Не люблю розы…

Сабина Сильвер, 2022

«… хочу сообщить Вам пренеприятнейшее известие. Ваша тетя Анна скоропостижно скончалась вследствие несчастного случая. Похороны состоятся 18 апреля в городе Несебр. Болгария. В церкви святого Стефана. Позже, вечером этого же дня состоится прощальный вечер в кругу семьи в Лондоне. Англия. Билет находится у нашего коллеги, который сейчас находится в России, он же и доставит Вам это письмо. С уважением, адвокат Анны Харт, Гарри Шелл».Получив это письмо, София летит на похороны своей тети, которая была владелицей корпорации по выращиванию и продаже роз по всему миру. Спустя семнадцать лет ей снова предстоит встретиться со своим отцом и его многочисленными родственниками. Но она и представить себе не могла, что ждет ее.Сможет ли она противостоять этим исчадиям ада, олицетворениям всех смертных грехов или же будет "съедена", как поминальный пирог?Содержит нецензурную брань.

4

Погребенье тети Анны прошло на Несебрском кладбище. Священник читал молитвы, а наши многочисленные родственники всхлипывали ему в такт. Но мне это казалось одним большим нелепым спектаклем, потому что, к примеру, тетя Эвелин, третья по счету из семи братьев и сестер моего отца, постоянно поглядывала на часы и жаловалась своему мужу, что она устала и не прочь уже поскорее вздремнуть. А дядя Грегор вообще подкатил под самый конец похорон на черном лимузине, в сопровождении какой-то молоденькой блондинки с глупым выражением лица и спасательным плотом вместо ку. Его бывшая жена тоже была здесь. Она картинно закатила глаза и перешла на другую сторону, встав поближе ко мне.

— Кабель. Все никак не успокоится. — проворчала она, обращаясь то ли ко мне, то ли к самой себе.

А дядя Грегор лишь нахально улыбнулся ей и приобнял свою пассию, положив свою ладонь на ее миниатюрный зад.

Патрисия возмущенно зашипела в сторону отца.

— Патрик, сделай же что-нибудь. Грег переходит все границы.

— Дорогая, прошу, не обращай на него внимания. — вздохнул отец, который, как мне показалось, единственный искренне скорбел утрате. Они всегда были очень близки с тетей Анной.

Я пребывала в небольшом шоке от всего происходящего. И видимо это было заметно по моему лицу, потому что бывшая жена дяди Грегора повернулась ко мне, протягивая руку.

— Добро пожаловать в семью. Ты же София? Я Мелания. Ты, наверное, помнишь меня. — я кивнула и пожала ей руку.

— Здравствуйте, Мелания. — произнесла я в ответ. — да, я была на вашей свадьбе, как раз перед… — запнулась я — Перед тем, как мы с мамой уехали обратно в Россию.

— Как кстати поживает Лиз? — оживилась Мелания.

— Спасибо, замечательно.

— Как же она мне всегда нравилась. Она была единственным нормальным человеком в этой адской семейке. — заговорчески зашептала она, прикрывая рот ладонью, чтобы ее могла услышать только я.

Я улыбнулась ее словам.

— И как Патрик мог променять ее на эту тощую стерву. — она скосила взгляд в сторону Патрисии. И вздохнув, поправила свою черную шляпку с вуалью.

Я благодарно кивнула ей. Похоже, что нормальные люди и,правда, не уживаются в этом клане Хартов.

В это время похороны подошли к концу и все потихоньку начали двигаться к воротам. Я начала оглядываться по сторонам, как маленький потерянный ребенок, в поисках Дэвида.

— Он отлучился по делам и присоединится к нам в Лондоне. — услышала я голос отца у себя за спиной. — Пойдем, милая, машины уже ждут нас, чтобы отвезти в аэропорт.

И я направилась к ним вместе со всеми. Время уже близилось к полудню, и апрельское Болгарское солнце начало припекать. Я села в черный порш вместе с Патриком и Патрисией, которая упорно не снимала свои черные очки и перчатки. У меня непроизвольно вырвался смешок. Она молниеносно повернула свою голову в мою сторону, как хамелеон, который обнаружил свою жертву, благо между нами сидел Патрик. А моя фантазия уже нарисовала картину, как в момент столь резкого движения головой из ее рта с подкаченными губами вылетает длиннющий язык и припечатывает меня к стеклу, словно муху. Я отвернулась к окну, прикрыв рот ладонью, еле сдерживая смех. Мне даже пришлось раскашляться, чтобы не выдать себя.

В аэропорту всех нас ждал частный самолет.

Я поднялась по трапу, на самом верху которого стоял стюард с лучезарной улыбкой и всех приветствовал.

— Добро пожаловать на борт нашего самолета, Мисс. — слащавым голосом произнес он, подав мне руку, помогая преодолеть последние ступеньки и порог.

— Благодарю. — улыбнулась я ему в ответ.

— Софи, дорогая, пройдем в самый конец. — отец взял меня под локоть и провел до пустующих сидений. Многие места были уже заняты, но все, кто их занимал, уже не обращали на меня никакого внимания. Так интересно. В последний раз я видела их всех, когда была маленькой, но я прекрасно помню каждого и могу безошибочно назвать их имена. Вот тетя Бетти, худая блондинка с родинкой на правой щеке. Сколько помню, она всегда отличалась своей худобой, правда раньше у нее были темные волосы, как у Патрика и Анны.

Тетя Бетти откинулась на сиденье и, закрыв глаза, массировала виски.

— Принесите мне аспирин и стакан воды. От всего этого у меня ужасно разболелась голова. — деловито требовала она у молоденькой стюардессы.

— Да, миссис Льюис, сейчас. — прощебетала девушка и развернулась к проходу.

— Не так быстро. Это еще не все. — немного повысив голос остановила ее тетя Бетти. — Боже мой, Джон, кого Патрик набрал. Никакого профессионализма. — обратилась она к своему мужу, Джону Льюису, который сидел рядом, уставившись в газету. Тот лишь промычал в ответ. В этот момент я услышала голос у себя за спиной.

— Бетти, ты всегда можешь воспользоваться пассажирским самолетом, и абсолютно любой авиакомпанией на свой вкус. Думаю, там работает профессиональный персонал, готовый удовлетворить любой твой каприз.

От неожиданности тетя Бетти села ровно в своем кресле и уставилась на Патрика, но благоразумно промолчала на замечание отца. Как никак это он и покойная тетя Анна спонсировали их всех. А после смерти Анны, наверняка все состояние и бизнес теперь полностью принадлежат только ему. Я много раз слышала от мамы, что все члены семьи, словно паразиты, живут за счет Анны и Патрика, но почему они продолжают их обеспечивать, было для нас с ней загадкой. Видимо они руководствовались тем, что родственников не выбирают.

— Гхм — гхм, и как только взлетим, принесите закуски и бокал красного вина. — тетя Бетти перевела недовольный взгляд с Патрика на стюардессу.

— Пожалуйста… — не унимался отец.

— Прости? — с нотками истерики уточнила тетя Бетти.

— Ты забыла сказать: «Пожалуйста». — улыбаясь, ответил Патрик.

Она уставилась на него. Венка на ее лбу начала пульсировать, и раздув ноздри, как испанский бычок, выступающий в корриде, она сначала посмотрела на меня.

— Здравствуйте тетя Бетти. — радостно махнула я ей рукой.

Она, проигнорировав меня, снова уставилась на своего брата и, растянувшись в улыбке, процедила сквозь зубы.

— Пожалуйста!

— Пойдем София. — папа слегка подтолкнул меня.

— Ха-ха, мам, дядя Патрик тебя сделал. — услышала я позади нас голос.

— Генри, замолчи пожалуйста. — гаркнула на сына Бетти.

Мы прошли в самый конец самолета, и я заняла место у иллюминатора, на которое мне указал отец, а сам сел рядом. Через минуту к нам подошла Патрисия.

— Дорогой?

— Патрисия, прости, не могла бы ты занять другое свободное место. Мне бы хотелось пообщаться с дочерью. — виновато ответил Патрик на ее возмущенный тон.

Патрисия хмыкнула и развернулась, дернув плечом, направилась в начало самолета.

— Это было ее место? Может мне пересесть? — спросила я у отца.

— Не нужно. Думаю, она это переживет. Тем более что, я не видел тебя почти двадцать лет, а ее я вижу каждый день. — тепло ответил он мне.

— Ну хорошо. — я отпустила взгляд.

— Знаешь, я так счастлив снова видеть тебя. Ты такая взрослая. Такая красивая. И очень похожа на маму. — с волнением в голосе продолжил он.

Я лишь молча разглядывала свои ногти, боясь поднять голову и встретиться с ним взглядом. Я ужасно боялась разрыдаться. Но я не хотела показывать свои слезу не отцу, а всем остальным, они точно не должны видеть меня в минуту слабости.

Только я об этом подумала, как из-за спинки, впередистоящего кресла, выглянула голова, с пухлыми щеками и черными волосами, стянутыми в тугой пучок.

— Боже мой. Кого я вижу. — радостно воскликнула женщина и в ту же секунду вскочила со своего места и обогнув его подскочила ко мне.

— Тетя Мария? — узнала я пышнотелую женщину. Когда-то она была моей любимой тетей. Она была старше меня всего на пятнадцать лет. Мария очень часто приходила к нам в гости, когда я была маленькой и жила в фамильном особняке Хартов. Поначалу она тоже жила в этом доме, как и все остальные братья и сестра отца, но, когда ей стукнуло восемнадцать, она сняла уютную квартирку в центре Лондона и переехала туда. Я всегда рассказывала ей все свои детские секретики, пока она расчесывала мои длинные волосы и заплетала их в разные мудренные косички. Потом мы садились в ее красный мини Купер и ехали в наше любимое кафе «У Хлои». Мы заказывали там кучу сладостей и весело поглощали их. Я до сих пор помню вкус глазированных пончиков с вишнево-сырной начинкой.

— Боже мой! Вы только посмотрите на мою красотку! София детка! — тетя Мария заключила меня в свои крепкие объятия. Патрику пришлось встать и отойти в сторону, чтобы она в порыве эмоций не снесла его. Тетя Мария всегда была немного в теле, но с нашей последней встречи она значительно прибавила в весе.

— Моя любимая тетушка! Я так скучала. — я даже умудрилась пустить слезу, но поспешно смахнула ее. Ну и денек! Сплошные эмоциональные качели. Наконец Мария уменьшила свою хватку опытного борца и мы, взявшись за руки, посмотрели друг на друга.

— Какая ты стала! Одно лицо с Лиз. — Мария потеребила мою щеку.

В это время капитан самолета попросил всех занять свои места. Мария еще раз обняла меня.

— Еще увидимся, крошка. — и поспешила на свое место.

Патрик снова сел рядом. Хоть он и широко улыбался, но глаза его выдавали. В них было столько грусти. Он притянул мою голову к себе и поцеловал в лоб. Я уткнулась в его плечо и немного, дав волю переполнявшим меня эмоциям, расплакалась. Я почувствовала, как отец еле сдерживается, чтобы не заплакать вместе со мной, потому как дрожало его дыхание. Я обвила руками его руку и наш самолет взлетел.

Отец. Папа. На каком бы языке не было произнесено это слово, оно кроет за собой такую мощную любовь. Папа всегда тебя защитит, закроет своей могучей спиной, даст хороший совет и всегда тебя поймет. В отличие от мамы, он может быть далеко. Но его любовь всегда будет витать рядом с тобой, не смотря на километры.

Простила ли я его? Конечно, простила. Уже очень и очень давно. Но я всегда боялась это признать. С того момента, как мы остались с мамой одни, я всегда чувствовала, что теперь я должна ее защищать. А в лице отца я видела ее главного обидчика. Хотя и безумно скучала по нему. Со временем, я стала понимать, что он не враг, что он продолжает любить нас, в частности меня, но просто по каким-то причинам они с мамой больше не могут быть вместе. И я никогда не пыталась вникнуть в это. Хоть я уже и большая девочка, мне предпочтительнее думать, что это дела взрослых, в которые не нужно лезть.

И теперь, когда мой папа снова рядом, все те обиды, что мучили меня эти семнадцать лет, испарились. Наверное, поэтому я столько лет избегала его. Когда он прилетал, чтобы увидеться со мной я закрывалась в своей комнате. После двенадцатой попытки, он перестал приезжать к нам. Я не читала его сообщения. Не отвечала на звонки. Выбрасывала все его подарки. Я знала, что если я хоть раз пойду ему на встречу, то сразу же прощу ему все на свете. Как это случилось сейчас.

***

Я немного задремала на плече у папы. А проснулась от того, что стюардесса поставила на столик передо мной чашку кофе.

— Ваш кофе, сэр. — протянула она вторую чашку Патрику.

— Благодарю.

Я заглянула в свой стакан.

— Кофе с молоком?

— Да, ты уснула, и я не стал тебя будить, поэтому заказал, как и себе.

Я разочарованно улыбнулась.

— Спасибо, пап, но у меня аллергия на обычное молоко.

Патрик растерянно посмотрел на меня.

— Соф, прости, я совсем забыл об этом. — он потянулся к кнопке, для вызова стюардессы.

— Ничего страшного. Столько лет прошло, ты мог забыть. — улыбнулась я ему и задержала его руку. — Не нужно. Я отлучусь в туалет, заодно узнаю, есть ли у них миндальное молоко, и закажу себе.

Из-за, впереди стоящего кресла, выглянула Мария.

— Так, я слышала у вас тут лишний кофе. — весело протянула она и быстро схватила чашку Патрика. — Спасибо, братик. — и она снова скрылась за спинкой своего сиденья.

— Мари… — начал Патрик.

— Возьми мой. — смеясь, я протянула ему свой кофе. Ох уж эта тетя Мария. Она всегда была очень забавной и умела здорово поднять настроение. Продолжая улыбаться, я встала со своего места и направилась в другой конец самолёта.

Дойдя до уборной, я почувствовала головокружение. Я только успела забежать в кабинку, как меня вывернуло. Кажется, меня снова укачало, что нередко со мной случается. Я забыла принять таблетку от этого. Я с детства страдаю от укачиваний. Полёты на самолете ещё терпимы. Но вот поездки на машине или ещё хуже, на автобусе… в общем, путешествовать со мной, то ещё испытание. Выйдя из туалета, я сразу же направилась к стюардессам, попросить стакан воды. Кофе сейчас мне точно не нужен.

Когда я шла обратно на своё место, все с сочувствием смотрели на меня, видимо по моему лицу с зеленоватым оттенком было видно, что мне, мягко говоря, не очень.

Патрисия поймала меня за руку.

— София, тебе не хорошо? — с тенью лёгкой злорадной улыбки поинтересовалась она.

— Просто немного укачало. — заверила я ее и высвободив руку, пошла дальше. Я села в своё удобное кресло и увидела, что отец, откинув голову назад, спит. Я решила последовать его примеру и тоже закрыла глаза. Поспать мне не удалось. От этой тошноты, я не могла найти себе место.

Пилот объявил о начале посадки. Я старалась ровно дышать, чтобы меня снова не стошнило. И вот наш самолет, наконец-то приземлился. Я выдохнула и повернулась к Патрику.

— Пап, просыпайся. Мы прилетели. — но он никак не реагировал. Я начала его трясти. Но и это не помогло. Внутри у меня начала подниматься волна паники. Я схватила его лицо иужаснулась. Он не дышал, а кожабыла холодной.

В эту секунду по самолёту разнесся душераздирающий крик. Мой крик.