Операция «Танненберг»

Руслан Мельников

Позднее средневековье. Канун Грюнвальдской битвы. Но все идет не так. Все – иначе. Ощетинившаяся пиками швейцарская баталия и противостоящие ей австрийские рыцари сгорают в атомном пламени. Император Священной Римской Империи, вступивший в тайные переговоры с немецкими крестоносцами, расстрелян из пулемета. Здесь черные тевтонские кресты соседствуют с фашистской свастикой. Здесь несчастные мутанты объявлены исчадиями ада. Здесь с саперной лопаткой бросаются на закованного в латы рыцаря и с рогатиной – на мотоцикл. Здесь палят из гигантской бомбарды по бронетранспортеру и используют скорострельные арбалеты против «шмайсеров». Здесь бывший омоновец Василий Бурцев должен спасти весь этот неправильный и такой хрупкий мир. Книга публикуется в новой, авторской редакции.

Глава 4

— Его Императорское Величество, как и было оговорено, ожидает вас в моем Шварцвальдском замке. — Барон покачал головой, прицокнув языком. — О, майн Готт! Страшно даже подумать, что случилось бы, если бы швейцарская голытьба помешала встрече.

— О, да, очень страшно! — закатил глаза Бурцев.

— Но теперь-то вы обязательно встретитесь с Его Величеством Рупрехтом. А я сделаю все, чтобы об этой встречи не прослышали прежде времени.

— Ну, разумеется? — Бурцев улыбался.

Из последних сил.

Так-так-так… Его Величество? Рупрехт? Выходит, здесь замешана еще и некая особа королевской крови? Нет, круче — представитель императорской фамилии. И с ним надлежит встретиться тевтонскому послу. Да еще и тайно. Зачем? И кто ж он такой этот Его Императорское Величество Рупрехт?

— Священная империя должна быть едина, — в глазах фон Гейнца блеснули фанатичные огоньки. — Если орден поможет императору, Рупрехт соберет, наконец, разрозненные германские графства, герцогства и княжества под своей дланью. Если император поможет ордену, братство Святой Марии расширит владения далеко на восток. Если же Великая Германия и Великий Орден объединят свои силы в один кулак О-о-о…

А-а-а… Бурцев вздохнул. Понятненько. Местный кайзер с имперскими замашками жаждет прочного союза с орденом. Ну-ну…

— Но не станем терять времени понапрасну! — спохватился барон. — Будет лучше, если мы отправимся в путь немедля, господин… господин…

Барон умолк, наконец. И смотрел выжидающе.

— Ах, да, я ведь еще не представился, — понял намек Бурцев. — Прошу простить великодушно. Вацлав. Вацлав фон м-м-м… фон Штирлиц.

И скромно уточнил:

— Комтур германского братства Святой Марии Вацлав фон Штирлиц.

Так оно, небось, весомей будет.

Барон кивнул:

— Вы и ваши люди, благородный Вацлав, будете приняты со всеми полагающимися почестями.

— Только нам бы лошадок для начала, — неожиданно вмешался в разговор Джеймс. — Штук десять, а? Для изможденных долгим походом и битвой с швейцарскими разбойниками христовых братьев.

Брави сориентировался в обстановке быстро и также быстро смекнул, какую выгоду можно извлечь из сложившийся ситуации. Что ж, кони им, действительно, не помешают.

— О, разумеется! — немец энергично закивал головой, заключенной в стальную скорлупу. — Извините за недогадливость.

Негромкий приказ — и треть конной баронской дружины стала пехотой, отдав поводья «тевтонским братьям».

Только после этого барон спохватился:

— Простите, господин комтур, но зачем вам десять лошадей, если вас здесь…

— Больше, — заверил Бурцев. — Просто после гм… нападения швейцарцев мы стараемся быть осторожными.

— Разумно, — похвалил фон Гейнц — В этих краях только так и надо. Но где же ваши спутники?

Бурцев призывно махнул рукой. Опасность, вроде, миновала — можно выходить.

Кусты по краям оврага ожили, зашевелились.

Первыми выбрались Аделаида и Ядвига. У немцев из свиты барона, не ожидавших ничего подобного, отвисли челюсти. Впрочем, вояки быстро захлопнули рты, подтянулись, подобрали животы, приняли картинный вид, желая произвести должное впечатления на дам.

Потом — напряглись. И снова потянулись к оружию. Теперь из зарослей выходили сарацин, татарин и китаец. Хабибулла и Бурангул смотрели на баронскую дружину настороженно. Китаец, по обыкновению, улыбался новым знакомым. Как всегда — до ушей.

— Эт-то кто? Эт-то что? — Альфред фон Гейнц даже начал заикаться. — Господин Вацлав, вы кого привезли с собой на встречу с императором?!

— Друзей ордена, — нимало не смутившись, ответил Бурцев. Смущаться или каким-либо иным образом демонстрировать неуверенность сейчас было нельзя. — У могущественного братства Святой Марии всюду имеются тайные друзья и сторонники.

— Но как?! — только и смог выдавить из себя барон.

— А как в анекдоте, — хмыкнул Бурцев, осматривая свою дружину.

Ну да, точно… Иначе не скажешь. Встречаются русский, татарин и… И китаец. И араб. И англичанин. И поляк. И литвин. И прусс…

— Анек-дот, — нахмурил брови фон Гейнц. — Это город такой?

— Это клайне витц, любезный барон. Маленькая шутка.

Шуток немец не понимал…

— Хм, меня предупреждали о том, что послы гроссмейстера Ульриха фон Юнгингина прибудут на встречу с некими могущественными помощниками, но чтобы вот так… вот эти… — Альфред фон Гейнц продолжал хмуриться. — Кто бы мог предположить, что рыцари креста заключают союзы с… с такими союзниками.

— Это временный союз, — одернул собеседника Бурцев. — Он заключен во имя интересов ордена…

Подумав, чего бы еще соврать поубедительней, Бурцев добавил:

–…и одобрен папой.

— Каким? — живо заинтересовался барон.

Переборщили, блин! Не нужно было приплетать Его Святейшество. Ошибочка-с вышла.

— Что — каким? — очень осторожно спросил Бурцев.

— Каким папой одобрен?

Да уж… Хороший вопрос. Бурцев выдержал паузу. Как оказалось, правильно сделал.

Разговорчивый барон продолжал:

— Пап ведь нынче трое. И кто именно одобрил союз христовых рыцарей с сарацинами? Избранный на Соборе в Пизе Александр Пятый? Или Авиньонский антипапа Бенедикт Тринадцатый? Или, может, Григорий Двенадцатый?^[5]

Н-да… Дела… Бурцев покосился на Джеймса. Брави быстро и часто моргал. Брави вид имел жалкий и беспомощный. Раньше-то он верой и правдой служил папе Григорию Девятому. А теперь…

Бедняга Банд! Тайный папский разведчик и убийца, брави Святого Престола при таком обилии понтификов теперь, небось, и не знает, к кому идти на поклон и перед кем отчитываться о таинственных Хранителях Гроба.

— Так о каком же папе идет речь?

— Я не уполномочен говорить об этом ни с кем, громе Его Императорского Величества, — нашелся все-таки Бурцев.

Сведенные к переносице брови и сухость в голосе сделали свое дело.

— Понимаю, — легко согласился барон. Обиженным он не выглядел. Видимо, в самом деле, понимал: тайна есть тайна. А в императорские секреты простым баронам совать нос не положено.

И все же на араба и азиатов немец косился с явным подозрением. Не доверял иноверцам добрый католик Альфред фон Гейнц. А вот это опасно. — Вам не о чем беспокоиться, благородный Альфред, — сказал Бурцев, — эти иноземцы уже приняли христианство. Втайне.

В такой тайне, что и сами не подозревают. Хорошо, что ни Хабибулла, ни Бурангул, ни Сыма Цзян не понимают немецкого.

Зато Аделаида в изумлении посмотрела на мужа. «Да? — читалось в ее глазах. — Приняли? И Когда же?» Неужто, повелась? Ладно, потом объяснимся.

— Правда? — барон заметно повеселел. — Так они христиане?! Всев трое?! Что ж, это в корне меняет дело. Заблудшая овца, вставшая на путь истины, святой нашей матери церкви дорога вдвойне.

Бурцев очень надеялся, что барон поверит орденскому посланцу на слово и не заставит сарацина, китайца и татарина креститься и читать «Аве Мария». Слава Богу — Христу, Аллаху, Будде и верховному божеству степняков-язычников небу-Тенгри — обошлось.

Примечания

5

Прим: Речь идет о великом церковном расколе, разгар которого пришелся на начало пятнадцатого столетия. Каждый из вышеупомянутых церковных деятелей имел поддержку в различных регионах Европы и ни один не желал уступать папства конкурентам. Александр V являлся папой в 1409—1410 гг., Григорий XII — в 1406—1415 гг, Бенедикт XIII — в 1394—1417 гг.