Под красно-золотым знаменем. Осада Балера

Сатурнино Мартин Сересо, 2020

В книге описывается героическая одинадцатимесячная оборона испанскими войсками церкви в филиппинском городке Балер в 1898-1899 годах.

Вступление

В отдаленном уголке Филиппинского архипелага, на восточном побережье острова Лусон, расположен маленький городок Балер (Baler). Это заброшенное и одинокое место, окруженное с суши обрывистыми горами, безбрежными просторами Тихого океана с другой строны и открытым всем опасностям побережьем, протянувшимся с севера на юг.

Балер и прилегающая часть острова Лусон, современная карта

(Google)

Старейшим и самым солидным зданием, универсальным признаком испанского завоевания, здесь является церковь. Это сложенное из грубого камня продолговатое, суровое и неухоженное здание, одинокая святыня славного этапа испанского суверенитета на этих злосчастных островах. Под укрытием этих стен рота испанских солдат, голодная, забытая, но непобедимая, выдержала долгие одинадцать месяцев осады в условиях страданий и героизма в последние дни испанского и первые дни американского господства на Филиппинах.

Вероятно, во всей истории не было столь удивительного случая, как эта брошенная всеми группа героев, ведущая безнадежную борьбу и завоевавшая в ней безсмертные лавры за дело, которое уже не существовало, защищавшая собственность, которую их страна уже уступила противнику и сражавшаяся против своих старых врагов, которых Испания уже передала их новому врагу вместе с самой страной. Это история стойкости, горьких страданий от голода, болезней и ран, храбро встреченной смерти, героических поступков и возвышенная преданность флагу, под которым эти люди служили. Они заслуживают большей симпатии и поддержки, более достойного противника, большего внимания. Но мрак их жалкой крепости не может затмить блеск этой героической истории, не делает ее менее достойной главой в Золотой Легенде о романтической Испании.

Маленький городок стоит на мысу, расположенном на южном берегу небольшой бухты с тем же названием и почти окружен водой, а во время прилива иногда превращается в остров. В дни испанского господства он состоял из уже упомянутой церкви с монастырем и резиденцией священника, бетонного дома губернатора, казармы для войск и запущенного здания суда местной администрации.

Эти показные символы испанского владычества были сгрупированы вокруг традиционной главной площади — plaza, вокруг которой вдоль прямых дорог, в тени пышных пальм и бамбука располагались хрупкие хижины туземцев, хорошо демонстрировавшие своей легкостью и ненадежностью беспокойный и нестабильный характер их обитателей.

Хотя Манила находилась всего лишь в ста дадцати милях от Балера, сообщение с ней через горы всегда был трудным и ненадежным, как и по морю, из-за отсутствия безопасной якорной стоянки или порта. Тем не менее, несмотря на изолированность от внешнего мира, это был самый важный город области, а во времена испанского правления была столицей округа Эль Принсипе(El Príncipe).

Единственным другим городом в округе был Касигуран (Casigúran) — место, представляющее особый интерес для американцев, потому что именно здесь высадились их силы под командованием генерала Фанстона с целью захвата Агинальдо (руководитель филиппинских повстанцев — прим. переводчика).

Губернатор El Príncipe, который обычно был армейским капитаном, также выполнял функции судьи первой инстанции, казначея и директора почты, выполняя свои функции и зарабатывая соответствующее признание своей нецивилизованной области по мере своих способностей. Его авторитет однако не находил поддержки и был весьма сомнительным. Туземцы, особенно наиболее цивилизованные из племени Тагалогов,не испытывали любви к своим хозяевам и это неудовлетворение все шире распространялось.

За год до начала трагической истории Балера вспыхнуло восстание филиппинцев против испанского правительства. Манила и соседние провинции были центром волнений,

но Эль Принсипе считался спокойным районом до конца августа 1897 года, когда начали распространяться слухи о том, что повстанцы используют в своих интересах его изолированные и неохраняемые берега для контрабанды оружия и боеприпасов.

Губернатору было приказано расследовать это дело, но, как и должно было случиться, он ничего не смог проверить, так как его единственным источником информации могли быть только дикие аборигены, которых трудно было подкупить или хотя бы соблазнить покупкой добытой ими оленины и чьи показания были бы практически бесполезны. Так как использование неприятелем этой территории представляло угрозу для более важных регионов, то крейсер “Maria Cristina”, получивший позднее известность, был направлен для патрулирования этих вод и восстановления спокойствия во взбунтовашихся городах на побережье.

До этих времен гарнизон Балера состоял из капрала и четырех ветеранов Guardia Civil (испанская жандармерия — прим. переводчика), но в ответ на просьбу губернатора о срочной помощи, туда был направлен отряд из пятидесяти военнослужащих батальона “Cazadores” под командованием лейтенанта Хосе Мота. Они прибыли в Балер 20 сентября, после смелого и трудного марша через дикие горы, где силы врага были наиболее опасными и мощными.

Мота был смелым и способным офицером, но в городе он слишком доверился кажущейся безопасности и совершил ошибку, которую до, да и после него, совершали многие храбрецы. Десять человек из числа своих скудных сил он разместил в казарме Guardia Civil, восемнадцать других в доме школьного учителя, а оставшихся — в здании военной комендатуры (Comandancia). Сам он разместился в доме учителя, расположенном в центре, а его предосторожности ограничились одним часовым, выставленным на plaza для охраны всего гарнизона.

Письмо от местного священника коллеге, датированное этим временем, содержит едкие и значимые слова:

«У нас здесь было несколько военных кораблей для разведки побережья. Вы можете представить, сколько они всего обнаружили. Кроме того, у нас есть пятьдесят “Cazadores”, которыми командует очень молодой лейтенант. Это бедствие, которое Бог послал нам и которое мы должны вынести.»

Силы гарнизона Балера были так слабы, что просто притягивали к себе все возможные беды. Если прежняя крайняя слабость возможно только способствовала их безопасности, то теперь они были недостаточно сильны, чтобы их боялись, но стоили того, чтобы от них избавились.

Рано утром 5 октября 1897 года большая группа повстанцев, тихо, как тени в тумане, прокравшихся по лесным тропам сквозь темные пальмовые рощи, на рассвете обрушились на спящий гарнизон, убив и ранив несколько человек, включая самого Моту, и исчезли так же быстро, как и появились, уводя с собой пятнадцать пленных, включая местного приходского священника и захватив ценную добычу в виде оружия и боеприпасов (кроме Мота погибли еще 6 испанцев, захвачено 30 винтовок Маузер — прим. переводчика).

Спустя два дня капитан судна “Manila”, подошедшего к берегу для обмена новостями с Мотой и местным священником, столкнулся с шокирующим видом нескольких незахороненных трупов, валявшихся на площади. Выжившие после резни укрылись в церкви. После усиления их двенадцать моряками с судна и врачом для ухода за ранеными, капитан «Манилы» решил следовать в Касигуран, чтобы сообщить новости о катастрофе армейскому командованию.

Его телеграмма произвела ошеломляющее впечатление на чиновников в Маниле, но, оправившись от шока, они решили отправить в Балер транспорт “Cebu” с сотней солдат под командованием капитана Хесуса Ролдана Майсонада (Jesús Roldan Maizonada) на борту — силы пропорционально еще менее адекватные, чем первые полсотни, принимая во внимание быстро растущие силы инсургентов, чья опасность удвоилась под влиянием их недавнего успеха.

После двухдневной задержки и короткой стычки с инсургентами, которые вернулись и заняли прочную оборону вдоль побережья, Ролдану удалось высадить свои силы 17 октября. У него не было другой альтернативы, как расквартироваться в церкви, укрепив ее всеми имевшими в наличии крайне скудными средствами. Прежнее подразделение через два дня, погрузилось на борт «Манилы», которое, оставив сменщикам большинство своего продовольствия, снялось с якоря и по словам летописца героической обороны Балера:

«Когда это судно и “Cebu” ушли, столица округа Эль Принсипе ограничилась размерами церкви, защищаемой ничтожными силами, отрезанной от всех наземных коммуникаций, а возможная помощь всецело зависела от ненадежных и трудных морских сообщений, окруженный затихшим и опустевшим городом — печальным предзнаменованием того, что должно было вскоре произойти.»

Уже через несколько часов после ухода судов повстанцы пошли в атаку. Мы не будем описывать все обстоятельства этой ранней и не столь серьезной осады. Она продолжалась три месяца, на протяжении которых гарнизон перенес тяжелые лишения. Пища была скудной и плохого качества. Перестрелка была нескончаемой, а служба тяжелой. Солдаты страдали от болезней и ран. Только в бою 11 января, когда осаждавщие полностью блокировали церковь, было ранено семнадцать человек (включая офицера). Отсутствовали медикаменты и медицинская помощь.

Наконец, 23 января 1898 года, прибыла помощь — четыреста человек под командованием майора Хенова (Génova), а через несколько часов были получены известия о заключении мирного соглашения Biak-na-Bato (договор Биак-на-Бато, предусматривавший прекращение военных действий повстанцами, был подписан 15 декабря 1897 года испанским губернатором Филиппин и лидером повстанцев Эмилио Агинальдо (Emilio Aguinaldo) — прим. переводчика).

Теперь Рольдану было поручено принять капитуляцию своих бывших врагов.

Но мало кто воспользовался этой возможности «похоронить топор», и как упоминает историк: «и примечательным был тот факт, что все они пришли без оружия, четкое указание на то, что мир вряд ли будет длиться долго.»

Власти Манилы приняли решение вывести батальон Геновы и сменить подразделение Рольдана. Смена ограничилась отрядом численностью пятьдесят человек под командованием лейтенантов Алонсо Зайяс (Alonso Zayas) и Сатурнино Мартин Сересо (Saturnino Martin Cerezo).

Отряд покинул Манилу 7 февраля 1898 года. Его бойцы не могли тогда подумать, что им доведется вернуться в Манилу только через полтора года, что придется перенести неслыханные трудности и страдания и вернувшись, они узнают, что суверенитет их страны над Филиппинами уже передан другой стране. А далее следуют воспоминания лейтенанта Мартина Сересо — единственного оставшегося в живых офицера этого подразделения.