Падая вставать или лежачая балерина

Сабина Аюжан

Главная тема: любовь во всех ее проявлениях. Героиня романа – женщина с непростой судьбой. Бурные события вовлекают её в борьбу за выживание, за место под солнцем. Где любовь – там и измены, где деньги – там и обман, предательство. Добро и зло, горе и радость уживаются рядом. Исторические события и современное, реальное и вымысел, середина столетия и начало плавно переливаются одно в другое, судьбы перекликаются, раскрывая характеры персонажей, придавая особый динамизм содержанию романа.

Часть вторая:

Любовь и семья

Успешная бизнес-леди жила в густонаселенном районе Алма-Аты в обычной квартире на первом этаже. Обстановка в доме ничем не выдавала ее более чем приличное финансовое состояние. Сегодня воскресенье, в ее квартире собрались старший сын с женой и дочкой, вдова ее младшего сына с ее внуком. Было шумно и весело, хотя обычно тут царила тишина и безмолвие, когда дети разъезжались по своим квартирам. Сабина жила со своим бизнес-мужем, так называла она своего сожителя, который в начале ее деятельности в частном предпринимательстве примкнул к ней, стал ее бизнес-партнером. Наверное, ей нужна была опора, которую мог оказать сильный мужчина, крепкое плечо, на которое можно было опереться. В те смутные времена после развала СССР, когда все устои государства рухнули, всем правила анархия, Сабина сама себе разработала план частного страхового бизнеса, открыла фирму. Ей помогли годы работы в разных сферах жизнедеятельности.

Когда дети и внуки ушли и она осталась дом одна, воспоминания снова нахлынули на нее.

…После приезда в город Сабина устроилась на пятнадцать дней в общежитии университета, решила не терять год и поступила на вечернее отделение исторического факультета. Правда, не обошлось без приключения. По русской литературе она написала сочинение по произведениям Максима Горького. Когда вывесили списки оценок, она в списке значилась среди написавших на «неуд.». Сабина не поверила своим глазам, она была уверена, что такого быть не может, она обычно не допускала ошибок, тем более что была максимально внимательна, когда писала.

Пошла в приемную комиссию, пришлось написать заявление, чтобы ей показали ее работу. С шумом и спорами, но все же председатель комиссии попросил отыскать злосчастное сочинение. Принесли сдвоенные листы титула с фамилиями и отдельные вкладыши с шифрами самого текста сочинения. Сабина торжествовала, потому что вкладыш был не ее. Ошибок точно было достаточно, но это была не ее работа. Скандал разгорался, виноватых нет, а подмена была явная. Сабина не сдавалась, потребовала, чтобы нашли ее работу. Она сама быстро бы отыскала свое сочинение по почерку, но ее к работам не допустили. И все же работа нашлась, в ней были допущены две ошибки по знакам препинания, и то одну Сабина — можно поставить именно этот знак, а не тот, на который переправил проверяющий.

На следующий день отметку ей переправили на хорошо, и она набрала нужные для поступления баллы. Теперь нужно было устраиваться на работу, для этого нужна городская прописка. Ей снова повезло: отец одного из друзей старшего брата Азамата прописал ее в квартире детского писателя из земляков по улице Мира, 111.

Сабина хотела работать по специальности, прямиком отправилась в Городской отдел здравоохранения, но вакансии рентгенолаборантки не было. Ее поставили в список очередников: как что появится, ей сообщат, но пока предложили поработать на должности медицинского статистика во вновь образовавшемся Республиканском ВТЭК при министерстве социального обеспечения. Штат состоял из четырех человек: трех врачей и статистика. Главная задача республиканской врачебно-трудовой экспертной комиссии была определять, правильно назначена группа инвалидности пациентов областной комиссией, если на нее поступала жалобы.

Сабину снова целиком захватила интересная работа: поступали письма, приезжали инвалиды со всей республики… Документов было очень много, все заседания протоколировались, в общем, работы было невпроворот. Через четыре месяца Сабину вызвали в Городское отделение здравоохранения, предложили место в Первой городской больнице в рентгеновском кабинете, обслуживающем два хирургических отделения. В очереди перед ней два человека отказались из-за большого объема работы. И главное, заведующей рентгеновским кабинетом там была известная в республике кандидат медицинских наук, рентгенолог Елена Михайловна Пурышева, у нее стажировались специалисты всего Казахстана. Она слыла строгим человеком с требовательным характером, «может отчихвостить, не выбирая выражений» — так охарактеризовали будущую начальницу кадровики.

Ранее у Пурышевой достаточно много лет работала лаборантка, спокойная, молчаливая, но недавно она погибла в ДТП. Сабина согласилась сразу: она может стерпеть и молчать, если виновата, ей это привычно, главное, что работа по своей специальности. Сабина очень быстро адаптировалась на новом месте. С ней, кроме начальницы, работали врач и санитарка, женщины в возрасте. А Сабине только исполнилось восемнадцать лет, возможно, поэтому старшие коллеги к ней относились почти бережно, мягко, Елена Михайловна называла ее «китайский божок»: здесь же на стене в кабинете висел плакат — китайский ангелочек на белом облаке, такой маленький пупсик. Сабина с восьми утра самостоятельно делала снимки поступившим за ночь травмированным больным, успевала приготовить растворы для пленок, проявить их, закрепить и повесить для сушки. С девяти часов с врачами проводили просвечивания мягких органов, при необходимости на них тоже делали снимки. Затем Елена Михайловна садилась за описание снимков. Работа всегда кипела, скучать не приходилось. Часто приезжали на стажировку врачи, кабинеты не пустовали, всегда было людно. Пятичасовой рабочий день у Сабины заканчивался в час дня.

Однажды Елена Михайловна из-за снимка, сделанного Сабиной, вышла из себя. Это был первый и единственный случай, когда она не смогла сдержаться, а Сабина закрылась в фотолаборатории и сидела тихо как мышь, потому что знала, из-за чего весь шум.

Дело было так: в то утро привезли на снимок молодого парня с переломом бедра, санитары с носилок переложили его на рентгеновский стол и ушли. Сабина сделала один снимок анфас, а второй нужно было сделать в боковой проекции, она попросила молодца повернуться на бок, но осторожно, чтобы бедро с переломом не закрывала вторая нога. По правилам нужно было раздеть больного, даже резинки на белье могли дать небольшую тень на снимке, это могло нарушить четкость костной ткани, но Сабина такого себе не могла даже представить, поэтому решила, пусть что будет. При повороте на бок мужское «хозяйство» парня плавно ложилось прямо на нужное для снимка место на бедре, это было и через белье заметно, Сабина попросила его еще раз лечь на спину, затем медленно повернуться на бок, но картина повторилась. Больной постанывал при этом, ему было больно, поэтому девушка решила немного добавить дозировку рентгена, сделать снимок, авось лучи пройдут через (в ее представлении) мягкую ткань. Она не могла позволить себе сказать, чтобы он руками отодвинул свое хозяйство от головки бедра, чтобы не загораживать нужную кость.

Позже при проявлении пленки Сабина увидела, что она сняла тень, кость было плохо видно. Елена Михайловна кричала ей через закрытую на задвижку дверь:

— Ты что мне сняла, ты мне сняла ***, что я с ним буду делать, я же не вижу кость! — и так далее.

Елена Михайловна стучит, кричит, а Сабина молчит. Наконец женщина взмолилась, обещала не ругать, только чтобы она дверь открыла, а то вдруг со страху еще чего выкинет. Сабина вышла и как на духу призналась, что не смогла все парню сказать напрямую, думала, что рентген пробьет «мясо». Услышав лепет Сабины, начальница начала смеяться и потом еще долго при случае рассказывала эту историю своим стажерам.

Того горемыку молодца она просила еще раз привезти в кабинет, ему тоже досталось от Елены Михайловны, она его спросила:

— Ты что, не мог сообразить, почему тебя девчонка то на спину положит, то просит повернуться и снова повторяет все сначала, ты же взрослый мужик?

Пока врач повторно не сделала снимок и не увезли парня, Сабина не выходила из своей лаборатории и потом почти двадцать дней, пока парень лежал в их отделении, Сабина туда на заглядывала, чтобы не встретить случайно своего больного.

Обучение в вечернем институте шло из рук вон плохо, потому что по ночному городу далеко до дома добираться было опасно, специальность также не была выбрана по душе, просто больше некуда было поступать.

Брат Сабины Атабек и все друзья-студенты вернулись с сельхозработ в начале октября, приступили к занятиям. Он отыскал недорогую квартиру в районе их любимого парка Горького, правда, квартирой это было назвать трудно: одна просторная комната с маленькой неотапливаемой прихожей, полы земляные, потолки крыты жердями, между ними узкие щели, которые было трудно пробелить — обычная кисть не вмещалась, пульверизаторов не было, белили маленькими кисточками, пол приходилось в две недели раз мазать глиной, чтобы пыль не поднималась, зато было приемлемо по цене. В комнате поместилось четыре кровати, их взяли из числа списанных из общежития университета. Гостей с ночевкой всегда было достаточно, часто поселялся кто-нибудь, нуждавшийся во временном жилье, из числа друзей брата.

Комнату отапливали печкой, которую растапливали дровами и углем, когда на это оставались деньги. Дрова набирали из спиленных старых веток или деревьев в парке, заодно помогали расчищать территорию парка от сухих веток и бурелома. Пищу готовили на печи, в готовке еды все принимали участие, кто только находился у них дома. Все были молодыми, бытовые трудности их не обременяли, то было веселое беззаботное время. Денег хватало лишь на самое необходимое. На все у них была зарплата Сабины с пятнадцатипроцентной надбавкой за вредность и стипендия брата, которая была немного больше студенческой, так как он учился по направлению колхоза, который и оплачивал ему стипендию. Друзья приходили не с пустыми руками, несли продукты, помогали топить печку и готовить еду.

У брата был закадычный друг, рассказывая Сабине о нем, Атабек все уши ей прожужжал. Это был его однокурсник, отслуживший в армии, серьезный, умный, справедливый, лидер на курсе, так он его характеризовал. Однажды, еще в октябре, когда студенты вернулись на учебу, на улице Сабина с братом встретились с группой парней, брат знакомил девушку с ними, называл имена, но та была не очень внимательна, думая о чем-то своем. Когда студенты отошли, брат ее спросил: «Как тебе мой друг Шакен?» Сабина спросила, который из них Шакен, брат удивился и, кажется, немного обиделся за друга. Пришлось ее еще раз знакомить с другом. В первую встречу она приняла его за корейца — невысокий, с узкими глазами, смуглый от летнего загара.

Студенческая жизнь полна событиями. В актовом зале проходили официальные мероприятия, вечер целинников, праздничные сборы, концерты, вечера отдыха, в общежитии отмечали дни рождения, на все события брат брал с собой Сабину, она стала частью студенческого коллектива его курса. За Сабиной пытались ухаживать многие из однокурсников брата, однако все натыкались на ее шуточные отговорки — она симпатизировала Сержану. По воле судьбы они оба родились в одном доме, в доме отца Сабины, в разные годы, но с небольшой разницей, возможно, поэтому их как магнитом тянуло друг к другу.

Сержан был приемным сыном Адилбая, который считался братом Асемай — мамы Сабины, потому что она выросла в семье у его отца, богача Сарсенбая. Родным отцом Сержана был земляк и друг Ильяса, отца Сабины, его звали Жумахан. История рождения Сержана началась в предвоенные годы. Жумахан приехал на партийную работу в райцентр Талдыкурганской области в поселок Капал, в то время там работал судьей Ильяс. У казахов земляки как родственники, всегда помогали и поддерживали друг друга. Ильяс предложил холостяку Жумахану поселиться в свободном домике у него во дворе. В семье родителей Сабины проживала молодая девушка Ажар, тоже из землячек, она работала в школе после окончания педагогического училища. Жумахан и Ажар приглянулись друг другу, поженились, поселились в маленьком домике, но хозяйство вели вместе с родителями Сабины, только спать уходили к себе, а так жили как одна семья.

В начале войны Жумахана призвали в армию, затем он ушел офицером на фронт. В его отсутствие у него родился сын. Чтобы увидеть его, Жумахану удалось вырваться в командировку в тыл, неимоверными усилиями ему удалось на сутки приехать в Капал. Сыну Сержану было всего восемь месяцев. Жумахан сажал сына на свою шинель, чтобы малыш пописал на нее, и отец, как талисман, нюхал бы его запах на фронте, но Сержан не исполнил желание отца — не накапал. Дошел старший лейтенант Жумахан Досымбеков прочти до Берлина, «16 апреля 1945 года при форсировании реки Одер был тяжело ранен, уже на берегу скончался. Похоронен на советском воинском кладбище в н. п. Маншнов (Административный район Мэркиш-Одерланд)», так гласит справка из Военного архива. Всего там похоронено 1199 воинов, и только 75 известны поименно.

Став взрослым, его сын поставил на этом кладбище мраморную плиту с именем отца. После гибели мужа мать Сержана уехала в родной поселок к отцу, забрала сына с собой, хотя отец Сабины уговаривал ее оставить малыша ему, обещал, что он вырастит его как родного — у него в конце войны родилась дочка Сабина, ему было нетрудно что одну растить, что двоих. А она молодая, выйдет замуж, тем более что, уезжая после командировки, Жумахан просил Ильяса вырастить его сына, если сам он не вернется с фронта живым, а молодая жена может выходить замуж. Ажар не стала оставлять сына у Ильяса, уехала в родной поселок к родителям, через некоторое время вышла повторно замуж, сына отдала бездетному на то время Адилбаю, который приходился ей дядей. Адилбай усыновил Сержана, вырастил как собственного сына, дал возможность окончить школу и отправил учиться в столицу.

Зима 1962 года почти до новогодних праздников не баловала снегом, на Новый год только чуть припорошило. Сабина радовалась отсутствию сильных морозов — у нее не было теплого пальто и обуви, всю зиму проходила в туфлях, сверху которых натягивала резиновые боты, входя в помещение, боты снимала и ходила в туфельках. Для нее это было беззаботное время, полное оптимизма, работа ей нравилась, любимый и заботливый брат Атабек был рядом, они были сыты. Однако слишком долго такое время не могло продолжаться, ведь в жизни всегда после довольствия появляются новые заботы, она это нутром чувствовала. Сержан продолжал ревновать ее ко всем друзьям брата, обижался, если ее приглашал кто-нибудь из них в кино.

Однажды она собралась с Шакеном в кинотеатр на новый фильм, на который достать билеты было трудно, якобы поэтому Шакен смог купить только два — и то с рук. На вопрос, кто пойдет с ним, брат сразу сказал: конечно же Сабина, единственная среди них девушка. Обратно часть дороги домой Сабина и Шакен шли пешком. Такой тихий романтический вечер, слегка порошил снег. Шакен внимательно посмотрел в лицо Сабине, сделал рукой движение, будто смахивает что-то, приблизился и чмокнул ее в щеку. Сабина от неожиданности застыла, в голове проносились мысли, что в таких случаях обычно девушка должна дать пощечину парню, что она не давала повода для вольностей с его стороны… Но рука не поднималась ударить друга. Да и за что, думала она. Ее оцепенение затянулось. Не придумав ничего другого, Сабина просто надула губки и замолчала, давая понять, что ее глубоко обидели. Дальше они просто шли и больше не разговаривали.

После этого Сержан начал упрекать ее, что ходит она в кино без разбору с кем, так опрометчиво не должна поступать и так далее. Он говорил как бы с позиции брата, они ведь считаются родственниками по ее маме, но это было мало похоже на претензии брата. Сабина была в догадках: и в любви не смеет объясниться, и как у брата не получается. Танцевать на вечеринках с другими ребятами ей тоже не к лицу, считал Сержан, начинал сердиться, нелестно о них отзываться.

Сержан простудился и попал в больницу, у него обнаружили эксудативный плеврит, довольно серьезное заболевание легких, ему даже дали отсрочку от армии. Он лежал в терапевтическом отделении той же больницы, где работала Сабина, только в другом корпусе. Девушка посещала его довольно часто. Рядом с ним лежал мужчина, врач по профессии, он рассказал Сержану о возможных последствиях работы в рентгенкабинетах, о вреде организму, в том числе о бесплодии, который может развиться чаще всего в молодом возрасте у девушек. Сержан в категоричной форме запретил Сабине работать в больнице, заявив, что с этой профессией нужно распрощаться. Этим он дал понять ей, что у них может не быть детей. Прямо сказать о своих чувствах, видимо, боялся, а что если она придет в ужас от признания, ведь они брат и сестра, вдруг она так ему ответит. Сабина все понимала, ждала со страхом его признаний, но боялась она совсем по другой причине: ей не хотелось выходить рано замуж, не получив нормальную профессию. Надо было поступить в институт, окончить и только потом выходить замуж.

Перед Новым годом Сержан выписался из больницы. Он жил в общежитии университета, но слишком часто бывал у них дома. В первых числах января у одной из однокурсниц брата был день рождения, проводили его в квартире родственников девушки в доме прямо в центре города, над гастрономом «Столичный». Квартира очень просторная, хорошая планировка, было место для танцев. Сабину пригласил на танец друг ее брата Жарас, серьезный, года на четыре старше нее, видный мужчина из Южного Казахстана. Во время танца он на полном серьезе признался, что мечтает быть всю жизнь с ней, что любит с первой встречи. Он редко бывал у них дома, объяснил это тем, что хотел потушить в себе это чувство, что он очень уважает ее брата Атабека, а потом, он слышал, что его более близкий друг Шакен имеет на нее виды. Но сегодня не сдержался, решил испытать судьбу. Сабине было жалко наносить рану серьезному парню, он ей нравился как человек. Ничего не оставалось, как отшутиться, она сказала: обычаи южан слишком строгие, там носят платки на голове, женщины у них бесправны по сравнению с мужчинами, а Сабина казахский язык плохо знает, не говоря об обычаях и нравах чимкентцев, что она ему не подойдет как жена.

Конец ознакомительного фрагмента.