Отец моей подруги

Сандра Бушар, 2021

Он – отец моей подруги. Властный, взрослый и слишком опытный мужчина. Мне нельзя в него влюбляться. Нельзя даже смотреть на него. Он – табу. Но благодаря моей взбалмошной подруге Ленке мы оказались заперты с ним в морозилке тет-а-тет. Страшно представить, чем эта близость может для нас обернуться… Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Я резко отскочила назад в судорожных попытках привести себя в более-менее приличный вид. Только ноги мои запутались на ровном месте, подкосились, а затем я увидела потолок морозилки на фоне своих сапожек.

— Аль, — с укором протянул Виктор Семенович, будто я делала все неправильно, а затем потянул меня за руку, позволяя подняться на ноги. Проверил, не ушиблась ли, а потом погладил по голове. — Ты чего?

Я смотрела на него с безумным взглядом и вырывающимся наружу сердцем. В смысле: я чего?! И, несмотря на мою панику, мужчина спокойно спрятал все сокровенное в брюки, бросил последний томный взгляд на мою юбку, нехотя отвернувшись к двери.

Ощупав себя руками, я покрутилась перед ним, поспешно прошептав:

— Как я выгляжу?

Виктор Семенович многозначительно довольно хмыкнул и блеснул своими черными глазами:

— Как после хорошего секса. — Я посмотрела на него с укором, потому что уже слышала шаги в нашу сторону. Мужчина, веселясь, развел руками и невинно протянул: — Ну, что?

— Аль, папа, мне так стыдно… — виноватый голос Ленки за спиной заставил меня вздрогнуть. Она стояла вместе с еще тремя официантами и, когда их взгляды упали на нас, те сразу смутились и отвернулись. Все, кроме подруги, физиономия которой сперва вытянулась, затем побелела. Она сжала руки в кулаки и закричала так, что уши заложило: — Какого хрена?!

Я в миллионный раз осмотрела себя с ног до головы — все выглядело прилично. И только потом до меня дошло — красная губная помада! Во тьме морозильной камеры было сложно разглядеть ее остатки, размазанные по лицу Виктора Семеновича и, когда толпа вломилась внутрь, включился общий свет. Что творилось у меня на лице, я и предположить боялась.

— Я тут, значит… — задыхаясь от эмоций, Ленка пыхтела и топала ногами. Официанты с широко распахнутыми ртами жадно впитывали то, что будут обсуждать весь будущий год. — Еду в клуб и думаю: а не переборщила ли я? Возвращаюсь, вместо того, чтобы Новый год в приличном месте встречать! А вы тут что? — она понизила голос до истерического шепота: — Трахаетесь?!

Меня повело от последнего слова, а странная вина упала на плечи тяжелым грузом. От стыда щеки стали багровыми, а глаза наполнились слезами.

— Лен, я тебе все объясню, — прошептала я надрывно.

Как бы там ни было, Лена была моей подругой уже давно. А секс с ее отцом — явное нарушение личных границ. Она могла подумать, что я специально дружила с ней ради какого-то умысла. В общем-то, именно так все сейчас и выглядело. Такое себе двуличие.

— С чего вдруг, Аль? Не будешь ты ей ничего объяснять, — наконец, подал голос Виктор Семенович, заставляя меня вздрогнуть от стальных ноток в его голосе. Я обернулась и словно ударилась об его суровый взгляд, направленный на дочь. От прежнего нежного ласкового мужчины и следа не осталось! — То, что ты вернулась, от наказания не спасает, Лена. У тебя два варианта: либо ты добровольно сдаешь все, что я тебе купил и идешь работать в этот ресторан официанткой…

Надо было видеть, как перекосились от недовольства стоящие рядом действующие официанты. Они с таким ужасом посмотрели на Лену, будто это будет ИХ наказание, а не ЕЕ.

— Либо просто иди, куда хочешь. Кредитки я все равно заблокирую. Машину можешь себе оставить, но за бензин плати сама, — закончив свою речь, Виктор Семенович медленно поднялся с места и, подойдя к Лене, протянул ей руку, многозначительно выгнув бровь. Он ждал, что дочь сдастся, но это была бы не Лена.

Девушка переводила растерянный и испуганный взгляд с меня на отца, а затем со слезами на глазах протянула:

— Предатели! Да как вы только могли… — она подошла ко мне, и от ее презрительного взгляда по моей спине прошли мурашки. — А ведь прикидывалась невинной овечкой! Овца ты, Аль.

— ЛЕНА, — рявкнул Виктор Семенович, и сердце мое упало в пятки. Но Лена, видимо, привыкшая, даже бровью не повела. Повернулась к отцу и гордо откинула волосы назад:

— Пошел ты, папочка. Я и без тебя смогу, ясно?

Я проследила за тем, как поспешно подруга покинула морозилку, часть официантов проследовали за ней, часть остались внутри, ожидая, пока и мы ее покинем.

— Это закончится плохо, — прошептала я себе под нос, просто озвучив свои тревожные мысли. Ленка не умела жить без денег, подобные обстоятельства могли лишь ее озлобить.

— Ничего, — мужская ладонь легла мне на талию, а губы по-свойски коснулись щеки. Так я поняла, что забывать о маленькой интрижке никто не собирается. — Пусть жизнь увидит. Сколько мне ей еще сопли подтирать?

Я повернулась к мужчине, желая сказать что-то в защиту подруги. Но тут же забыла все аргументы, ведь он оказался так близко… Его губы были в опасной близости, и плевать, что рядом полно народу, и что теперь я — тема обсуждения номер один данного ресторана.

— Идем? — предложил мужчина, будто рассматривал вариант остаться. Я бросила краткий взгляд на нашу лавочку, и сердце болезненно защемило. То, что произошло здесь, никогда не выбьется из моей памяти, никогда не остается позади. Я всегда буду помнить, как обожаемый мною мужчина подарил мне эти шикарные минуты.

Когда мы оказались в просторной и теплой кухне, реальность ударила по зрению ярким белым светом. Я поморщилась — ведь глаза привыкли ко тьме — а затем аккуратно выпуталась из объятий Виктора Семеновича.

— Пойду-ка я, наверное, — прошептала себе под нос, глядя в пол. Заточение наше окончилось, а значит, и все остальное тоже. Как бы печально не было это признавать…

Он долго ничего не говорил, но я чувствовала этот тяжелый испепеляющий взгляд. Затем мужчина нервно прочистил горло и спокойно протянул:

— Я тебя отвезу. Только сначала нужно кое с кем переговорить.

Он не спрашивал, а ставил перед фактом. Как будто знал, что денег на такси у меня точно нет…

Около широкого зеркала в коридоре Виктор Семенович стер с лица остатки красной помады, а затем проделал ту же процедуру со мной.

— Я и сама могу, — хмыкнула, отводя взгляд. То, как долго и тщательно он натирал мои губы салфеткой, уже выглядело как минимум странно.

— Можешь. Конечно, можешь, Аль… Я вот не сомневаюсь, клянусь, — согласно закивал тот, но не остановился. А затем и вовсе усмехнулся каким-то своим мыслям и чмокнул меня в нос. — Идем. Только подождешь меня около центрального входа, ладно? Пока со своими попрощаюсь.

Я инстинктивно согласилась и тут же напряглась. Почему он так сильно не хотел, чтобы я снова встретилась с его компанией? Стыдился после выходки Ленки или что-то другое?

Хмуро перебирая в голове худшие варианты, я едва не столкнулась с девушкой, появившейся буквально из ниоткуда. На ней было короткое красное платье на тонких бретелях, с вырезом почти до пупка. Твердая силиконовая троечка едва ли не вываливалась из тугого корсета.

Мазнув по мне невидящим взглядом, она сразу повернулась к Виктору Семеновичу. А вот мужчина вдруг нахмурился и напрягся.

— Медвежонок! — воскликнула эта блондинка, по виду больше напоминающая куклу Барби. — Я только сейчас узнала, какой кошмар произошел… Прости, что не искала! Я ведь не знала, да и вообще…

— Маш, — он жестом остановил ее речь. — Иди. Потом поговорим.

— Но… — девушка задумчиво почесала висок. — Ты же помнишь, что нас коттедж загородный ждет? Я администратору сказала, что мы к трем ночи будем. Не опаздывай.

По спине прошел холодок, а ноги будто приросли к полу. Ладонь на моей спине вдруг стала такой холодной и тяжелой, что я выпуталась из нее мгновенно и потерла переносицу. Вот, для кого были презервативы… Вот, встречи с кем мужчина боялся… Теперь я стала гребаной любовницей!

— Я пойду, — едва слышно прошептала я, не будучи уверенной, что Виктор Семенович вообще меня услышал. Зачем ему? Там «троечка» простаивает.

Двигалась так быстро, будто я бежала от кого-то. И лишь оказавшись на улице, смогла, наконец, вдохнуть полной грудью. Шел снег, началась сильная метель. Мои ноги тут же онемели от холода, сапоги стали мокрыми. Закутавшись поплотнее в свою шубу, я быстро направилась к остановке, мерцающей желтыми огнями. Не было никакой уверенности, что автобусы еще ходят, но и выбора тоже не оставалось.

Сев на маленькую уютную лавочку, я хмыкнула от мысли, что сейчас могла бы быть в клубе. Между прочим, я три месяца откладывала деньги на резерв столика и честно заплатила. И вот теперь уличные часы показывали полдвенадцатого, а я отмораживала придатки в минус пятнадцать.

К остановке подъехал черный «Рендж Ровер», и я узнала его сразу. Водительское стекло рядом со мной опустилось, и непоколебимый взгляд Виктора Семеновича уставился на меня.

— В машину, — приказал он, но я не двинулась с места. Тогда мужчина повысил тон. — В машину, Алина. Не заставляй меня тащить тебя на руках у всех на виду.

Я с ужасом и интересом уставилась на него, не моргая. Он что, реально собирался это делать? Похищать меня у всех на виду?

— Да-да, Аль. Прямо как маньяк, ага, — словно читая немой вопрос, мягко протянул он, играя бровями. Затем глубоко вздохнул и устало хмыкнул: — Пожалуйста…

Обернувшись по сторонам и поняв, что другого способа передвижения мне сегодня не светит, я нехотя подняла с места и медленно потопала к задней дверце. Но, увы, та оказалась заблокирована.

— На переднее садись, — хмуро наблюдая за мной через зеркало, буркнул мужчина. Будто я обидела его своим решением спрятаться позади. А это я, между прочим, должна была обижаться, что он спал со мной, пока девушка его Новый год справляла!

Мы ехали в абсолютной тишине, Виктор Семенович даже не стал включать музыку. Пока я с удивлением и настороженностью не поняла, что он направляется ко мне домой. А адрес-то даже не спрашивал!

— Вы знаете, где я живу? — ахнула, бросив на него краткий взгляд.

Авто затормозило на светофоре, и тогда Виктор Семенович на меня посмотрел. Его темный горячий взгляд скользнул по моему телу, после чего с губ слетел рваный вздох и звук, напоминающий звериный рык. Каждая клеточка кожи покрылась в этот момент мурашками, а сердце забылось быстрее.

— Знаю, — низко и так чертовски бархатно протянул он, отчего во рту мгновенно пересохло. — Я много про тебя знаю, Аль.

На светофоре загорелся зеленый свет, и Виктор Семенович переключился на дорогу. Только вот я до сих пор ощущала те умопомрачительные искры, что исходил с его стороны.

— Для чего? — прошептала я в полголоса.

— Ты ведь с дочкой моей дружила, — пожал плечами Виктор Семенович, только вот я сомневалась, что дело в Ленке. Одно дело — относиться с опаской к Ромке, продающему травку по клубам и не скрывающему это. Без постоянной работы, без определенного места жительства. Другое дело — я, способная вызвать опасения только у местного библиотекаря, когда книгу задерживала — так сильно скучна была моя жизнь.

— А если честно? — сорвалось с моих губ, и в ту же секунду адреналин в крови зашкалил. В тот момент я поняла, что — нет. Алкоголь в крови еще не до конца выветрился. Как вообще можно было такое спросить?

— Если честно… — протянул Виктор Семенович долго и медленно, крепче сжимая руль. — Если честно, ты мне нравишься. Хотел побольше о тебе узнать. Все ли в порядке. Помочь, если что…

От такого откровения мысли тут же рассыпались, как бейсбольные шарики. Я открывала рот и закрывала, не в силах выдать что-то членораздельное. Подобное не укладывалось в голове: мужчина, вдохновляющий меня одним своим существованием, только что признался, что я ему небезразлична! А это значит, что секс в морозилке не был сексом по-пьяни или от нечего делать. Он хотел этого так же, как и я! Давно.

На губах появилась счастливая улыбка, которая почти мгновенно сползла. Потому что Машеньку с «троечкой» сей факт никак не отменял.

— Это мой дом, — зачем-то глухо прошептала я, указывая на нужный подъезд. Виктор Семенович и так знал.

Когда авто остановилось, я прошептала себе под нос что-то невнятное, вроде «спасибо за все» или «извините» и не нашла в себе сил посмотреть на мужчину. Подергала ручку, а она оказалась заблокирована.

— А-а-аль, — протянул этот хитрый жук, и кровь в венах закипела, словно лава. Вроде как мое имя, ничего особенного, но стоило ему это произнести, и эндорфины мгновенно ударяли по голове приступом счастья. — Давай поговорим, а? Не хочу тебя так отпускать.

Я даже засмеялась. Кто бы подумал, что подобный разговор может произойти в моей жизни?

— У вас есть девушка, а любовницей я не буду. У меня принципы.

Теплая увесистая ладонь упала мне на бедро, нежно его поглаживая. Думать правильно стало безумно сложно.

— Мне почти сорок лет, — мягко протянул он, — и у меня было много женщин. — Я ощутила его мятное дыхание на моей щеке, нос уткнулся в ухо. Теперь он говорил шепотом, и внутри все немело от этого невероятного чувства. — Открою тебе страшную тайну: я не девственник. Только никому не говори, ладно?

Я прыснула от смеха. О, нет! Этого мужчину можно было считать кем угодно, но точно не девственником. Он точно знал, что нужно сделать, чтобы мои коленки подкосились.

— Это не важно, — отмахнулась я, поджав губу. — Важно то, что девушка есть сейчас, и была она одновременно со мной.

Виктор Семенович поддел мой подбородок, заставляя повернуться к нему и посмотреть в его разъярённые глаза. Я знала, что этот мужчина никогда не оправдывался и ничего никому не доказывает. Подобная необходимость сводила его с ума и чертовски претила.

— Во-первых, она мне не девушка, — сквозь зубы отчеканил он, а затем недвусмысленно кивнул на мое платье и чулки. — А во-вторых, не один я хотел с кем-то переспать на праздник. Разве нет? Ты явно шла за мужиком!

Я охнула от его наглости переводить стрелки!

— Что-то я не видела, чтобы в клуб в парандже ходили! Да и ваша Маша тоже не… — прокричала я ему в лицо, но тут же запнулась. Точнее, меня заткнули. Резким, жадным, безумным поцелуем. Выбивающим из тела дух, а из головы — все мысли до единой!

Забыв обо всем в тот момент, я просто обхватила мужскую шею, а спустя мгновение каким-то образом оказалась оседлавшей Виктора Семеновича. Благо двор пустовал и даже уличные огни не горели!

— Аль, — прошептал он, ударившись своим мокрым лбом о мой лоб, — забудь про других телок. Тебя только хочу.

Я качнулась самым сокровенным местом по его набухшей ширинке и едва не потеряла сознание от возбуждения, пронзившего позвоночник острой стрелой.

— Но, как же… — мои руки жадно блуждали по его рубашке, будто я имела на это право, а его пальцы по-свойски сжимали мои ягодицы. Кажется, они нашли то место, где им больше всего нравилось.

— Если будешь со мной — других не будет, — кратко и четко сказал он, как отрезал.

Я перестала дышать, а затем заглянула в его широко распахнутые глаза. Он что, только что предложил мне отношения? Самого осознания этого факта хватило, дабы перед глазами возникла пелена, и вот мы уже снова занимаемся сексом. Я даже не заметила, когда Виктор Семенович успел натянуть презерватив. В какой-то степени даже повезло, что у него их целый стратегический военный запас. Как пуль у снайпера — в каждом кармане.

— Почему сейчас? — прошептала я ему в губы, когда он насаживал меня на себя неторопливо, скорее, больше раскачивал из стороны в сторону. Это была самая мучительная пытка из всех возможных.

— Ты такая маленькая… И невинная… — прохрипел он, ловя губами мои приглушенные стоны, покусывал подушечки губ. — Но теперь-то уже поздно об этом думать, малыш… Теперь-то я не смогу себя больше сдерживать…

Я чувствовала, как подкрадывается новый оглушительный оргазм и не у одной меня. Виктор Семенович напрягся, сжимая меня агрессивнее и неистовее. Зная, что он не сможет сейчас солгать, не посмеет промолчать, лизнула пульсирующую жилку на его шее и шепнула:

— Как давно вы меня хотите?

— С первой секунды… — Я задрожала от оргазма, а мужчина откинулся назад и, прикрыв глаза, выпалил: — Как увидел тогда в вузе в той красной юбочке и чертовых черных гетрах, так и представлял, как растяну тебя на каком-нибудь учительском столе. Ты мне все мозги проела, Аль.

Мое маленькое коварство удалось на славу, а вот мужчина довольным явно не выглядел. Он с досадой поджал губы, когда понял, что сказал слишком много. Крутые брутальные мужики в чувствах не признаются.

— Я выгляжу, как маньяк, да? — хмуро спросил он, с каким-то странным энтузиазмом ожидая моего ответа. — Мне почти сорок, а ты вчера соску выплюнула.

И тут до меня дошло: он нервничает, что слишком стар для меня или непривлекателен. Данная мысль показалась безумно абсурдной! Такие мужчины, как Виктор Семенович, не имели возраста. Внешне сложно было сказать, сколько ему на самом деле. Просто охренительно красивый и сексуальный мужчина. И лишь наличие взрослой дочки мягко намекало всем вокруг на солидный возраст.

— Вы самый прекрасный мужчина из всех, что я встречала, — сжав его лицо своими ладонями, я заглянула в глаза и произнесла то, что шептали чувства. Мозг подключится позже. — И я не представлю, как смогу спать с кем-то другим.

Я не знала, чем обернутся для меня эти слова. Ведь разбитым сердце будет неминуемо, по-другому не бывает, но в ту секунду все казалось правильным. Мне хотелось, чтобы он знал.

— И не надо, — жестко предупредил тот. — Не надо представлять, Аль. Я делиться своим не люблю.

Он целовал меня долго и жадно, уговаривая отправиться к нему вместо родительской квартиры. Не знаю, каким волшебным образом мне удалось отстоять свое мнение и выпутаться из таких сладких и манящих объятий. Надо было поставить мозг на место и решить, что со всем этим делась.

— Дай свой телефон, — сдался Виктор Семенович, позволяя мне пересесть на место рядом с собой. Я начала диктовать цифры, а тот отмахнулся. — Это я знаю. Сотовый свой дай.

Достав его из сумочки, я протянула его мужчине. Он что-то записал туда, а затем протянул его мне обратно, предварительно поцеловав меня в миллионный раз за вечер. Я начала переживать, что после такого мои губы станут напоминать два вареника.

— Теперь можешь идти, малыш, — хмыкнув и смерив меня недовольным голодным взглядом. — Иди, пока я не передумал.

Усмехнувшись, я выпорхнула из машины и только в подъезде увидела, что теперь у меня есть номер Виктора Семеновича. И от того, как он себя записал, по спине прошли мурашки, а бабочки заплясали где-то между ребрами и желудком. «Мой Витя».

Послышались радостные возгласы соседей, бой курантов и чей-то задорный смех. Вот и Новый год пришел, о котором я совершенно забыла во время нашего тет-а-тет в машине.

«С Новым годом», — кратко написала я ему, улыбаясь до ушей. Это было странно и нелепо, но данное тридцать первое декабря явно числилось в ряду лучших за всю жизнь.

«С Новым, Аль. Прекрасный вечер», — пришло спустя минуту, будто он сидел с телефоном и читал мои мысли на расстоянии.

«У кого-то обломилась ночка в загородном коттедже, медвежонок?» — поддела я его, с безумно колотящимся сердцем ожидая ответа.

«Нет, малыш, — прислал он спустя секунду, — кому-то просто обломилось. Без продолжения».

«Что?» — нахмурилась я, выгибая бровь. Кажется, кто-то не совсем понимал значение слова «обломилось».

«Повезло мне, говорю».

— И мне повезло, — хмыкнула я и только после этого довольная вставила ключ в замочную скважину. В квартире было темно и пусто, свет горел лишь в гостиной. Я прошла в нее тихо, не желая пугать родителей своим возвращением. Но первое, что увидела — плачущую мать и серьезного нахмуренного отца.

— Вы чего такие?.. — слова выбились из головы, когда я, наконец, вошла в комнату и увидела там Ленку. Ее коварный, недовольный взгляд говорил о многом.

Мама посмотрела на меня растерянным, обескураженным взглядом. Как-то по-новому, будто видела впервые. В ее глазах я четко прочла разочарование и осуждение.

— Это правда, Алина? — дрожа, прошептала она, сжимая ладонь отца для поддержки. — Правда то, что там твоя подруга рассказала?

Отец выглядел беспристрастным, будто натянул непробиваемую броню. Почему-то это ранило меня больше всего, ведь одно дело — впечатлительная мать, а другое дело — хладнокровно мыслящий отец.

— Понятия не имею, что вам там Ленка рассказала, — нервно сглотнув вязкую слюну, я попыталась тоже выглядеть беспристрастной. Но это было сложно, ведь кирпич за кирпичиком подруга рушила мою жизнь. И, судя по блестящим глазам, получала от этого огромное удовольствие.

— Сама знаешь, — глухо отрезала мама, будто произнести вслух правду было выше ее сил. — Больше нет нужды притворяться…

— Я вам помогу, Надежда Алексеевна! То, что ты трахаешься по углам с моим сорокалетним отцом, — Лена отчеканила громко и четко каждое гребаное слово, чтобы каждый в комнате прочувствовал всю степень напряжения на себе. И когда мать зарыдала, а отец отвернулся к противоположной стене, добавила с явной издевкой: — Поправка: с моим обрученным сорокалетним отцом.

— Господи! Ну за что нам такая дочь?! — воскликнула мама в голос, а затем вскочила с места и принялась судорожно капать успокоительное в стакан с водой.

— И это еще не все, — продолжила Ленка, хотя перед моими глазами и так все предательски поплыло от слез и испуга. Лена знала, каких консервативных взглядов мои родители. Они не просто против секса до брака, но и свято верили в брак с погодкой после окончания вуза. Родители были солидного возраста, и я не могла их винить. А то, что сейчас делала девушка — доводила их до инфаркта, за что я тайно мечтала ее придушить. — Аля делает это ради денег. Как вы знаете, мой папочка очень богат. И Аля задалась себе целью избавиться от меня и заполучить себе все наследство. Папочка ведомый, ведется на все это… А я не нашла другого способа достучатся до ее сознательности, кроме как обратиться к вам за помощью.

— Черт, — я нервно сжала переносицу пальцами, пытаясь справиться с внезапной мигренью, когда Ленка театрально зарыдала в голос. Только я видела, насколько фальшиво это выглядело! Потому что мама тут же принялась ее жалеть, а отец налил воды. — Что ты несешь, Лен? Травы перекурила? Или в этот раз было что-то покрепче?

— Вот! ВООООТ! Видите, что она делает! Опытный манипулятор! — Ленка указала на меня пальцем, будто сейчас я подтверждала ее же слова. — Она выставляет меня наркоманкой, и отец ведется! Он уже лишил меня дома, денег и всего-всего… Чего тебе еще нужно, Аль? Остановись! Оставь меня в покое!

— Знаешь что, Лен? — я сделала шаг вперед, сжимая кулаки. Никогда в жизни мне не было так плохо, как сейчас. Потому что моя родная семья верила малознакомой девушке, а не мне — родной дочке. Потому что единственная лучшая подруга, которую я постоянно оберегала и спасала, делала это. Отворачивала от меня самых близких людей, пользуясь их хорошим к ней отношением. Сглотнув подступающую истерику, холодно отчеканила по слогам: — Иди на хрен и никогда больше не появляйся в моей жизни! Ты подлая дрянь, и я больше не хочу тебя спасать… Нельзя спасти наркомана, который этого не хочет. И я не железная. Ты перешла все доступные грани!

— Ты права… Да, конечно, — не выходя из образа закивала подруга, не сделав и шага к двери. — Конечно, я уйду. Переночую на вокзале. Там много добрых людей, кто-то, может, покушать дать даже…

— Лен, ты чего! Не слушай эту… — мама пренебрежительно ткнула в меня пальцем и прошипела невнятный звук, будто не знала, как назвать меня приличным словом, а то страшное на букву «ш» произносить не хотела.

— Да что за… Вы не должны верить каждому ее слову, что за ерунда? — от отчаянья закружилась голова. Все казалось страшным сном, какой-то параллельной реальность.

— Хватит комедий, дочь. Отвечай коротко и четко. Ты спала с Виктором Семеновичем? — строго спросил отец, глядя мне прямо в глаза. В комнате повисло гробовое молчание. Казалось, что кинь сейчас между нами топор — зависнет в воздухе.

— Спала, но… — «я люблю его» хотела закончить, но никто не дал. Мать опять зарыдала в один голос с Ленкой. А отец махом осушил полстакана коньяка, останавливая мою речь взмахом ладони.

— Знала, что у него есть другая женщина? — продолжил отец, уже хрипя.

— Не сразу, потом… Но… То есть, он ведь не… — вынуждена была признать я, потому что все именно так и было. Отец опять приложился к бутылке, мать больше на меня даже не смотрела, будто я какая-то прокаженная.

— У тебя сейчас два варианта, Алина, — слова отца звучали, как злой рок. Он явно прилагал огромные усилия, чтобы не запустить в меня коньком. — Мой брат живет в Якутии. Ты завтра же забираешь документы из вуза и уезжаешь туда заканчивать обучение. Грехи замаливать. Если же нет… Даю тебе полчаса вещи собрать, и знать мы тебя больше не хотим. Нечего нам блядей в семье размножать. Мы приличные люди.

Это было так больно, как стрелой в самое сердце. С губ моих сорвался рваный стон, будто кто-то ударил кулаком в живот. Мои добрые, милые родители выгоняли меня вон, не хотели знать. Смахнув непрошеные слезы дрожащей рукой, я взглянула на маму. Свою родную, любимую и единственную. Ту, что подарила мне жизнь и теперь старательно отводила взгляд, прижимая к груди другую — коварную суку.

— Ясно… — поморщившись, я последний раз осмотрела комнату. — Я вас поняла…

Мне не нужно было тридцать минут на сборы — не было столько вещей. За десять минут все уместилось в дорожную сумку, и уже потом я стояла на пороге, пытаясь не думать о том, что нет денег даже на самый дешевый хостел. Если кому-то в этой квартире и грозит ночевать на вокзале, так это мне.

— И куда ты пойдешь? — с укором бросила мама, качая головой, будто я ширящаяся в вену наркоманка. — На трассу? Или дальше мужика из семьи уводить, а?

— К твоему сведенью, у него нет невесты. — Лена стояла в самом конце коридора, наблюдая за разыгравшейся сценой, едва скрывая чувство эйфории. — И семьи, видимо, тоже нет… Как и у меня теперь.

Я ушла до того, как мама стала кричать проклятия мне вслед, а папа сказал нечто такое, что уже не забыть. Но, даже спускаясь по лестнице и умываясь слезами, я не хотела, чтобы Лена оставалась с ними. Она — как рак. Разрушает все, к чему прикоснется. Потому, с трудом вернув самообладание на мгновение, я набрала Виктора Семеновича и глухо пробормотала:

— Лена собирается жить у моих родителей. Если можешь, забери ее оттуда. Прошу тебя.

— Что?.. Почему у тебя там эхо, ты где?! Аль, что случилось? — взволнованно протянул он, и так я поняла, что голос таки меня предал. Скрыть эмоций не вышло. Я тяжело вздохнула и, прежде чем нажала кнопку отбоя, услышала визг тормозов. Нечего было перекладывать на малознакомого человека свои семейные проблемы.

Я хотела уйти, как можно дальше, но… дальше последнего подъезда не получилось. Эмоции накрыли лавиной, заставляя безучастно тонуть в слезах и захлебываться рыданиями. Поджав под себя ноги, я уткнулась носом в колени и думала о том, как дальше жить.

Впервые будущее казалось настолько туманным, что от страха подкашивались коленки.

Взрывались салюты и петарды, веселые соседи распивали шампанское… А затем я услышала, как прямо рядом с лавочкой затормозила машина, и спустя мгновение с грохотом захлопнулась дверь, приближая к подъезду мужчину. Судя по тяжелым и торопливым шагам.

— Эх… — голос Виктора Семеновича заставил вздрогнуть, смахнуть слезы и поднять на него растерянный взгляд. — Что мне с тобой делать, Аль? Горе мое луковое. Полчаса не прошло, а ты опять во что-то влипла.

Лену пришел забрать и подъездом ошибся? Хмурый и серьезный, он многозначительно негативно покачал головой, и я молилась всем известным богам, чтобы мужчина не выпытывал из меня подобности. Рассказывать о происшедшем было бы так же унизительно, как и слушать тираду родителей и бывшей подруги.

Я расскажу сама ему. Возможно, как-нибудь потом.

— Все хорошо, — как можно бодрее заявила, но прозвучало это как-то жалко. Потому что голос предательски дрогнул и осип. А Виктор Семенович стал еще злее, как фурия. Не знаю, о чем он думал в тот момент, но наверняка мысленно давно придушил кое-кого. — Правда, я просто… Решила временно пожить отдельно от родителей. Давно пора. Все-таки уже давно двадцать и…

— Все, понял. Ясно, — глухо выдохнул и прервал мои судорожные попытки не выглядеть жалкой. Ура!

Сделав еще один пронзительный вдох, он… просто нагнулся. Это было так же неожиданно, как снег летом. Подхватил мои скромные пожитки с земли и уверенно понес к багажнику авто.

— Эй! — я даже растерялась от такой его самоуверенности, слезы мгновенно высохли. — Вы что делаете?..

— Знаешь, — мягкий нежный баритон тут же растопил мое сердце, как мощная производственная печка. Бдительность сошла на ноль, что позволило Виктору Семеновичу подхватить меня на руки, унося по направлению к пассажирской двери. А вдохнув его запах, я вообще забыла, зачем хотела спорить? — Мне проще отогреть тебя сейчас, чем потом навещать в больнице.

— А вы бы навещали, да? Прямо вот с апельсинчиками-мандаринчиками? — я с каким-то странным энтузиазмом проследила за тем, как мужчина заботливо застегнул на мне ремень безопасности, а затем включил обогрев пятой точки и спины на максимум. Не выдержал, поцеловал и выровнялся по струнке.

— Вы, — хмыкнул и, опять чмокнув в меня губы кратко и быстро, захлопнул дверь. Видимо, тяжело ему было сдерживать порывы гормонов. Ну, хоть не мне одной…

Как парочка какая-то, ей-богу!

Когда он возник на пассажирском сидении, я внимательно оценила его взглядом, пытаясь подметить малейшие изменения в мимике.

— Не поняла, о чем вы, — прошептала.

— «Ты», говорю, а не «вы», — буркнул он слишком поспешно и даже агрессивно. Я решила, что данная тема не давала ему покоя. Тяжело выдохнув, он бросил на меня краткий и извиняющийся взгляд, когда машина остановилась на светофоре. Черные глаза обласкали меня в самых неожиданных местах, и было в них столько обожания, что я даже не обиделась на резкий тон. — В самом деле, Аль. Глупость какая-то.

— Действительно, — с трудом сдерживая улыбку, выпалила я. — Глупость.

Мне было сложно представить, как называть такого мужчину на «ты» и по имени. И дело не только в двадцатилетней разнице в возрасте… Мы жили в столице, это давно не что-то сенсационное! Виктор Семенович отождествлял в себе необъятную силу и мужество. Обычный человек рядом с ним ощущал себя мелкой мошкой. А я-то подавно.

Легкая ненавязчивая мелодия и окутывающее тепло утянуло меня в легкую полудрему. Очнулась уже за городом, на въезде в элитный поселок, где располагались лишь огромные новомодные дома за высоченными заборами.

Когда мы проезжали мимо огромного пятиэтажного особняка, моя челюсть отвисла до пола. Колонны, витражные окна, фигурная каменная кладка… Сам по себе участок занимал половину поселка, а забор был метров пять, не меньше. Кто вообще, спрашивается, может позволить себе подобную роскошь? Когда мужчина заехал на парковку данного участка, я поняла, кто. Депутат и владелец сети элитных ресторанов. И это только то, что я о нем знала. Видимо, было еще много «сюрпризов».

— Выходи, — бодро скомандовал он и первым покинул салон, чтобы вынести вещи.

И только тогда я поняла, что натворила. Будучи настолько обескураженной происшедшим между мною и родителями, позволила Виктору Семеновичу увезти меня черт знает куда. Это нормально вообще? Кто я после этого? Разве не та, на букву «ш», что мать так боялась произнести вслух?!

— А-а-аль? Малыш, ты чего зависла, а? — открыв мою дверь, мужчина расстегнул ремень безопасности и принялся ждать. — Не бойся, я не кусаюсь. Обычно…

Я прикусила губу и поморщилась от одной страшной догадки. А не то ли это место, куда он собирался Машеньку с «троечкой» привезти на Новый год, а? Если так, то лучше на вокзале переночевать.

Не знаю, как он это делал, но мысль мою уловил мгновенно. Физиономия вытянулась, глаза сузились.

— Это мой дом. Я здесь живу, — отчеканил он по слогам, после чего для точности добавил: — И шлюх сюда всяких не вожу, чтобы ты знала. Для этого есть съёмные апартаменты.

Это было плохо и совсем не красиво, но на губах так и проклёвывалась глупая улыбка. Значит, Маша, по его мнению, та самая на букву «ш», а я — нет. Вот и ладненько. Вот и отлично. А Ленка: «невеста, невеста»… Ага, конечно! Три раза.

Настроение так резко поднялось, что я вошла в дом, полная энтузиазма и в отличном расположении духа.

— Есть хочешь? — кратко спросил он, когда проходил по огромному коридору с множеством зеркал и белыми мраморными полами. Вообще «убежище» Виктора Семеновича походило на холостяцкую берлогу класса люкс. Такой себе замок для принца-олигарха.

— Не-а, — без капли колебаний выпалила я, бросив быстрый взгляд на комнату, где стоял холодильник. Больше ничего рассмотреть не удалось — слишком темно.

— Я тоже как-то уже сыт на сегодня, — сквозь зубы рявкнул он. Складывалось впечатление, что речь не о еде, а о Ленке. И снова он уловил мои мысли, поспешно бросив: — Ты за Ленку не переживай. Я ее знаю. Она за неделю свое нутро проявит, и твои родители ее сами выставят, да еще и виноватыми себя почувствуют. А если не смогут — тогда уж я помогу.

Улыбаясь до ушей, порадовалась, что Виктор Семенович не видел в тот момент моего лица, потому что выглядела я, без сомнения, как влюбленная идиотка с поплывшим взглядом и ничего не могла с собой поделать. Какой же он был прекрасный: и умный, и красивый, и заботливый… Не мужчина, а мечта! Ах…

— Вот, смотри, — мужчина внезапно остановился в самом конце коридора первого этажа и открыл высокую дверь из темного дерева. Включил свет, а там спальня больше, чем вся квартира родителей, а ремонт на уровне Нью-Йоркских гостиниц — ультра люкс. Когда на глаза попалось огромное панорамное окно, открывающее вид на сад, вообще поперхнулась. — Нравится? В доме пять больших спален, давай все покажу? Есть еще три маленькие, но они мне не очень нравятся.

Я прошла вперед и резко обернулась к Виктору Семеновичу, застывшему в проходе. Он серьезно решил, что подобное может кому-то не понравиться?

Серьезно! Стоял там, нервничал, хмурился, перетаптывался с моей сумкой на одном месте.

— Это что-то с чем-то! — ахнула я, пытаясь передать все те эмоции, что накопились внутри: благодарность за помощь и признательность за его доброту. Но надо было знать меру. Так что, поджав губу, я отвернулась к окну и опустила взгляд. — Вы простите меня, что так получилось. Я съеду как можно быстрее. Надо только работу какую-то срочно найти и жилье подыскать.

— «Ты», — рявкнул он, заставляя подпрыгнуть на месте. Я обернулась, а Виктор Семенович уже снова сама доброта. И глазки такие невинные, блестящие. Мол, чего это я всполошилась? — Аль, ну куда ты съедешь, а? Моя дочка тебе жизнь конкретно так подосра… испортила. А все мое воспитание. Надо было ее гонять с ремнем, а я все: принцесса, принцесса. Тфу! Это меньшее, что я могу для тебя сделать сейчас… Живи столько, сколько захочешь. Мне в радость.

— А… — я покраснела сама же от своего вопроса, но не смогла его не озвучить. Слишком он важным казался. — Тут еще кто-то живет?

— Охрана в домике отдельном, повар иногда остается с ночевкой. Горничная приходит раз в неделю, — мужчина театрально загибал пальцы, пока вдруг не уставился на меня, вопросительно приподняв бровь. Мол, довольна? Других девушек нет.

Мысль, что Виктор Семенович не приводил сюда других девушек, казалась безумно приятной, растекалась по телу горячей лавой. Хотя… Не стоило об этом думать, чтобы потом не расстраиваться. Все-таки ему сорок. И мы не в гребаной сказке.

— Значит, остаешься тут, — облегченно выдохнул он, а затем вошел внутрь, чмокнул меня в губы и вышел еще до того, как я успела прийти в себя и открыла глаза. — Спи, малыш. Как там говорят?.. А, точно: «на новом месте приснись жених невесте».

Дверь хлопнула, и я покрылась румянцем. Потому что единственный, кто мог мне сегодня присниться, — хозяин дома.

Весь следующий день Виктор Семенович показывал мне свое поместье, не побоюсь этого громкого слова. Все началось с яичницы с беконом… Горелой! Именно на ее запах я прибежала, решив, что начался пожар. Оказалось, это мужчина решил меня удивить и впервые в жизни приготовить что-то сам.

Спустя полчаса, когда мы таки отмыли разгромленную кухню после его душевого порыва, я на скорую руку приготовила блинчики с сыром и овощной салат. В награду, как сказал сам Виктор Семенович, мы отправились кататься на каток. Точнее, на замершем пруду за домом. Благо коньков оказалось в изобилии самых разных размеров. Дом был явно рассчитан на гостей.

— Замерзла, да? — мужчина прижал меня к себе, укрывая своей свободной рукой, таким образом соединяя наше пространство. — Идем в дом греться. Хватит уже.

— Но… — захныкала я, не желая уходить. Потому что это был мой первый каток. А еще я впервые видела отца Лены таким веселым и… простым, что ли? Как будто он и я на одном уровне, и нет между нами пропасти.

— Никаких «но», — отрезал он жестко, и я недовольно поджала губу. Наградой мне был поцелуй в щеку, от которого всякая обида тут же испарилась. — Ты мне здоровая нужна, а каток и завтра не растает.

Таким образом, мы оказались в подземелье. Или, как называл его сам владелец поместья, на нулевом этаже. Широкий коридор делил пространство на два равных помещения. По правую сторону — бассейн с саунами и джакузи, а по левую — спортивный зал. И такой навороченный, какой не в каждом городе встретишь.

— А-а-аль, — задумавшись на мгновение, я опустила глаза на аппетитные ягодицы Виктора Семеновича. Было сразу видно, что гантели тут не пылятся. Он поймал мой взгляд и саркастично поцокал языком, вгоняя меня в краску. — Ты куда смотришь, а?

Явно издевался, испытывая то, насколько сильно пунцовыми могут стать мои бедные щеки. И когда я бежала из спортзала, он хохотал мне вслед.

А вот в бассейне мы задержались. Не предупредив заранее, этот удивительный человек положил ладонь мне на талию и шепнул на ухо томно и бархатно низко:

— Поплаваем сейчас.

Это был не вопрос, а такой себе точный факт. Мол, выбора у меня нет. Я ахнула от его наглости и бросила удивленный взгляд. Нет… Ну как можно быть безумно невыносимым и ошеломительным одновременно?

— У меня нет купальника, — пожала плечами я, ничуть не стесняясь этого факта. Увы, но простые люди по морям не ездят. И даже если бы он у меня был, я бы вряд ли его взяла в суматохе и растерянности.

— Эх… Что поделать, — наигранно грустно пожал плечами тот. — Тогда я поплаваю, а ты стой тут и завидуй.

А затем Виктор Семенович резко нагнулся, снимая свои просторные домашние брюки. Я еще не отошла от его натренированных ног, как он поспешно сбросил белую футболку, и мое дыхание тут же сперло. Я даже закашлялась, не в силах переварить невероятно скульптурный живот с кубиками.

Нет, ну это вообще законно? Невероятное тело, куча бабок, отменная внешность и огромный член. Уверена, недостатка внимания среди девушек у него нет!

— Вы собрались в трусах купаться? — как можно равнодушнее протянула я, но вышло уж слишком хрипло. Все потому, что сквозь белые плавки четко прорисовывалось кое-что очень сокровенное. И очень твердое.

— «Ты», — в миллиардный раз поправил меня он, а затем обольстительно улыбнулся. Мужчина еще и слова не сказал, а я уже знала: сейчас будет месть. — Ты права. Жалко — хлорка ткань испортит. А они ведь дорогие, ага…

И что сделал Виктор Семенович? Стянул плавки, заставляя меня шумно выдохнуть и остолбенеть. Я напряглась почти так же, как его член. Не уверена, что это хорошо, когда постоянно стоит… Может, болеет чем-то?

— Да вы… — махая руками, я хотела найти хоть один аргумент, чтобы заставить его одеться. Но мозг растаял, словно мороженое на жаре, и отказывался думать о чем-то здравом. — Вы просто… Просто! Ух!..

Невинно пожав плечами, он оттолкнулся от бортика и вошел в воду, как опытный пловец. И все, что оставалось мне — следить за тем, как Виктор Семенович медленно пересекает дистанцию до другого конца бассейна.

— Иди ко мне, — мужчина весело махнул рукой, когда вынырнул. — Ну, Аа-а-аль… В доме никого нет, и я обещаю не разглядывать твое белье. Честно-честно!

Коварно улыбнувшись, я уже строила внутри план мести. Потому медленно, следя за каждым его движением, стянула домашнее безразмерное платье и отбросила его к груде вещей. Виктор Семенович замер, глаза его превратились в два огромных бездонных озера. Нервно сглотнув, он крепче обхватил руками бортики и низко прохрипел:

— Прыгай, Аль…

Но это было еще не все! Набравшись откуда-то взявшегося мужества, я быстро стянула сперва черные трусики, а затем и крохотный лиф, оставшись полностью голой. Реакция того стоила. Сперва челюсть мужчины упала куда-то вниз, а корпус двинулся вперед. Глаза прищурились, будто пытаясь удостовериться в том, что происходящее — не муляж.

— Бля-я-ядь… — мучительно выдохнул он так громко и чувственно, что по телу поползли мурашки. Откашлявшись, он деланно спокойно протянул: — А-а-аль, малыш… Иди ко мне, прошу тебя.

— Вот даже не знаю, — театрально заявила я, едва сдерживая смех. Сложив руки на талии, специально выставила грудь вперед. Тяжелое шипение мужчины наверняка оглушило всю честную улицу. Словно не замечая этого, я прикусила ноготок, проведя по нему кончиком языка. Новый вдох, уже на грани терпения. — Может, не стоит плавать? Да и вода какая-то холодная на вид… Все, решено! Одеваюсь обратно! Как-нибудь потом, может быть, в другой раз…

Стоило мне демонстративно наклониться к плавкам, как вода всколыхнулась так бешено, что часть брызг долетели даже до меня. Только в тот момент я поняла, что заигралась и повернулась попкой к мужчине. Оставалось лишь догадываться, какой вид там открывался…

Когда я развернулась обратно, Виктор Семенович был уже рядом. Его потемневший порочный взгляд жадно осматривал меня с ног до головы, останавливаясь на самых интимных местах. Поднявшись на руках, он мягко прошептал:

— Солнышко мое, спустись ко мне. Скажу тебе что-то на ушко. Очень-очень важное и секретное.

— А так просто нельзя? Вслух! — продолжая свою игру, я наивно поморгала, демонстративно оглянувшись по сторонам. Играть — так играть. — Сами ведь сказали: нет тут никого. Чего скрываться?

— Да, малыш. Никого нет, — согласно кивнул он. Как-то уж слишком быстро и нервно. — Однако секрет — есть секрет. Только на ушко.

Тогда я осторожно присела, опустив ноги в воду и, удостоверившись, что она достаточно теплая, села на бортик.

— Что же там такого важного произошло? Я вся во внимании.

Виктор Семенович вклинился между моих ног, нагло раздвинув их своими мощными мускулистыми руками. Он поманил меня пальцем так серьезно, что на крохотную секунду я действительно поверила, что и вправду что-то серьезно стряслось. И когда мое ухо оказалось на уровне его лица, мужчина укусил меня за мочку, рыкнув: — Просил же не «выкать», Аль! Ну, сколько можно, а? Ты меня решила до инсульта довести? Вон, глаз уже начал дергаться!

Я айкнула и потерла укушенное место. Хотя, если быть совсем уж честной, кроме острого приступа возбуждения, ударившего между ног спазмом, ничего не почувствовала.

— А говорили, что не кусаетесь, — посетовала я.

— Говорил: «иногда», — поправил меня мужчина, пододвигаясь ближе и целуя в бедро.

Я не знала, что именно он собирался делать, ведь в постельных вопросах мой опыт был сугубо ограничен неудачным первым разом и удачным вторым. И между этими двумя событиями не было никакого настроения и желания смотреть порно в интернете, потому как секс был для меня чем-то непонятым. Думала: зачем люди им занимаются, если это так неприятно и унизительно?

Но когда нос Виктора Семеновича уткнулся мне между ног, мир вокруг поплыл, а сознание стало ватным. Словно кто-то по щелчку пальцев выключил все эмоции… Все, кроме невероятной нежности и необъятного желания наброситься на этого мужчину и изнасиловать. Потом догнать и еще раз изнасиловать.

— Черт, ты так пахнешь… — Я ощутила, какой глубокий и рваный он сделал вдох, будто затягивался сигаретой. — Чем-то сладким, как персик с молоком… Как я и думал…

— Что вы?.. — слова застряли в глотке, глаза закатились, а из губ вырвался рваный душераздирающий стон, когда его язык прошелся по моим складочкам, а затем зафиксировался на пульсирующем клиторе. — Ох, черт…

Кажется, Виктор Семенович помешался. Его умелые и быстрые движения языком сменялись дерзкими жаркими фразами, которые в обычной жизни, определенно, смутили бы, а сейчас буквально доводили до предела, надавливая на нужные точки.

— Такая розовая, упругая и красивая… Нетронутая и вся моя! Как я, блядь, и думал… С ума сойти можно!

Тело сокращалось безумно долго, оргазм был слишком сильный и совершенно отказывался отпускать. Меня трясло, как в сладком припадке, и, не осознавая того, я вырывалась из цепких лап Виктора Семеновича. Но он, удерживая меня на месте, рыча и шипя, продолжал засасывать, покусывать, терзать клитор. Пока силы во мне ни кончились, и я ни повалилась на спину.

Отомстила, называется!

— Мы сегодня не поплаваем, — выпалила я первое, что пришло в голову. И тогда кто-то очень упорный и слишком активный потянул меня за ноги на себя, и уже через мгновение я была по пояс в воде, в шаге о Его голой и бешено вздымающейся груди.

— Плавай, — хмыкнул он, глядя исключительно мне в глаза, будто дырку хотел протереть. Так глубоко и жадно, что я вообще забыла, где нахожусь. И словно не было разрядки минуту назад. Тело опять желало его так сильно, что судорогой сводило.

— Сейчас буду, — сорвалось с моих губ, но я даже не сдвинулась с места.

Искры между нами превращались в салюты, как на день города. Голова кружилась от тех невероятных щемящих чувств, что я испытывала к мужчине напротив. Он был моим наркотиком, и я уже конкретно подсела.

— А-а-аль, — знакомо коварно протянул он, положив ладонь мне на плечо и нежно скользнув к груди. Это был отвлекающий маневр, я точно знала, но ничего поделать с собой не могла. — Это ведь твой первый куни, правда?

Я нервно кивнула и закусила губу, чтобы не пискнуть, когда Виктор Семенович сжал пальцами соски. И выглядел при этом таким довольным, чтоб его! Как будто миллион долларов подарили.

— А сама ты когда-нибудь удовлетворяла себя там? — произнося это, он покрутил между пальцами набухшие горошины, и ноги не выдержали, подкосились. И не успей он подхватить меня под ягодицы — точно утопилась бы.

— Так можно было, да? — выпалила я и только по выражению Виктора Семеновича поняла, что сморозила несусветную чушь. Этот мужчина был не просто слишком взрослый для меня, но и слишком опытный.

— Бриллиант, — покачал головой он, будто разговаривая сам с собой. — Откуда же ты такая взялась?

— А?..

Я обхватила бедра мужчины, а он, удерживая меня за попку, медленно раскачивал вверх-вниз. Член его скользил по моему животу, превращаясь из твердого в каменный, вздрагивающий с каждым мгновением всем больше.

— Ничего, — одернул себя мужчина, возвращаясь мыслями ко мне. — Нравишься ты мне все больше, Аль. И как тебя такую хорошую отпускать? Самому надо.

— И не отпускайте, — сорвалось с моих губ, но я тут же захлопнула рот. Это прозвучало, как: «Я влюбленная идиотка! Прошу вас, не бросайте меня!»

На одно мгновение в глазах Виктора Семеновича проскользнуло искреннее удивление, как у маленького ребенка, увидевшего невозможное чудо, а затем он обольстительно улыбнулся и поднял меня вверх, зарываясь носом в грудь.

— И сис… грудь своя! А стоят же, как каменные… — говорил он это с таким обвинением, что хотелось начать извиняться. — Как тебя еще кто-то на улице не завалил, Аль? Особенно с твоей манерой одеваться!

— И как это я одеваюсь, интересно?! — ахнула от такой несусветной наглости. Виктор Семенович резко опустил меня вниз, наконец, насаживая на свой каменный член. Он растянул меня до предела. Но в этот раз не было боли или неприятных ощущений, лишь невероятное чувство наполненности моим мужчиной.

— Так! — рыкнул он, опираясь ладонями в бортик и делая первый глубокий толчок. Такой, что перед глазами все темнело. — «Трахните меня семеро»!

— ЧТО?! Это я-то? — глаза мои широко распахнулись в удивлении, потому что слова Виктора Семеновича были абсолютной ложью.

В первую нашу встречу на мне была старая перешитая мамина юбка и страшные поношенные гетры. Как он мог этот ужас запомнить, ума не приложу. А уж считать сексуальными… Уникум! Во вторую встречу — серый брючный костюм-тройка со штанами клеш. «Секс» да и только, ага… Прямо путана с Ленинградки.

Мои родители слишком верующие, переживают о том, что скажут посторонние и никогда бы не позволили одеться развратно.

— Все, хватит! Завтра поедем тебе что-то приличное купим, — поставил перед фактом Виктор Семенович. Его толчки были резкими, грубыми, глубокими. Тело мое сотрясалось снова и снова, разрываясь от стягивающего между ног напряжения.

— Нет! Не надо мне ничего покупать, я не приму, — качнула головой, даже не рассматривая такую возможность. Не хватало мне еще содержанкой стать.

Мужчина неопределенно качнул головой, дескать, позже поговорим. Я точно знала: он не отступит. Будет гнуть свою линию до последнего! Но и я собиралась стоять до конца. Ведь жить здесь предстояло временно, и не было ничего нормального в том, чтобы тратить его деньги, пользуясь и так чрезмерной заботой.

— Не хочу с тобой спорить, малыш, — он делил каждое слово своими бескомпромиссными, уверенными толчками, вырывая из губ новые и новые умоляющие стоны. — Давай лучше проверим, как много раз ты сможешь кончить за сегодня. Я весь в предвкушении!

Его бархатный голос действовал на меня, как самый сильный в мире возбудитель, ударяя по голове не меньше водки. Я таяла от его натиска, дрожала от каждого слова, ощущала себя в надежных и крепких руках. Рядом с этим мужчиной мир за пределами комнаты переставал существовать. И не было наглой Ленки и обидевших меня родителей. Только он. Только мой любимый мужчина.

Я взорвалась, как атомная бомба и запустила свои ноготки ему в спину, что поняла лишь позже по вполне себе внушительным отметинам. Виктор Семенович кончил в меня, после чего долго матерился и даже поехал лично в местную аптеку за противозачаточным.

После возвращения экскурсия по плоскостям дома Смирнова продолжилась с новым энтузиазмом. Сперва бильярдный стол, затем домашний 3D-кинотеатр, после мягкий кремовый диван в маленькой гостиной на втором этаже. А там и день закончился.

— Спи, Аль, — Виктор Семенович чмокнул меня в губы на прощание. После уморительного дня я едва стояла на ногах, а блаженная улыбка никак не сходила с лица. Благо мужчина выглядел так же глупо. — Завтра утром меня не будет, вернусь после обеда. Скорее всего, ты столкнёшься с поваром Светкой. Я ее предупрежу насчет тебя, не дрейфь.

Он поддел мой подбородок, внимательно заглядывая в глаз, и лишь когда получил положительный ответ, отпустил и пошел к себе на третий этаж.

Тяжело вздохнув, я вернулась в спальню с нервно бьющимся сердцем. Вроде как один дом, но так далеко… А я ведь даже не была в его спальне, дело не дошло. И вроде как комната моя прекрасна, лучше и не пожелать, но засыпать все равно было холодно и обидно.

Обняв подушку, я представила на ее месте вполне реального живого человека и только тогда погрузилась в сон.