Спецэффект. Сборник короткой прозы

Саша Некрасова, 2023

Девять коротких историй. Девять приключений. Девять снов. О любовниках и любимых, о потерях и одиночестве, о гордости и выборе, а также немного о реальных чудесах.

А помнишь

Швырк! От неожиданности нога поехала, и ботинок утонул в снежно-грязевой весенней жиже. Вера брезгливо вытащила ногу из лужицы и пару раз машинально шоркнула подошвой о траву.

Как же похож! Парень стоял на остановке в профиль, уставившись в телефон. Сжатые губы, выразительный нос и русая непослушная челка — волосы вечно падают на глаза. Настоящему Степе сейчас было бы пятьдесят три. Но похож ведь! Вложи в руки газету вместо телефона, надень очки и получится вылитый Степочка образца тысяча девятьсот восемьдесят восьмого — студент Политехнического, надежда университета и любовь Веры.

— Женщина, ну вы проходите?!

Вера опомнилась на узкой деревянной дощечке, которая была перекинута через слякотную жижу. Пока она замешкалась, на импровизированной городской переправе образовалась пробка.

— Да иду я! — кашлянула Вера и пошла, балансируя тяжелыми сумками.

Только через восемь часов, когда ужин кончился и сыновья разошлись по комнатам (один играть, другой зубрить), Вера устало опустилась в постель рядом с мужем и привычно отвернулась к стене, закрыв глаза — ночи уже давно проходили так.

Во сне она нашла себя летящей по вечернему городу. Крыльев не было, но стоило лишь махнуть руками, как тело тяжело, но верно поднималось над землей.

Внизу на земле город наряжался золотыми гирляндами огней. Машины ползли, словно сказочные светлячки. Но Вера не смотрела вниз, она искала Окно.

«От Академии направо, дом 15… А какой этаж? Кажется, пятый… Нет, четвертый, без балкона».

В Окне горел свет, и Вера подплыла к нему. «Наша кухонька».

— Вера!

Окно вдруг открылось и в проеме показался Степа. Не тот, с остановки, а самый настоящий. Какой-то совсем молодой, в белой майке под клетчатой университетской рубашкой. Живой. Казалось, он ничуть не удивился ее способу передвижения.

Степа подхватил Веру под плечи, чтобы она удержалась, и помог забраться на широкий подоконник. На плите что-то булькало, из приоткрытого дутого чайника поднимался свежий горячий пар. Вера спрыгнула на пол, прямо в его руки, и с удивлением отметила, каким гибким, легким и пластичным ощущается собственное тело. Степа был совсем близко, ее ладони лежали на его теплых бугристых плечах.

— Ты обещала, что будешь прилетать, — он перешел на шепот и коснулся носом ее переносицы. — Ну, где же ты была?

— Ты мне ни разу не приснился, — резонно заметила она. — Почему?

Степа погрустнел, прижался чуть шершавой щекой к ее щеке и покачал головой. Вера почувствовала, как он легко целует ее плечо.

— Прости, я не мог.

— Не мог почти тридцать лет?

— Мама меня не пускала.

Это прозвучало так неожиданно и нелепо, как бывает только во сне. «Я сплю», — подумала Вера. «Раз сплю, будь что будет». И поцеловала Степу в щеку. Казалось, он не ответит, но Степа откликнулся, оторвался от плеча, посмотрел внимательно и поцеловал в губы. Глупая мысль промелькнула в голове: «А что, если Коля узнает?»

— Не узнает, — прошептал Степа, горячо дыхнув Вере в подбородок.

— Ты что же, мысли читаешь?

— А ты забыла?

Вера кивнула и почувствовала, что плачет. «Забыла, милый, забыла… Так долго пыталась забыть и вот, кажется, наконец-то справилась». Она промолчала, но он все понял, поэтому продолжал целовать все настойчивее.

«Вот бы он взял меня на руки, как тогда…» — подумалось Вере, и она невольно подпрыгнула, забыв, какое летучее у нее тело. Оно вспорхнуло, словно в невесомости, и Степа поймал ее, усадив себе на руки. «Как на свадебной фотографии». За его спиной очень кстати оказалось зеркало в полный рост, и Вера увидела себя — ей было не больше двадцати пяти.

Свежий Степин одеколон, аромат чабреца из чайника, заусеницы на его длинных пальцах, низкий ворот белой майки, из-под которого топорщились русые волосы на груди, соленая на вкус мочка уха. От его ладоней, особенно правой, которая удерживала ноги, становилось душно и горячо.

— Пойдем со мной, — прошептал он, глубоко вдохнув и уткнувшись в ее волосы.

— Пойдем.

Он мягко опустил ее на землю, взял за руку и повел. Она подумала про спальню, но Степа направился к входной двери. Вера не то шла, не то парила следом, а Степа толкнул дверь, и они оказались в подъезде. Том самом старом подъезде с затхлым обжитым запахом. Сколько всего он помнил…

— Степа, куда мы?

Но он молча повел ее вниз, в темноту пролетов. Лампочки почему-то не горели, окна были мелкие, грязные и запотевшие. Внутри поднялось не хорошее предчувствие. Четвертый… Третий… Первый. В сумраке показалась входная железная дверь, страх охватил Веру, и она посмотрела на свою руку в его ладони. Ладонь его оказалась черной и обугленной, как тогда. Авария, проводка, искрящийся щиток, Степа, вспышка, тело на полу, обручальное кольцо на его белой не живой руке, шушукающиеся на похоронах соседки («Такая молодая и уже вдова…»), длинный гроб, смерть, смерть, смерть…

— Мне нельзя с тобой! — вдруг крикнула она и выдернула руку.

Степа смотрел на нее обреченно, обезоружено. Смерил взглядом свою изуродованную ладонь, потом снова посмотрел на жену.

— Ты же обещала, что мы будем вместе.

— Степа, у меня дети…

— Я тебя люблю.

Он шагнул к ней с вызовом, как игрок, который поставил на карту все, что у него было.

— Степочка, я тоже тебя люблю, и всегда-всегда буду любить.

Степа шагнул снова, но Вера взмахнула руками и взлетела. Это было тяжело, тело становилось не послушным — она чувствовала, как каждая клеточка тела стареет.

— Не улетай, — попросил он. — Я так скучаю без тебя. Я один.

Каким-то животным нутром Вера почувствовала, что если вернется в свой возраст, то уже не сможет улететь.

Конец ознакомительного фрагмента.