Корень смерти

Светлана Гороховская, 2023

Действие происходит в наши дни в маленьком Приморском городке. Трагическая гибель любимого супруга оказывается для героини настоящим потрясением. Внезапное появление внебрачного ребёнка мужа и исчезнувший из таёжного питомника женьшень создают детективную интригу романа. Любовь и смерть, дружба и предательство выводят из зоны комфорта сорокалетнюю затворницу. Врождённое упрямство и чувство юмора помогают Есении найти верное направление в жизненных перипетиях. Обложка создана с помощью нейросети Playground AI.

Моему любимому мужу

Геннадию Гороховскому посвящается.

Благодарю за поддержку и бесценные консультации.

Часть I

Глава 1

Есения зажмурилась и орала, пока не поперхнулась. Огромный чёрный ворон лениво взмахнул крыльями и отлетел от того, что еще утром было её любимым мужем. Долго эхо разносило по сопкам крик ужаса, посланный новоиспечённой вдовой. Женщина открыла глаза. Кошмар не исчез. Может только сентябрьская листва чуть потемнела, да трава немного пожухла.

Ноги подогнулись, и Есения медленно опустилась рядом с истерзанным телом супруга. Отворачивалась, но глаза упорно возвращались к рваным ранам на груди, неестественно вывернутой правой ноге и изодранному плечу. На исцарапанном лице запеклась коричневыми островками кровь. Десятки зеленых мух ползали по Макару Раневскому. Ворон, переместившийся на ближайший кедр, ждал удобного момента, чтобы продолжить трапезу.

Двигаться не хотелось. Мысли, что злодей, надругавшийся над ее мужем, бродит неподалёку, не возникало. Жизнь потеряла всякий смысл. Так получилось, что супруг оказался для неё Вселенной. Детдомовская девчонка, Есения долго училась доверять мужчине, решившим быть с ней в «горе и в радости». И вот он ушел. Вдруг. Не попрощавшись.

«Макаша, — она сидела на траве, обняв колени, и задумчиво смотрела прямо перед собой, — вот как же я теперь жить стану? Одна совсем…»

Ещё в детдоме маленькая Сеня уяснила для себя, что нет до неё никому дела. Воспитателям она не нужна и неинтересна. Обиженная или расстроенная, находила укромный уголок и часами сидела там, разговаривая сама с собой. Пару раз с оказией её показывали психологам, но те не находили в маленькой Есении Ивановой никаких существенных отклонений. Первые годы брака муж забавлялся этой её особенностью. Постепенно необходимость вести беседы самой с собой отпала.

Ужас, жалость, скорбь уступили место печалям. Природа вокруг погрустнела, глухо журчал бурунками любимый ручей, тоскливо стучал дятел. Березки горестно шелестели кленам, что для Есении жизнь уже не станет прежней. Её привычный мир разорвал дикий зверь безжалостными когтистыми лапами.

«Кто тебя так, любимый? За что? — горе сдавило грудь, а вредные слезы все никак не хотели прийти на помощь, — и у нас никогда-никогда теперь уже не будет ребеночка».

Когда ноги совсем онемели, она завалилась на левый бок, лбом коснувшись руки, которая утром нежно погладила её волосы. Больше никогда… ничего нельзя вернуть и исправить. В глазах темнело, то день торопился смениться вечером. А она уже никуда не торопилась. Еще хоть немного, рядом с любимым…

Резкий звонок заставил сердце зайцем прыгать в груди. Не догадалась проверить связь. В их лагере, в их Мечте, связи не было. Поэтому даже не подумала… Чёртов телефон не умолкал. О боги — Ва́рвар! Внутри закрутилась тугая струна. Ну, почему именно она должна сказать её это?..

А на экране, светящимся в сумерках, уже в третий раз появлялась ухоженная дама с волосами, уложенными в высокую прическу, слишком темными для её возраста.

— Макар погиб! — сказала, как с обрыва нырнула, и сжалась от страха в комок.

— Ты что несешь, полоумная?! — прогремела трубка. — Что с моим сыном?

— Мы тут в лесу. Лежим. — Сеня вспомнила, как в детстве уходила в глухую несознанку, молча выдерживая жесткий взгляд воспитателя. Заставить её выказать человеческие эмоции в такие моменты казалось делом безнадежным. Чем больше взрослые распалялись, тем сильнее она зажималась. Многие люди считали Есению черствой и бездушной: — Вызовите, пожалуйста, полицию. Пусть по координатам засекут. Не смогу уже не объяснить, ни встретить в темноте. И так плохо ориентируюсь. В лагере, к тому же, связи нет. У меня батарея садится, отключаюсь, — она явно лукавила.

Что толку мусолить одно и тоже по десять раз. Никто ведь не посмотрит на её горе, станут пытать. И не единожды, наверняка. Ничего, железный Варвар не согнётся. Есения ненавидела свекровь. И абсолютно уверена во взаимности.

Огромная темно-жёлтая луна, похожая на румяный блин, проглядывала сквозь деревья. Постепенно она поднималась все выше и выше над лесом, ярко освещая всегда казавшейся сказочным лес. Сегодняшняя сказка старику Шарлю даже не снилась.

Следственная группа захватила собачку. Вряд ли Макар Раневский, местный горе-предприниматель являлся птицей высокого полёта. Скорее ребятам из органов намного спокойнее ночью в лесу в компании четвероногого друга.

После осмотра тела Макара, они просто накрыли его. Специальная бригада учитывая специфику места преступления, скорее всего, доберется до него только утром. Мать, истеричная экстравертированная натура, стоя на коленях в чёрных дорогих брюках, театрально заламывала руки над телом сына, ни в какую не желая оставлять его здесь одного.

— Варвара Степановна, — потерял терпение суровый оперуполномоченный, — мы не вправе тащить вас отсюда силком. Но поверьте, одна вы можете заблудиться. Ну, же, будьте умницей, пойдемте уже! — он помог даме подняться и, поддерживая под локоток, повел вслед за остальными.

Сеня быстро сообразила, чем обязана свекровь такой заботе. Она служила в архиве суда уже почти четверть века.

Вдова со свекровью и оперуполномоченным расположились в маленьком домике, служившем им с Макаром основным жильем почти девять месяцев в году. Климат в Южном Приморье в последние годы значительно потеплел. Поэтому лишь к серьёзным ноябрьским холодам они с мужем перебирались в её городскую квартиру.

Остальные члены группы предпочитали насладиться прелестями теплой сентябрьской ночи на берегу горной живописной реки.

Протокол казался бесконечным, а сотрудник чересчур медлительным.

— Ваше фамилия, имя, отчество?

— Есения Сергеевна Раневская.

— Год рождения?

— Одна тысяча девятьсот восемьдесят второй.

— Кем вам приходился умерший?

И все в таком же духе битый час.

— Когда вы видели супруга в последний раз?

— Утром, он пошел за грибами. Ближе к вечеру пошла его искать. На авось. Ориентируюсь плохо. Связи в лагере нет.

После опер предлагал отвезти её в городскую квартиру. Она отклонила предложение. Сейчас ей уже было всё равно. А может подсознательно решила испытать судьбу. Свекровь даже не подумала, позвать к себе, горе ведь общее. Сеня не удивилась. Служители закона уехали, велев не покидать пределы города и наказав явиться в органы по первому требованию.

Они реально думают, что это она его разодрала? Если раньше теплилась надежда, что злодея найдут, то после общения со следствием, удача, если саму не посадят.

В первую ночь без мужа она не помнила снов.

Глава 2

Дмитрий Мурзяк, дознаватель отдела по расследованию убийств по портовому городу Н., как обычно, проспал. Самое противное в его службе — дисциплина, с которой он не дружил с детства.

Лень и частые перепады настроения порождали неудовлетворительные оценки в школе. После, на позитивной волне, он закрывал их пятёрками. В конечном итоге среднюю школу окончил с одной тройкой по химии. Удивительная нелюбовь к предмету сочеталась с личным неприятием преподавателя. Его выбор института удачно совпал с пожеланиями матери, воспитывающей его без отца.

Дмитрий поступил на юридический, как и планировал. Но к немалому удивлению окружающих выбрал уголовное право. Парень трезво оценил, что с его вспыльчивым и неусидчивым характером гражданское он просто-напросто не осилит. Офисная работа виделась ему в страшных кошмарах. К тому же ровно относиться к людям он не желал.

Он до сих пор с детской непосредственностью делил людей на «хороших и плохих», «своих и чужих». Зачастую при работе с фигурантами опирался в первую очередь на шестое чувство. С таким отношением к жизни и службе дорасти до следователя ему точно не грозило. После нескольких случаев «злоупотребления должностным положением» удержался в органах исключительно благодаря высокопоставленному бывшему тестю.

В это мрачное сентябрьское утро ему предстоял визит в лесной лагерь Мечта, рядом с которым вчерашней ночью обнаружили хозяина с явными признаками насильственной смерти. Группа выезжала ближе к ночи. В темноте могли не заметить некоторых деталей. Парни намекали, что очень похоже на медведя. Но протокол требовал довести дело до логического завершения.

Паршивое настроение усугублялось погодой, и ничего хорошего от сегодняшнего дня Дмитрий Мурзя́к не ожидал. Лагерь казался заброшенным и безжизненным. Однако трехдверный старый Паджерик скучал рядом с маленьким деревянным домиком. Внутри хозяйки не оказалось. Мелькнула нехорошая мысль, что бедняжка не вынесла горя. Но он решил не делать поспешных выводов и отправился исследовать территорию.

На берегу реки, задрав голову к небу, стояла одинокая фигура в сером домашнем костюме. Капюшон с заячьими ушками болтался за спиной. Дмитрий старался сильнее шуршать галькой, чтобы не напугать задумавшуюся хозяйку. Но она оказалась настолько погружена в себя, манёвр не принес результатов. Подойдя чуть ли не на расстояние вытянутой руки, Дмитрий залюбовался женщиной.

Правильной формы аккуратный носик, чуть загорелая кожа на лице оттеняла бледную шею. Он специально шагнул вперёд так, чтобы попасть в её поле зрения. Есения повернула безучастное лицо. Грустные глаза цвета мокрого графита, обрамленные пушистыми, не слишком длинными ресницами. Едва заметные две подлые морщинки-лучики пробирались к вискам. Немного поджатые, но еще достаточно пухлые губки. Крупные кудряшки обрамляли маленькую женскую головку. Ровно на один завиток, как раз до половины шеи. Кудряшки встряхивались при каждом движении головы. Казались живыми и мягкими, сразу обращали на себя внимание, до них хотелось дотронуться.

— Здравия делаю, капитан Мурзя́к! — он протянул удостоверение в раскрытом виде. На Есению это не произвело ровно никакого эффекта. Она глядела отрешенно, как будто сквозь него. Захотелось обнять её и баюкать, как маленькую: — Мне надо накидать план местности, — капитан чуть коснулся пальцами её руки. — Покажете? — Вдова кивнула и двинулась по направлению к лесу. — Может, вам надо переодеться или закрыть дом? — Только покачала головой и неопределенно махнула рукой.

Уже хоть что-то, а то как зомби. Он улыбнулся своим мыслям. Есения, шедшая впереди, не видела этой странной реакции. Она двигалась плавно и мягко, но всё же не бесшумно, как настоящий охотник. Казалось, что в лесу ей комфортно и привычно. Следуя за ней по пятам, капитан представлял, как накроет её от дождя, случись тот вдруг. По небу ползли темные тучи, одна темнее другой, но лес замер, как перед грозой.

Они успели дойти до места обнаружения Макара. Капитан отметил следы волочения, что-то пометил в своем блокноте. Сделал пару снимков на телефон, и принялся чертить схему в блокноте. Почувствовал на себе тяжелый взгляд спутницы. Где-то в горах громыхнуло.

— Пойдемте скорее! — Она опять молча кивнула и быстрым шагом двинулась обратно.

Дмитрий отметил, что она ненамного ниже его ста семидесяти шести сантиметров. Достаточно длинные ноги уже не мягко ступали на тропу, а вдруг замелькали быстрее. Дождь зашумел, но кроны деревьев сдерживали первые капли. Есения накинула капюшон с ушками и побежала. Мурзя́к представил, что реально догоняет резвого серого зайца.

Мелькнула мысль, что женщина, привыкшая жить на природе, бежит вовсе не от дождя. Возможно, от своих мрачных мыслей или от вчерашних жутких воспоминаний. Она неслась, не разбирая дороги, натыкаясь лицом на раскидистые ветки кустов. Капитан в форменных туфлях, с непривычки чуть отстал. Как в замедленной съемке наблюдал, как неловко споткнулась о торчащую корягу и плашмя повалилась в кусты его спутница.

Дмитрий кинулся поднимать Есению. Она лежала на правом боку и сотрясалась от беззвучных рыданий. Дознаватеь растерялся и замешкался, решая, как лучше следует поступить, утешение вдов не входило в служебные обязанности. Дождь настойчиво пробивался сквозь ветки и листья, и похоже только усилится в ближайшие пару часов. Она поднялась, проигнорировав протянутую руку, и быстрым шагом продолжила путь.

Подойдя к домику Есения, не оглядываясь на капитана, зашла внутрь. Он без приглашения последовал за ней. Она налила чайник и достала какие-то сушеные ароматно пахнущие листья. Поставила на стол две кружки, баночку сливового варенья и села боком к столу. Сжатые губы и наряженный лоб выдавали эмоции. Стекающие по щекам капли мало походили на дождевые. Она съежилась и застучала зубами.

— Помочь вам переодеться? — более глупый вопрос, наверное, невозможно было придумать, капитан уже приготовился к гневной отповеди.

Но она зарыдала. Беззвучно и очень трогательно. Как вулкан, который спал много лет и вдруг ожил, накрывая лавой всё живое вокруг. Дмитрий подвинул поближе свободный табурет и усевшись рядом, обнял за плечи. Бурные всхлипы прекратились довольно быстро. И тут вдову прорвало.

— Я не знаю, как теперь жить! — У Дмитрия возникло чувство, что говорит она сама себе. — Макаша заботился обо мне, оберегал. Продал дом в городе, чтобы начать строить лагерь. Хватило только на домик… да вон, на палатки для гостей. Лагерь ведь этот — одно название, прибыли от него никакой. Блажь, да и только. Он всё построил сам. Рукастый… был. Приезжали в основном местные. Макашины песни послушать, да моих пирогов поесть. Теперь-то как, без мужа… Лагерь одной не потянуть. Детей у нас так и не получилось. А свекровь меня ненавидит.

Дмитрий уже приметил гитару на стене. Сумбурная речь, вначале воспринималась как крик души. Вскоре понял, что ей просто настало время выговориться. Возможно, не подвернись он, она бы сейчас сидела и говорила сама с собой. Удивительно, но это его не напугало. Однако в процессе нескончаемого монолога создавалось ощущение, что она не за мужа убивается, а больше себя жалеет.

Глава 3

Есения сидела на кровати, свет от подгрызенной с одного бока луны пробивался сквозь тюль. Сердце отстукивало не хуже чёткого метронома, горло сдавило. Покойный явился во сне. Привиделось, что рассматривала рваное тело в траве, а он резво дёрнул рукой. Она закричала и проснулась. Только кошмаров сейчас и не хватало. Для полного спектра эмоций.

Сон прошел, страх остался. Есения перебралась на диван с любимой Кулинарной книгой в кожаном переплете. Подарок мужа на тридцатилетие. Девять лет назад. Листая рецепты, обычно успокаивалась. Но не сегодня. Сон не желал испаряться. Она не слишком верила в приметы и присматривалась к знакам Вселенной. Но и не отрицала с пеной у рта существование чего-то неуловимого, обычному сознанию неподвластного.

Каждый день названивала в отдел. В четверг, наконец-то, ответили, что тело можно захоронить. Вспомнилось, как смешной остроносый худенький капитан с большими глазами цвета мутного аквамарина приехал с утра в четверг лично сообщить ей, что смерть Макара Раневского идентифицировали как несчастный случай. В схватке с хищником победил сильнейший.

Они тогда посидели немного на берегу журчащей реки. И он уехал, не находя предлога задержаться. А она не решилась его останавливать. Хотя очень хотелось. И ещё она прекрасно понимала, что визит сей не входил в рамки должностных обязанностей дознавателя.

Все заботы взяло на себя агентство. Ей осталось забрать справку и заехать в офис, чтобы обговорить нюансы. До субботы они не успевали, договорились на понедельник, двадцатое сентября. То, что это день её рождения, Есения сообразила, лишь, когда вернулась в лагерь. Остаться в своей городской квартире даже мысль не мелькнула. Пока ещё вполне тепло. Ближе к ноябрю и подумает.

Невыспавшаяся ночью вдова задремала на деревянном шезлонге перед домом, закутавшись в колючий верблюжий плед. Разбудил звук мотора. Глаза открывать не хотелось. Размечталась, что приятный капитан Мурзяк с коротким ежиком цвета льна заехал по привычке навестить перед завтрашними похоронами. Звук приближающихся шагов заставил очнуться. По тропинке шли двое: незнакомая блондинка в темных очках и мальчик, лет десяти. Глаза и брови ребенка отчего-то напомнили покойного мужа. Возможно из-за непослушных тёмных вихров, никак не желавших укладываться в причёску. Есения поднялась, яркое солнце светило в лицо. Даже сощурившись, рассмотреть посетительницу толком не удавалось.

— Здравствуйте, — мальчик по-взрослому протянул руку. — Меня зовут Филипп. Можно просто Фил.

— Есения, — она нежно обняла его уже достаточно большую кисть двумя своими. — Можно просто Сеня.

— Тётя Сеня! — хмыкнула мать.

— Если вы не против, я осмотрю лагерь? — спросил Фил, глядя на Есению.

— Конечно, — она гостеприимно повела рукой в сторону. — Не боишься?

— Ни капельки, — по-деловому доложил ребёнок и потопал к берегу обмельчавшей реки.

Сеня с нежностью глядела ему вслед. У них с Макаром вполне мог уже вырасти такой сын. Или даже старше. Она любила детей и умела находить с ними общий язык. Тринадцать лет проработала в школе поваром.

Спустя три года после свадьбы свекровь обвинила её в бесплодии. Постоянно подначивала, сожалела об отсутствии внуков. Хотя, по мнению Есении, она вполне была счастлива в своём архиве. Впрочем, она и сейчас там обитает, явно с удовольствием перерабатывая. Она с трудом представляла Ва́рвара в роли бабушки. Хотя она прошла тогда полное обследование. Врачи развели руками и сообщили, что все анализы в норме. Подумала, что дело в Макаре. Свои визиты к врачам оставила в тайне. Поднимать этот вопрос с мужем показалось постыдным. Они оба смирились с бездетностью.

— Сенька, ну, ты чего, уснула! Привет, что ли? — странная тетка сделала попытку обняться, Есения увернулась. Теперь уже её визави стояла лицом против солнца. Наконец-то представилась возможность рассмотреть гостью. Узнавание пришло вместе в очередным выпадом приехавшей: — Я — Лера! Неужто, так сильно изменилась? — она соизволила снять темные очки.

— Валерия Воронцова! Надо же! Выглядишь ты прекрасно, — теперь Есения её откровенно и с интересом разглядывала.

— Профессия обязывает, лицом зарабатываю, — она заметила губы Есении, медленно растягивающиеся в язвительной усмешке. — Ничего смешного. Пою я. В кабаках, — добавила она, предвосхищая очередной вопрос.

— Лицом что ли поёшь? — не унималась хозяйка.

— Много ты понимаешь! В своей тайге! — похоже, Лера начала заводиться. — Это в оперу ценители ходят, голос слушать. Моя публика больше на морду пялится.

— Наверное, не только на морду? — подмигнула Сеня, окидывая взглядом шикарные бёдра и не меньше пятого размера бюст певички.

— Не только, — вздохнула Валерия.

Тогда, в детском доме, Лера Воронцова со смешными косичками, торчащими в разные стороны, меньше всех цеплялась к странной девочке Есении. В отличие от многих, которым не давало покоя затворничество «Чёрной Сеньки», Валерия с детства чётко знала, чего хочет. Она становилась на кровать в большой спальне и пела, пока её не снимала дежурившая нянечка. Потом, уже в средних классах, девочка принимала участие во всех секциях художественной самодеятельности, которые только организовывали в их детском доме. Просила преподавателей снова и снова слушать её. Спала и видела себя звездой.

Глядя на нее, спустя двадцать лет, Сеня искренне восхитилась человеком, не предавшем детскую мечту.

— Как ты нашла меня? — вынырнула из воспоминаний Есения.

— Варвара Степановна подсказала.

— Ва́рвар?!

— Она сообщила о гибели Макара. Мы приехали на похороны. — Солнечное сплетение сдавило так сильно, что Есении стало нечем дышать, она уставилась на Леру, ожидая дальнейших объяснений. — Филипп — сын Макара, — выдавила та из себя, пытаясь сморгнуть выступившие слёзы.

Глава 4

От шока в голове зашумело, зубы стиснулись так, что уши заломило. Есения дважды моргнула, а шум не исчезал. Сообразила, что звук исходит от приближающегося мотора. Женщины с интересом уставились на Джимник, виртуозно втиснувшийся между стареньким Паджериком и новенькой васильковой Маздой. Дмитрий Мурзя́к собственной персоной пожаловал.

Есения решила, что кстати. Она засмотрелась на парня, впервые увидев его в джинсах. Светло серая тенниска выгодно подчеркивала красивые плечи. Фигура будто выточена умелым скульптором, ничего лишнего. Лера кинула взгляд на вдову, вопросительно приподняв бровь.

— Это дознаватель по делу Макара. — Та явно ждала продолжения, но Сеня решила, не оправдываться, тем более, что не в чем.

— Здравствуйте, решил узнать, всё ли у вас в порядке, Есения, — он повернулся к во весь рот улыбающейся Валерии, — Дмитрий!

— Валерия! — К досаде женщины, кокетливо протягивающей ему ручку для поцелуя, он её просто пожал.

— Благодарю, у нас всё хорошо, — повернувшись, Есения с облегчением заметила возвращающегося Фила.

— Филипп! — протянул парнишка руку.

— Дмитрий! — серьёзно ответил на рукопожатие капитан.

— Филипп — сын Макара, — пояснила Есения.

— Я не знал, — удивленная физиономия Дмитрия позабавила. Интересно, как же он такой эмоциональный в органах служит.

— Я тоже. Ребята, давайте я вас хоть оладушками своими фирменными угощу. Это быстрее всего. Поможешь? — обратилась она к Филу, с интересом разглядывающим вновь прибывшего.

Мальчик с готовностью согласился, и они пошли в дом замешивать тесто. Валерия повела Дмитрия к реке.

Фил, усевшись на табурет, удивлял Есению глубокими познаниями о свойствах продуктов и химических реакциях ингредиентов в тесте. Будучи первоклассным поваром, она отлично знала «как», но не всегда помнила «почему».

— Тебя интересует кулинария, надо же! — искренне восхитилась любознательным парнем.

— Когда твоя мама постоянно пропадает то на репетициях, то на выступлениях, хочешь не хочешь научишься. Ну, если, конечно не желаешь питаться одним фастфудом! — он лукаво улыбнулся, и Сеня в очередной раз подумала, что он развит не по годам.

Тёплый солнечный денёк располагал к трапезе на открытом воздухе. Фил помог накрыть на стол, и позвал остальных с реки.

Сеня ещё раз мысленно благодарила за появление Дмитрия в самый подходящий момент. Потому что она до сих пор не решила, как себя вести с любовницей мужа в дальнейшем. Однако в моменте благодарила Валерию, что взяла на себя основной разговор за столом. По сути, она просто рассказывала о своих выступлениях и курьёзных случаях во время редких гастролей по краю.

Когда с чаем покончили, Валерия попросила отвести её к месту обнаружения тела Макара. Дмитрий, сообщив, что у него намечены важные дела, ретировался. Не забыв, впрочем, напоследок спросить у Есении разрешения явиться завтра на похороны. Она дала согласие. Хотя и была несколько удивлена, что он не изъявил желания сопроводить их в лесной вылазке.

Впрочем, сколько не убегай от разговора, отношения выяснить всё одно придется.

— Сеня, у тебя есть корзина? — поинтересовался Филипп перед выходом на тропу.

— Зачем?

— Грибы стану собирать по дороге.

— Корзины нет, вот тебе ведерко! — протянула широкое десятилитровое пластиковое ведро из-под строительной смеси.

Женщины шли впереди, Филипп с ведром бродил по лесу, оказываясь то справа, то слева от тропы. Пара сыроежек уже легли на дно, заботливо устланное листьями папоротника. Сеня не совсем поняла, реально ли грибы интересуют парня или он благородно дает возможность дамам пообщаться с глазу на глаз.

— Сень, давай я тебе в двух словах обрисую ситуацию, — более решительная Валерия начала разговор. В конце концов, это ведь она явилась без приглашения в чужой дом, чужую жизнь.

— Попробуй.

— Мы познакомились с Макаром в две тысячи восьмом году на фестивале бардовской песни под Владом. — Сеня сразу прикинула, что это было как раз в тот год, когда свекровь особо донимала с ребёночком. Кроме того, всячески подначивала Макара, что необходимо отдыхать. А фестиваль — лучший способ заявить о его безусловном таланте. Сеня тогда даже обрадовалась, что за эти несколько дней успеет сдать необходимые анализы. — Он был не такой, как все. Статный, с брутальной бородкой, задумчивым взглядом и высокими идеалами…

— Лер, кончай с идеалами, даже можешь момент зачатия опустить, — Сеня решила прояснить факты, пользуясь моментом. Вряд ли ей захочется еще хоть раз в жизни увидеть эту женщину. Просто с каждым новым словом, каждой порцией информации горячая волна любви к супругу заметно остывала. — Начинай сразу с ребенка.

— Какая ты черствая и неромантичная! — явно не собираясь обидеть, парировала Валерия. — Я тогда уже познакомилась со своим папиком. И слёзно упрашивала его отвезти меня к тёплому морю. Но супруга его перетянула одеяло на себя. И он благодушно отпустил меня тусоваться с бардами. Я к тому времени уже неплохо на гитаре бацала. Собственно, когда родился Филипп, Александр подумал, что это его ребенок. Ну, я, не будь дурой, не разубеждала его. Он и денег даёт, не жадничает, и в кабаки меня сватает. Турне по краю пару раз устраивал. Но разводиться, естественно, не собирается. Да я уже и привыкла.

— А Макар?! — Сеня аж остановилась.

— А что Макар? Он до две тысячи восемнадцатого года и не подозревал о существовании сына, — Лера тронула Сеню за руку, призывая двигаться дальше, яркая ветровка Филиппа мелькала уже прилично впереди.

— А потом ты «сжалилась» над ним, зная о его бездетности? — поддела вдова.

— Хочешь вызвать жалость к себе? Давай, Сень, не у меня. Я прекрасно помню, как эдакая тихоня, годами просиживающая в уголочке, накинулась на мальчика и душила бедолагу, пока нянька не отлепила! — Лера обернулась через плечо и с вызовом посмотрела на собеседницу.

— Он в меня иголкой тыкал, — на полном серьезе ответила Сеня, вспомнив досадный инцидент.

— Раз ты так воспринимаешь удары судьбы, считай, что Макар ткнул в тебя иголкой.

— Ладно, давай дальше, — Сеня решила додумать интересную мысль после похорон.

— Дальше. Тогда на фестивале, зная, что Макар — ботаник, я предложила ему реально заняться женьшенем, развести плантацию. Мой покровитель как раз сбыт в крае курирует.

— А он?

— Тогда отмахнулся. А спустя десять лет разыскал специально и сказал, что созрел. Ну, и когда мы встретились, чтобы обсудить детали, я показала ему Филиппа.

Глава 5

Филипп уже стоял рядом с местом, где ещё несколько дней назад лежал его отец. Трава довольно прилично поднялась, но бурые пятна всё еще можно было разглядеть.

— Пришли! — объявила Есения. — А откуда ты узнал место? Увидел?

— Пока вы не показали, не видел, — задумчиво ответил мальчик, медленно поворачиваясь вокруг, — скорее почувствовал, как будто кто-то толкнул. Смотрите, тут трава немного взъерошена. Может, папу волокли?

— О боги, Фил! — подскочила к сыну Лера. — Смотри, вообще-то, похоже, — она обернулась к Есении.

Через метров десять следы волочения обрывались. Примятая по кругу трава притягивала взгляд.

— Сень, а что с женьшенем? Макар его продал? — неожиданно вспомнила Лера.

— Нет, откуда… — она запнулась, — хотя теперь уже… фиг его знает! Мне он об этом ничего не говорил.

— Он мне позвонил на прошлой неделе и спросил, могу ли я договориться с Александром о сбыте, — Лера покусывала верхнюю губу, привычка, оставшаяся с детства. — Я договорилась, а он не приехал. И на звонки не отвечал. Тогда я позвонила Варваре Степановне.

— Хм, вещи из морга вернули, телефона там не было, — постепенно, со скрипом, Сеня начала включаться в мыслительный процесс.

— Может, он его дома забыл?

— Я не находила.

— Сень, так может, я заберу корни с собой? Санёк оценит, я тебе деньги на карту переведу. Или не доверяешь? — Лера озорно подмигнула.

— Да, ну, все равно сама-то его не продам, — махнула Сеня, — Давай часть хоть. Остальной пусть растет. Ой, а я сама к делянке ни разу не ходила, только с Макашей. Он мне в телефоне координаты забил. Разберёшься? — повернулась она к Филиппу.

Тот радостно взялся за дело. Через десять минут продирания через леспедецу они прибыли на место. Согласно забитым координатам.

— Да, это то место, помню, — Сеня медленно шагала по затерянной в лесу мини-полянке. — Только растений не вижу.

— Похоже, тут копались еще до дождя, — Фил показывал глазами на разрытый участок полтора на два метра от силы.

Есения непонимающе уставилась на пашню.

— Похоже, тебя обворовали, подруга! — звучало несколько фамильярно, но по сути Лера права, — А ты точно уверена, что его медведь разорвал?

Фил тоже выжидательно глядел на Есению.

— Там ведь и одежда — в клочья, — вспоминала вдова.

— Может, он заметил «медведя», когда тот выкапывал женьшень? — не унималась певичка. — Сколько тут было? Единиц пятьдесят, не меньше. Над одним-то долго возятся, чтоб не повредить. Саша рассказывал, — улыбнулась удивленному Сениному взгляду.

Они потолклись еще немного и решили выдвигаться обратно. В лесу темнело раньше. Мальчик отошёл на десяток шагов, опять увлекшись грибами.

— Смотрите, что я нашёл! — От неожиданности Сеня вздрогнула. — Телефон! — Она подтвердила, что это айфон мужа.

— Сень, ты не можешь запретить мне поговорить об этом с Варварой Степановной!

— Говори на здоровье. Меня она ни в грош не ставит.

— Обе вы какие-то… — пробормотала себе под нос Валерия.

Уже в сумерках компания вернулась в лагерь. Валерия собиралась как можно скорее распрощаться. Ехать по лесу, даже по единственной ведущей к лагерю дорожке в темноте не казалось привлекательным.

— Мама, можно я останусь с Есенией? — удивил обеих Филипп.

— С чего это вдруг?

— Ну, вам же надо с бабушкой о многом поговорить? Не до меня будет.

— А Сеня-то вообще в курсе твоих планов?

— Да, — неожиданно для себя соврала та.

— Ладно. Пока тогда. Увидимся на похоронах, — она чмокнула сына в щёку и заторопилась к машине.

— Ну, что, грибник, насобирал на жарёху? — Сеня почувствовала, что проголодалась.

— Надеюсь, — Фил протянул ведро, демонстрируя грибы. — С картошечкой?..

Заметив, что Есения устала, Фил предложил самостоятельно приготовить ужин. На этот раз они поменялись местами. Сеня заварила в стеклянном чайничке травяной чай и уселась с торца стола. Филипп налил себе чай в приглянувшуюся кружку с утятами. Немного подсластил липовым мёдом, отхлебнул, удовлетворённо крякнул и занялся грибами, поставив кружку под руку.

— Как замечательно в лесу, я бы тоже с удовольствием здесь жил, — он сдул мусор с оленьих рожек.

— Не похоже, чтобы твоя мать разделяла это желание.

— Да ты что! Она городская. Тут без вариантов.

— Когда вырастешь, сможешь жить, где захочешь, — Филипп как-то не по-детски наморщил лоб, Сеня решила сменить тему. — Макар мне про тебя не рассказывал.

— Неизвестно ещё как бы ты отреагировала тогда.

— Это верно.

Сеня вдруг подумала, что при глубоком уважении к Макару, страсти она к нему особой не испытывала. Признавала высокий интеллект, уважала за трудолюбие, благодарила, что оберегал от внешнего мира, сведя контакты исключительно до гостей лагеря. Она скорее испытывала к нему тёплую и нежную любовь. Удобную и эгоистичную. Возможно, узнай она при других обстоятельствах о наличии Филиппа, она бы похоронила любовь. Но судьба распорядилась так, что завтра она похоронит Макара.

За окном уже полностью стемнело, когда Филипп поставил на стол горячую сковородку. Запах жареной картошки будоражил голодное воображение. Блюдо вышло у него не только вкусным, но и очень эстетичным. Одинаковые картофельные ломтики не развалились, крупно нарезанный лук придавал нежности. Грибы пахли сентябрём.

Они уже допивали чай, когда в окно кто-то стукнул. У Сени ёкнула сердце. Стук повторился. Вспомнила, что дверь не заперта, но не решалась пошевелиться. Гигантский мужской силуэт занял почти всё окно. Подбородок, шея, мощное туловище. Учитывая, что от земли до окна метра полтора, не меньше, габариты внушающие ужас. Физиономия монстра не поместилась в зону видимости. Огромный кулачище поднялся и снова долбанул по стеклу.

Сеня понимала, что она должна создавать видимость спокойствия, чтобы не напугать гостящего мальца еще больше. Повернулась и на цыпочках, высоко поднимая ноги, подкралась к дверям, чтобы потихоньку задвинуть щеколду.

Неожиданно Филипп, бесшумно шедший за нею следом, толкнул незакрытую дверь, так сильно, что она громко стукнулась о стену, и решительно шагнул в темноту.

Глава 6

Хоронили Макара в закрытом гробу. Поэтому, миновав траурный зал, приехали сразу на кладбище. Кроме матери, сына и двух близких женщин, проводить учителя явились трое бывших учеников.

— Сынок, как же рано ты нас покинул, — свекровь попыталась обнять гроб, Валерия удержала её за локоть, — ты был лучшим сыном на свете…

Есения прикрыла глаза, тяжесть в солнечном сплетении и гул в голове еле удерживали на ногах. Хотелось сесть, а еще лучше лечь. Она была благодарна мужу, что опекал все эти годы, но предательство здорово облегчило скорбь утраты. Больше жалела себя. Печально, что всё закончилось вот так. Её нельзя отнести к истеричным натурам. Не представлять же себя на месте Макара, в самом деле!

Она посмотрела на Филиппа и подумала, если бы не смерть мужа, она бы так никогда и не узнала об измене. И о Филиппе. Конечно, встреча с Валерией не самое приятное событие в жизни, но вот мальчик. Как он похож на Макара. Только сейчас до неё дошло, что ему уже должно быть тринадцать. И по общению она легко могла в это поверить, но почему он такой маленький? Мать у него выше среднего роста точно. Макар дорос до ста восьмидесяти трех сантиметров. Пацану просто не в кого оставаться коротышкой.

Фил чуть дотронулся до руки Есении. Она открыла глаза и увидела обращённые на неё взгляды присутствующих. Все ждали, что вдова скажет. А она ждала, когда уймется испуганное сердце — рядом с певичкой материализовался капитан Мурзя́к. И хотя лицо его являло скорбь, как и подобает случаю, это придало Сене моральных сил.

— Макар был человеком дела, он не любил лишних слов. Я благодарна, что ты поддерживал меня во всех начинаниях, что оберегал от лишних переживаний, — вдова выразительно взглянула на свекровь. — Светлая память, Макарушка, и да будет тебе Царствие Небесное.

— Что ты мелешь, хоть бы подготовилась, как положено! — через гроб прошипела свекровь.

Один из бывших учеников, высокий бородатый парень, воспользовался заминкой:

— Я благодарен, что судьба свела меня с таким замечательным учителем! — он закашлялся. — Макар Евгеньевич здорово помог мне с написанием кандидатской. В растениях он разбирался, как Бог! — Мать благосклонно закивала.

Когда закончили прощаться, гроб опустили, Сеня бросила первую горсть земли. Спасибо, Лере, подсказала. Сама заранее собиралась покопаться в интернете в поисках традиций, но вчерашний ночной пришелец начисто отбил память.

Поминки свекровь пожелала устроить у себя дома. Знала, что народу будет до десяти человек. Не заказывать же из-за этого кафе. По традиции принято приглашать на поминальный обед всех, что она любезно и озвучила на кладбище. Но ученики не поехали. Не рискнул и Дмитрий. С архивной дамой он был знаком по долгу службы, и прекрасно понимал, что она догадывается о вовсе не служебных делах, заставивших его явиться на похороны.

Съев положенную кутью и борщ, Есения встала.

— Думаешь, я не знаю, куда тебя несет?! — выбежала она вслед за невесткой в прихожую. — Не успела мужа похоронить, хвост распустила!

— Своей жизнью лучше занимайтесь, чем в чужом белье ковыряться! — Сене захотелось высказать, всё, что накопилось за шестнадцать лет брака, теперь-то уже некого стесняться. Но Ва́рвар отвлеклась:

— Филечка, детка, куда ты собрался? — обратилась она к внуку, надевающему кроссовки.

— Я поеду с Сеней. Заберешь меня завтра? — обернулся он к матери. Та скривилась, но молча пожала плечами.

— До свидания, Варвара Степановна, — выдавил Филипп. Невестка не удосужилась попрощаться.

Есения припарковала машину около рынка.

— Пойдем, купим чего-нибудь вкусненького на ужин, — улыбнулась удивлённому Филу, — ты что хочешь?

— Тишины и покоя, — честно ответил мальчик.

— Тогда я предлагаю шашлыки, — они шагнули в мясной ряд, — дома ведь не часто жарите?

— Не часто, — глаза мальчика заблестели. — Иногда мама из кафе приносит, где поёт. Холодные. После микроволновки — уже не то!

— Да, уж…

Они купили парного мяса, репчатого рука, огурцов, помидоров и горячий хлеб из тандыра. Пока ехали, обсуждали, в чём лучше мариновать. Делились и сравнивали рецепты. Филипп, как настоящий кавалер, забрал пакеты с продуктами из машины и потащил к дому. Есения, наконец-то, выбрала удачный момент, чтобы прояснить отчаянный ночной выпад ребёнка:

— Фил, скажи, как ты не побоялся вчера выскочить? Ты его видел?

— Не видел, но стук тоже слышал.

— И не побоялся выйти?!

— Боялся. Но духов нельзя бояться. Иначе они станут приходить снова и снова. И питаться твоими страхами.

— Какой ты умный! Откуда ты столько всего знаешь?

— Читаю много.

— Кем ты мечтаешь стать, когда вырастешь? — глядя на посеревшее лицо ребенка, она почувствовала, что вопрос больной. Возможно, слова прозвучали банально, но не в характере умного мальчика обижаться на ерунду.

— Я уже никогда не вырасту, — Фил отвернулся, скрывая слёзы. Есения шагнула, чтобы обнять и успокоить ребенка, но он удержал её за запястье, не надо, мол, не сейчас: — После травмы головы два года назад у меня перестал вырабатываться гормон роста. Там кроме гипофиза ещё что-то в мозгу повредилось. И врачи не сразу поставили диагноз… Я даже вникать не стал. Чтобы ещё больше не расстраиваться. Врачи не дают прогнозов на жизнь.

Есения замерла в шоке от услышанного. Она не знала, что сказать. А прикасаться к себе Фил запретил. Чисто женское спасение от всех печалей — обнимашки. Но это не печаль — трагедия! Жить и знать, что каждый день может оказаться последним. Каково ребёнку! Вероятно, это знание заставило его пересмотреть жизненные приоритеты. Теперь понятно, почему Лера во всем старается ему потакать. Не дай-то Бог!

Ситуацию спас Дмитрий. Они оба повернули головы на звук подъезжающего чёрного Джимника. Смотрели внимательно, как он паркуется, но каждый при этом летал на своих драконах. Вот уже показался и сам молодой человек с огромным букетом разноцветных гербер. Сеня вспомнила.

— Есения, — Фил дотронулся до предплечья, — ты мне симпатична.

— И ты мне, Фил, стал очень дорог!

— Пообещай меня не жалеть!

Глава 7

— Привет! — Дмитрий подошёл к застывшей парочке. — Я понимаю, что такой день… И если вы меня прогоните, безропотно уйду. Но у кого-то сегодня день рождения! — протянул букет имениннице и посмотрел на Фила. — Может, поедим фруктов, а?

— А у нас мясо на шашлыки есть. Только мы его ещё не замариновали, — мальчик посмотрел на покрасневшую Есению и по-свойски забрал пакет с фруктами.

Пока мужчины мариновали мясо, искали в лесу сухие дрова и настраивали мангал, Сеня поставила цветы в вазу и занялась фруктами. На огромном блюде яблочные лебеди поплыли по озеру из тонко нарезанных ломтиков киви. Банановые дельфины вынырнули из апельсиново-ананасной пены. Виноградно-черешневые берега фруктового моря вершили шедевр. Мужчины оценили мастерство и категорически отказывались разрушать целостность картины. Тогда Есения велела всем достать телефоны и по очереди сфотографировала их с блюдом на руках. После этого она, улыбаясь, оторвала голову одному из трех лебедей и съела её. Мужчины радостно последовали её примеру. Пока возились с фруктами, мясо чуть не подгорело. В настоящие фужеры разлили Дюшес, привезенный Дмитрием вместо шампанского.

Со стола на улице убирали уже при свете принесённого фонаря.

— Сейчас моя очередь мыть посуду! — объявил Фил.

— Здрасьте вам! — отреагировала хозяйка. — Ты гость!

— Ага, который сам напросился. Ну, считай, что это мой подарок.

— Может, костёр на берегу разожжем, посидим у огня, а? — предложил Дмитрий, отчаянно искавший способ оттянуть момент прощания с хозяюшкой.

— Отличная идея! Вы разжигайте, а я пока помою, — поддержал Фил.

Есения с Дмитрием забрали остатки дров и отправились на берег журчащей речушки. Дмитрий соорудил костёр рядом с бревном, третий год служившим сиденьем желающим провести время на берегу. От реки веяло прохладой, пламя согревало. Рядом с этим парнем Есения ощущала себя спокойно, умиротворённо. Она чувствовала благодарность за поддержку.

— Фил уже, наверное, не придёт, — нарушил тишину Дмитрий, — устал парень.

— Уверена, что из вежливости, — улыбнулась Есения.

— Вы святая. Узнать после смерти мужа, что у него есть ребенок, ещё и задружить с ним.

— Ребенок же не виноват.

— Ну, да, — ответил Дмитрий, похоже, каким-то своим мыслям.

— Тут дело даже не в самом факте наличия ребенка, а в нём самом, — ей отчего-то захотелось поделиться с ним своими переживаниями. — Меня парень зацепил недетской глубиной, рассудительностью. Но, кстати, это он сделал первый шаг. Необычно для мальчика его возраста.

— Откуда вы знаете мальчиков? — вырвалось у Дмитрия прежде, чем он сообразил, что мог обидеть собеседницу. — Ой, Есения, простите меня, пожалуйста, я правда, брякнул, не подумав.

— У вас есть дети?

— Есть. Дочка, ей четырнадцать. Я с ней практически не общаюсь.

— Что так?

— Раньше жена запрещала, а теперь она уже и сама не хочет.

— Вы же в полиции служите.

— И что?

— Могли отвоевать право видеться с дочерью.

— Её дед тоже в полиции служит.

Есения непонимающе посмотрела на собеседника.

— У него должность выше. — Они оба тихонько рассмеялись.

— Скажите честно, зачем вы здесь?

— Отпраздновать ваш день рождения.

— Я серьёзно. Ответы типа, влюбился с первого взгляда, не принимаются.

— Со второго?

— Тем более!

— Вы меня заинтриговали. Предпочитаете одиночество в лесу городской жизни.

— Люди могут больно ранить. А одинока я всего неделю.

— Вам тут не страшно?

— Не решила пока. Знаете, я ведь детдомовская. Шум, куча чужих людей вокруг — и никакой возможности побыть наедине. Потом я много лет работала в школе, поваром. Тоже гвалт, толкотня. Хотя к детям я всегда хорошо относилась. Жаль, что… Дмитрий, вы меня извините, наверное, я уже пойду к Филиппу.

— Можно иногда вас навещать?

— Если вам со мной не скучно.

— Предлагаю перейти на ты! Для простоты общения. — Есения задумчиво посмотрела на парня. Он быстро поцеловал её в щеку: — А так?

— Сеня! — она улыбнулась и протянула руку.

— Митя! — он на мгновенье приложил её ладошку к своей горячей щеке.

Возвращаясь от парковки к домику, Есении показалось, что за ней следят. За спиной хрустнула ветка. Сердце заколотилось, но она заставила себя резко обернуться и посветить фонариком. Никого. Почему-то закралась уверенность, что это не человек. Их нельзя бояться, иначе не отстанут. Она поверила Филиппу. Наверное, он уже спит.

Дверь старалась открывать потихоньку, чтобы не разбудить и не напугать.

— Ку-ку! — громко поприветствовал мальчик с кровати. — Ты крадешься, как вор.

— Это чтобы не напугать тебя…

–…дитя моё! — продолжил Фил, и они улыбнулись друг другу.

— Будешь чай?

— Конечно, какой же сон без чая. Я знал, что предложишь.

— Поэтому не спал? И не пришёл почему, кстати? Воспитанный, типа?

— Да, нет. Вам небось и самим-то скукота была. А я тут книжечку интересную нашёл, — он показал её любимую, Кулинарную.

— О, ну, конечно, кто бы сомневался. Уже выбрал, что у нас на обед?

— Боюсь, к тому времени мама приедет, — он тяжело по-стариковски вздохнул.

— Ладно, чего раньше времени расстраиваться.

Есения шла по осеннему лесу, красные клёны радовали глаз. Босые ноги касались мягкой травы. Она наклонилась и срезала большой плотный белый гриб и положила его в красивое плетеное лукошко из настоящей лозы. Неожиданно за деревьями мелькнула тень. Это же Макар. Этого не может быть! Вспомнила, что он умер. Стало страшно, она побежала. Он бежал следом, но как-то медленно, сохраняя дистанцию.

Женщина забежала в дом и захлопнула дверь. Но задвижку защелкнуть не успела. Он тянул ручку на себя, она же пыталась удержать изо всех сил. Хотелось закричать, сказать, чтоб убирался, что она его боится. Но страх лишил возможности издавать звуки, она только шлёпала безмолвно губами. А щель становилась всё шире и шире. Она уперлась правой ногой о косяк и отчаянно потянула ручку на себя. Ручка оторвалась от двери. Есения упала на пол и… проснулась.

Глава 8

— Здравствуйте, проходите, пожалуйста! — Дмитрий открыл дверь, пропуская посетителей в квартиру.

Молодая пара приехала по объявлению.

— Здравствуйте, — дамочка проходит первая, по-хозяйски заглядывает на кухню и в санузел. — Вы один собственник? В квартире ещё кто-нибудь прописан?

— Один. Никто не прописан, — улыбается хозяин, стараясь по поведению пары понять, заглянули они в одну из длинного списка возможных вариантов или им подходит его квартира.

— На балкон можно взглянуть? — подаёт голос супруг.

— Да, конечно, — Митя открывает дверь, пропуская парня вперёд.

Тот осматривает балкон, удовлетворительно хмыкает. Супруга его заходит на второй круг:

— В санузле ремонт старый, — объявляет громко, как будто Митя и без неё не знает. — На кухне линолеум потёртый.

— Если вам интересно, могу скинуть за санузел и пол на кухне, — Митя решил, если есть хоть небольшой шанс прямо сегодня получить деньги, он его не упустит.

— Ой, да тут проводка ещё с советских времён! — Митя хотел было возразить, что въехал всего лет пятнадцать назад и дважды после того делал ремонт, но вовремя сообразил, что это очередной повод для скидки.

После полуторачасовых препирательств Дмитрий получил залог в обмен на обещание завтра же, после получения оставшейся суммы, освободить жилплощадь. Он радовался, что за три недели нашёл покупателей. Хоть и пришлось снизить цену на треть от задуманной первоначально. В казино поставили его на счётчик. И если через три дня он не отдаст долг, сумма увеличится… Да, фиг с ней, с суммой. Митя прекрасно знает, этот кредитор в гневе непредсказуем. Так, что Митя реально боялся за свою шкуру.

Сегодня он боялся, что бандиты отнимут у него жизнь, а месяц назад собирался сам покончить с ней. Всё из-за проклятого долга, который он сам на себя повесил. Причём такой выход виделся ему не впервые. Еще раньше в школе, в десятом классе… О том случае даже вспоминать не хотелось. Митя вообще не большой любитель ворошить грязное белье. Что было, то сплыло. Что будет завтра, не известно. С его опасной службой, тем более в их достаточно криминальном городке. Каждый получает ту жизнь, о которой мечтает. Или думает, или заслуживает. В данном случае принципиальным являлось то, что мир представлялся Дмитрию Мурзяку в мрачных, грустных, депрессивных тонах. Жизнь — боль, все — враги, власть коррумпирована.

Врождённый азарт не раз уже играл с Дмитрием злую шутку. В игре, впрочем, как и во всём, заинтересовавшись, он шёл до конца напролом. Этим ведь и подкупил свою будущую жену Ольгу. Впервые увидел её на выпускном балу. Белокурая фея, за которой охотились трое сынков местных предпринимателей и один сын депутата, бросила ему вызов. Причем претенденты выгодно отличались от худенького невысокого Мити, которого воспитывала одна мама.

Уже добившись расположения капризной Оленьки, узнал, что её отец занимает в органах не последнюю должность. К чувствам добавилась надежда сделать карьеру. Хотя в университет он поступил без посторонней помощи, профессию выбрал с целью отыскать отца, про которого мама рассказывать отказывалась категорически. По итогу тесть действительно помогал по службе, но не в смысле продвижения, как мечталось вначале.

Телефон вывел из раздумий. Лёгок на помине.

— Здравия желаю, Николай Петрович! — он всегда боялся тестя.

— Дмитрий, ты что же это творишь?! — загремел тот начальственным басом.

— Вы о чём?

— Не прикидывайся бараном! О твоих шашнях со свидетелем по делу.

— По какому делу? Которое закрыли, списав на несчастный случай?

— Прекрати крутиться вокруг вдовы! — зарычал тесть.

— У меня с ней ничего нет. Не совсем понимаю, почему я должен оправдываться, — Дмитрий начал заводиться. — Кажется, мы с вашей дочерью развелись ещё пять лет назад. — На том конце крякнули. — И вы этому только радовались.

— Да, спи с кем хочешь, только не с фигурантами. Ты меня услышал?

— Так точно!

— Не зли меня, Мурзя́к, больше я тебя вытаскивать из дерьма не стану! Ты служишь до первой провинности, понял?

— Плакали тогда ваши алименты…

— Да ты еще смеешь!..

–Всего хорошего! — Дмитрий отключился.

Однако же знакомство с загадочной вдовой вселяло надежду. Хотелось познакомиться с ней поближе. Он почувствовал интерес к собственной персоне, и сей удивительный факт добавил некоторые яркие краски в серые будни. За недолгое время брака супруга умудрилась утвердить его в мысли, что он ничтожный, скучный и никому не интересный слизняк. Последний пункт бесил больше всего. Но возражать открыто не решался. После развода самооценка не поднялась, только броня в душе наросла и укрепилась в своих позициях. Есения подкупила прямотой и простодушием. Однако, когда она упомянула про детдом, понял, что вдова в душе такая же черепашка, как и он сам.

Сейчас почти все деньги от проданной квартиры уйдут Го́ре. Но он сам виноват, не стоило вписываться. Несмотря на непростые отношения с матерью, он надеялся, что та не выгонит родного сына на улицу и позволит перекантоваться хотя бы первое время, пока Дмитрий не закроет вопрос с жильём.

— Привет, ма! — Они не общались уже две недели.

— Привет, сынок, как твои дела? — по тону не понял, рада она ему или ей все равно.

— Я продал квартиру, очень нужны деньги. Пустишь меня? Хоть на пару дней.

— Зачем?

— Что зачем? Мне жить негде.

— Зачем ты продал квартиру? — похоже, это её зацепило.

— Долг отдать.

— Кому? — Очень хотелось спросить, какая ей, собственно, разница, но сдержался.

— Егору Го́рскому! — Как будто имя могло ей о чём-то сказать.

— Сынок, ты меня извини, конечно, но ты уже большой мальчик и придется тебе самому решать свои проблемы.

Мать отключилась, но Митя голову бы дал на отсечение, что на последней фразе она глотала слёзы. Родителей не выбирают. А то бы он выбрал себе отца. Но хоть какой-то его не бы, конечно, не устроил. Он должен был стать примером для Дмитрия. Возможно, мать и не рассказывала никогда про него, потому что стеснялась слюнтяя.

Впервые этот вопрос мальчик Митя задал года тридцать три назад. Как научился говорить, так и спросил. Ответа не получил до сих пор, но сдаваться не собирался. Однако вопрос жилья выступил на первый план. Когда тебе негде переночевать, не до философии. Близких друзей, к которым бы он мог обратиться с таким вопросом, не нажил. А на службе тем более старался обращать на себя внимания как можно меньше.

Глава 9

Есения сидела на берегу, закутавшись в колючий плед. Вода успокаивала текучестью и напором. Глядя, как поток не в состоянии взобраться на камни, просто огибает их, она представила себя ручьём. Который с лёгкостью преодолевает жизненные трудности.

Прошло всего десять дней после смерти Макара. В её жизнь ворвались сразу двое мужчин, думала о которых она чаще, чем даже сама того желала. Макара по-человечески жалко, но увязать в представлении, каково ему сейчас там под землёй, она не пыталась. Мы все когда-нибудь там будем. Просто ему не повезло. Интересно, если бы он остался жив, как долго смог бы скрывать существование Филиппа?

Мальчишку жалко до слёз. Он реально классный. Лерка относится к нему как-то странно. Жалеет, понятно. Но и всё. Наверняка, именно это и держит её рядом с сыном дольше, чем ей того хотелось бы. Сеня старалась не думать об этом. Каково это, узнать, что твой ребёнок смертельно болен.

Хотя после смерти мужа она отчётливо поняла, никто не знает, сколько нам отпущено. Она допускала мысль, что этот же мишка вполне может прийти и закусить ей самой. Но бежать из-за этого из лагеря она не собиралась. Было бы здорово на следующий год запустить его снова. Денег, вырученных с этого сезона, явно не хватит. Может, поискать работу на зиму? Но без мужчины вытянуть лагерь по технической части будет не просто. Только если нанять рабочего. Но душу вкладывать, как Макар, чужой человек, конечно не станет.

Из раздумий вывел подошедший Дмитрий. Она не думала, что он вернётся так скоро. Хотя приятно. А большой букет осенних хризантем особенно порадовал.

— Привет!

— Привет! Можно я не буду вставать? — она обняла букет, как ребёнка.

— Сиди-сиди, я поцелую твою ручку так, — он наклонился к ней, медленно поцеловал руку, а потом неожиданно чмокнул в щёку.

— Я чувствую, что ты пришёл не просто так.

— А я чувствую, что ты скоро замёрзнешь, сидя на ветру.

— Ну, что ж. Скоро зима, надо постепенно привыкать.

— Почему бы тебе не перебраться в город, у тебя же есть квартира.

— С чего такая забота?

— Может быть, я имею на тебя далеко идущие планы и мне важно, чтобы ты сохранилась здоровой.

— Ну, Митя, не смеши мои шлёпанцы! Скажи прямо, что тебе от меня надо?

— Переночевать, — он деланно потупил взор, но покраснел, кажется, вполне реально.

— Э, мне, конечно, всё равно, что подумают люди, но лично я сама еще не готова…

— Вот поэтому было бы здорово, если бы ты перебралась в свою городскую квартиру, а мне разрешила посторожить твою «Мечту».

— Посторожить мечту! Звучит волшебно, — она улыбнулась и встала с кресла.

— Ну, ты поняла.

— Я поняла только то, что тебе по какой-то причине негде жить.

— Так ты согласна?

— Отчасти.

— От какой части?

— Ты посторожишь мою городскую квартиру, а я еще месяцок — в «Мечте».

— А…

— Митя, у тебя просто нет выбора. Поедем сейчас или еще поболтаем? — она нашла, наконец, вазу, набрала воды и опустила цветы, предварительно сняв с них упаковку.

— Я отвезу! — Она подняла бровь. — И верну тебя обратно, не волнуйся.

— Учитывая, что ехать в одну сторону больше часа, хм. Не надо жертв.

— Ладно, тогда ты впереди, я следом. — Она кивнула.

Есения аккуратно, объезжая каждую ямку и кочку, вывела старенький Паджерик на трассу. И газанула. Она неслась, обгоняя не только тихоходные грузовики, но и законопослушных автолюбителей. Митя, не ожидавший такой прыти от новой знакомой, вначале отстал. Но через пару километров дорожных гонок он нагнал её и больше не позволял вырываться. Минут через сорок они подъехали к панельной пятиэтажке.

— Ни чего себе, ты гонщик! — Митя подошёл к её машине.

— А, по-твоему, я аморфная?

— Нет, спокойная лесная нимфа.

— Угу, покой нам только снится!

Поднимаясь по лестнице, Митя подумал, что ему придётся сильно постараться, чтобы завоевать хотя бы её расположение. Остановившись на третьем этаже, она полезла в сумочку за ключом. Повинуясь какому-то профессиональному чутью, Митя нажал на ручку. Дверь открылась. Сеня от неожиданности выронила ключи. Он сделал знак оставаться на лестнице и молчать. Перестраховался. Понимал, что, скорее всего, квартира пуста. Внутри, действительно, уже никого не было.

— Заходи! — махнул изнутри.

Сеня осторожно ступала по квартире и чувствовала постороннюю энергетику. Последний раз они приезжали вместе с Макаром месяц назад.

— Хорошо, что ты поживёшь тут, — она прошла из комнаты в кухню и устало опустилась на табурет. — Или передумал?

— Обижаешь! — он сел напротив. — Мне кажется, что зашли не случайно, знали, куда и за чем.

— Забрали всю выручку за лето, — глаза Есении увлажнились, она стиснула кулаки. — Там, в шкафу лежали, мы не прятали.

— Вы давно здесь были?

— Тридцать первого августа. Сняли показания счётчика.

— Соседи знают, что вы здесь не живёте?

— Все знают. И про лагерь, я думаю, тоже.

— Вы с кем-нибудь дружите?

— Да, нет, — она поставила локти на стол и подперла лицо ладонями, — мы же в лагере по девять месяцев живём… Жили. С бабулькой из тридцать второй общаемся. Зимой я ей продукты из магазина носила, когда сильно скользко. Вспомнила! — она отняла руки от лица, — сосед с первого этажа заходил. Андрей. Бывший ученик Макара. Деньги часто клянчит. Вначале он жил с нами в лагере, и помогал Макару строить и так всякое, по мелочи. Но уж года два как спился парень совсем. Он на улице сидел, когда мы приехали. Попросил денег, Макар велел идти следом.

— Дал?

— Он всегда давал, не жадничал. Хотя для таких… — Сеня скривилась. — Всё равно пропьёт.

— Так, листок найдется? — Сеня кивнула. — Напиши мне данные этого Андрея и поехали в отдел, помогу заявление написать. Замок новый вставлю.

Глава 10

Благодаря Мите заявление о краже в полиции приняли быстро. Когда они вышли на улицу, начинало темнеть.

— Ты приедешь уже по темноте, лес вокруг, темень, — взял её за руку Митя, — может, останешься? Или вместе поедем?

— Нет, Митя, — она мягко вытянула свою ладонь, — с темнотой я справлюсь. Надо привыкать.

— Может, не надо? — он выразительно посмотрел на неё.

— Давай об этом поговорим не сегодня, я правда, очень устала. Спасибо тебе! — она дотронулась губами до его небритой щеки в знак благодарности и примирения.

— Тебе большое спасибо за жильё! — Он подержал дверь машины, пока Сеня усаживалась, аккуратно закрыл и пошёл к своему авто.

Есения завела двигатель и взялась за рычаг переключения передач, как зазвонил телефон:

— Алло!

— Здравствуй, Есения!

— Здравствуйте, Варвара Степановна!

— Как хорошо, что ты на связи! — Действительно интересно, учитывая, что Ва́рвар прекрасно знает об отсутствии связи в лагере. — Мне надо с тобой поговорить.

— Слушаю вас, — Сеня напряглась, обычно разговоры со свекровью не несли в себе позитива, а учитывая их расставание на поминках, желания общаться не возникало.

— Ты можешь приехать ко мне? Это не телефонный разговор. Ты где?

— В городе. Обворовали нашу городскую квартиру. Стою у полиции.

— Есения, приезжай, пожалуйста! Поговорим, переночуешь у меня, утром поедешь. — Тяжелый вздох: — Обещаю не кусаться.

— Хорошо, — она отключилась.

Ценное замечание, что-то подсказывало Есении, что разговор пойдет сегодня не про нее. Ну, или не только про нее.

— Проходи. Вот тебе, надевай, — свекровь подвинула мягкие плюшевые тапочки.

— Спасибо, — вступила осторожно, чтобы не заломить задник

— Хочешь чаю?

— Хочу хотя бы умыться.

— Вот тебе полотенце. Можешь принять душ, если хочешь. — Есения благодарно взяла большое пушистое полотенце.

Стоя под сильными теплыми струями в ду́ше подумала, что свекровь сегодня сама на себя не похожа. На всякий случай, решила не расслабляться раньше времени. Хотя впервые со смерти Макара у нее в душе́ шевельнулись к ней человеческие чувства. Каково это — сына потерять, не хотелось даже представлять. Хотя она даже не знает, какого стать матерью. И уже теперь никогда не узнает. За это свекровь её и ненавидит.

Конец ознакомительного фрагмента.