меня.

— Эта девушка должна участвовать во всех предстоящих показах. Мы не можем упускать такой бриллиант! Это то, что нужно моей новой коллекции!

Взгляд босса плавно переполз на меня. Я всё ещё слабо понимала, что натворила, но уже где-то рядом витала мысль о том, что мне крышка. После такого я не просто уволюсь… как бы после такого не уволиться посмертно…

Тряхнув головой и хорошенько поморгав, я поднялась с кресла.

— Вы вообще понимаете, что говорите? — обратилась я к иностранцу.

Внезапно, остальные присутствующие стали поддерживать француза. Они кидали одобрительные высказывания и всячески с ним соглашались — я должна выйти на подиум, должна стать лицом новой коллекции.

— Да вы просто ненормальные… — моё высказывание потерялось в общем гаме голосов.

Герман Дмитриевич посмотрел на меня. Он сам не понимал, что происходит. Твёрдый, уверенный в себе сухарь и тиран потерял контроль над ситуацией? Не может быть! Что за чудо?

Ко мне подошёл Михаил Антонович.

— Я разве не упоминал, что у наших гостей довольно странные понятия не только о семейных ценностях, но и вообще обо всём?

— Нет, — сухо ответила я. — И что теперь делать? Я не хочу становиться куклой.

— Куклой? — Михаил усмехнулся. — Тебе предлагают шанс стать звездой. Советую не потерять его.

— Безмозглой куклой, — продолжила настаивать я. — А что за коллекция? Я соглашусь только при условии, что это будет новая коллекция паранджей.

Михаил чуть ли не захохотал.

— Нет, дорогая моя, боюсь, придётся показываться во всей красе.

Я пододвинулась ближе к заместителю, приставила ладонь к губам и прошептала на ушко Михаилу:

— Как только всё закончится, я зайду к вам, напишу заявление по собственному.

— Боюсь, дорогая, это уже не поможет.

Отвернувшись от Михаила, я встретилась взглядом с Германом Дмитриевичем. Начальник не был доволен происходящим, он готов был рвать и метать — каждая мышца на его лице говорила об этом. Но он не мог ничего поделать, так как практически все инвесторы к этому моменту уверенно обсуждали мой предстоящий выход на предстоящий показ.

***

— И что мне делать? — поинтересовалась я у мамы, сидя на кухне дома, в котором провела детство.

Всё здесь отдавало привкусом беззаботных времён, когда я не была втянута в водоворот неразберихи, в котором нахожусь сейчас. В детстве, когда одна из троих сестёр допускала оплошность, мама запирала всех троих дома, преподавая таким образом нам урок. Помню, как Вика постоянно устраивала побеги. Помню, как мне хотелось сбежать. Стены деревенского домика казались тогда тюрьмой, из которой хотелось сбежать поскорее. Но не сейчас. Сейчас я мечтаю вернуться в то время. Мечтаю сказать Вике «нет», когда она снова потащит нас на улицу, чтобы позже привести на вечеринку своих друзей, где-нибудь в деревенском клубе или дома у одного из знакомых мальчишек, где мне будет ещё неуютнее. Сейчас я понимаю, как дорого то тепло, которого мне не хватает сегодня.

— Что делать? — удивлённо переспросила мама. — Ясно же, что нужно искать другую работу. Ты! И моделью!

Мне не обидно слышать подобное от мамы. Она всегда воспитывала в нас скромность и сдержанность. Говорила, что настоящая женщина должна быть хранительницей очага. Должна всюду следовать за своим мужчиной и во всём его поддерживать. А все эти амбициозные замашки — дело мужчин. Именно мужчина должен вести семью, стремиться обеспечить все потребности своих родных и цепляться за любую возможность, если это пойдёт на благо семьи.

— Что такого, мама? Подумаешь… Может это не так уж и плохо. — Я наигранно откинула хвостик волос назад, задрав подбородок. — Стану известной, погружусь в мир моды и смогу обеспечить вас. Представляешь, вам больше не придётся платить кредиты.

— О-ох, — мама тряхнула полотенцем, — только полюбуйтесь на неё. Нашлась цаца, — продолжая трясти головой, сказала мама. — Мужика бы себе лучше нашла, как Ася. Родила вон в шестнадцать и горя теперь не знает. Ну подумаешь, рано! И что же! Раньше и не в таком возрасте рожали! Что ж теперь, ругаться на девочку?

Ох и знала бы ты, мама, к чему её это привело…

— Найти мужика? — улыбнулась я. — Как-то всё у тебя слишком просто.

— А чего мудрить! Не бабское это дело — деньги зарабатывать. Ты, конечно, у нас умница, что решила хорошее образование получить, но я всё равно настаиваю на том, чтобы ты поскорее вышла замуж.

Вышла замуж и оставила все надежды? Легко сказать — найти мужика. Трудно найти такого, которого действительно полюбишь. Тем более, с моими-то комплексами.

— А вот возьму и выйду! — гордо объявила я. Да так гордо, что любимая мамочка аж отбросила половник и развернулась ко мне, потирая руки о фартук.

— Так-так. И за кого же? — с опаской поинтересовалась она.

— За Германа Дмитриевича, — специально спровоцировала я. Но, поняв, что такой ответ ей точно не понравится, быстро поспешила исправиться, натянув милую улыбку на лицо.

Жаль, что мама улыбки не оценила, как, впрочем, и шутки. Ей, наверное, показалось, что я издеваюсь, поэтому она тут же чуть не вскипела от злости.

— Я тебе дам! Ишь ты! Собралась за кого! Вот этой поварёшкой как и дам! Быстро мозги на место встанут!

Я не удержалась — захохотала, поспешив прикрыть рот ладошкой.

— Мамочка, — быстро сжалилась я, — конечно же шучу. Не собираюсь я замуж за этого грубияна.

Сначала сказала, а потом вспомнила всё, что произошло день назад. Когда он сидел передо мной… Казалось, что ещё чуть-чуть и между нами пронесётся ураган. Если бы не люди вокруг, если бы не его отвратительный характер… Кто знает, как бы всё развернулось тогда.

— Ага-ага, — недовольно запричитала матушка, — не выйдешь… Себя-то видела? Вон как в этой своей столице изменилась. Совсем уже не узнать. Скоро в настоящую стерву превратишься, коли и дальше якшаться со змеями столичными будешь. Нарядилась вон как! Так время пройдёт, и сама не заметишь, как под венец с этим тираном заскочишь. И не будет у меня больше доченьки. Ох, — мама схватилась за сердце, — что-то нездоровиться мне.

Конечно, я понимала, что это всего лишь игра, но воспитание не позволило продолжать сидеть как ни в чём ни бывало. Я подскочила с углового диванчика и быстро подбежала к маме. Взяла её руку в свою, приобняла и положила голову на плечо.

— Прости, мамочка.

В объятиях мама быстро растаяла и обняла меня в ответ. Так мы простояли до тех пор, пока в комнату не вошёл отец.

Ужин проходил в теплой семейной обстановке. Мама больше не вспоминала про мою работу в присутствии отца, а тот в свою очередь развеселил нас историями из детства, раз за разом вспоминая как мы хулиганили с сёстрами.

Стены родного дома и свежий воздух быстро усыпили меня под вечер. Спала я так крепко, что не проснулась ни разу за ночь. А когда проснулась от кукареканья петуха, поняла, что даже не шевелилась во сне, так как проснулась в той же позе, в которой и засыпала.

Позавтракав и посидев какое-то время в беседке, наслаждаясь спокойствием загородной жизни, я поняла, что пора выдвигаться обратно в мегаполис, решать нерешённые проблемы и думать, как быть дальше со своей ещё не начавшейся карьерой модели.

После того случая в конференц-зале Михаил Антонович отпустил меня домой. Это была середина пятницы, впереди предстояли выходные, поэтому, недолго думая, я решила съездить к родителям, чтобы проветриться. Эта поездка была необходима мне как воздух.

Собрав небольшую сумку с вещами, взятыми на всякий, если вдруг похолодает, я распрощалась с родителями и отправилась на автовокзал.

Дорога до дома оказалась длинной — чем ближе я подъезжала к городу, тем сильнее меня окутывали мысли о Германе Дмитриевиче и произошедшем пару дней назад. Нужно было придумать, что говорить на предстоящей встрече. Так ничего и не придумав, я вернулась в свою скромную квартирку на окраине, в которой до вечера занималась бытовыми вопросами.

Утром, стоя в приёмной главного офиса, я поприветствовала Иру.

— Чего замерла, подруга? — поинтересовалась девушка.

— Боюсь идти туда, — сообщила я, кивнув в сторону офиса. — Начальник на месте?

— Да, пришёл минут пять назад.

— Что-нибудь говорил?

— Да что же он может сказать? — улыбнулась Ира. — Ты же знаешь нашего короля.

— А как выглядел?

Девушка пожала плечами.

— Да как обычно.

— Ох и странно же это всё.

Я выдохнула, но это не помогло, потому что сердце раз за разом билось всё быстрее и быстрее. Закрыла глаза, попытавшись отстраниться, вспомнить что-то хорошее, да не тут-то было. Что хорошего можно вспомнить в офисе, в котором ты совсем недавно вытворяла такое… Я снова набрала полные лёгкие, только-только собралась открыть глаза, как вдруг содрогнулась от неожиданного мужского голоса.

— Вероника, вот ты где!

Открыла глаза. Это был Михаил Антонович.

— Что? Что-то случилось? — чувство перманентной вины, засевшей где-то в глубине, вырвалось наружу и вспыхнуло по новой.

— Да, случилось, — сказал Михаил и я тут же чуть не схватилась за сердце. — Нужно готовиться к первому показу.

Я непонимающе посмотрела на зама.

— К показу? Меня не предупреждали.

— Знаю. У нас немного форс-мажорные обстоятельства. Надеюсь, ты хорошо отдохнула.

— Я… д-да… х-хорошо. Показ? Какой показ? — Поддавшись окутавшим меня эмоциям, смешавшимся в однородный коктейль, я вдруг начала нести полнейшую несуразицу: — Может я лучше принесу Герману Дмитриевичу кофе? Доклады! Я забыла о докладах! Наверное, он сильно расстроиться, — глядя то на Иру, то на Михаила, лепетала я. — А расписание. Нужно срочно проверить его расписание! Вдруг что-то важное! Нужно срочно ему доложить!

Собралась было двинуться к своему рабочему месту, как Михаил схватил меня за запястье, не позволив поддаться порыву неожиданного психоза.

— Вероника, успокойся. На должность секретарши уже нашли новую девушку. С сегодняшнего дня ты официальный представитель французского модельного агентства, работающего с нами.

Я расслабила руку, замерла на месте и опустила плечи. Ох… Ох божечки… Что же я наделала…

***

За кулисами была куча народу. Не считая профессиональных моделей, на фоне которых я выглядела, мягко говоря, нелепо, всюду суетился обслуживающий персонал. На каждую девушку, обязанную выйти на подиум, приходилось не меньше двух костюмеров и гримёров. Одни примеряли платья, другие — туфли, а третьи пытались разобраться в комплектах нижнего белья.

— Вот это подойдёт! — оповестила одна из работниц, разглядывая тоненький комплект в руках, что не мог прикрыть даже самого главного.

Модель недовольны вздохнула.

— Что? Снова переодеваться? Вы издеваетесь? — Выхватив новый комплект, возмутилась девушка. — Это самое худшее агентство, с которым я работала.

Около одной дамочки и вовсе крутилось аж четыре человека, которые никак не могли подготовить девушку то и дело мешаясь друг другу. Отмахнувшись от кисточки, которой одна из гримёрш ровняла макияж, девушка подхватила подол длинного платья и, точно беженка с собственной свадьбы, сбежала прочь, выливая своё недовольство на каждого, кто попадался ей на пути.

— Я не могу… — сказала я стоящему рядом Михаилу.

Мы прибыли пару минут назад, но чувство усталости от творящейся здесь суеты окутало меня быстрее, чем я успела оценить масштабы происходящего.

— Я точно не могу, — повторилась я, собираясь развернуться и уйти.

Михаил схватил меня под руку.

— Вероника, всё будет хорошо.

— Хорошо?! — воскликнула я. — Да вы посмотрите на это! Это какой-то фарс! Это… Это какой-то сброд! Ничего неподготовленно! Я думала, у меня будет отдельная гримёрка! Или хотя бы место, где я смогу хоть немного побыть одна.

Михаил пожал плечами.

— Модельный бизнес — он такой. — Немного подумав, он добавил: — Хотя… нет. Просто нам пришлось действовать в сжатые сроки. Так или иначе, если хочешь быть моделью, нужно быть готовым к подобному.

Я недовольно посмотрела на спутника.

— Сколько ещё раз мне сказать, что я не хочу. Это вы втянули меня в это.

— Согласен, — немного смущенно ответил мужчина, — паршивый аргумент…

За кулисы начали заходить модели с первого прохода. Летняя коллекция. Слава богу, я не попала в их ряды, иначе пришлось бы и вовсе разгуливать полуголой, демонстрируя сотням зрителей все неприкрытые части тела.

— Михаил Антонович, можно вас! — послышался знакомый голос начальника. Босс вошёл со служебного входа и занял свою стандартную позу — сложив руки в карманы, надменно наблюдая за работниками, которые не обращали на него никакого внимания.

— Идём, — дёрнул Михаил.

— Что?! — удивилась я. — Я не пойду.

— Идём, — настойчиво повторил мужчина.

— Я… не хочу… — только и смогла прерывисто объяснить я. Хотела было сказать, что не хочу общаться с этим тираном, но не хватило ни времени, ни слов. Ноги сами понесли меня к боссу, под напором тянущего Михаила. Как говориться, я поплыла по течению. Этим, собственно, я и занималась последние пару лет…

Как только мы подошли, Герман Дмитриевич одарил меня коротким невозмутимым взглядом.

— Нужно заменить её, — кивнул он на меня.

— Герман, это же главное условие наших новых коллег! — возмутился Михаил.

— Мало ли, чего они хотят. Они не знают, что это будет провал.

— Они прекрасно знают, что Вероника не модель. Думаю, они понимают все риски.

— Она здесь только потому, что они думают, будто эта деревенщина — моя сестра! — неожиданно разозлился босс.

От таких слов разозлилась и я. Как это он может называть меня деревенщиной?! Да какое вообще право он имеет?!

— Простите? — переспросила я. — Как вы сказали? Деревенщина?

Герман Дмитриевич, ни разу не посмотревший в мою сторону до этого самого момента, вдруг обернулся ко мне. Я тут же почувствовала давление. Одним его взглядом можно было ломать кирпичи и рушить чужие судьбы. С судьбами, кстати, он и так справлялся неплохо…

— Что-то не так? Я не прав? — издевательски поинтересовался начальник.

— Не прав! — я вырвала руку, до того находившуюся в плену Михаила Антоновича.

Босс усмехнулся.

— Золушка поверила в то, что она принцесса, — глядя в сторону продолжил измываться начальник.

— Вы ведь сами это устроили! — напомнила я. — Если бы не вы и ваши идиотские придумки, меня бы здесь не было! Так к чему теперь строить из себя невиновного?

— Миша, — впервые я поймала себя на мысли, что босс обращается к кому-то не на официальном языке. — Пожалуйста… — впервые я увидела, как он теряет контроль над ситуацией, желая поскорее избежать проблемы, — сделай так, чтобы она не вышла.

— Герман! — удивился Михаил Антонович, — Ты же знаешь, что это невозможно!

— Эти европейцы с ума меня сведут.

Я улыбнулась, глядя на то, как тает твёрдая стена невозмутимости. Босс превращался в обычного человека прямо на глазах.

— Герман Дмитриевич, — вдруг сказала я, — не беспокойтесь, всё будет хорошо. Я справлюсь.

Единственное, что я подумала после того, как сказала это — «что я вообще такое несу?». Справлюсь? С каких пор? Наверное, именно сейчас, когда впервые увидела его слабость, неготовность. Ледяной король показал свою человечность. Интересно, на сколько он далёк от своего образа в личной жизни? У него вообще есть личная жизнь? Боже! И почему я об этом думаю?

— Говорите, что делать? — твердо объявила я с поднятой вверх головой.

Герман Дмитриевич замер. Какое-то время он смотрел то на меня, то на Михаила, после чего замотал головой, вынул руку из кармана и указал ею на моделей.

— Готовьтесь к показу. Девушки вам всё объяснят.

— Вот и прекрасно, — обрадовался Михаил.

Взявшись двумя пальцами за переносицу, Герман Дмитриевич прикрыл глаза.

— Это просто сумасшествие какое-то…

Вот тут я с вами полностью согласна, господин начальник.