Верие

Света Нахимберг

Сколько неожиданных бед и испытаний выпадает на человека. Преодолеть всё может только тот, у кого «за спиной» есть надёжный тыл, а это любимые и родные люди-единомышленники. Иногда брошенное в пылу негодования слово так разрушает построенное за много лет «здание», но только вовремя сделанное признание своей неправоты восстанавливает созданное годами…

Часть 4

По приезду в городок, Анна Егоровна почувствовала себя полностью разбитой: все последние дни она держалась, а, переступив дверь квартиры, силы покинули её. Она легла на диван, не хотелось ни есть, ни пить, а какие лекарства принять она не знала, с ней такое состояние случилось впервые. Анна даже подумывала о звонке в местную амбулаторию, чтобы вызвать врача на дом. В конце концов, она так и сделала, но был уже поздний вечер и на вызов пришел дежурный фельдшер из воинской санчасти. Он измерил артериальное давление, оно было очень низким, Анна была дома одна, поэтому фельдшер сам приготовил ей крепкий сладкий чай, таблетку «Цитрамона», заставил всё выпить, а дополнительно сделал укол кофеина. Посидел у её дивана, пришла Анастасия (она гуляла с одноклассниками, зная, что дома никого нет). Фельдшер повторно измерил давление, оно несколько повысилось, сказал Анастасии, чтобы присмотрела за мамой и, если больной станет хуже, вызвать «Скорую помощь» из города. Он сделал, что смог, оказал первую помощь. Анастасия довольно спокойно отнеслась к самочувствию матери, она спросила маму, хочет ли она есть, Анна не ответила. Это не насторожило дочь, она разогрела для себя ужин, поела и включила телевизор. Анна Егоровна лежала с закрытыми глазами: оказывается, она практически потеряла сознание, страшно болела голова, она не смогла даже попросить о помощи. Наступала ночь, надо было укладываться спать, перед этим Анастасия подошла к маме и потрогала её за руку. Анна едва слышно произнесла: «Вызови скорую!». Телевизор мешал расслышать то, что произнесла мама, Анастасия переспросила её. Мама шепотом сказала: «Скорую!». Анастасия вызвала по телефону скорую, врачи приехали быстро, сделали Анне кардиограмму, измерили давление, спросили, что больная принимала до них, Анастасия рассказала, приехавший доктор сказал медсестре сделать внутривенно какие-то знакомые только им препараты. Доктор заполнял лист вызова, он что-то долго писал, Анна Егоровна после укола смогла открыть глаза и шепотом сказала, что у неё сильно болит голова и в области сердца. Доктор качнул головой и продолжил писать. Потом он попросил Анастасию расписаться в листе вызова, одеть маму потеплее и приготовить ей предметы первой необходимости, в том числе халат и тапочки. «Мы забираем её в стационар, в приёмный покой Центральной районной больницы, там они разберутся, в какое отделение её положить. Завтра с утра вам скажут». Анастасия сделала всё, как надо. Принесли носилки и положили Анну в салон скорой помощи. Анастасия осталась одна. Неизвестность беспокоила её, что же случилось с мамой? Утром она поехала в ЦРБ, узнала название отделения и поднялась на третий этаж этого же здания: мама находилась в палате интенсивной терапии. Там лежали и мужчины, и женщины, разделённые белыми простынями на одноместные отделы. Анастасия позвала маму, услышав её голос, она пошла в тот отдел, где лежала Анна. Ей была поставлена капельница, рядом находился пульт вызова помощи, голубые трубочки, по которым подавали по необходимости кислород. Было всё, что необходимо для оказания экстренной помощи. Анна попросила у неё судно, которое стояло под её кроватью: Анна стеснялась попросить его у медсестры. Капельницы ей делали непрерывно всю ночь и утро, так что жидкости скопилось много. Анастасия вынесла судно, спросив у дежурной медсестры, где находится туалет и где можно найти лечащего врача мамы. В ординаторской сидела врач и заполняла истории болезни. Анастасия обратилась к ней: «Доктор! Вы лечите мою маму?» Врач оторвалась от историй болезни: «А что Вас интересует?» «Я хотела бы узнать установленный диагноз и нет ли необходимости в каких-либо препаратах для неё, которыми Вас не обеспечивают!» «У Вашей мамы было пред инфарктное состояние и сильное истощение нервной системы. Она хронически больна деформирующим артрозом, это усугубило её состояние. С момента поступления мы сразу начали активное лечение, все необходимые препараты у нас пока есть, но в случае, если выявится ещё какое-то заболевание и у нас не окажется в наличии этого препарата, мы сообщим Вам. Оставьте свой номер телефона!» Анастасия назвала номер, врач вписала его на лицевую сторону истории болезни. Анастасия вернулась к маме. Капельница «делала своё дело». Анна лежала с закрытыми глазами, Анастасия подумала, что она заснула, она поставила судно под кровать, Анна открыла глаза. «Спасибо, доченька!» Анастасия спросила маму, что ей принести из съестного, мама от всего отказалась, в это время вошла медсестра, чтобы долить в капельницу дополнительный препарат. « Вам нельзя долго находиться здесь, Ваша мама в тяжелом состоянии, ей надо поспать! А для «прилива сил», купите ей гранатовый сок, сварите куриный бульон — она должна набираться сил!» Анастасия попрощалась с мамой, сказала, что завтра навестит её.

Анастасия вернулась в городок, пошла в магазин, чтобы приготовить маме на завтра бульон, так же купила пару бутылок гранатового сока, несколько пачек галет: мама любила заедать бульон галетами. Придя домой, она увидела на вешалке в коридоре одежду Владимира. Положив покупки в холодильник, прошла в комнату. Там на диване спал Владимир. Анастасия ушла, чтобы не мешать ему, сходила почитать свежую афишу, узнать, какой фильм будут сегодня показывать в гарнизонном доме офицеров. До кино она сварила курочку, мясо перетёрла в блендере, чтобы было посытнее. Вернувшись из кино, она поужинала вместе с Владимиром. Он спросил, где Анна. Анастасия рассказала, что мама тяжело заболела, лежит в палате интенсивной терапии. «Вы не сможете её навестить? Я приготовила ей передачу, была у неё, она круглые сутки под капельницей, но ведь есть что-то надо, она и так очень слаба». «Нет! У меня отчёт по командировке, это займёт весь день. Передай ей, что приеду, когда смогу!». Анастасию передёрнуло от его безучастности, она всё-таки думала, что у них с мамой отношения тёплые…» Она ушла на кухню и заплакала от обиды за маму. Утром следующего дня подогрела бульон, перелила его в термос. В лоточек положила мясо, оно могло быть «паштетом» на галете. Анастасия поехала к маме. Та снова была с капельницей, Анастасия сама догадалась подложить маме судно, она улыбнулась в ответ, Анна стеснялась даже дочери. Анастасия выложила гостинцы, термос, пошла к медсестре, чтобы у неё попросить столик для лежачих больных. «Вы сами её покормите или Вам помочь?» «Спасибо, я попробую сама, если не получится, попрошу помощи!». Анастасия сумела покормить лежащую маму, ей пригодились салфетки, которые она привезла, мама с удовольствием попила бульона с галетами, правда, не очень много, половинку крышечки от термоса, но ведь сразу и нельзя есть много. Остальное она положила в тумбочку рядом с кроватью. Анастасия сказала ей, что там есть гранатовый сок, если захочется, попросить медсестру открыть бутылку. Выздоровление Анны было длительным, целую неделю с перерывами на ночь ей ставили капельницы, хорошо, что у Анны были хорошие вены, с этим она не мучилась: некоторым больным попыток поставить капельницу было много. Анастасия каждый день навещала Анну. Прошло шесть дней, она снова побеседовала с лечащим врачом. Доктор радушно сказала ей: « Анна Егоровна сильная и терпеливая женщина, понаблюдаем её ещё недельку, если будет удовлетворительное состояние, переведём в общую палату, ещё поколем от обострения артроза. Там будет видно, что и как, пока лечение будет таким же интенсивным!» Анастасия поблагодарила доктора и, попрощавшись с мамой, уехала домой. Она помогала, чем могла, через неделю Анну Егоровну перевели в общую восьмиместную палату, продолжали делать уколы, но она чувствовала себя намного лучше. Дочери сказала, чтобы она не ездила к ней каждый день, теперь она может себя обслуживать. В палате женщины хорошо общались, помогали, кому это было необходимо, рассказывали о своих прожитых годах, Анна Егоровна ничего не рассказывала о себе, но с удовольствием слушала других. Она ждала Владимира, но он ни разу не навестил её, снова уехал в командировку. Анастасия продолжала ездить к маме, привозила свежие вкусные продукты и сделанные своими руками котлетки, соки и компоты, конфетки. О Владимире она ничего не говорила до тех пор, пока он ни уехал в командировку, чтобы мама не ждала его. В общей палате Анне Егоровне было легче пережить отсутствие Владимира. Анастасия очень редко вспоминала своего родного отца. Повзрослев, она нашла возможность связаться с ровесницей из того городка, где они жили с её родным папой. Татьяна, так звали подружку Анастасии, по телефону рассказывала о жизни в гарнизоне. Она сообщила ей, что её отец так и не женился после развода, живёт один в трёхкомнатной квартире. Сейчас, когда мама тяжело заболела, она задумала общаться с отцом. И это очень пригодилось в дальнейшем. Их семью с Владимиром ждали трагические события. Анне, по окончанию лечения в стационаре, порекомендовали обратиться к участковому врачу за направлением на ВТЭК для определения группы инвалидности, так как деформирующий артроз и ревматоидный полиартрит стремительно поражали весь организм. С таким эпикризом после выписки из стационара Анна Егоровна обратилась к лечащему терапевту. Без проблем и лишних вопросов ей дали посыльный лист, чтобы специалисты разных профилей дали своё заключение, все они подтвердили, что заболевание Анны Егоровны не позволяет ей работать. Лечащий врач заполнила графы с результатами анализов, которые были в выписном эпикризе. Заполненный посыльный лист Анна Егоровна отнесла в помещение ВТЭК (врачебно-трудовая экспертная комиссия), там её поставили в очередь. ВТЭК заседала не ежедневно, а район был очень большой, на каждом заседании собиралось несколько десятков человек. Ожидая своей очереди, Анна Егоровна занималась домашним хозяйством, Анастасия готовилась к поступлению в ВУЗ, она уходила к подруге, чтобы позвонить отцу. Тот охотно поддерживал разговоры с дочерью, а она делилась с ним своими новостями. В этот раз она рассказала отцу о своих подозрениях по поводу отношений мамы с Владимиром: она сказала, что отчим переменился во взаимоотношениях с мамой, что ей очень тревожно за маму, тем более, что теперь она выходит на инвалидность и будет материально зависеть от Владимира. Отца заинтересовало положение Анастасии, упрекает ли её, что она «сидит на его шее»? Дочь успокоила отца, что она ни в чём не нуждается, они нормально питаются, мама покупает ей модные вещички, она одевается не хуже своих подруг. Они договорились, когда снова созвонятся. Анастасия поблагодарила подругу и попросила никому не говорить об этом разговоре с отцом. Она поспешила к своим учебникам, ей очень хотелось поступить в один из столичных ВУЗов и жить в студенческом общежитии: ей доставляло много неудобств присутствие Владимира, она ведь уже взрослая девушка.

Через несколько дней произошло ожидаемое Анастасией событие: вернулся Владимир из командировки и вернулся не один, в квартиру с ним вошла женщина, ведя за руку ребёнка лет трёх-четырёх, девочку. Анастасия и Анна Егоровна обомлели, глядя на эту «троицу», они ждали от Владимира объяснений. Но он, ничуть не смущаясь, сказал: «Это Алла Петровна и её дочь Ирина. Они теперь будут жить здесь, а после нашего развода с тобой, Анна, мы с ней поженимся. Так что подумайте, где вы с Анастасией будете теперь жить!» Анна Егоровна прореагировала на эти слова довольно спокойно, она прошла в комнату и раскрыла большой кожаный чемодан. «Доченька! Собери свои вещи в пакеты, не забудь то, что лежит в ванной — нам они пригодятся, ведь на этом дне жизнь не кончается. Я пойду к приятельнице в соседний дом, у неё есть ключи от квартиры своих земляков, они переехали к новому месту службы, а с квартирой пока ничего не решили. Они предполагали её сдавать, а на эти деньги платить за съёмную квартиру, пока ни получат своё жильё». Она перед зеркалом поправила причёску, провела по губам помадой, оделась и вышла. Анастасия ходила по квартире и из разных мест брала свои и мамины вещи, аккуратно складывала их в чемодан. «Гости» и Владимир сели за кухонный стол и пили чай. Анастасия обходила их стороной, если ей надо было что-то взять на кухне, она всё делала молча, ничем не выдавая своего волнения. Анна Егоровна в это время договаривалась с приятельницей, та назвала ей сумму в месяц, которую хочет получить хозяин, Анну это устраивало, она расплатилась за месяц и получила ключи. Она медленно шла к «своему» дому, где после стольких лет счастливой, как ей казалось, жизни, всё мгновенно рухнуло, она копалась в воспоминаниях, стараясь найти причину их отчуждения. По её мнению, она делала много для того, чтобы их брак с Владимиром был счастливым. Неужели то, что он не мог иметь своих детей, послужило поводом их разрыва? Так в чём же она-то виновата? Она прекрасно понимала, что Владимир обошелся с ней по меньшей мере не справедливо, но отчего у неё совсем нет горечи в душе, а даже наоборот: было такое состояние лёгкости, как будто она избавилась от тяжкого груза, который ей приходилось нести последние годы. Ведь было много хорошего в их отношениях, в том числе и взаимопонимания, но с «детским» вопросом всё закончилось. Анна вошла в квартиру: «гости» сидели за столом на кухне и тихо разговаривали. Девочка хотела спать, Владимир постелил ей на диване Анастасии. Анна Егоровна увидела полный чемодан вещей, рядом стояли 3 пакета, заполненных Анастасией. «Молодец, Настенька, ты хорошо справилась с заданием! Ничего не забыла? А, впрочем, это не важно! Здесь мы оставили немало лет нашей Жизни, а она гораздо дороже любых вещей! Пойдём, дорогая, у нас есть квартира!». Анастасия закрыла чемодан, взяла его и один из пакетов, два других взяла Анна. Перед этим она попросила у дочери ключи, вместе со своими ключами она молча отдала их Владимиру. Ни слёз, ни крика… Они с дочерью шли к их новому пристанищу, начинался новый этап их Жизни.