Проблески безумия

Саша Симонс (2024)

Думаешь, любовь — это сказка? Дли Ники она стала кошмаром, от которого не сбежать. Встретив Диму, она окунулась в мир, полный страсти и противоречий, но их отношения оказались опаснее, чем она ожидала. С каждым днём он всё сильнее захватывал её разум и сердце, пока за очарованием не проступила пугающая правда. Кто он на самом деле — идеальный мужчина или разрушитель её души? Для Ники главным станет вопрос: сможет ли она спастись — и какой ценой?

Глава 8

Через пару дней Ника окончательно оправилась от болезни, однако тревога никуда не делась. Она ослабевала, но стоило Диме задержаться на работе, обретала новую силу. Мысль о посещении психолога приходила в голову всё чаще, вызывая новую волну тревоги. А что, если станет ещё хуже после этого?

После очередного вечера один на один со своими переживаниями, Ника написала Марку Александровичу сообщение, в котором попросила о встрече. Терпеть больше не было сил. Свободного времени у него не оказалось, поэтому он назначил ей приём только через десять дней."Как же долго", — подумала она, зажмурившись.

На следующий день ей позвонила мама:

— Привет. Как ты?

— Привет, — потускневшим голосом отвечала Ника. — Так себе.

— Что-то случилось?

В голосе Натальи Андреевны проскользнула почти незаметная нотка паники. Она стала чаще и гораздо сильнее беспокоиться за дочь после того, как пришлось вызывать скорую.

— Нет, если не считать тревоги, которая не отпускает уже неделю.

В трубке послышался шумный вздох.

— К Марку Александровичу пойдёшь? — аккуратно спросила мама.

— Да, вчера записалась. Осталось дожить, — неудачно пошутила девушка.

— На какое число? — напряжённо спросила Наталья Андреевна, сделав вид, что не заметила последней фразы.

— На двадцать седьмое.

— Ого! А пораньше никак?

— У него всё расписано.

— Понятно.

Голос матери на секунду затих.

— Мам, — начала Ника, догадавшись о причине, — надеюсь ты не станешь ему звонить?

В трубке повисла пауза.

— Алло? — слегка повысила голос Ника.

— Да, я здесь, — опомнилась мама.

— Я говорю, ты не станешь ему звонить?

— Стану, конечно. Слушай, я не могу просто сидеть сложа руки, когда тебе так плохо. Если это поможет, я ему позвоню.

Ника вздохнула, пытаясь показать недовольство, но это больше походило на облегчение. Однако поблагодарить маму почему-то было неловко. Через полчаса пришло сообщение от Марка Александровича:"Приходи завтра, к часу". С радостью и чувством вины, она написала:"Хорошо", и дрожащим пальцем нажала кнопку"отправить".

***

Стоило Нике переступить порог знакомого кабинета, как стало чуть легче дышать. За последние дни столько нервов было истрачено. А здесь, в привычной обстановке, тревога как будто ослабла.

Марк Александрович сидел за столом, как обычно добродушный и спокойный, хотя небольшая сутулость выдавала утомление. Ника потёрла ладонью запястье, прогоняя неприятное ощущение, возникшее из-за чувства вины перед психологом. Видимо тому пришлось пожертвовать перерывом ради неё.

— Как себя чувствуешь, Ника? — начал он спокойно.

— Уже лучше. Но было очень плохо. Болезнь вымотала. Ещё и Дима… — она осеклась.

— А что Дима? — вкрадчиво спросил Марк Александрович, заметив её замешательство.

— Ну… Он как-то изменился. Даже не знаю… как будто отстранился. Хотя, может мне кажется?

— Это началось во время болезни?

— Не совсем.

Ника рассказала о столкновении с человеком, который был похож на Диму во всех подробностях. Марк Александрович внимательно слушал, а когда девушка закончила, спокойно спросил:

— А как Дима отреагировал на это?

— Сказал, что мне показалось. Я и сама так думаю. Хотя есть ощущение, что это всё вообще не реально.

— В каком смысле? — приподнял брови психолог.

Ника закусила губу и посмотрела в пол, подбирая слова и через несколько секунд ответила:

— Чем больше я пытаюсь вспомнить эту ситуацию, тем больше мне кажется, что это на самом деле был Дима. Хотя изначально я была уверена в обратном.

Марк Александрович кивнул и что-то черкнул в блокнот.

— А во время болезни как всё было?

— Я стала видеть сны. Иногда они были настолько реалистичными, что я до сих пор путаюсь, что из этого сон, а что — нет. И ещё тревога. После болезни она совсем не уходит. Иногда становится немного легче, как сейчас, но…

Она вздрогнула всем телом. Марк Александрович прищурился, заметив, как под бледной кожей мышцы на челюсти напряглись. Глаза были на мокром месте, но лицо оставалось непроницаемым. Дрожащим голосом она добавила:

— Мне страшно.

Слёзы прорвались наружу и побежали по щекам. Она сжала кулак, костяшки пальцев побелели. Дыхание было ровным, она держала его под контролем. Через несколько мгновений на лице не осталось и влажного следа. Только холодная, пугающая пустота.

— Искренне восхищаюсь твоей способностью держать себя в руках. Но здесь ты можешь не сдерживаться. Можешь быть собой.

— Я знаю, — ровно ответила Ника.

Марк Александрович нахмурился, разглядывая абсолютно спокойное лицо девушки. Это выглядело странно даже с учётом её невероятного самоконтроля. После паузы он вкрадчиво произнёс:

— Ситуация не простая. Ты сегодня сможешь к Лебедеву сходить?

— Да, могу, — покорно ответила она.

Марк Александрович достал телефон.

— Роман Михайлович, добрый день. Я насчёт вашей пациентки — Тихоновой Вероники.

В трубке послышался мужской голос, но расслышать с такого расстояния Ника ничего не смогла.

— Мне кажется проблема слишком серьёзная чтобы тянуть. У девочки сильная не проходящая тревога. Сможете ей помочь?

Что-то снова прошумело на том конце линии.

— Хорошо, передам. Спасибо.

Он повесил трубку и посмотрел на Нику, которая нервно теребила край рукава и осторожно переминалась в кресле, словно не знала куда себя деть.

— Роман Михайлович ждёт тебя сегодня. Чем быстрее, тем лучше. Как придёшь, покажись в регистратуре.

— Хорошо, — тихо ответила она и поднялась с кресла.

— Ника, — окликнул её Марк Александрович. — Приходи двадцать седьмого, как и договаривались. Посмотрим, как изменится состояние за это время.

Ника кивнула и растерянно улыбнулась.

***

В кабинете Романа Михайловича было далеко не так комфортно, как у психолога. Здесь всё напоминало типичную больницу: светлые стены неразборчиво-грязного цвета, потёртый линолеум с пятнами не отмывающимися годами, а мебель будто была собрана из разных концов истории: скрипучая и неудобная. Радовало одно — здесь не придётся задерживаться надолго.

Врач достал из стопки карту пациентки и сдержанно посмотрел на неё:

— Марк Александрович сказал, что проблема непростая. Насколько сильная тревога по ощущениям?

Ника подняла глаза к потолку:

— Ну… Наверное на четыре из пяти. Хотя иногда кажется даже сильнее.

— Четыре из пяти, чтобы вы понимали, это когда человек не может спокойно усидеть на месте, испытывает сильный стресс и всячески старается от этой тревоги избавиться. Уверены, что четыре из пяти?

— Сейчас тревоги почти нет. Но дома бывает такое… Ни сидеть, ни лежать, ничего невозможно делать: ни сосредоточиться на мыслях, ни заняться чем-то. Хочется просто исчезнуть.

— Как давно продолжается такое состояние?

— После болезни стало так.

— А до этого?

Ника тяжело вздохнула, снова вспоминая, как видела Диму, который её не узнал.

— Да, — погасшим голосом сказала она. — Началось после одного случая. Это было где-то за неделю до болезни.

— Что за случай?

Ника сглотнула ком в горле и постаралась скрыть волнение:

— Да так, встретила однажды на улице своего парня, а он меня не узнал. А потом выяснилось, что это был не он.

Её смешок, задуманный как способ смягчить рассказ, вышел таким нервным и натянутым. Врач слегка нахмурился, будто уловил больше, чем хотела показать Ника:

— И после этого начались повторяющиеся эпизоды тревоги?

— Да. Сначала это были небольшие… наплывы тревоги. Я не знала, что делать. Потом мой парень успокоил меня, заверил, что это был не он. Ну и вроде надо было успокоиться и забыть, но он стал вести себя подозрительно.

— То есть ваша тревога связана больше с проблемами в личных отношениях?

— Можно сказать и так. В основном из-за проблем в отношениях. Но она не проходит до конца никогда, даже если всё хорошо.

Врач кивнул, достал из стола бланк рецепта и поднял глаза обратно на девушку:

— Так, я пропишу вам препарат против тревоги. Для начала пейте ежедневно утром и вечером. Минимум три дня. Если почувствуете значительное улучшение, пробуйте пить по потребности: только при возникновении тревоги. Если улучшения будут, но незначительные, продолжаем утром и вечером до пяти дней. Всё понятно?

Ника кивнула, запомнив инструкции.

— Через неделю придёте ко мне на повторный приём. Если вдруг будут какие-то побочные эффекты, бросайте препарат и сразу приходите. Можно без записи просто подойти в кабинет. Заменим на что-нибудь другое.

— Хорошо, — улыбнулась Ника.

Выйдя из кабинета, она глубоко вдохнула и словно сбросила часть тяжести с плеч. Серьёзные препараты всегда вызывали настороженность, но сейчас мысль о том, что лекарство может помочь наладить нормальную жизнь, внушала надежду. Она сложила рецепт и убрала его в нагрудный карман пуховика.

***

В квартире было не просто тихо — слишком тихо. Дима, как всегда, был на работе. Тишина мерзко обволакивала всё вокруг, поглощая даже мысли. Ника сделала себе горячий чай и села на диван, взяв книгу в руки. Ей хотелось немного расслабиться и отдохнуть.

Время тянулось, замедляясь с каждой минутой всё сильнее. Сумерки медленно опускались за окном, а в груди, набирая тяжесть, росла тревога. Девушка поднялась с дивана, решив приготовить ужин. От Димы сегодня не было ни единого сообщения. Звонки уже давным-давно прекратились. И, хотя он обещал, что ближе к новому году дел станет чуть-чуть поменьше, и они смогут проводить больше времени вместе, этого пока не произошло.

Ника достала лекарство из сумки. Врач рекомендовал принять его вечером, но тревога нарастала ужасными темпами."Ничего же страшного не случится, если сегодня я приму таблетку не перед сном, а чуть пораньше?" — спросила она себя. Как будто ответ мог быть иным.

Блистер хрустнул фольгой, и белая таблетка упала на ладонь, словно вызов. Глубокий вдох — и горький вкус лекарства заполнил рот."Фу! Гадость!" — выругалась Ника про себя, бросившись к крану, чтобы смыть этот ужасный привкус.

Она сделала себе новую порцию чая, на этот раз с лимоном. Надо было хоть как-то перебить это ужасное ощущение. Книга ждала её на диване, перевёрнутая открытыми страницами вниз. Сюжет повёл её снова, куда-то далеко-далеко, где нет её личных проблем, только чужие — чёткие, понятные, с заранее прописанными решениями.

Спустя пару глав строки начали путаться, слова прыгали, сливались друг с другом. Голова кружилась, словно в калейдоскопе. Глаза ужасно слипались, как будто их кто-то закрывал силой."Вот это да", — только и смогла она проговорить заплетающимся языком. Надо бы пойти лечь в постель, но подняться не вышло. Казалось, что тело уже почти уснуло. Закрыв книгу, она свернулась калачиком и обхватила колени. Вязкий, чёрный, бесформенный сон медленно окутал её, отогнав тревоги и мысли.

***

Свет резал пересохшие глаза, заставляя Нику то и дело зажмуриваться. Сколько времени прошло? Она поднялась, пошатываясь, и медленно побрела в кухню. Пусто. Как и в ванной, и в спальне."Наверное Дима ещё на работе", — промелькнуло в голове, но мысль ускользнула, оставляя лишь усталость."Сколько-сколько?!" — ошарашенно спросила себя Ника, глядя на часы. Половина третьего? И где он? Ни сообщений, ни звонков. Она замерла, ожидая уже знакомое чувство тревоги. Сердце должно было застучать быстрее… но не стало. Только внутренний голос устало твердил:"Что-то не так".

Она с трудом дошла до постели и тяжело рухнула в неё. Телефон лежал рядом. Пальцы неуверенно двигались по экрану, то и дело соскальзывая с него или попадая не туда, куда надо. Время как будто застыло, как и все мысли в её голове. Казалось, что мозг превратился в желе, неповоротливое и неспособное думать. Несколько минут Ника пыталась написать сообщение Диме, но так и не смогла закончить."Отдохнуть, — звучал незнакомый медлительный голос в её голове. — Надо отдохнуть". Она опустила лицо на подушку и снова провалилась в никуда.

В восемь утра зазвонил будильник. Пошарив рукой по постели и нащупав телефон, Ника не глядя провела пальцем по экрану. Как же хорошо в тишине. Сейчас было уже гораздо лучше, чем ночью. Стоп. Ночью! Она подпрыгнула с кровати. Голова ещё слегка кружилась.

В квартире было всё ещё пусто. Со вчерашнего утра Дима здесь не появлялся. Сердце заколотилось сильнее, в голове забегали дурные мысли. Ника вспомнила рекомендацию врача. По таблетке утром и вечером, и тут её осенило. Тревоги почти нет. Она переживала, всё ли в порядке с её мужчиной, но того назойливого чувства в центре груди, разъедающего сердце изнутри, не было. Как будто кто-то щёлкнул выключателем.

Ника быстро написала сообщение Диме и приняла лекарство."Надеюсь, я не буду спать двадцать четыре на семь", — голос был хриплый после долгого сна. Недопитый вчерашний чай стоял на столике возле дивана. Книга валялась на полу. Нужно было что-нибудь съесть. И, как назло, в таких ситуациях есть не хотелось.

Тосты с маслом и мёдом, как беспроигрышный вариант, сработал и сейчас. Мысли рассыпались на частички, словно пазл, который пытались взять в руки. Лекарство начинало действовать, но вместо затихающей тревоги, внутри появлялась тянущая холодная пустота. Ника уткнулась в ладони лицом и замерла. В голове не было ни единой мысли. Как будто даже внутренний монолог остановился. Просто темнота и тишина. И странное ощущение в ногах, похожее на усталость. Как будто пол вибрировал и передавал эту дрожь прямо в ступни.

Собрав волю в кулак, Ника поднялась из-за стола и отправилась в спальню. Распластавшись на кровати, не имея сил даже перевернуться на спину, её беспокоило только чувство, будто её погрузили в воду. Всё вокруг казалось медленным, глухим и мутным. Она полежала так минутку, а когда вновь открыла глаза, пролетело уже несколько часов. Тишина всё также стояла неподвижной стеной. Ни сообщений, ни звонков, будто весь мир замер вместе с ней. Ника с усилием перевернулась на спину, и медленное оцепенение вновь поглотило её, погружая в пустоту. Сердце гулко стучало в висках, так редко, что казалось вот-вот остановится.

***

К середине третьего дня Ника начала привыкать к новым таблеткам. Самочувствие всё ещё напоминало лёгкое опьянение, как после одного-двух бокалов вина. Но хотя бы ноги не подкашивались, и она не проваливалась в забытьё по нескольку раз в день. Только одна мысль её беспокоила:"Где Дима?"Он всё ещё не выходил на связь. Просто исчез. Как будто и не было. Но самое неприятное — отсутствие тревоги."Неужели я стала бесчувственной сволочью?" — думала она, ощущая болезненное смятение, но тут же убеждала себя: это просто эффект от таблеток. На время становилось легче, а затем всё повторялось снова.

Осталось принять на ночь одну таблетку и завтра можно уже не пить. Ведь тревога не просто прошла, она даже по приглашению не хотела являться. И всё же сердце было не на месте. Ника постоянно думала о Диме, о том, куда он мог деться, о том, почему он не отвечает. Ничего хорошего в голову не приходило. Нужно было это с кем-то обсудить. Позвонить маме? Нет, она с ума сойдёт. Может Вике? Заодно узнаю, как там дела в аптеке.

В трубке послышался знакомый голос, в котором чувствовалась усталость:

— Привет, Ник. Как ты?

— Привет. Вроде живая.

— Звучишь… устало.

— А сама? — мрачновато сказала Ника. — Что у вас там вообще происходит?

— Ой, да тут пока всё расскажешь, — выдохнула Вика утомлённо. — Твоя мама нашла фармацевта тебе на подмену. Девчонка вроде бойкая, но плоховато ориентируется ещё.

"Вот как? — подумала Ника. — Хотя…"

— В остальном всё по-старому, — продолжала подруга, — работа, дом. В последнюю неделю Юля уже освоилась, так я хоть начала отдыхать немного на выходных.

— Весело там у вас, — голос Ники был всё ещё безрадостным.

— Ты сама-то как?

Усталость в голосе Вики сменилась тревожным любопытством.

— Сложно. Тяжело. Вчера и позавчера проспала. Дима куда-то исчез…

— Что-о?! — прервал её громкий и возмущённый голос в трубке. — В смысле — исчез?

— Вик, только маме моей ни слова об этом, — Ника вцепилась в коленку так сильно, что стало больно. — Она всех на уши поднимет, если узнает.

— Так, давай-ка подробнее. В каком это смысле исчез?

— Ну… в последнее время у нас не ладилось всё. Он задерживался на работе постоянно. Иногда оставался дома, хотя он почти сразу у меня поселился. Ну и позавчера он пошёл на работу, я пошла к врачу, вернулась, а его нет. И до сих пор.

В трубке послышался какой-то шелест, похожий на шёпотом произнесённое матерное слово, а затем глубокий вдох.

— Он хотя бы звонил? Писал? — поинтересовалась Вика.

— Нет. И не отвечает ни на звонки, ни на сообщения.

К горлу подкатил колючий ком. Печальная улыбка появилась на губах. Наконец-то хоть какие-то эмоции.

— Ник, это вообще не хорошо. Почему ты не хочешь маме рассказать? Может она поможет как-то его отыскать, ну или хотя бы тебя успокоит, поддержит. Нельзя же так! С ума же сойти можно.

Голова закружилась сильнее. Ника тяжело сглотнула:

— Да я с этими таблетками ничего толком и не чувствую. Хотя вот сегодня уже даже не сплю.

Голос подруги зазвучал очень напряжённо, почти траурно:

— Всё равно ерунда. Не надо так.

— Вик, всё будет хорошо. Мне бы сначала со здоровьем разобраться, а то с этой тревогой никаких отношений не надо.

"Ещё как надо", — пронеслась мысль, обжигая сознание. Ей отчаянно хотелось, чтобы кто-нибудь её обнял, хотелось почувствовать себя любимой… нужной, но надо было успокоить подругу. И получилось. Вика смягчилась и заговорила на отвлечённую тему. Скоро сонливость вернулась и разговор пришлось закончить. Постель ждала свою хозяйку.

"И всё же, где его черти носят?" — подумала Ника, укладываясь в постель поудобнее. Надеюсь, с ним всё в порядке. Темнота медленно заволокла взгляд и плавно поглотила сознание, словно погрузив его в густую чёрную смолу. В бесформенный сон, где не было места ни тревоге, ни ответам.

***

К утру всё значительно улучшилось: головокружение отступило, сонливость рассеялась, а мысли впервые за долгое время стали обретать ясность и порядок. Хотя небольшая мутность в голове иногда появлялась, она уже не доставляла столько проблем. Стены давили сильнее обычного, вынуждая Нику выйти на небольшую прогулку.

Бледный свет с трудом пробивался сквозь серые облака, окрашивая всё в холодные тона. Он бил по глазам, заставляя щуриться, а его отражение от снега только усиливало дискомфорт. Белизна утоптанной дорожки сменилась серостью очищенного тротуара. Глазам стало немного легче. Размеренные шаги, морозный воздух, шум улиц — всё вокруг наполняло Нику жизненными силами, которые были на полном нуле.

Пройдя довольно далеко, она остановилась напротив переулка, где находился тот самый сквер, в котором Дима впервые её поцеловал. Мрачная когда-то улочка сейчас казалась более светлой и дружелюбной. Снег на ней не был убран так тщательно. Оно и к лучшему. Пойти или не пойти? Ника сомневалась, стоит ли приближаться к тому скверу. С одной стороны, это было место, хранящее самые приятные воспоминания. Но что, если сейчас эти воспоминания вызовут боль?"Лучше пойду домой, — подумала она. — Для первого раза и так неплохо".

А дома была всё та же тишина. Терпеть это было невыносимо. Включить музыку было неплохим решением. Старые, забытые, но горячо любимые мелодии поправили настроение. Ника открыла окна и решила прибраться. В квартире был такой тип беспорядка, когда всё кажется заброшенным и безжизненным. Заиграла задорная мелодия и девушка, пританцовывая и подпевая, достала пылесос и отправилась обшаривать все углы, куда только могла добраться.

Закончив в одной комнате, она переходила в следующую, делая музыку погромче. Когда последняя комната была убрана, девушка решила перемыть посуду, а закончив с ней… можно было расслабиться и отдохнуть. Может быть почитать. Она взяла телефон со стола и уже шла к привычному месту для чтения — дивану. Всё замерло. Дима стоял на пороге квартиры, словно призрак, появившийся из ниоткуда. Телефон выскользнул из пересохшей руки и с грохотом упал на пол. Лицо Димы было искажено смесью удивления, усталости, боли и чего-то неуловимого. Он выглядел пьяным.

Ника подошла к нему медленно, осторожно, как будто боясь, что он исчезнет от любого резкого движения. Его руки были ледяными. Запаха алкоголя не было. Неясно радоваться этому, или наоборот. Она коснулась его щеки рукой и посмотрела в карие глаза:

— Ты вернулся, — только и смогла прошептать Ника.

Он едва заметно кивнул.

— Что с тобой? Ты сам не свой.

Дима зажмурил глаза, а когда открыл их, лицо его немного прояснилось.

— Устал. Нет сил. Совсем, — отрывисто и тихо сказал он.

Ника прижалась к нему. Дрожь начинала расходиться по всему телу. Она чувствовала, что-то не так. Но что?

— Почему ты не отвечал? Ни сообщений, ни звонков? Я чуть с ума не сошла, — голос затихал от слова к слову и под конец перешёл в тихие всхлипы.

Он промолчал. В этом молчании было что-то угнетающее, почти болезненное. Она почувствовала, как грудь сдавливает едва заметная тревога. На вопрос не голоден ли он, тоже последовало молчание. Девушка помогла ему раздеться и уложила в постель."Да что же с тобой произошло?" — зудела мысль. Дима почти мгновенно уснул. Ника не знала куда деться. Сейчас она ничего не могла сделать, чтобы помочь ему. Я должна что-нибудь приготовить, чтобы он мог поесть, когда проснётся.

***

Ника не знала радоваться или бояться, но лёгкая тревога вернулась, напоминая едва ощутимыми уколами, где в груди находится сердце. Это чувство странно успокаивало её. Хоть что-то знакомое в ощущениях. Во время готовки, когда выдавалась свободная минутка, девушка заглядывала в спальню и проверяла всё ли хорошо. Дима лежал неподвижно, и только медленно вздымающаяся грудь показывала, что он всё-таки спит.

Приятный аромат готовой еды уже давно добрался до спальни. Ника лежала возле Димы и неподвижно наблюдала за его сном. Лампа мягко подсвечивала красивые черты мужского лица, которое ещё недавно было искажено гремучей смесью эмоций. Только лёгкая тень под глазами напоминала о пережитом. Веки медленно приоткрылись.

— Воды, — прохрипел он.

Ника сорвалась с места и побежала на кухню. Вернувшись, она аккуратно придержала Диму за плечо, наблюдая, как он жадно пьёт и едва успела удержать стакан, когда мужчина свалился обратно в постель. Мягкая улыбка появилась на его губах. Взгляд был прикован к лицу девушки.

— Привет, — сказал он тихо.

Она села рядом и положила руку ему на грудь. В глазах её было столько страданий, страха и неопределённости. Кажется, и говорить ничего не нужно. Дима, как всегда, понял всё без слов и продолжил:

— Я так соскучился. Это были ужасно долгие три дня.

Ника, едва сдерживая слёзы, кивнула. Её дрожащие пальцы аккуратно поглаживали его грудь и шею, как будто пытаясь удержать, не дать ему снова исчезнуть. Теперь настало её время потерять дар речи. Так хотелось что-нибудь сказать, но ничего не приходило в голову. Тогда она наклонилась и обняла его, уткнувшись в тёплую шею. Тяжёлые руки плавно опустились на её спину, успокаивающе поглаживая едва уловимыми движениями."Как давно я этого не чувствовала", — прошептала почти беззвучно Ника. Равномерное дыхание мужчины словно погружало в состояние гипноза. Насладившись объятиями, она приподнялась и посмотрела на привычно умиротворённое красивое лицо.

— Голодный? — заботливо улыбнувшись, поинтересовалась она.

Он молча кивнул, не отрываясь глядя ей в глаза. Что-то странно знакомое было в этом взгляде. Давно знакомое, как старое воспоминание, которое было таким далёким и не могло быть связано с Димой. Сердце забилось чуть быстрее, а мысли, спутавшись, разлетелись в стороны, не давая удержать это воспоминание. Улыбка плавно погасла. Дима прищурился и спросил:

— Что-то не так?

Ника тряхнула головой, отгоняя остатки тревоги.

— Нет, всё в порядке. Пойдём.

Она протянула ему руку, и он сделал вид, что опёрся на неё.

***

— Это было ужасно, — рассказывал Дима, в его голосе звучала усталость смешанная с облегчением. — Мы застряли там больше, чем на сутки. Без телефонов, почти без денег. Вокруг снег, мороз.

— Кошмар какой, — увлечённо отвечала Ника.

— В общем, планировали съездить наладить контакт с новым поставщиком, а в итоге чуть не позамерзали.

— Так, а что это за друг твой? Ты о нём раньше не рассказывал, — после небольшой паузы спросила Ника.

— Ну… мы со школы знакомы ещё, — замялся Дима. — Жора зовут. Мы начинали с ним вместе этот бизнес с электроникой. А потом он перегорел немножко и пошёл своим путём.

Ника многозначительно кивнула.

— Надо тебе что ли запасной телефон завести, — мягко сказала Ника, хотя в её голосе послышалась нотка упрёка.

Дима потупил взгляд. На лице вновь выступили признаки боли или чего-то похожего.

— Прости. Нужно было как-то тебя предупредить хотя бы. Я не знаю, в последнее время у нас как-то всё не ладилось и…

Мягкая рука легла в его ладонь, заставив замолчать. Он поднял глаза и встретил такой тёплый, заботливый, невероятно обожающий взгляд. Было ясно, что прощения просить уже не обязательно. Он склонился и нежно поцеловал изящные чуть выступающие костяшки пальцев.

Ника поднялась и слегка потянула Диму за руку. Он послушно пошёл за ней. Они пришли в гостиную и расположились на диване. Им не хватало друг друга. Просто быть рядом, чувствовать тепло и присутствие близкого человека — казалось, важнее этого сейчас ничего нет. Они почти не разговаривали. Та самая забота, которая заключалась в простом присутствии и взаимном тёплом молчании, наконец, снова разожгла огонь в груди.

Настала ночь, и молчаливая пара перебралась в постель. Ника наконец-то выключила светильник. За последние две недели — это первая ночь, когда со спокойной душой можно было лежать в темноте. Она соскучилась по этому, как и по тёплому, заботливому мужчине рядом. Как же странно всё это было: болезнь, ссоры, тревога — сейчас они казались такими далёкими и незначительными.

Тишина и умиротворяющее дыхание Димы, наполняли комнату тёплой и приятной грустью. Ника придвинулась поближе и обняла его. Он прижал её покрепче и тихо прошептал:"Я люблю тебя". Грусть почему-то усилилась.

Она ласково коснулась губами его ключицы, а затем провела пальчиками по щеке, притягивая его для поцелуя, издав едва слышный стон. Казалось, что уже целую вечность она не испытывала ничего подобного. Дима слегка отклонился назад, чтобы посмотреть на свою возлюбленную. В кромешной тьме только слабые отблески лунного света, отражались в её глазах. А его лицо как будто светилось любовью и заботой. Как в тот раз, вскоре после которого она заболела. Воспоминания кольнули в самое сердце раскалённой иголкой. Ника поёжилась.

— Всё хорошо? — обеспокоенно спросил Дима.

Она сделала глубокий вдох и снова уткнулась лицом ему в грудь.

— Да так. Вспомнила кое-что не очень приятное.

Тёплая ладонь скользнула от её поясницы вверх, пальцы зарылись в мягкие волосы. Он коснулся губами её макушки и вдохнул приятный, ставший уже привычным, персиковый аромат:

— Нужно время, чтобы всё, через что мы недавно прошли, перестало так сильно влиять на нас.

— Угу, — послышался приглушённый голос.

Ника продолжала так лежать, ощущая лицом жар, источаемый телом мужчины. Голова понемногу начала кружиться. Почувствовав тяжёлое дыхание на своей коже, Дима осторожно отодвинул девушку от себя, снова заглянув ей в глаза. Получив возможность дышать, она словно очнулась, как ей показалось. Но из-за головокружения всё вокруг выглядело не совсем реальным. В глазах, смотрящих на неё, было что-то странное. Они будто видели её насквозь.

В голове что-то щёлкнуло, и Ника почувствовала, что её невероятно сильно влечёт к этому мужчине. Прямо сейчас. Она, не отрываясь смотрела в его глаза, поблёскивающие золотом, и видела в них полное отражение своих чувств. Как будто он хотел её в точности также, как она его. Время словно сжалось до этого самого момента. В ушах стоял звон, нарушаемый лишь сбивчивым дыханием, которое обещало бурю. Тело не слушалось Нику, не подчинялось её воле. А золотисто-карий взгляд притягивал с неумолимой силой, гипнотизируя, маня, разжигая пожар в груди.

***

В глаза как будто насыпали песка. Голова раскалывалась, пульсируя острой болью в висках и затылке. Ника пыталась прийти в себя, после бурной ночи и вдруг ощутила что-то странное. Точнее не ощутила того, чего ждала. Она обшарила постель руками."Чёрт", — мелькнуло в голове. Свет резанул по глазам, как битое стекло. Кровать была холодна и пуста, словно забытая вещь, и эта пустота оставляла ноющую тяжесть в груди.

— Дима?!

Тишина.

— Ди-и-им?

Снова тишина. Ника закрыла глаза и слегка потёрла их. Что, блин, происходит? Холодный пол неприятно обжигал ступни, но это казалось мелочью, по сравнению со страхом, засевшим в голове. Она прошлась по квартире, убедившись, что Димы нигде нет. И ведь ни словом не обмолвился, что собирается утром куда-то. Хотя… На часах было почти десять. Не такое уж и утро. Попытавшись себя успокоить, Ника вернулась в спальню, чтобы одеться.

Неприятное теперь уже чувство тревоги загудело в груди и смешалось с тягучей обидой. Оглядевшись, Ника заметила нечто странное. В комнате был какой-то исключительный порядок. Обычно после таких ночей, как сегодня, был небольшой, но хаос. А сейчас всё было слишком на своих местах. Отыскав в телефоне номер Димы, она позвонила. Нет ответа. Челюсти сжались от злости, зубы скрипнули друг о друга.

Думать было сложно. Подрагивающими от ярости пальцами, Ника написала сообщение:"Ты где?"и нажала"отправить"."Так, — сказала она себе, — давай попробуем успокоиться. Дыши. Медленно и глубоко". Чайник закипел, нужно было позавтракать. Но сначала таблетка. Тревога уже дошла до той стадии, когда хочется сделать хоть что-то, лишь бы это всё прекратилось. А что такое"это всё", Ника не могла понять.

Приняв лекарство, она позавтракала, а после собралась немного почитать. Раздался щелчок дверной ручки. В квартиру вошёл Дима.

— Это у тебя теперь привычка такая? — бросила Ника, не скрывая раздражения.

Ей показалось, что он всё понял, несмотря на вопросительный взгляд, направленный на неё.

— Слушай, — продолжала она, — так нельзя. Мы же с тобой не чужие люди. Прекращай меня игнорировать. Хотя бы отвечай на сообщения.

Он молча стоял в дверях и с невозмутимым лицом ждал, пока она закончит. Скандал приближался неотвратимо, словно гроза. Ника заставила себя перейти к более спокойному тону, сказав тихо, но твёрдо:

— Нам надо поговорить.