Доктор моего сердца

Саша Морган, 2022

Кто же знал, что одно ночное приключение принесет столько проблем?! Элизабет возвращается в Нью-Йорк спустя несколько лет, чтобы получить степень по нейрохирургии и выполнить обещание, данное маме – стать детским врачом-хирургом. Перед главным экзаменом она должна пройти стажировку у самого именитого детского нейрохирурга Нью-Йорка. Отмечая в одном из баров свое возвращение, Лиз знакомится с потрясающим мужчиной, а утром сбегает из его квартиры. Кто же знал, что именно он окажется ее куратором, да еще и помолвленным с потрясающей красоткой, с которой Лиз сталкивается в коридорах клиники. Девушке придется доказать, чего она стоит, и найти свою любовь! Комментарий Редакции: Пикантная любовная авантюра, от которой в груди – приятное волнение, по коже – мурашки, а в голове – тысяча и один сценарий судьбоносной встречи с тем самым.

Глава 6. Кайл

Сентябрь

Все пошло наперекосяк с той минуты, как Элизабет появилась в моей жизни.

Начнем с того, что я разбил свою любимую кружку. Она вышла из моего кабинета, а я, резко развернувшись, просто смахнул ее на пол. Грохот был дикий и, упав, она разлетелась на сотни осколков.

Лиз, эта маленькая и наглая фурия, позволяла себе дерзить! Пока я собирал осколки, я думал о том, как сильно меня возбуждала ее манера общаться со мной. Я мечтал заставить ее молчать, хотел подойти и впиться в ее сладкие пухлые губы.

Вместо этого я вел себя как последний козел — срывал злость и делал все для того, чтобы раз за разом наше отношения становились все хуже.

Я понял, что надо переключиться и перестать думать об этой девушке сейчас, когда ее присутствие сносило мне крышу, поэтому, в первую очередь я решил разобраться с Мелиндой.

Мы встретились, провели вечер в ресторане, поговорили. Она даже не устроила обвинительную истерику, когда я ей сказал, что не готов дать ей что-то большее, чем есть сейчас. Хотя я правда думал, что она выплеснет мне бокал с водой в лицо.

Мелинда очень стоически перенесла мое заявление. После двух бутылок вина мы поехали ко мне. Мэл сказала, что это будет просто прощальный секс, но что-то пошло нет так! Я не могу сказать, что произошло, но я был уверен, что все дело в моей подопечной, которая совершенно не выходила у меня из головы.

— Кай, расслабься.

Мелинда сидела на мне голая. Я держал ее за грудь и… нихрена не чувствовал. Мой член был спокоен как удав, уж простите за это сравнение.

— Кай, хочешь я возьму его в рот?

В этот момент мысли мои приняли совершенно дурной оборот. Я про себя произнес целый монолог! «Женщина, ты шутишь? Зачем ты это спрашиваешь. Хочешь сделать приятное, так не болтай, а делай». Естественно, вслух я сказал короткое «конечно» и сразу подумал о губах Лиз и о том, что она ими вытворяла. Это привело меня в сильнейшее возбуждение и хоть как-то исправило ситуацию — Мелинда приняла стояк на свой счет.

Она начала двигаться вверх-вниз по моему члену, постанывала, а я смотрел на Мэл и думал о том, что отдал бы многое за то, чтобы на ее месте оказалась совершенно другая девушка.

— Остановись, дорогая. Иначе я сейчас кончу! — я положил руки на бедра Мелинды, сбавляя темп.

Я достал презерватив, натянул и, поставив Мэл на четвереньки, вошел сзади. Смотреть на ее лицо, откровенно говоря, мне не хотелось, в фантазиях я вернулся к совершенно другой ночи и… понял, какой я урод. Я начал двигаться быстрее, стоны Мэл усиливались, одно движение бедрами, и я кончил. Мелинда задрожала в моих руках и, когда я разжал руки, бессильно упала на кровать, тяжело дыша.

Я молча встал и пошел в кухню.

— К-мон, Кай, что не так.

— Всё не так, Мэл.

— Что всё, объясни, я не понимаю.

— Ну, для начала, когда ты уехала из бара, я познакомился с девушкой. Мы провели отличную ночь вместе и сейчас мой член встал от мыслей о ней, не о те…

Я не успел договорить, как Мэл бросилась ко мне и влепила пощечину, которая оглушила и обожгла щеку.

— Какой же ты мудак! — бросила мне Мэл и начала искать вещи, натягивая их на себя: трусы, платье, пиджак. Она собрала разбросанные по квартире туфли, подняла сумочку и направилась к двери.

Я смотрел на ее хаотичные движения, приложив к щеке пакетик со льдом.

— Воу, женщина, полегче. Во-первых, ты меня бросила…

— И ты полез в первые свободные трусы! — буквально выкрикнула Мэл, вытирая слезы.

— А, во-вторых, ты задолбала меня своими истериками!

Она резко обернулась, уничтожая меня взглядом.

— Да как ты смеешь…

— В-третьих, я тебе ничего не обещал! — Мэл уже взялась за ручку двери, но остановилась. — Ты придумала для себя образ нашей идеальной семьи. Вернись на землю. Мы встречаемся, спим вместе, но надеть кольцо тебе на палец я не обещал… И ты приняла правила игры!

— Кай, ты дурак или просто прикидываешься? — спросила она тихо. В голосе Мэл звучала какая-то дикая усталость. — Если ты никогда об этом не думал — ни одна девушка не будет спать с мужчиной просто так. Мы всегда чего-то ждем… Чего-то большего. Я начала ждать после свадьбы твоей сестры — ты же не просто познакомил меня с семьей.

— Мне была нужна компания на вечер. Я не догадывался, что ты так это воспримешь.

— Кай, я тебя люблю. Ты крутой врач, классный друг и ты прекрасен в постели. Но я правда так больше не могу. — Плечи Мэл опустились, — ты раз за разом умудряешься меня унижать. Я так пыталась добиться твоего расположения, что превратилась в злобную фурию. Думаю, что самым уместным будет сказать: «прощай». Особенно после того, что ты провел прекрасную ночь не со мной. Один только вопрос — где же эта таинственная незнакомка, которую ты не можешь выкинуть из головы?!

Она нажала на дверную ручку и вышла, а я стоял и смотрел на закрытую дверь.

Я вернулся в кухню и взял новую порцию льда из морозилки. Сев у окна я задумался над тем, что она сказала. Ох уж эти драматические диалоги перед уходом, которые должны заставить мужчину чувствовать себя паршиво. В этот раз ее слова попали в цель. Так погано мне не было достаточно давно.

На следующий день после этого разговора в мою смену поступил 8-месячный малыш, которому моя бригада должна была провести срочную операцию. Я пытался перевести мальчика другой бригаде: мне предстояло через пару дней оперировать сложного пациента вместе с Лиз. Но у парнишки показатели ухудшались с каждой минутой и ждать не было никакой возможности.

Три часа со скальпелем, мы сделали все, что могли, но прогнозы были неутешительные. Малыша привезли к нам слишком поздно, чтобы рассчитывать на успех. Я делал все, что мог. Мои ассистенты делали даже больше того, что было в их силах, но даже мы не в силах были его спасти. Тишина кардиомонитора была самым тяжелым признаком нашего поражения. Я назвал время и вылетел из операционной.

Джоан стояла у большого окна, через которое следила за ходом операции.

— Как ты считаешь, каковы были его шансы?

— Процентов 20, не больше.

— Ты сделал все, что мог?

— Джоан, я всегда делаю все, что могу и даже немного больше! — Ответил я, едва сдерживая ярость.

— Мне было важно это услышать.

После того как я переоделся, провел брифинг для моей команды — им важно было услышать, что делали все, что было в наших силах. После мне предстояла долгая беседа с родителями малыша: я рассказал им о диагнозе, осложнениях, ходе нашей операции и постарался ответить на главный вопрос: «почему все закончилось так?».

После разговора я стоял на крыше больницы и что есть мочи орал, глядя в небо Нью-Йорка. Мой крик заглушал шум города, и это было правильно. Мне не хотелось бы, чтобы кто-то видел такое проявление чувств. Я рыдал, кричал, пинал воздух, пока не обессилел окончательно.

— Я сделал все, что мог! — сказал, будто обращаясь к невидимому собеседнику.

Я был ужасно зол и расстроен. Не могу сказать, что такое случилось со мной впервые. Но в тот день я отчетливо понял, что значит упущенное время. Обратись родители в больницу чуть раньше, я бы смог его спасти.

— У тебя непроходящий комплекс Бога.

Джоан стояла у двери, которая вела на крышу. Она подошла ко мне и протянула бумажный стаканчик с кофе.

— Нет, тут комплексы только у этого парня, который позволяет случаться таким несправедливостям! — я сделал большой глоток и кофе обжог мне горло.

— Знаешь, Кай, я порой думаю о том, что такие катастрофы — это лишнее напоминание нам, взрослым, о чем-то важном, что мы забываем в постоянной суете.

Она внимательно посмотрела на меня и устремила взгляд куда-то за горизонт.

— Ты будешь готов проводить операцию через 2 дня? — спросила Джоан после долгого молчания.

Я кивнул.

— Уверен?

Я снова кивнул и сделал глоток.

— Я могу попросить другого хирурга, Кай.

— Джоан, я тебе сказал, что я уверен. Тем более у меня первая операция с Элизабет.

— Как она тебе? — внезапно спросила босс.

Этот вопрос застал меня врасплох.

— В каком смысле?

— Как врач — какие видишь перспективы?

— Ну, она талантлива, усидчива и кропотлива.

— Но? — я почувствовал, как внимательно Джоан смотрит на меня.

В этот момент я представил Элизабет у себя в объятьях и говорить стало труднее.

— Кай, что происходит в твоей голове?!

— Ничего!

— Кай. Не ври! Я слишком хорошо знаю этот взгляд. Только не говори, что ты запал на свою подопечную. Ты же просил меня снять тебя с кураторства не из-за этого?!

— Ты слишком плохого обо мне мнения! — я постарался отшутиться.

— Я слишком хорошо знаю это выражение лица! — Джоан не хотела менять тему.

— Босс, все хорошо. Элизабет — молодец! Меня раздражает ее дерзость, но я думаю, что она станет отличным хирургом!

Босс кивнула.

— Ладно, я поняла тебя. Вот возьми. — Она протянула мне конверт, который все время держала в руках. — Тут направление на медицинскую реабилитацию. Три дня на следующей неделе. Тебе нужно прийти в себя после случившегося.

Я молча взял конверт. Спорить не было сил.

— Хорошего вечера, Джоан.

— И тебе Кай. И тебе.

Она оставила меня одного, я еще час просидел на крыше, потягивая уже остывший кофе и обдумывая самые разные вопросы. Впереди предстоял сложный рабочий день, к которому мне предстояло тщательно подготовиться.

Естественно, все, что могло сегодня пойти не так — пошло не так. Я проспал, вылил на себя стакан кофе и опаздывал к началу совещания перед операцией.

Кое-как добежав по больничной парковке до корпуса, я буквально ввалился в зал. Все были в сборе. Медсестры смотрели что-то в телефоне и хихикали, анестезиолог общался с Джоан, Лиз писала в блокноте. Все подняли на меня глаза, Джоан неодобрительно покачала головой.

— Простите! Пробки.

Я занял место за трибуной.

— Итак, нам предстоит новая операция. Мой ассистент сегодня доктор Элизабет Коннорс.

Полчаса мы обсуждали ход операции, нюансы и осложнения, все задавали мне вопросы. Лиз молча писала.

— Доктор Коннорс, как расценивать ваше молчание?

Она подняла голову от листков.

— Эм… я не знаю, насколько будет корректно мое замечание, но я бы предложила немного поменять ход операции.

Все уставились на нее в шоке, я же — с любопытством, которое едва удавалось скрыть.

— Мы вас внимательно слушаем.

Она кратко изложила свою мысли… и, черт возьми, девчонка была права!

— Элизабет, а вы уверены, что готовы провести такие манипуляции в этот раз? Готовы принять решение?

Джоан смотрела то на нее, то на меня, явно ожидая моей реакции — ну нет, я не доставлю сегодня ей такого удовольствия.

— Да, доктор Спенсер, я уверена. Так будет менее травматично для мальчика. Потребуется меньше наркоза, и мы должны будем закончить операцию быстрее без потери качества.

— Спасибо! Я вас услышал. Коллеги, — я сверился еще раз со своими пометками по ее предложению, — в данном случае я согласен с мисс Коннорс. Она сегодня оперирующий хирург, я ассистирую. Встретимся через 30 минут в операционной.

— Когда вы это успели придумать? — я подошел к Лиз сзади, взял за локоть и подвел к углу конференц-зала, где никто не мог нас услышать.

— Я готовилась к операции, в отличие от вас! — дерзко ответила Лиз.

— В каком смысле?

— Доктор Мэтьюс, вы крутой специалист! Но когда показываешь фокус дважды, еще можно кого-то удивить. Когда фокус показываешь сотню раз, он перестает быть оригинальным.

Я тупо уставился на нее. Что же мисс выскочка имела ввиду. Она нервно теребила свой блокнот, но уверенности в глазах не убавилось. Я парировал:

— Доктор Коннорс, я напомню вам, что мы не в цирке. А мальчик — не обезьянка на поводке. Вот там сидит отец ребенка, — я показал на ряд кресел, которые мы видели сквозь дверь конференц-зала. — У него нет никого кроме сына. Жену он уже похоронил, если вы хотите начать жонглировать жизнью его ребенка, пожалуйста.

Лиз нервно сглотнула, но не отступилась.

— То, что я предложила гораздо эффективнее ваших стандартных методов, доктор Мэтьюс!

— Да, Элизабет, эффективнее. Но вы готовы отвечать за надежность операции перед папой, который сейчас ждет вердикт врачей?

Она опешила и уже открыла рот, чтобы ответить, но я не стал дожидаться очередной колкости. Мне надо было настроиться на операцию, а не пытаться доказать, кто тут главный. Ей не нравятся мои устаревшие методы, так пусть покажет мастер-класс, я не против.

30 минут спустя мы встретились в белоснежной операционной. Огромные лампы освещали Майкла, который выглядел на огромном столе совсем беззащитным. Пищали приборы, Анестезиолог кивнул, когда я вопросительно посмотрел на него.

— Скальпель! — скомандовал я. Лиз протянула мне прибор.

— Нет, вы берите скальпель и руководите процессом.

Она подняла на меня свои большие глаза. В них читался страх, но вызов она мой приняла.

— Делаю первый надрез! — сказала Лиз, приборы пискнули, и я сосредоточился на ее движениях.

Плавные, уверенные, она была хороша! Мы работали в паре. Все получалось достаточно легко. Она была права — предложенная методика проведения операции была более правильной в данном случае.

— Вы были правы! — я искренне похвалил Лиз. — Мы почти закончили, значительно быстрее, чем я планировал.

— Если вы не заметили, я ВСЕГДА права.

Она подняла голову и взглянула мне в глаза. Ситуация была идиотская из-за того, что я представил, как эти глаза смотрят на меня, пока ее аккуратный рот обхватывает мой член и начинает двигаться по нему, облизывая головку своим дерзким языком. На лбу выступила испарина, а пульс вырос от возбуждения. Вероятно, все мои фантазии отразились на лице.

— Доктор Мэтьюс, вы закончили? — со смехом в голосе спросила Лиз, но так, чтобы услышал только я.

— Простите?

Я покраснел. Благо, на моем лице была медицинская маска, под которой сложно было угадать цвет моего лица, отразивший смущение, будто меня поймали за дрочкой на мужской журнал.

— Доктор Мэтьюс, мы закончили операцию?

Я кивнул, боясь, что голос меня подведет. Из-за этой женщины я слетал с катушек. Нам понадобилось еще 10 минут, чтобы проверить результат и наложить швы. Лиз аккуратно зашила рану, обрезала нить.

Конец ознакомительного фрагмента.