Багет в багровых тонах

Сара Фокс, 2017

В прибрежном городке Вайлдвуд Коув туристический сезон в самом разгаре, а Марли МакКини наконец-то счастлива: закусочная «Флип Сайд», новая кошка, новый бойфренд. Единственная помеха – женщина по имени Ида Уинклер, которая винит Марли в том, что ее племянник оказался в тюрьме. В попытках вывести Марли из себя она досаждает ей звонками и даже пытается изуродовать закусочную. Полиция ничего не может поделать – это всего лишь невинные розыгрыши! – и Марли хочет раз и навсегда зарыть топор войны. Но кто-то ее опередил, и, обнаружив бесчувственное тело Иды, Марли становится главной подозреваемой в убийстве. Вернуть себе доброе имя будет непросто, но Марли не позволит Иде в очередной раз насолить ей – даже с того света!

Глава 5

Я вернулась в закусочную немного на взводе. Мало того, что обнаружила Идин труп, еще больше меня поразило, что убить ее могли из-за каких-то темных делишек. Конечно, Иду я особенно не любила и мне бы хотелось, чтобы из моей жизни она исчезла, но я была совсем не рада, что жизнь ее оборвалась таким ужасным образом.

Видимо, смятение отразилось на моем лице, потому что, как только я зашла в «Флип Сайд», Ли взяла меня за руку и отвела в тихий уголок:

— Ты в порядке, Марли?

Я оглядела закусочную: занята только половина столиков, рядом с нами — никого, значит, если говорить тихо, нашего разговора никто не услышит.

— Я ходила к Иде, хотела поговорить с ней.

Ли нахмурилась:

— Ой, видимо, прошло все не очень гладко?

— Что прошло?

— Марли ходила к Иде.

— Ой…

— Я ходила к Иде, но так и не поговорила с ней, — уточнила я, понижая голос еще сильнее: — Не вышло, потому что Ида умерла.

— Что? — с изумлением спросила Ли.

Глаза Сиенны расширились:

— Серьезно?

— Да, — ответила я. Вдаваться в подробности и вспоминать, как лежал труп, мне не хотелось: — Я нашла ее на полу в сарае.

— Какой кошмар… — Ли вновь взяла меня за руку. — Ты в порядке? Мы с Сиенной вполне справимся. Если хочешь, посиди у себя в кабинете или иди домой.

— Все нормально. То еще потрясение, конечно, но я хочу остаться на работе.

Сиенна отошла к соседнему столику — гости за ним как раз расправились со своими блюдами.

— А что случилось? — спросила Ли, пока мы шли к окошку, ведущему на кухню. Там она забрала две тарелки со свежеиспеченными блинчиками.

— Точно не знаю, — ответила я, не зная, стоит ли рассказывать, что это убийство, пока об этом официально не сообщит полиция.

Тут в закусочной появилось несколько новых посетителей. Стало ясно, что совсем скоро начнется обычная обеденная суматоха, а значит, времени для разговоров в ближайшие несколько часов не будет. До закрытия закусочной оставалось всего несколько минут, и только тогда нам вновь удалось собраться втроем.

— Интересно, кто будет заниматься похоронами? Ведь ее племянник сейчас в тюрьме, — сказала Ли, ставя кофейник в кофеварку.

— Не знаю, — ответила я. — Друзей у нее, похоже, не было.

— Как грустно, — нахмурилась Сиенна.

И правда грустно. Но надо признать, особых усилий, чтобы завести друзей, Ида не прилагала. Она вечно с кем-то ругалась. Неужели кого-то ее дурной характер довел до крайней точки? Мне вспомнился обрывок записки, который я обнаружила возле ее дома:

— А у нас в городке есть кто-нибудь по имени Кирк?

Ли задумалась на секунду:

— Хозяин комиссионки — Кирк Джарвис.

— Которая рядом с пекарней? — спросила Сиенна.

Ли кивнула, и тогда Сиенна добавила:

— Мама на прошлой неделе купила там отличный шкафчик. Надо его немного отреставрировать, а так — очень симпатичный.

Этот маленький магазинчик рядом с пекарней на Пасифик-стрит я не раз видела, но внутри никогда не бывала.

— А с Шерил Хайнз кто-нибудь знаком? — спросила я.

Ли покачала головой.

— Нет, я такую не знаю.

— Я тоже ее не знаю, — ответила Сиенна, — но моя мама — вполне возможно. Имя это я точно уже слышала.

— А почему ты спрашиваешь? — спросила у меня Ли. — Она как-то связана со смертью Иды?

— Шерил — соседка Иды. Я с ней сегодня разговаривала.

Больше ничего рассказать я не успела, потому что к кассе подошла пожилая пара. Они хотели расплатиться. Сиенна отсчитывала им сдачу, я забрала грязные тарелки с их столика, а Ли занялась остальными посетителями. Через десять минут, когда ушел последний клиент, в закусочную зашел помощник шерифа Кайл Рутовски.

— Добрый день, — поприветствовала я его. — Чем могу помочь?

Рутовски снял шляпу и провел рукой по своим коротким, темным волосам.

— Могу я переговорить с вашими сотрудниками, пока они не ушли?

Я немного помедлила, удивившись просьбе Рутовски, но затем быстро ответила:

— Конечно. Никто еще не расходился.

Сиенна была на кухне, а Ли — в другом конце зала. Она собирала со столов оставшиеся тарелки.

— Ли! — позвала я нашу официантку. — Помощник шерифа Рутовски хочет с тобой поговорить.

Ли удивилась, но что еще я могла сказать? Стало ясно, что переговорить с ней Рутовски хочет с глазу на глаз, так что я поспешила удалиться:

— Я буду в кабинете. Остальные — на кухне.

— Спасибо, Марли.

Мы с Ли переглянулись, а затем я зашла в кабинет, неплотно закрыв за собой дверь. Я опустилась в свое кресло, и вновь на душе у меня стало нелегко, а все мышцы напряглись. Я понятия не имела, зачем Рутовски разговаривать с моими сотрудниками, но ясно, что причина, которая пришла мне в голову, мне совершенно не нравилась.

Из коридора доносился голос Ли. Внезапно он стал громче, но вот снова затих. Разобрать слов я не могла, но казалось, будто Ли чем-то возмущена. В животе все сжалось, а над правым глазом возникло неприятное ощущение — будто подступала головная боль. Чтобы отвлечься, я проверила электронную почту, но ни на одном письме сосредоточиться у меня не вышло. Время шло очень медленно, но в конце концов в коридоре послышались шаги, и через несколько секунд Ли открыла дверь.

— Поверить не могу! — воскликнула она, ворвавшись в кабинет.

За ней зашли Сиенна и Томми, затем я увидела Ивана, но он остался в дверях.

Ли указала большим пальцем через плечо куда-то в сторону коридора.

— Он думает, что ты подозреваемая!

В животе у меня все сжалось еще сильнее. Так я и думала.

— Так думает не только Рутовски. Шериф, видимо, тоже.

Мне стало больно и грустно. Рэй мне всегда нравился, и я надеялась, он понимает, что на убийство я не способна.

— Может, это ничего и не значит. Может, Рутовски зашел для проформы.

Во рту у меня пересохло, и я попыталась сглотнуть.

— Что он спрашивал?

Тут заговорила Сиенна:

— Хотел знать, во сколько ты ушла из закусочной сегодня утром.

Она обхватила себя руками и выглядела так же растерянно, как и Томми.

— Я обнаружила тело, — сказал я. — Видимо, поэтому я в списке подозреваемых.

Я оглядела всех по очереди.

— Но я клянусь, никакого отношения к смерти Иды я не имею.

— Это и так ясно, — проворчал Иван из дверного проема.

— Мы знаем, что ты ни при чем, — добавил Томми. Ли и Сиенна закивали в знак согласия.

— Но мы беспокоимся о тебе.

Я изо всех сил постаралась улыбнуться.

— Уверен, что беспокоиться не о чем. Рутовски зашел для проформы, вы же сами сказали. На этом, наверное, все и закончится.

— Хорошо бы, — сказала Ли, нахмурившись. — Не хочу, чтобы с тобой было то же, что со мной в марте.

Моя натянутая улыбка исчезла, стоило мне вспомнить, через что пришлось пройти Ли, когда расследовали убийство кузена Джимми. В полиции ее рассматривали как подозреваемую, слухи разлетелись быстро, и кто-то из местных стал относиться к Ли как к прокаженной. А если то же самое будет со мной? Что будет с «Флип Сайдом»?

Нельзя об этом думать. Я встала с кресла и обняла одной рукой Сиенну, а другой — Ли.

— Все будет хорошо.

Мы вышли из кабинета. Впереди шли Иван и Томми.

— Рутовски задал свои вопросы, этим дело и ограничится.

Мои слова никого не убедили, но я старалась не подавать вида, что и сама я не так уж уверена в них. Я еще раз попыталась всех убедить, что все будет в порядке, после чего Ли и Сиенна отправились домой, а Иван и Томми вернулись на кухню. Оказавшись одна, я поняла, что тревога кусает меня, словно тысячи маленьких жучков. Пришло время взяться за уборку: я оттирала столы с особенной тщательностью, пытаясь таким образом отвлечься от невеселых мыслей.

Закончив с уборкой, я решила заняться кое-какими административными делами, но безуспешно. В конце концов я махнула на все рукой и, быстро попрощавшись с Иваном (он единственный, кто к тому времени оставался в закусочной), отправилась домой.

Я шла по пляжу, светило солнце, и счастливые детские голоса танцевали в воздухе. Я дышала глубоко, надеясь, что свежий соленый воздух сможет меня успокоить. Стало легче, но ненамного. Когда я добралась до своего бело-синего викторианского дома, мне было жарко и очень неспокойно.

Оказавшись в доме, я скинула кроссовки и бросилась к холодильнику. Налив в большой стакан чая со льдом осушила его за несколько секунд. Холодный сладкий чай я очень любила, особенно в жаркую погоду или когда дела идут не очень. Сейчас, когда выполнялись оба эти пункта, холодного напитка мне хотелось как никогда.

Когда я поставила на стол пустой стакан, на кухню вбежал Оладушек. Он потерся о мою ногу, и тогда я подхватила его на руки и уткнулась лицом в его шерсть.

— Привет, приятель.

Он замурлыкал, и по моей щеке пошли легкие вибрации. Рыжий кот всегда меня так встречал, и я улыбнулась. Я чмокнула его в гладкую мордочку и подумала, как хорошо, что у меня появилось домашнее животное.

Я поставила его на пол, налила ему в миску воды и дала лакомство — чтобы он не ходил голодным до обеда. Настроение у меня улучшилось, но легкое беспокойство все же продолжало пробегать по моему телу. Слишком волноваться мне не хотелось, поэтому я решила сама выяснить, насколько плохи мои дела.

Я набрала прямой номер Рэя Джорджсона, и после трех гудков он взял трубку:

— Как у тебя дела, Марли? — спросил он после того, как мы обменялись приветствиями.

— Были бы лучше, если бы меня не подозревали в убийстве.

— Я так понимаю, к вам заходил Рутовски.

— Именно. Ты действительно думаешь, что это я убила Иду?

Я постаралась сделать так, чтобы голос мой не звучал обиженно.

— Мое личное мнение не имеет большого значения в данных обстоятельствах, — ответил Рэй. — Ты нашла тело миссис Уинклер и сказала нам, что орудие убийства принадлежит тебе. А еще — что у вас был конфликт.

Я села на диван.

— Это же не значит, что я ее убила.

— Не значит, — согласился Рэй.

Далее последовало молчание, и я все поняла:

— Но это значит, что я подозреваемая.

— Скорее, тот, у кого был мотив.

Так звучит, конечно, лучше.

Я схватилась рукой за лоб, пытаясь замедлить ход своих мыслей:

— Когда она умерла?

— На данный момент точно сказать мы не можем.

— Между ее последним звонком в закусочную и моим звонком в полицию, когда я нашла тело.

Рэй не ответил, но я знала, что права.

Последний звонок произошел всего за несколько минут до того, как я вышла из «Флип Сайда», так что есть вероятность, что у меня будет алиби. С момента ее последнего звонка и до того момента, когда я нашла Иду в ее сарае, прошло менее получаса. Я не знала, сможет ли судмедэксперт определить более точный промежуток, когда умерла Ида, но так или иначе, Иду, вероятно, убили, когда я только шла к ее дому. Но шла я одна, поэтому никто не мог за меня поручиться. Я говорила с Джульеттой Тран, но ведь Иду я могла убить и до и после нашей короткой беседы. Понимая, что алиби у меня нет, я начала волноваться чуть сильнее.

Хотелось, чтобы шериф меня как-то успокоил, но было ясно, что сделать этого он не может. На заднем плане у Рэя послышался чей-то голос, и, извинившись, он сказал, что ему пора. Я повесила трубку. Чувствовала я себя еще хуже, чем до звонка.

Соскучившись по Бретту, я отправила ему сообщение — спросила, будет ли у него время заехать вечером. Он ответил, когда я уже успела переодеться в короткие шорты и майку.

Последний объект на сегодня. Буду у тебя в течение часа.

Я улыбнулась.

Бретт был в пути, а я решила приготовить салат с макаронами на ужин. Закончив с приготовлениями и поставив миску в холодильник, я услышала шаги на заднем крыльце. Бретта я встретила у дверей. Стоило мне его увидеть, как я сразу успокоилась.

— Привет, — Бретт притянул меня к себе и поцеловал.

На моем лице вновь появилась улыбка, и я отвела светлый локон, упавший ему на лоб. Волосы у него были все еще влажные после душа, который он принимал в конце рабочего дня.

— Хорошо, что приехал.

— Да, хорошо. Как прошел день?

Моя улыбка дрогнула.

— Марли? — Бретт взял меня за руки. — Что случилось?

Я рассказала, что произошло утром и как я обнаружила Иду. На переносице у Бретта появилась складка — явный признак, что он беспокоится.

Он покрепче сжал мои руки.

— Я тебе очень сочувствую.

Я опустила глаза и посмотрела на наши руки и переплетенные пальцы. Думать хотелось только о нас двоих.

— Это еще не все. Похоже, Иду убили, а у меня был мотив.

— Какой еще мотив? Что за глупость?

— Твой дядя не думает, что это глупость. Я обнаружила тело, а Ида последнее время доставляла нам немало неприятностей. Ее ударили по голове лампой, которую она украла у меня. Так что полиция теперь официально мной занимается…

— Уверен, Рэй и не думает, что это ты убила Иду.

— Он сказал, что его личное мнение ничего не значит. Я никогда бы не пожелала Иде смерти, но похоже, что мотив у меня и правда был. И подходящие обстоятельства тоже…

— Рэй делает свою работу, такие правила. Но наверняка совсем скоро с тебя снимут все подозрения.

— А что, если нет? Все будут думать, что я убийца, и перестанут заходить во «Флип Сайд». Что будет с закусочной?

Из-за одной только мысли, что все будет именно так, у меня сбилось дыхание, стало очень страшно.

— Марли, все уладится, я тебе обещаю, — Бретт положил руки мне на плечи.

Я закрыла глаза. Как бы мне хотелось ему верить, но ничего не выходило. Бретт обнял меня покрепче, и я прижалась щекой к его груди.

— Скоро все выяснится, и мы заживем как раньше, — проговорил Бретт где-то над моей головой.

Его уверенность и звук бьющегося сердца успокоили меня. Он поцеловал меня в макушку, а я продолжала держать его крепко-крепко. Постепенно мое беспокойство исчезло, и мне стало легче. Я немного отстранилась — чтобы взглянуть в его прекрасные голубые глаза.

— Спасибо. Я что-то расклеилась…

Он убрал прядь волос за мое ухо.

— Ты и не расклеилась. Просто расстроилась, но оно и понятно. Все будет хорошо.

Я снова его обняла, и тут меня захватил целый водоворот чувств. Кажется, я по уши влюбилась в Бретта. С нашего первого же поцелуя я что-то испытала, но я и подумать не могла, что чувства будут такими глубокими и сильными. Никого я еще так сильно не любила. От этой мысли мне стало сначала очень хорошо, но потом на меня обрушилась волна страха, и внезапно появившееся счастье скрылось в этой пучине.

Не зная, как быть с нахлынувшими чувствами, я отступила от Бретта и постаралась улыбнуться:

— Ты прав. Все наладится.

Я направилась к холодильнику.

— Пить не хочешь?

— Марли… — между бровей у Бретта вновь появилась складка.

Я постаралась улыбнуться поубедительнее:

— Все в порядке, Бретт, — ответила я, доставая кувшин. — Чай со льдом будешь?

Еще секунду Бретт внимательно глядел на меня, а затем лицо его прояснилось:

— Конечно, наливай.

С большим облегчением я наполнила два высоких стакана, и мы вышли на заднее крыльцо, чтобы насладиться солнцем и морским бризом. Еще час мы болтали ни о чем, просто наслаждаясь летней погодой и обществом друг друга. Я старалась не отвлекаться, но где-то внутри меня засел страх, пробиравшийся и в голову, и в сердце.

— В эти выходные мама будет продавать свои гончарные поделки на рынке, — сказал Бретт, наблюдая за Оладушком, который аккуратно ступал по перилам. Я обещал, что сегодня вечером помогу ей со сборами, завтра она целый день будет в Порт-Анджелесе.

— Так тебе надо ехать?

— Да, — ответил Бретт. — Но если хочешь, я могу побыть с тобой. Скажу маме, что приеду позже.

Я улыбнулась и покачала головой.

— Да нет, все нормально, поезжай.

Бретт поднялся с кресла, я последовала его примеру. Я все еще держала его за руку, и мне очень хотелось притянуть его к себе и крепко поцеловать, но я не стала. Мы вдвоем прошли возле дома и вышли к подъездной дорожке. Бретт остановился и повернулся ко мне лицом.

— Звони, если что, — сказал он.

— Конечно.

Он наклонился ко мне, чтобы поцеловать, и я в ответ потянулась к нему.

Мне хотелось забыть обо всем и раствориться в поцелуе, но в голове крутились мысли, и отвлечься не вышло. Я отстранилась буквально через секунду или две после того, как наши губы соприкоснулись.

Бретт внимательно на меня посмотрел, нахмурив лоб.

— Ты точно в порядке?

Я выдавила улыбку:

— Все нормально.

Я отступила на шаг.

— Ну, до скорого?

В глазах Бретта что-то мелькнуло. То ли он не понимал, что происходит, то ли обиделся на меня. Наверняка не скажешь, но, так или иначе, переживал он из-за меня.

Он улыбнулся, но совсем не так тепло, как обычно.

— До скорого. Спокойной ночи.

Я осталась на подъездной дорожке, а Бретт зашагал к своей машине. С одной стороны, мне хотелось броситься за ним вслед, а с другой — хотелось кинуться в дом. Бретт исчез из виду, а в груди у меня стало пусто и больно. Видимо, гораздо большей угрозой для моей новой счастливой жизни была я сама, а вовсе не расследование убийства Иды.