Целительница: другая

Светлана Воропаева, 2020

Как там, за порогом счастливой семейной жизни? Как жить без ориентиров и прежних опор, да и надо ли? А что если вновь полюбить?..«Целительница: другая» – любовно-мистический роман Светланы Воропаевой, третья часть сентиментальной трилогии, в которой приоткрываются секреты жизни после смерти.

Глава 5

Пятницкая открыла глаза. Плотные шторы скрывали дневной свет. Вчера она так и не увидела вид из окна.

В спальню зашёл Алексей, опоясанный тёмно-синим полотенцем. В руках он нёс две большие чашки кофе. Поставил их на маленький круглый столик у окна, потом раздвинул шторы и сел в кресло рядом.

— Вот, — усмехнулся он, — смотри. Стоит остаться, чтобы видеть это каждый день, а?

— Впечатля-я-е-ет… — протянула Вика, вытянув шею.

Она закуталась в одеяло и перебралась из кровати в свободное кресло.

— Не капучино, но с молоком, — предупредил Лёша.

— Всё хорошо. Спасибо!

— Точно? У тебя вид, словно ты что-то натворила.

— Ну, во-первых, не я, а мы. А во-вторых, не цепляйся к моей утренней физиономии, ладно? Я ещё не проснулась. И не осознала, что произошло.

— Что тут осознавать? Ты остаёшься здесь со мной — и все дела.

— Ну да, ты, как обычно, всё за меня решил.

— А зачем тебе, как обычно, с этим решением спорить?

— Это констатация факта. Не спор.

— Снова споришь, — просиял Лёша. — Я не поеду сегодня на работу.

— Такими темпами скоро смотреть тебе из окон на московские пейзажи. Всё больше становится понятно, почему тебя сослали.

— Сегодня нет ничего важного. Остальное смогу решить по телефону.

«Телефон», — смутилась Вика. Она совсем забыла о его существовании.

— Я пойду в душ.

— Выпей со мной кофе, потом пойдёшь.

— Хорошо.

— Твоё полотенце — розовое.

— Ну да, какое же ещё? — усмехнулась Пятницкая, проводя рукой по лбу.

— Что?

— Хоть не розовые шорты с начёсом. Да уж, мы знаем друг друга.

Струи воды приятно били Пятницкую по голове. Тело было разряжено после ночи и наполнялось новой энергией. Жаль только, что мысли не были свежими.

«Виктор разбудил бы меня поцелуем, а не чашкой кофе. Хотя потом кофе… Зачем я снова их сравниваю? Ночью было хорошо. Бесполезно искать недостатки. Но приоритет ли это, когда принимаешь решение не возвращаться в Россию? Квартиру мою можно сдать, закрыв обязательные расходы, здесь на себя всё возьмёт Лёша. Две проблемы — одним махом. Отчего всё кажется слишком гладким? Или я просто ищу повод не оставаться? Сомневаюсь, что чувства смогут вернуться? Я же больше не хочу быть одна. Одиночество бессмысленно. Оно не делает сильнее. Оно капсулирует страхи. Я боюсь чувствовать. Боюсь снова потерять любимого. Боюсь боли. Я боюсь жить. Уехать я всегда успею, а здесь такой красивый вид из окна…»

Пятницкая выключила воду. Полотенцем промокнула волосы и вытерла насухо тело. Нагнулась и с удивлением заметила перед глазами кудрявые пряди. Резко разогнулась и вытаращилась на своё отражение в зеркале — не померещилось: волосы игриво завились и стали казаться ещё короче.

«Значит, всё идёт правильно!»

Вика вышла из ванной. Алексей разговаривал по телефону, и она тоже потянулась к своему мобильнику. Двадцать сообщений ждало её там. И все — от одного абонента, словно тот истерично пытался с ней связаться. Но кто это? Кто-то из тех удивительных людей, которые любят писать по одному слову в сообщении? Или…?

Это была Лена Смолина. Пятницкая холодно читала её рваные тексты. Она силилась понять смысл, затерянный меж бранных слов и нелепых попыток психологического давления, и наконец-то осознала написанное: Елена и Алексей всё ещё состояли в браке. И в отличие от Алексея Лена не считала их отношения завершёнными. Вику не тронули громкие обвинения в распутной жизни, а вот вопрос: зачем она рушит семью? — озадачил. Неожиданно ей на помощь пришёл опыт работы руководителем. Она отодвинула чувства в сторону, чтобы решить, что же ей важнее: честное имя или временный комфорт.

Вика переслала все сообщения Алексею и начала собирать вещи.

— Кто сделал эту фотку? — обрушился на неё гневный вопрос Смолина.

Лена прислала фотографию, на которой Вика и Алексей были запечатлены уходящими с концерта под ручку.

«Какой важный вопрос! — подумала Пятницкая. — Именно это и стоит сейчас обсудить».

— То, что она пишет, — бред! Истеричка! Ты-то хоть свои вещи оставь, Вика!

«Жуткое ощущение дежавю. Сейчас правильно спросить: «Когда ты собирался мне рассказать, что женат?» Только вот совсем неважно, что Лёша ответит. Стоит отдать ему должное: в этот раз он хотя бы не молчит. Я дура! Сколько ещё я буду влипать в одну и ту же историю?»

— Не уходи. Куда ты пойдёшь?

«Хороший вопрос. Пойду от тебя».

— Не знаю, Лёш.

— Тогда не уходи. Мы со всем разберёмся.

«Мы?»

— Разберись сам с собой.

— Да чёрт бы побрал её! Снова она во всё лезет!

«С собой, Лёшка, разберись. С собой. Дело же не в Лене».

— Ну куда ты пойдёшь? Господи, как ребёнок!

«Как ребёнок. Чувствую и знаю, чего хочу».

— Пойду проветрюсь. Нам обоим это не помешает.

Вика врала. Она больше не собиралась возвращаться. Хоть и не знала, куда пойдёт.

— Милая… — прильнул к ней Смолин.

Пятницкую ударило током от этого обращения. Так её называл только Витя. Только он! «Не смей меня так называть!» — кричала она внутри себя, осторожно высвобождаясь из объятий Алексея. Ей надо было поскорее уйти, чтобы боль не успела сковать всё тело.

— Я прогуляюсь и всё. Будем на связи.

— Давай вместе?

— Не сейчас.

— Ладно, я буду дома.

— Ага.

«Пожертвую зубной щёткой, кремом для лица и белой водолазкой. Главное — уйти. Не ввязаться в бесполезное выяснение отношений. Я больше не хочу войны. Хочу как с Витей — надёжный тыл. Какие же они разные, хоть и столько общего…»

Пятницкая на автомате побрела к озеру единственно знакомой дорогой. Каждый шаг вниз под горку забирал её уверенность в себе. Особенно тяжело стало, когда она поняла, что наличных евро у неё нет, а на карте — не более десяти тысяч рублей. Она забыла положить туда деньги, которые дал ей Смолин в Москве. На отель на сутки или двое хватит. А вот на обратный билет — вряд ли. Может, найдётся дешёвый стыковочный рейс? Как же посмотреть вылеты и купить билет без интернета?

Заблестело озеро под ярким утренним солнцем. На небе дрейфовали одиночные пушистые облака. Лазурную воду рассекали лодки под белыми парусами. В сторону Франции отходил паром. Вике тоже захотелось куда-нибудь отчалить. Здешний мир стал совсем невыносим, хоть и был невероятно красив.

«Вот бы не менять место, но изменить судьбу. Начать заново. Вернуться в прошлое и не проливать кофе на Лёшку, чтобы эти отношения никогда не начинались».

Она стояла на берегу растерянная и обессиленная. Мимо прошёл мужчина в сером костюме. Поравнявшись с Викой, он улыбнулся. И она отчего-то поплелась за ним, словно за пейсмейкером, держа дистанцию в пару метров.

Всё дальше оставались причал и пляжи. Всё грустнее становились размышления. Она никак не могла поверить в реальность случившегося. И вдруг осталась совсем одна на узкой дорожке между озером и частными домами. Мужчина в сером исчез.

Вика спустилась к воде на маленький пляж, села на прохладный песок.

«Как же так, Господи?! Я поверила тебе, а ты меня снова предал. Нанёс удар. Что ты из меня вечно делаешь жертву?! Разве я не была для тебя хорошей? Жила мирно, людей лечила. Можно ли отнимать близких за попытки разобраться в себе?»

Вика споткнулась о собственный вопрос.

«И как, разобралась?»

За истеричным смехом последовал поток слёз.

«Смолин запутался? А я? Чего я хочу? Это, Господи, ты мне хотел показать? Как все мы похожи в своём непонимании целей и желаний? Можно было попроще? Или я такая твердолобая, что со мной только так? Мне невыносимо больно, понимаешь? В который раз предательская недосказанность. И всё началось с моей матери. Сколько лет она молчала, что обладает даром! Невыносимо. Невыносимо! Просто развей меня. К чёрту эту вечную жизнь на четвёртом плане бытия. Отсутствие дуальности меня не спасёт, когда нет любви в сердце. Мне больше некого любить, понимаешь?!»

Слёзы закончились. Изнеможение достигло своего пика.

«Ад на земле. Нас отравляют собственные мысли. И даже этот прекрасный вид не может их усмирить. Я схожу с ума. Или уже сошла».

— Бух! — сказал годовалый малыш, плюхнувшись на попу возле неё.

Песок смягчил падение.

Вика посмотрела на мальчика и широко улыбнулась, не веря тому, что видит. Помогла ребёнку подняться.

— Виктория? — неуверенно спросила подошедшая женщина.

Вика кивнула, догадавшись, кто стоит перед ней.

— Вы понимаете, что это не Тимофей, хотя его душа в этом теле?

— Я так и запомнила вас — как человека, говорящего сразу по делу. Здравствуйте, я рада вас видеть.

— Здравствуйте, Елизавета, — смутилась Пятницкая, осознав, что забыла поздороваться.

— Сына зовут Александр. Имя распространено и здесь, и в России. Специально выбирали. Алекс очень похож на Тимофея. Иногда кажется, что это он.

Вика не успела ничего сказать в ответ: звонок Смолина помешал разговору. Она уставилась на экран телефона.

«Я снова смылась, — мысль прогремела как выстрел. — Опять не поговорили. Не обсудим случившееся — так и не узнаю что-то, не приму. И повторно окажусь в схожей круговерти».

— Извините, мне надо поговорить, — сказала Вика Елизавете и ответила на звонок: — Алло.

— Где ты? Я волнуюсь.

— Встретила знакомых, общаемся.

— Где вы? Пообщаемся вместе. Я подойду.

— Нет, не сейчас.

— Вика!

— Лёш, ты сделал мне больно. Дай прийти в себя, и мы поговорим без лишних эмоций.

— Я готов извиниться и всё объяснить.

— Готов… — улыбнулась Вика этому слову.

«Что же не сделал этого раньше?» — спросила она мысленно, а вслух сказала:

— Зато я сейчас не готова. Позднее, Лёш. Ты же видишь, я не скрываюсь. Поговорим, когда смогу.

— Я места себе не нахожу… Я тебя люблю! Возвращайся домой.

Фраза резанула Пятницкую, и она почувствовала новый прилив боли.

«Где мой дом?»

— Мы поговорим потом! — отрезала Вика и прервала разговор.

— У вас всё нормально? — спросила Елизавета.

— Нет. Скажем так: поругалась с мужчиной, который профинансировал эту поездку. Мне нужно купить билет в Москву и где-то остановиться, если не получится улететь сегодня. Не знаете, где есть бесплатный вайфай? У меня нет интернета в роуминге. И денег особо нет.

Лиза молчала. Пятницкая не могла понять по её виду, что скрывается за этим молчанием.

— Не берите в голову, — махнула Виктория. — Рада, что у вас всё хорошо, — погладила она по голове Алекса.

— Не спешите, я думаю. Мы живём в маленькой однокомнатной квартире: я, муж и сын — и поэтому не сможем вас приютить. Но, кажется, я знаю, кто сможет. Климов — удивительный человек. И ему будет не скучно, и вам приятно познакомиться. Пойдёмте. Мы как раз были у него в гостях.