На краю бездны

С. Дж. Уотсон, 2020

Режиссер документального кино Алекс приезжает в крохотную дере-вушку Блэквуд-Бей на берегу Северного моря. Официальный повод: поиски материала для очередного фильма. Этот островок британского захолустья не входил в список возможных локаций для съемок, но обстоятельства сложились мистически: кто-то анонимно отправил продюсеру открытку с видом Блэквуд-Бей – и все закрутилось… Между тем эти места хорошо знакомы Алекс, когда-то она жила здесь, но вспоминать об этом не любит… точнее, не может вспомнить, несмотря на мучительные попытки. И меньше всего ей хочется, чтобы ее узнали, – не для того она кардинально изменила свою внешность. Но однажды она приходит в мрачный дом на краю обрыва и слышит роковые слова: «Тебе опасно здесь находиться. Зря ты сюда приехала». Ее раскрыли? Хотят запугать намеками на темную историю, связанную с бесследным исчезновением местных девчонок? Однако Алекс устала бояться. Она твердо намерена воскресить свое прошлое, чем бы это ни грозило… Впервые на русском!

Сейчас

13

Девушка лежит на кушетке лицом вниз. Ее плечо обнажено. В кадре появляется рука в перчатке и начинает протирать кожу. До меня не сразу доходит, где это и что происходит. Кэт. Видимо, она пристроила свой телефон где-нибудь на столешнице или попросила Софи поснимать. Появляется игла.

— Будет немного больно, — предупреждает Софи. — Постарайся не шевелиться.

Кэт обещает постараться. Выражение лица у нее страдальческое, брови сведены. Жужжит машинка.

— Ты точно не передумала?

Она ничего не отвечает. Нижняя губа закушена. Софи работает медленно, каждые несколько секунд промокая кожу салфеткой. Краска течет, пульсируя под кожей. На поверхности выступает кровь, и Софи вытирает ее. Кровь выступает снова.

Закончив татуировку, Софи отодвигается. На плече Кэт чернеет ровный круг. Он напоминает букву «О» или обручальное кольцо.

— Готово, — произносит Софи, и Кэт усаживается.

В кадр она попадает лишь частично, и очень жаль. Ее тело изворачивается.

— Все, выключай камеру, — говорит она, и через миг экран темнеет.

Голова у меня идет кругом. Я почти ничего не ела и неважно спала. Направляюсь в кухню и отрезаю себе кусок сыра, потом еще один. Мои мысли заняты трейлером, который я видела в саду у Дэвида. Интересно, мог он оказаться там случайно, безотносительно Дейзи? Следующий вопрос: действительно он не знал Зои или это вранье? Меня охватывает злость. Странная рассеянная ярость циркулирует внутри, как будто пытаясь обрести фокус. Я не могу понять, что меня гложет. Фильм? Время поджимает, а сюжет уходит в сторону от моего изначального замысла. Может, все подстроил Дэн, которому непременно понадобилась история? Я не хотела снимать фильм о самоубийстве Дейзи и не хотела вникать в исчезновение Зои. И уж точно не хотела переживать за Кэт и Элли.

Работая над «Черной зимой», я хотя бы была на своей территории; что бы ни случилось, я могла поехать домой и лечь спать в собственную постель. А здесь что? Я застряла, у меня нет ни съемочной группы, ни оператора, ни звукорежиссера. Даже машины и той нет. Но я не могу отступиться. Если отступлюсь, с карьерой можно попрощаться. Тогда у меня не останется вообще ничего.

Я возвращаюсь к компьютеру и выбираю видео, которое сняла прошлой ночью. Поначалу изображение расплывается, но мало-помалу обретает четкость. Трейлер на заднем дворе дома на Скалах едва различим в темноте, но определенно вызывающе материален.

Это совпадение, твержу я себе. Дейзи жила в трейлере, и у Дэвида в саду стоит трейлер. Это еще не значит, что они связаны.

Впрочем, кого я пытаюсь обмануть? Я снова открываю «Гугл» и ищу местные новости. Не знаю, что я ожидаю найти — может быть, адрес в подтверждение того, что трейлер Дейзи стоял на своем месте дальше по побережью, когда она прыгнула, — но я снова ищу. На этот раз мой взгляд цепляется за снимок матери Дейзи, сделанный через несколько месяцев после гибели дочери. Она сидит за кухонным столом, держа в руках фотографию Дейзи в рамке. Вид у нее — краше в гроб кладут.

Я где-то видела ее раньше, знаю, что видела. Но где? Один за другим я просматриваю видеосюжеты, пока не нахожу нужный. Застеленный темно-коричневым, как шоколад, ковролином пол. Картины с цветами на стенах, клетка с двумя волнистыми попугайчиками, белая доска с надписью: «Наши именинники: Джон Р., с днем рождения!»

Камера резко уходит влево. За стеклянной перегородкой стоит пустующий мягкий уголок. Вдали виднеются деревья.

Мы проходим по коридору и оказываемся в ярко освещенной комнате. Два кресла сдвинуты вплотную. В одном сидит женщина. Она крохотная, совершенно седые волосы зачесаны назад, сквозь них просвечивает кожа. Она смотрит на посетителя, который сидит во втором кресле. Это мужчина лет сорока с небольшим или тридцати с хвостиком. Сын? Внук?

Женщина улыбается: ее лицо озаряет почти детская радость. Мужчина разговаривает с ней, хотя нам не слышно, о чем именно. Его губы слабо шевелятся. Это грустно, но в то же самое время до странности прекрасно. А позади в сером спортивном костюме, глядя прямо в камеру пустыми, ничего не выражающими глазами, сидит еще одна женщина, и я немедленно понимаю, что была права.

Это мать Дейзи.