Исчезнувшие

Саймон Бекетт, 2021

Десять лет назад детективу Ионе Колли едва удалось пережить бесследное исчезновение четырехлетнего сына Тео. Теперь он, случайно обнаружив четыре искалеченных трупа, атакованный неизвестным преступником и чудом выживший, с изумлением обнаруживает, что стал главным подозреваемым по делу об этих жестоких убийствах. И, что еще ужаснее, теперь его подозревают в том, что он убил собственного ребенка! Иона догадывается: по неизвестным причинам его расчетливо и жестоко подставляют. Доказать свою невиновность он может, только лично схватив настоящего убийцу и одновременно выяснив, что же произошло с Тео…

Глава 5

На следующее утро, когда Иона только закончил завтракать, прибыл инспектор уголовного розыска. Когда дверь открылась так рано, Иона решил, что сестра или санитарка хотят забрать у него посуду. Но в палату вошел чрезвычайно худой мужчина в штатском, и его вид с порога ошарашил Иону. Из-под пышной копны каштановых волос смотрело лицо, напоминавшее оплавленную пластиковую маску. Из-за шрамов от ожогов кожа то неестественно растягивалась, то пузырилась, словно капельки расплавленного воска.

Брюки обвились вокруг тощих ног, когда инспектор стремительно влетел в палату, не обращая внимания на пораженный взгляд Ионы. Он наверняка настолько привык к подобной реакции, что уже не замечал ее.

— Рад, что вы пришли в себя, сержант Колли. Я инспектор уголовной полиции Джек Флетчер. — Он помахал служебным удостоверением и, не спросив, придвинул к себе пластиковый стул. — Врачи говорят, что вы достаточно здоровы для беседы. Уверен, вы поймете, что есть несколько вопросов, на которые нам хотелось бы получить ответы.

— Да, сэр.

— Чудесно. Однако вы не на службе, так что отставим «сэра», хорошо? — Инспектор присел на стул и чуть поерзал, поудобнее устраиваясь на жестком пластиковом сиденье. — Что вы можете вспомнить?

— Почти все до попытки позвонить и вызвать подмогу. После — ничего. — Иона умолк, потому что на мгновение перенесся мыслями на холодный каменный пол пакгауза. — Как вы меня нашли?

— Вам повезло, — ответил инспектор настолько прямолинейно, что в его словах едва не послышались обвинительные нотки. — Вам удалось дозвониться, прежде чем вы отключились. Однако на ваши поиски ушло довольно много времени, потому что вы говорили бессмыслицу.

Иона напряг память, но не смог припомнить ничего из этого.

— Как девушка? Надин?

Флетчер подался вперед и тотчас уперся в Иону внимательным взглядом.

— Откуда вы знаете ее имя?

— Она сама мне его назвала, когда я пытался вытащить ее оттуда. С ней все нормально?

— Она больше ничего не сказала? Фамилию не назвала?

— Нет, она слишком ослабла. — Ионе это не понравилось. — Разве вы с ней еще не говорили?

Флетчер снова откинулся на спинку стула.

— Никто из жертв не выжил.

Эта новость словно хлестнула Иону по лицу. Он вспомнил девушку, которую пытался спасти. Господи, сколько же ей пришлось вынести…

— Вы знаете, кто они? — спросил он.

Флетчер помолчал и ответил:

— Пока нет. Двое других — мужчины лет двадцати пяти или чуть за тридцать. Один темнокожий, другой, судя по зубным пломбам, из Восточной Европы. Но мы по-прежнему стараемся их опознать.

— А как…

Иона собирался спросить инспектора о Гевине, но дверь открылась, и вошла женщина в черных джинсах и кожаной куртке. С виду она казалась на год-два моложе Ионы, стройная и темнокожая, с коротко подстриженными черными кучерявыми волосами. На ее плече висела похожая на ранец кожаная сумка, в руках она держала пластиковые стаканчики с крышками.

— Ваш кофе, — сказала она, протягивая один Флетчеру.

Сняв крышку, инспектор понюхал поднимающийся пар и отпил маленький глоток. Скорчил гримасу.

— Господи, где вы это откопали?

— Все, что было, сэр.

Похоже, недовольство инспектора не вызвало у женщины никакой реакции. Не говоря Ионе ни слова, она встала в ногах кровати.

— Это сержант уголовной полиции Беннет, — сказал Флетчер, с отвращением ставя стаканчик на стол. — Сержант Колли только что рассказал, что разговаривал с погибшей женщиной. Он, очевидно, пытался вытащить ее из пакгауза. Она сказал, что ее зовут Надин.

Полицейская внимательно посмотрела на Иону.

— Вы разорвали на ней пластик?

— Только на лице. Потом меня ударили сзади, и я отключился. — Иона заметил, как Флетчер и Беннет переглянулись. — Оно было открыто, когда вы ее обнаружили?

Флетчер, похоже, на мгновение задумался, отвечать или нет.

— Нет.

Иону затошнило. Тот, с кем он дрался, наверное, снова обмотал лицо девушки полиэтиленом, пока Иона лежал без сознания. Чтобы наверняка ее прикончить.

— А что подозреваемый? — Иона почти боялся задать этот вопрос. С того момента, как он днем раньше пришел в себя, Иона пытался примириться с мыслью, что мог убить напавшего на него. Поступив на службу в отдел спецопераций, Иона знал, что на работе ему, возможно, придется убивать людей. Это воспринималось как часть работы. Но тут все произошло иначе. Он был не на службе и случайно оказался в совершенно непредвиденной ситуации. Сочтут его действия самообороной или нет, но, если напавший на него мертв, обязательно начнется расследование. Возможно, Ионе даже предъявят обвинение.

Инспектор пропустил его вопрос мимо ушей.

— Допрос мы запишем, так что начнем. Беннет?

Сержант достала из сумки цифровой диктофон. Она включила аппарат, и, после того как они закончили с формальностями установления своих личностей на записи, Флетчер повернулся к Ионе.

— Почему бы вам не начать с самого начала?

Никто не перебивал, пока Иона рассказывал о звонке Гевина и о том, как он оказался на пирсе. Сначала Иона запинался, но привычка и чувство дисциплины скоро взяли свое. За время службы он сотни раз давал устные показания и по ходу дела встроился в привычные модели и интонации, ограждающие его от самых жутких воспоминаний.

Но даже в этом случае некоторые грозили обрушиться на него. Описывая, как обнаружил тело Гевина, как потом его труп заворачивали в полиэтилен и тащили из пакгауза, Иона с потрясающей ясностью пережил это вновь. У него перехватывало дыхание, когда он рассказывал о драке и о кошмаре, в котором полз, чтобы попытаться позвать на помощь.

Когда Иона закончил, на мгновение воцарилась тишина. Он почувствовал усталость и все больше нервничал, ожидая, пока заговорит кто-то из пришедших.

— Хочу лишь уточнить и прояснить сказанное вами, — через пару секунд начал Флетчер. — Вы говорите, что многие годы не поддерживали с Гевином Маккинни никаких контактов, однако заявляете, что тот вдруг ни с того ни с сего позвонил вам и попросил о помощи. Не сказал зачем и почему, но вы отправились на встречу с ним в заброшенном пакгаузе на набережной под названием, прости господи, Скотобойная. В полночь. Я правильно вас понял?

У Ионы заболела голова, в ушах застучало в такт пульсу.

— Да.

— А когда Маккинни не появился, вы набрали его номер и услышали, как в пакгаузе звонит телефон. Потом отправились на поиски. В частном владении. — Флетчер сделал многозначительную паузу. — Оставляя в стороне тот факт, что вам следовало действовать как офицеру полиции, мне очень интересно, как вы ринулись на помощь тому, с кем, по вашему заявлению, вы десять лет не разговаривали?

Ионе очень не понравилось это «по вашему заявлению».

— Я не «ринулся». Но у меня сложилось впечатление, что Гевин попал в переплет.

— В какой именно переплет?

— Как я и говорил, он не сказал. — Иона пожал плечами, с явным беспокойством вновь ощутив провалы в памяти. — Полагаю, что он, скорее всего, работал под прикрытием, но почему он позвонил именно мне, я не знаю.

— А отчего вы думаете, что он работал под прикрытием?

— А почему еще он оказался там один? — Поведение Флетчера начало настораживать Иону. — Язык, на котором говорила девушка, походил на арабский, а последнее, что я слышал, — что Гевин работал по торговле людьми и организованной преступности. Единственное, что приходит в голову, — он участвовал в расследовании, которое вдруг пошло не так.

— Выходит, он позвонил находившемуся не на службе офицеру из отдела спецопераций, вместо того чтобы срочно вызвать подкрепление? — У Флетчера заслезился глаз. Вынув салфетку, он осторожно промокнул его. — Верьте слову, Колли, что бы Маккинни ни делал в том пакгаузе, под прикрытием он не работал. И его присутствие там не являлось частью операции.

Иона окончательно растерялся.

— Тогда что же он там делал?

— В этом-то и вопрос, верно? Что напоминает мне… — Флетчер свернул салфетку и убрал в карман. — Беннет, будьте любезны.

Полицейская снова полезла в сумку и протянула Ионе небольшой пакет для вещдоков. В пластиковом мешочке лежал телефон Ионы, потертый и поцарапанный. Иона вспомнил, как аппарат летел по каменному полу, когда он случайно задел его ногой. От этого воспоминания его бросило в холодный пот.

— Это ваш телефон? — спросил Флетчер.

— Да, спасибо.

— Нет, я его не возвращаю, — сказал инспектор, прежде чем Иона успел открыть пакет. — Просто хотел подтвердить, что он ваш. Мне нужен пароль и ваше разрешение на его просмотр.

Ионе показалось, что в палате похолодело градусов на десять.

— Зачем?

— Мне бы хотелось проверить данные по входящим, чтобы узнать время, в которое вам звонил Маккинни. — Улыбка Флетчера сделалась зловещей. — Его телефон мы также нашли в пакгаузе и все еще пытаемся его разблокировать. Уверен, вы захотите, чтобы мы подтвердили ваши показания.

Как бы Ионе ни претила мысль о вторжении в его частную жизнь, он знал, что если откажется, это будет выглядеть так, словно ему есть что скрывать.

— Мне нужно что-нибудь подписать?

Беннет протянула чистый бланк и авторучку. Иона сделал вид, что читает текст, но с тем же успехом он мог бы всматриваться в слова на иностранном языке. Иона плохо слушающимися пальцами заполнил бланк, чуть замялся, прежде чем вписать пин-код, после чего наконец поставил подпись. Беннет взяла заполненный бланк и телефон и убрала их в сумку.

— Теперь поговорим о вас и Гевине Маккинни, — сказал Флетчер. — Вы познакомились в школе, верно? Оба росли в приемных семьях. Его отдали на попечение родных, а вы своих родителей никогда не видели. Вас, наверное, связывала общая судьба, разве нет?

Иона не понимал, куда тот клонит.

— Полагаю, да.

— Более чем «полагаю». Жена Маккинни говорила, что в свое время вы были не разлей вода. Вместе поступили в полицию, были друг у друга шаферами на свадьбах. Маккинли даже крестный отец вашего сына.

Во взгляде Флетчера промелькнуло что-то такое, отчего Ионе стало не по себе. Он ничего не ответил.

— И вот примерно десять лет назад ваши дорожки внезапно разошлись, — продолжал инспектор. — Жена Маккинни не смогла объяснить почему, но что-то вдруг изменилось. Почти всю жизнь вы были лучшими друзьями и вдруг перестали разговаривать. Что случилось?

Ионе не хотелось об этом говорить.

— У нас обоих семьи, заботы, работа. Мы просто потеряли друг друга из виду.

— Просто потеряли друг друга из виду, — кивнул Флетчер, словно считал это само собой разумеющимся. — Весьма внезапная «потеря», если верить его жене. И это произошло вскоре после того, как вы потеряли сына.

Эти слова вонзились в сердце Ионы словно острый нож.

— После того очень многое изменилось. Я развелся. Потерял связь с прежними друзьями. Нелегкое выдалось время.

— Прошу прощения, если задел вас, — сказал Флетчер вовсе не извиняющимся тоном. — Просто хочу установить, почему после десятилетнего молчания Маккинни обратился за помощью именно к вам. Не к своему сослуживцу, не к кому-то, с кем он по-прежнему поддерживал контакт. А к вам. На это должна иметься причина, и отправной точкой стало бы в первую очередь понимание того, почему разошлись ваши дорожки.

— Не из-за Тео. — Иона старался сохранять спокойствие, но чувствовал, как в голосе прорываются эмоции. — Если хотите расспросить меня о происшествии в пакгаузе, то спрашивайте. Но сына в то дело не вмешивайте.

Инспектор подвигал челюстью, словно что-то жевал.

— Значит, между вами и Маккинни конфликта не было? И вы не затаили на него злобу?

— Если бы затаил, то зачем бы тогда отправился ему на помощь? — Но Иону все-таки начал охватывать холодок. — Вы что, думаете, я вру? Господи боже, уж не считаете ли вы, что это я его убил, нет?

— Мы просто пытаемся установить факты, — ответил Флетчер.

— И поэтому дверь палаты охраняет полицейский? Потому что меня в чем-то подозревают?

Флетчер пожал плечами.

— Охрана — простая мера предосторожности. Пресса всюду сует свой нос. Мы изо всех сил пытаемся сохранить в тайне подробности, включая ваше имя, но это лишь вопрос времени, когда кто-нибудь сольет информацию репортерам. Уверен, что вам не захочется, чтобы тут ошивались газетчики. И нам тоже.

— Значит, меня ни в чем не подозревают?

— Вы являетесь единственным свидетелем убийства нескольких лиц, — вдруг с горячностью бросил ему в лицо Флетчер. — Касательно происшествия у нас имеются только ваши показания, и, если откровенно, во многое в них мне верится с большим трудом. Так что заранее меня извините, если вам не понравятся некоторые вопросы.

Ощущение кошмара усилилось, когда до Ионы дошел весь смысл слов инспектора. Если его показания единственные, это означает, что полиция не смогла допросить подозреваемого. Иона вспомнил лежавшее после драки на полу безжизненное тело и глухой стук ударившейся о камень головы. О господи…

— Чуть раньше вы не ответили, когда я спросил о напавшем на меня. — Иона умолк, опасаясь услышать ответ инспектора. — Он мертв?

Флетчер откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу. Чуть выше носка показался лиловый шрам.

— Что ж, давайте поговорим о нем, идет? Вы наблюдали, как он заворачивал тело вашего друга в полиэтилен и тащил его из пакгауза, как вам показалось, в шлюпку, потом долго с ним дрались, вырубили, но не сумели разглядеть. Вы не можете сказать, сколько ему лет, он темнокожий, белый или какой-то еще. Единственное — плотный, коренастый мужчина выше вас ростом.

У Ионы внезапно пересохло во рту. Он не понимал, что за игру ведет инспектор, но ему оставалось только в нее играть.

— Я же говорил, было темно. И к тому времени я уже получил трещину в черепе. Спросите врачей, если не верите.

— О, я не ставлю под сомнение ваши травмы. Это глупо, не так ли? Однако мы лишь с ваших слов знаем, как вы их получили.

Даже пребывая в волнении и замешательстве, Иона понял, что происходит нечто странное. Он что-то упустил.

Однако прежде, чем он смог ответить, раздался стук в дверь. Из-за нее показалась голова медсестры, той самой, что дежурила, когда Иона днем раньше пришел в себя. Она улыбнулась сыщикам и постучала пальцем по циферблату часов.

— Прошу прощения, но придется попросить вас…

— Господи, ну что еще такое? — бросил Флетчер, и тугая кожа на его лице покраснела от злости. — Я веду допрос!

Улыбка исчезла с лица сестры.

— Оговоренное вами с врачом время вышло. Если хотите условиться еще об одном…

— Вот что, не говорите мне, как выполнять мою работу, а я не стану вас учить мыть утки. Или этого…

— Инспектор, — быстро проговорила Беннет.

Она ничего больше не сказала, но не шевельнулась, когда Флетчер впился в нее испепеляющим взглядом. Он первым отвел глаза.

— Хорошо, ладно, мы заканчиваем.

Беннет натянуто улыбнулась сестре.

— Еще пять минут, мы закругляемся и уходим.

— Пять минут, и все.

Медсестра бросила на Флетчера сердитый взгляд и закрыла за собой дверь.

— Продолжим в следующий раз, — сказал Флетчер, вставая со стула. Беннет выключила диктофон и убрала его в сумку.

— Подождите, я не понимаю, что происходит. — Иона испытал облегчение оттого, что они уходят, но растерялся еще больше, чем раньше. — Хотя бы скажите, мертв он или нет.

Инспектор остановился у двери. Они с Беннет снова переглянулись.

— Хороший вопрос. Кровь на полу пакгауза мы определили как принадлежащую Маккинни. Похоже, она перетекла через что-то, на чем он лежал, так что это, по крайней мере, подтверждает ваши слова о листе полиэтилена. Там осталось немного вашей крови, а также крови человека, которого мы не смогли опознать.

— Я же вам сказал, что тот, с кем я дрался, ударился головой об пол, когда мы упали. Это его кровь.

— По вашим словам. Дело в том, что единственные найденные нами отпечатки пальцев принадлежат вам, а завернутые в пластик трупы — трем жертвам. Мы обнаружили машину Маккинни, припаркованную рядом с вашим автомобилем, однако не нашли ни малейших следов его тела или пришвартованной у пакгауза лодки. А этот загадочный напавший, с которым вы, по вашему заявлению, дрались и которого бросили без сознания… — Флетчер широко развел руками, словно фокусник, демонстрирующий, что в них ничего нет. — Что ж, похоже, он встал и ушел.