Сахарские новеллы

Сань-мао

Сборник «Сахарские новеллы» – самая знаменитая книга тайваньской писательницы Сань-мао (1943–1991). Движимая детской мечтой и жаждой приключений, в начале 1970-х она отправилась в Испанскую Сахару со своим возлюбленным Хосе. За время пребывания там, а это всего полтора года, пара успела пожениться, исколесить пустыню вдоль и поперек, превратить сахарскую лачугу в местную достопримечательность, завести друзей среди местных жителей, испытать на себе все тяготы жизни в пустыне и изучить сахравийские традиции. А спустя время появился автобиографический сборник «Сахарские новеллы», в котором Сань-мао рассказывает о вещах одновременно обыденных и необыкновенных и где правда жизни соседствует с художественным вымыслом. В этих историях мы найдем и добродушный юмор, и безжалостную сатиру, и грустную иронию, и бесконечное сочувствие оторванным от цивилизации местным жителям. Порой нарочито бесстрастные, порой чрезвычайно эмоциональные, «Сахарские новеллы» расходятся огромными тиражами на Тайване и в Китае, а Сань-мао и по сей день остается кумиром для миллионов читателей во всем мире.

В поисках любви

Семь или восемь месяцев назад по соседству с нами открылся крошечный продуктовый магазинчик. В нем продавали все необходимое — для нас, живущих за пределами поселка, это было чрезвычайно удобно: мне больше не приходилось тащиться издалека под палящим солнцем с тяжелыми сумками в руках.

В магазинчик я заходила по четыре-пять раз на дню. Случалось, что я срывалась туда прямо от плиты, чтобы срочно купить сахару или муки. Но вот беда: то внутри толпился народ, то у хозяина не было сдачи — секунд за десять мне не удалось обернуться ни разу, и это плохо вязалось с моей импульсивной натурой.

Проходив туда неделю, я предложила продавцу, молодому сахрави, отпускать мне продукты в кредит. Каждый вечер я бы подсчитывала стоимость всего, что накупила за день, и, как только наберется на тысячу песет, расплачивалась за все сразу. В ответ на мое предложение молодой человек сказал, что посоветуется со старшим братом. На следующий день он объявил, что с радостью откроет мне кредит, вот только писать он не умеет; он подарил мне большую тетрадь, куда я собственноручно записывала свои долги. Так мы и познакомились с Сейлумом.

Обычно Сейлум сидел в лавке один. У брата была другая работа, и он лишь утром и вечером ненадолго туда забегал. Каждый раз, когда я приходила рассчитываться, Сейлум наотрез отказывался проверять мои записи, а если я из щепетильности настаивала, он заливался краской до ушей и лепетал что-то невнятное. В итоге я перестала просить его проверять мои счета.

Поскольку он доверял мне, я считала крайне аккуратно, чтобы ненароком его не подвести. Он не был хозяином лавки, но очень ответственно подходил к работе. Вечером, закрыв магазин, он не возвращался в поселок, а сидел в одиночестве на земле и глядел в темное небо. Он был простодушен и честен и за месяц работы в магазине так ни с кем и не подружился.

Как-то раз я пришла в магазинчик, чтобы рассчитаться, отдала ему деньги и собралась было уходить, но Сейлум, опустив голову, все мусолил мою тетрадку. Было ясно, что он не забыл ее отдать, а хочет о чем-то со мной поговорить.

Я подождала пару минут, но он все молчал. Тогда я взяла из его рук тетрадь.

— Ладно, я пошла! Спасибо тебе! До завтра! — Повернувшись, я двинулась к выходу.

Тогда он поднял голову и окликнул меня:

— Сеньора Кэро…

Я остановилась и стала ждать, что он скажет дальше, но он снова замолчал. Лицо его заливала краска.

— Ты что-то хотел сказать? — ласково спросила я, но он только еще больше смутился.

— Я хотел… я хочу попросить вас написать очень важное письмо, — выпалил он наконец, не решаясь взглянуть на меня.

— За чем же дело стало? Кому письмо? — спросила я его. До чего же застенчивый парень!

— Моей жене, — потупившись, произнес он так тихо, что я с трудом расслышала.

— Ты женат? — изумилась я. Сейлум целые дни проводил в магазинчике, и ел там, и спал. Родителей у него не было, семья старшего брата особо о нем не заботилась, мне и в голову не приходило, что у него есть жена.

Он кивнул, волнуясь так, словно выдал мне великую тайну.

— Где же твоя жена? Почему она не здесь?

Я понимала, что творится у него в душе. Начать разговор он не решался, но явно ждал моих расспросов.

Так и не ответив, он огляделся и, убедившись, что в магазине никого кроме меня нет, достал из-под прилавка цветную фотографию, сунул ее мне и снова опустил голову.

На фотокарточке с истрепанными углами красовалась арабская женщина в европейском наряде, с правильными чертами лица и большими глазами. Ее уже немолодое лицо было покрыто толстым слоем разноцветной косметики. Одета она была в открытую блузку без рукавов и мини-юбку давно вышедшего из моды яблочно-зеленого цвета. Талию обвивала медная цепь, а полные ноги были втиснуты в высоченные желтые ботфорты на каблуках, зашнурованные крест-накрест до самых колен. Половина черных волос была зачесана наверх, образуя подобие птичьего гнезда, другая половина ниспадала на плечи. Все это великолепие дополняла дешевая бижутерия и сверкающая лаковая сумочка из черного кожзаменителя.

От одного взгляда на эту фотографию у меня зарябило в глазах. В жизни, сбрызнутая духами, эта особа, наверно, выглядела еще ослепительней.

Я посмотрела на Сейлума. Он с замиранием сердца ждал моей реакции. Мне не хотелось его огорчать, но трудно было подобрать слова для восхищения этим пышным фальшивым розаном. Я аккуратно положила фотографию на прилавок.

— Какая модница! Не чета местным девушкам, — осторожно произнесла я, стараясь и чувств его не задеть, но и душой особо не кривить.

Услышав мои слова, Сейлум обрадовался и подхватил:

— Да, она модная и очень красивая, местные девушки с ней не сравнятся.

— Где же она? — спросила я с улыбкой.

— Сейчас она в Монте-Карло. — О жене он говорил так, словно она была богиней.

— Ты был в Монте-Карло? — Я подумала, что ослышалась.

— Нет, мы поженились в Алжире в прошлом году, — ответил он.

— Почему же она не приехала с тобой в Сахару после свадьбы?

Услышав мой вопрос, он помрачнел, и вся его восторженность улетучилась.

— Саида велела мне вернуться, пообещав приехать через несколько дней вместе со старшим братом. А потом… в общем…

–…так и не приехала, — закончила я вместо него. Он кивнул, глядя в пол.

— Давно это было? — снова спросила я.

— Больше года назад.

— Что же ты раньше ей не написал?

— Я… — у него словно защемило в горле. — Кому же я мог об этом рассказать? — Он тяжело вздохнул.

А мне, постороннему человеку, взял и рассказал, подумала я.

— Покажи-ка адрес. — Я решила помочь ему.

Он дал мне адрес. Действительно — Монако, Монте-Карло, а никакой не Алжир.

— Откуда он у тебя? — спросила я.

— Я ездил за ней в Алжир три месяца назад, — сказал он, запинаясь.

— Ай-я, что ж ты сразу не сказал? Из тебя лишнего слова не вытянешь. Значит, ты уже ездил к ней?

— Ее не было. Брат сказал, что она уехала, дал мне эту фотографию и адрес и велел возвращаться домой.

Проехать тысячу верст ради фотокарточки какой-то вульгарной особы?! Вздохнув, я посмотрела в правдивое и доброе лицо Сейлума.

— Скажи, Сейлум, а сколько ты заплатил семье невесты? — Я вдруг вспомнила о свадебном обычае жителей пустыни.

— Много. — Он вновь опустил голову — мой вопрос явно затронул его за живое.

— Сколько именно? — понизив голос, спросила я.

— Больше трехсот тысяч.

Я оторопела.

— Не может быть! Откуда у тебя столько денег? — с сомнением спросила я.

— Да-да, честное слово! — стоял он на своем. — В позапрошлом году отец перед смертью оставил мне денег, можете брата спросить.

Конец ознакомительного фрагмента.