Утро деловых крестьян

Салахутдин Карамов, 2022

Это повесть о тружениках села нового поколения. Молодые выпускники аграрного университета – дети потомственных крестьян – берутся организовать аграрные хозяйства на новых принципах. Герои повести поставили перед собой амбициозную задачу: совершить в России новую, научно обоснованную аграрно-социальную революцию, превратив родину в аграрную державу, производящую экологически чистую продукцию. В повести есть и большая любовь. Она всегда присутствует в человеческих отношениях, где бы люди ни жили и ни работали…

Глава 2

Расплата

Нам в избытке свобода дана,

Мы подвижны, вольны и крылаты,

Но за всё воздается сполна

И различны лишь виды расплаты.

И. Губерман

Алексей Субботин получил диплом и сразу же поехал к родителям, в родную деревню Калиновку. В его распоряжении была неделя отдыха, которую дал ему и другим выпускникам из их группы Петр Голубев. Алексей не мог не использовать эту неделю для поездки в деревню. Нужно было повидаться с родителями и показать им свой диплом об окончании аграрного университета и получении специальности ученого агронома. Он знал, что его ждут дома, особенно мать Мария Ивановна, по профессии учитель истории. Ждал, конечно, и отец Павел Акимович, работающий трактористом. Павел Акимович человек степенный, по натуре молчаливый, никогда не выражал эмоции, жизненные невзгоды переживал молча. Он тоже очень обрадовался приезду сына. Ведь Алексей был у них единственным ребенком.

Подъезжая к деревне, Алексей начал сознавать, как он соскучился по милым родным местам, и поток воспоминаний о былом времени ворвался в его душу и сознание, вытеснив все то, чем он был занят в последнее время, что обдумывал, анализировал.

Вот и родная улица, покрытая зеленым ковром, где они играли, мечтали, словом, росли. Вот и их дом добротный. Отец сам его построил. Высокий тополь перед домом, а по бокам тополя — две ивы плакучие, ветвями достающие землю, высотой ниже тополя, придающие особенную прелесть Двору.

Едва Алексей успел шагнуть в калитку, как подбежавшая мать схватила сына в объятия и стала бессвязно говорить, будто читать молитву:

— Алешенька, мой сыночек родной, как мы соскучились по тебе… Как ты повзрослел, возмужал… Красавец ты мой ненаглядный…

Так они в обнимку прошли по двору, подошли к дверям дома, где их ждал отец Павел Акимович.

— Здравствуй, батя! — поприветствовал отца Алексей.

— Здорово, сынок. Мы тебя очень ждали. Давай я тоже обниму тебя. — И крепко прижал сына к себе и похлопал по спине.

— Сынок, ты действительно стал настоящим мужчиной. Теперь уже с дипломом. Думы о крестьянах, случаем, не забросил? — задал он, не заходя даже в дом, сыну главный вопрос, который его очень волновал.

— Нет, отец, даже не мог подумать об этом.

— Остаться в университете не предложили?

— Предложили, но я отказался. Это не мое.

— Правильно сделал. Наше дело крестьянское. Мы верны ему до конца.

Прошли в дом. Здесь все было по-прежнему, ничего не изменилось. И комната Алексея в таком же виде, как он оставлял ее два года тому назад, когда приезжал на каникулы.

После того как попили чаю, Алексей показывал родителям свои университетские документы. Осмотрела их сначала мать, потом отец. Они искренне восхитились увиденным и остались довольными успехами сына. Красный диплом, а в ведомости по оценкам — одни пятерки.

— Спасибо, сынок, — сказала мать, — хорошо учиться — великий это труд. Кто-кто, а я-то уж знаю, что это такое. Христом Богом прошу, не сбавляй усилий и стараний и на самостоятельной работе. Уверена, что тебя ждет прекрасное будущее.

— Главное, не поддавайся праздной молодежной тусовке. Соблазнов там, должно быть, хватает, но от этого никто ничего достойного не приобретал и великих дел не совершал, — добавил отец. — Мать, я пошел топить баню.

— Иди, иди! Пусть Алеша с дороги искупается.

Павел Акимович быстро затопил баню, и вскоре она была готова к приему своих клиентов. Долго и с большим удовольствием мылся Алексей в деревенской бане, которая не идет ни в какое сравнение с городскими банями, где масса горожан толкутся, как селедки в бочке, и не испытывают никакого комфорта и кайфа. Другое дело — деревенская баня, сложенная из бревна, а у Павла Акимовича баня построена вообще из липы, пар натуральный, и веник, связанный с душицей, от которой один запах чего стоит. Три раза парился Алексей, попивая в перерывах домашний квас, изготовленный матерью по старинному рецепту. Вспомнил старинную поговорку: баня парит, баня правит, баня всё исправит. Фактически так оно и есть.

— Алеша, у тебя все в порядке? — вдруг услышал Алексей голос отца, который стоял снаружи около двери бани. — Не угорел ты, часом?

— Все нормально, батя. Не беспокойся. После парилки лежу и отдыхаю. Давно не испытывал такое блаженство. Спасибо тебе, отец, спасибо.

— Я-то что, вот мать встревожилась, почему, спрашивает, так долго? Пойду успокою ее.

— Верно, отец. Так и скажи. Скоро приду…

После бани пили ароматный чай с медом и булочками, испеченными Марией Ивановной уже после приезда Алексея. Разговор зашел о будущей работе.

— Где будешь работать, Алеша? — прямо спросила мать.

— Уже известно — в Приозерском районе, — ответил Алексей.

— Как?! Сам пожелал? Или принудили?

— Не то и не другое. Не просто все это сложилось, дорогие родители. Вам, может быть, хотелось, чтобы я работал здесь, у вас, и был рядом с вами? Угадал?

— Откровенно говоря, да! — ответил отец. — Других пожеланий у нас нет.

— Успокойтесь! Во-первых, никуда от вас я не ухожу. Во-вторых, Приозерский район рядом с нашим районом. Вы же знаете. Я часто буду посещать вас, буду оказывать помощь во всем. Поймите, туда направляет нас сам первый заместитель министра сельского хозяйства области Голубев. Он отобрал меня и еще нескольких выпускников и долго работал с нами, возил нас по аграрным хозяйствам и посвящал нас в современные крестьянские дела. Время другое, говорил Голубев, и сколько можно топтаться на ложных позициях? Прошу вас, поймите меня правильно: я всегда с вами, но не могу отказаться от того, к чему призван, и уверен, сумею реализовать свои намерения.

— Вот это правильно, сынок! — восторженно воскликнул Павел Акимович. — Я целиком поддерживаю тебя, Алеша. Действуй по-нашему, по-крестьянски. Надеюсь, все у тебя получится.

Мать молчала, но Алексей знал, что она достаточно умная женщина и поняла намерения сына, отговаривать его от планов не собирается.

Действительно, времена другие и, грубо говоря, порядки вчерашнего дня не годятся на сегодняшний день, а молодое поколение, как бы родителям ни хотелось, будет работать в соответствии с велением времени.

Павел Акимович показал сыну огород. Уже росло все, что было посажено. Морковь, лук, чеснок, огурцы, свекла и помидоры. Все грядки чисты и аккуратно обработаны, просто глаз радует.

— Огород — гордость матери, — заявил Павел Акимович.

Справа значительную часть огорода занимали плодоносящие деревья: яблони, слива и вишня. Около большой яблони была устроена скамейка для отдыха. Туда они и присели.

Летний теплый вечер. Солнце уже закатилось за горизонт, но было еще светло. Тишина. Чистый деревенский воздух, обильно насыщенный ароматным запахом цветов плодоносящих деревьев, благотворно влиял на общее состояние и настроение. Алексей давно не испытывал чувства удовлетворенности от этих прелестей деревенской природы и сознания, что он человек деревни, потому и получил соответствующее образование, что он часть деревенской жизни, часть этой родной земли.

Павел Акимович недолго молчал и задал сыну волнующий его вопрос, полагая, что Алексей уж знает теперь точный ответ.

— При матери не стал расспрашивать, а сейчас спрошу, — начал Павел Акимович. — Вообще заработает ли наше сельское хозяйство когда-нибудь по-настоящему?

— Заработает, отец, если мы, крестьяне, сумеем наладить эту трудную работу. Организуем аграрные хозяйства по-новому, используем современные технологии и технику, если будем относиться к крестьянам по-человечески.

— Вижу, сынок, не зря учился так долго. Ни от кого я такого еще не слышал.

— Это верно, отец, кое-чему нас научили. Особые уроки нам преподал первый замминистра Петр Голубев. Он убедил нас, что успеха можно добиться, и подсказал пути достижения желаемого. Один из методов, указанных Голубевым, — это забота о крестьянах. Услышав это, ты сразу же отреагировал. Значит, прав Голубев, знает крестьянскую душу.

— Но как?! Каким образом?

— Очень просто. Создать крестьянам нормальные условия для работы и обеспечить крестьян не только техникой, но и хорошей зарплатой.

— Это здорово! Вот этого как раз не было при советской власти, нет и при нынешней. Думаешь, вам удастся создать такие условия?

— Это будет сделано, батя, для этого и еду в Приозерский район. Там работал сам Петр Голубев. Не думаю, что будет легко нам, но я буду добиваться реализации всего задуманного, по плану.

— Власти не будут возражать?

— Нет, конечно. Наоборот, всячески будут поощрять и помогать по возможности. Как идут дела в вашем хозяйстве?

— Хуже некуда. Преобразовали колхоз в какой-то кооператив, а порядки те же, что были в колхозе. Зарплату не платят, правда, расплачиваются зерном в конце сезона. Будь осторожен, сынок, тут орудуют представители крупной организации «Колос» с чудным названием…

— Агрохолдинг, — подсказал Алексей.

— Да, точно. Наше хозяйство они хотели забрать себе, но руководство пока не согласилось. Уговаривают постоянно.

— Этот агрохолдинг — предприятие, работающее по принципам капиталистической системы. Крестьяне деревни в случае перехода к ним потеряют и землю, и все имущество. Руководство потому и не соглашается.

— Нет, не потому. Руководство нашего хозяйства сейчас живет очень хорошо. Хозяйство зарабатывает, и всю выручку забирает руководство себе, а нас обманывают и не платят ничего крестьянам. Мы всё терпим и ждем лучших времен, а они не наступают.

Павел Акимович замолчал. Долго сидел, опустив голову. Затем оживился и решительно сказал сокровенное:

— Однако хватит плакаться! Что-то мы все о деле да о деле. Сынок, извини, хочу тебе задать один деликатный вопрос.

— Я догадываюсь, отец, о чем ты хочешь спросить. Ждал его сразу по приезде.

— Прозорливый ты, сынок, все-таки. Да, я о том же. Ты прости нас, но мы с мамой ждем внуков или внучек, или тех и других.

— Я понимаю. Вот определюсь с работой, обустроюсь, осмотрюсь и решу этот важный вопрос, — ответил Алексей отцу искренне.

— Между прочим, по тебе сохнут в деревне несколько девчонок, и очень недурных на вид. Ждут тебя.

— Я знаю, папа. Но они мне не нравятся.

— Вот как! Хотя я понимаю, запросы у тебя другие, повышенные. Это естественно. По твоему виду, внешним достоинствам мужчины — высокий, статный, словом, красавец. У тебя уже есть невеста?

— Нет пока. Я целиком был занят учебой и общественной работой. Перед тем как жениться, я с вами посоветуюсь. Так и скажи матери…

— Ну, спасибо хоть за это, сынок. Похоже, это уже надежно, это по-нашему, надежно и толково…

Через неделю, как договаривались, Субботин вернулся в областной центр и встретился с коллегами.

1

В назначенное время к Петру Голубеву явились только двое: Алексей Субботин и Геннадий Попов. Объявили, что Морозов заболел.

Голубев всегда отличался собранностью и оперативностью во всех делах. Он быстро собрался, и они втроем, не считая шофера, поехали в Приозерский район, конкретно — в село Сосновка. Долгая дорога километров в сто пятьдесят способствовала разговору о будущей работе. Там, в аграрном хозяйстве «Россия», Субботин и Попов должны поработать, вникнуть в существо аграрных дел непосредственно на производстве. Голубев дал Субботину и Попову для освоения всего один месяц сроку.

— Сможем ли мы за месяц усвоить всю работу аграрного предприятия? — усомнился Попов.

— А вам не нужно усваивать все тонкости аграрного производства в этом хозяйстве… — сказал Голубев. — Это просто невозможно за такой срок. Я ранее уже говорил и сейчас повторю. Вам необходимо здесь увидеть и познать общую культуру организации сельскохозяйственного производства. Главное, узнать порядок организации крестьянского труда, форму оплаты труда крестьян. Вы должны вернуть крестьянам крестьянскую жизнь в ее современном варианте. Усвойте это, друзья мои, — как-то очень душевно сказал Голубев. — И это ваша основная задача. Узнайте также, каково состояние машинно-тракторного парка хозяйства, — заключил Голубев.

— Все понятно, Петр Иванович, — отметил Субботин. — Мы всё это выясним и усвоим. Но ведь это только начало…

— Вот то-то и оно! — поддержал Субботина Голубев. — Вам придется в любом случае, когда приступите к своей работе, проявлять инициативу и творческий подход, буквально по всем хозяйственным вопросам. Неразумной и бесперспективной будет работа, если механически копировать дела и порядок работы хозяйства «Россия».

— Все предельно ясно, Петр Иванович, — согласился Субботин. — Будем работать, как вы учили и учите. Знания у нас отличные и инициативами не хромаем. Все будет нормально.

Доехали быстро. Первые же дома села Сосновка удивили Субботина и Попова своей аккуратностью и устроенностью. Они еще не бывали здесь. Подъехали к конторе хозяйства.

— Вы пока посидите в коридоре, а я поговорю с директором. Позову вас.

Голубев зашел в кабинет директора. И был удивлен, увидев в кресле директора Лауру Потапову. А у приставного стола сидела юная красавица, которая была Голубеву незнакома.

— Здравствуйте, Лаура Федоровна! — приветствовал Потапову Голубев.

— Здравствуйте, Петр Иванович, — сказала Потапова, вставая со своего места, и, подойдя к Голубеву, подала ему руку.

Петр Иванович галантно поцеловал руку Лауры и заявил:

— Рад вас приветствовать и пожелать вам всяческих удач в жизни. Что-нибудь случилось?

— Да, случилось, — ответила Потапова, присаживаясь на свое место. — Вот, вынуждена вести дела хозяйства сама. Сергей Савельевич тяжко заболел и, похоже, больше не встанет. Врачи намекают на такой исход. Своих заместителей он всех уволил. Понимаете, воруют безбожно. И не успел назначить новых. Я одна осталась. Я же была, как вы знаете, замом по экономической части.

— Я не знал, что Сергей Савельевич заболел. Вроде бы был здоров.

— Был, но возраст свое берет. Он сам, кажется, не ожидал, что обнаружится такая болезнь.

— А какой диагноз?

— Все тот же дьявол — рак!

— Лаура Федоровна, извините за любопытство. Кто эта красавица, сидящая передо мной?

— Это моя дочь Лариса. Она оканчивает университет в Лондоне и приехала на каникулы.

— Ну, здравствуйте, Лариса. Извините, не знаю вас, ни разу вас не видел.

— Здравствуйте, Петр Иванович, — поздоровалась Лариса, как со старым знакомым.

Удивление Голубева было столь заметным, что Лаура решилась разъяснить ситуацию.

— Лариса знает все и о вас, и о происшествии, случившемся между вами и Виктором. Так что не удивляйтесь, она вас знает, хотя видеть не приходилось ранее. Одно плохо, я считаю, — что Лариса отказывается от встречи с отцом. А отец просит показать дочь ему. Они ни разу еще не виделись.

— Лаура Федоровна, мое мнение по таким непростым вопросам такое. Нельзя заставлять детей делать то, от чего они отказываются. Вы уж извините, если сказал не то. Я высказываю свои убеждения в вопросах детей и молодого поколения. Имейте терпение, время все разрешит.

— Что делать, другого выхода нет.

— С чем вы, Петр Иванович, пожаловали к нам?

— Не с чем, а с кем. Я привез двух выпускников аграрного университета, фактически своих учеников, для организации аграрного хозяйства в запущенной деревне Никольское по образцу вашего хозяйства. Один из них — суперспециалист. Это Алексей Субботин. Из него выйдет настоящий руководитель хозяйства. У него, как и у вас, красный диплом. Умнейший молодой человек, и деловой. Уж в кадрах-то я разбираюсь, поверьте. Второй будет у Субботина помощником.

— Они примерно месяц, — продолжал говорить Голубев, — будут работать в вашем хозяйстве, изучат всё, усвоят методы вашей работы и пойдут трудиться в Никольское.

— Нет возражений, — ответила Потапова.

— Теперь, пока их нет здесь, поговорим о Викторе. Мы с Зубровским недавно посетили Виктора в колонии. Обговорили все вопросы. Мы приняли меры для его освобождения. Наняли хорошего адвоката и заплатили все платежи, долгов у него больше нет. Примерно через полгода он вернется домой. Как мы обговорили, он окунется в дела хозяйства. Пусть он возглавит маслозавод и будет вам помогать руководить хозяйством. Директором он больше не хочет быть. Вас утвердят на посту директора. Нежелательно, чтобы здесь был чужой.

— Вы на Виктора зла не имеете?

— Нет, конечно. Он бы давно вышел, но произошло ЧП, о котором вы знаете. Было нападение на него. Напали трое, и он не только защитил себя, но побил их как следует, а одного забил насмерть. Вот за это ему добавили семь лет колонии. Сейчас позовем моих спутников и определим места, где они будут работать.

В кабинет директора зашли Субботин и Попов. Увидев Ларису, ребята вдруг почему-то заробели. Лариса, взглянув на Субботина, несколько задержала взгляд. Алексею стало как-то не по себе, когда он поймал этот взгляд, и удивительные ее глаза, как стрела, поразили его душу. Никогда еще с ним такого не случалось.

— Мама, я пойду домой, — сказала Лариса, вставая с места.

— Хорошо, иди, я тоже скоро приду.

— Лариса, мы отвезем вас домой, — сказал Голубев. — Алексей, проводи ее до нашей машины. И предупреди шофера, Лариса скажет, куда везти.

Лариса не возражала, и Алексей повел ее до машины.

— Вы приехали сюда, выходит, только на месяц? — спросила Лариса, пока они шли.

— Кто вам это сказал?

— Петр Иванович маме моей рассказал о вас.

— Вы знаете Петра Ивановича? Откуда?

— Кто же не знает Петра Ивановича! Я о нем знаю многое. Но встретила его сегодня впервые.

— А вы кто будете?

— Я Лариса Потапова — дочь Потаповых.

— Вы не похожи на сельскую девочку. Откуда вы и как долго пробудете здесь?

— Вы догадливы, как вычислили?

— Это нетрудно было сделать.

— Я учусь в университете в Лондоне. В этом году завершаю учебу.

— Oh, I see, English woman! — воскликнул Субботин по-английски.

— I thought so, — сказала Лариса и от души рассмеялась. — You look exactly like an English gentleman. I say more, you really remind me the President John Kennedy.

— Larisa, darling, that’s too much, — неудержимо расхохотался Алексей. — I’ve never thought, that I would be praised.

— Why not, if it’s true? People just could neglect to tell you that.^[1]

Алексей с Ларисой разговаривали около машины. А шофер слушал их и ничего не понимал. Не знал даже, на каком языке они говорят. Сильно удивился тому, когда же этот смазливый молодой человек, только что прибывший в село, успел познакомиться с такой красавицей? Да, внешний вид у него такой, что красавицы, подобные этой даме, моментально идут на сближение. И прирожденная красота бросает их друг другу в объятия. Ничего здесь не поделаешь — это закон человеческой природы и закон жизни.

— Take me home, — предложила Лариса Алексею. Алексей несказанно обрадовался предложению, но счел нужным сказать:

— Probably, someone is waiting for me.

— Its nothing, they will wait, — заметила Лариса. — You will have the whole month, and I have one week left. I’m so excited, that I can talk with you in English, because there was a time, when I had nobody to talk to.

— I’m glad of the opportunity to speak English too. It doesn’t happen much now. I admit, that I have unclear and vague pronunciation. But I understand everything and speak fluently.

— Yes, I’ve noticed that. You’re actually pretty fluent.

— But I didn’t study in England and USA. All that I’ve learnt I got here, in Russia.

— Your speech is excellent. I confirm it, — заключила Лариса. — Well, there you go. Thank you for the lift.^[2]

Они все еще говорили по-английски. И, чтобы шофер не понял, Алексей спросил по-английски:

— Will you come to the office?

— Yes, I will. I can talk with you, otherwise I’m bored stiff. See you…

— Bye…^[3]

Субботин тут же вернулся в контору к своим товарищам.

— Что-то очень долго, — удивился Голубев. — Ничего не случилось?

— Нет, конечно. Просто Лариса попросила меня сопровождать ее до дома. Я же не мог отказаться…

— Хорошо, если так. Правильно сделал.

Субботин осторожно взглянул на директора. Она с трудом скрывала лукавую улыбку. Алексей догадался, что Лаура Потапова все поняла и была довольна тем, что дочь познакомилась с Алексеем. О том, что это может случиться, Лаура не сомневалась ни на йоту. Она понимала, что дочь слишком долго проводит время в одиночку. Ее возраст уже требует нормальных взаимоотношений с молодыми людьми. Этот Субботин просто красавец, и будет хорошо, если Лариса сумеет завоевать его целиком и полностью. Таких красавиц, как Лариса, — единицы. Игнорировать ее он просто не сможет. Вообще, они — идеальная пара. Дай бог, дай бог…

По предложению Голубева было принято такое решение. Субботина назначают временно исполняющим обязанности заместителя директора агрохоза «Россия», чтобы он как должностное лицо предметно мог ознакомиться с делами хозяйства. И Попов занимает место временно исполняющего обязанности зоотехника агрохоза «Россия».

Решив все вопросы, Голубев повез учеников в свой дом. Голубевы после назначения Петра Ивановича первым заместителем министра сельского хозяйства переехали жить в областной центр. А дом с тех пор пустовал.

— Будете жить в этом доме, пока работаете здесь, в хозяйстве, — сказал Голубев. — Это наш личный дом. Прошу к имуществу относиться бережно и обеспечить его сохранность.

— Не сомневайтесь, все останется в сохранности, — заверил Субботин.

После кратковременного отдыха Голубев и его спутники поехали в столовую, а она оказалась закрытой.

— Ну, поехали тогда в ресторан, — предложил Голубев. — Есть тут районный ресторан.

Там они плотно поужинали. Вернулись домой. Перед сном Голубев провел короткую беседу со своими выдвиженцами:

— Завтра рано утром я поеду в областной центр, а вы — в контору агрохоза, где приступите к работе. По плану, который был нами разработан, и действуйте. Для вас начинается практическая деятельность — дерзайте, коллеги. При необходимости выезда в отделения хозяйства и. о. директора Потапова обещала выделить транспорт. Ровно через месяц, быть может, чуть пораньше, я за вами приеду, и мы поедем в деревню Никольское на постоянное место работы. Народ здесь доброжелательный, все всегда готовы помочь друг другу, и они вам всё покажут и расскажут. Действуйте смелее и проворнее…

Алексей Субботин провел тревожную ночь. Плохо спал. Одолевали думы, ранее никогда не посещавшие его. Долго размышлять о причинах такого беспокойства не пришлось. Это — неожиданная встреча с Ларисой. Откуда вдруг она появилась? На удивление, чертовски обаятельная молоденькая дамочка. Излучает уверенность, держится свободно и разговаривает непринужденно, будто они давно знакомы, — знает себе цену красавица. Предложив Алексею сопровождать ее до дома, она сбила его с толку окончательно, и он от неожиданности чуть было не оробел, как ученик седьмого класса. Теперь, вспоминая встречу с ней, пытался понять, что с ним происходит, почему так встревожился? Неужели это судьба стучится и пытается подобраться к сердцу и разбить его вдребезги… Горит Алексей, сраженный любовью… И только под утро он крепко заснул.

Тревожные мысли, до сих пор не изведанные, завладели и Ларисой Потаповой. Алексей ей понравился с первого взгляда. В душе она всегда мечтала именно о таком молодом человеке, более-менее подходящем, по крайней мере, для знакомства. И вот он появился внезапно, как в сказке, и даже сопровождал ее до дома. Но она уже знала, что за такими кавалерами охотятся светские львицы — паразиты — и свою добычу не упускают. Будем надеяться, думала она, что Алексей свободен, не похоже, чтобы он соблазнился раскрашенной пустышкой. Потому что в нем ощущается основательность, внутренняя собранность. У него честный, без лукавства, взгляд. Сразу видно: он воспитан, умен, образован, знает английский — а это дается только упорным трудом. Алексей, как говорит о нем его шеф Петр Иванович, по-настоящему деловой человек. Он точно тот ее желанный избранник, о ком она грезила все юные годы…

2

Рано утром, только Голубев сел в машину, собираясь ехать в областной центр, как к нему прибежал нарочный и вручил записку. В записке была просьба такого содержания: «Уважаемый Петр Иванович, очень прошу вас зайти ко мне домой. У меня есть важная для вас информация. Сергей Потапов». Голубев догадывался, о чем может быть эта информация, и решил повидаться с Потаповым. Не только из-за записки. Он планировал встречу с болеющим Сергеем Савельевичем, но никак не сумел выкроить время для неё. Теперь вот получил приглашение и испытывал нечто вроде угрызений совести. Ведь работали долго вместе, и отказ от посещения тяжелобольного выглядел недостойным и некрасивым.

Вот и хорошо знакомый дом. Не так давно это было. Он сюда захаживал часто, и решали они вместе с Сергеем Савельевичем важные хозяйственные вопросы. Ах, как быстро идет время, буквально бежит!

Голубев живо вбежал в дом и увидел лежащего на кровати старшего Потапова.

— Добрый день, Сергей Савельевич, — сказал Голубев, подойдя к кровати Потапова. — Как самочувствие?

— Добрый, добрый, — повторил Потапов. — Самочувствие? Как видите, уже не встаю. Возьмите стул и присаживайтесь.

Ухаживающая за Потаповым медсестра, специально нанятая Лаурой Потаповой, ушла в другую комнату.

— Как вы сами, Петр Иванович?

— Держусь пока. Но чувствую, что очень устал. Пора мне на отдых.

— Может быть и так, но заменить вас никто не сможет.

— Не согласен, Сергей Савельевич, незаменимых людей, как говорится, нет. Не будет меня, придет другой, быть может, лучший, более деловой.

— Да, все может быть. Жизнь — штука непредсказуемая, порождает таких коварных человечков, что порядочным людям становится не по себе.

— Вы, Сергей Савельевич, берегите себя, о светских делах сильно не беспокойтесь.

— Легко сказать. Честный человек до конца обязан думать о жизни, о делах и пытаться сделать так, чтобы они стали лучше и человечнее.

— Верно, но это трудная задача, однако, надеюсь, разрешимая.

— Петр Иванович, мне недавно сообщил информацию, которая касается лично вас, мой дальний, очень преданный мне родственник, которому я когда-то сильно помог материально. Он крутится в криминальных структурах, потому знает много. Так вот, недавно он был у меня и сообщил, что уже полностью подготовлено покушение на вас. Вы мешаете им беспредельно воровать земли крестьян.

— Верю вам, Сергей Савельевич. Мне известно, что криминал давно охотится за мной. Бог пока бережет меня.

— На этот раз, Петр Иванович, все очень серьезно. Потрачены крупные суммы в валюте. Даже вашему министру заплачены большие деньги, чтобы не поднимал шума.

— Даже так! Ну и дела нынче. Не знаю даже, что сказать и что предпринять. У меня нет даже охраны.

— Берегите себя, Петр Иванович.

— Поберегусь, конечно, но, как говорится, от судьбы не спрячешься. Кто хоть стоит за всем этим? Он не сказал?

— Ну как же, сказал. Да всё те же — агрохолдинг «Колос». Гендиректор Гаспарян и его команда. Учтите, Петр Иванович, эти бандиты ни перед чем не остановятся. Может быть, вам стоит куда-то уехать на время?

— Да куда же я поеду? А ведь они только этого и ждут. Давно уже открыто предлагали бросить все и уехать.

— Ну, знаете, вам виднее.

— У меня есть новость для вас, Сергей Савельевич. Мы с Зубровским были в колонии и встречались с Виктором Сергеевичем. Подготовили его к освобождению. Наняли хорошего адвоката. Скоро будет дома.

— Вот за это большое спасибо. Выходит, конфликт между вами исчерпан. Хорошо, если успею повидаться с ним…

— Успеете, Сергей Савельевич, верьте в это и ждите. Что касается конфликта, о котором говорите, то я давно забыл о нем и простил Виктора. Вы же знаете об этом. На руководящие посты он уже не хочет. Лауру Потапову утвердим на пост директора хозяйства. Виктор займет пост директора маслозавода и будет помогать Лауре — директору.

— Добро. Дай бог, чтобы все так и было. Послушайте, Петр Иванович, и тогда, и сейчас никак не пойму, что нашло на Виктора, какие силы повлияли на него, что он фактически переродился? Из коммуниста превратился в живодера-капиталиста.

— Объяснить это можно, но нужно ли оно вам сейчас, Сергей Савельевич? Не принесут ли эти рассуждения вам лишние нервные терзания и муки?

— Возможно, так и будет. Но он мой сын, и я хочу знать все.

— Виктор был увлечен тогда какими-то неестественными помыслами, наотрез отказался от своих коммунистических идей, на которых воспитывался и вырос, и даже дорос до руководящей должности. Но в каждом человеке сидит дьявол в виде материальных интересов. У Виктора случайно оказалась очень крупная сумма денег в валюте. И это сбило его с того праведного пути, по которому он шел по жизни.

— Да неужели этого достаточно, чтобы потерять голову и совершить преступление?

— Может, и достаточно. У Виктора скопился комплекс таких факторов, которые и привели его к идейно-нравственному конфликту. Понимаете, Виктор Савельевич, в кармане миллионы долларов. Этот фактор в любом случае влияет на психику человека. Такой человек и в тюрьме будет чувствовать себя «королем», потому что он с потрохами купит тюремное начальство, которое за копейки служит и по сути сидит в той же тюрьме.

— Правдоподобно звучит, однако я о таких вещах не задумывался. Спасибо вам, Петр Иванович. У всех ли людей случается такое?

— Не у всех, но у многих. Человек — Homo sapiens — к сожалению, еще не совершенен. Он еще не выбрался из болота имущественной зависимости. Ленин и выстроенный им Советский Союз пытались вытащить человека из имущественной помойки, сделать его свободным, не получилось. Пожалуй, было в воспитании и росте вашего сына нечто такое, что его травмировало или выделяло из сверстников. Вспоминайте, Сергей Савельевич. И вы откроете тайну, которая привела его к такой катастрофе.

— Конечно, было. Это же жизнь. Но я уже абсолютно ничего не помню. Бог с ними, с этими событиями. Дело уже сделано, ничего не вернешь. Сделанное дело не возвращается, — сказал Потапов и, приподнявшись, сел на кровать.

«Знает, — подумал Голубев, — что случилось с Виктором в юности, но не говорит».

— Вот поговорил с вами, Петр Иванович, и мне стало как-то легче и веселее. А жизнь прошла. Долгая была она у меня.

— Согласен с вами, Сергей Савельевич. Мы с вами одного поколения люди — крестьяне, — поддержал Потапова Голубев. — Я очень горд этим.

— Вы, Петр Иванович, сколько лет работали председателем колхоза?

— Более десяти лет!

— А я — пятнадцать лет! Было очень интересно, привлекательно. Мы были одержимы духом, идеей, что делаем что-то новое, человеческое. А сейчас что? Вы можете, Петр Иванович, понять это и объяснить?

— Объяснить все это не так сложно, — констатировал Голубев и продолжил: — Мы уже коснулись этих вопросов. Человек — Homo sapiens, его корыстное правое крыло верховодит в жизни. Сегодня победил собственник-индивидуалист, вор и хапуга, потерявший добрые качества.

— Неужели нет управы на них? Почему власть не контролирует их? — выразил искреннее удивление Потапов.

— В том-то и дело, контролирует и управляет. Поймите, Сергей Савельевич, нынешняя российская власть — это власть собственников. Все, что делается новыми собственниками, делается с позволения властей.

— Погодите, что-то не врубаюсь. Я говорю с крестьянской колокольни. А то, что в загоне сельское хозяйство, земли заросли бурьяном, — это из-за действий нынешних властей? Так, что ли? — жестко поставил вопрос Потапов.

— Вы сомневались в этом?

— Откровенно говоря, не знаю. Никогда не занимался политикой, анализом общественных явлений.

— Ой, Сергей Савельевич, не лукавьте. Не вы ли говорили ранее о том, что власти, разрушая колхозы, разрушают общинный образ жизни крестьян?

— Да, говорил. Я это услышал от одного лектора. Все равно неясностей тут много. Поясни, пожалуйста, попроще.

— Причины и основания очень глубокие, Сергей Савельевич, — начал объяснять Голубев. — Социалистический колхозный строй, установленный в России, в корне соответствовал психологии русского крестьянства, общинному характеру его жизнедеятельности. Вот что еще важно. Коренные интересы русского народа почти полностью совпадают с принципами социалистического образа жизни, а следовательно, колхозного строя.

— Вот теперь более-менее все ясно. Я интуитивно чувствовал и фактически понимал это, но выразить связно не мог. Как приятно послушать знающего человека.

— Это еще не все, Сергей Савельевич. Во всем сказанном выше содержится ответ, почему сельское хозяйство в развале и никто не собирается его поднимать. И сейчас они яростно хулят и позорят ту систему, защищают свою разрушительную позицию. Они полагают, что русская деревня никогда не поднимется с колен. В противном случае это означало бы реальное оживление и подъем русского народа и России в целом.

— Безусловно, русский народ выживал и выходил победителем из более тяжелых форм упадка, — отметил Потапов. — Я верю в наше будущее.

— Одно ясно как белый день. Нужно беречь наше основное богатство — землю. А аграрное производство мы наладим. Беда наша сейчас — это пахотные земли, которые разбазариваются. Их захватывают бандитские элементы и превращают в предмет купли-продажи. Почему на меня ополчились криминальные структуры? Потому что не даю им захватывать крестьянские земли. Это первое. Второе — нужно организовать народные крестьянские хозяйства. Этим я сейчас и занимаюсь.

— Ах, Петр Иванович, какие благородные задачи вы ставите перед собой и перед обществом! Люди вас не забудут. Дай Бог вам здоровья…

Прощаясь, Сергей Савельевич еще раз напомнил Голубеву о грозящей опасности и просил беречься. Голубев пообещал… Но увы…

3

Собираясь на работу, Лаура заметила, что дочь приоделась как никогда.

— Ты куда собралась? — удивилась она и пристально посмотрела на Ларису. Она уже догадалась о причинах перемен в одежде дочери.

— Можно я снова приду к тебе в контору?

— А что, прямо с утра?

— Да нет. Попозже, примерно перед обедом, как вчера.

— Приходи, конечно, какой разговор! Ты одна здесь, скучаешь, наверное, — сказала она. Немного даже растерялась, поняв поведение дочери. Поистине, не ожидаешь, а дети вдруг становятся взрослыми и мыслят уже по-взрослому.

«Но нужно объясниться», — подумала Лаура.

— Скучно, конечно, — нехотя ответила Лариса.

— Доченька, скажи откровенно, я тебе зла не желаю, Алексей понравился тебе? — Лаура сознавала, что повела разговор на подобную тему с дочерью впервые, но рано или поздно такой разговор должен был состояться. Лучше сразу, чем позднее, когда уже отступать не будет возможности.

— Да, мама, — глухо ответила Лариса, задержавшись несколько с ответом. Смутилась и вдруг расплакалась и бросилась в объятия матери.

— Ну, полно, полно, доченька, успокойся. Все нормально. Надо радоваться, вижу, к тебе приходит светлое чувство.

— Правда, мама? Ты не осуждаешь?

— Да ты что, доченька, как я могу? У тебя рождаются жизненные интересы, которые есть у каждого человека. Вчера поговорили, наверное. Какое впечатление он произвел?

— Да, поговорили. Мы так увлеклись разговором, будто давно знакомы. Понимаешь, мама, он знает английский язык.

— Как ты узнала?

— Алексей сам заговорил на английском.

— Как он догадался?

— Когда я сказала, что учусь в университете в Лондоне, он тут же заговорил по-английски. И мы с ним долго говорили на английском языке.

— Выходит, нашли общий язык, — рассмеялась Лаура. — Это добрый знак.

— Он произвел впечатление, мама, человека, близкого мне по духу. И, конечно, по внешним данным — достойный молодой человек.

— Я, доченька, очень рада вашему знакомству. Не скрою, он понравился и мне, и я подумала: вот была бы достойная пара тебе. Возможно, это Божье предзнаменование, что вы познакомились.

Лаура сделала паузу, раздумывая, сказать ли дочери о том, что она вся в нее, в мать. Она тоже с первого взгляда влюбилась в Виктора и не ошиблась. Но только Виктор оказался по натуре не цельным и изменялся в зависимости от обстоятельств, совершал неподобающие мужчине поступки. Дважды уже сел в тюрьму. Нет, решила она, не нужно все это рассказывать дочери. У нее своя жизнь, свой путь, предначертанный судьбой.

— Знаешь, Лора, прошу тебя, — попросила она, — будь внимательна и осторожна. Мы Алексея пока не знаем. Одно очень важно — он ученик Петра Ивановича. А Петр Иванович умный человек. Все видит, все знает. Ведь он предложил Алексею проводить тебя. Быть может, это вовсе не случайно.

— Я поняла, мама. Я уже не маленькая и все понимаю. Многое будет зависеть и от меня самой.

— Вот и хорошо. Я жду тебя в конторе.

Субботин с Поповым были уже в управлении агрохоза «Россия» и ждали Потапову. Она приехала и завела молодых специалистов в кабинет, попросив у них паспорта.

— Оформим вас приказами, — сказала Потапова, — как просил Петр Иванович. Вас, Алексей Павлович, заместителем директора, а вас, Геннадий Григорьевич, зоотехником нашего хозяйства. Пока что временно — с приставкой «и. о.». У вас нет возражений?

— Нет возражений. Мы согласны. Так, Геннадий?

— Да, так! — подтвердил Попов.

— Скажите, с чего вы намерены начать работу? — спросила Потапова. — У вас есть рабочий план?

— План у нас, Лаура Федоровна, один: узнать все о вашем хозяйстве, чтобы мы могли начать организационные мероприятия в новом хозяйстве, как запланировал Петр Иванович. Я хочу изучить вначале всю документацию вашего хозяйства, начиная с устава и постановления администрации района о его регистрации. А Геннадий Попов подробно ознакомится со всем животноводческим хозяйством вашего предприятия. Он будет руководить как специалист-зоотехник организацией и строительством животноводческих ферм в нашем новом хозяйстве. Это пока все. Лаура Федоровна, не найдется ли транспорта довезти Попова до ваших ферм?

— Не вопрос, найдем, — сказала Потапова и позвала секретаря. Секретарю дала указание найти шофера Тараса, чтобы он повез Попова на ферму.

Попов с секретарем ушли.

— А мне, Лаура Федоровна, найдите свободный кабинет, — попросил Субботин, — чтобы я там мог изучить документы в спокойной обстановке.

— Найдем, у вас будет свой кабинет. Вы же как-никак заместитель директора теперь.

— Да ладно — заместитель, — поддразнил себя Субботин. — Вы с Петром Ивановичем выдали мне этим большой аванс. Но клянусь, я его оправдаю.

— We will wait and hope, that everything would be this way, — сказала Потапова по-английски.

— Oh, really! — восторженно воскликнул Субботин тоже на английском языке и расхохотался от души. — Where am I, in English club or farmstand?

— Well, what did you expect? Did you think that people, who work here are poorly educated?

— No, I didn’t think so, but I didn’t expect, that I would get into the company of the smartest and fully trained people. I was stunned by Larisa’s excellent knowledge of English yesterday. We talked a lot. I really enjoyed that.

— I learnt languages on purpose. I also know French. I intended to be a diplomat, but I wasn’t fated to become one.

— You never can tell. If something is bound to happen, it will happen. But Petr Ivanovich says, that the work here is not bad. The work in the countryside is by far better that the work of a diplomat.

— Better than what?

— The work here is candid and true, and being a diplomat you will never tell the truth. You should hustle like a humming top, jerking around, cheat, willing to work around things in political processes…

— There is nothing doing, that is the job. Thank you for understanding my work today, Aleksey. Can I call you by your first name?

— Of course, you can. I will be very pleased with it.

— You’re a considerate man, Aleksey. You didn’t even ask me why I didn’t become a diplomat, knowing several languages. I have to tell you a personal secret: I failed in love with wrench man Victor so I’m here, in the countryside. And my children, George and Larisa learned English on their own under my influence. Of course, they took classes. How did you studied English?

— On my own too. I also studied at school and took a class. Still I didn’t have any plans besides working in the countryside. I studied English for the overall development. That’s all. My parents are country dwellers. Dad worked at the farm, mother is a teacher. I’m an only child. They live in the next district.^[4]

Потапова о чем-то задумалась. Возникла небольшая пауза. После этого собеседники перешли на русский. Получилось как-то плавно, естественно.

— Я ждала, что вы спросите про мужа…

— Лаура Федоровна, — перебил ее Субботин, — не надо. Я в курсе и знаю, что скоро он выйдет и вернется к вам. Не хочу тревожить вам нервы неприятным разговором. Я такой вот учтивый человек, никого не осуждаю и принимаю всех такими, каковы они в жизни.

— Спасибо вам, Алексей, за понимание ситуации нашей жизни и проявление человечности.

— Скажите, прошу вас, Лаура Федоровна! Вчера Лариса обещала, что придет сегодня в контору. Придет она?

— Раз обещала, значит, придет. Вы ее попросили?

— Да, просил, — ответил Алексей и подумал: «Потапова разоткровенничалась. Случайно ли это? Пожалуй, нет, потому и мне нужно идти навстречу — другого момента может не быть».

— Лаура Федоровна, вы сейчас немного рассказали о себе, душу фактически открыли. Это мне знак, возможно, с небес. Я тоже хочу быть с вами откровенным. Не судите меня строго. Лариса мне понравилась. Очень…

— Правда?! — возбужденным голосом выразила она не то радость, не то удовлетворение. Алексей не разобрался и не понял ее, потому что сам был возбужден не меньше, чем Потапова. — Я вам верю, Алексей, потому скажу, что, как я поняла, Лариса тоже неравнодушна к вам. Но ведь у вас была только первая встреча…

— Да, первая, и одной ее для меня достаточно. Не подумайте, что проявляю высокомерие, но я знаю себе цену и в состоянии определить, какая девушка может быть мне парой, а кого не могу допустить к себе ближе пяти метров. Многие крутились вокруг меня и в институте, и в нашей родной деревне, но среди них не было ни одной даже близко похожей на Ларису…

— Я всё поняла. Буду рада и счастлива, если у вас сложится дружба и возникнет настоящая любовь Я буду всячески вас поддерживать…

В кабинет зашла секретарь и сказала:

— Лаура Федоровна, напоминаю, как вы просили, через пятнадцать минут совещание у главы администрации района. Вы приглашены.

— Хорошо, Наташа, уже еду. Прошу тебя, откройте кабинет второй и передайте ключ Алексею Павловичу. Он там будет работать. Передайте ему все документы, которые он запросит. Понятно?

— Все ясно, будет выполнено.

— Алексей, возьмите документы, которые хранятся в моем сейфе.

Потапова передала папку внушительных размеров.

— Мы продолжим наш разговор, — сказала Потапова, — основательно потолкуем еще не раз. Если Лариса придет, пусть будет у вас в кабинете.

— Хорошо!

Потапова уехала. Субботин поселился в отведенном кабинете и начал изучать документы агрохоза «Россия». Но чтение не шло. Состоявшаяся беседа с Потаповой, матерью Ларисы, отвлекала его от чтения. Неожиданный и содержательный разговор возбудил Алексея, и он начал подумывать о своей будущей жизни. Поток мыслей кружился, блуждал, они невероятным образом мешались, но неизменно возвращалась одна главная мысль — о Ларисе. Все сфокусировалось на ней. Она была центром всех раздумий. Было приятно, что думы о Ларисе согревали душу, возвращали к мечтам юных лет, и казалось ему, что они уже близки к тому, чтобы стать реальностью. Сколько бы он ни думал, ни мечтал, факт оставался фактом: образ Ларисы прочно занял место в самых глубинных, постоянно ощущаемых нишах души Алексея.

Субботин был человек не только деловой, но и волевой, он буквально заставил себя заняться делом. Оставив сердечные думы, часа полтора интенсивно изучал очень для него важные деловые документы агрохоза. Он так увлекся чтением, что не сразу понял, что в дверь кабинета стучатся. Только при повторном стуке он наконец среагировал:

— Открыто!

Субботин опешил: на пороге появилась разодетая Лариса. Войдя в кабинет, она с ослепительной улыбкой, по крайней мере, так показалось Алексею, направилась к столу, за которым сидел Субботин.

Алексей по-настоящему растерялся. Его шокировала внезапность появления Ларисы, да еще в таком виде. Но он сумел взять себя, что называется, в руки. Встал и пошел навстречу Ларисе.

— Ну, здравствуй, Алексей, — сказала Лариса, подавая ему руку. Алексей пожал ее теплую, мягкую ручку, поцеловав ее, погладил место поцелуя. Алексей не знал, что Лаура успела уже поговорить с дочерью по телефону и рассказать ей о разговоре с Алексеем. Лариса уже знала, что нравится Алексею, и потому вела себя очень раскованно.

— Здравствуй, Ларочка, здравствуй, дорогая, — повторил Алексей, приветствуя Ларису. — Я ждал тебя.

И вдруг осекся, попросил:

— Давай перейдем сразу на «ты»!

— Нет возражений, — согласилась Лариса. — Рано или поздно мы все равно перейдем на «ты».

— Верно. Так вот, я ждал тебя, но появилась ты все-таки неожиданно, и я чуть было не растерялся.

— Не может быть. Ты такой основательный и уверенный.

— Не в этом дело. Я подумал: а вдруг ты будешь занята и не сможешь прийти в контору.

— Ну как я могу обмануть человека мне симпатичного? Не будет такого никогда!

— Спасибо за это, дорогая. Ты сегодня совсем другая, не как вчера.

— А какая?

— Необыкновенно красивая. Монументально красивая. Поставь прямо сейчас на постамент — и ты будешь украшать площадь.

— Алеша, прошу тебя, сильно не хвали, хотя мне приятно слышать такое, тем более от тебя. Но пойми, не могла я прийти к тебе в лохмотьях, как чучело. К тому же я люблю ходить в шикарной одежде. Милый, я ведь для тебя приоделась.

— Спасибо. Но и без такой одежды вижу, какая ты красавица, и я так думаю, что наша встреча не случайна. Чувствую всем существом, что мы всегда будем вместе. Мы созданы друг для друга. Потому тебе говорю открыто все, что думаю о себе, о тебе, о нас. Никогда никому не говорил такое и не скажу никому больше.

— Наши встречи одобряет мать, — добавила Лариса.

Услышанное обрадовало Алексея.

— Она, должно быть, понимает, что мы — отмеченная самой природой пара и Богом благословенная, сакральная.

Неожиданно Лариса подошла к Алексею, обняла его и поцеловала в щеку. Не растерялся и Алексей, обнял ее, крепко прижал к себе, ощутив полные груди и изгибы тела Ларисы. Она обвила его своими руками, прижалась лицом к лицу Алексея. Он отыскал губами ее губы и начал страстно целовать. Ее мягкие теплые губы отвечали тем же. Буря неизведанных, совершенно новых чувств и сладостное блаженство охватили все существо Ларисы. Никогда еще она не испытывала ничего подобного. Она ни разу еще по-настоящему не целовалась ни с кем. Она была нецелованной. Она только предполагала, что такое может быть, и ждала с нескрываемым для себя желанием. И вот этот момент настал, и она испытывает прелести общения с любимым человеком.

Алексей был в таком же положении. В юности вообще не терпел общества девчонок. Ему было противно назойливое приставание отдельных, особенно легкого поведения, девочек. Полагал, что все они одним миром мазаны. Все годы учебы в университете ни разу не общался с девушками, тогда как многие однокурсники в свободное время только этим и занимались. В школьные годы он однажды влюбился в одноклассницу, но та на него не обращала внимания и была, как оказалось, в близкой связи с парнем из другого класса. Когда он узнал об этом, то любовь просто испарилась, будто ветром сдуло. Он понял, что это была и не любовь, а детское увлечение. И это усилило его отвращение к девочкам. Здесь, в Сосновке, когда в первый же день приезда увидел Ларису, у него неожиданно вспыхнули прежде заглушенные чувства к женской половине. Этому способствовала непревзойденная красота Ларисы. Интуитивно чувствовал, что она как никто другой подошла бы ему в жены, а что ему пора жениться, уже намекали родители. И вот небольшой толчок со стороны Петра Ивановича решил все проблемы. Двое, не прилагая никаких усилий, нашли друг друга. И невеста уже в его объятиях. Алексей впервые осознал, что такое обнимать любимую девушку и какие божественные чувства испытываешь при этом. Долгие годы он жил, не зная любовного чувства, не погружаясь в сладостный сон с пониманием, что это взаимно и у тебя в объятиях любимая и любящая тебя женщина, которая всецело принадлежит тебе, одному тебе, так же, как ты принадлежишь ей. Сколько прошло времени, как долго они целовались, пребывали в любви, теперь уже не установить, да и не нужно. Изможденные, они еле оторвались друг от друга. Взволнованную и довольную Ларису Алексей посадил на стул.

— Какая ты, Лара, красивая и воспитанная. Я люблю тебя. Очень прошу, успокойся. Впереди целая жизнь. Будущее — наше. Знай, дорогая, я никому тебя не отдам. Ты моя на всю жизнь.

— Я тоже тебя люблю, Алеша. Не скрою, всю недолгую жизнь искала тебя, нашла, и вот мы вместе.

— Теперь, когда, как говорится, все карты раскрыты и мы знаем друг друга, можно уже составить план будущих наших действий. Доложим нашим родителям…

В кабинет зашла Потапова и спросила:

— Так, о чем хотели доложить мне как родителю Ларисы? Извините за вопрос, краем уха слышала ваши слова, когда входила в кабинет.

— Докладываю. — сразу заявил Субботин. — Лаура Федоровна, я люблю Ларису. Я узнал сейчас — и она меня любит. Прошу вас, благословите нашу дружбу и будущую нашу совместную жизнь. Вот об этом мы хотели сказать вам и моим родителям.

— Понятно! А что скажет Лариса?

— Скажу то же самое, мама. Я полюбила Алексея. Он тот молодой человек, о котором мечтала и молила Бога все время.

— Я должна убедиться, — Потапова решилась на отчаянный и раскованный шаг и потребовала: — Если вы искренне любите друг друга, то поцелуйтесь сейчас прямо при мне. И я смогу определить, есть ли любовь между вами.

Алексей подошел к Ларисе и сказал:

— Дорогая Лариса, я люблю тебя, и, если и ты любишь, покажем маме, что любовь у нас искренняя.

Лариса встала и подошла к Алексею, положила руки на его плечи. Алексей обнял ее, и они по-настоящему, демонстративно поцеловались. Вышло прямо-таки как в кино, естественно и красиво.

Потапова, глядя на них, расчувствовалась, подошла, обняла их и расплакалась.

— Дети мои родные, — сказала Лаура сквозь слезы, — это любовь у вас, настоящая. Доченька, рада за тебя. Я даже не заметила, как ты повзрослела и уже готова выйти замуж. Алеша, береги ее, она у меня единственная и дорога мне. Благословляю вас, будьте счастливы.

Алексей с Ларой кинулись к ней, стали успокаивать и заверять, что все у них будет нормально.

— Ничего, ребята, — сказала Лаура, — эти слезы от счастья. Вы не представляете, как я рада за вас. Сейчас я очень взволнована. Все вопросы обсудим потом. Я к обсуждению пока не готова. Предлагаю поехать сейчас к нам, и вместе пообедаем.

— Это отличная идея, маменька! — воскликнула Лариса на предложение матери. — Что ты скажешь, Алексей?

— Я за обеими руками. Что за вопрос…

— Извини, привыкнуть еще нужно к новой реальности, — заметила Лариса.

После обеда Потапова усадила молодых напротив себя и твердо заявила:

— Теперь, когда основной вопрос решен, вы можете быть всегда вместе. Если вам, Алексей, придется оставаться ночевать у нас, а это неизбежно, то будете спать в отдельных комнатах. Вы же пока не семья. Прошу вас соблюсти приличие и достоинство. Главное — до регистрации брака ни о каких близких отношениях не может быть речи, — жестко потребовала она. — Это наша семейная традиция. Вам это понятно?!

— Понятно! — одновременно высказали свое согласие молодые.

— И еще. Вы должны знать: я сегодня же вызываю к нам Георгия, и он поможет решить вопрос, как быть с твоей учебой в Лондоне, Лариса. Я не хочу, чтобы вы надолго разлучались. Нужно добиться, чтобы досрочно выпустили тебя с дипломом. Такой исход возможен. Поедете вдвоем с Георгием в Лондон и решите этот вопрос.

— Я согласна, мама, — ответила Лариса.

— Поддерживаю такое решение, — одобрил и Алексей действия Потаповой. — Оно оптимальное в нашей ситуации.

— Доченька, ты отдыхай, а мы с Алексеем поехали на работу.

— Хорошо! — согласилась Лариса. — До встречи…

4

Время идет быстро. Неизменно чередовались будние дни. Три дня изучал Субботин документы агрохоза «Россия», делал обширные выписки из важных документов, а с устава хозяйства снял ксерокопию полностью. Каждый день он общался с Ларисой. Она приходила в контору хозяйства, помогала Алексею делать выписки из документов по его просьбе. Постоянное общение сближало их еще сильнее, и они узнавали друг друга конкретнее и глубже. И эта фактически совместная работа позволяла выявлять их психологическую совместимость и укрепляла дружбу и любовь.

Субботин продолжал изучение документов агрохоза «Россия». Вместе с ним работала Лариса. Однажды Алексея пригласила Потапова.

— В Николаевском отделении нашего хозяйства, — сказала она, — возник какой-то скандал. Не выдают премиальные дояркам, потому они шумят. Прошу вас, Алексей Павлович, поезжайте туда и разберитесь, о результатах проверки доложите.

— А как с транспортом?

— Возьмите мою машину. Лариса здесь, с вами?

— Да. Я ее возьму с собой.

— Хорошо, будьте осторожны.

Придя в свой кабинет, Алексей заявил:

— Получил задание. Едем в деревню Николаевку. Там доярки устроили скандал. Нужно разобраться.

— Мама знает, что я тоже еду?

— Знает и не возражает.

— На какой машине едем?

— На директорской. Мать сама предложила. Она догадалась, что я обязательно возьму тебя с собой.

Доехали быстро. Управляющий и конфликтующие доярки, предупрежденные о прибытии заместителя директора, были уже на месте, в конторе отделения. Когда зашли в кабинет Субботин с Ларисой, все были сильно удивлены. Непонятно почему.

— Я новый заместитель директора Субботин Алексей Павлович, — заявил Субботин тоном, не допускающим никаких сомнений. — Это Лариса — моя помощница. Директор Потапова поручила мне разобраться в вашем конфликте и доложить ей для принятия соответствующих мер.

Субботин присел на приготовленный стул. Обратился к Ларисе:

— Лариса Викторовна, присаживайтесь. Управляющего попрошу изложить суть конфликта.

— Доярки поломали дорогой доильный аппарат западного производства, чем нанесен ущерб хозяйству на семь с половиной тысяч рублей, — доложил управляющий Смирнов.

— Кто конкретно поломал доильный аппарат?

— Вот они, доярки.

— Втроем поломали один аппарат?

— Я не знаю, все трое или одна из них. Не выдают виновника. Скрывают.

— Выходит, доильный аппарат не был закреплен за конкретной дояркой?

— Нет! Они все трое пользовались этим аппаратом.

— И что теперь? Какие меры предприняли?

— Мы взыщем сумму ущерба с доярок.

— На каком основании?

— Но ведь ущерб нанесен…

— Вы же только что сказали, что вину доярок не установили. Вы хоть установили, какие технические повреждения нанесены доильному аппарату? Возможно, — продолжал задавать вопросы Субботин, — здесь вины доярок нет. В районе есть специалисты, способные провести техническую экспертизу. Давайте послушаем доярок. Вот вы, с краю сидящая, как вас зовут?

— Вера Панова.

— Скажите, Вера, что случилось с аппаратом?

— Да мы не знаем. Пришли на дойку утром, включили, а доильный аппарат не работает.

— Вы не пытались выяснить, в чем дело?

— Нет, конечно. Что мы в нем понимаем?

— Кому вы доложили?

— Управляющему Михаилу Ивановичу. Он пригласил слесаря, тот повозился с аппаратом и ничего не смог сделать. Мы тут при чем? С нас управляющий хочет взыскать эту сумму. Не выдает премию.

— Михаил Иванович, какие-либо документы составляли по поломанному аппарату?

— Нет, не составляли.

— В таком случае вы, Михаил Иванович, незаконно заставляете доярок платить за неработающий аппарат. Да и вина их не установлена.

— Да он постоянно так удерживает с доярок и других работников, — загорланили доярки все враз. — Все молчат, а мы не хотим платить. Мы не виноваты.

— Так, все ясно. Завтра же мы пришлем нашего инженера со специалистом, и они проведут расследование. А пока, Михаил Иванович, дайте команду: выплатить дояркам положенные премии.

— Вы уж извините, девчата, я погорячился, но я не для себя стараюсь — для хозяйства. Идем все в бухгалтерию, и получайте то, что начислено. У вас, Алексей Павлович, все? Других вопросов ко мне нет?

— Нет. Я вас прошу, Михаил Иванович, такими вещами не шутите. Ведь есть правовые способы возмещения ущерба, если установлен виновник.

— Я понял. Признаю, я тут действительно перегнул палку…

* * *

Алексей с Ларисой поздно вечером, выполнив поручение, вернулись домой. Лаура Федоровна была дома. Алексей доложил, что произошло и какие меры он принял. Потапова осталась довольна. Свое восхищение работой Алексея высказала Лариса. Вместе они поужинали.

— Уже очень поздно, — сказала Лаура Федоровна, — оставайся, Алексей, у нас. Я тебе подготовлю постель в отдельной комнате.

— Добро! Поездка была утомительной, устали немного…

— Спокойной ночи! — пожелала Лаура Федоровна и пошла в свою комнату. — Ложитесь тоже, долго не воркуйте.

Алексей проводил Ларису в ее комнату. Обняв ее, крепко поцеловал.

— Ложись, я тоже пойду в свою комнату. Приду к тебе попозже. Полюбуемся наедине, понежимся.

— Приходи, буду ждать.

— Спокойной ночи! — сказал Алексей довольно громко, чтобы услышала мать, и пошел в свою комнату.

«Зря это он, — подумала Лаура, — молчал бы лучше. Дело молодое, ведь все равно придет к Ларисе. Они еще не налюбовались друг другом. Но они воспитанны и не перейдут пока черту недозволенного…»

Часа полтора валялся Алексей в постели, крутился и все думал о Ларисе. Встал и на цыпочках пошел в комнату Ларисы. Она не спала, была в ночной рубашке. Алексей лег к ней в постель. Буквально взял ее в свои широкие объятия. Она тоже обвила руками его шею и прильнула к нему.

— Алеша, прости, я не раздеваюсь. Помнишь запрет матери?

— Помню, я себя перестану уважать, если нарушу слово, данное ей. Это у нас еще впереди. Никуда это не уйдет. Понимаешь, мечтал я иметь в объятиях такую вот красавицу. Это не сон, скажи мне, любимая, не сон?

— Нет, не сон, любимый. Ты послан мне Богом, я опьянена твоей любовью. Мне так приятно быть в твоих объятиях, чувствую прямо-таки неземное блаженство. Понимаешь, друг мой бесценный, у меня это впервые, ни разу не была еще так близко с мужчиной…

— Поверишь ли, у меня ведь это тоже впервые…

Он ее еще сильнее прижал к себе. Чувствовал и реально ощущал ее всю: и пышные груди, и животик, и крутые бедра, и милое ее неповторимой красоты лицо. Жадно целовал ее в губы, лицо, шею, груди. Гладил ее спину…

Лариса в объятиях Алексея покорно прильнула к его груди, нежилась, целовала его, ощущала сильное тяготение к любимому и испытывала не изведанные до сих пор сладостно-утомительные чувства, которые грели душу, опьяняли сознание, уносили ее в какую-то туманную зарю…

Около часа они лежали в объятиях и устали от вспыхнувших чувств и физического напряжения. Первой опомнилась Лариса.

— Алеша, любимый мой. Прошу тебя, успокойся. Ты в чрезмерном напряжении… И я не в лучшем состоянии. Это может повредить здоровью. Ты же знаешь, большего сегодня мы не сможем совершить. Вставай и иди к себе, отдохни.

— Ты права, любимая. Ты все знаешь, все понимаешь. Спасибо тебе…

* * *

Утром следующего дня к Субботину обратился с просьбой Геннадий Попов.

— Ко мне приехала жена, — сказал он. — И мне необходимо походить по магазинам, закупить продукты и прочие хозяйственные вещи. Прошу дать мне отгул.

— О чем ты говоришь, Геннадий?! Какой отгул, иди! Мы что, привязаны тут наглухо? Жена — это святое. Делай все, чтобы она не скучала. Директора поставлю в известность и объясню ситуацию. Как у тебя с ознакомлением с делами фермы?

— У них животноводческие помещения устроены просто классно, высок технический уровень. Я все записываю, даже делаю рисунки. Мы постараемся организовать такие же технически оснащенные животноводческие помещения у себя в хозяйстве.

— Вот это уже деловой разговор. Иди, не заставляй жену ждать.

В кабинет к Субботину зашла Потапова и, загадочно улыбаясь, спросила:

— Как идут дела?

«Все унюхала, бестия, прозорливая теща, — догадался Алексей. — От нее ничего не ускользнет. Пусть, ни к чему все это, и нам не помешает».

— Все идет по плану, Лаура Федоровна, как и задумывалось, — ответил Алексей отвлеченно.

«Это даже очень хорошо, — подумал Субботин, — на работе она всегда держит официальный тон, а дома другая: приветлива, сама мягкость и снисходительность».

— Хорошо, раз так, — сказала Потапова примирительно. — Я хочу посоветоваться, какие меры нужно будет принять по конфликту в Николаевском отделении. Я имею в виду Смирнова.

— Вообще-то, конфликт заурядный и уже исчерпывающе разрешен. Но нужно будет послать туда инженера, и пусть он выяснит, какие технические неполадки у доильного аппарата. А Смирнова все-таки вам нужно пригласить и побеседовать основательно, чтобы он больше не нарушал законы.

— Спасибо, я подумаю.

— Лаура Федоровна, есть один очень деликатный вопрос. Я хочу узнать ваше мнение.

— Слушаю тебя, Алексей, — сказала Потапова уже совсем другим, душевным тоном, снова удивив Алексея своим гибким поведением и тем, как она чутко улавливает подтекст вопроса и психологию человека, ведущего с ней разговор.

— Я хочу повезти Ларису к своим родителям и представить ее им как невесту.

Потапова засияла. Ее увядающее, но еще сохраняющее былую красоту лицо озарилось широкой улыбкой.

— Дорогой Алексей, ты умный человек, — восторженно выразила она свое мнение. — Я давно думаю об этом, но никак не решалась пока говорить тебе. Отвези ее, покажи родителям и получи их благословение. Возьми мою машину, и езжайте хоть завтра же.

— Спасибо, Лаура Федоровна, за понимание и за теплое отношение ко мне. После регистрации брака назову вас мамой, если не возражаете.

— Как можно возразить? Назови хоть сейчас же. Мне будет очень приятно.

— Дорогая мама, — сказал Алексей, не сдерживая своих эмоций. Подошел к Потаповой, взяв ее руку, поцеловал. — Я люблю вас так же, как своих родителей, и безумно люблю вашу дочь — Ларису.

* * *

Алексей позвонил отцу. Поздоровались, поинтересовались здоровьем и обменялись новостями. После таких формальностей Алексей сказал отцу:

— Батя, я еду к вам.

— Ждем, сынок, приезжай в любое время.

— Еду не один.

— Вот как! Кто же твой спутник?

— Невеста! Наконец я нашел достойную себе пару. Везу ее к вам на смотрины и надеюсь получить ваше родительское благословение…

— Вот славно! Услышав твои слова, я немного растерялся. Ты не шутишь? Сколько мы с матерью ждем этого момента! Неужели дождались?

— Дождались, батя, дождались. Скажу откровенно, и для меня самого это стало неожиданностью, но это уже случилось.

— Хорошо, сынок. Ждем вас с нетерпением. Когда приедете?

— Послезавтра!

Алексей с Ларисой выехали рано утром и доехали до Калиновки, родной деревни Алексея, уже через два часа. Расстояние — всего-то сто пятьдесят километров. За рулем был сам Алексей.

— Как мне вести себя в таком случае, я не знаю. Алеша, подскажи, — попросила его Лариса, когда еще ехали.

— Веди себя естественно, — ответил Алексей. — Никакие эмоциональные высказывания неуместны. Я буду рядом. Прошу тебя, об отце пока ничего не говори. Если возникнет вопрос, скажем, что он в заграничной командировке. Для такого случая подходит поговорка «Война план покажет». Родители мои не заносчивые, очень воспитанные. Тебе они понравятся. Ты не представляешь, как они долго ждали мою невесту…

— Короче говоря, мне предстоит сыграть роль невесты. Не больше и не меньше, — пошутила Лариса.

— Очень хорошо, что юмор у тебя, честно говоря, добрый, оптимистичный, молодец. Фактически это не роль, а твое реальное положение в жизни. Но если в шутку, то учти, роль эта однократного представления, поэтому нужно сыграть ее естественно и оригинально.

— Есть, мой командир, принято к исполнению.

— Пошути-ка, пошути. Сейчас тебе, дорогая, будет не до шуток, — от души рассмеялся Алексей. Настроение у него было великолепное.

Родители Алексея с нетерпением ждали невесту. Прибрали дом, накрыли на стол. От двери дома до калитки, по старинному обычаю, постелили ковровую дорожку.

Вот родители Алексея вышли во двор и, увидев невесту, были буквально шокированы: перед ними стояла в шикарном оранжевом платье красавица, как будто бы специально нарисованная на полотне. «Вот кто покорил неприступного Алексея, — подумал Павел Акимович, радуясь тому, что он видит, — с такой не грех потерять голову». А Мария Ивановна, не раздумывая, кинулась к Ларисе. Обняв ее, горячо сказала:

— Дорогая невестушка наша, добро пожаловать в наш дом, пусть он будет тебе родным, как и Алексею!

И повела Ларису в дом. За ними вошли и Алексей с отцом.

В доме, проявляя инициативу, Алексей сказал:

— Дорогие мои родители, давайте спервоначалу познакомимся. Это моя невеста Лариса. Вы знаете, я никого не любил и ни с кем не хотел знакомиться. Бог дал мне возможность увидеть Ларису, и я полюбил ее с первого взгляда…

— Скажу как на духу, — продолжила Лариса, — я тоже ни с кем не имела знакомства, ждала достойного себе молодого человека. Увидев Алексея, я поняла, что он тот человек, который достоин меня. Я полюбила его и буду любить до конца жизни.

— Дорогие мои родители, — сказал далее Алексей, — прошу вас поближе познакомиться с Ларисой и благословить нас на семейную жизнь…

— Вот и хорошо. Славные дети наши, мы будем откровенны, — сказала Мария Ивановна. — Мы очень довольны вашим приездом, рады невесте Ларисе и твоему достойному выбору, Алексей. Знай, невестушка наша, меня зовут Марией Ивановной, а отца Алексея — Павлом Акимовичем. Мы вас обязательно благословим, а пока с дороги чайку попьем, идите помойте руки.

После чая состоялось более конкретное знакомство с невестой. Субботины узнали, кто она, кто родители и чем занимаются. Поинтересовались корнями ее, узнали, что предки ее работали и жили в Москве и уже ушли в мир иной. Их несколько смутил лишь тот факт, что брат Ларисы банкир и живет и работает в самой Швейцарии. Как, откуда? Вопросы, вопросы. Но постеснялись Субботины интересоваться подробностями. Всему свое время.

Под вечер Павел Акимович показал гостям, особенно Ларисе, свои посадки на огороде и фруктовый сад, где благоухали яблони, вишневые деревья, сливы и виноград, не такой, как на юге, а местный, районированный, но не потерявший вкусовые качества.

На знакомой Алексею скамейке под яблоней они с Ларисой долго еще сидели, говорили все о том же — о будущей совместной жизни, о работе.

Дома Алексей сообщил родителям, что у них с Ларисой скоро состоится бракосочетание, и пригласил их на это торжество.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

— Ox, вот оно что, значит, англичанка! — воскликнул Субботин по-английски.

— Я так и думала, — сказала Лариса и от души рассмеялась. — Вы очень похожи на английского джентльмена. Скажу больше, чем-то напоминаете президента Джона Кеннеди.

— Милая Лариса, это уже чересчур, — неудержимо расхохотался Алексей. — Никогда не думал, что меня так высоко оценят.

— А что такого, если это правда? Вам просто могли не говорить…

2

— Отвезите меня домой, — предложила Лариса Алексею. Алексей несказанно обрадовался предложению, но счел нужным сказать:

— Меня ведь ждут, наверное.

— Ничего, подождут, — заметила Лариса. — У вас же впереди целый месяц, а у меня осталась только неделя. Я очень рада, что могу с вами говорить по-английски, а то было же так, что не с кем поговорить.

— Я тоже рад возможности поговорить по-английски. Сейчас это редко удается. Признаю, у меня пока произношение не четкое и не чистое. Но я понимаю все и могу говорить свободно.

— Да, я заметила это. А говорите действительно свободно.

— Но я же не стажировался ни в Англии, ни в США. Всему научился здесь, в России.

— Говорите великолепно. Я подтверждаю это, — заключила Лариса. — Вот мы и приехали. Спасибо, что довезли.

3

— Завтра вы придете в контору?

— Приду. Будет хоть возможность поговорить с вами, а то я тут одна сохну от скуки. До встречи…

— Счастливо…

4

— Будем ждать и надеяться, что именно так и будет, — сказала Потапова по-английски.

— Вот как! — восторженно воскликнул Субботин тоже на английском языке и расхохотался от души. — Куда я попал, в английский клуб или в аграрное хозяйство?

— А что, не ожидали? Думали, что здесь работают малообразованные сельчане?

— Нет, я так не думал, но и не ожидал, что попаду в круг таких образованнейших, всесторонне подготовленных людей. Вчера меня Лариса буквально ошеломила блестящим знанием английского языка. Мы с ней долго говорили на нем. Я просто в восторге.

— А я специально изучала языки. Знаю еще французский. Намеревалась стать дипломатом, но не получилось — не судьба.

— Бывает в жизни всякое. Что суждено, так и будет. Но ведь работа здесь идет у вас, по словам Петра Ивановича, совсем неплохо. Работа на селе, на мой взгляд, в разы лучше, чем работа дипломата.

— Лучше чем что?

— Здесь искренняя, правдивая работа, а там никогда не скажешь правду. Нужно крутиться, как юла, юлить, хитрить, красиво обходить острые углы политических процессов…

— Что делать — работа такая. Спасибо за понимание моей сегодняшней работы, Алексей, Можно я вас буду называть так, без отчества?

— Конечно, можно. Это мне будет очень приятно.

— Вы очень деликатны, Алексей. Не спросили даже, почему не стала дипломатом, зная несколько иностранных языков. Открою личный секрет: полюбила аграрника Виктора и вот оказалась здесь, на селе. А дети, сын Георгий и дочь Лариса, под моим влиянием самостоятельно выучили английский. На курсы, конечно, ходили. А вы как учили английский?

— Тоже самостоятельно. Еще в школе учил и на курсах учился. При этом никаких планов, кроме работы на селе, у меня не было. Изучал английский для общего развития. Не более того. Мои родители — сельские жители. Отец в колхозе работал, мать — учительница. Я у них один. Они живут в соседнем районе.