Целительница: другая

Светлана Воропаева, 2020

Как там, за порогом счастливой семейной жизни? Как жить без ориентиров и прежних опор, да и надо ли? А что если вновь полюбить?..«Целительница: другая» – любовно-мистический роман Светланы Воропаевой, третья часть сентиментальной трилогии, в которой приоткрываются секреты жизни после смерти.

Глава 3

Утро было прохладным. Пятницкая сидела на узкой скамеечке и смотрела на хмурое небо. Хвойные шапки огромных сосен заслоняли его почти полностью. Сосны были такие большие, что Вика чувствовала себя возле них малюсенькой девочкой.

Он подошёл тихо. Впрочем, как всегда.

— Чаю тебе принёс. Зябко нынче.

— Спасибо, Иваныч, — благодарно отозвалась Вика и забрала железную кружку из рук низенького худого старичка в телогрейке нараспашку и в чёрной бейсболке набекрень.

— Ну, оставишь здесь потом.

— Постой!

— Чё?

— Забирай насовсем, — сказала Вика, протягивая старику чёрную сапёрную лопатку.

— Да ну?! Больше не придёшь, что ли?

— Может.

— Э-хе… — только и прокряхтел Иваныч, забрал подарок и бойко зашагал к себе в бытовку, стоящую чуть поодаль от могилы Виктора Поспелова.

— Не приду, — прошептала Вика чёрному камню. — Смысла больше нет. Осталась лишь привычка. Да и твоим костям это вряд ли нужно.

Чашка приятно грела руки, а тёплый чай, казалось, добрался до глубины души. Стало хорошо.

Иваныч больше к ней не вышел, хоть Пятницкая и просидела ещё час неизвестно чего выжидая.

Кладбищенская калитка противно скрипнула на ветру, будто проклятье бросила вслед Вике. Тут же зазвонил телефон. Это было непривычно и неприятно, словно кто-то незваный ворвался в её личное пространство.

Она знала этот номер наизусть. Помедлив, сняла трубку, прятаться теперь было бессмысленно:

— Алло.

— Привет, — осторожно сказала Мария Новикова.

— Привет, Маш.

— В мессенджере появилось сообщение, что ты присоединилась к пользователям. Я решила не гадать: ты не ты — и позвонила.

— Я, как видишь. Вернее, слышишь.

— Хочешь встретиться?

Вика помедлила с ответом, пытаясь определиться с желаниями. Встретиться она хотела, а обсуждать что было — нет. Да что уж теперь, пора вылезать из своей норы.

— Давай. Где и когда?

— Может, сегодня? Я освобожусь после четырнадцати. Хочешь, покажу тебе наш центр развития, я как раз буду там?

— Что покажешь?

— Мы с твоей мамой открыли центр развития и учим людей чувствовать и использовать божественную энергию.

— Она тоже будет? — Вика похолодела.

— Нет.

— Хорошо. Тогда скинь адрес. Я буду там ровно в два.

— Договорились.

После услышанного Вике захотелось вернуться на кладбище, сесть возле могилки и застыть там каменным изваянием. Та, которая когда-то бросила её на произвол судьбы, отказавшись обучать магии, теперь учила первых встречных, да ещё на пару с её лучшей подругой. Невероятно больно. Не было ей места в этом мире. Просто не было… Зачем она только появилась на свет?!

Телефон завибрировал вновь. Алексей прислал картинку: чашка кофе в лучах рассветного солнца на фоне умопомрачительного вида на Москву-реку и Белый дом. И подпись: «То, что пропустила вредная девчонка». Сразу стало легче, морок развеялся, и Пятницкая пошла в сторону метро.

***

Центр развития находился недалеко от Тверского бульвара. Вывеска гласила: «Алеф-практика».

Пятницкая зашла внутрь и оказалась у лестницы, ведущей вниз. По её краям горели цветные лампочки. Их таинственный свет раскрашивал полумрак и завораживал. Вика улыбнулась, расслабила спину и спустилась по ступенькам. Она очутилась в помещении средних размеров, выкрашенном в приятный оранжевый цвет. Было уютно. Под потолком висела ажурная люстра из латуни, напоминающая о марокканских берегах. У стен стояли мягкие широкие лавки с серой обивкой и цветными подушками, на которых так и хотелось развалиться. В углах дымились курительные палочки, ублажая стихию воздуха и смиряя мысли. За деревянной стойкой, декорированной корягами, сидела милая девушка лет двадцати.

— Здравствуйте, — приветливо сказала она.

— Здравствуйте! Я к Марии Новиковой.

— Вы, вероятно, Виктория?

— Да.

— Она ждёт вас в кафе, проходите. Прямо по коридору слева от меня.

Вика кивнула в знак благодарности и пошла в указанном направлении. Здесь использовался всё тот же приём: свет в длинном проходе лучился из пола. Почему-то возникла ассоциация с пещерой на четвёртом плане бытия, где Пятницкая однажды породнилась со своим тотемом.

Кафе было оформлено в мягко-синих тонах, простая белая деревянная мебель и жёлтые лампы-звёзды под голубым потолком служили ненавязчивым акцентом. Цветные витражи пропускали приглушённый свет. Вика вспомнила, что помещение подвальное, и поняла, что источник света искусственный.

Маша улыбнулась ей и жестом пригласила присесть.

— Будешь чай? Рецепты твоей мамы. Посмотри чайную карту.

— Лучше кофе, — сказала Вика и, боясь неловкой паузы, тут же спросила: — «Алеф-практика»? Иврит, конечно, язык близкий к Богу, но мы всё же в России.

— Каббала в моде.

— Ага, и вы, чтобы оставаться в вечном тренде, решили учесть в интерьере великое множество стилей?

— Скучала по твоим комментариям, — тепло сказала Мария. — Это Пётр фантазировал. Он маркетолог.

— Твой новый?

— Уже полтора года вместе. Он взял на себя поиск помещения и ремонт. Придумывал всякие фишечки, чтобы создать располагающую атмосферу для трансформаций.

— С атмосферой получилось, — согласилась Вика. — А вот насчёт трансформаций не знаю.

— Лекторий у нас белый и светлый. Он этажом выше. Хочешь, покажу?

— Нет. Лучше кофе.

— Точно, забыла. Сейчас.

И Новикова скрылась на пару минут за распашными дверями.

— Пойдёшь к нам преподавателем? — спросила она, подавая кофе. — Будет очень кстати.

— Нет. Смущает меня ваша затея с массовым обучением.

— А ты приходи на лекцию, сама увидишь — это работает.

— Не вижу я, Маш, — призналась Виктория после паузы. — Ничего не вижу: ни планы бытия, ни ангелов, ни божественную энергию. Как отрезало. Ничего не вижу и не чувствую.

— Не знала, что так бывает, — ахнула Маша.

— Это уже неважно.

— А что важно?

— Что больше не болит.

В проходе показалась Анастасия Георгиевна. Вика замерла с неестественно прямой спиной. Лёгкие сжались. Она предупреждающе подняла руку: не подходи. Мать молча развернулась и скрылась в темноте.

— Зачем ты так с ней? Хотя бы поговорила.

— Потому что это как раз ещё болит. Ладно, пойду я…

— Может, вам всё же поговорить, чтобы боль отпустила и её, и тебя?

Вика бросила злой взгляд на Новикову.

— Моя подруга Маша сделала бы вид, что она на моей стороне.

— Моя подруга Вика пришла бы на мою свадьбу, — парировала Мария.

— Я не знала, извини, — холодно ответила Пятницкая.

— Ты думала только о себе и наплевала на весь мир.

— Я думала о Викторе. И хотела найти его хотя бы на четвёртом плане бытия.

— Ты и без того его там искала.

— Думала, недостаточно ищу.

— И что? — совладав с собой, спокойно спросила Маша.

— И его не нашла, и дар потеряла.

— Как потеряла?

— А как тут не потерять, если в это мироустройство я больше не верю. Ну нет его на четвёртом плане бытия! — повысила голос Вика.

— А на пятом?

— Не говори ерунды, он же не вознесённый мастер, не святой, не…

— Так пробовала там искать? — перебила Новикова.

— Нет. Пробовала с его душой поговорить.

— И что?

— Ничего. Она не вышла со мной на связь.

— Хочешь, я попробую?

— Попробуй.

— А ты попробуешь прийти на наши лекции?

— Баш на баш, — в Пятницкой вмиг проснулись банковские замашки.

— Я схожу на пятый план без всяких условий.

— Сходи. И я пойду. Много всего. Нужно переварить.

Вика вышла, так и не пригубив кофе.

Она брела от Тверского бульвара в сторону Арбата, надеясь, что свежий воздух приведёт её в чувство. Пусть метро доставит её в привычное измерение, она закроет свою дверь на замок и не выйдет из квартиры ещё пару лет. Чёртов мир боли нанёс очередной удар под дых. Вике не было стыдно, что она не вкусила салатов на свадьбе подруги, ей было больно, что Маша, у которой всё складывалось хорошо, не приняла её попыток выбраться из депрессии. Виктория давно бы убила себя, если бы любимый был по ту сторону жизни. А в данных обстоятельствах казалось бессмысленным менять один одинокий ад на другой. Про ненависть к той, что породила её, Пятницкая и думать не хотела. Просто позволяла противоестественной конструкции из злобы и протеста существовать внутри себя.

Завибрировал телефон. Вика машинально взглянула на экран — привычка быстро вернулась. Смолин прислал очередное фото. Через стакан с белым вином вырисовывались снежные горы. «Вид из моего окна. Решайся!»

И она решилась. Просто отбросила прочь все мысли и превратилась в человека действия: посмотреть время рейса и аэропорт, забрать из дома паспорт, вещи, быть вовремя на посадке.

У неё не было времени нервничать, а вот Смолина она заставила поволноваться — в самолёт она зашла последней и уселась в кресло под звуки из селектора: «Двери в положение ARM».

— Ты в джинсах, — с видимым спокойствием упрекнул он.

— Ну купишь мне ещё пару платьев, если тебе надо, — непринуждённо улыбнулась Вика.

— Дерзкая.

— Было у кого учиться, — хмыкнула она. — Колись: нервничал же и подсчитывал убытки? Билет в бизнес, зарегистрировал меня заранее…

— Верил и надеялся, что мне зачтётся.

— Так уже зачлось. Я лечу с тобой.

— Как же я по тебе скучал!

— А я — по виски. Когда начнут разносить? Давай кнопочку нажмём и вызовем стюардессу?

— Вика! Ты же говорила, что только вино?!

— Не мешай мне расслабляться, тебе же лучше.

— Кого ты обманываешь? У тебя две стадии: трезвая и блюющая.

— Началось… — проворчала Вика и тут же улыбнулась подошедшей стюардессе.