Совет

Саша Григор (2024)

В жизни каждого из нас есть человек, с которым, несмотря на все усилия и искреннее желание с нашей стороны, не получается выстроить тёплые и гармоничные отношения. Особенно печально, когда таким человеком оказывается близкий и родной. К отцу Михаилу обращается девушка, которая очень хочет наладить отношения с сестрой. Ситуация усложняется тем, что сестра наносит очень болезненный удар, который девушка намерена простить сестре. Однако в жизнь девушки вмешивается провидение, у которого иной взгляд на эту ситуацию. Как быть? Простить сестру и на этот раз, или последовать совету провидения? Разговор получился искренним, откровенным, без пряток. Хотя девушка и услышала от священника совсем не то, на что рассчитывала в самом начале, беседа эта смогла решить ее проблему.

СОН

Она ожидала увидеть, как минимум, нахмуренные брови, поджатые недовольно губы. Ожидала, но не увидела. Он сидел неподвижно, вытянув скрещенные в лодыжках ноги, сложив руки на груди, и сосредоточенно смотрел прямо перед собой. Лицо его было спокойным. Он слушал. Просто слушал.

— Это был очень необычный сон. Он был таким… белым… Нет, светлым. Нет… Да, он был… Он словно соткан был из белого света. Это было так странно… Я видела сон от лица другого человека. Я видела себя его глазами. Я чувствовала его эмоции, думала его мысли, ну, то есть я знала, что он думает. Не знаю, как это объяснить более точно…

Девушка замолчала, пытаясь подобрать более точные слова.

— Ладно, пусть будет так, — добавила она, немного подумав, и продолжила. — Мы находились в каком-то бусике молочного цвета. Мы куда-то ехали. Это было похоже на какую-то дальнюю поездку. Мест в бусике было семь: место водителя, одно рядом с водителем, во втором ряду было два места и три места в последнем, третьем ряду. Я, которая я, сидела сразу же за спиной водителя у окна, а я, которая другой человек, сидела в следующем ряду, правее от меня. Ну, той, которая я. Я-я сидела, повернувшись ко мне, и улыбалась. Это была такая спокойная и дружелюбная улыбка. Я-другая смотрела на меня как на лоха. Э-э-э… Простите, Батюшка, наверное, так нельзя говорить, — прервала она свой рассказ.

— Ничего. Лоха, так лоха, — улыбнулся отец Михаил. — Говори, как есть.

— Так вот, смотрела как на лоха. Именно лоха. Лоха, которого везут с собой только для того, чтобы он оплатил одну треть стоимости дороги. И узнает этот лох о своей миссии только после того, как пересечем какую-то черту, черту невозврата. А еще… Эта моя счастливая улыбающаяся физиономия вызывала довольство собой этого, другого, потому что подчеркивала наивное доверие, без которого бы лох не состоялся. Больше не было никаких иных мыслей, эмоций. Не было никаких сомнений. Я бы сказала, что внутри, то ли в душе, то ли в голове этого человека, было как-то непривычно пусто, это была какая-то… холодная пустота. Черствая пустота. Вот…

Она замолчала.