Мифы о боли. Слабонервным не читать!

Светлана Силантьева, 2000

Душевная боль – что может быть страшнее? А физическая – это так же плохо? Что делать, как пережить страдания, если боль причинили незаслуженно? Или ранят близкие люди?

Убей Кристину!

1

Погода стояла чудесная. Даже слишком. Не подобающая случаю. Да и вообще, всё было как-то неправильно. Гроб — хлипкий, покойник — довольный, вдова — задумчивая.

Следователь Терёхин, по совместительству ближайший друг покойного, вслед за остальными взял горсть сухой земли и кинул в могилу. Замер, прислушиваясь к гулкому стуку земли о крышку гроба. Через минуту его бесцеремонно оттеснили в сторону — проводить покойного пришла тьма народу. Как же! Сам генеральный директор завода железобетонных конструкций упокоился!

Вернее, упокоили его, сердешного. Помогли, так сказать, встретиться с праотцами до срока. Фокин Юрий Михалыч, тридцати пяти лет отроду, был застрелен собственной секретаршей у себя в кабинете. Охрана даже дёрнуться не успела. Ну хоть повязали убийцу да пистолет отняли, не дали покончить с собой. Вот она, сермяжная правда.

Терёхин встал рядом с вдовой и взял её под руку. Женщина была на сносях. Вот-вот должен был родиться долгожданный наследник многомиллионного состояния. Десять лет супруги Фокины обивали пороги лучших клиник, как российских, так и зарубежных. Десять лет и шесть неудачных попыток ЭКО, пока, наконец, седьмая не сработала.

Терёхину вдруг вспомнился день, когда Юрий собрал их у себя в кабинете и достал из ящика первую бутылку дорогущего коньяка. Как, счастливые и пьяные в хлам, они скупили цветы во всех ближайших цветочных палатках и поехали в клинику поздравлять Марину. Вспомнил, как ввалились в приёмный покой и как ругалась на них санитарка у входа, а Юра в ответ на её ругань полез к ней с объятьями и пьяными поцелуями. То-то бабулька порадовалась на старости лет!

А теперь Марина с посеревшим осунувшимся лицом в чёрном балахонистом платье наблюдает, как два молодых крепких парня споро закапывают гроб с её Юрочкой.

— Возлагайте цветы, — тихо скомандовал один из парней. Люди начали вереницей подходить к свеженасыпанному могильному холму и класть венки и цветы. Парни тут же деловито поправляли ленточки на венках, а букеты гвоздик и роз выкладывали красивым веером.

Наконец церемония возложения закончилась. Народ расселся по автобусам и автомобилям. Ещё предстояли поминки в самом дорогом ресторане города.

— Терёхин, — от тихого хриплого голоса Марины следователь вздрогнул, — помоги подойти. Хочу с Юрочкой наедине попрощаться.

— Идём, конечно, — Терёхин одной рукой приобнял Марину за талию и почти пронёс её на себе к могиле друга.

На месте женщина отстранилась от Терёхина.

— Спасибо, Коленька. Оставь. Я одна хочу побыть.

Терёхин с тревогой заглянул в лицо Марине. Держится! Да она всегда сильная была. Кремень! Что бы ни случилось — ни слезинки, ни повышенного голоса, ни грубого высказывания. Всё сдержанно, разумно, с лёгкой уверенной улыбкой на красивом холёном лице. Все вопросы решаемы. Все желания исполнимы. Всё ей по плечу. Даже весть о смерти Юры встретила с каменным лицом — волноваться ей нельзя. Ребёночка поберечь надо. Юрочка ведь так его хочет!

Сделал несколько шагов назад и напряжённо замер, готовый в любую минуту прийти на помощь вдове друга.

Марина несколько мгновений молча стояла, а потом рухнула на могилу мужа. И завыла, запричитала так страшно, что у Терёхина волосы стали дыбом и перехватило дыхание. Но двинуться с места он не мог — словно невидимая сила удерживала его на месте, пока женщина изливала своё горе.

Наконец рыдания стихли.

— Терёхин, убей эту тварь, — страшный глухой голос Марины нельзя было узнать. — Женщина всё ещё обнимала могильный холм и щекой прижималась к венку. — Терёхин, слышишь! Убей её! Я знаю, ты можешь!

Следователь отмер, в два шага преодолел расстояние до могилы. Марина подняла голову и посмотрела на него затуманенным взглядом.

Лицо её было страшным.

Решительным.

— Убей её! Слышишь? Убей!

— Пойдём, Мариночка! — Терёхин поднял хрупкую, почти невесомую женщину. — Ты сама не понимаешь, что сейчас говоришь.

Марина вырвалась из рук следователя и топнула ногой. Огромный живот заколыхался под чёрным балахоном, перепачканным могильной землёй. Ладони сжимались и разжимались в кулаки в такт словам, ноздри раздувались. От бледности на лице не осталось и следа. Сейчас оно было багровым.

— Убей её! Я всё знаю про ваши грязные делишки! Я всё знаю про вашу шайку-лейку! Вы и не такое проворачивали! Убей её или я сделаю это сама!

— Мариночка, успокойся! Не надо так! Ты ребёночку навредишь!

— Ааааа! — дико завыла женщина. — Про ребёночка вспомнил! Мразь, мразь, мразь! Ты первый узнал, что мой Юрочка сношается с этой шлюхой, и ничего не сделал! И она убила его! Ааааа! Теперь ты обязан убить её! Вы думали, что я ничего не знаю? Знаю всё про вас! Ааааа! Юрочка, любимый мой, хороший мой! Аааа! Как же мне жить без тебя, родненький мой? Аааа!

Терёхин беспомощно огляделся по сторонам. Процессия автобусов и автомобилей уже выезжала из ворот кладбища. У часовни осталась только машина Марины, на которой он привёз вдову на похороны. Слава богу, кажется, никто не видит и не слышит истеричные крики Марины.

Следователь решительно подхватил бьющуюся в истерике женщину и подтащил к машине. Щёлкнул центральным замком и открыл с пульта багажник — там должна быть аптечка. Всё ещё держа беснующуюся и рыдающую Марину под грудью, выше беременного живота, выудил пластиковую коробочку с красным крестом. Швырнул её на землю — бесполезная! Ещё пошарил в багажнике и, наконец, достал пластиковую бутыль с питьевой водой. Отвинтил синюю крышку зубами и плеснул в лицо Марине водой. Женщина тут же молча обмякла в руках Терёхина.

— Всё?

— Да, — Марина утвердительно кивнула. И уже своим обычным голосом продолжила:

— Живот болит. Дай попить. Нехорошо мне что-то, Коленька. Жарко.

Терёхин ослабил захват. Теперь он лишь слегка поддерживал за поясницу качающуюся в изнеможении женщину, не давая ей упасть.

— Может, в машину сначала сядешь?

— Давай, — послушно кивнула Марина. Терёхин осторожно устроил её на заднем сиденье и дал бутыль с водой.

Женщина жадно приникла к горлышку. Потом налила себе немного воды на ладонь и смочила лицо.

— Ну как ты? — Терёхин с тревогой всматривался в лицо Марины, ища в нём признаки надвигающейся новой истерики.

— Нормально. Спину ломит. Прилечь хочется.

— А ты ложись! Машина большая. Давай пиджак подложу.

Терёхин быстро скинул пиджак, свернул и осторожно устроил на нём голову Марины.

— Спасибо! — лицо женщины разгладилось.

— Поехали, что ли? — он приготовился закрыть дверь машины.

— Терёхин!

— А?

— Погоди.

— Что такое?

— Коль, ты хорошо меня знаешь?

— Ну? А что? — Терёхин напрягся, всё ещё держась за ручку двери.

— Нет, Коленька, не знаешь ты меня. И никто не знает. Даже Юрочка не знал меня настоящую.

Огромные голубые глаза Марины снова наполнились слезами. Но женщина сдержала рыдания и продолжила:

— Если я хочу чего-то, то всегда получаю. Всегда! Понимаешь? — она погладила большой живот. — Так вот, если ты не убьёшь эту тварь, то я сделаю это сама. Доберусь до неё где угодно. И ничего ты мне не сделаешь. Понял? И никто мне не сделает!

— Хорошо, Мариночка, — кивнул следователь, — мы с тобой обсудим это позднее. А сейчас пора ехать, пока нас не хватились. Только сплетен тебе сейчас не хватало. Городок у нас небольшой, разговоров не оберёшься.

— Начхать мне на сплетни и пересуды, — зло рявкнула Марина. — Поехали.

Из протокола допроса:

Степанова Кристина Олеговна, 1991 года рождения; паспорт; проживающая по адресу; личность установлена.

Вопрос следователя (В.С.):

— Кристина Олеговна, поясните, как, где, при каких обстоятельствах вы познакомились с Фокиным Юрием Михайловичем?

Ответ подозреваемой (О.П.):

— Мы с Юрой, Юрием Михайловичем Фокиным, познакомились в ночном клубе. Точно дату не вспомню. Прошлым летом. В конце июля. Кажется. Он предложил подвезти меня до дома. А что тут такого? Я и согласилась.

В.С.: — Сколько раз это было?

О.П.: — Не помню. Много раз.

В.С.: — Дальше как развивались ваши отношения?

О.П.: — Ну, как обычно в таких случаях. Сначала он просто меня до дома подвозил. Потом пригласил в клуб, потом в ресторан, потом на съёмную квартиру. Ну так мы и встречались. А потом он сказал, что ему нужна новая секретарша. Спросил: «Хочешь?» Ну, я и согласилась. А чего мне терять? Мужик он видный, зарплату хорошую пообещал.

В.С.: — Что входило в ваши обязанности?

О.П.: — Чай, кофе гостям принести, передать документы на подпись. Забрать документы, которые Юрочка, Юрий Михайлович, уже подписал, и передать их помощнику, Новицкому Роману Георгиевичу.

В. С. — Как долго вы у него проработали?

О.П.: — Да пока он не узнал, что жена его, Маринка, забеременела. Это в ноябре было. Юрочка тогда как с ума сошёл. Сказал, чтобы убиралась я. И конверт с деньгами кинул мне на стол. Сказал, чтобы через пять минут духу моего уже не было в его офисе.

В.С.: — А вы что сделали?

О.П.: — Я сначала ничего не поняла. Потом заплакала и стала умолять не бросать меня. Ведь мы так любим друг друга. Юрочка мне говорил, что скоро бросит свою старую жену, потому что она родить ему не может. А я рожу ему ребёночка. Я молодая, сильная. Но он слушать меня не стал. Приказал охране выставить меня из офиса. Я только деньги и успела со стола схватить.

2

Несколько месяцев до похорон

— Мариночка! У меня для тебя подарок! — весело закричал Юрий с порога, едва войдя в дом. — Иди сюда скорее!

— Иду! — Марина вышла к супругу, кутаясь в тёплую длинную кофту. Беременность была ещё не заметна — третий месяц всего. Но женщина вся светилась от счастья. Такого долгожданного.

— Одевайся! — он уже держал в руках шубку жены. — Скорее!

— Вот нетерпеливый! Иду!

Супруги вышли во двор их загородного дома. Уже опустились ранние зимние сумерки, и посёлок освещался фонарями и яркой новогодней иллюминацией.

— Закрой глаза! И пойдём!

— Закрыла! Только как я идти буду? Упаду ещё!

— Не упадёшь! Я тебя поведу! — Юрий встал за спиной супруги и закрыл ей лицо своими руками. С хохотом они дошагали до белого внедорожника, стоящего у центральных ворот. Автомобиль был обклеен блестящими разноцветными бантами. На капоте сидел огромный плюшевый медведь, держащий в лапах бархатное красное сердце.

— Опа! — Юрий убрал руки с глаз супруги.

— Вот это да! — радостно захлопала в ладоши Марина. — Спасибо, милый!

— Нравится машина?

— Конечно!

— Ну поцелуй скорей папочку!

— Будущего папочку, — ласково поправила Марина супруга и нежно поцеловала в губы.

— Марина, смотри, что у медведя в лапах.

— Юр, ты же понимаешь, сама я никак не достану. Давай ты.

Юрий снял медведя с капота и поднёс к жене.

— Вау, смотри, Марин, а сердце-то с секретом! Там кармашек! Давай посмотри, что в нём?

Женщина сунула руку в кармашек на сердце и достала красную бархатную ювелирную коробочку.

— Юра, ты с ума сошёл! — в радостном предвкушении воскликнула Марина.

— Открывай скорей!

Женщина нажала на кнопочку. Коробочка открылась, являя взору вместо кольца клочок серой бумаги. Юрий застыл в недоумении всё ещё с плюшевым медведем в руках.

Марина достала бумажку, развернула и стекла в обморок. Прямо в сугроб.

Юрий отшвырнул медведя. Присел, выхватил записку из руки жены и сунул её в карман дублёнки. Потом поднял супругу на руки и занёс в дом. Пока снимал шубку и укладывал на диван, она пришла в себя и тихонько заплакала. Юрий редко видел свою жену плачущей. Очень редко. По пальцам можно пересчитать. И от этого её тихий плач показался ему предвестником несчастья. Защемило сердце.

— Милая, я ничего не понимаю! Там должно было быть кольцо с бриллиантом. То самое, которое тебе понравилось на прошлой неделе.

— Там написано, там написано, — всхлипывала Марина, уткнувшись в ладони.

Юрий достал бумажку из кармана. Развернул. Всего несколько слов:

«Юра любит меня. А ты и твой ублюдочный ребёнок скоро сдохнете».

В голове у мужчины помутилось. Он сразу догадался, кто автор записки. Кристина так и не успокоилась. Маленькая дрянь! И как она только сумела подсунуть бумажку? Эх, жаль охрану отпустил. Решил дать ребятам выходные на Новый год.

— Бред какой-то! Мариш, наверное, это кто-то неудачно подшутил. Или напутал. Новый год ведь! Пьяных полно. Вон, у всех соседей, в каждом дворе гулянка. Гостей из города понаехало, понапились все, вот и сходят с ума. — Юрий снял дублёнку, незаметно сунув бумажку во внутренний карман. Чуть позже он разберётся с этой маленькой дрянью. А пока надо жену успокоить. А то чего доброго от волнения скинет ребёнка.

— Это не шутка! Я чувствую! Юрочка! Страшно мне! Ведь так долго ребёночка ждали! Боюсь снова потерять малыша. Больше не могу пытаться. Сил моих нет!

Марина жалобно посмотрела на мужа, ища у него поддержки.

Юра сел рядом с женой на диван и обнял её.

— Не волнуйся. Всё хорошо. Это просто чья-то глупая шутка. Скоро все протрезвеют и всё будет хорошо. Ты родишь хорошенького мальчика, и мы назовём его Александром. В честь Александра Македонского.

Но ничего хорошо не стало.

Из протокола допроса:

В.С.: — Кристина Олеговна, поясните, каким образом вот эта записка с угрозами попала вот в эту коробочку?

О.П.: — Когда Юрочка выгнал меня так грубо из офиса, я сразу поехала домой. Обидно было. Что Маринку он так и не бросил, хотя и обещал. А через некоторое время я узнала, что беременная я. От Юрочки любимого. И не справедливо получается. У Маринкиного ребёнка, значит, и богатство будет, и отец. А мы с ребёночком бедными должны оставаться. Это разве справедливо, господин следователь? Скажите!

В.С.: — Давайте вернёмся к записке. Вы сами, Кристина Олеговна, пришли к мысли подкинуть записку или кто подсказал?

О.П.: — Да никто мне не подсказывал! Сама догадалась. По телевизору кино посмотрела, как девушка решила, что не оставит своего любимого. Будет добиваться его любви.

В. С. — Ну как, добилась?

О.П.: — Конечно! Она ему записки писала, машину царапала, с женой разговаривала и в конце концов завоевала его. Вот и я так же решила действовать. Чтобы справедливость восстановить. Так вот. Я же секретаршей была Юрочкиной. Расписание его хорошо знала. И холопов его тоже знала. Кто куда по каким делам ездит. Кому Юрочка деньги даёт в банк отвезти, кому поручает начистить морду нечестным поставщикам.

В каких магазинах любит Юрочка отовариваться — я тоже прекрасно знаю. Ведь он меня за продуктами посылал. Ага. Так вот я последила за Юрочкой и его женой несколько дней. И узнала, в каком загородном посёлке он имение прикупил. Ну а про машину и медведя с кольцом и совсем просто было узнать.

В.С.: — Какую цель вы преследовали, Кристина Олеговна, данной запиской? И кстати, где кольцо?

О.П.: — Я хотела, чтобы Маринка поняла, что Юрочка только меня любит. А кольцо я продала и одежду купила себе и будущему малышу. Он же сын богатого отца. Не следует ему в обносках щеголять. Да и мне питание правильное нужно, витамины там всякие для ребёночка.

В.С.: — Понятно. Как вы считаете, цель была достигнута?

О.П.: — Нет. Маринка в Юрочку моего ещё больше вцепилась. И он с ней прям весь сю-сю да сю-сю. Тфу!

В.С.: — И что вы предприняли дальше?

О.П.: — Увидела я их в продуктовом. Милуются. Икру, сырок, сёмгу да масло покупают. А у меня деньги от продажи кольца уж к концу подошли. С голодухи живот подводит. На работу не берут — весь город в курсе, что меня Юрочка с работы попёр за непристойное поведение. Ага. Я одна непристойная, а он белый и пушистый. Прям ни разу со мной не сношался в кабинетике своём богатеньком. Ага. Сама я, типа, юбку задирала и на него, несчастного и беспомощного, нападала. Ага. Насиловала прям. Конечно. А он даже и участия в этом не принимал. Молча так сидел. Вот увидела я тогда их в магазине, и зло меня взяло. Ну почему ей всё, а мне шиш, да и тот без масла? Не, я по справедливости хочу. Вот тем же вечером я ещё одну записку написала и Маринке подкинула. Вот эту. Да. Ну и машину её поцарапала, колёса проколола. Признаю. Я тогда в аффекте была.

Я Маринкину машину белую ещё два, нет, три раза царапала, пока Юрочка не продал её.

В.С.: — Скажите, а лично вы общались с Юрием Михайловичем наедине после встречи в магазине? Когда? При каких обстоятельствах?

О.П.: — Нет. До того дня не встречались. Я знала, что его охрана на меня охотится. Но я умная, хорошо спряталась. У бабки в деревне жила, в области. Ну а когда живот бабка заметила, то прогнала меня сразу. Вот я и решила к Юрочке в офис явиться и про ребёночка сказать.

В.С.: — Оружие у вас откуда?

О.П.: — У нас когда с Юрочкой любовь ещё была, он меня к себе привозил, на квартиру, пока его жена по клиникам да курортам таскалась. Так вот, он своей коллекцией оружия хвастался. И даже пострелять возил за город. Юрочка говорил, что оружие у него старинное и с ним надо осторожно. Мне тогда один пистолетик понравился. Красивенький такой. Юрочка тоже его очень любил. Вот я и прихватила его потихоньку, когда в последний раз стрелять ездили. На память. Не знала я, что пистолетик заряжен. Попугать хотела. Не хотела убивать! Думала, приставлю к своей голове, скажу, что застрелюсь и ребёночка его убью, если Маринку не бросит и ко мне не вернётся. А оно вон как вышло!

В.С.: — Давайте поподробнее. Вы, Кристина Олеговна, утверждаете, что не знали, что пистолет заряжен?

О.П.: — Да. Не знала. Юрочка говорил, что у пистолетика дефект какой-то. Но я не знала, что от резкого движения он может выстрелить. Я ведь попугать только хотела.

В.С.: — Я вас правильно понимаю, что пистолет вы украли у потерпевшего в сентябре прошлого года?

О.П.: — Не украла! Что вы такое говорите! На память взяла!

В.С.: — То есть, если я вас правильно понимаю, Кристина Олеговна, вы знали, что Юрий Михайлович не предполагал продолжать с вами интимные отношения, а уж тем более скреплять их узами брака?

О.П.: — Ничего подобного! Юрочка любил меня и собирался бросить жену.

В.С.: — Но ранее вы поясняете, что пистолет взяли на память. Разве это не предполагает того, что вы знали о намерении потерпевшего прекратить ваши отношения? И именно поэтому и взяли пистолет, как вы утверждаете, «на память». Так с какой целью вы взяли пистолет у потерпевшего?

О.П.: — Не надо меня путать. Юрочка любил меня, а не эту свою бесплодную корову!

В.С.: — Попрошу вас воздержаться от уничижительных характеристик. Ещё раз спрашиваю. Где и при каких обстоятельствах вы получили оружие?

О.П.: — Я всё сказала. Повторять не буду.

3

Терёхин оторвался от чтения протокола допроса Кристины. Ой, сколько же нестыковок!

Во-первых. Как выяснилось после ареста, девушка не была беременна. Да, она сильно поправилась. Но наличие большого живота ещё не означает наличия ребёнка в нём. Как объяснил психиатр, у Кристины развилась так называемая ложная беременность. Девушка просто внушила себе, что беременна, а тело подстроилось. Вот такой вот феномен.

Во-вторых. Откуда у неё оружие? Ведь такого пистолета у друга в коллекции точно не было. Уж он-то знает. Сам помогал регистрировать оружие и учил им пользоваться. Да и с другими коллекционерами знакомил. Так что байка про пистолетик на память — чушь полная.

В-третьих. Почему охрана пропустила Кристину в кабинет к Юре? Какого чёрта они несут? В туалет ходили сразу оба? В нарушение инструкции? Бред какой-то.

Ну допустим, охрану подкупили или шантажом заставили пропустить к Юре. Но тогда кто это устроил?

А самое главное — откуда у девушки оружие? Да ещё переделанное таким образом, что предохранитель не срабатывает, а спусковой крючок легко нажимается.

Терёхин достал из сейфа пакет с пистолетом, надел одноразовые перчатки. Вынул пистолет и поднёс ближе к лампе, чтобы рассмотреть как следует. Эксперт по оружию сказал, что даже если обойма выскочит, то один патрон всё равно останется в стволе. Ну-ка, попробуем. Из того же пакета Терёхин достал обойму, убедился, что в ней есть патроны, — он уже знал, что из восьми осталось семь. Вставил в рукоять до щелчка. Очень громкий щелчок. Так не положено.

Терёхин осторожно вынул обойму. Пересчитал патроны — шесть. Значит, седьмой остался в стволе. Да, такую модификацию не сделаешь на коленке. Тут очень знающий мастер по оружию нужен, да с инструментами хорошими. Значит, пистолет переделан под заказ. Чтобы выстрел был произведён в любом случае. Выходит, это не убийство по неосторожности.

Заказал кто-то нашего Юрочку. А дурочку Кристину просто грамотно обработали и подослали к нему. Даже если бы она себя застрелила, а не его, то, видимо, Юрий должен был понять, что это ему послание. И от кого — тоже наверняка бы понял.

Только вот кто заказчик? Кому это выгодно?

Терёхин аккуратно вынул патрон из пистолета, упаковал всё в пакет и спрятал в сейф. Задумался. Заварил себе чашку чая и снова взялся за бумаги.

Из протокола допроса:

В.С.: — Давайте с вами вернёмся ко дню убийства. Итак, расскажите по порядку, с самого утра.

О.П.: — Я как от бабки вернулась из деревни, всё боялась, что на квартиру охранники Юрочкины нагрянут. Поэтому сняла себе накануне другую квартиру. И даже вещи успела перевезти. Так что устала очень и проспала почти до самого обеда.

В.С.: — Точно можете время назвать?

О.П.: — Ну, часов в одиннадцать еле встала. Беременным-то ох как плохо вставать. Я бы ещё поспала, но телефон заиграл. Мать звонила.

В.С.: — Так. Хорошо. Сколько вы с матерью говорили, о чём?

О.П.: — Да ни о чём таком. Как дела? Есть или нет деньги. Какие планы на будущее? Ну и поругались чуток. Мы в последнее время постоянно из-за Юрочки ругались. Мать не хотела, чтобы я с ним жила. Не нравился он ей. Говорила, женатик он, поматросит и бросит. Но я люблю Юрочку и знаю, что он не такой. Он скоро бросит свою Маринку и женится на мне. Вон у меня живот какой большой. Скоро уж ребёночек родится. Юрочка обязательно его признает. У меня-то точно малыш от Юрочки, а Маринка неизвестно ещё от кого нагуляла, пока по санаториям ездила.

В.С.: — И всё же давайте вернёмся ко дню убийства. После разговора с матерью что было?

О.П.: — После я завтракать пошла. Потом села телевизор смотреть. Там Юрочкин завод показывали, интервью он давал. А потом его поздравлять начали, что, значит, ребёночек будет. А я и не заметила, что пистолет Юрочкин в руке держу. Я ещё удивилась — откуда он взялся. Я же вроде из чемодана его ещё не доставала. Заплакала я от несправедливости. Маринке, значит, и муж, и богатство, и ребёночек. А мне что? Вот я и решила к Юрочке в офис пойти и про своего ребёночка рассказать. Признаться, что беременная я от него. А пистолет для храбрости взяла. В сумочку свою положила, нарядилась, накрасилась и пошла.

В.С.: — Как в офис прошли?

О.П.: (после длительной паузы) — Не помню я. Помню, как в стеклянные двери вхожу и пистолет к своему виску приставляю. А потом сразу Юрочкины глаза. Он так удивился, так обрадовался, когда меня увидел. А как я про ребёночка сказала и что застрелиться хочу, так он сразу вскочил и ко мне кинулся. Обнять, наверное, хотел. Я его тоже обнять хотела. Но тут этот дурацкий пистолет у меня в руке выстрелил. И стало темно. Ещё помню, как охранники прибежали, кричали что-то. А потом уже помню, как сюда меня везли в полицейской машине.

В.С.: — И всё? Может, что-то ещё вспомните, Кристина Олеговна?

О.П.: (после длительной паузы) — Нет. Ничего. Плохо мне. Ведь я беременная. Отпустите меня уже домой. Не хотела я Юрочку убивать. Люблю я его.

В.С.: — Хорошо. На сегодня всё. Прочитайте и подпишите.

4

Марина собиралась ехать в больницу — пришло время родов, когда в домофон городской квартиры позвонил Терёхин. Марина нажала на кнопку, впуская гостя.

— Привет!

— Привет! Я в роддом. Вот, вещи собираю.

— Не вовремя я. Ну да ничего не поделаешь. Марина, я всё знаю.

Женщина изумлённо уставилась на следователя.

— Что знаешь?

— Это ты убила Юру.

Марина зло поджала губы. А потом процедила:

— Какого чёрта? Чего несёшь? Спятил? Моего Юрочку убила Кристина. Бывшая любовница, обезумевшая от ревности.

— А вот и нет, Мариночка. Я раскусил твой план. Хоть и не сразу. Умно, очень умно. И подсказку дала мне ты сама. На кладбище.

Женщина схватилась за живот и со стоном опустилась на пуфик, стоящий у входной двери.

— Да, я понимаю, что не вовремя, но тебе придётся меня выслушать. И прямо сейчас. Ты правильно сказала — мы о тебе мало что знали. А ты, голубушка, оказывается, тёмная лошадка. Пока Юрка твой с друзьями завод поднимал и деньги делал, ты сумела втихаря выучиться на психиатра. А ещё посещала курсы по всяким там психотехнологиям, гипнозу и тому подобному. Ты умудрилась на подставное лицо открыть медклинику, предоставляющую, помимо ЭКО, и услуги других специалистов. В том числе и психотерапевта. Так что доступ к рецептам на волшебные зелья у тебя был. Это помимо твоих знаний и умений. Ты прекрасно знала, что твой драгоценный Юрочка не воздержан в своих желаниях. Ты, видимо, посчитала унизительным привязывать к себе мужа при помощи всяких там НЛП и гипнозов. Тебе хотелось чистой, нормальной любви. И кто тебя за это может осудить! А его случки с Кристиной стали для тебя последней каплей. Особенно когда эта маленькая дрянь начала тебе угрожать и утверждать, что тоже беременна от твоего мужа. Это же прямая угроза наследству и ребёнку. Вдруг в Юрочке взыграет отцовское чувство и он разделит капиталы между твоим сыном и бастардом Кристины? Нет, не для этого ты столько лет пыталась забеременеть! Не для этого ты столько лет терпела измены мужа. Я так полагаю, что с твоими обширными связями тебе не составило труда найти спеца, чуть модифицировавшего пистолет Юрочки, который он по случайности забыл зарегистрировать.

Марина встала, придерживая рукой живот:

— Коленька, всё это, ну почти всё, ерунда. Ну выучилась на психиатра и что тут такого? Подумаешь! А Юрочку я не убивала! Так что давай не будем ссориться. Мы ведь знаем друг друга с детских лет. Разве я способна на убийство! Ай! Как больно!

— Воды давно отошли?

— Час назад.

— Ну тогда у нас есть ещё время для разговора.

— Ну давай, вещай дальше, — снова опустилась на пуфик Марина. И ухмыльнулась вдруг так зло и неприятно.

— Как ты встретилась с Кристиной, я думаю, не важно. Важно то, что ты поняла, что девушка психически не совсем здорова. И каким-то образом заманила в свою клинику. Там ты обработала её с помощью психотропных препаратов и внушила, что она должна застрелиться на глазах у Юрочки. Тот не дурак, сразу бы понял, кто автор самоубийства. И впредь поостерёгся бы ходить налево. А то мало ли кто ещё от него забеременеет. Ведь ты, при всём своём уме, не догадалась отправить Кристину к гинекологу и приняла её состояние за реальную беременность. А дальше дело техники. Надоумить у бабки в деревне пожить дело плёвое. Потом снова в город выманить. Правда, пришлось потратиться и снять новую квартиру Кристине.

Но оно того стоило. Квартирка на первом этаже, с отдельным входом. Ты, Мариночка, слишком недоверчива, чтобы поручать кому-либо такие деликатные дела.

Поэтому решила всё сделать сама. У нас есть видеозапись с камеры наблюдения, как ты входишь и выходишь из подъезда, где находится квартира Кристины. Только ты не ожидала, что всё пойдёт не так, как ты задумывала. Хотя, если задуматься, такой вариант развития событий тебе тоже на руку — ты единственная наследница Юрия.

Думаю, это ты прислала охранникам в офис пиццу со слабительным — мы ищем доказательства. И да, признаюсь, пока не нашли.

Когда они ушли в туалет, Кристина свободно вошла к Юрочке. Там она сделала в точности всё, на что ты её запрограммировала. Вот только Юркину реакцию ты не правильно просчитала — он кинулся спасать Кристину. И сам напоролся на пулю. Вот такой был наш Юрий Михайлович. И если бы ты хорошо знала своего супруга, то поняла, что он не даст застрелиться у него на глазах беременной, хоть и бывшей, хоть и надоевшей девушке. Вот так, Мариночка. Вот так.

— Хорошая история. Интересная. Но мне уже пора, Коленька. Ехать рожать Юрочкиного наследника.

Женщина встала и взяла сумку с вещами. На её изумительно красивом лице отражались боль и тоска. Она твёрдо посмотрела в глаза Терёхину и тихо сказала:

— Коля, будь другом, убей Кристину. Это она застрелила моего любимого мужа. Какой бы он ни был — я его любила, а он любил меня. Я это точно знаю. Так что убей Кристину. Отомсти за меня, Коленька. И за нашего с Юрой долгожданного ребёночка. Я знаю, ты это можешь. И друзья твои могут. Я всё про вас знаю. И могу доказать — документы у меня. Спрятаны в надёжном месте. Мне их Юрочка отдал ещё в прошлом году. Да и много чего рассказывал про вас. Убей Кристину, и я все доказательства тебе отдам. А мои рассказы без подкрепления документами ничего не стоят, ты же это прекрасно понимаешь.

Марина открыла входную дверь — там как раз из лифта выходил её личный охранник. Он взял из её руки тяжёлую сумку и подхватил под локоток, помогая войти в лифт.

Терёхин захлопнул дверь квартиры и устало привалился к косяку.

Какая женщина! Какая женщина!