Дамы любят погорячее

Светлана Алешина, 2002

Вот и не верь после этого в приметы… Актрисе Марине Белогуровой, героине ток-шоу Ирины Лебедевой «Женское счастье», приснился сон, который уже дважды в ее жизни предвещал смерть близких… Во время эфира Марина держалась с достоинством, следуя совету Ирины – не обращать на сны внимания. Однако все же сон оказался в руку: незадолго до конца передачи ее гражданский муж Игорь, сидящий в студии, внезапно умер от сердечного приступа. И буквально на следующее утро к убитой горем актрисе явился следователь, провел обыск и нашел в мусорном ведре пузырек из-под яда. Марине предъявлено обвинение. Но тележурналистка Лебедева не верит в то, что ее подруга могла совершить подобное. Марину кто-то подставил. Но кто? И что за этим стоит – ревность, зависть, месть?..

Глава 3

Наутро, проводив мужа в институт, заботливо покормив его перед выходом яичницей и напоив кофе, я решила подняться к Марине и узнать, как она себя чувствует. Марина открыла мне после второго звонка в дверь, и вид ее красноречиво говорил, что предыдущая ночь была проведена без сна и в слезах. Впрочем, она все равно была красива, даже с припухшими глазами. «Удивительно», — подумала я, ощутив несильный укол совести, потому что предыдущую ночь сама провела отнюдь не в слезах.

— Привет, — сказала я. — Как ты?

— Да ничего, жива, — ответила Марина. — Проходи.

Я прошла следом за ней в комнату, обставленную не без вкуса и изящества, села на светлый, напоминающий облако, диван.

— Не спала? — участливо поинтересовалась я.

— Да, почти не спала, — откликнулась Марина, устроившись с ногами в кресле и глядя на фотографию Игоря, стоящую на низком стеклянном столике рядом. — Звонила вчера его друзьям…

— Ну, и?..

— Наплакалась… — с горькой улыбкой сказала она. — Обещали сегодня приехать.

Тут в дверь позвонили, мы переглянулись, и я подумала, что, должно быть, зашла не вовремя, если это его друзья, то мне здесь делать нечего.

Марина пошла открывать, а я решила сразу уйти, как только кто-то из них появится в комнате. Не хотелось присутствовать при церемонии соболезнования, тем более что хоть Смеловский и казался мне при жизни подозрительно знакомым, но я его совершенно не знала. Однако это оказались не друзья. И даже наоборот.

Через некоторое время в комнату вошли, как говорится, двое в штатском, которые, выразительно посмотрев на меня, переглянулись, и один, тот, что помоложе и поподозрительней, поинтересовался у Марины:

— Родственница? — кивнув в мою сторону.

— Нет, соседка, — отозвалась она, посмотрев на меня умоляющим взглядом.

— Представьтесь, пожалуйста, — попросил меня молодой нахал.

— Сначала вы, — тоже снахальничала я.

Он хмыкнул, извлек из кармана летней рубашки, увы, знакомую мне не понаслышке, красную корочку и, раскрыв ее привычным движением, сказал:

— Капитан Самойленко.

— Тележурналистка Лебедева, — ответила я, глядя ему прямо в глаза.

— Значит, вы соседка? — уточнил капитан.

— Значит. Живу внизу.

— Хорошо, нам как раз нужны понятые. Согласны присутствовать при обыске?

— При обыске? — переспросила я и посмотрела на растерянную Марину. — А на каком основании, позвольте поинтересоваться?

— На основании заявления гражданки Пряжниковой, а также на основании телефонного звонка.

— Ничего не понимаю, — нахмурилась я.

— Это тетя Игоря, — сказала Марина, и я тут же вспомнила вчерашние телефонные угрозы в адрес Марины. Оперативно работает Евгения Александровна, ничего не скажешь. А какой такой телефонный звонок?

— А что за звонок? — спросила я.

— К нам поступил сигнал, — ответил мне второй, пониже и поскромнее видом. — Мы приехали проверить. Ордер имеется.

— Замечательно! — только и смогла вымолвить я, поражаясь проявленной оперативности не только Пряжниковой, но и следственных органов.

— Так вы согласны присутствовать? — опять поинтересовался высокий. Я кивнула. Он тоже кивнул и обратился к напарнику:

— Нам нужен еще один понятой. Саша, сходи, приведи кого-нибудь.

Послушный Саша отправился на выход, а капитан Самойленко достал из папочки бумаги.

— Марина Валентиновна, — сказал он Марине, — мы сейчас проведем у вас обыск на предмет вещественных доказательств отравления вашего сожителя Смеловского Игоря Николаевича.

— На предмет чего?! — изумленно воскликнула Марина.

Но тут появился Саша со вторым понятым, которым оказался сосед по квартире справа, толстопузенький и лысоватенький дядька лет пятидесяти, в спортивном костюме и с изрядно помятой со сна физиономией.

После соответствующих процедур нас, понятых, повели на кухню, где на глазах у изумленной публики капитан Самойленко, натянув резиновые перчатки, недолго думая, полез в мусорное ведро, пошарил там и достал со дна небольшой, отлитый из темного стекла пузырек.

— Все видели? — спросил он, показывая нам его.

Мы все, потрясенные только что проделанным фокусом, кивнули, даже Марина.

— Что это? — тут же спросил у нее Самойленко.

— Не знаю…

— Вы видели эту вещь прежде?

— Нет, не видела.

— То есть вы отрицаете, что эта вещь принадлежит вам?

— Да, отрицаю, — твердо ответила Марина.

— Тогда каким образом вы можете объяснить ее появление в вашей квартире? — ехидно поинтересовался он.

— То есть вы хотите сказать, в мусорном ведре? — не сдержалась я, оскорбившись за Марину.

— Помолчите, понятая, — сурово одернул меня капитан. — Так каким образом эта вещь попала к вам?

— Я не знаю, — ответила Марина. — Может быть, это Игоря…

— Возможно… — хмыкнул Самойленко. — Экспертиза разберется. Саша, ты все записал?

— Да, — откликнулся Саша, старательно записывающий «все» на листе бумаги, устроившись у кухонного стола.

Самойленко кивнул и предложил нам, понятым, расписаться.

Прежде чем поставить свою подпись на протоколе, я тщательно его прочла, но, увы, не нашла, к чему придраться. Похоже, Саша знал толк в составлении таких бумажек. Я расписалась. Толстопузика проводили, поблагодарив и напомнив, что, если понадобятся его показания, он должен явиться, а я осталась. Двое в штатском собирали свои бумажки, и, собрав их, высокий сказал:

— Марина Валентиновна, будьте дома и никуда не выезжайте из города. Мы вас вызовем. До свидания. Можете не провожать.

И все. Большего мы от них не услышали. Когда за ними захлопнулась дверь, мы с Мариной удивленно переглянулись: ощущение создалось такое, что все это нам привиделось.

— Как ты думаешь, что они нашли? — спросила я.

— Понятия не имею, — пожала плечами Марина. — А ты заметила, что они явно знали, где искать?

— Заметила, — кивнула я. — Но если ты не знаешь, что это, то откуда он, пузырек, попал в мусорное ведро?

— Может, Игорь… — с сомнением произнесла Марина и, сев в кресло, задумалась, припоминая. — Да нет, не было в нем ничего. Ведро я выносила позавчера вечером.

— Что бы это ни было, — невесело проговорила я, — а, на мой взгляд, ничего хорошего от этой находки ждать не приходится.

— Согласна, — как-то обреченно откликнулась Марина.

Мы помолчали.

Так на моих глазах обнаружилось то, из-за чего Марину позже, уже через день, ждало обвинение, пусть еще не официальное, но повлекшее за собой ее задержание, впрочем, что же это я забегаю вперед? И этот-то день еще не кончился, хотя дальнейшие события развивались не так стремительно.

Еще некоторое время мы с Мариной сидели молча, затем она, видимо, что-то вспомнив, сделала рукой какое-то нетерпеливое движение, и я посмотрела на нее. Маринино лицо разгорелось, она прищурила глаза и, отвечая на мой невысказанный вопрос, заговорила:

— Ира, я, кажется, знаю, откуда этот пузырек.

— Знаешь? — переспросила я.

— Да, вчера, после того, как я вернулась, подбросив тебя на работу, ко мне приходил мужчина. Он представился сотрудником Газэнерго и попросил разрешения посмотреть трубы на кухне. Я видела его документы, он мне показал какое-то удостоверение, но, к сожалению, я не очень-то внимательно его рассмотрела… Так вот, — продолжила она, — он был на кухне минут пять, а я как раз в ванной, кое-что достирывала…

«Скорее всего, — подумала я, словосочетание «кое-что достирывала» означало, что она просто вынимала белье из машины-автомата, но это не меняет дела. Незнакомый мужчина был на ее кухне, и этого оказалось достаточно».

— А потом? — поинтересовалась я.

— Что — потом? Я заглянула, он что-то там у плиты делал, а потом, поблагодарив меня, вышел, сказал, что все нормально, что это плановая проверка. И все.

— Хорошо, если ты не рассмотрела его документы, то хотя бы как он выглядел, помнишь?

— Ну, как выглядел? — Марина пожала плечами. — Я бы сказала, что выглядел он очень обычно. На нем был синий спецкомбинезон, волосы темные, в очках, роста… довольно высокого… Лет так тридцать с небольшим, ну, это чисто внешнее впечатление.

— Да уж, не богато… — проговорила я.

— Да уж, — отозвалась Марина. — Но если это не он, тогда я вообще не знаю, откуда этот пузырек. Но зато уверена, что мне его подбросили, а менты точно были о нем предупреждены!

— Это так, — согласилась я, — но пока мы не знаем, что в нем, мы не знаем, кому это могло понадобиться. И потом… Ты говоришь, сотрудник Газэнерго? — Марина кивнула. — Если это действительно плановый обход, то он должен был побывать у всех жильцов, верно?

— Ну, наверное, ты права…

— Сейчас, подожди, — Я встала и решительно направилась к выходу.

— Ира, ты куда? — услышала я вслед.

— Пойду удостоверюсь, что он был действительно сотрудником Газэнерго, — ответила я, открывая входную дверь.

Первым делом я позвонила соседу слева, тому самому, что был вместе со мной понятым. Он открыл дверь не сразу, похоже, снова завалился спать, а когда открыл, то, помигав заспанными глазками, спросил:

— Что-нибудь еще?

— Да, — ответила я, — один вопрос. У вас вчера был сотрудник Газэнерго? Примерно с десяти до одиннадцати часов утра?

— Вчера? — Толстопузик почесал плешинку. — Да, вроде кто-то приходил, позвонил, да только я не стал открывать, так, сквозь сон слышал. У меня ведь ночная работа, так что днем я обычно сплю. Это сегодня что-то не очень спалось, так я звонок милиционера услышал, подумал, ну, пойду посмотрю, кто там второй день названивает. А насчет вчерашнего… Насчет вчерашнего только могу сказать, что кто-то звонил в дверь, и все…

— Спасибо, — поблагодарила я. — Это все. Можете идти спать дальше.

Мужик хмыкнул, посмотрел на меня еще несколько мгновений и, только когда я взялась за ручку Марининой двери, захлопнул свою. Я немного постояла, а затем все же решила проверить, как обстоит дело у соседей справа. На мой требовательный звонок дверь открыла девушка лет восемнадцати, довольно субтильная и рыжеволосая, одетая в облегающие коротенькие шортики и крохотную маечку-топ.

— Что вам? — Она с минуту всматривалась в мое лицо, а потом, видимо, узнала. — Ой! Вы, Ирина Анатольевна?

— Да, я, — ответила я.

— А что? Что такое? Неужели вы…

Возможно, она ожидала, что я пришла с тем, чтобы просить ее стать героиней моей следующей передачи, но мне пришлось девицу разочаровать:

— У нас тут небольшое чепе, вы не могли бы нам помочь?

— Всегда пожалуйста, — разулыбалась девушка.

— Вы вчера утром были дома? Не подскажете, был ли у вас сотрудник Газэнерго с плановой проверкой?

— Вчера? — Она вскинула неестественно тонкие брови. — Да, был, такой вежливый мужчина. Это было где-то в половине одиннадцатого, он пришел, покопался несколько минут на кухне и ушел, сказав, что все в порядке. А что, — расширила она зеленые глаза, — что-то случилось?

— Да, это переодетая женщина, за которой мы давно охотимся и пытаемся заполучить ее в нашу передачу, у нее, видите ли, такое вот довольно забавное хобби — переодеваться в сотрудников Газэнерго и обходить дома, а нам, сами понимаете, очень интересно узнать, зачем она это делает, — бездарно и без энтузиазма соврала я.

— Ой! — воскликнула девица. — Неужели это женщина? А с виду и не скажешь! Ну и ну! Такой воспитанный мужчина, в очках…

Не знаю, возможно, она еще что-нибудь сказала бы мне по этому поводу, но только как-то не было у меня желания общаться с этой милой девушкой и дальше; я поблагодарила ее за помощь и решила спуститься на свой этаж: так, на всякий случай узнать, действительно ли этот «сотрудник» побывал во всем подъезде?

Я спустилась вниз и позвонила в дверь своей соседки, Марьи Ивановны. Из-за двери меня сначала спросили, кто там, а потом только, услышав, кто именно, дверь открылась, и я увидела благодушно улыбающееся лицо старушки.

— Доброе утро, Ириночка, — проворковала она. — Что-то случилось?

— Нет, Марья Ивановна, — вежливо ответила я. — ничего, я просто хотела узнать у вас кое-что…

— Да, что? — встрепенулась старушка, как и всем старушкам, ей до крайности нравилось, когда у нее что-то хотели узнать. — Да ты проходи, проходи, что же в дверях-то разговаривать?

— Спасибо, я ненадолго, — сказала я, но все-таки прошла.

— Вот, Марья Ивановна, — начала я, — говорят, вчера у нас в доме был плановый осмотр? Сотрудник Газэнерго приходил? А меня не было дома.

— Да-да, голубушка, был такой, — кивнула Марья Ивановна. — Почитай, у всех в нашем подъезде был, ну, из тех, кого дома застал, конечно. Мы еще вчера с соседками удивились, ведь день-то рабочий, да и время, больно-то уж неурочное, одиннадцать часов дня. Это ж больше половины народу на работе, а им вдруг осмотр приспичил, да еще плановый! Я ему даже сказала давеча об этом, а он мне ответил, что, мол, ведь и у них день такой же рабочий, как и у остальных. Но обещал, что на следующей неделе, может, снова придет.

— Вот как… — пробормотала я, подумав, что надо было сразу идти к Марье Ивановне.

— Да, — кивнула она седовласой стриженой головой. — Да ты не расстраивайся, Ириночка, — проговорила она, заметив мое явное разочарование. — Или у тебя что с плитой случилось?

— Да нет, пока вроде ничего, — ответила я.

— Ну, так и не расстраивайся. А то, если хочешь, сходи в наш ЖЭК, скажи, чтоб явились к тебе, посмотрели персонально.

— Спасибо, Марья Ивановна, я, пожалуй, пойду, — сказала я. — Так вы говорите, у всех был?

— Да, заходил-то ко всем, да вот только дома-то не все были. Он и к тебе звонил, но вы-то с Володькой уже давно на работе были, надо полагать?

— Да, на работе, — откликнулась я. — Ну, ладно, спасибо, я пойду.

— Счастливо, Иринушка, счастливо, — попрощалась со мной соседка, и я вышла из ее квартиры.

«Так, — подумала я, поднимаясь к Марине, — выходит, сотрудник и правда был, значит, откуда бы этот пузырек ни появился, вряд ли в этом виноват рядовой служащий Газэнерго, по чистой случайности устроивший плановый осмотр накануне смерти Игоря Смеловского». Я поднялась к Марине и сообщила ей все. Она, выслушав, немного побледнела.

— Знаешь, Ира, я вот тут подумала, что толку голову ломать над тем, откуда этот пузырек взялся и что в нем, все равно мы не знаем. Вот когда узнаем, тогда и будем думать, откуда он мог взяться. В понедельник похороны, мне только что звонили из морга. Сказали, что если хочу, то могу его в воскресенье забрать домой, а если не хочу… Я не хочу, — дрогнувшим голосом сказала она. — Не могу себе представить, что он тут будет… — Марина сглотнула комок и продолжила: — Тетка его звонила, сказала, что не подпустит меня к нему даже проститься. А я все равно пойду!

— А вскрытие уже было? — спросила я.

— Да, было…

— Ну и что врачи говорят? Отчего он умер?

— А они ничего не говорят! Сказали, чтобы в понедельник я приехала утром, у них там вопросы какие-то или что-то в этом роде… Я толком, честно признаться, и не поняла.

— Ладно, в понедельник выяснишь.

— Да уж, — пробормотала Марина.

В дверь снова позвонили, и на этот раз это оказались Игоревы друзья. Едва они вошли в комнату — человека четыре, — я предпочла ретироваться.

Дальнейшие события этих выходных мало что могут прибавить к рассказываемой мной истории, а потому я их, наверное, пропущу. Скажу лишь только, что я готовилась к предстоящему отпуску, Марина готовилась к похоронам, тетка продолжала терроризировать Марину, друзья выражали ей сочувствие, а муж подозрительно за мной наблюдал: видимо, опасался, что я все-таки, каким-то фантастическим образом, найду способ вляпаться в это дело. Впрочем, пока вроде и вляпываться-то было не во что. Ни о результатах экспертизы, ни о результатах самого вскрытия мы пока ничего не знали.

Эти два дня заполнились неспешными делами, они были такими тихими, что невольно напоминали затишье перед грозой, и чем ближе становился понедельник, тем сильнее так казалось.

Утром в понедельник Марина должна была поехать в морг. И вот тут-то все и началось.

Марина должна была явиться туда в девять утра, хотя похороны были назначены только на два часа дня. Меня это обстоятельство несколько встревожило. Но у меня и у самой оставались дела на работе, а потому, побывав у своей новой подруги накануне, я с утра отправилась на работу, чтобы продолжать готовить кассеты с записью передач, планируемых даваться в повторе. Так что о том, что именно выяснилось при вскрытии, я узнала гораздо позже, только в пять вечера, когда, возвращаясь с работы и попрощавшись с моими коллегами на месяц, я решила зайти к Марине.

Она открыла мне дверь тотчас, и я сразу поняла, что стряслось что-то из ряда вон выходящее.

— Привет, — сказала я. — Что случилось?

— Проходи, — как-то не совсем естественным голосом пригласила Марина.

— Марина, — нахмурилась я, пройдя в комнату, — да что с тобой? Что, тетка что-нибудь на похоронах отчебучила?

— И тетка тоже, — вздохнула Марина. Она достала пачку «Voog» и, выудив из нее тонкую сигаретку, прикурила.

— Я и не знала, что ты куришь, — заметила я, подозрительно глядя на Марину.

— Редко, — виновато произнесла она.

— Марина, да что с тобой? Давай, расскажи, в чем дело! И тебе полегче станет, да и я, может, немного успокоюсь.

— Это вряд ли, — невесело усмехнулась Марина, испытывая мое терпение.

— По крайней мере, я точно буду знать, почему ты такая, — нетерпеливо подгоняла я.

Марина, не докурив и до половины, затушила сигарету и, вздохнув, глянула на меня, потом отвела глаза и наконец заговорила:

— Начну с утра. В девять я приехала в морг, и тут выяснилось, что, конечно же, Игорь умер вовсе не от инфаркта, а, как показало вскрытие и экспертиза, он был отравлен…

— Да ты что? — ахнула я. Конечно, я предполагала что-то подобное, но все равно слышать это было не так уж приятно.

— Представь себе, — горько подтвердила Марина. — Оказывается, отравили его каким-то ядом, который вообще никаких следов в организме человека не оставляет, но эти, как их… симптомы, очень смахивают на сердечный приступ. Понимаешь? — взглянула она на меня.

— Да, — кивнула я. Хоть Марина и не очень ясно выражала свои мысли, но я тут же поняла, о каких симптомах идет речь. — Подожди, — засомневалась я, — если этот самый яд никаких следов в организме не оставляет, откуда же они взяли, что Игорь был отравлен?

— Из пузырька, — уныло ответила Марина.

— Да ты что?! — воскликнула я. — Из того самого?

— Из него… — нехотя подтвердила она.

— Ну и дела… — пробормотала я, не зная, что говорят в подобных случаях.

— Так что теперь я получаюсь главной подозреваемой, — обреченно добавила Марина немного погодя.

— Но если ты — главная подозреваемая, — недоумевала я, — то, извини, почему ты дома?

— Я дала подписку о невыезде, а также обещала, что явлюсь в отделение завтра в восемь ноль-ноль.

— А что, теперь такое возможно? — удивилась я.

— Возможно, — хмыкнула Марина, — правда, не бесплатно. Я должна была поехать на похороны…

— Так ты там была? — осторожно спросила я.

Марина кивнула в ответ.

— И что, как себя вела тетушка?

— Лучше не спрашивай, мне было так стыдно. — Марина вздохнула. — Хорошо, что я успела попрощаться с Игорем раньше…

— Ну, так, значит, в пузырьке был обнаружен яд. — Я решила, что это сейчас более безопасная тема. Марина опять кивнула. — Хорошо, но каким образом им удалось установить, что именно этим ядом Игоря и отравили?

— Ира, ну откуда я знаю? — воскликнула Марина. Я помолчала, а она предположила:

— Наверное, они сделали анализ и узнали, что именно этот яд не оставляет следов в организме… Как же еще?

— Да, но с чего они решили, что именно ты его отравила? Я чего-то недопонимаю…

— Дело в том, как мне сказали, — со вздохом принялась объяснять Марина, — что этим ядом можно воспользоваться только вместе с едой, понимаешь? То есть Игорю это подлили в какое-то блюдо. Причем, насколько я поняла, сделано это было за сутки до его смерти, не раньше.

— Это значит, что в последние сутки своей жизни он и был кем-то отравлен?

— Да, точнее врачи ничего сказать не могут, ну, там, отравили его за два часа до смерти или за двадцать два. Тут, сказали, все зависит от дозы… И так нагло спрашивают меня, какую дозу вы ему подмешали?.. Со мной чуть истерика не случилась. Но это еще не все, — вздохнув, произнесла Марина. — Тетка закатила такой скандал, что я сбежала с кладбища. Она заявила, что я убийца, ну и так далее.

— Марина… — осторожно проговорила я, — все равно не понимаю, почему тебя не задержали… Они ведь обязаны…

— Говорю же, я им заплатила. И потом, я позвонила одному другу Игоря, прочие-то вряд ли после сегодняшнего станут со мной общаться, а Степан, он хороший, главное, он мне верит, что это не я… — Она пристально посмотрела на меня. — Ира, а ты мне веришь? Скажи…

— Не вопрос, — покачала я головой. — Конечно, верю.

— Хорошо, — вздохнула Марина. — Значит, я смогу на тебя рассчитывать, если что?

— Безусловно, — подтвердила я и пожала Марине руку.

— Вот, только ты и Степка у меня и остались… — Марина невесело улыбнулась. — Он адвокат, он и помог до завтрашнего дня получить отгул и пообещал, что потом вытащит меня под залог — до суда, если он, конечно, состоится. И вот тут, Ира, — глаза у Марины как-то странно заблестели, — у меня к тебе есть одна просьба, если… Если ты, конечно, веришь в то, что я Игоря не травила… — Марина, — покачала я головой, — ты что, хочешь, чтобы я родной матерью поклялась?

— Нет-нет, — слегка испуганно произнесла Марина. — Ира, — набралась она духу, — ты не могла бы встретиться с теткой? Я знаю, что накануне, в четверг, Игорь обедал с ней и ее дочерью в «Прометее». Знаешь, где это? — Я кивнула. — Вот, обед был, кажется, в два часа дня. Это не к тому, что я ее подозреваю, а к тому, что если не я, то кто-то же его отравил. И этот кто-то с ним обедал…

— Что ж, я могла бы, — после некоторого размышления ответила я.

— Правда? Значит, ты мне правда веришь? — Глаза у Марины заблестели ярче. Я снова кивнула в подтверждение, и Марина буквально кинулась мне на шею.

— Марин, но я ведь только пообещала встретиться с теткой… — несколько растерявшись от такого бурного проявления чувств, пробормотала я.

— Нет, не только, — откликнулась Марина, отстраняясь от меня, — ты дала мне почувствовать, что веришь в меня… а это для меня сейчас очень важно…

— Ну, хорошо. — Я вздохнула, похлопав ее по руке. — Телефон у меня есть, но встречусь я с ней только завтра, хорошо?

— Конечно, — легко согласилась Марина. — Надеюсь, что тебе она не откажет, ты ведь местная знаменитость. — она улыбнулась.

— Да, но мне кажется, — добавила я задумчиво, — тебе все же следует поделиться своими соображениями и с милицией…

— Какими? — улыбнулась Марина. — Тем, что ты — местная знаменитость?

— Нет, — я не отреагировала на шутку, — тем, что тетя Игоря сама может иметь непосредственное отношение к его отравлению, чем, возможно, и вызвана ее бурная реакция и желание все свалить на тебя.

— Хорошо, может, я им это и скажу, — проговорила Марина, — но только сначала посоветуюсь со Степкой.

— А ты ему доверяешь?

— Как тебе!

— Отлично, — усмехнулась я.

Мы еще немного посидели, а потом я вернулась к себе. Было над чем призадуматься… Когда вернулся муж, я отчего-то почувствовала себя несколько виноватой, хотя разве согласие встретиться с тетушкой и составить о ней определенное мнение может быть классифицировано как вмешательство в это запутанное дело? Мне казалось, ничуть не бывало, но вот мужу говорить о предстоящей встрече и об обещании Марине я почему-то не решилась. Неужели я все-таки уже влезла в это дело? Нет, не может этого быть!