Воровка

С. Массери, 2021

В ту ночь мне не стоило появляться на Олимпе. И я определенно не должна была стать свидетельницей убийства или, того хуже, попасться хулиганам. Аид, Аполлон и Арес управляют таинственным бойцовским клубом, где все участники носят маски. Юноши обладают большей властью в этом городе, чем я могла бы мечтать. Они разрушают мою жизнь одним указом: Коры Синклер теперь не существует. Стерлинг Фолс был моим шансом начать все сначала, но однажды ночью все пошло под откос. Я лишилась стипендии и работы. Можно было вернуться домой, но отказаться от мечты – это уже слишком. Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Поэтому я отправляюсь к влиятельному человеку в надежде, что он поможет. Но взамен мне придется украсть маску Аида. Если я это сделаю, пути назад уже не будет. Мной движет не столько страх перед угрозами, сколько желание отомстить. В конце концов, кто может стать лучшей воровкой, чем девушка, которую они пытались убрать из города?

Глава 4

Кора

Нервничая весь день, я не могла усидеть на месте. Поэтому в моей квартире вы не найдете ни пятнышка. Я отговаривала себя от поездки в «Олимп» больше раз, чем могу сосчитать, но все-таки надела ту маску с цветочками и кружевами и решилась выйти. Когда я садилась в машину к Марли, мне пришлось тесниться с двумя ее подругами, имен которых я не знаю, на заднем сиденье, потому что переднее уже было занято Джанет. Я понимаю, что не принадлежу к этой группе ее друзей, поэтому мне неинтересно знать их имена. Соответственно, я их даже не спрашиваю, хотя подозреваю, что должна бы.

— Так мило с твоей стороны было пойти с Ли, ведь мы были заняты ночью прошлого боя, — говорит мне Джанет.

Другими словами: Марли никогда бы не взяла меня с собой, если бы ее друзья не были заняты. Марли смотрит на меня в зеркало заднего вида, и я заставляю себя улыбнуться ей, ведь она попросила вести себя хорошо. Скорее всего, она просила о том же самом и подруг, но этот маленький подкол перешел все границы. На лице Джанет надета красная маска с рубинами, закрывающая ее лоб и скулы, а ее губы накрашены алой помадой в тон драгоценным камням. Эта красная маска напоминает мне об Аресе.

— Немезида, — говорит она, когда ловит мой пристальный взгляд.

— Извини? — я наклоняю голову.

— Ой, прости, разве ты не знала? Маски и костюмы, в которых люди приходят в «Олимп», подбираются в честь греческих богов. Хотя, конечно, есть и такие маски, которые запрещены, — она постукивает себя по подбородку. — А что означает твоя?

Я пожимаю плечами. Джанет определенно нравится выводить меня из себя. У меня возникает непреодолимое желание ее ударить, но это не вписывается в мое обещание вести себя хорошо. К тому же я не люблю насилие, поэтому отвечаю сквозь зубы:

— Без понятия.

Джанет разворачивается на сиденье, и я рада, что мы уже почти на месте. Нам осталось подняться на холм, где нас ждет «Олимп». В этот раз мы паркуемся немного дальше, потому что, кажется, запоздали с прибытием. У двери уже выстроилась длинная очередь.

— А что означает твоя? — спрашиваю я шепотом у Марли по пути в конец очереди.

— Афродита, — отвечает она, убирая ключи в свой маленький клатч. — Легенда гласит, что она родилась в море и добралась до берега в раковине.

Интересно. Я рада, что маска и темнота скрывают мои пылающие щеки. Марли могла бы предупредить меня о том, что все маски были подобраны в честь греческих богов или богинь.

— Джанет нравится Немезида, потому что она олицетворяет праведный гнев, — лучшая подруга берет меня под руку. — Она пойдет на что угодно, лишь бы ее гнев был оправдан. Верно же?

— Верно, — усмехаюсь я.

— Если ты приглядишься, то заметишь много масок в честь одних и тех же богов. Некоторые делают смелый выбор и одевают маски в честь Зевса или Посейдона. Когда я вижу их, то думаю, не пытаются ли эти люди привлечь внимание Аида другим способом, помимо борьбы.

— Давай, Ли, — Джанет зовет нас встать в очередь перед ней.

Ее маска отлично подходит к ее красному облегающему платью.

— Не могу поверить, что ты позволяешь им так себя называть, — морщу я нос.

— Это произошло прежде, чем я смогла это остановить, — фыркает Марли. — Но меня это не смущает, и, кстати, ты сегодня хорошо выглядишь.

— В моем платье таинственной богини?

Я опускаю взгляд на то же самое платье, в котором я была в прошлый раз. У меня нет других платьев, кроме этого и плохо сидящего на мне черного, но я ни за что на свете не собиралась надевать его и рисковать тем, что Аид меня узнает. Особенно после того, что он сказал про то платье. Сегодня я изменила прическу, и теперь завитые локоны волнами падают мне на плечи. На этом мои попытки отличиться закончились. Я еще думала о том, чтобы сменить свое кольцо в носу на что-нибудь другое, но решила этого не делать.

— А где ты купила это? — спрашиваю я Марли, похлопывая себя по маске.

— Я купила ее вместе со своей. Она выглядит невинной и очень тебе подходит.

— Я не невинна, — толкаю я ее локтем.

— Да, это правда, но иногда мне кажется, что ты слишком невинна, — Марли останавливается и берет мои руки в свои. — Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, Кора. С тех пор как ты приехала в Стерлинг Фолс, наши отношения изменились, и мне жаль, если я заставила тебя почувствовать себя на обочине.

Я быстро моргаю, чтобы не обронить слезы, которые жгут мне глаза.

— Я… спасибо за то, что тебе не все равно. Для меня это очень много значит. Я была… я не знаю, как это объяснить, но я обещаю, что мы вернемся к нашей привычной жизни.

Очередь движется настолько быстро, что мы уже подходим к двери, и мужчина в маске ворона протягивает нам руку, ожидая платы за вход. Но, глядя на меня, он моргает, а его взгляд скользит вверх и вниз по моему телу.

— Она тебе не услада для глаз, — говорит Марли, хмуро глядя на него.

— Нет, — он улыбается и наклоняется к ней. — Она определенно не моя услада.

Взгляд Марли не смягчается, и она чопорно протягивает мужчине наличные за вход. Он берет их, проводя пальцем по ее запястью, и она ахает, быстро отстраняясь. От удивления я приподнимаю брови, и мой взгляд мечется между ними, пока мужчина, не сводя с Марли глаз, машет рукой, чтобы она проходила.

Ты опоздала.

В моей голове раздается мужской голос, но, игнорируя его, я пытаюсь сделать то же самое, что и Марли: быстро заплатить и покончить с этим. Однако мужчина в маске ворона не протягивает ко мне руку.

— Я не приму твоих денег.

— Почему?

В прошлый раз вход для меня был бесплатным, но я подумала, что это одноразовая акция.

— В чем задержка? — спрашивает нас Джанет, стоящая за моей спиной. — Кора, у тебя не хватает наличных?

Я смотрю на маску ворона на лице охранника, которая кажется мне довольно своеобразной. Пурпурно-черные перышки вокруг его глаз такие крошечные, все детали идеальны. Когда мужчина выпрямляется, кажется, что перья сливаются с его черными волосами и колышутся на ветру, а блестящий черный клюв вытягивается вперед, загибаясь книзу и сужаясь в острый кончик.

Это не может быть просто обычной маской.

— Проходи, — говорит он, кивнув головой в сторону двери.

Я складываю купюру, которую протягивала ему, и засовываю в бюстгальтер, надеясь, что он не сможет рассмотреть мой взгляд сквозь кружево и цветы моей маски. Трудно выглядеть крутой или смелой, когда ты вся в цветах.

Игнорируя собственные мысли и шум за спиной, я проскакиваю мимо него и через несколько минут нахожу Марли, стоящую рядом с лестницей.

Как и предсказывала Артемида, сегодня «Олимп» переполнен, и с каждой минутой людей в нем все больше. Марли подпрыгивает на месте от возбуждения, на ее лице сияет широкая улыбка. Маска Афродиты из ракушек отлично сочетается с ее нежно-голубым платьем. Мы с ней выглядим как две белые вороны в море темных тонов.

К сожалению, Джанет и две ее подружки находят нас слишком рано. Подходя ко мне, она сразу начинает тыкать меня в плечо.

— Что, черт возьми, это было?

— Ты о чем? — я отшатываюсь назад.

— Почему он впустил тебя бесплатно? — требует она ответа. — Они никогда так не делают.

Я скрещиваю руки на груди в шоке от ее грубости.

— Возможно, они не делают так для тебя?

И твоего высокомерного отношения.

— Они делают так время от времени, — говорит Марли, смотря на Джанет. — Джанет, почему тебя это так волнует? Не похоже, что у тебя нет денег на вход, ведь трастовый фонд твоего папы покрывает все твои развлечения.

А мои мысли о том, что у меня нет даже пары лишних центов на еду, остались невысказанными.

— Ты слышала, что сегодня сражается Аид? — одна из подруг Джанет подталкивает ее локтем.

Возможно, ее зовут Эрика, но, честно говоря, я не могу точно вспомнить.

— Сегодня будет отличный вечер.

Марли достает из клатча свою маленькую фляжку, и, к моему удивлению, три другие девушки повторяют за ней. Думаю, здесь не очень-то следят за безопасностью, раз такое возможно. Или всем просто насрать, ведь и сами мероприятия в «Олимпе» не совсем легальны.

Достаточно скоро мне кажется, что огромный атриум больше не может вместить в себя людей. Нас с Марли окружают одни незнакомцы, которые кажутся чем-то обеспокоенными или возбужденными. Когда я делаю глубокий вдох, я будто вдыхаю едва уловимый запах пота и предвкушения чего-то масштабного.

Наружные двери с грохотом закрываются, и на ринге вновь появляется Аполлон. Как и в прошлый раз, его грудь обнажена и покрыта узорами из золотой краски, а на его лице маска в виде черепа животного.

— Добро пожаловать в «Олимп», — говорит он. — Сегодня нас ждет особая ночь с особыми бойцами.

Все вокруг издают радостный возглас. Я тоже приоткрыла рот, изображая воодушевление, но с появлением Аполлона в моей груди зародился страх, текущий по венам, будто ледяная вода. Я не могу просто стоять сложа руки и наблюдать за боями, притворяясь, что все в порядке. Я не могу при этом присутствовать. Сегодня я должна сделать то, чего раньше никогда не пробовала.

— Сегодня вечером у нас пройдет пять боев, — объявляет Аполлон. — Между нашими восемью избранными, один из которых сразится с моей дорогой сестрой Артемидой.

У меня отвисает челюсть от удивления, пока толпа продолжает вопить. Даже Марли и ее друзья кричат и хлопают в ладоши, хотя я сомневаюсь, что они знакомы с этой девушкой. Почему, встретив ее, я не додумалась о том, что она сестра Аполлона? Ведь так сказано в мифах.

Они близнецы?

— Один из избранных храбро бросил вызов самому Аиду, — тон Аполлона стал серьезным, а атриум заполнил гул со свистом.

Я удивленно оглядываюсь по сторонам, не веря в то, что Аид так любим этими людьми.

— Согласен, — усмехается он. — Для тех, кто не знает, меня зовут Аполлон, я ваш ведущий на этот вечер. — Он оглядывает атриум, а затем делает широкий жест руками. — Дверь открыта, друзья мои, скоро увидимся.

Вместо трюка двухнедельной давности с исчезновением, на этот раз он подходит к перилам и перепрыгивает через край ринга, приземлившись на мраморный пол гораздо легче, чем я могла бы себе представить, и быстро проходит через темную арку.

— Пойдем, — говорит Марли, сжимая мою руку.

Сначала я думаю отказаться, ведь, в конце концов, я должна быть внизу, чтобы найти комнату Аида, но потом решаю плыть по течению. Я не смогу ничего сделать просто так, с ходу, и готова поспорить, что Аид будет биться последним. Я смогу украсть маску только в момент его сражения.

Как и в прошлый раз, мы поднимаемся на второй этаж и заходим в одну из лож, занимая места у перил. Держа руки прижатыми к бокам, пока нервы, точно змеи, клубятся в моем животе, я оглядываюсь в поисках выхода, просто на случай, если меня и правда стошнит. Через некоторое время Аполлон снова запрыгивает на платформу, толпа начинает давить со всех сторон, и меня охватывает приступ клаустрофобии. Все это время Марли стояла рядом со мной, но Джанет сумела незаметно проскользнуть и встать между нами, сбивая меня с толку. За нами стопилось так много людей, что они заглядывают между телами в поисках хоть какого-нибудь проблеска, надеясь увидеть происходящее на ринге. Обстановка на первом этаже еще хуже: толпа ведет себя грубо и борется за места. Они прижимаются так близко к платформе, что, если бы она не была другой высоты, они практически вывалились бы на нее.

Богатые и обычные люди, пришедшие в «Олимп», оказались в одних и тех же условиях. Мы одинаково прячемся за своими масками, подавляя свой страх. Этой ночью правит жажда крови.

Внезапно я чувствую, как мой локоть обхватывает чья-то рука, оттаскивая меня назад. Пробравшись через давящие тела, я чувствую, что снова могу дышать, но мое место у поручней немедленно занимает кто-то другой, будто толпа — это море, которое поглощает цепочку следов человеческих ног.

Обернувшись, чтобы посмотреть, кто же взял меня за локоть, я отшатываюсь назад. Рядом со мной, улыбаясь, стоит Арес. Единственное, что в нем осталось неизменным, — это его маска и красные глаза. В запоздалом шоке я рассматриваю его новый костюм. На нем расстегнутая белая рубашка с воротом, но она вся в крови — будем надеяться, что в фальшивой. Будто он жестоко убил кого-то, а потом пришел сюда. В тусклом свете рубашка кажется темной, на его груди и животе также есть пятна.

Ну, в этом нет ничего необычного, верно? Однажды я уже видела, как они убивали мужчину, и они вполне могут сделать это снова.

Прежде чем я успеваю себя остановить, я протягиваю руку и дотрагиваюсь до одного из темных пятен на ткани. Я почти ожидаю, что мои пальцы попадут во влажное пятно, но они сухие.

— Я надеялся, что увижу тебя снова, — говорит он, слегка улыбаясь, и я оглядываюсь по сторонам.

— Ты пропустишь представление.

Глаза Ареса блестят, и он наклоняется ко мне до тех пор, пока наши лица не оказываются на одном уровне.

— Нет, не пропущу.

Прикусывая губу, я размышляю о том, что в нем есть такого, что вызывает у меня любопытство? Прямо за моей грудной клеткой поселилось невероятное напряжение и отчаянное желание раскрыть все его секреты. Секреты таинственного Ареса. Конечно, прежде всего мне стоит узнать того, чья маску я намереваюсь своровать. Но эта кража — акт не против Аида, а против их всех. И я хочу знать, что скрывается за этой маской.

— Ты вернулась, чтобы посмотреть на Аида?

— Нет, — я удивленно наклоняю голову. — Это все, о чем ты хотел меня спросить?

Арес выпрямляется во весь рост, и я понимаю, что он выше меня, но его рост меня не пугает. Даже несмотря на то, что в моей памяти еще свежи воспоминания о его руках на моих плечах, а в ушах периодически звучит тот вой, я все равно не боюсь. Просто мне следует быть осторожнее и остерегаться симпатичных мужчин в масках с недобрыми намерениями. Арес — бог войны и кровожадной ярости — берет меня за руку, не спрашивая разрешения, и притягивает к себе.

— Пойдем со мной, маленький цветочек, — его губы касаются моего уха. — Твои друзья даже не заметили твоего исчезновения, и разве в прошлый раз тебе не было веселее со мной, чем с ними?

От его соблазнительно хриплого низкого голоса по рукам бегут мурашки, и я ловлю себя на том, что подхожу к нему еще ближе.

Маска.

— Я хочу увидеть больше, — мои щеки немедленно вспыхивают от заинтересованного выражения его лица. — Больше этого места, я имею в виду.

— Конечно, — ухмыляется он и перекладывает мою ладонь на сгиб своей руки.

Когда мы проходим мимо, люди отступают с нашей дороги. На самом деле им наплевать на меня, но не на него.

Арес не ведет меня вниз, как я себе представляла. Вместо этого мы проходим мимо раздвоенной лестницы, которая спускается в атриум, и он приподнимает веревку, которая преграждает вход в другой зал. Я прохожу вслед за ним, и мы словно оказываемся на запретной стороне. Мое тело охватывает холод, потому что это похоже на точку невозврата. Потому что я позволила увести себя в центр «Олимпа».

Мы вдали от толпы, и, в отличие от его почти бесшумных шагов, каблуки моих туфель громко стучат по мраморному полу. Мы проходим мимо закрытых дверей, но Арес не делает ни малейшей попытки объяснить или рассказать мне, где мы находимся.

Мы подходим к другой, более скромной лестнице, которая изгибается и исчезает из виду наверху. Но прежде чем мы ступаем на нее, Арес отводит меня в сторону и прижимает к стене. Я знаю, что он хочет поцеловать меня, ведь между нами есть притяжение, которое будто проникает под мою кожу, и происходящее доказывает, что он чувствует то же самое. Его тело прижимается к моему, а лицо находится так близко, что я тут же нахожу миллион причин, почему я должна оттолкнуть его прямо сейчас.

Если бы сейчас я была самой собой, его властные действия напугали бы меня.

Но это происходит даже несмотря на то, что я притворяюсь кем-то другим, ведь я не могу стереть свое прошлое. Все тело напрягается, и у меня возникает ощущение, будто страхи проявляются на моей коже, словно шрамы. Я прижимаю руки к окровавленной рубашке Ареса, пытаясь оттолкнуть его, и он немедленно убирает свои руки и отступает — недалеко, но достаточно для того, чтобы я снова могла дышать.

— Кто-то причинил тебе боль, мой маленький цветочек? — спрашивает он, пристально глядя на меня своими красными глазами.

— Я не хочу говорить об этом, — я заставляю себя улыбнуться и отодвигаюсь в сторону лестницы.

Арес издает низкий горловой звук в знак протеста.

— Я бы сказала, что это было давно, но…

Шесть месяцев я была вдали от Паркера. Шесть месяцев я наслаждалась своей свободой, а потом совершила непростительную ошибку, попытавшись попасть в «Олимп», и Аид заставил меня исчезнуть.

Арес изучающе смотрит на меня, и я расправляю плечи, потому что ход моих мыслей меня пугает. Я не могу раскрыть ему все свои карты. На самом деле мне лучше вообще ему ничего не рассказывать.

— Сегодня вечером я не та девушка, разве не в этом привлекательность этого места? Быть кем-то другим?

Арес осторожно кивает и снова предлагает мне свою руку, которую я с радостью принимаю, потому что, кажется, мне начинает нравиться прикасаться к нему.

Он ведет меня вниз по лестнице, и мраморные стены коридоров из светло-золотистых переходят в серебристые с угольными прожилками. Время от времени мы проходим мимо темных ниш, в которых я замечаю какое-то движение. По сторонам коридора на уровне глаз стоят почерневшие канделябры с зажженными свечами. Свечи отбрасывают тени и мерцающие отблески на стены и пол, еще немного освещения добавляют бра, висящие на стене.

Я вдыхаю запах специй, который уже чувствовала, когда пришла сюда в первый раз. Мои нервы на пределе, и чертовы каблуки стучат по мрамору все громче при каждом шаге.

Конечно, меня не должно это раздражать, ведь мы не крадемся тайком, но в итоге мне придется красться, и я должна была спланировать предстоящую кражу.

— Куда мы направляемся?

Несмотря на то что я спросила это тихим голосом, мне показалось, что он настолько громкий, что долетает до конца коридора. Я пытаюсь взять себя в руки, когда вижу луну в одной из длинных, узких оконных рам, которые высечены в мраморе с одной стороны зала.

Я поднимаю свой взгляд на сопровождающего меня мужчину, так как не слышу ответа на свой вопрос, но его лицо находится в тени.

— Арес?

Кому я решила довериться в этой темноте?

— Куда…

Я понимаю, что его пристальный взгляд прикован к моему лицу.

— Ты не любишь сюрпризы, — заявляет он, и я морщусь.

Неудивительно, что он улыбается. Он переключается между богом войны и улыбающимся парнем слишком быстро, чтобы я могла за этим уследить, это раздражает меня и выбивает из колеи. Я не должна доверять ему или чувствовать себя рядом с ним спокойно. Я должна быть настороже, быть такой же твердой, как маска на моем лице.

— Хочешь знать, почему я выделил тебя из толпы? — его голос такой низкий, кажется, будто он рассказчик, очаровывающий свою аудиторию. — Из-за отчаяния в твоих глазах, которое я увидел в прошлый раз.

Я вздрагиваю.

— Знаю, — продолжает он. — Считается, что маски скрывают все эмоции, но разве ты не видишь, что они, наоборот, заставляют людей показать свое истинное лицо? Я не осуждаю твое отчаяние, по какой бы причине оно ни возникло. Остальные жаждут того, чего у них нет — либо воли к борьбе, либо мужества, либо экстравагантности «Олимпа», и каждое чертово желание завораживает меня. Я вижу все, что происходит, и принимаю это. Это истинная плата за вход, и оно ценится больше, чем наличные, которые мы собираем.

Черт.

Когда мы останавливаемся в одной из ниш, Арес отпускает мою руку и поворачивается ко мне лицом.

— Ты знаешь, насколько ты очаровательна, таинственная незнакомка? — он поднимает руку и проводит пальцами по моей щеке.

— Я не такая, — усмехаюсь я.

Пальцы Ареса скользят по моей коже, и, когда он проводит вверх по моей руке, кажется, что он так близко от меня, но в то же время так далеко.

— Я хочу прикоснуться к тебе.

После недолгой внутренней борьбы мой мозг проигрывает сердцу, и я бросаю ему вызов:

— Тогда сделай это.

Взгляд Ареса настолько пристальный, словно он пытается заглянуть сквозь мою маску, и я чувствую пьянящую смесь бесстыдства и страха разоблачения. Я понимаю, что красные глаза Ареса всего лишь часть его костюма, но внимание мужчины полностью сосредоточено на мне, а я настолько долго была девушкой-невидимкой, что почти начала привыкать к этому. Я чувствовала, что моя личность будто раздавлена под их ботинками. Использую ли я это прямо сейчас, чтобы подобраться ближе к маске Аида?

Мне нужна эта маска. Но, что бы ни случилось дальше, Арес не позволит мне просто выйти с ней за дверь. Это задача, которую я не смогу решить простым флиртом. И хотя, закрывая глаза, я представляю свирепый взгляд Аида, когда он срывает маску с моего лица, я не думаю, что Арес сделает то же самое.

Как он сказал, маски заставляют людей показать свое истинное лицо.

Меня охватывает беспокойство, а затем его губы касаются моих, причем так мягко, с такой нерешительностью, которую я никак не могу сопоставить с Аресом. Маски должны делать нас смелее, а не более уязвимыми или нежными.

Я удивленно вдыхаю, и дикий запах специй наполняет мой нос.

Арес отступает.

Нет.

Я хватаю его за запястье и кладу его руку себе на шею. От этого контакта по моей коже будто проносятся искры, и я резко втягиваю воздух. Другая моя рука сжимает его рубашку, и я притягиваю Ареса к себе, приподнимаясь на цыпочках. С жаром я припадаю к его губам, и он стонет в ответ, подчиняясь моему желанию и вторгаясь в мое пространство. Я упираюсь спиной в стену, увлекая его за собой. На вкус он как виски, и именно такой вкус я представляю, когда думаю о разрушении.

Арес не убирает руки с моей шеи, но его большой палец потирает мой подбородок, и в груди порхают бабочки. Он продолжает скользить пальцем по моей шее, даже когда отстраняется. Мы тяжело дышим в нескольких дюймах друг от друга, и в этой темноте ко мне начинает медленно возвращаться разум. Я чувствую стыд от того, что на самом деле я нахожусь здесь, чтобы обмануть их, а этот поцелуй сделал ситуацию в сто раз хуже. Мне нужно найти комнату Аида, украсть его маску и убраться к черту из этого города.

Тонкая маска из кружева и цветов — единственное, что скрывает мою личность. Темно-рыжие волосы, как и девушки, с которыми я пришла сюда, не принесут мне пользы, если меня станут искать.

Все это неправильно, меня слишком легко выследить.

Я отодвигаюсь в сторону, и Арес отпускает меня. Но как только я освобождаюсь из его объятий, боль в груди усиливается. Но почему? Ведь я видела этого мужчину всего три раза, и он пугает меня больше, чем следовало бы. Почему у меня возникает желание вернуться в его объятия, если это в корне неправильно?

— Сюда, — быстро говорит он, проходя мимо меня, и волшебный миг разрушается.

Я направляюсь вслед за ним по коридору, но мы больше не прикасаемся друг к другу.