Пройти по исчезнувшим мирам

Светлана Семёновна Осипова, 2021

В книге представлены 101 коротких или не очень рассказов, заметок, эссе, которые по дневниковым записям и воспоминаниям приглашают пройти по путям-дорогам в те времена, когда мне довелось там побывать. Времена изменились, и теперь все мои путешествия – путешествия по исчезающим (точнее, исчезнувшим) мирам. За годы 1941 – 2007 мне довелось, вольно или невольно, побывать в разных краях, от Подмосковья до Средней России, Заволжья, от Прибалтики, Закарпатья и Измаила до глухой тайги Приобья и Прибайкалья и Колымских просторов, от гор и городов Крыма и Кавказа, Пред- и Закавказья, до предгорий Памира, Фанских гор, Иссык-Куля, городов Средней Азии, от Причерноморья до Кустанайских степей. Короткие поездки в Германию, Испанию, Хорватию, Грецию (п-в Халкидики).

1. Заводская окраина Москвы. Улица Восточная

В середине 30-х годов, когда мои родители переехали сюда, парк у Симонова монастыря был местом гуляний и отдыха. В пруду купались, в парке, заросшем, превратившемся в дикий лес, собирали грибы. Потом здесь устроили детский парк, прочистили и вырубили дикие заросли. В нашем послевоенном детстве и ранней юности мы любили приходить сюда. Остатки кирпичных стен создавали таинственную загадочность старого монастыря. От разрушающейся замшелой башни, вдоль кирпичной, тоже разрушающейся стены, столетние липы идут двухрядной уютной аллеей и разбегаются приветливой рощей вокруг старого, зарастающего ряской пруда. Между липами кое-где уютно устроились узорно-витые чугунные скамеечки со спинками.

В разрушающихся от времени башнях входы закрыты вмазанными решётками ограждений. В них проломаны лазы. Мы, немного страшась, пролезаем внутрь и успеваем ещё разглядеть сохранившиеся части росписей и надгробия ХIV — ХV вв.

Через несколько лет родители и воспитательницы решили, что пруд слишком требует их внимания на прогулках с детьми. А башни, так просто, опасны. Райсовет принял очередное решение. Пруд засыпали, оставив небольшой фонтанчик с бассейном, сделали горки и песочницу, беседку и качели, сказочные и спортивные строения. Входы в башни заново и плотно закрыли.

Какие-то намёки о хранившихся здесь раньше сокровищах, о мощах святых, их чугунных надгробиях, отправленных в переплавку, о том, что ДК ЗИС стоит на костях, о звуках колокола, возникающих из ничего — всё это сильно будоражило наше воображение. Нам хотелось проникнуть вглубь веков, разглядеть, что происходило здесь, что представлял собой загадочный Симонов монастырь до того, как превратился в развалины. Со временем разные кусочки, которые удалось выудить из разных источников, сложились в более или менее определённую картину.

Симонов монастырь, окраина древней Москвы, важное звено в оборонительном поясе Москвы. За его восточной стеной пролегла Восточная улица. Южной стеной монастырь раньше выходил на улицу Симоновская Старая Слобода, переименованную в Ленинскую Слободу. В этой части территории монастыря расположился завод ″Динамо″, поместивший свою компрессорную в полуразрушенной церкви Рождества, с которой начинался Старый Симонов монастырь.

Симонов монастырь был основан в конце XIV-го века, в сосновом бору на высоком берегу Москвы, одном из самых красивых мест Москвы. Основателем его считают племянника и ученика Сергия Радонежского Фёдора — духовника Дмитрия Донского. Земля для его постройки была подарена Сурожским купцом Стефаном Ховрой, (в будущем род Ховриных и Головиных). Духовный центр и крепость. Он постоянно достраивался, сгорал и разрушался, и снова строился и перестраивался. С монастырём связаны многие события российской истории. Не раз он отражал набеги орды и крымского хана. Часто приезжал и оставался здесь Св.Сергий Радонежский. В монастыре хранилась Тихвинская икона Божьей Матери, которой он благословил Дмитрия Донского на Куликовскую битву. В Симонов монастырь Дмитрий Донской привёз с Куликова поля тела воинов-монахов Родиона Осляби и Александра Пересвета (боярина Бронского).

Отсюда в течение веков вышли многие известные деятели православной церкви. Строительством и росписью занимались знаменитые зодчие и иконописцы. Здесь работал Максим Грек. Впервые в московской архитектуре новая монастырская ограда была возведена из нового тогда в Москве материала — кирпича. Производство его недалеко от Симонова наладил Аристотель Фиораванти. Монастырь пользовался покровительством старшего брата и сестры Петра 1, Фёдора и Марии Алексеевичей. На их средства была построена трапезная, её облицовка выполнена в особом стиле ″шахмат″ — имитации каменной огранённой кладки.

Колокольня монастыря славилась на всю Москву. В XIX веке на месте старой колокольни поставили новую. Огромная пятиярусная колокольня, у западной стены монастыря над излучиной Москвы-реки, была далеко видна вокруг. Самый большой из колоколов весил 16 тонн. На четвёртом ярусе были установлены часы. На среднем ярусе поместилось несколько церквей. Даже в летописях отмечен незаурядный колокольный звон старой колокольни.

Новой колокольней восхищался удивительный, великий звонарь Константин Сараджев. Ему доводилось иногда ему звонить на Симоновской колокольне уже после закрытия Симонова монастыря. Я, конечно, увлеклась, но не могу не привести его описание звона:

″Его удар повторялся приблизительно каждые 25 секунд... Он овладел мною; особенность этого колокола заключалась в его величественнейшей силе, в его строгом рычании, параллельно с гулом. Надо прибавить, что рычание это и придавало ему какую-то особую оригинальность, совершенно индивидуальную. Сперва, в самый первый момент был я испуганно поражён колоколом, затем испуг быстро рассеялся, и тут открылась передо мной величественная красота, покорившая всего меня и вложившая в душу сияющую радость. До сей минуты запечатлелся этот звук во мне! Оказалось, этот колокол был Симонова монастыря″.

Монастырский парк. Липовые аллеи, сосны и дубы, живописный пруд, вокруг которого склонялись до самой воды плакучие ивы. По преданию, ранее глубокое, озерцо Святое вырыл здесь сам Сергий Радонежский. Позднее оно превратилось в Лисьин пруд. А после того, как монастырь, его месторасположение и панорама окрестностей восхитили Н. М.Карамзина, и сюда он привёл свою героиню, бедную Лизу, пруд назвали Лизиным.

На кладбище монастыря были похоронены в течение многих веков известные на Руси люди. Сын Дмитрия Донского Константин, касимовский царевич Симеон Бекбулатович, митрополит Московский Иона, первый кавалер ордена святого Андрея Первозванного, соратник Петра I, Фёдор Головин; князья Мстиславские, Нарышкины, Шаховские, Загряжские, Муравьёвы, Н. Л.Пушкин, дядя поэта, поэт Д.Веневитинов, писатель С.Аксаков с сыном, композитор А. Алябьев, А.Бахрушин и др..

Вскоре после революции монастырь закрыли, потом, 1923 году открыли музей. Но в январе 1930 года, в годовщину смерти Ленина, были взорваны главный Симонов (Успенский) собор, близлежащие 4 церкви, колокольня, 2 башни, прилегающие к Москве-реке, и некрополь. Уцелело немного. 3 башни: в южном углу мощная шестнадцатигранная ″Дуло″ с высоким шатром и двухъярусной дозорной башней, пятигранная ″Кузнечная″ в юго-восточном углу и круглая ″Солевая″, в восточном. Сохранилась трапезная, часть кирпичных стен, какие-то хозяйственные постройки и часть парка.

На освободившейся территории в 1930–37 годах был построен Дворец Культуры Пролетарского района, перешедший в ДК"ЗиС", позже — "ЗиЛ".

Дворец Культуры расположен справа от наружной монастырской стены и трапезной. Т-образное строение составлено из 3-х частей, соединенных между собой переходами.

Детский сектор ДК был в левом заднем крыле строения, по соседству с трапезной. Чтобы попасть в Детский Сектор, надо пройти по узкому проходу между основным зданием ДК и трапезной.

В трапезной, разгородили множество крошечных комнат и во время войны заселили беженцами и погорельцами. Огромные людские муравейники, называемые коммунальными квартирами. Сквозь пыль веков просвечивает изысканная старинная облицовка. На её фоне, на многочисленных окнах болтается вывешенное для просушки разноцветное бельё, слышен детский плач, крики ругающихся, громкая музыка патефонов, из окон выплескивается жидкость отходов (ведь все удобства в конце длиннющего коридора, куда недосуг ходить). Мы тоже жили в"коммуналке", но эти — с длинными коридорами и множеством маленьких комнат, один туалет, одна кухня, один вечно текущий кран!

По дороге в Детский сектор я старалась поскорее проскочить этот неосвещённый, ужасный проход.

Множество детей близлежащего района и приезжавших издалека, находили в Детском секторе занятия по интересам в различных кружках и спортивных секциях. Танцевальный (классического и народного танца), музыкальные (народные инструменты, аккордеон, баян и, конечно, фортепиано и скрипка), хоровой, живописи и лепки. Умелые руки: техническое моделирование, изготовление разных машин и механизмов, авиамодельный и др.. Спортивные секции: гимнастика, акробатика, лыжная, конькобежная, лёгкая и тяжёлая атлетика, волейбол, баскетбол, футбол. И позади ДК свой стадион.

Для меня средой постоянного обитания были детская библиотека и Театральная студия.

В Театральной студии с 5-го класса, с сентября 1949 года, я дневала и ночевала. По воскресеньям здесь показывали прекрасные спектакли, куда мы прибегали, чуть не из детского сада. Потом, я и сама принимала участие в этих спектаклях.

Справа от Детского сектора находилось основное здание ДК. Их соединяли в двух этажах застеклённые галереи — переходы. Основное здание Дворца Культуры составлено из двух самостоятельных зданий, также соединённых между собой по второму и третьему этажу стеклянными галереями переходов. Парк перед ДК и двор Детского сектора сообщались арочно-колонадным проходом, находившимся под этими галереями. Та часть основного здания, которая также, как и Детский сектор располагалась на заднем плане, предназначалась для культурного развития рабочих ЗиСа и жителей района: всевозможные кружки и спортивные секции, аналогичные детским, и ещё бальных и классических танцев, лекторий и пр..

Позади ДК — свой стадион. Стадион, в основном, занимала любимая и знаменитая футбольная команда ″Торпедо″, за тренировками и играми (тогда ещё, товарищескими) которой приходили смотреть все желающие..

На втором этаже находился большой Бальный зал с колоннами и чудесным, зеркальным паркетом, где работала школа бальных танцев и часто устраивались балы. На балах и часто, на занятиях, играл духовой оркестр. Ну а на Новый год — Бал-карнавал! Нас в студии учили пластике движения, немного бальным и народным танцам. Когда были балы в Большом зале, нас, старших (класса с 7-го) студийцев, пропускали во взрослый сектор по галерее 2-го этажа. Мы попадали в Бальный зал ″изнутри″. Билеты были дорогими, но мы были"свои". Если был объявлен Бал-карнавал, нам разрешали воспользоваться костюмерной

За бальным залом всё правое крыло занимала большая библиотека-читальня, которая была связана с Ленинской Библиотекой, Политехнической, Некрасовской и др. библиотеками. Через читальный зал можно было заказать и получить любую книгу из этих библиотек. Вход сюда был отдельный, со своей огромной раздевалкой, повторяющей паркет и колонны Бального зала над ней.

На улицу выходило здание ДК (ножка от Т), в котором главенствовал большой кино — театральный зал (на 1200 мест), и куда вёл главный вход. Мы, студийцы, называли его"Большой сценой". Сцена театрального зала, была прекрасно оборудована, с вращающимся кругом (далеко не во всех профессиональных театрах они тогда были), гримёрными, и прочими необходимыми атрибутами театра и сцены. В обычные дни над сценой опускался экран, и зал становился кинотеатром. Довольно часто сюда приезжали театры Москвы со своими спектаклями и концертами. Иногда спектакли показывал драматический кружок взрослого сектора, но надо сказать, он не превышал среднего уровня самодеятельности.

Театральная студия Детского сектора тоже пользовалась"Большой сценой". Это был и показ спектаклей для зрителей, и праздничные закрытые вечера, когда собирались все настоящие и бывшие студийцы, многие из них уже стали профессиональными артистами. Из студии вышли такие артисты, как Вера Васильева, Георгий (Рена) Панков (Большой театр), Володя Земляникин, Вася Лановой, Валера Носик, Таня Жукова, Володя Попов, Алёша Локтев и др.. Преподавание театрального мастерства в студии было поставлено на высоком уровне, и спектакли тоже были на профессиональном уровне. Зал всегда был полон, билеты достать было трудно.

В Детском секторе у нас, Театральной Студии, на третьем этаже была своя, ″Малая сцена″, и перед ней зал, тоже малый, но с большим роялем, с таким же зеркальным паркетом и даже колоннами, как во взрослом бальном зале. На втором этаже были комнаты для занятий. Спектакли (бесплатные, по приглашениям, из школ и даже детских садов) и репетиции происходили здесь. Мы любили свой ″Малый зал″ и свою Студию. Даже уже сильно выросши из детского возраста, мы приходили сюда, на свои, студийные праздники или посидеть на репетиции. Установилась традиция устраивать Новогодний бал в первое воскресение Нового Года, когда собираются и нынешние и бывшие студийцы. Даже те, кто уже много лет не приходил в Студию, знают, что в первое воскресение Нового Года их ждёт праздничная встреча с друзьями.

Парк, библиотека, кинотеатр, театральные представления, стадион — всё здесь было для нас, детей и взрослых, своё, привычное, второй дом.

У центральных ворот ДК — трамвайные остановки, в обе стороны маршрутов. По Восточной улице идут трамваи №№ 12, 41, 46, 49.

Стоит пройти по их маршруту, чтобы даже сейчас разглядеть Симонов монастырь в системе оборонительного пояса Москвы. Направление в сторону ″центра″. Оставив справа бывший Камер-Колежский вал (Велозаводская улица), трамвай выходит на Симоновский Вал, слева Алёшинские и Крутицкие казармы, из-за которых выглядывает колокольня Крутицкого подворья, так любимой мной шатровой формы, и чуть дальше видна высокая колокольня Новоспасского монастыря, усыпальницы предков Романовых. Дальше, Крутицкий Вал, Крестьянская Застава, здесь маршруты разделяются. Прямо трамвай (№ 46) следует по Абельмановской, бывшей Покровской, а еще раньше Коломенской Заставе, Рогожским Валу и Заставе, ставшей Заставой Ильича. Стоит заметить, что перед Рогожским Валом вливается другой трамвайный маршрут, ведущий на Андроньевскую улицу, к Спасо-Андронникову монастырю, где работал и был похоронен Андрей Рублёв. Часть росписи сохранилась, и мы, девчонки, узнав об этом, пролезали в развалины увидеть древнюю красоту. Ответвление от Крестьянской заставы налево — на Воронцовскую улицу, к Таганке, Яузским воротам, и т.д.. В другую сторону по Восточной трамвай проходит до её конца, поворачивает направо по Ленинской Слободе, мимо завода ″Динамо″, поворачивает в 3-й Автозаводской проезд, выезжает к Райкому — Райисполкому (это от метро через площадь и слева), направо, на Автозаводскую улицу, к самому заводу, ко всем его проходным, к конечному кругу.

2-е минуты от ДК — и вот уже торец нашего дома.

Наш дом был расположен на Восточной улице. Точнее, это адрес у него такой: Восточная улица, корпус 4. На самом деле дом расположен на углу Ослябинского и 1-го Восточного переулков.

Ослябинский располагается параллельно Восточной улице. Восточные переулки, 2-й и 3-й, совсем коротенькие, бегут поперёк между ними. 2-й Восточный начинается напротив гаражных ворот Пожарной части, а 3-й — в конце Ослябинского, налево от нашего дома, выходит к воротам ограды ДК ЗИС. По правой стороне — большой дом, в котором аптека, на углу — магазин, продовольственный на 1-м этаже, где мы будем ″отоваривать″ свои карточки, когда они появятся, и на 2-м — промтоварный. Скользнув вдоль нашего дома налево, 3-й Восточный плавно перетекает в 1-й, и выходит к улице Ленинская Слобода (бывшая Симоновская Слобода), прямо напротив Велозаводского Колхозного рынка. В конце 80-х 1-й Восточный растащили по частям: частью присоединили к 3-ему, а ″загиб″, с переулком, куда он вливался, назвали Пересветов переулок.

Справа от рынка — поликлиники, для взрослых и детская, а ещё правее — наша школа № 501. От Ослябинского переулка до самой школы, вдоль Ленинской Слободы — неширокий, в 2 аллеи, симпатичный скверик. В нём, летом и зимой на лыжах, проходили занятия по физкультуре, по утрам мы бежали в школу, и в разное время прогуливались и прогуливали.

Вполне удобное пространство для проживания на окраине Москвы через 6 веков, после того как эта окраина образовалась.

Дворец Культуры ЗиС, на другой стороне Восточной улицы тоже имел (и сейчас имеет) адрес — Восточная, дом 4.

Вплотную примыкавшая к ДК, заселённая как муравейник, бывшая трапезная монастыря, тоже имела адрес, Восточная, дом 4.

Такая адресная система не могла не создавать некоторой путаницы. Но наши почтальоны в этом хорошо разбирались. Хотя это было не просто. Почту в жилой дом и ДК различить не сложно, а как разобраться с жилыми домами? Но почтальоны умудрялись разбираться, почти не ошибаясь. То ли помнили имена жильцов, то ли знали, откуда и куда приходили письма. Потом нашему дому присвоили №1/7, корп.4. Но мы упорно придерживались привычного адреса. А почтальоны продолжали правильно находить адресатов.

По Ослябинскому и 2, 3-м Восточным переулкам — деревянные домики с палисадниками, садиками и верандами. Наша сторона — тоже деревянные, но двухэтажные городские дома. За ними, на углу — Пожарная часть, и наш кирпичный дом, объединённые общим двором. Дом в то время имел форму буквы Г (потом его сделали буквой П ). В Ослябинский переулок выходит торец длинной ножки Г, которая тянется вдоль 1-го Восточного переулка, и вместе с ним поворачивает короткой полочкой в один подъезд.

В доме 5 этажей и 5 подъездов, по 10 квартир в каждом. Квартиры почти все коммунальные, по 3 комнаты, т.е. семьи. Только в угловом 2-м подъезде квартиры 2-х комнатные. Мы живём в этом подъезде на 4-м этаже. Угол дома изломанной формы: два короба здания состыкованы не полностью, образуют внутренний угол, куда поместили выступающий, тоже углом, подъезд с застеклённой лестничной клеткой. В подъезде двери во двор и на улицу. Мне нравилось, когда можно было входить с улицы, но уличную дверь часто закрывали, и мы входили через двор. Окно нашей комнаты — на торце короткой секции, смотрит на Восточный переулок, а слева углом выступают стеклянные переплёты лестницы.

Да, ещё небольшой штрих к картине. От гаражных ворот Пожарной части из Ослябинского переулка к Восточной улице ведёт тихий 2-й Восточный переулок. На его углу, вскоре после отмены карточек, в маленьком деревянном строении открылась чудесная булочная. Туда же перенесли трамвайную остановку на линии, идущей к центру. В булочной всегда был свежий, очень вкусный хлеб. Аромат свежеиспечённого хлеба расплывался вокруг, не позволяя пройти мимо.

Возвращаясь в темноте вечеров или просто усталая, я от метро Автозаводская прохожу по освещённой улице к заводу ″Динамо″. Вскакиваю в любой из 4-х, ждать почти не приходится, трамвай. Неспешно позвякивая, он заворачивает в темноту деревянных домиков, скрытых заборами, в глубине палисадников, останавливается у булочной. Под козырьком её всю ночь горит яркий фонарь, проникая вглубь короткого переулка, так что поблескивают зеркала осенних луж, или мириадами искр блестит похрустывающий под ногами снежок. Не успеешь проникнуться поэтическим настроением, как попадаешь в яркий круг мощного прожектора ″Пожарки″, где расхаживает укутанный в плащ или тулуп дежурный.

Всё. Я ныряю в ворота, во двор своего дома, освещённого тёплым светом многих окон.