Утро деловых крестьян

Салахутдин Карамов, 2022

Это повесть о тружениках села нового поколения. Молодые выпускники аграрного университета – дети потомственных крестьян – берутся организовать аграрные хозяйства на новых принципах. Герои повести поставили перед собой амбициозную задачу: совершить в России новую, научно обоснованную аграрно-социальную революцию, превратив родину в аграрную державу, производящую экологически чистую продукцию. В повести есть и большая любовь. Она всегда присутствует в человеческих отношениях, где бы люди ни жили и ни работали…

Село для России — это не только производство продуктов питания.

Это свой, традиционный уклад и образ жизни.

Это богатство нашей культуры и самобытность многонационального народа нашей огромной страны.

Деревня — душа России!

Президент В. В. Путин

Серия NON-fiction медали-премии им. Ивана Грозного

© Салахутдин Карамов, 2022

© Интернациональный Союз писателей, 2022

Карамов С. К. родился в дер. Старокарагушево Республики Башкортостан 1 августа 1933 года. В годы войны подростком вместе с отцом-инвалидом пас колхозный скот. Служил в Советской армии. Окончил Свердловский юридический институт. Долгие годы работал в правоохранительных органах сельских районов Челябинской области, Ставропольского края, Республики Башкортостан.

Одновременно занимался литературным творчеством. Написал около двух десятков брошюр и книг. Важнейшие из них: повести «Есть в жизни удача», «Сельская баллада», «Земная Денница», «По следам преступлений», эссе «Homo Sapiens: на выход (без вещей)», сборник очерков «Герои новых времен». Брошюры «Земля — наша судьба», «Бураевские знаменитости». Монографии «Суды Республики Башкортостан» (в соавторстве), «Карагыш» — по истории родной деревни и другие.

Лауреат премии по литературе журналов «Социалистическая законность» (Москва) и «Агидель» (Уфа). Член Союза журналистов РБ и РФ. Ветеран Великой Отечественной войны.

Глава 1

Племя молодое — сельское

Великая радость — работа

В полях, за станком, за столом!

Работай до жаркого пота,

Работай без лишнего счета,

Все счастье земли — за трудом!

В. Я. Брюсов

Алексей Субботин, выпускник аграрного университета, руководитель и мозговой центр студенческого «Клуба любителей аграрных дел» опаздывал на запланированную встречу с доцентом Николаем Ворониным. «Вероятно, есть причина», — думал Воронин и особо не беспокоился. Еще не было случая, чтобы Субботин подвел или сорвал намеченное мероприятие.

Идейные студенты-аграрники по инициативе молодого преподавателя организовали «Клуб любителей аграрных дел» при университете и в течение двух лет очень горячо, заинтересованно обсуждали аграрные проблемы, пытались вникнуть в тайны крестьянского труда и определить перспективы будущей профессии. У организатора клуба Воронина была и потаенная цель: привить любовь к аграрному делу и внушить мысль, что выбор этой профессии — не случайность, а порыв души. Николай Воронин цели достиг. Он разгадал потенциальные возможности студента Субботина, определил его руководителем клуба. Именно он, Субботин, сделав клуб центром дискуссий, добивался содержательности споров и обсуждений. Об этом свидетельствовали вдохновленность участников клуба и уверенность их в том, что аграрное дело — истинно человеческое, и оно имеет неисчерпаемые возможности для творчества. Субботин был душой клуба, всегда задавал дискуссионный тон на заседаниях, а их было очень много.

Наконец пришел Алексей Субботин, да еще не один: с собой привел Ильдара Шарапова, тоже активного члена клуба.

— Нам нужно обсудить два очень важных вопроса, — начал разговор Воронин, как только все присели. — Первое. Вы помните, мы определили круг выступающих и предложили подготовить тексты выступлений? Предлагаю отказаться от такой практики и объявить всем: выступать безо всяких текстов и шпаргалок.

— Вот это правильно, — поддержал Субботин. — Я всегда был за такой порядок дискуссий. Не только, как говорил император Петр Первый, чтобы «дурь каждого всякому видна была», а более потому, что мы — современные просвещенные люди, выпускники российского вуза, просто обязаны владеть устной речью как никто другой.

— Я тоже полностью согласен с такой постановкой вопроса, — поддержал Воронина Шарапов.

— Будем считать, что этот вопрос мы решили, — подытожил Воронин. — Теперь второй вопрос. Нужно пригласить на нашу дискуссию легендарного аграрника Петра Ивановича Голубева, первого заместителя министра сельского хозяйства области. Пусть послушает наши острые суждения, наше видение будущности сельского хозяйства страны. Может, что-то новое скажет…

— А что, это идея, — согласился Субботин. — Это будет то что надо. Я о нем слышал много такого, что не укладывается в нормальное воображение.

— Согласится ли? Уж больно чин высокий, — усомнился Шарапов.

— Почему бы нет. Мне известно, что он часто выступает в молодежных аудиториях и все в восторге, — добавил Субботин.

Он не мог предвидеть, что встреча с Голубевым станет для него судьбоносной.

— Голубев никогда, как мне известно, не отказывается от общения с крестьянами, а с молодежью — тем более не откажется. Этот человек рожден для земли, судьба его — аграрная деятельность.

— А вдруг он скажет, что мы несем небылицы и не имеем никаких реальных идей? — Шарапов все гнул свое.

— Такого он никогда не скажет, — уверял Субботин.

— Если он почувствует, что мы несем пургу, то вынужден будет поправить нас и сказать точно, что и как делать. Ведь нам нужно узнать методы работы на земле, тонкости аграрных дел, чтобы стать мастерами своего дела, — объяснил Воронин и продолжил: — В любом случае нам нужно послушать его. Сожалею, что раньше не приглашали Голубева на наши дискуссии. В этом плане мы много потеряли.

— Еще не поздно послушать его! Итак, приглашаем!

— Приглашаем! — твердо заявил Воронин. — Я сам направлю официальное приглашение от имени ректората.

Ни Воронин, ни Субботин не знали о том, что Петр Голубев давно интересовался работой «Клуба любителей аграрных дел», через ректора университета получал информацию о работе клуба и знал многих его активных членов. Петр Голубев, как аграрный деятель до мозга костей, возлагал большие надежды на молодых аграрных специалистов и намеревался нацелить их на радикальные преобразования аграрных хозяйств вообще по всей России с тем, чтобы эти хозяйства стали лидерами по производству продовольственной продукции в мировом масштабе…

1

Вопреки опасениям, Голубев прибыл в университет в точно назначенное время. Зал уже был полон. Здесь собрались не только члены «Клуба любителей аграрных дел», но и все желающие студенты. Пришли и преподаватели. Некоторые просто хотели увидеть Петра Голубева, личность которого обросла невероятными легендами.

К удивлению собравшихся, на дискуссию вместе с Ворониным и Голубевым пришел и ректор университета Прохор Герасимов. Это придавало значимость заседанию клуба. Слово взял Николай Воронин — как представитель университета, организатор и духовный наставник «Клуба любителей аграрных дел».

— Наш клуб был организован с одобрения ректора университета Прохора Вадимовича и функционировал в нынешнем составе два года, — так начал говорить о задачах клуба и о тех проблемах, которые разрешались на заседаниях, Николай Воронин. — Перед клубом была поставлена задача: дать студентам, будущим аграрным работникам, такие знания, которые они не могли получить в рамках университетского образования, и возможность познать сакральные тайны крестьянского труда, попытаться разрешить спорные проблемы нашего аграрного производства, а их немало в сельскохозяйственной отрасли народного хозяйства страны. Наш клуб в текущем составе завершает работу. Особую благодарность я хочу выразить руководителю клуба Алексею Субботину. Он был душой клуба. Основной костяк членов клуба завершил учебу, ребятам осталось получить дипломы и выехать в хозяйства для работы. Сегодня заключительное заседание нашего клуба. И мы сейчас увидим и услышим тех, кого мы воспитали, узнаем, чему научили…

— Так круто не ставьте вопрос, — вмешался в разговор ректор Герасимов, — а то отобьете охоту у выпускников говорить искренне и от души.

— Возможно, будут колеблющиеся, но здесь у нас есть такие бойцы, что в рот палец не клади. Робких ребят у нас не было и нет, — сказал Воронин, отвечая на реплику ректора. — Я не случайно во вступительном слове не поднял острые аграрные вопросы, а они сегодня прозвучат…

— Дай-то бог, так и должно быть. Наша жизнь не такая вялая, как кажется, в ней присутствует яростная, бескомпромиссная борьба за достижения. Более того, мы пытаемся совершить рывок в будущее, и именно вам, молодые специалисты, его предстоит совершить, — напутствовал ректор Герасимов.

— Вы правы, Прохор Вадимович, но я перед началом дискуссии хочу вот что отметить, — сказал доцент Воронин. — Аграрное производство — одно из самых интересных, в то же время загадочных, содержащих много тайн, никак не разгаданных пока крестьянами. Вы, молодые специалисты, получившие современное образование, обязаны разгадать эту бездонную таинственность, более того, понять крестьянскую психологию, и вот тогда можно будет рассчитывать на успех в делах сельского хозяйства. Должен особо подчеркнуть, — продолжал говорить Воронин, — что у нас в России так и не решена задача развития современного аграрного производства, не найдена оптимальная российская модель, соответствующая нашим природным, климатическим условиям. Уже вошло в практику, что продовольственные товары и сельхозпродукция завозятся из-за рубежа, и в большом количестве. Вам, дорогие друзья, предстоит решить эти проблемы, но цивилизованным путем. Думаю, что это вам под силу. Дерзайте!

Петр Голубев с любопытством слушал Воронина. Ему понравилось, как он заинтересованно и со знанием дела ставит задачи уже в самом начале заседания клуба и настраивает участников на острую дискуссию.

Ведущий заседания клуба Воронин обратился к аудитории:

— Записалось очень много ораторов, которые хотят выразить свое мнение. Так вот, я спрашиваю: нет ли желающих выступить вне записей?

— Есть! — довольно бойко заявил из зала молодой человек, выпускник университета.

— Прошу к трибуне, — пригласил Воронин.

Пока этот первый оратор шел к трибуне, Воронин пояснил всем:

— Это Геннадий Попов, нынешний выпускник, член нашего клуба. По секрету скажу аудитории, что Попов ни разу не участвовал в дискуссионных спорах, хотя каждый раз присутствовал на заседаниях. Возможно, сохранил «порох» для сегодняшнего выступления. Вот это мы сейчас узнаем.

— Это вовсе не так! — с такими словами начал выступление Попов. — Я сторонник тех, кто меньше говорит, а занимается в основном делами. Какой прок от того, что мы постоянно говорим об одном и том же?

— Вот спасибо, открыл нам Америку! — съязвил Воронин.

— Нет, не Америку, а Россию, — парировал Попов спокойно и продолжил говорить как ни в чем не бывало: — Сколько лет прошло со времен разрушения специальным указом президента Ельцина несчастных наших колхозов? И что мы имеем в аграрном производстве? Заросшие бурьяном и мелколесьем земли бывших колхозов — во многих местах просто пустырь, утративший плодородие пахотных земель, сиротливо маячащие здания бывших ферм без окон и дверей, где ранее полно было животных. А все говорим и говорим, нас захлестнула говорильня, фактически — пустая болтовня. Почему нет деловитости, стремления к высоким идеалам, в будущность? Скажите мне, где деловые крестьяне? Молчите… То-то и оно!

Теперь вы призываете нас, не понюхавших «пороха» аграрных проблем, брать этот бастион. Возможно, вы правы, ведь всем ясно, что сельское хозяйство страны доведено до уровня плинтуса, и поднять его смогут, на мой взгляд, только будущие поколения, то есть мы с вами, освобожденные от указаний всяких «гениальных» вождей и президентов. Проблемы села должны быть решены непосредственно на земле, а не на высоких трибунах.

Да, я не участвовал в дискуссиях клуба по аграрным делам, но всё, что я слышал и видел, — впитал и усвоил. Эти уроки не прошли для меня бесследно. Я знаю теперь, что делать, как работать. В моей родной деревне Георгиевского района есть фермер Александр Фирсов. Крутится ежедневно как белка в колесе, а толку никакого. Не может ни организовать работу своего хозяйства, ни сколотить коллектив, и никто у него не работает потому, что Фирсов не в состоянии оплатить труд работников. Субсидии государства тратит на текущие нужды. Чтобы купить для хозяйства технику, скажем, трактор, — об этом он не может даже и мечтать. Скажу откровенно: если кто-то думает, что разрешит аграрные проблемы России и поднимет экономику сельского хозяйства фермер-бедолага, который работает пока на себя, то тот — далекий от аграрных дел человек, если вообще у него «крыша» не покосилась…

Я уверен, мы достучимся до корня крестьянского дела, познаем главный секрет — соль земли и крестьянства, организуем действительно полезное для народа аграрное производство. О своих задумках я здесь не хочу говорить…

— А почему? — спросил Воронин. — Ведь для этого же мы собрались.

— Мои задумки нуждаются еще в проверке и подтверждении на практике…

— Вот вам и молчаливый член нашего клуба! — констатировал Воронин. — Славно и неожиданно резкие вещи высказал. Молодец, Геннадий! Поаплодируем ему.

Зал взорвался аплодисментами, одобряя выступление Попова. Похоже, подумал Голубев, собрались ребята боевые, подготовленные. За словами в карман не лезут. Он взглянул на рядом сидящего Герасимова. Лицо его в лукавой улыбке выражало удовлетворение. Возможно, оттого, что выпускник университета Попов высказал сейчас зрелые и самостоятельные мысли по острым проблемам аграрного дела. Ректор, конечно же, сознает, что Попов — воспитанник его университета. Чем не повод для гордости?

В зале воцарилась непонятная тишина. В этой ситуации Воронин проявил находчивость и оптимизм, пошутив:

— Громче молчите!

Зал оживился. Кто-то тихо засмеялся, некоторые участники стали переговариваться между собой.

— Мы продолжаем работу, — заявил Воронин, не призывая зашумевший зал к тишине. — Приглашаю к трибуне Бориса Говорова, активного члена нашего клуба.

Говоров шел к трибуне вялой и неуверенной походкой. Сутуловат, с редеющими уже волосами, с лицом угнетенного человека. Но голос его оказался довольно громким и подчеркнуто четким, вовсе не соответствующим его внешнему виду.

— Не надо ходить вокруг да около. «Зри в корень», — советовал известный литературный персонаж Козьма Прутков. Россия родная давно утратила статус аграрной державы. Дело дошло до того, что, имея бескрайние плантации плодоносных земельных угодий, наша любимая либеральная власть на сумму более чем сорок миллиардов долларов завозит в страну генетически модифицированную продовольственную продукцию из западных стран. Толково, да! А земля? Гори она синим пламенем! В России ни один правитель профессионально не занимался аграрными проблемами, хотя все, начиная с Ивана Грозного, пытались как-то их решить. Ныне многие ностальгируют по сталинским колхозам. Эти колхозы — пародия на аграрные предприятия — являлись лишь механизмом изъятия произведенной продукции этими предприятиями, а колхозникам оставались только трудодни. Так говорил мой отец. Был правитель Хрущев — интриган и малограмотный экстремист, позиционировал себя знатоком сельского хозяйства. Десять лет ломал страну, пытался проводить реформы, в результате чего оставил страну без хлеба. Теперь вспоминают Брежнева: хорошо, мол, жили при его правлении. Не нужно обманывать себя. Ничего хорошего не было. Не было даже туалетной бумаги. Именно в период сонного правления Брежнева были созданы условия для развала Советского Союза. В партию коммунистов принимали всех подряд, без разбора и проверки. Тогда были приняты в партию дети репрессированных сталинским режимом лиц. Яркие примеры — Горбачев и Ельцин, которые интригами, разного рода комбинациями пробрались до высших постов. В результате их антисоветской деятельности мы имеем то, что имеем.

— Так, Говоров, вы забыли о теме нашего совещания, — прервал его Воронин.

— По-вашему, я говорю не то, что нужно? — спросил Говоров и попросил: — Позвольте завершить свое выступление. Я вот вам всё скажу. Вы хоть и недовольны, но мы должны сказать сегодня правду. Только правду по аграрным вопросам и ничего лишнего.

Коммунистический правитель России Иосиф Сталин провел индустриализацию страны, принеся в жертву благосостояние народа. Вся аграрная отрасль народного хозяйства работала на индустриализацию.

Хотя индустриализация позволила разгромить фашистские орды Европы, ее итог печален. Доморощенные предатели с помощью американских спецслужб разрушили СССР и всю созданную народом собственность раздали частным лицам…

Скажите честно, что досталось от индустриализации народу? Не знаете? А я знаю: воспоминания о великом полководце Сталине, который, ни дня не служив в армии, стал генералиссимусом… О господи, дай возможность России жить своим умом…

Зал подозрительно молчал. Говоров оставался на трибуне. Не растерялся лишь один Воронин:

— Вы начали характеризовать правителей России, — сказал Воронин как-то робко, нерешительно. — К чему это? Это же не тема совещания и не наше дело. Скажите лучше, как нам наладить работу аграрных предприятий, поднять их на современный уровень?

— А я знаю? Если б я знал, то давно сидел бы в Кремле…

Зал наконец-то зашумел. Послышались жидкие аплодисменты. Ректор Герасимов явно был недоволен расплывчатым, довольно-таки неделовым выступлением Говорова. Непроницаемым оставалось только лицо Голубева: ведь каждый говорит свое, выражает себя.

— Слово предоставляется Алексею Субботину, — объявил Воронин. — Он руководитель клуба, самый активный участник дискуссий и заводила. Кстати, получает красный диплом.

— Моя позиция несколько иная, чем у нашего сокурсника Говорова, — сказал Субботин. — Мы возьмемся, засучив рукава, за дело. Ненужными рассуждениями заниматься не будем. Для меня, по крайней мере, приоритетно работать так, как говаривал испанский король: мы, ничего не отвергая, никого не исключая, никому не мстя, уважая нашу нелегкую историю, следуя традициям предков и беря весь позитив и опыт прошлых поколений, будем строить новые современные аграрные предприятия. Над нами и властями в том числе все еще витают искусственно созданные негативы советской эпохи и даже традиции прошлых поколений, которые мы очень робко преодолеваем. Одно из таких явлений в том, что многие ныне действующие специалисты на селе не только не хотят перенять очевидные позитивы советских аграриев, но и признать их. Мы пойдем, как говорил очень нам известный человек, другим путем — путем творческих поисков и продуктивной работы непосредственно на земле.

На поверку у всех благие намерения по проблемам сельского хозяйства, а конкретных радикальных дел — кот наплакал. Почему такое происходит? Потому что не хотят признать того факта, что мы живем в другое время, в быстро меняющемся мире, когда изменяются технологии, средства производства, организационные структуры, даже сам человек ныне другой — смышленый хитрец, любит жить богато, работать не очень хочет.

А земля-кормилица наша та же — что при помещиках, что при колхозном строе, что при нынешних либеральных порядках. Отсюда наша задача: нужен новый подход и к крестьянину — как к главному производителю аграрной продукции. Надо заинтересовать его материально и духовно по высшему классу, чтобы он ни в чем не испытывал нужды и затруднений.

Теперь скажу о том, какой организационной формы аграрные предприятия мы хотели бы создать. Это не фермерское хозяйство и не сталинские колхозы, которые оказались малоэффективными. Просто крестьянское аграрное хозяйство, где трудится коллектив крестьян, объединенный общей идеей и занятый общим трудом. Мы решим три крупные аграрные проблемы.

Первое — это вопрос о собственности в сельскохозяйственной отрасли, самый острый, судьбоносный. Здесь собственность не должна быть ни частной, ни общественной.

Второе — земля должна быть закреплена за крестьянским хозяйством и никак, ни при каких обстоятельствах не может отчуждаться. Пахотные земли имеют золотое содержание: она крестьянская, потому священная.

Третье — это создание условий жизни крестьянам, сохранение и укрепление устоявшегося сельского уклада жизни. Всеми мерами нужно освоить современные технологии, внедрить передовые методы организации производства. При разрешении этих задач дела быстро пойдут в гору — и хозяйства будут давать продовольственную продукцию.

Субботин сделал паузу, полистал лежащие перед ним бумаги, в которые ни разу не заглянул, когда выступал, и сказал:

— Вот, пожалуй, всё.

— Позвольте задать вопрос выступающему, — обратился к Воронину Голубев.

— Пожалуйста, задавайте, — был ответ.

— Вопрос касается собственности. Вы четко все изложили. Не могли бы сейчас сказать, какую форму собственности вы бы предложили крестьянам там, где будете работать?

— Скажу откровенно, этот вопрос я долго обдумывал, но пока не пришел к окончательному решению. Очень привлекателен такой вариант: закрепить за крестьянами всю собственность, но это нужно согласовать с самими крестьянами.

— Ну что ж, весьма похвально, молодой человек. Думаю, что вы на правильном пути, — заключил Голубев.

Сильно обрадованный Субботин сел на свое место. Шутка ли, сам первый замминистра сельского хозяйства области одобрил его позицию…

Между тем на трибуне уже стоял очередной оратор — Ильдар Шарапов.

— Я сторонник коллективных хозяйств, — заявил Шарапов. — То есть тех же колхозов, оболганных и обруганных, можно сказать, почти всеми. Крестьянский труд — это коллективный труд, и только такой труд может дать хорошие результаты. Почему сталинские колхозы плохо работали, не производили изобилия продукции? Потому что колхозники были превращены почти в крепостных, рабов. У колхозников не было никакой материальной заинтересованности. За труд начисляли так называемые трудодни, которые отоваривались осенью, после сбора урожая. А если плохой урожай или вообще неурожайный год, то крестьяне оставались без оплаты своего труда.

— Ратуя за коллективные крестьянские хозяйства, — продолжал выступление Шарапов, — я думаю, что работу крестьян нужно организовать совсем по-другому. В этом вопросе я солидарен с позицией Субботина. Как факт сообщу, что в России до сих пор есть колхозы, работающие успешно. У них остались только названия, а умные руководители коренным образом перестроили экономические отношения крестьян и хозяйства, отрегулировали соответственно оплату труда, и это привело к изменению психологии крестьянина, который стал тем, кем быть определила судьба и сам Господь Бог.

— Как вы относитесь к фермерскому хозяйству? — последовал вопрос Голубева.

— Отрицательно! Это мое убеждение, и я высказывался об этом неоднократно, — ответил Шарапов.

— Почему? — заинтересовался Голубев.

— Фермер же — это частник, аграрный хищник. И он никогда не будет делиться с крестьянами, работающими в его хозяйстве, произведенной продукцией, а будет только выдавать зарплату и то не всегда. Зачем нам нужен такой мини-помещик?

Реакции на ответ Шарапова не последовало. А ректор Герасимов вообще молчал. Вид его выражал удовлетворение. Возможно, ему выступления выпускников понравились. Он, конечно же, был доволен квалифицированными суждениями воспитанников руководимого им университета. Пусть министерство знает, каких классных специалистов они выпускают.

Воронин предоставил слово Ивану Морозову, сказав, что он тоже один из активных членов клуба.

— Честно скажу, что обсуждение насущных проблем идет скованно, — сказал Морозов как-то неуверенно. — Возможно, мешает присутствие высоких гостей. Выступают наши ребята без былого задора, тщательно подбирают слова…

— А мне так не показалось, — вмешался Голубев. — Ребята говорили свободно, без напряжения. Поймите нас правильно, мы же пришли сюда не судить о том, как вы ораторствуете. Мне лично хотелось узнать мнение будущих работников сельского хозяйства. Мнение и позиция будущих аграрных деятелей помогут нам выработать политику министерства при составлении планов дальнейшего развития аграрных предприятий области.

— Возможно, мне это только показалось, — продолжил выступление Морозов. — Со своей стороны я тоже хотел высказать мнение о том, как мне видится развитие нашего аграрного производства в современных условиях. Я за агрохолдинги. Они сосредотачивают огромные материально-технические силы, высококлассные кадры — специалистов аграрного профиля и потому имеют великолепные перспективы не только для развития, но и для резкого рывка в производстве продовольственной продукции, тем самым обеспечивая жителей области экологически чистой продукцией народного потребления. Преимущества агрохолдингов очевидны.

Во-первых, материальные ресурсы, финансовые в том числе, сосредотачиваются в одном месте и в одних руках.

Во-вторых, посевные площади объединенных предприятий позволяют в широкомасштабном формате применять технику при вспашке земли или уборке урожая, что экономит время и средства как по срокам работы, так и по горюче-смазочным материалам.

В-третьих, значительно упрощаются проблемы логистики, решение которых сосредоточено в руках специально подготовленных работников-менеджеров.

В-четвертых, очевидны большие преимущества и возможности в строительстве социально-культурных и бытовых учреждений, а также объектов медицины: врачебных пунктов в деревнях и селах, больницы в центре холдинга, акушерской палаты и т. д.

В-пятых, у такого крупного аграрного предприятия открывается реальная возможность выйти на международную арену, можно обменяться опытом работы, современными аграрными технологиями. Но должен оговориться. Многие мои коллеги не хотят признавать изложенные мною преимущества агрохолдингов.

— Очень хорошо изложили свою позицию. Возможно, будут вопросы Морозову?

Вопросов не было. После Морозова выступили еще несколько студентов-выпускников. И потом был объявлен перерыв на обед. Воронин предупредил слушателей, что после обеда выступит первый заместитель министра сельского хозяйства Петр Голубев.

2

Народу собралось столько, что пришлось перейти в большую аудиторию. Было очень много желающих послушать Голубева. Многие знали, что личность замминистра окутана тайной, и никто толком не мог объяснить, откуда эти слухи, похожие на невероятную легенду.

Когда Голубев поднялся на трибуну, слушатели долго аплодировали, чего ему совсем не хотелось. Он же не артист и не знаменитость экранная, к чему такое радушие и восторг?

— Прежде всего хотелось поздравить выпускников с успешным окончанием университета, — начал говорить Голубев. — И выступления выпускников, которые прозвучали здесь, показали, что они в стенах университета получили отличные знания, а члены «Клуба любителей аграрных дел» приобрели в спорах не только бойцовские качества в отстаивании своих позиций по аграрным проблемам, но и уверенность в том, что верно выбрали профессию. Успехов вам всем в будущих ваших делах на благо нашего крестьянства.

Теперь хотел бы заострить ваше внимание на нескольких очень важных моментах, даже, можно сказать, вызовах, подброшенных нам современным миром.

Первое. Мы живем и трудимся в сложное, но открытое творческим делам время. Наступила постиндустриальная эпоха с ее разрушительными порядками и методами работы ради процветания капитала, с постоянными войнами ради устройства комфортной, материально обеспеченной жизни для избранных за счет других, с почти диким потребительским ажиотажем. И вдруг оказалось, что всем нужны крутые машины-иномарки, комфортные квартиры, отдых на берегах теплых морей. Растоптаны идеалы организации просто нормальной человеческой жизни, никто не добивается ни справедливости, ни элементарного порядка.

Второе. Homo sapiens — человек разумный, по определению ученых, сегодня разложился окончательно. Не все Ното sapiens, а те, кого называем индивидуалистами, по сути, заражены частнособственнической психологией, любят собственность. У них нет ни чести, ни совести, ни стыда. Они беззастенчиво воруют, убивают по малейшему поводу себе подобных. Откуда все это? Таким их делает безнравственное общество собственников — капиталистическое общество. В научной среде за этими людьми закрепилось название «индивидуалисты».

Но вот что важно. Наряду с индивидуалистами на Земле живут люди, которые ведут общественный образ жизни. Они — за коллективный труд, за общественную собственность, за справедливость в экономических вопросах. Они честны и порядочны. Ученые называют таких людей коллективистами.

Между этими категориями людей, индивидуалистами и коллективистами, в жизни идет жестокая борьба. Нетрудно догадаться, что индивидуализм порождает зло, а при коллективистах всегда присутствует добро и справедливость. Таким образом, индивидуалисты строят мир демонов, порождающий зло, — это мир капитала, в то время как коллективисты строят мир ангелов — коллективистов. Советский Союз был первой страной, построенной коллективистами как мир добра и справедливости, но вскоре он был разрушен. Однако Россия жива и будет процветать и без Советского Союза. Мы, крестьяне — ее надежная опора. Отсюда третья, основная задача — аграрное производство.

Аграрное дело приобретает особенную актуальность в постиндустриальную эпоху. Дело в том, что сельское хозяйство — это среда проживания наших людей, более того — образ их жизни, оно у них в крови, потому трудятся на земле с желанием, с полной отдачей сил и душевных порывов, веками.

Но вот вопрос. Какими должны быть в современную эпоху наши аграрные предприятия, которые работали бы стабильно и без перебоев при любой общественно-экономической системе? Мы ищем оптимальные пути развития. Ясно одно, и всем нужно это усвоить, что крестьянское ремесло — коллективное дело. Одиночкам здесь делать нечего. И аграрным делом должны заниматься истинные крестьяне, живущие на земле. А аграрные предприятия, скажу честно, должны организовываться, на мой взгляд, по идее и по образу жизни ангелов — коллективистов.

Об этом хочу сказать более конкретно. Размеры земель России, в том числе пахотных, позволяют организовать аграрные хозяйства в необходимом количестве и в таких оптимальных вариантах, что они смогут давать товарную продукцию, стабильный доход, который легко может превысить весь доход газовой и нефтяной промышленности, вместе взятых.

Для этого мы должны обустроить сеть крестьянских хозяйств из двух-трех деревень, не больше, где крестьяне будут владеть землей и своим хозяйством, содержать их, отвечать за них и давать товарную продукцию обществу. Наша с вами задача, молодые коллеги, — организовать образцовое хозяйство с таким расчетом, чтобы сделать его примером, моделью, если хотите, и распространить его по всей России…

— Реально ли все это? — послышался безымянный голос из зала.

— Конечно! Россия всегда ставила перед собой грандиозные задачи, — ответил Голубев. — С другой стороны, мы хотим обеспечить работой все крестьянство страны, которое сегодня занято не полностью.

Голубев ответил на многочисленные вопросы слушателей, которые не затрагивали существа обсуждаемой на совещании темы.

После совещания Голубев побеседовал с ректором Герасимовым в его кабинете.

— По-моему, многие слушатели не поняли вас, — высказал свое сомнение Герасимов. — Но я вас понял прекрасно. Я слежу за прессой и аналитическими выступлениями ученых и политологов. Положение в сельском хозяйстве действительно неважное.

— Это мягко сказано! И не хочется сказать всю правду во всеуслышание, — добавил Голубев. — Тем более в такой аудитории. Потому я высказался коротко, хотя по некоторым злободневным проблемам конкретно.

Но это большая тема и обсудим ее в другой раз. Поймите меня, Прохор Вадимович, это моя мечта, цель — сделать Россию первой крупной аграрной державой в мире. На такую работу нацеливаю своих учеников. Ведь аграрное производство в России имеет неисчерпаемые возможности. Вы же понимаете, что недра будут исчерпаны, а плодородие почвы, земли — нет. Исследователи уже не находят новые источники нефтедобычи. Поднять все трудовое крестьянство на такой подвиг, и ему это по плечу. Или по крайней мере запустить механизм для реализации этой идеи…

В кабинет ректора зашел Николай Воронин.

— Актив клуба собрался, ждет вас, Петр Иванович, — заявил Воронин.

— Идем. Вы не пойдете, Прохор Вадимович? — спросил Голубев.

— Нет, у меня есть неотложное дело, — был ответ.

3

В просторной комнате собралось около десяти активистов «Клуба любителей аграрных дел». И сразу же начался разговор на ту же тему, что и на совещании, но более раскованно и свободно.

— Уважаемые друзья-коллеги, — начал Голубев, — мне очень хотелось поговорить с вами о том, как должны быть организованы сельскохозяйственные предприятия, способные производить качественную продовольственную продукцию. Мое поколение аграриев уже отходит от дел. Вы это видите. Вам, молодым специалистам, принадлежит будущее аграрного производства страны. В последние годы сельское хозяйство страны обретает новые формы работы, происходят разительные изменения в структуре аграрных предприятий, но поиски продолжаются. Нам бы хотелось, чтобы вы начали работать убежденными специалистами и твердо стояли на творческих позициях. В своих выступлениях на совещании вы уже говорили о том, какие типы аграрных хозяйств нам желательны сейчас и в будущем. Сейчас мы должны с вами конкретизировать те предложения, которые прозвучали на совещании. Но прежде я хочу предоставить слово Николаю Воронину. Он скажет, какую воспитательную работу нужно вести среди крестьян, то есть речь идет об идеологии в широком смысле этого слова.

— Откровенно говоря, коллективу крестьян, особенно сейчас, когда мы пытаемся организовать работу крестьянских хозяйств по-новому, на новых принципах, с уклоном в полноценный учет коренных интересов крестьян, очень актуальны и новые принципы воспитательно-идеологической работы. Это очень важно, — сказал Воронин и продолжил: — Ведь это духовная пища. Мною сформулированы основные принципы этой работы. Каковы они? Земля, хлеб и крестьянин — понятия священные, и их разделить невозможно. Земля должна быть закреплена за конкретным крестьянским хозяйством и не может отчуждаться ни при каких обстоятельствах. Собственность крестьянского хозяйства и произведенная продукция должны принадлежать коллективу, работающему на этом предприятии. Полученный доход и прибыль должны распределяться справедливо между членами коллектива предприятия в соответствии с вложенным трудом на производстве. Руководство предприятием должно ежегодно отчитываться перед коллективом и подводить итоги года. Вот примерно на таких принципах будем организовывать идеологическую работу в коллективах крестьян.

— Нужно сказать, что все изложенное — весьма толково, — поддержал Воронина Голубев.

После недолгого молчания пожелали говорить сразу несколько участников, собравшихся на беседу.

— Дадим слово тому, кто еще ни разу не выступал. Вот вы! — Голубев указал на одного из поднявших руки. — Кто вы? Назовитесь. И вам слово.

— Как меня зовут, все здесь знают. Я Александр Соколов. У меня сомнения: воспримут ли эту нашу идеологию в обществе. Она составлена и изложена Николаем Николаевичем, скажем так, блестяще, но от этого не легче. Ведь наши либералы не признают никакую идеологию, отвергают всякую.

— Вы что же, против этой идеологии или идеологии вообще? Уточните, — предложил Голубев.

— Сомневаюсь я вообще в необходимости идеологии. И ясно, будет много противников. Считаю правильным пока повременить, не выходить в общество с такой идеологией.

— Вы что, совсем потеряли ориентировку? — рассердился Воронин. — Правильно, у нас нет официальной идеологии, но и нет запрета заниматься позитивной идеологией. А крестьяне наши сегодня нуждаются в слове в их защиту. Наша идеологическая работа окрылит их, подскажет, как работать и как пользоваться благами своего труда, — заявил он.

— Я тоже против идеологии, — заявил Азат Курбатов, член клуба и активист. — Одна идеология уже была у нас и ничего хорошего нам не дала.

— Вы что же, ребята? Что с вами происходит? — спросил на повышенных тонах Субботин. — Уж такого от вас не ожидал. Вот когда проявляет себя человек — каков он есть и на что он способен. Крестьянский труд — это общий труд, а где общий труд, там нужно общение, нужно сказать слово, помочь делом и словом трудящемуся человеку. Только при общении, душевной беседе можно понять крестьянина, его намерения и потенциальные возможности. Мне стыдно за вас.

— Ты уж, Алексей, не считай меня потерянным, — огрызнулся Соколов. — Как будто это грех — сказать иное мнение.

— Нет, не грех, но хорошо, что высказался, показал себя. — Субботин был непреклонен и не собирался уступать.

— Видимо, мы незаметно даже для себя стали зрелыми и самостоятельными личностями. Вот и проявляется сейчас, кто мы такие и на что способны, — сказал Геннадий Попов. — Это должно было случиться и это сейчас проявилось. Я прекрасно понимаю реакцию Алексея. Ты же, Александр, не был склонен к экспромтам в высказываниях и всегда был за позитивное решение проблем, и вдруг такой фортель. А с Курбатовым все понятно. Он был склонен часто менять свою позицию. Он еще признает, что ошибался. Но скажу вам честно, что это ваше личное мнение, возможно, и беда ваша. А то, что Николай Николаевич дело сказал, это серьезно и очень значимо. Мы поддержим Николая Николаевича и идеологию коллективизма возьмем на вооружение.

«У ребят нет единого мнения», — подумал Голубев и счел нужным прояснить некоторые моменты предложенной идеологической работы:

— Идеологическая работа многогранна. Она часто соприкасается и даже смешивается с воспитательной и культурно-массовой. Вы, возможно, не совсем поняли выступление Николая Николаевича, а он четко изложил принципы этой работы. Он фактически предлагает обширный комплекс воспитательной работы с крестьянами на местах, и без этого нормальной продуктивной работы крестьян на современном этапе не будет.

Оговорюсь, и вы запомните, что это не официальная идеология. Как вы знаете, официальной идеологии у нас теперь нет. Пока нет. Возможно, и появится в будущем, и это не наше с вами дело. Обдумайте всё, что здесь было сказано, не спешите с выводами. Договорились?

— Да, договорились! — был дружный ответ.

— Будем считать, что эту часть нашей беседы мы завершили. Больше нет желающих высказаться по проблеме идеологии?

— Нет! — был общий ответ.

— Я прошу вас, Петр Иванович, — начал тут же разговор Морозов, — давайте разберем тот вопрос, который вы мне задали на совещании.

— Нет возражений. Вопрос этот очень простой, и вы ответ на него знаете, — сказал Голубев, чем удивил всех. — Мне следовало бы задать его по-другому, но что получилось, то получилось. Я хотел у вас выяснить, к какому общественному строю вы относите агрохолдинги, о которых говорили: к капиталистическому или же к социалистическому строю? Или вообще ни к какому строю?

— Я, конечно, догадывался, о чем ваш вопрос, — ответил Морозов, — но не решился пуститься в рассуждения по такой мне не очень понятной теме. А теперь вы прояснили…

— И каков ответ?

— Дать однозначный ответ, пожалуй, не рискну, — уклонился Морозов, но добавил: — Всё же они ближе к капиталистическому строю.

— Вот то-то и оно. Внешне агрохолдинги как будто бы не относятся к строю чисто капиталистического порядка, а по сути, по содержанию работы они действуют как обыкновенные частные предприятия под вывеской объединенного предприятия крестьян. У крестьян не будет ни собственности, ни земли. Крестьяне будут получать лишь зарплату, какую определят хозяева объединения, а вся прибыль будет принадлежать руководителям агрохолдинга. Это не то, о чем мечтали крестьяне, — заключил Субботин.

— Однако многие ратуют за агрохолдинги. Договариваются до того, что, мол, будущее аграрного производства за этими объединениями, — вставил Морозов.

— Есть такое мнение. Очень интересный для размышления вопрос, — заметил Голубев. — Есть ли будущее у агрохолдингов? Как вы считаете?

— Я так думаю, что совсем их запрещать не следует, — сказал Субботин. — Это же разновидность аграрных предприятий. Но агрохолдингам нужно в законодательном порядке придать крестьянское содержание.

— Как вы себе это представляете?

— Считаться с мнением крестьян. Без их согласия не предпринимать никаких радикальных мер со стороны руководства. Распределение прибыли — только по решению общего собрания коллектива, и все вопросы решать по согласованию с коллективом крестьян, — так разъяснил свою позицию Субботин. — Согласитесь, это принципиальные и очень важные для крестьян вопросы.

— Весьма толково. Решение этих важных вопросов в таком порядке одобрят крестьяне, — согласился Голубев. — Но капиталистический строй такой порядок разрешения экономических вопросов не предусматривает, да и капиталисты не допустят.

— Если государство издаст такой закон, они будут вынуждены подчиниться, — настаивал на своем Субботин.

— Никогда на это не согласится руководство агрохолдинга, — заявил Попов. — Могут выступить с энергичными и даже ультимативными возражениями его организаторы, почувствовав ущемление своих прав в распоряжении прибылью: что им достанется мало барыша, а они хотели бы присвоить всё.

— Как я понял, — вмешался в разговор Воронин, — агрохолдинги имеют право быть в нашем аграрном производстве. Но только с определенными ограничениями в пользу крестьян, чтобы полностью учитывались их интересы. Короче говоря, несколько обуздать хозяев, чтобы они не увлеклись капиталистическим беспределом.

— Если мы так решим крестьянские вопросы в деятельности агрохолдингов, то это будет очень удачно, и запросы крестьянства будут удовлетворены, — констатировал Голубев. — Жизнь покажет, как действовать в будущем.

Все вышли во двор университета. Свежий воздух взбодрил участников дискуссии. Некоторые покурили. Некурящий Голубев походил туда-сюда по двору и вернулся в комнату, где проходила встреча по аграрным проблемам. Когда участники дискуссии были в сборе, Голубев обратился к ним:

— Вот что скажу вам, друзья. Вы, возможно, уже знаете о позиции руководства России по аграрному вопросу. Я повторю ее сейчас. Она заключается в следующем: развивать малые и средние аграрные предприятия. Почему? Да потому, что подобные предприятия мобильны и очень устойчивы. Они меньше реагируют на такие вызовы времени, как инфляция, кризисы и даже временные финансовые затруднения. Малые и средние аграрные предприятия очень перспективны. На совещании по этим вопросам очень хорошо высказался Алексей Субботин. Как я понял, Алексей, говоря об аграрных предприятиях, вы имели в виду среднего уровня предприятия? Так?

— Именно так! — подтвердил Субботин.

— Тогда попробуйте сформулировать, как вы их представляете? Чтобы все участники нашей дискуссии поняли. Идея очень привлекательна и перспективна, и она совпадает с позицией руководства страны. Смелее, мы ведь не на экзамене.

— Я думаю, что эти предприятия должны быть по размеру такими, как вы упомянули в своем выступлении на совещании, — примерно охватывать территорию двух бывших колхозов, состоящих из нескольких деревень, но не больше. В таком случае и земли будет достаточно, и людских резервов хватит. При наличии этих двух факторов можно будет организовать эффективную работу в хозяйствах.

— Геннадий Попов, ваше просвещенное мнение на этот счет? Вы на совещании говорили тоже хорошо.

— Полагаю, что это оптимальный вариант. Можно организовать хозяйство вначале размером чуть меньше, затем, в процессе развития, добраться до таких пределов, о каких говорит Алексей Субботин. Я тоже полагаю, что дальнейшее укрупнение хозяйства только осложнит работу. Нужно будет тогда расширять материально-техническую базу, значительно увеличивать управленческие кадры, а это ни к чему.

— Позвольте мне сказать, — поднял руку Ильдар Шарапов.

— Пожалуйста, говорите, — предложил Голубев.

— Вы не сбрасывайте со счетов колхозы, — напомнил Шарапов.

— Что вы постоянно носитесь со своими колхозами?! Их давно уже нет, — довольно резко одернул Шарапова Николай Воронин, чем вызвал дружный смех.

— Как нет?! Есть! Отдельные еще работают, — не унимался Шарапов. — Они же работали нормально.

— От этих колхозов осталось только название. Все изменилось самым существенным образом. Да, колхозы еще есть, но они работают совсем по-другому.

— Но это же коллективные хозяйства, потому их нужно тоже поддерживать, — все еще гнул свою линию Шарапов.

— Ваша неизменная позиция вызывает уважение, — заметил Голубев. — То предприятие, о котором говорит Субботин, — тоже коллективное хозяйство. Я прошу вас присоединиться к проекту Субботина.

— Хорошо, я так и сделаю, — тут же согласился Шарапов.

— Вот и славно! Запретить организацию агрохолдингов мы не сможем, — продолжал говорить Голубев. — Они будут иметь успех за счет концентрации материальных ресурсов, получения достаточных кредитов от банков, которые пойдут им навстречу, а главное, за счет нещадной эксплуатации крестьян, и без того живущих несладко. Поэтому нам нужно энергично строить агрохозяйства среднего уровня, такие, о которых говорил Алексей Субботин. И они будут настоящими крестьянскими хозяйствами. Крестьяне будут довольны и будут работать в свое удовольствие.

— Как вы полагаете, не задавят нас эти капиталистические агрохолдинги? — спросил Попов.

— Если мы сумеем организовать прибыльно работающие средние агрохозяйства, то они выстоят и выдержат конкуренцию, — ответил Голубев. — Они станут материально состоятельными и способными производить качественную продукцию, которая будет востребована крестьянами. Скажу откровенно, что в министерстве мы обсуждали, в какой пропорции должны быть организованы агрохолдинги, средние и малые агропредприятия. Грубо говоря, они должны быть в пропорции 1:4. Агрохолдинги составят одну часть, а средние и малые предприятия — три части всего аграрного хозяйства страны. Учтите, это пока условные пропорции, в реальности могут быть совсем другие.

Горячие споры продолжались еще долго. Голубев, ветеран аграрного дела, почувствовал в молодых дипломированных специалистах неподдельную заинтересованность и готовность проявить себя на поприще сельскохозяйственного производства. И по их искренним порывам, продемонстрированным сейчас, можно не сомневаться, что они будут верны избранной профессии до конца и будут работать умело, со знанием тонкостей выбранного дела.

— На этом завершаем нашу беседу, — сказал в заключение Голубев. — Я прошу участников встречи: если у кого возникнут затруднения в трудоустройстве, приходите в министерство и даже прямо ко мне. Поможем. Теперь Субботина, Морозова и Попова прошу остаться. Остальным можно идти.

— Я тоже остаюсь? — спросил Воронин.

— Конечно! В плане нашего министерства предусмотрена ознакомительная поездка выпускников университета в передовое аграрное хозяйство области, — сказал Голубев. — Мне предложили по своему усмотрению выбрать выпускников для этой поездки. Вот я и выбираю вас троих. Если Николай Николаевич захочет, возьмем и его.

— Я бы с удовольствием поехал, но мне ректор дал ответственное задание, — с сожалением ответил Воронин.

— Срочное задание? Нельзя ли его отложить?

— Нельзя! Это проект доклада ректора на научном симпозиуме, который состоится буквально через неделю.

— Ну, тогда поедем без вас. Сбор через три дня в министерстве…

4

Субботин, Морозов и Попов пришли в министерство заранее, сели на диван в вестибюле и стали вести между собой шутливые разговоры. До встречи с Голубевым было еще минут сорок. Попов — любитель анекдотов — травил их безотчетно. Реакцией слушателей был смех, хотя и негромкий, но вахтеру, похоже, все это не понравилось, и он решил вмешаться.

— Вы здесь, ребята, по какому поводу? — спросил он.

— Нас пригласил к себе Петр Иванович Голубев, — ответил Субботин.

— Тогда идите к нему, чего ради вы здесь торчите?

— Мы не торчим, а сидим пока и разговариваем, — съязвил Морозов.

— Умный, что ли? — огрызнулся вахтер.

— Если бы был глупый, сюда бы не пригласили, — ответил Морозов, поддерживая шутливый пафос разговора.

— Просим вас, не придирайтесь к нам, — вмешался в разговор Попов. — Мы же вам даже слова-то не сказали. Лучше сообщите, на каком этаже кабинет первого замминистра?

— На четвертом!

— Хорошо. Пошли, ребята. Уже время подходит.

В приемной секретарь встретила ребят приятной улыбкой и сразу же заявила:

— Проходите, Петр Иванович вас ждет.

Они прошли в просторный кабинет Голубева с приставным столом, солидными графиками и различными схемами на стенах.

— Как настроение? — спросил Голубев, когда все расположились.

— Бодрое! — ответил за всех Субботин.

— Ну и отлично! По-другому быть не может. Мы с министром посоветовались…

В кабинет буквально влетел Воронин и, запыхавшись, заявил:

— Успел-таки. Я отпросился, и ректор разрешил мне ехать с вами.

— Вот и прекрасно! — не скрыл своего удовлетворения Голубев. — С вами мы более плодотворно выполним ту миссию, ради которой направляемся в хозяйства. Скажу откровенно, мы действительно возлагаем определенные надежды на эту поездку. Николай Николаевич, вы кандидат наук, доцент и будете нашим мозговым центром, так сказать, и составите итоговую справку о нашей поездке.

— Нет возражений, — согласился Воронин.

— Так вот, мы с министром посовещались и решили так: мы посетим три типа аграрных хозяйств и ознакомимся со всеми их делами. Поймите, это не ревизия, а просто выяснение истины по хозяйствам и необходимость сделать вывод, какой тип аграрных хозяйств предпочтительнее для дальнейшего развития сельского хозяйства не только области, но и, быть может, страны.

— Какие хозяйства мы посетим? — спросил Воронин.

— Вы опередили меня. Я как раз хотел сказать об этом. Мы посетим и постараемся изучить такие типы хозяйств, как фермерское, хозяйство, организованное по типу акционерного общества, и так называемое народное аграрное предприятие. Но главное — выяснить, какой тип аграрного хозяйства по душе крестьянам. Это приоритет нашей миссии.

— Агрохолдинги не будут в поле нашего внимания? — поинтересовался Воронин.

— Пожалуй, нет! — уверенно ответил Голубев.

— Почему?

— Это же понятно — они более организованны и работают по типу капиталистических предприятий. К тому же агрохолдинги — это модель американских земельных монстров, безжалостно эксплуатирующих крестьян. Крестьяне работают в них как наемные работники за зарплату. И не имеют отношения ни к земле, ни к собственности холдинга. Мы хотим, чтобы наш крестьянин был закреплен на своей земле, имел собственность во владении и работал как свободный труженик села на своей земле, отвечал за все. Вот это уже настоящее российское крестьянство, на мой взгляд по крайней мере. А что, у вас другое мнение?

— Нет-нет, моя позиция такого же порядка, — быстро среагировал Воронин. — Мне просто подумалось, что вы отвергаете организацию аграрных предприятий по типу агрохолдингов.

— Что вы, ни в коем случае! Агрохолдинги имеют право на функционирование, но с серьезными ограничениями в законодательном порядке, чтобы они были не очень крупными и чтобы в их деятельности не было и в помине признаков капиталистического хищничества. Это уже вопросы будущего, и пока мы их не будем обсуждать.

— Каким временем мы располагаем? — спросил все тот же Воронин. — И это в данном случае имеет значение.

— Согласен. Министр нам определил недельный срок. И оставил за нами право, если будет острая необходимость, самим этот срок продлить. Но это не значит, что мы будем там пребывать очень долго. Все будет зависеть от продуктивности нашей работы. Еще есть вопросы?

Вопросов больше не было.

Итак, группа молодых аграрных специалистов во главе с первым замом министра сельского хозяйства Петром Голубевым на специальной «газели» министерства поехала в Березовский район со специфическим заданием. На этой экспедиции настоял Голубев, полагая, что ознакомление с конкретными делами крестьян поможет молодым специалистам правильно ориентироваться в будущей своей работе на аграрных предприятиях. Местные власти района были предупреждены о визите группы Голубева.

Березовский район, куда направилась группа Голубева, считался наиболее благополучным сельскохозяйственным районом, стабильно дающим товарную сельхозпродукцию. К тому же здесь функционировали интересующие группу Голубева типы аграрных хозяйств.

Когда заехали на территорию района, стали замечать большие участки земель, заросших бурьяном и мелколесьем, прямо у дороги. У одного такого участка Голубев велел шоферу сделать остановку. Возникло желание немного отдохнуть, а заодно посмотреть, что это за земли и почему они выглядят как бесхозные.

— Ну что ж, дорогие друзья, — обратился к своим спутникам Голубев, — наша деловая поездка, считайте, реально началась. Началась с ознакомления с земельными участками аграрных хозяйств Березовского района. Я не знаю, какому хозяйству принадлежит этот земельный участок, но он явно заброшен. Стоит посмотреть.

Посмотрели и убедились, что это пахотные земли, которые когда-то давали, должно быть, хороший урожай, потому что местность ровная, почва — плодоносный чернозем. Бурьян вырос почти по колено, а мелколесью, судя по высоте чуть более метра, лет семь-восемь. Выходит, столько же времени земля не обрабатывалась, не использовалась по назначению.

— Вот вам, ребята, пример вопиющей бесхозяйственности, — с сожалением отметил Голубев. — Почему допускается такое бездушие к земле, кормилице нашей?

— Такое положение почти везде, — заметил Субботин. — Я такое же видел в моем родном селе Калиновка, куда езжу на каникулы. Половина пахотных земель бывшего нашего колхоза не засевается. И никто за это не отвечает.

— У нас в деревне еще хуже, — поддержал Субботина Попов. — Я поинтересовался у председателя производственного кооператива Игоря Николаева, почему такое запустение. Так он сказал, что нет ни техники, ни денег. Нечем платить даже зарплату крестьянам.

— Доработались! — возмутился Воронин. — В чем, собственно, дело? Почему нет продуктивной крестьянской работы?

— Но в отдельных хозяйствах ситуация получше, — присоединился к разговору Морозов. — Вот у нас в селе Заречье аграрное хозяйство начало работать хорошо. Регулярно платят зарплату крестьянам, погашают кредиты, налоги платят своевременно. Так начали работать, когда хозяйство возглавил Иван Игнатьев, тоже выпускник нашего университета.

— Вот и живой пример, — обрадовался Голубев. — Все зависит от человека, от нас с вами. От специалистов, руководителей хозяйств, понимающих смысл аграрного дела и потенциальные возможности крестьян, работающих на земле.

— Многое зависит от позиции местных властей, — констатировал Воронин. — Они обязаны оказывать целевую финансовую помощь аграрным предприятиям и контролировать их деятельность. При колхозной системе разве допустили бы подобную бесхозяйственность, когда заброшены такие плодоносные земельные участки, которые приносили бы солидный доход, прежде всего самим крестьянам и обществу в целом?

— Дед мой Савелий, глядя на сегодняшнее положение крестьян, ругается последними словами, — сказал Попов. — Развратили наших крестьян, говорит он, нынче сами власти, оставив их без земли, без работы, без организаторов крестьянского дела. Раньше, до советских времен, крестьянами верховодили помещики, и крестьяне работали на хозяев. Колхозы тоже несли какое-никакое организаторское начало, и труд крестьянам был обеспечен. А сейчас что? Абсолютно ничего. Вот где беда. Раньше я не очень понимал ворчание деда, но теперь у меня думы просветлились: нужно организовать труд наших крестьян, и организовать на современном научно-техническом и технологическом уровнях. Я теперь ясно вижу те задачи, которые стоят перед нами. Небольшой пример, приведенный сейчас Морозовым, — подтверждение моих мыслей.

— Вот что еще важно. При рыночной экономике властям не рекомендуется вмешиваться в экономические дела предприятий, — сказал Субботин. — Это может коснуться и аграрных хозяйств, но для них такой порядок неприемлем по определению. Аграрное дело — сугубо творческое дело. Каждый год к нему нужно подходить по-новому. Постоянно действующее указание, вроде рыночных догм, никак тут не годится.

— Государственное вмешательство в дела сельского хозяйства нужно не в плане утверждения рыночных правил, а в плане оказания существенной финансовой помощи. Иначе зачем нужны властные структуры? — подчеркнул Воронин. — Практика показывает, что экономика развивается плодотворно, когда государственные органы вносят в экономику плановое начало, всячески помогают хозяйствам и контролируют их работу.

— Тут уместно сказать, перефразируя поговорку: на власть надейся, но сам не плошай, — сказал Субботин. — Будем работать упорно и серьезно!

— Дорогие друзья, нам пора ехать, — напомнил Голубев. — Дискутировать можно хоть до утра, потому что аграрные проблемы объемны и глубоки. Важно подчеркнуть одно. Мне кажется, что стал проясняться ответ на главный наш вопрос: что делать? Я смею теперь утверждать, что мы начали понимать, что нам делать в аграрной отрасли народного хозяйства. Так, ребята?

— Так! — был дружный ответ.

В искренности ответа ни у кого не было сомнений.

— Вот о чем я еще хочу сказать вам, ребята. Наша миссия специфическая. При встречах с руководством и крестьянами вы не делайте никаких замечаний, не высказывайте никакой критики. Мы не за этим едем на аграрные предприятия, а за тем, чтобы узнать существо их организации и работы, выяснить плюсы и минусы для себя, для своей будущей работы. Даже о сегодняшнем заброшенном пахотном поле тоже никому ни слова. Пусть не думают, что мы приехали их ревизовать. Думаю, всем это понятно.

— Да, конечно! — был дружный ответ.

Дальше ехали молча. Голубев был доволен состоявшимся разговором, неожиданно возникшем на незапланированной остановке. Истина и прозрение подчас открываются на первый взгляд случайно, но если поразмыслить, то вполне закономерно — в результате поисков и глубоких размышлений. Петр Иванович подумывал уже об уходе на заслуженный отдых. Пора, думал он, пора. Только вот повода, толчка не было. Сознавал, что удалось ему приметить и собрать способных, продвинутых выпускников университета. И они вполне готовы продолжить крестьянские дела не хуже его, Голубева. Эта мысль успокаивала и удовлетворяла.

Доехали до районного центра быстро. Их встретил сам глава администрации района Филимонов. Завел гостей в свой кабинет и там, за приставным столом, собравшиеся провели небольшую ознакомительную беседу.

Голубев познакомил главу администрации района со своей группой, назвав всех поименно.

— Это наши будущие аграрные деятели, Виктор Федорович, — сказал Голубев, обращаясь к главе администрации. — О задаче нашей группы мы с вами подробно говорили по телефону. Еще раз хочу повторить, что визит только ознакомительный. Пусть не пугает мое должностное положение. Открою небольшой секрет. Я всегда считал важной задачей подготовку молодых аграрных специалистов, то есть фактически смены себе и вообще моему поколению аграриев. Потому оставил все свои дела, и вот мы здесь.

— Очень похвально, очень, — сказал Филимонов. — Как просили, мы определили, в какие хозяйства вы поедете. Сопровождать вас будет мой заместитель Салманов Рашит Артурович.

— Мы сегодня, видимо, отдохнем. Завтра уж займемся делами, — сказал Голубев. — Как-никак устали с дороги.

— Ну и правильно. Поехали к месту отдыха. Там и поужинаем, — предложил Филимонов.

— Что ж, друзья, поехали. Глава администрации района плохое место отдыха для нас не предложит, — заявил Голубев.

— Это дом приема высоких гостей администрации района. Там и кухня наша. Будете довольны…

5

После завтрака все собрались в гостиной и ждали, как договаривались накануне, прибытия главы администрации района. Вскоре Филимонов приехал со своим замом Салмановым, назначенным сопровождающим группы Голубева.

— Как отдохнули? — поинтересовался Филимонов.

— Нормально! Хорошо у вас здесь. Тишина, чистый воздух, — сказал Голубев.

— Это точно. Места у нас отменные. Это отмечает каждый гость, побывавший у нас. Но, сами понимаете, время дорого. Познакомьтесь, это мой заместитель Салманов, о котором я уже говорил вам. Он курирует как раз сельскохозяйственную отрасль.

— Очень хорошо, нам сопровождающего не хватало, — заметил Голубев и подал ему руку, добавив: — Прошу вас, Рашит Артурович, познакомьтесь с моими коллегами.

Салманов поздоровался со всеми и узнал имена приезжих.

— Теперь все в сборе и пора в путь, — сказал Голубев. — Не будем отвлекать и вас, Виктор Федорович.

— Добро! — откликнулся Филимонов и предложил: — Не желаете ли поехать на нашем транспорте?

— Такое возможно? — спросил Голубев.

— Конечно, транспорт что надо — микроавтобус в гараже.

— Игорь Степанович, — обратился к шоферу Голубев, — как вы отреагируете на такое предложение?

— Положительно. Я бы осмотрел нашу «газель» и подправил кое-какие неполадки.

— Решено, едем на вашем транспорте.

— Тогда вот вам наш шофер Николай, — указал Филимонов на человека средних лет и дал команду: — Пригоните микроавтобус!

Когда пригнали микроавтобус, Салманов спросил:

— Куда поедем в первую очередь?

— Посетим вначале фермерское хозяйство, — ответил Голубев и добавил: — Командуйте, Рашит Артурович, теперь вы путеводитель.

Поехали. Ехали недолго. Но расстояние приличное, около тридцати километров от районного центра. Небольшая деревня Дубовка, куда прибыла группа Голубева, компактно расположилась у речки, по противоположной южной стороне которой простирается пологая возвышенность, покрытая густой зеленью и местами кустарником. На эту особенность — густую, выделяющуюся зелень — сразу обратили внимание приезжие, обозревая ее прямо из окна микроавтобуса. В центре деревни, у здания, похожего на административное, они остановились.

— Приехали, — сказал Салманов. — В этом здании расположен офис фермера. Здесь ранее размещалось правление бывшего колхоза. А вот и фермер, — добавил Салманов, выходя из автобуса. — Виталий Антонович, — обратился он к фермеру, — принимай гостей. — Здравствуйте, с приездом, — поздоровался фермер довольно веселым тоном.

Поздоровались и познакомились. Царила дружелюбная и непринужденная атмосфера.

— Мне сообщили о цели вашего визита, — сказал фермер Сидоров. — И я готов показать фермерское хозяйство и рассказать о его положении, как работаю, чего добился и каковы мои перспективы. Словом, все-все. А пока прошу вас, пройдемте в офис.

Прошли в офис. Кабинет внушительных размеров, но почти пустой. Есть большой стол фермера, стулья, небольшой приставной стол, шкаф и сейф, и всё.

— Фермерское хозяйство Сидорова средних размеров, — рассказал о фермере Салманов. — Есть у нас фермерские хозяйства побольше, есть и поменьше. Мы решили показать вам это хозяйство. Во-первых, оно на неплохом счету у нас в районе, во-вторых, фермер Сидоров активно работает и очень старается.

— Ну что ж, очень похвально, — сказал удовлетворенно Голубев. — Скажите, Виталий Антонович, давно ведете фермерское хозяйство?

— В этом году будет десять лет, как я взял на свои плечи этот, образно говоря, «хомут».

Спутники Голубева заулыбались, но только про себя, и никто этого пока не заметил.

— И как, «хомут» этот оказался по плечу вам или нет? Скажите откровенно.

— Ну, как вам сказать, без лукавства и искренне? Пожалуй, нет.

— Вот как! О причинах такого ответа расскажете позднее. Пока расскажите о структуре вашего хозяйства. Какое направление хозяйственной деятельности, какой штат, сколько крестьян у вас работает, — предложил Голубев.

— Направление мясное, — начал рассказывать фермер. — Выращиваем крупный рогатый скот и сдаем на мясокомбинат. В последние три года начали развивать молочное направление. В хозяйстве сейчас сто три дойные коровы. За молоком приезжает молоковоз и отвозит на молокозавод. С ними у нас договор. На откорме сейчас около трехсот голов крупного рогатого скота. Штат? Ну какой у нас штат? У меня есть заместитель. Один зоотехник, бухгалтер, она же и кассир. Вот весь управленческий штат. Больше никого нет. Нет возможности содержать других. Работают на ферме десять скотников и два охранника. Работают шесть доярок. Справляются пока.

— Это всё?

— Пока да!

— Но вы ничего не сказали о кормовых проблемах. Как их вы решаете?

— Вот тут начинаются те вопросы, от которых хочется, прыгнув через речку, бежать за зеленую возвышенность…

Присутствующие расхохотались в голос.

— Смешно, да? А мне не до смеха. Заготовку сена ведем с помощью населения деревни. Стыдно говорить, сенокос вручную — как в древние времена. Мужчины-крестьяне косят, затем убирают, помогают и женщины. Это сезонная работа. Рассчитываюсь с ними кое-как, в основном натуральной оплатой, то есть крестьяне косят сено и для себя.

— С техникой беда, — продолжил свой рассказ фермер. — Есть два трактора: один гусеничный, который постоянно на ремонте, и колесный — «Беларусь». Этот на ходу, он и выручает нас. И две грузовые машины, которые тоже уже доходят — наследство бывшего колхоза. Я езжу на личной автомашине. Сами понимаете, приобрести новую технику абсолютно нет никаких средств. Кричи хоть «караул», хоть «ура».

Но одним сеном или соломой скот не прокормишь. С большими мытарствами заготавливаем зерно на фураж. Вернее, не мы, а для нас заготавливают. Есть в районе организация, которую все называют «Машинный сектор». Фактически это, на мой взгляд, бандитская организация. Так вот, эта организация с нашего согласия пашет наши земли, сеет и убирает урожай. У них мощная новейшая техника и свои специалисты. Из полученного урожая они выделяют нам тридцать процентов, остальное забирают себе.

— Это что за организация? — Голубев обратился к Салманову.

— Есть в районе такая организация, «Машинно-технологическая станция» называется, — ответил Салманов. — Она оказывает существенную помощь аграрным предприятиям, особенно фермерам, по выращиванию и уборке урожая. Фермеры заключают с ней договоры самостоятельно, как субъекты хозяйствующих предприятий, и ведут свою работу.

— У меня вопрос к фермеру, — поднял руку Субботин. — Вся ли земля, находящаяся в вашем ведении, засевается этой организацией?

— Ну что вы, нет, конечно! Примерно третью часть засевают. Причем в самых удобных местах, где колхозы всегда получали хорошие урожаи.

— А что с остальной частью пахотных земель? — последовал новый вопрос Субботина.

— К сожалению, пустует, — развел руками Сидоров. — Правда, наши пастухи пасут там весь наш скот, и дойных коров тоже.

— Информация фермером изложена исчерпывающе, — констатировал Голубев. — Теперь покажите нам свое хозяйство, — предложил он.

На улице Сидоров предложил проехать на автобусе. Пешком далековато. Все согласились.

Ферма состояла из пяти крупных строений и трех подсобных. В подсобных хранился хозяйственный инвентарь и необходимые инструменты. Из пяти крупных помещений фермер Сидоров использовал лишь три: для молодняка, дойных коров и крупного рогатого скота.

— Эти помещения достались нам от бывшего колхоза, — пояснил Сидоров.

— Вы как фермер ничего пока не построили? — спросил Голубев.

— Нет! — был ответ. — Для этого нет средств.

— Ведь государство оказывает финансовую поддержку? — заметил Салманов. — Мы же вам выделяем финансовые средства.

— Но вы же знаете, каких размеров эти средства. Они уходят на текущие расходы. На себя не трачу ни копейки.

В помещениях животных не было: они были на пастбищах, а дойные коровы — на летних стоянках.

Осмотрели все действующие помещения для скота. Порядки здесь были далеки от идеальных. Но то было удовлетворительно, что фермер работал, давал хоть какую-то сельскохозяйственную продукцию. После осмотра помещений проехались по полям. Увидели: пустующих земель было много. Остановились у одного клинка. Обычная картина: бурьян, чертополох, мелколесье.

— Жалко плодородных земель, — сочувственно вздохнул Голубев.

— Очень жаль, Петр Иванович, — поддержал его Салманов. — Мы в кругу руководства района постоянно думаем об этом. При использовании этих земель по назначению мы могли бы получить настоящее богатство. Сколько мы теряем, не поддается подсчету. Но пока никаких радикальных мер не можем принять в рамках района. Думаю, что и вы в министерстве тоже озабочены этими проблемами…

— Конечно, не меньше вашего. И неслучайно мы вот приехали с молодыми специалистами к вам. Думаем, исследуем проблемы, поставим эксперименты — найдем выход. Уверен, обязательно придем к позитивным мерам по селу.

— А как фермер думает о нынешних проблемах села? — спросил неожиданно Воронин. — Он ведь работает непосредственно на земле, ему виднее.

— Да, есть у меня на этот счет свое мнение, — сказал Сидоров и предложил: — Давайте пообедаем сначала, а потом соберемся в конторе и побеседуем основательно. Вот вы всё видели, всё услышали, и есть о чем поговорить.

Все согласились. Обед фермер подготовил на природе, у речки. Деревенский борщ, шашлыки и чай полевой. Обед всем пришелся по душе.

Вот и сюрприз. У конторы фермера группу Голубева ждала толпа крестьян. Более пятнадцати человек. Узнав о приезжих, крестьяне решили высказать им свою боль.

— На ловца зверь бежит, — вспомнил поговорку Голубев. — Мы хотели поговорить с крестьянами, а они пошли нам навстречу — сами пришли. Слава тебе, Господи…

— Мы не бунтуем, — сказал один из собравшихся, вероятно, предводитель толпы, когда гости подошли к ним, — нам просто хочется поговорить с вами о наших крестьянских делах.

— Правильно сделали, что пришли. Мы сами хотели встретиться с вами и потолковать о тех же проблемах, о чем вы сейчас сказали, — поддержал крестьян Голубев. Обратился к тому, кто заговорил первым: — Как вас зовут?

— Иван Николаевич Коротков, — был ответ.

— Мы не ревизоры, — сказал Голубев. — Мы приехали не проверять, а ознакомить молодых специалистов, вот их, — Голубев указал на своих спутников, — с работой вашего фермера. Иван Николаевич, прошу вас, говорите, что вы хотели сказать нам.

— Мы думали совсем о другом. Мы узнали вас, Петр Иванович. Раз приехали вы, да еще не один, полагали, что узнаем от вас что-то новое, обнадеживающее.

— Послушайте, Иван Николаевич, говорите прямо, что вас тревожит? Раз вы меня узнали, говорите открыто и честно. Не беспокойтесь, никто вас за откровенность не упрекнет и ни в чем не обвинит.

— Крестьяне села сидят без работы, а они вон какие молодцы — рабочий возраст, — сказал Коротков. — Как быть дальше? Что нас, крестьян, ждет?

— Верните нам наш колхоз, — попросил бородатый старик из толпы. — В колхозе мы все работали. Получали хоть какую-то зарплату.

— Вы поднимаете действительно очень серьезные, жизненные вопросы. Во-первых, насчет бывших колхозов отвечу так: невозможно их вернуть. Сами понимаете, как можно вернуть вчерашний день? От колхоза ведь ничего не осталось: одни корпуса фермы да еще разваленный трактор. Для организации колхоза или подобного аграрного предприятия нужна материальная база, нужны солидные финансовые вложения, а их же нет. Как их найти — вот вопрос. Во-вторых, как жить дальше и как организовать крестьянские хозяйства в будущем? Не менее серьезная и ответственная задача. Поверьте мне, мы об этом думаем постоянно, анализируем ситуацию и ищем наилучшие формы организации современного аграрного производства. Именно в целях решения этой задачи мы приехали к вам. Открою вам секрет: мы хотим изучить все типы организации аграрных предприятий сегодня. Начали с фермерского хозяйства. Сделаем обязательно оптимальные выводы и организуем устраивающую крестьян форму хозяйства. Бездумное разрушение колхозного типа крестьянских хозяйств считаю ошибкой. Можно было спокойно их реформировать и работать дальше. Я сам еще в советское время работал председателем колхоза, который стал передовым в районе, и крестьяне были очень довольны. Теперь мы будем ставить вопрос об организации коллективных крестьянских хозяйств на таких основах, фундаменте, чтобы крестьяне были сами хозяевами на своей земле. А в колхозах вы не были хозяевами. Это будет сделано, уверяю вас, в ближайшее время.

Голубев сделал паузу. Молчали и собравшиеся крестьяне. «Поняли они меня, поняли, — думал Голубев. — Если поняли, значит, поддержат».

— Теперь я хотел с вами поговорить о фермерском хозяйстве вообще, не только о вашем конкретно. У вас действует фермерское хозяйство. Вы хотели бы участвовать в фермерском хозяйстве Сидорова?

— Работали бы, конечно, но у него нет работы для всех крестьян деревни, — ответил один человек из толпы. — Вы ведь уже узнали о возможностях этого хозяйства. А Сидоров не может или не хочет расширять его. Это ведь хлопотно, да и затраты высоки.

— Узнали мы, узнали, но какой от этого прок для хозяйства?

— К нашему фермеру у нас нет претензии. Мы думаем, что для нашей деревни, где живет очень дружный народ, привыкший к коллективному труду, фермерское хозяйство не подходит, — заявил Иван Николаевич.

— Почему?

— Во-первых, Виталий Антонович не сумел мобилизовать коллектив, который работал в его хозяйстве, а люди ждали именно этого. При таком объеме и размерах хозяйства ему и не нужен большой коллектив. Не знаю, как бы повел себя на его месте другой фермер, но не сильно бы отличился. Фермерское хозяйство — это отсталый тип хозяйства. Это наше прошлое.

— В чем корень зла, по вашему мнению, или, точнее, причина непригодности фермерства? Кто скажет? — спросил прямо Голубев.

Вышел из толпы среднего возраста человек, на вид довольно интеллигентный и вовсе не похожий на сельского жителя.

— Мясников моя фамилия, Александр Петрович, директор местной начальной школы, функционирующей пока благодаря финансовой поддержке администрации района и лично вот его, Рашита Артуровича, поддержке. Откровенно говоря, местное хозяйство должно помогать школе, учатся ведь в ней дети наших крестьян, жителей деревни. А фермерское хозяйство Сидорова само себя содержит еле-еле, и то благодаря помощи государства. Так зачем нам такое, почти вхолостую работающее хозяйство? Нашей деревне нужно такое хозяйство, где могли бы работать все крестьяне деревни, от малого ребенка до глубокого старика, и приносить доход себе и обществу. Подумать страшно! В какие века мы живем?! У нас вот какие плодородные земли без пользы простаивают! Работая на этой нашей земле, можно озолотиться, и рабочих рук предостаточно. Почему мы сидим без дела, плачем по бывшему колхозу? Правильно сказал Петр Иванович, вчерашний день нам не вернуть, и не нужно. Да и колхозы были не самыми эффективными хозяйствами. Как вы знаете, я учитель, но очень заинтересованно слежу за развитием аграрного производства в стране, читаю буквально все публикации на тему сельского хозяйства. Есть факты строительства в стране приемлемых для наших богом забытых крестьян аграрных предприятий. Я о них не буду сейчас говорить. Я прошу вас, Петр Иванович, ускорить работу по организации новых аграрных предприятий. Тем более вы уже коснулись здесь контуров таких сельских хозяйств.

— Александр Петрович крепко задел за живое, — заявил каким-то одухотворенным тоном Егор Акимович Золотарев. — Я не собирался говорить, но сейчас скажу. Жители нашей деревни ни в чем не разочаровались, это я знаю точно, и не обленились. Как они живут? За счет подсобного хозяйства, содержат много скота, сажают огород, дети, работающие в городах, помогают. Но мы всё равно ждем своего хозяйства. Сельское хозяйство — это коллективный труд, коллективное хозяйство. Так было в прошлом, так будет и в будущем. Люди ностальгируют по бывшим колхозам только потому, что там была работа и какая-то зарплата. Нам нужно не это, а новое, настоящее крестьянское хозяйство, о чем уже сказал, хоть и мимоходом, Петр Иванович, но я его понял прекрасно. Почему у нашего Сидорова не очень получается в фермерском хозяйстве? Я его хорошо знаю. Мы с ним работали в колхозе: он зоотехником, а я агрономом. Сидоров честный человек. И у него больше, чем сейчас, сделать не получится. Фермерское хозяйство — частное предприятие, а частник — всегда хищник. Вот если бы Сидоров рвал и метал, расширял свое хозяйство, не платил работникам или платил мизерно, то он бы преуспел. А он не такой. Были случаи, когда он сам оставался без зарплаты, но работникам платил. Во как! Нет, фермерское хозяйство нам, современным крестьянам, не подходит, и не нужно его.

Голубев и его группа с удивлением слушали выступления крестьян деревни Дубовки. Они не ждали таких эмоциональных, характерных выступлений. Молодым специалистам, в отличие от Голубева, все, что они услышали, было ново и интересно. Их особенно удивила информированность и просвещенность крестьян довольно-таки глухой деревни. И им придется работать с такими крестьянами. Ребята стали сейчас понимать, что уроки, полученные ими в результате этой поездки, будут очень полезными и пригодятся в дальнейшей работе. Умный этот Голубев, знает кадры и как их воспитывать. Одно стало ясно как белый день: крестьяне хотят работать и готовы трудиться, но при создании определенных условий и учете их интересов.

А народ все прибывал и прибывал к месту встречи.

— Дорогие друзья-крестьяне, мы вас услышали, — удовлетворенно заявил Голубев. — Я лично знаю настроение наших крестьян, и ваше мнение для меня — это лишь дополнительное подтверждение моих мыслей и деяний. Поверьте мне, мы как раз работаем в том направлении, о котором вы здесь говорили. Возможно, есть еще желающие говорить, но, простите нас, мы временем ограничены. У вас, Рашит Артурович, — обратился Голубев к Салманову, — нет желания сказать несколько слов жителям деревни?

— Есть, — сказал Салманов, — скажу всего несколько слов. Первое в плане администрации района — открыть медицинские пункты в ряде населенных пунктов, в том числе в вашей деревне. У вас в деревне будет свой врач. В район вернулись, получив диплом, наши же жители, выходцы из нашего района.

— Где будет этот пункт? — спросили крестьяне из толпы.

— Да хотя бы в этом здании правления бывшего колхоза. Смотрите, вон сколько комнат пустует. Переоборудуем — и будет работать. И второе приятное известие. Мы закупаем строительные материалы и будем помогать жителям района в ремонте их домов. В администрацию поступает много жалоб о ветхости жилых домов. Вот мы и решили помогать, выделили средства из бюджета для этого.

— Это хорошо, но кому это достанется? — прокричали из толпы.

— Не беспокойтесь. Организуем как надо. Кто у вас сейчас староста?

— Нет пока его!

— Ну вот, докатились! Сколько раз я лично говорил вам, соберите народ и изберите старосту. Всё без толку. И вам, Виталий Антонович, говорил, но нет, сами себя, извините за резкость, не уважаете. В таком случае примем волевое решение. Егор Золотарев, вы где?

— Здесь! — прокричал бывший агроном.

— Выйдите из толпы. Если не возражаете, я властью заместителя главы администрации района назначаю вас старшим по распределению стройматериалов. Что нужно будет сделать вам. Организуйте актив, составьте список жителей, чьи дома нуждаются в ремонте. И определите материальное положение каждого, чей дом нуждается в ремонте. Дело в том, что за стройматериалы придется частично заплатить в зависимости от материального положения. Возможно, двадцать или тридцать процентов. Понятно?

— Все ясно! — ответила толпа. — К кому в администрации обратиться?

— Ко мне. Я назначен ответственным за эту работу. И еще. Вот Золотарев чем вам не староста? В ближайшее время соберите общее собрание, изберите старосту. В деревне должен быть хозяин. Вы можете избрать любого другого, вам виднее. А стройматериалами будет заниматься Золотарев. Я его знаю, он справится с этим заданием. У меня всё, Петр Иванович.

— Уважаемые товарищи, мы завершаем беседу с вами. Спасибо вам за активное участие в разговоре.

В конторе фермера провели заключительную беседу. Увидено и услышано очень много. Есть о чем думать и размышлять.

— Я хотел узнать, Петр Иванович, ваше мнение. Что вы думаете обо всем услышанном?

— Вот как?! — рассмеялся Голубев. — Я как раз хотел послушать вас, Виталий Антонович. Нашей задачей не является оценивание ни вашей деятельности, ни высказываний крестьян на встрече. Наша задача — просто узнать, как работает фермер. Об этом мы сразу говорили. У вас же худо-бедно работа идет, продолжайте работать.

— Вы сами что скажете о своей работе? — спросил Морозов.

— Скажу честно, она мне не очень нравится. Возможно, прав Золотарев: у меня пока плохо получается. Стремление работать есть, но, чувствую, нет у меня жилки хозяина.

— Это дело наживное, — вставил Салманов. — Не надо отчаиваться и опускать руки. Никто не рождается хозяином. Жизнь учит быть им, хозяином.

— Вы, однако, забыли поговорку? Кто рожден ползать…

— Вот такого не нужно говорить, — быстро пресек его Голубев. — Вы как-никак работаете почти десять лет. Это хорошо, что критически относитесь к своей деятельности, значит, есть возможность роста.

— С коллективом как вы работаете? — спросил Воронин.

— В каком смысле?

— Проводите ли беседы, совещания или какую-либо воспитательную работу с ними?

— Вот чего нет, того нет! Для этого у меня нет времени.

— Сколько человек в общей сложности работает у вас? — поинтересовался Субботин.

— Всего получается двадцать один со мной.

— Но ведь это уже коллектив! Должна быть, наверное, какая-то воспитательная работа. Работник любит, когда с ним поговорят, когда хвалят — он вообще рад, — добавил Субботин.

— Я, быть может, неважный фермер и хозяин плохой. Но, думаю, дело не в этом. Скажу вам честно, фермерское хозяйство не имеет перспективы. Правы крестьяне, которые говорили на встрече. Но пока работаю. Меня поддерживает Рашит Артурович, налоги плачу вовремя…

— Ну и славно, трудитесь, не теряйте оптимизма, тем более если руководство вас поддерживает. А крестьяне так говорят, потому что у них нет работы, значит, нет и дохода. Мы на этом завершаем свою работу у вас. Будьте здоровы, работайте. Спасибо за хороший прием…

Вернулись в районный центр поздно. Естественно, устали очень. В пути ни о чем не говорили — не было желания ни у кого.

После ужина собрались за круглым столом. У всех впечатлений была, как говорится, полная сумка.

— Какое сложилось общее впечатление? — спросил Голубев.

— Лично на меня все увиденное и услышанное произвело неплохое впечатление, — сказал Субботин. — По крайней мере, у меня сложилось ясное представление о фермерском хозяйстве и о настроении крестьян. Для меня поездка удалась.

— Я согласен с такой общей оценкой, — поддержал Субботина Воронин. — Если коснуться конкретики, то крестьяне настроены по-боевому, и они готовы организовать коллективное аграрное предприятие и работать с полной отдачей сил. А фермер Сидоров слизняк, он не аграрный деятель и никакой не руководитель предприятия и не будет им никогда.

— А у меня создалось впечатление, что среди крестьян, что были с нами на встрече, есть очень толковые люди, — сказал Морозов. — Стоит дать им фронт работ — и они горы свернут. И представьте себе, при заброшенных деревнях они не потеряли веру в возможность возрождения села, сельского хозяйства вообще. Вот это радует.

— А у меня это фермерское хозяйство вызвало одно лишь отвращение, — высказал свое впечатление Попов. — Неслучайно сейчас идут разговоры о том, что они вообще исчезнут. Статистика говорит, что фермерские и индивидуальные аграрные хозяйства сокращаются по стране. На них наступают крупные хозяйства и агрохолдинги. А этот Сидоров — хитрый затаенный жук. Проливает крокодиловы слезы, а за ними торчат уши матерого частника. У меня создалось впечатление, что он явно метит приватизировать все хозяйство и земельный участок. Отсюда его желание не расширяться, не брать лишних работников в хозяйство. Подозрительно поддерживает его этот Салманов. Вот такое у меня мнение. Я тоже доволен поездкой. Она мне дала очень много.

— Очень хорошо! — заключил Голубев. — Окончательные выводы сделаем после всех встреч. А теперь — спать…

6

Во второй день на аграрное предприятие, именованное «Заря», группа Голубева направилась без Салманова. Его срочно послали в командировку. Куда и с какой целью, не было объяснено. Да и объяснять никто не пытался, в этом не было необходимости. Группу Голубева этот факт вообще не беспокоил. Она обойдется без него, он никакой пользы в ее работу не вносил.

— С ним было бы хорошо — он местный, — мудро заметил Субботин, — а без него еще лучше. Справимся!

Зато шофер был местный и транспорт тот же. Вчера он молчал, а сегодня разговорился. Возможно, остерегался заместителя главы администрации Салманова. Тот, сразу видно было, — человек крутой. Себя он показал малость, когда назначал старшего по распределению стройматериалов. Чуть было не назначил старосту деревни.

— Сегодня нам ехать чуток подальше, чем вчера, — предупредил шофер.

— Сколько километров? — спросил Попов.

— Километров пятьдесят будет, если не больше.

— Ничего себе «чуток»! Это же почти вдвое дальше, чем вчерашняя поездка, — съязвил Морозов.

— Ничего страшного, — сказал шофер, не реагируя на слова Морозова. — Там, куда сейчас едем, природа отменная, будете довольны.

— Как хоть село-то называется?

— Крутая Балка.

— Вот как! Что там, крутые овраги или горы? Почему так называется село?

— Этого я не знаю, но горы крутые и овраги есть. Сами увидите, — ответил шофер. — Самое главное, вы увидите местного Ноздрева, — добавил он.

— Какого такого Ноздрева? — навострился Попов.

— Помните, Гоголь в книге «Мертвые души» описал прыткого, придурковатого помещика по фамилии Ноздрев? Так вот, директор «Зари» носит кличку Ноздрев. Говорят, тоже придуривается не хуже того Ноздрева, — разъяснил шофер.

— Он хоть русский?

— Фамилия-то русская: Павлюченко Иван Иванович, а по лицу и внешности — чукча и есть. Вот, будете иметь с ним дело.

— Чукча — это нормально. Но сдается мне, раз дважды «Иван», значит, еврей. У них почти всегда имя и отчество — одинаковые, — констатировал Морозов.

— Но с вами он не будет придуриваться, — с ухмылкой сказал Николай.

— Почему, любопытно?

— Павлюченко трусоват, как почувствует опасность, неважно какую, тут же становится тише воды, ниже травы.

— Откуда вы всё это знаете?

— Так ведь люди говорят. А земля слухом полнится. Мы же живем в деревнях, где все обо всем знают: кто куда ходил и с кем спал. К тому же Павлюченко предупредили: к нему едет первый замминистра.

— Вот это зря.

— Но почему же, пусть знает. Он бы все равно узнал, — успокоил всех Голубев. — Это нам не помешает выполнить свою задачу.

— Раз вы всё знаете, то скажите, в какую командировку поехал Салманов? — поинтересовался Субботин.

— Какая, к черту, командировка! — обозлился шофер Николай. Похоже, что это задело за живое. — Он поехал строить дачу главы администрации района. Это такие хоромы — настоящий замок, и в таком живописном месте! Я возил Салманова туда не раз. Туда как раз привезли какие-то ценные стройматериалы. Совсем потеряли скромность. Мы, простые люди, этим недовольны. Писали уже жалобы, а строительство все равно идет…

Между тем доехали до села Крутая Балка. Не обманул шофер Николай: местность действительно оригинальная и привлекает внимание. Село расположено у подножья гор. Его отделяет от них большое озеро, продолжение которого теряется за селом и обозрению не поддается. А там, чуть дальше, просматривается густой лесной массив, создавая впечатление черной бесконечности. Село ухоженное, с добротными жилыми домами. Улицы тоже чистые, ухоженные, без асфальта.

— Село в хорошем состоянии, — заметил Субботин. — Похоже, «чукча» не такой уж дурашливый.

— Это не его заслуга, — заявил Николай. — Тут деловой и очень хозяйственный глава администрации сельского поселения Юрий Никифоров, бывший афганец, прошел огонь и воду. Он и держит культуру села. Заодно сдерживает и «чукчу». Чуть чего, как гаркнет на Павлюченко, и тот быстро остепенится. Вот и контора «Зари».

Они подъехали к массивному двухэтажному зданию.

— Кабинет директора на первом этаже, — подсказал Николай.

Голубев со своей группой прошел в кабинет директора. Павлюченко говорил по телефону.

— А вот и они, — сказал он в телефонную трубку. — Приехали, уже у меня в кабинете, — доложил кому-то.

Шофер Николай, говоря о Павлюченко, не ошибся: весь облик его выдавал человека азиатского типа, с черными густыми волосами, а голос его был живой, зычный, громкий. Выражался он четко, лишних слов не говорил. И вообще больше молчал, чем говорил.

— О цели вашего визита меня информировали, и я готов ответить на все ваши вопросы, если, конечно, смогу, — сказал директор, начиная беседу.

— Откровенно говоря, нас интересует все, чисто в познавательных целях, — сказал Голубев. — Давайте начнем с организационных вопросов.

— Я здесь работаю всего седьмой год и не всё знаю. Поэтому подключу к нашему разговору экономиста, работающего здесь еще с советских времен.

— Приглашайте! Такой кадр должен знать много.

Павлюченко через секретаря пригласил экономиста. И тут же в кабинет директора зашел сухопарый старик с седой жидкой бородкой, с такими же усами и совершенно лысой головой. Стоял старик прямо, не горбился. Похоже, что он еще в силах. В руках старика были какие-то бумаги.

— Илья Сергеевич, вот у нас гости из области, — обратился к экономисту Павлюченко. — Я о них вам уже говорил. У них одна задача: узнать, какое наше хозяйство, как мы работаем, каким путем мы добиваемся успехов и каковы перспективы нашего хозяйства. Петр Иванович, вам ведь это нужно?

— Верно, Иван Иванович. Никаких других задач у нас в вашем хозяйстве нет. Итак, когда было организовано ваше нынешнее хозяйство «Заря»?

— Десять лет тому назад, — не раздумывая, четко ответил экономист.

«Видно, что они готовились к встрече», — подумал Голубев.

— На базе бывшего колхоза, носившего такое же название — «Заря», — добавил старик.

— Выходит, вы свой колхоз не разрушили, как это делали почти все? — спросил Голубев.

— В том-то дело, что нет. Это целая история. Я свидетель, как боролись мы за наш колхоз. Знаете, в этом большая заслуга бывшего председателя колхоза Вострикова Вячеслава Юрьевича, участника Великой Отечественной войны, орденоносца. Он стоял, можно сказать, насмерть. Крестьяне села полностью поддерживали председателя. Востриков говорил крестьянам: если хотите сохранить наше коллективное хозяйство, работайте ударно. Так и получилось на деле. Единственное, что сделал Востриков, — это сменил название хозяйства, и его стали называть «Сельскохозяйственное народное предприятие». Руководителя хозяйством стали называть директором. А суть хозяйства осталась та же. Вскоре ушел из жизни Востриков, и начались у хозяйства черные дни. Сильно ослабла дисциплина, упали экономические показатели, и многие пристрастились к горячительным напиткам…

Экономист сделал паузу, начал перебирать бумаги, с которыми пришел в кабинет, и вдруг спросил:

— Быть может, нужно привести статистические данные? У меня они есть.

— Не нужно! — ответил Голубев. И спросил: — У вас всё?

— Нет, не всё. Должен сказать, что лет шесть тому назад предприятие возглавил Иван Иванович Павлюченко. Так вот, он огромными усилиями, применяя, честно скажу, нестандартные меры, навел в хозяйстве порядок, укрепил дисциплину труда, прекратились случаи потребления спиртных напитков. И сейчас наше предприятие по экономическим показателям превысило уровень Вострикова. Вот теперь у меня всё.

— Спасибо вам, Илья Сергеевич, за исчерпывающий рассказ об истории вашего хозяйства, — поблагодарил Голубев экономиста-ветерана.

— Я хочу разъяснить некоторые выражения из рассказа Ильи Сергеевича, — сказал Павлюченко. — Так называемые нестандартные меры были, но ничего противозаконного в моих действиях не было. Зато предприятие снова работает хорошо.

— Статус вашего хозяйства понятен. Это не колхоз и не акционерное общество, а просто аграрное предприятие. Так? — спросил Голубев.

— Получается, что так! — ответил Павлюченко. — Мы сейчас подумываем, как бы нам реорганизовать наше предприятие в акционерное общество. Мы будем еще обсуждать этот вопрос, посоветуемся с коллективом, крестьянами.

— Собственность хозяйства числится сейчас за предприятием, но законодательно это не закреплено? — задал очередной вопрос Голубев.

— Да, это так! — ответил директор.

— Заработную плату выплачиваете работникам из какого расчета?

— Она была установлена еще до моего прихода в фиксированном формате, и я не стал менять его. За время моей работы дважды повысили зарплату работникам. В последние три года получаем солидный доход в конце года. Из него выплачиваем премиальные работникам, помогаем школе, социально-культурным учреждениям села.

— У меня есть вопрос, — поднял руку Воронин. — Ведется ли какая-либо идеологическая и воспитательная работа в коллективах?

— К сожалению, планомерной, целенаправленной работы нет, не ведется. Понимаю, это большое упущение. Пока не представляю, как возобновить это важное дело.

— Понятно! — отметил Голубев. — Нам бы еще получить информацию о профиле работы вашего предприятия.

— Профиль нашего аграрного предприятия — зерновые и мясо-молочная продукция. Причем производим товарное зерно высокого качества. Его у нас берут с большим удовольствием. Одновременно выращиваем и фуражное зерно, которое очень необходимо не только для скота, находящегося на откорме, но и для дойных коров.

— Мы надеемся, что вы нам покажете скотные дворы и всю живность, чтобы получить представление о них прямо на месте.

— Нет возражений. Сделаем так, как скажете, — согласился директор.

— А вот о состоянии посевных площадей немного расскажите.

— Можно. Откровенно скажу, что еще освоили не все пустующие земли. В будущем году освоим все. Потому что спрос на зерно большой, и в таких условиях оставлять пустующие земли — непростительный грех.

— Отрадно такое суждение слышать. Отмечу, что эту проблему не везде готовы разрешить. А вы молодцы…

Субботин задал вопрос:

— Скажите, Иван Иванович, как поставлена работа с кадрами? Идет ли к вам на работу молодежь села?

— Этим вопросом я занимаюсь лично. Когда стали получать солидную прибыль и начали хорошо платить за работу, молодежь пошла к нам охотно. Многие ранее уехавшие начали возвращаться. А у нас на селе есть земля, можно держать подсобное хозяйство. Да и рабочих мест хватает. Трудно, но мы расширяем свое аграрное производство.

— Как обстоит дело с обучением молодых кадров? — все интересовался Субботин.

— В районном центре есть профтехучилище, и там мы обучаем молодые кадры почти всем рабочим специальностям: слесари, сварщики, монтажники, трактористы, доярки и так далее. Работа в этой части налажена в районе.

— Расскажите о перерабатывающих предприятиях. Они у вас есть? Ведь без них не обойтись? — спросил Голубев.

— Согласен, не обойтись. У нас свой комбикормовый завод, мини-молокозавод, хлебозавод и сеть собственных магазинов. Вот так живем и работаем…

— Ну что ж, состоялся очень содержательный разговор. Ваши успехи впечатляют, — заключил Голубев.

— Наши успехи стали возможны потому только, что удалось сберечь основы хозяйства — колхозное имущество, за сохранение которого боролся не жалея сил фронтовик Востриков и одержал победу, — с гордостью заявил экономист Илья Сергеевич.

— Итак, идем на объекты, — предложил Голубев.

— Идем, — поддержал Павлюченко. — Давайте сначала пообедаем.

— Нет возражений.

После обеда началось ознакомление с предприятиями аграрного хозяйства «Заря», а их было немало и они были очень разнообразны. Знакомил гостей с объектами сам директор Павлюченко. Осмотренные объекты: комбикормовый завод, молокозавод, хлебозавод, корпуса фермы — поразили молодых специалистов, выпускников университета. Они такое видели впервые. На предприятиях был порядок, чистота. Среди работников, трудящихся здесь, — деловая атмосфера. Для Голубева ничего нового не было. Когда он работал на таких же хозяйственных объектах, было то же самое — кругом чистота, порядок и деловитость. А быть может, даже лучше. Уважающий себя и хозяйство руководитель не допустит расхлябанности и безделья. Как бы ни называли Павлюченко, но похоже, что он дело знает и всеми мерами добивается успехов.

Осмотр хозяйственных объектов занял много времени, и только под вечер завершили работу. Поблагодарив директора и других работников хозяйства, группа Голубева вернулась в районный центр.

7

Утром следующего дня произошли серьезные изменения в планах работы группы Голубева. Министр срочно вызвал Голубева в область, и в связи с этим пришлось завершить всю дальнейшую работу. Но он все же сумел подвести итоги этой необычной экспедиции.

— Мы, собственно говоря, задачу в основном выполнили, — сказал Голубев. — В планах у нас было ознакомление с аграрным предприятием, которое организовано по принципу акционерного общества. Деятельность такого общества известна как дважды два. Ничего нового там не изобрели. Вы о них имеете определенное представление. Мне важно было ознакомить вас с деятельностью хозяйств, где мы побывали. Особенно примечательно последнее хозяйство — «Заря». Что вы скажете о нем?

— Скажу, что работа в хозяйстве идет хорошо, — сказал Субботин. — Плохо, я думаю, то, что имущество хозяйства никому не принадлежит, выходит, ничейное. Если собственность никому не принадлежит, то никто за нее не отвечает. Это важный вопрос, и его нужно разрешить правовым путем.

— Как говорится, у кого что болит, тот о том и говорит. Меня волнуют идеологические и воспитательные проблемы, — сказал Воронин. — Ни на одном из двух предприятий эта важная работа не ведется. А воспитательная работа — это прежде всего внимание к человеку труда, забота о его духовности и отношение к коллективу и обществу.

— Я согласен с высказанными замечаниями, — сказал Морозов. — Не хочется повторяться, но скажу, что эта поездка дала мне очень многое. Нужно еще проанализировать и обобщить услышанное и увиденное. Все это мне лично пригодится в работе на аграрных предприятиях.

— Попов, у вас такое же мнение? — спросил Голубев.

— Да, конечно, такое же, — был ответ.

— Дорогие друзья, — обратился к коллегам Голубев, — запомните, что скажу вам сейчас. Три фактора сильно влияют на развитие аграрных хозяйств. Это земля, собственность и крестьянин. Земля должна быть закреплена за крестьянским хозяйством и не должна отчуждаться ни при каких обстоятельствах. Собственность хозяйства должна принадлежать крестьянам. Крестьяне при наличии этих двух условий будут работать ударно, получать хороший доход.

То, что мы видели на двух предприятиях — это вчерашний день. Сегодня нужно работать творчески, дерзать, умно использовать достижения науки и производственные технологии.

Через неделю прошу вас явиться ко мне в министерство, и я вас отвезу к месту вашей будущей работы. Я уже договорился с вашими будущими руководителями…