Мои 99 процентов

Салли Торн, 2019

Будучи успешным фотографом, Дарси успела побывать во всех уголках земного шара, но так и не нашла мужчину своей мечты, поскольку никто не может сравниться с Томом Валеской, которого она знает с детства. Однако ее брат-близнец Джейми объявил Тома своим лучшим другом. А Дарси желает, чтобы любимый мужчина принадлежал ей на все сто процентов. Брат с сестрой получают в наследство полуразрушенный дом бабушки. Согласно завещанию, они должны отремонтировать его и продать, а деньги поделить поровну. Дарси собирается отправиться в путешествие на время ремонта, но вот беда: она не может найти свой паспорт, потому вынуждена остаться дома и наблюдать за ремонтом, который поручен Тому. И Дарси понимает: для нее это шанс отвоевать у брата хотя бы один процент привязанности их общего друга детских лет, а может, и девяносто девять. Сумеет она осуществить свою мечту? Или?.. Впервые на русском языке!

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Мои 99 процентов предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 3

В Томе Валеске есть что-то от зверя, и я чувствовала это каждый раз, когда он смотрел на меня.

Джейми обнаружил его перед запертой дверью его же собственного дома, который располагался через дорогу от нашего. Джейми называл его «тот дом для бедных людей», потому что несчастные жильцы в нем сменялись с пугающей регулярностью. Мама ругала его за это. Если нам повезло в жизни, это еще не значит, что ты можешь считать себя лучше других, Принц. Она заставляла Джейми бесплатно подстригать лужайку перед тем домом. Приблизительно раз в полгода мы относили приветственную корзину нашим очередным новым соседям — обыкновенно забитого вида женщинам с темными кругами под глазами, боязливо выглядывающим из своих новых дверей.

Однако в то лето стояла страшная жара. У мамы была куча студентов, которых она учила вокалу, папа был страшно занят в своем архитектурном бюро, а миссис Валеску практически никогда нельзя было застать дома. Приветственная корзина была уже упакована в целлофан и перевязана ленточкой, а миссис Валеска каждый день с рассветом уезжала куда-то на своей ржавой машине в четвертом часу утра, нагруженная ведрами, тряпками, швабрами и прочими приспособлениями для уборки.

Ее сын, которому в ту пору было восемь, как и нам с Джейми, слонялся по участку, не зная, чем себя занять, поскольку из всех развлечений у него была лишь колка дров. Я знала это, поскольку заметила его намного раньше, чем на него наткнулся Джейми. Если бы мне разрешали уходить дальше нашего крыльца, я быстренько прибрала бы его к рукам. Эй, тебе не жарко? Попить не хочешь? Пойди посиди в тенечке.

Джейми, которому было позволено гулять по улице с условием не уходить дальше того места, откуда видно дом, обнаружил Тома перед запертой дверью поздно вечером и привел его к нам домой. В кухню он затаскивал его за рукав. Выглядел Том так, будто его не помешало бы обработать от блох. Мы накормили его куриными наггетсами.

— Я собирался спать на качелях на крыльце, — объяснил Том нашим родителям застенчивым хриплым шепотом. — У меня нет своего ключа.

Привыкшие к громогласному Джейми, они с трудом его расслышали. Неужели его абсолютно не страшила перспектива остаться ночевать на улице без ужина? Я была поражена. Ослеплена, словно в присутствии знаменитости. Каждый раз, когда он бросал на меня взгляд своих желто-карих глаз, у меня в животе что-то екало.

Казалось, он знал меня как облупленную.

Тот ужин в доме Барреттов раз и навсегда изменил расстановку сил в нашей семье.

Том буквально онемел от смущения, поэтому вынужден был выдерживать шквал болтовни Джейми. В его односложных репликах слышалось какое-то завуалированное предостережение, и мне это нравилось. Лишившись необходимости выступать арбитрами в моих с Джейми стычках, наши родители получили возможность без помех шептаться и нежничать друг с другом. А я, впервые в своей жизни невидимая и всеми позабытая, получила передышку.

И мне это понравилось. Никто не таскал наггетсы из моей тарелки. Никто не вспоминал про мое сердце или мои лекарства. Я могла за едой сколько угодно играть под столом со старым фотоаппаратом «Пентакс», который лежал у меня на коленях, и время от времени бросать взгляды на занятное существо, сидящее напротив Джейми. Отчего-то ни у кого не возникло ни малейших сомнений в том, что он человек. А вот я вовсе не была так в этом уверена. Бабушка Лоретта рассказывала мне немало сказок о том, как звери и люди менялись телами, и у меня зародилось подозрение. Откуда еще у него во взгляде могла взяться такая звериная настороженность, почему в его присутствии у меня внутри екало?

Приветственная корзина была вручена его замотанной матери в тот же самый вечер. Сидя с моими родителями за бутылкой вина на крыльце, она долго плакала. Мы решили, что, пока лето, когда она работает, мы будем брать Тома к себе. Он оказался тем буфером, о необходимости которого наша семья даже не догадывалась. Мои родители буквально умоляли ее отпустить сына с нами в Диснейленд. Миссис Валеска была женщиной гордой и пыталась отказываться, но они сказали: «Это на самом деле ради нас. Ваш мальчик — настоящее золото. Нужно только подождать, пока врачи не смогут подобрать Дарси подходящую дозировку сердечных препаратов, и тогда мы все сможем путешествовать куда чаще. Ну или оставлять ее с бабушкой. Может, так будет даже лучше».

После этого первого ужина я, надо признаться, совершила один очень странный поступок. Я отправилась к себе в комнату и нарисовала ездовую собаку в блокноте, который прятала в вентиляционном отверстии.

Я просто не знала, куда еще канализировать ощущение, которое меня переполняло. На жетоне на ошейнике, крошечными буквами, чтобы никто не прочитал, я написала имя: Валеска. Я воображала себе зверя, который спал бы в ногах моей кровати. Он ел бы у меня с руки, но перегрыз бы горло любому, кто отважился бы переступить порог моей комнаты.

Я понимала, что это ненормально. Джейми распял бы меня за то, что я придумала себе вымышленное животное, наделив его чертами нового мальчика с нашей улицы, хотя никаких доказательств у него не было. Но именно это я и сделала, и по сей день, когда я оказываюсь в одиночестве в незнакомом баре и хочу сделать вид, что ужасно занята, я принимаюсь рисовать на картонной подставке под кружку Валеску с глазами не то волка, не то зачарованного принца.

В характерах я разбираюсь отлично.

Когда один из избалованных блондинистых близнецов Барретт падал в пропасть, на сцене неизменно появлялся наш верный Валеска. Его колдовские глаза оценивали обстановку, а потом ты ощущал на своем воротнике его зубы. А дальше он пускал в ход свою силу, и неразумный ты в два счета оказывался в безопасности, чувствуя себя ничтожеством по сравнению с ним. Сломался Барбимобиль? Это всего лишь ось. Защелкни ее на место. Настоящая машина заглохла? Подними капот. Теперь попробуй завестись. Ну, вот видишь.

И дело было вовсе не в рыцарском отношении ко мне как к девушке. Джейми Том тоже вытаскивал за шиворот из потасовок, баров и чужих постелей. И в каждом городе, куда меня заносила судьба, по ошибке забредя в какой-нибудь темный переулок, я мысленно призывала в спутники Валеску, чтобы не так страшно было идти.

Да, наверное, это звучит странно. Но это правда.

Но вернемся к нашим баранам: моя жизнь зашла в тупик, а у меня на крыльце сидит Том Валеска. Его озаряет свет фонарей, луна и звезды. В животе у меня екает, а в пропасти я провела столько времени, что уже не чувствую собственных ног.

Я вылезаю из машины.

— Патти!

Спасибо дорогому мирозданию за милых маленьких зверюшек и их способность сглаживать неловкие ситуации. Том спускает ее с рук, и Патти семенит по подъездной дорожке мне навстречу. Я одним глазом поглядываю на темное крыльцо у Тома за спиной. Но ни одной элегантной брюнетки на свет не выходит. Присаживаюсь на корточки и про себя возношу благодарственную молитву.

Патти — короткошерстная черная с рыжими подпалинами чихуахуа с большой круглой головой. Ее блестящие глазки взирают на окружающих с выражением крайнего неодобрения. Я больше не принимаю его на свой счет, но, господи боже ты мой, эта собачонка смотрит на тебя как на дымящуюся кучку дерьма. Такая уж у нее мордочка. Она помнит меня. Не каждому выпадает честь быть навеки запечатленным в этом крохотном, размером с грецкий орех, мозгу. Я подхватываю ее на руки и чмокаю в нос.

— Что ты тут делаешь, Том Валеска, самый идеальный мужчина в мире?

Иногда прятать самые сокровенные свои чувства лучше всего на виду.

— Я не идеальный мужчина, — отзывается он в тон мне. — И я тут затем, чтобы приступить к ремонту дома. Ты что, не получила мое голосовое сообщение?

— Мой мобильник покоится на дне унитаза в каком-то баре. Где ему самое место.

Том морщит нос, по всей видимости радуясь, что его не призвали выуживать злосчастный телефон.

— Ну, все и так в курсе, что ты никогда не берешь трубку. Все разрешения уже получены, так что мы начинаем… ну, в общем, прямо сейчас.

— Альдо все время откладывал наш ремонт под всякими идиотскими предлогами. А теперь работы начнутся на два месяца раньше? Это… неожиданно. — Я начинаю нервничать, ведь ничего же еще не готово, и главным образом я. — Если бы я знала, что ты едешь, то заранее купила бы твой любимый «Квенч»[1].

— Его больше не производят. — Том улыбается, мой живот скрючивает так, что отдается даже в сердце. — Но не переживай, — добавляет он доверительным тоном. — У меня его полный винный шкаф.

— Господи, как ты вообще пьешь эту черную химическую дрянь!

С моим лицом происходит что-то странное; я прижимаю ладонь к щеке и понимаю, что улыбаюсь. Если бы я знала, что он приедет, то навела бы идеальный порядок в ванной и забила бы холодильник зеленым салатом и сыром. И стояла бы у окна в ожидании, когда покажется его машина.

Если бы я знала, что он приедет, то постаралась бы немного собрать себя в кучку.

Иду по краю дорожки, задевая бордюрные камни.

— Придется тебе теперь беречь его для особых случаев. В свой восемнадцатый день рождения ты вполне мог запить стаканом «Квенча» сэндвич с салатом и сыром. Они до сих пор составляют твой ланч?

— Ну да. — Он смущенно и виновато отводит взгляд. — Наверное, я совсем не изменился. А у тебя что на ланч?

— Это зависит от того, в какой стране я нахожусь. Но пью я вещи покрепче газировки.

— Ну, значит, ты тоже не изменилась.

Он по-прежнему не смотрит на меня больше секунды кряду. Но меня это не смущает. В его присутствии даже одна секунда кажется вечностью.

— Смотрю, малышка, ты получила мой рождественский подарок, — говорю я, обращаясь к Патти.

Я имею в виду свитерок, который на ней надет.

— Спасибо, подарок сел на нее как влитой. И мой на меня тоже.

Винтажная футболка с эмблемой Дня святого Патрика, или Патти, как его ласково именуют ирландцы, надетая Томом, по всей вероятности, исключительно из вежливости, трещит на нем по всем швам. Если бы она была человеком, это был бы изможденный призрак, на последнем издыхании умоляющий: «Пожалуйста, спасите меня». Прямо-таки зрелище мечты.

Безумной, горячечной мечты, в какой совершенно невозможно никому признаться.

— Я знала, что ты не постесняешься надеть футболку с Патти.

Я нашла эту футболку на барахолке в Белфасте и в это мгновение вновь обрела Тома.

К тому времени я не разговаривала с ним уже года, наверное, два, но мгновенно ощутила прилив радости. Это был идеальный подарок. Я отправила посылку со свитерком и футболкой авиапочтой, написав в графе «получатель»: «Томас и Патрисия Валеска», и долго веселилась, пока до меня не дошло, что, скорее всего, получать ее пойдет его подружка. Про Меган я забыла напрочь. Я не сообразила сунуть для нее даже самого завалящего брелочка.

Бросаю взгляд на безымянный палец Тома. Кольца на нем по-прежнему нет. Слава тебе господи! Но забывать про существование Меган все равно не стоит. И я тут же подаю свою следующую реплику:

— Значит, футболки, которые хорошо себя ведут при жизни, могут после смерти попасть в рай.

Я ухмыляюсь при виде выражения, которое мелькает на его лице: оно смятенное, удивленное, неодобрительное и польщенное одновременно. Глаз не оторвать!

— Ты так и не вышла из подросткового возраста. Все такая же зараза. — Неодобрительно поджав губы, он смотрит на часы.

— А ты — все такой же горячий дедуля, — жму я на старую кнопку, и он бросает в мою сторону раздраженный взгляд. — Ну, что интересненького произошло в твоей жизни за последнее время?

— Я бы попросил тебя уточнить, что ты имеешь в виду под «интересненьким», но не уверен, что хочу знать ответ. — Том удрученно вздыхает и принимается ковырять носком ботинка рассохшиеся ступени. — Так ты хочешь, чтобы я взялся за ремонт, или будешь и дальше умничать?

— Да, будь так добр. Ну, папочка у нас вечно серьезный, но нам-то с тобой никто не может запретить валять дурака, правда, Патти? — Я легонько подбрасываю собачонку, как ребенка. Глаза у нее молочно-голубые. — У меня просто в голове не укладывается, как сильно она постарела.

— Время обычно оказывает именно такой эффект, — сухо замечает Том, но смягчается, когда я вскидываю на него глаза. — Ей сейчас тринадцать. А кажется, что ты только вчера придумывала для нее имя. — Он опускается на верхнюю ступеньку и устремляет взгляд в сторону улицы. — Почему ты в первый раз проехала мимо?

Я все еще одним глазом поглядываю на островок темноты позади него. Наверняка оттуда вот-вот вынырнет Меган. Так долго мы с Томом наедине не оставались еще ни разу. Мне совершенно необходимо спасительное появление Джейми.

Я до сих пор не пришла к окончательному выводу, какие у Тома волосы: цвета карамели или цвета шоколада. И то и другое вкуснятина. А текстурой они напоминают женский роман, который упал в ванну, а потом высох: сексуально волнистые и растрепанные, местами загибающиеся в разные стороны. Мне очень хочется запустить в них руку и осторожно сжать ее в кулак.

А эти мышцы? Меня бросает в пот.

— Ты до чертиков меня напугал. Я думала, это… — Я прикусываю язык и принимаюсь качать Патти на согнутой коленке. — Господи, какая же она милашка!

— Ты думала, это кто?

Его хрипловатый голос становится еще ниже, и под ложечкой у меня начинает еще сильнее сосать от страха. Большие мужчины могут быть так небрежно безжалостны.

Достаточно взглянуть на размер этих ботинок. На эти кулаки. Он с легкостью мог бы убить человека. Но потом я накладываю поверх его взрослого силуэта восьмилетнего мальчика и вспоминаю Валеску — и выдыхаю.

— Один придурок, которого я выставила из бара. Серьезно, Том, меня чуть инфаркт не хва…

Вот черт! Теперь его взгляд прикован к моей груди.

— Не смей! — приказываю я твердо, и он, сгорбившись, принимается ковырять пальцем носок своего ботинка.

Он знает правила. Квохтать надо мной запрещено.

— Я имею полное право беспокоиться, сколько мне хочется, Принцесса, — бурчит он, уставившись себе под ноги. — И ты не можешь мне это запретить.

— Меня никто больше не зовет Принцессой. Ну какая из меня принцесса?

Я опускаю Патти на траву. Том быстрым взглядом окидывает меня с ног до головы и отводит глаза. Ответ на этот вопрос надежно скрыт в его черепной коробке и в том, как ползет кверху уголок его губ.

Меня вдруг охватывает нестерпимое желание вытянуть из него этот ответ. Даже если ради этого придется вцепиться в него мертвой хваткой и давить что есть сил.

Медленно поднимаюсь на ноги, чтобы не начало колотиться сердце, потом смотрю на наклейку на боку черного фургона. И тут до меня доходит.

— «Ремонтно-строительные работы Валеска». Черт побери! Ты свободен.

— Угу, — говорит он таким тоном, словно в чем-то признается, и, прищурив один глаз, вглядывается в мое лицо.

— Ты все-таки это сделал! — По моему лицу расплывается неукротимая улыбка. — Ты ушел от Альдо. Том, у меня просто нет слов, как я тобой горжусь.

— Не слишком-то гордись раньше времени, — замечает он, отворачиваясь чуть в сторону, чтобы я не видела, что он польщен. — Пока я ничего еще не сделал.

Когда Альдо приезжал к нам, чтобы осмотреть дом и оценить фронт работ, то заявил, что знает, где можно по сходной цене взять напрокат бульдозер. Это все, что вам нужно знать об уровне его такта при обсуждении имущества нашей покойной бабушки. Джейми посмеялся над этой шуткой, и это все, что вам нужно знать об уровне такта Джейми.

Я напомнила им обоим: вообще-то, Лоретта в своем завещании указала, что дом следует отремонтировать, и даже заложила на это определенный бюджет. Веселье прекратилось. Альдо издал тяжелый вздох и принялся заполнять бумаги на получение разрешения на ремонт от муниципалитета, несколько раз пожаловавшись на то, что у него не пишет ручка. Я вручила ему другую, и он, прищурив налитые кровью глаза, внимательно посмотрел на меня:

— Ремонтировать этот дом можно исключительно из любви к искусству. Это решение — одна огромная дорогостоящая ошибка.

— Не твое дело, Шерлок! Пиши давай.

Почему Лоретта завещала нам с Джейми продать дом? Неужели ей никогда не приходило в голову, что я захочу прожить здесь всю свою жизнь, упиваясь собственным одиночеством? Между близнецами все полагается делить поровну.

— Пожалуй, Альдо преподал тебе самый важный урок за всю твою карьеру. — Я делаю паузу, пока Том переваривает услышанное. — Как не надо делать.

— Верно. — Том слабо улыбается, глядя на наклейку на своем грузовичке. — Когда я сомневаюсь, как поступить, я всегда спрашиваю себя, как поступил бы Альдо.

— И поступаешь строго наоборот. Ты знаешь, что он как-то раз схватил меня за задницу? В тот раз, когда мы с Джейми приехали к тебе на твою самую первую стройку. Мерзкая скотина! Мне тогда едва исполнилось восемнадцать. Совсем еще девочка была.

— Не знал. — На щеках Тома начинают играть желваки. — Надеюсь, ты сломала ему руку?

— Повезло тебе, что не пришлось помогать закапывать его труп. Ведь ты бы не отказал мне в этой просьбе?

Ничего не могу с собой поделать, но я должна знать, могу ли по-прежнему призвать Валеску на помощь, хотя и не следует этого делать. Ведь теперь он принадлежит Меган.

— У меня в багажнике есть лопата. — Он кивает в сторону машины.

Это пугающее и одновременно восхитительное чувство — знать, что он не шутит. Если бы я попросила, он вырыл бы яму голыми руками.

— Я знаю, что Альдо — скотина, но он дал мне мой первый шанс. У меня вариантов было совсем не густо, мягко выражаясь. В отличие от вас с Джейми. — Том выпрямляется и ставит ноги ровно, как пай-мальчик. — У меня на стройке никто никого за задницу хватать не будет.

— Ну, тут еще надо посмотреть, кто кого будет хватать, — тяну я задумчиво и тут же прыскаю, когда Том делает страшные глаза. — Знаю-знаю. Ты настоящий профессионал. Моя задница в полной безопасности.

— Я хочу, чтобы все было идеально.

В детстве Том выиграл конкурс по раскрашиванию. Этот дом — эквивалент того конкурса для больших мальчиков.

— Не сомневаюсь, что так оно и будет.

Смотрю на плечи Тома — футболка держится из последних сил. С тех пор как мы с ним в последний раз виделись, он стал совсем огромным. Он всегда был высоким и мускулистым, но это уже следующий уровень. Все это время он пахал до седьмого пота.

— Ну и чего ты ждешь? Готова поспорить, у тебя есть ключи. Да начнется ремонт!

— Я бы начал с утра, если ты не против. — Он одновременно смеется, стонет и потягивается, будто лежит навзничь на постели, а не на рассохшемся крыльце. — Ключи у меня есть. Но я же знаю, как ты ревностно оберегаешь свои… границы.

Он произносит слово «границы» с таким выражением, словно выбрал его из нескольких возможных вариантов. Вот вечно он так: обронит какое-то обрывочное замечание о том, что я, по его мнению, собой представляю, а потом умолкает до тех пор, пока Меган не поболтает на пальчике ключами от машины, и исчезает на следующие полгода.

Это обрывок всегда лишь раззадоривает меня, и, как обычно, я сцепляю зубы и заставляю себя не наседать на него. Я так потею, что майка липнет к спине.

Мы смотрим, как Патти бегает по усыпанной опавшими листьями лужайке, что-то вынюхивая. Потом приседает было, но тут же передумывает.

— Другого времени для этого, конечно, найти было нельзя, — устало вздыхает Том. — У нее был почти час на то, чтобы сделать все свои дела.

— Ну все, теперь мне хочешь не хочешь придется искать паспорт. Он точно где-то в доме, но Лоретта куда-то его спрятала.

Я щелкаю пальцами, подзывая Патти. Мне отчаянно необходим мой маленький буфер. Опускаюсь на ступеньку рядом с Томом.

— В крайнем случае закажешь новый, — говорит Том с похоронным выражением лица.

— В старом все мои штампы. Он для меня — что-то вроде памятного альбома о моих путешествиях. — Я вскидываю глаза к небу и произношу, обращаясь к Лоретте: — Мне нужно свалить отсюда. Верни паспорт.

— Может, она хочет, чтобы ты хоть раз задержалась тут подольше.

Он рискует, делая ударение на это «хоть раз».

— Сделаю вид, что ничего не слышала, — предупреждаю я его.

Он молча поднимает глаза к звездному небу и улыбается. Видимо, я предсказуема. Как и мой живот. Внутри меня все искрит.

У него именно такая фактура лица, которая провоцирует меня ляпать всякие глупости. Поэтому именно это я и делаю.

— Каждый раз, когда мы с тобой видимся, я просто не могу поверить, что ты уже не ребенок. Ты посмотри только на себя.

— Да, совсем взрослый.

Его торс выглядит как шоколадка, у которой сквозь фольгу проглядывают квадратики. Представляете себе эту матово-блестящую шоколадную текстуру? Так вот, это в точности его кожа. Мне до смерти хочется провести по этому великолепию ногтями. Начать уже наконец мое еженедельное разнузданное пиршество на Хэллоуин.

Меган, Меган, звон колец. С ней пойдет он под венец. Это заклинание срабатывает не до конца.

Он так крепко сбит, что я постоянно задаюсь вопросом, сколько же он весит. Кажется, мышцы тяжелее жира? В таком случае в нем никак не меньше тонны. В Томе шесть футов шесть дюймов, и вымахал он до этого роста у меня на глазах, но каждый раз, когда я вижу его, это все равно оказывается для меня неожиданностью. Примерно такие же тела у сотрудников спасательных служб. Представьте себе мускулистых пожарных, вышибающих двери, чтобы спасти вас от огня.

— Каким образом ты справляешься со скелетом такого размера? — спрашиваю я, и он озадаченно оглядывает себя. — Я имею в виду, как ты координируешь все четыре конечности и умудряешься передвигаться?

Мой взгляд возвращается к его плечам и скользит ниже, по всем этим округлостям и плоскостям, по впадинкам и затемнениям, по складкам на плотном хлопке.

Я задерживаю взгляд на его ремне, который даже не представляет себе, как ему повезло быть обернутым вокруг такого великолепия, и на черной резинке трусов, интригующе выглядывающей из-под ремня. Щеки у меня начинают пылать, а стук сердца оглушительно отдается в ушах, и…

— Дарси, подними-ка глаза.

Ну вот, он поймал меня с поличным. Впрочем, я особо и не маскировалась.

— Мы с моим скелетом ладим вполне неплохо. А теперь расскажи мне, что за напасть приключилась с крыльцом?

Я пытаюсь придумать, как ему это объяснить. Что случилось с домом? Наверное, я была никудышной хозяйкой и довела его до полной разрухи. Вот хотя бы эта болтающаяся доска. Давным-давно надо было взять молоток и прибить ее.

— У меня есть теория, что все тут держалось на магии Лоретты. — Я энергично потираю ладонями бедра, чтобы не защипало в носу.

Он всегда чувствует, когда нужно сменить тему.

— А что случилось с твоими волосами? Твоя мама сообщила мне.

— Кажется, она позвонила всем, кого знает. Устроить такую истерику из-за какой-то стрижки! «Ох, Принцесса, ну зачем?» — передразниваю я и как можно небрежнее провожу ладонью по волосам.

Короткий мальчишеский «ежик» приятно щекочет пальцы. Я скрещиваю ноги, и мои обтягивающие кожаные штаны возмущенно скрипят. Провожу по ним рукой с накрашенными черным лаком ногтями. Никогда еще я не походила на принцессу меньше.

Если бы мама узнала, что я проколола себе сосок, то прочитала бы целую лекцию о том, что мое тело — это храм. Прости, мама. Я вбила в себя крюк для картины.

— Она позвонила мне в слезах. Я в тот момент был на крыше. Я решил, что ты… ну, в общем… не важно. — Лоб Тома морщится при воспоминании. — Представь себе мое облегчение, когда я узнал, что Дарси Барретт всего лишь отрезала косу. Ты что, пошла к мужскому мастеру?

— Да, я нашла одного пожилого дядьку, мужского мастера. А что? Не к женскому же было идти? Они там сделали бы мне «пикси» или еще какую-нибудь тошнотворную хрень. А я хотела стрижку под летчика времен Второй мировой.

— Ясно, — говорит Том со смешком. — И как, он умел такую делать?

— Ага. — Я прихлопываю комара. — Но передумал и отказался меня стричь.

— Таких волос ни у кого не было. — Том смотрит туда, где раньше были мои волосы.

Я и не подозревала, что он обращал внимание на мои волосы. Вот черт!

— Он забыл, что женские волосы мягкие на ощупь. Он умолял меня, но я заставила его. Этот звук, с которым ножницы их перерезали… — У меня до сих пор мурашки при одном воспоминании. — Казалось, он перерубает жилы. Он молился по-итальянски. У меня было такое чувство, как будто из меня изгоняют дьявола.

— Заставлять напуганных мужчин молиться, — хмыкает Том сухо. — Да уж, ты и в самом деле ни капельки не изменилась.

— Аминь.

Я простираю руки к небу, и моя влажная одежда едва двигается вместе со мной. В результате этих посиделок в обществе Тома Валески я взмокла от вожделения.

В его присутствии меня всегда охватывает неодолимое желание выкинуть что-нибудь этакое. Так было с тех самых пор, как мы оба достигли половой зрелости.

— Обожаю, когда они молятся по-итальянски, — с томным придыханием шепчу я, и Том старательно избегает смотреть мне в глаза. — «Пожалуйста, пожалуйста, синьора Дарси, не убивайте меня».

— Синьора — это ведь обращение к замужней женщине, верно? А ты не замужем.

Голос его звучит слабо, и, когда я искоса бросаю на него взгляд, волоски у него на руках стоят дыбом. Очень интересно.

— Ну разумеется, кто на мне женится. — Теперь настает мой черед сгорбиться, поковырять пальцем носок ботинка и сменить тему; получается довольно неуклюже. — Послушай, а что, все вокруг живут в ожидании, что в один прекрасный день им позвонят с вестью о моей безвременной кончине?

Он мнется, и я воспринимаю это как «да».

— Мама отлично умеет разводить драму по телефону и пересылать фотографии. Тебе она посвятила целый специальный выпуск. — Теперь я старательно отвожу от него взгляд. — Черт побери, Том! — рычу я, обхватив колени руками. — Какого рожна?!

Он отлично понимает, что я имею в виду.

— Прости меня, пожалуйста.

Том сделал своей девушке предложение! Ну наконец-то! Целых восемь лет тянул! Его мать вне себя от счастья. Кольцо купил с бриллиантом в два карата, можешь себе представить? Дарси, ну скажи же хоть что-нибудь? Разве это не потрясающе?

Если бы в тот момент я была на крыше, то непременно рухнула бы оттуда и переломала себе все кости. А так просто пошла и надралась до беспамятства за здоровье молодых. Прекрасные были восемь лет, и что им не жилось спокойно и дальше?

Проснувшись, я обнаружила у себя в телефоне фотографию громадного бриллианта на руке с безупречным маникюром, и меня немедленно вывернуло наизнанку. На свадьбу, которую я должна была снимать в тот день, я опоздала. На банкете подавали сибас, и в зале воняло, как на рыбном рынке. После того как невеста высказалась на тему моего непрофессионализма, меня вывернуло в подставку для зонтов у двери.

Лоретта тем временем все чаще и чаще находила себе какие-то занятия в саду, чтобы скрыть от меня приступы кашля, а Джейми ходил по собеседованиям в поисках престижной работы в городе и проводил со мной все меньше и меньше времени. И вообще весь тот год был совершенно тошнотный, и во рту у меня до сих пор появляется мерзостный привкус каждый раз, когда я вспоминаю его.

— Я не прощу тебя никогда в жизни. Что, самому позвонить мне смелости так и не хватило? Мы что, теперь общаемся через мою маму, да? Разве мы не друзья? — Я пинаю его ботинок носком своего, но удар выходит слабее, чем мне хочется. — Я ослепну от великолепия, когда увижу кольцо?

Это самая близкая аналогия к слову «поздравляю», которую я в состоянии из себя выдавить. Ну или к «Когда она приедет?». Я даже отправила им поздравительную открытку. Они, наверное, животы надорвали себе от смеха, воображая Дарси Барретт в отделе «Холлмарка».

Том открывает рот, чтобы ответить, но отвлекается на машину, которая проползает мимо дома на черепашьей скорости. Это крутая тачка, массивная и с низкой подвеской. Рокоча двигателем, она притормаживает перед домом.

У меня возникает нехорошее чувство, что я знаю, кто это. И Тому он не понравится.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Мои 99 процентов предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Примечания

1

«Квенч» — марка сладкого газированного напитка. — Здесь и далее примеч. перев.

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я