Отец моей подруги

Сандра Бушар, 2021

Он – отец моей подруги. Властный, взрослый и слишком опытный мужчина. Мне нельзя в него влюбляться. Нельзя даже смотреть на него. Он – табу. Но благодаря моей взбалмошной подруге Ленке мы оказались заперты с ним в морозилке тет-а-тет. Страшно представить, чем эта близость может для нас обернуться… Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Дома мама всегда будила меня в шесть утра, почему-то начиная уборку именно в это время. У нее был странный ритуал: начинать день с мытья пола. И ритуал этот с двенадцати лет выполняла непосредственно я. Но после головокружительного дня с Виктором Семеновичем удалось проспать почти до восьми, что было в новинку.

— Ни-че-го, — проверив в который раз сотовый, я не нашла ни единого пропущенного от мамы с папой. Трубку они не брали, мне не звонили.

Словно вычеркнули из памяти. Все, нет у них больше дочери. И не нужна им. А вот Ленка — наоборот, хорошая и правильная.

Смахнув слезы, я посетила свою личную ванную комнату с душевой кабиной, ванной и огромной раковиной, где привела себя в порядок и принялась искать свободные вакансии по работе.

— Хватит сидеть на чужой шее! — хмыкнула я. — Спасибо Виктору Семеновичу, но рано или поздно надо будет и честь знать…

Увы, но ничего подходящего с первого раза не попалось. Либо сомнительные вакансии, где вроде искали переводчика на сайт знакомств, а по факту — тех, кто будет разводить бедных иностранцев на деньги; либо встречались не менее сомнительные названия, вроде «модель приватного характера». Должности вроде кассира или продавца в магазин требовали опыта в данной профессии. Которого у меня, увы, не было.

Настроение испортилось еще больше, когда, выйдя из спальни, я буквально столкнулась на кухне с танцующей молодой брюнеткой. Ее задница и грудь были практически одного размера — пятого. Никогда такого вживую не видела! А вот одежды на теле почти не было. Какая-то черная тряпочка, едва интимные места прикрывающая.

Ошалев от такого повара, я потеряла дар речь и застопорилась на входе.

— Ой, — девушка повернулась ко мне, улыбаясь во все тридцать два белоснежных зубы. Горящих так ярко, что можно Лужники осветить во время концерта Киркорова. — Я Света. А ты Алина, да? Я так рада, наконец, с тобой познакомиться. Чем будешь завтракать? Я тебе быстро сварганю. Только скажи! Все могу!

— Эм… Мне бы чаю, — кратко прошептала я себе под нос, направляясь к заварнику. Только вот Света оказалась не на шутку деятельной и буквально отпихнула меня назад своим «бампером». Я чуть носом в ручку холодильника не врезалась.

— Не дрейф, я все сделаю! — вытянув руку вперед, пообещала она. А у меня сразу аппетит пропал. Особенно, после ее вальяжно брошенной фразы: — Дочка Витечки — мне, как родная. Обслужу по высшему порядку.

Так-так! А это было уже интересно… Натянув каменное выражение лица, я медленно присела за барный стол и подперла лицо ладонью. Значит, Витечка? Ясно-понятно.

— Свет, ты такая красивая, прямо не могу! Глаз не оторвать, — елейно протянула я, задабривая доверчивые ушки. Девушка тут же захохотала, но посмотрела на меня так: мол, я знаю. — Папа мой влюблен в тебя наверняка! Как тут мимо пройти, да?

— Ой, да что ты такое говоришь… — зарделась та, настолько меня заслушавшись, что капуста на плите сгорела. — Где он, а где я…

— Ты что! — воскликнула я. — Ты девушка видная. Эх, мне б такую маму, все обзавидовались бы!

Света поплыла от комплиментов, окончательно забыв о том, зачем вообще приходит в этот дом. Чем больше она смущалась, тем больше я подозревала неладное.

Если «Витечка» с ней не спит — я балерина.

— Мне приятно, что ты меня поддерживаешь, Алин, — театрально приложив руку к сердцу, потянула она. — Я же сама из села, денег никогда не видела. А тут такой мужчина, полностью упакованный… Сокровище, ведь! Скажи? — она заговорщицки нагнулась к моему уху, будто мы были настоящими подружками, и шепнула: — Папка твой — огонь! Я работаю над сближением, поверь. Если поможешь, буду рада. Может, ты поговоришь с ним? Ну, то-сё, а?

Благо Света не видела моих глаза, потому как теперь они походили на два стеклянных блюдца. Сжав края столешницы пальцами, я медленно досчитала до десяти и только после этого спокойно хмыкнула:

— И как проходит работа? Есть какие-то успехи?

— Ну… — она томно отвела взгляд и покрылась румянцем. Света выглядела такой счастливой, будто уже шла к алтарю с Виктором Семеновичем. Только вот в глазах ее были одни деньги и никакого любовного интереса. — Уже пару месяцев все идет хорошо. Твой папа он такой… Ненасытный, знаешь? Взрослая ведь уже, понимаешь. Ох, ну у него и энергии! Выдержать сложно, но я стараюсь изо всех сил… Главное ведь вначале, а потом можно и расслабиться…

В этот раз я даже не пыталась скрыть удивление. Любая дочь на моем месте не хотела бы знать, как и где ее отец спит с девушками. Но Свету было уже не остановить, она мечтательно взглянула на потолок и пропела:

— Ох, эта столешница! Она мне уже во снах снится… Сколько же раз мы ее на прочность проверили? Уже и не вспомнишь ведь…

Я поперхнулась воздухом и резко вскочила, убрав руки с места преступления. Все, хватит с меня подробностей! Финита ля комедия!

— Свет, горит! Сейчас дом папки спалишь — и все, свадьба отменяется! — я демонстративно указала девушке на запылавшую сковороду, и Света, истерически завизжав, бросилась тушить пожар.

А я что? Вернулась в спальню, и есть резко перехотелось.

До самого обеда Света приносила мне в спальню то круассаны, то конфеты, а в конце рабочего дня и вовсе торт испекла. Внаглую вошла в комнату с двумя чашками чая, мол, давай поболтаем, как девочки. Я проводила ее на выход под предлогом больной головы.

— Я завтра зайду, не переживай! — пригрозила мне Света с улыбкой до ушей. — Ромашку из дома тебе принесу. И маски! Можем ночевку устроить, как…

Захлопнув дверь перед ее носом, закрылась на ключ от греха подальше. Была бы на моем месте Ленка, та бы ей давно объяснила, куда и зачем ей пройти с ее намереньями.

А еще Виктор Семенович писал. Первое сообщение пришло утром, и я представила его расслабленный хрипящий голос, когда читала: «Как ты, сладенькая моя? Все хорошо? Со Светой познакомилась? Как она тебе?»

Ничего приличного в голову не пришло, потому я просто решила промолчать. Тогда через час мужчина вновь написал: «Ты там спишь что ли, Аль? Я же скучаю».

«Нет», — ответила я моментально. Пусть знает, что не сплю, а злюсь.

«Ясно», — такой же мгновенный резкий ответ, и я сразу увидела недовольного Виктора Семеновича и его сжатые губы с горящими черными глазами. «Будь готова к четырем. Поедем покупать тебе новую одежду».

Уставившись в телефон, я не могла представить, что злит меня больше: то, что он так уверенно игнорирует мою обиду или то, что все-таки решил поменять мой гардероб?!

«Везите свою невесту за шмотками, я уж как-то перебьюсь. Спасибо». После краткого ответа тут же выключила телефон и погрузилась в поиски работы. Чем раньше я ее найду, тем быстрее смогу съехать.

В наушниках под ритмичную музыку я просидела около часа в поисках очередной возможной должности, а затем… заснула.

Проснулась словно от толчка. Будто инстинкт самосохранения кричал внутри во весь голос: «Хана тебе, Алина! Пиши пропало! Собирай вещички и айда на вокзал!»

Открыла глаза и тут же сердце в пятки ушло. Виктор Семенович возвышался надо мной, как голодный тигр. Скалился, глазами своими черными опасно сверкал. И выглядел при этом так, будто собирается меня не то съесть, не то выпороть. Причем ни один из двух вариантов меня не устраивал…

— Вы чего?.. — сонно пробормотала я, «под шумок» стянув наушники и откладывая ноутбук подальше. Будет нехорошо, если единственная дорогая вещь ему случайно под руку попадет.

— Алечка, солнце мое ненаглядное, — прорычал он обманчиво спокойно, а затем как заорет с пеной у рта: — Какого хрена ты телефон отключаешь? И дверь на замок закрываешь, а?!

Хмуро пройдясь взглядом по его черной, безумно сексуально рубашке и синим джинсам, я поперхнулась воздухом. А все потому, что в руке этого психопата была ручка от моей двери. Вырванная с корнем.

— Ключей у вас не было запасных, как я понимаю, да? — с укором подняв бровь, я едва сдержалась от желания покрутить пальцем у виска. Нет, ну он вообще в себе, а?

С другой стороны, было в этом что-то милое, вызывающее глупую улыбку: бросил все и прилетел. Дверь выбил. Переживал за меня, небось решил, что я в печали из-за него. А я тут просто сплю! Вот облом.

— «ТЫ»! — гаркнул он, и улыбочка моя благополучно сползла на нет. — «Ты», млин!

Сев на постели, я уставилась на него волком, сложив руки на груди.

— А не надо на меня кричать, ясно? — хмыкнула я, отворачиваясь к стене. А там полный разгром: ваза на полу, а дверь вообще рядом стоит… Не знаю, что Виктор Семенович себе надумал, но это явно его взбесило.

— Я — спрашиваю, — выпалил он. Удивительно, как этот человек умудрялся говорить одновременно мягко, но и в приказном тоне! — А ты — отвечаешь.

Но после подобного обращения у меня не было желания даже в его сторону смотреть, не то что объясняться! Снести дверь, а обвинять во всех грехах другого, нужно уметь. Не человек, а сплошной талант!

Кровать рядом прогнулась, и Виктор Семенович с тяжелым вздохом поддел мой подбородок, поворачивая к себе лицом. Его голос подрагивал от нервозности, но был уж слишком елейный:

— А-а-аль… Котеночек… Если не хочешь, чтобы у меня случился инсульт, скажи уже, наконец, что там за невеста у меня внезапно объявилась?

Устоять перед его природным обаянием было выше моих сил, нечто совершенно неподъёмное. Эти глаза, полные коварства, запали в самую душу, напрочь выбивая все попытки выдержать эффектную паузу.

— Све-е-еточка, — отчеканила я каждую букву, парадируя голос поварихи.

— Не понял. Обидела тебя, что ли? — оттого как ожесточилось лицо Виктора Семеновича, по щелчку пальцев стало не по себе, и мороз пошел по коже. Негативно замотав головой, я проследила за тем, как его бровь непонимающе вздернулась вверх, и внизу живота затянулся тугой, почти болезненный узел. Господи, ну за что он такой сексуальный?! — Что тогда?

— Ну, — растерянно заправив выбившийся локон, неловко пробормотала: — Она же ваша любовница!

— И?.. — спустя минутную паузу выдал он, будто ожидая продолжения рассказа. У меня аж челюсть упала на пол! То есть подобного аргумента недостаточно?

— Она приняла меня за Ленку и начала рассказывать, как весело вам было на столешнице! Офигеть, — разведя руками в стороны, я пыталась показать мужчине весь спектра своего удивления, но тот просто хмыкнул. Умилительно и нежно. Будто видел что-то забавное!

— А-а-аль, — коварно протянул мужчина, улыбаясь еще шире. — А ты ревнуешь, что ли?

Это был конец моего ангельского терпения! Зашипев, я подхватила из-под спины подушку и запулила ей прямо в лицо мужчины. Да так сильно, что тот даже прогнулся. От страха во рту почувствовался металлический привкус и не зря. Потому что спустя мгновение я уже лежала пластом под массивным телом мужчины.

— Ревнуешь, — довольно кивнул тот, а затем, кратко чмокнув меня в губы, гортанно проурчав: — Моя!

— Как и Светка! — протараторила я, пытаясь выпутаться из его мертвой хватки. Ничего! Держал крепко, а еще и посмеивался. Гад! — О, еще Маша! Никого не упустила?

— А-а-аль, — его нос уткнулся в ложбинку на шее, жадно вдыхая запах до головокружения. Перед глазами все поплыло, а сопротивление стало совсем вялым. — Мы ведь уже уяснили: я взрослый дяденька. Девушек у меня было много. Очень много, малыш. Но пока ты со мной — других не будет. Я хочу только тебя.

Это странное слово «пока» больно резануло по сердцу, немного отрезвляя туманное сознание, но я и виду не подала. Нечего ему знать, что я влюбленная идиотка.

— И с кем ты еще спал из обслуживающего персонала? — как можно спокойнее протянула я, но мужчина взглянул на меня резко и волком. Мол, зачем тебе это знать? И на это у меня был вполне здравый и обоснованный ответ: — Не хочу больше сюрпризов. Неприятно, знаешь ли.

— Ну… Может, ты и права, я как-то не подумал, — а затем Виктор Семенович отвел взгляд, будто вспоминая теорему Пифагора, а не тех, с кем был секс! Кажется, девушек у него и вправду было много. Не зря в каждом кармане по «патрону» в виде защиты. — С уборщицей точно было. Девочка есть одна на вахте среди охранников — с ней. О, а еще садовник. Девочка, которая рубашки гладит… И та, что мусор по субботам выносит…

— Охренеть! — закричала я, оглушая мужчину своим громким криком. От абсурдности ситуации стало даже смешно. — Что за хрень? Это что, кружок по интересам, а? Я как в секту попала, ей-богу…

— Да ты чего, солнышко? Они сами хотели! — невинно похлопал глазками тот, сделав театрально испуганное лицо. Ну просто ангелочек, не меньше! — А я просто не сопротивлялся, Аль. Напором взяли. Окружили! Я жертва, Аль. Это чистой воды насилие.

Уставившись на Виктора Семеновича, долго вглядывалась в его глаза, а затем едва не умерла от смеха. Так и представлялось, как его несчастного в круг взяли, а он бедный сопротивлялся, сопротивлялся…

— А говорил, что не приводишь в дом всяких… — понуро выпалила я, когда приступ прошел. — Врал, значит.

— Так это же персонал, ничего такого. Не жениться же на каждой, млин. Мне даже в голову не пришло тебе рассказать. Ну, было и было, — равнодушно пожал плечами Виктор Семенович, будто он жвачками с этими девушками делился.

И снова сердце предательски пропустило удар от мысли, что я очередная «каждая», на которой не нужно жениться, а можно просто трахать. А чего я хотела, спрашивается? Такой мужчина как Виктор Семенович не бывает одинок. Он лакомый кусочек для любой адекватной девушки. И то, что он просто обратил на меня внимание — уже чудо небесное. Хотя почему-то от этой мысли легче не становилось. А только хуже. Будто была между нами огромная пропасть…

— А-а-аль, — знакомо протянул он, поддевая подбородок и снова ревностно завладевая моим вниманием, будто хотел, чтобы я думала лишь о нем одном. — Хочешь, я их всех к чертям уволю и новых найму? Мне-то все равно. Главное, чтобы ты была довольна.

Как бы я ни хотела злиться, как бы ни старалась себе казаться такой обиженной и независимой… Черт, но как же сильно он умел действовать на меня одним лишь пронзительным взглядом! Как глоток кислорода, без которого невозможно жить. Хотелось обнять мужчину и больше никогда не отпускать. Быть с ним рядом всегда и везде.

Тем более, Виктор Семенович и вправду был холостяком все это время. Насколько я знала, после смерти матери Лены, а это было более пятнадцати лет назад, у него даже девушки не было.

— Хочу! — уверенно выпалила я, потому что не собиралась больше разглядывать бывших любовниц Виктора Семеновича. Нефиг им тут по дому щеголять полуголыми! — И пусть все мужчины будут.

— На мужчин я не согласен, — поморщился он. — Ты у нас любительница мужских достоинств. Нечего на чужие пялиться.

— Тогда… женщины, только старые и страшные, — выдвинула я новые условия, прикусив губу, чтобы снова не покрыться густым румянцем. — И толстые. Самое главное — толстые. И везде, а не только в нужных местах!

Виктор Семенович засмеялся, уткнувшись лицом мне в щеку, и сдавленно протянул:

— Хорошо, хорошо… — Я ойкнула, ощутив укус на мягкой коже, и запустила пальцы в его шелковистые волосы. — Хорошо, булочка моя…

— Булочка, потому что толстая? — напряглась я, уже начиная обижаться. Руки сами по себе потянулась к торшеру у кровати.

— Потому что аппетитная, — рыкнул он, вжимаясь выпирающей ширинкой в мои тоненькие шорты. — Постоянно хочется тебя съесть. Приворожила, что ли? Работать не могу, есть не могу, спать — и то не могу… Ведьма!

Я и не заметила, как вновь оказалась полностью обнаженной, нетерпеливо ожидающей его первостепенного внимания. Это был какой-то сладкий транс, выходить из которого категорически не хотелось.

Мужчина вошел в меня глубоко и резко, комнату оглушили облегченные стоны. Виктор Семенович смотрел на меня так пронзительно, что под ложечкой сосало, а слова сами вырвались наружу:

— Не знаю, как долго я задержусь в этом доме. — Лицо мужчины напротив недовольно ожесточилось, но я все равно продолжила: — Не хочу больше встречать всяких там любовниц. Прошу тебя.

— Будет сделано, Аль, — клятвенно пообещал он, и я почему-то поверила безоговорочно. — Как скажешь. Все время забываю, что ты у нас весьма юная душа.

Он был таким нежным в тот день, трепетным и обходительным. Толчки — плавными, медленными, вымеренными. Будто Виктор Семенович наслаждался каждой секундой, растягивая удовольствие, вытягивая из меня все новые и новые мольбы. Я металась под ним, как в припадке, а он жадно впитывал каждый мой стон, не отводя пристального взгляда.

— Прошу… — шептала я, совершенно не осознавая, что делаю. — Я больше не могу…

Виктор Семенович хмыкнул, будто точно знал, что и зачем делает, а затем остановился. Секундной заминки хватило, чтобы подступающий оргазм отошел на задний план, а из горла вырвался обреченный вздох. Если кому-то в этот день и грозил инсульт, то это исключительно мне!

— Чего ты хочешь, Аль? — четко, внятно и властно, но между тем низко, бархатно, с придыханием проговорил мужчина, укрывая мелкими поцелуями сперва лицо, затем шею, а после и грудь. Когда его губы сомкнулись на моем соске, я неосознанно сократилась, и Виктор Семенович сдавленно зашипел. Еще неизвестно, кому из нас эта пытка тяжелее давалась! — Скажи мне, малыш. Я хочу услышать это от тебя.

Слова застряли в глотке, не в силах вырваться наружу. Какая-то странная преграда мешала мне перейти на «темную сторону» даже в момент полного беспамятства. Из горла вырывались невнятные звуки, и тогда мужчина сделал пару резких, глубоких толчков и просунул одну руку между нашими телами. Его большой палец очертил круг на клиторе, а моя спина прогнулась дугой от прошибающего позвоночник ощущения тотального удовольствия.

— Котенок, — поторопил он. — Я жду.

— Не могу, — призналась я, поерзавши на месте. Может, самой получится кончить, без его участия? Но Виктор Семенович не был дурачком и руку быстро убрал. Гад!

— Ну, я же ведь могу, — протянул он со щемящей душу нежностью. Одного его голоса мне хватило, чтобы прошибло очередной судорогой. Все равно мало! А когда Виктор Семенович поддел мой подбородок, заглядывая в глаза, и вовсе мир отошел на другой план. — Аля… Котик… Карамелька моя… Хочу тебя не могу. Только и думаю на работе о том, как ты по дому моему в своем коротеньком платьишке ходишь, и самому себе завидую. За сегодняшний день придумал еще пятьдесят мест, где я тебя возьму. Расписал нам план на ближайшее будущее!

Виктор Семенович оказался тот еще жук! Точно знал, что нужно сказать девушке, чтобы она поплыла перед ним, тая и превращаясь в розовую лужицу у его ног. Я была почти уверена, что все эти его ласковые обращения он использовал в отношении всех его женщин, без исключения. И Машка, и Света, и те другие… Но никто никогда не был со мной так обходителен, как он. Никто не смотрел с таким обожанием и желанием. И в тот момент я трезво поняла, что даже если все закончится завтра — никогда не буду жалеть о времени, проведенном с этим мужчиной.

— Я тебя хочу, — выпалила, глядя в его глаза, не моргая. Пытаясь вложить в эти слова намного больше, чем стоило. Все свои чувства, всю свою безграничную любовь.

Мужчина и бровью не повел, с восхищением меня рассматривая. Только член его во мне многозначительно одобрительно вздрогнул. Говоря о том, что таки мои слова произвели на него нужное влияние! Не зря себя пересиливала. Не такая уж он и скала непробиваемая!

— Моя умника, — вместо того, чтобы поцеловать в губы, он засосал сосок, а затем вновь закусил его зубами, оттягивая на себя. И играясь с ним, терзая. Будто песик любимую игрушку. Это было бы чертовски забавно, если бы тело судорогами не сводило от напряжения! Я многозначительно поерзала под ним, а мужчина, вместо того, чтобы продолжить, как бы невзначай выдвинул новое условие: — Назови меня по имени, Аль. И я дам нам обоим кончить.

Грязно выругавшись, я услышала приглушенный смех. Так и хотелось запустить в его голову чем-то увесистым! Шантажист хренов. Я ведь запомнила его тактику, за мной не убудет, ага. Пусть только расслабится!

Виктор Семенович был для меня слишком взрослым и опытным, почти ровесник отца. Рубеж в голове отчаянно мешал перейти грань приличий… Хотя о чем вообще речь? Этот мужчина брал меня не первый раз, и я все же неосознанно перешла на «ты».

Но называть его Витя — выше моих сил. Или Витечка. И, упаси господь, Витюша. Уф!

— Я сейчас уйду, — буркнул он обиженно, утыкаясь носом в мою грудь и жадно вдыхая запах кожи. Обнял на талию и горестно вздохнул: — В самом деле, малыш! Сперва меня это даже заводило, но уже все. Хватит. Либо по имени, либо вообще все.

Паника захлестнула с головой, тревога внутри заставила сердце биться в миллиарды раз быстрее. Я не хотела терять его, не хотела отпускать. Не сейчас, ни когда-либо потом. Ни один человек в мире не дарил мне столько эмоций, ни один не заставлял волоски на коже встать дыбом. Он был особенным. Только моим.

— Витя, я хочу тебя, — протянула я пискляво с таким ужасом, что самой стало тошно.

Голос дрожал, глаза расширились, как два огромных блюдца. А мой мужчина застыл и заострил слух. От страха возникли предательские глупые слезы, а нижняя губа позорно задрожала. Все это было для меня слишком ново.

Просто слишком.

Оценив мою реакцию, Виктор Семенович глухо выдохнул и, сжав мои щеки своими ладонями, накрыл мои губы своими. Его поцелуй был терпким и горьким, как виски, но вместе с тем сладким до одури, как шампанское с пьянящими пузырьками. Бодрящим, бешенным, дерзким…

— Алечка, — шепнул он, снова погружая меня в безумный тайфун его глубоких резких толчков. — Умница моя… Хорошая девочка… Котенок… Какая же ты у меня… Ух!

Он шептал мне пошлые нежности, ускоряясь до предела возможностей. Грудь подпрыгивала, тело скользило по шелковым простыням. А его руки неизменно сжимали скулы, не позволяя отвести взгляд. Заставляя смотреть только лишь на него. Как будто в душу.

Я не выдержала первой, взорвалась, запуская ногти в его ягодицы и сотрясаясь всем телом от бешеного оргазма. Как будто кто-то снова и снова бил дефибриллятором по причинным местам! Виктор Семенович был следующим, спустя целую минуту. В момент последнего удара его глаза широко распахнулись, и я увидела там что-то такое… Запретное и совсем интимное. Типа любви? Возможно, мне просто сильно хотелось ее там найти. Сильно хотелось заметить то, чего на самом деле нет.

— Я с тобой тут побуду. Чего-то одному наверху совсем грустно без тебя, — не спрашивая, Виктор Семенович перекатился на спину и подобрал меня под свой бок, обнимая руками и ногами так тесно, будто хотел впечатать себе под кожу.

Я не чувствовала себя сонной, но была выжата физически. А еще безграничное счастье окутало каждую клеточку тела.

— Я ищу работу, — зачем-то выпалила, будто это могло быть ему интересно.

Как оказалось — интересно. Мужчина напрягся, крепче сжимая мою грудь своей властной ладонью.

— И, зачем же? — вкрадчиво протянул он, сильнее вжимаясь в мое тело. — Сбегать от меня собралась, да?

Я ощутила, как его окаменевший снова член уперся в мои ягодицы, скользя между округлостями. Не точка Джи, но я едва не умерла от лавины возбуждения, упавшей на голову нежданно-негаданно.

А ведь только все закончилось. Ну, ё-моё, Виктор Семенович!

— Я ведь не могу жить здесь вечно, — пожала плечами, откидывая голову назад и вдыхая его божественный аромат. Он заставлял мои легкие трепетать в безграничном удовольствии, как от эликсира жизни. — Это неправильно. Так нельзя.

— Не отпущу тебя, котенок, — твердо и в чем-то агрессивно выпалил Виктор Семенович, делая объятия еще более тесными. Отчего лёгкие буквально сдавило, а дышать стало невозможно. Он откашлялся и быстро сменил тон на вкрадчиво-елейный: — То есть все твои проблемы из-за моей непутевой дочки. Я чувствую себя виноватым. Так и есть. Будешь жить тут столько, сколько нужно. Дом огромный и пустой. Мне в радость, что тут есть ты.

Я нервно улыбнулась, безрезультатно пытаясь взять себя в руки. Из груди вырвался странный мурчащий звук, и Виктор Семенович чмокнул меня в щеку, медленно входя в меня своим каменным членом. Я была настолько мокрой для него, что это не составило никакого труда. Как нож в размягченное масло.

— Блядь, — задохнулся мужчина, засасывая кожу на моей шее. Складывалось ощущение, что он делал это намеренно, мечтая оставить хоть какую-то свою метку. Как клеймо. — Скажи, что ты так сильно течешь только для меня, малыш… Это просто с ума сойти…

— Только для тебя, — призналась я, снова окунаясь в пучину наслаждения. Ощущая, как любимый мужчина растягивает меня изнутри словно поршень. И все же, где-то на затворках проснулась совесть: — Мне нужны деньги, и я должна работать.

— Не нужны, — спутанно прохрипел он, задыхаясь. Все крепче и крепче сжимая мою грудь. Еще немного, и он бы просто оторвал ее с корнем! — Все дам тебе, котик… Все дам, солнышко мое!

Это прозвучало очень лестно и безумно заводило… Но! Я не хотела быть второй Ленкой. И второй Светкой быть не стремилась. Мне нужны МОИ деньги, заработанные умом или руками, но никак не энным местом.

— Нет, я буду работать, — негативно замотала головой. Только вот работу, как оказалось, найти не так просто, как хотелось бы, увы. Так что временный выход пришел в голову сам собой: — А давай я пока буду готовить, убирать, стирать… Пока ты кого-то квалифицированного не найдешь, а? Я умею, клянусь!

— Конечно, золото мое ненаглядное, — насаживая меня на себя все быстрее и быстрее, мужчина, кажется, вовсе не понимал, что происходит вокруг, и что он говорил. А я наматывала на ус. — Делай все, что хочешь…

Хихикнув, я решила проверить, насколько он меня слушает. Хотя и сама едва ли улавливала слова. Пульс безумно пульсировал в ушах, а комок между ног становился все туже и туже.

— И парня можно себе завести? — протянула я наивно. — У тебя ведь столько девушек было, а мне для опыта не хватает…

— Я тебе дам парня! — рявкнул мужчина, укусив меня за плечо. Больно, между прочим! Только вот это странное касание помогло достигнуть пика, словно по щелку пальцев. Как будто кто-то током по позвоночнику ударил. Я закричала, а мужчина принялся покрывать мое тело поцелуями. Куда только губы ни попадали. То в щеку, то в шею, то в плечо. — Убью его, булочка!.. Пусть только кто-то к тебе дотронется…

В постели это звучало достаточно мило, но на жизнь я подобные угрозы не проецировала. Кто же знал, что Виктор Семенович у нас слов на ветер не бросает.

***

На следующее утро я проснулась от трели будильника, и только когда он меня вконец разбудил, вдруг поняла, что рингтон-то не мой. Пощупала не глядя соседнюю подушку, а она уже пустая и холодная. Пришлось вставать и смотреть.

А телефон-то оказался новый, только с моей сим-картой. Золотой, последней модели и яблочком позади. Самое удивительное, только неделю назад Ленка сетовала, что он поступает в продажу аж через месяц. А Виктор Семенович где-то сейчас уже нашел. И мой старый сотовый куда-то дел!

Конец ознакомительного фрагмента.