В руках у вас

Светлана Константиновна Астрецова

Светлана Астрецова – поэт, художник, журналист, режиссёр. Лауреат международных литературных премий и фестивалей, таких как «Серебряный стрелец», «Русский Stil», «Золотая строфа», «Славянские традиции» и других. Её книга «В руках у вас» – переосмысление образов, созданных Серебряным веком. Это не просто сборник стихов, а скорее поэтический альбом, где собраны авторские иллюстрации и фэшн-фотографии.

ПРОРЫВ В ПРОШЛОЕ

У поэта Олега Чухонцева есть мысль, с которой я в корне не согласна. По его словам «хорошее стихотворение всегда можно с точностью датировать», определить в какое время и даже каким человеком оно было создано.

Вслед за Оскаром Уайльдом, который писал, что «не бывает книг моральных или аморальных, есть просто хорошие книги и плохие», скажу, что нет тем правильных и неправильных. Есть плохо и хорошо описанные.

Я никогда специально не продумываю «тему» и обстановку, не стремлюсь к тому, чтобы какие-то идеи в стихотворении соотносились с другими отвлеченными идеями или с моими предыдущими работами. Да, вероятно, есть какие-то общие темы. Но только не просите меня их называть. Когда я сажусь писать, то не задаюсь какими-то конкретными вопросами и не углубляюсь намеренно в какие-то конкретные темы. Я просто описываю то, что вижу.

Кто-то сочтет мои образы «трагическими и пугающими». Для других — это стихи «очень благополучного человека». Это мир соборов и шпилей, которые «некоторые люди найдут слишком высокими», цирковых арен, торговых площадей и оперных театров. Здесь правят бал декорации массивные, величественные, и в то же время совершенно реальные.

В какие годы живут мои персонажи? Belle Epoque? 25 августа 1572 года (утро после Варфоломеевской ночи)? Или в наши дни? Все едино. Время действия — вне времени. Время — вообще категория чисто человеческая и не существует как объективная реальность.

Не больше значения я придаю и месту действия. Центральный неф готического собора, внутреннее пространство человеческого тела, таверна в Лейпциге, испанский бульвар Рамбла — место действия — Алеф. Точка, в которой, «не смешиваясь, находятся все места земного шара, и видишь их там со всех сторон». Заложив подобную систему координат, практически невозможно пересказать содержание картины.

В стихотворении «Галатея» конструкция собора и архитектура человеческого тела почти неразделимы. Античная легенда о Пигмалионе разыгрывается в интерьерах «пламенеющей готики». Скульптор оживляет статую силой своей любви, облеченной в слово. Но на этот раз вместо ответного чувства «Галатея» охвачена жаждой мести.

«Отрадно спать — отрадней камнем быть. О, в этот век-преступный и постыдный — не жить, не чувствовать — удел завидный… Прошу: молчи — не смей меня будить», — она не желает пробуждаться, подобно Ночи из стихотворения Микеланджело Буонаротти. «Только сумасшедший пробудит статую внезапно от векового сна». Узнав о своей конечности, произведение искусства может возненавидеть своего создателя. Не тоже ли можно сказать о человеке?