Операция «Танненберг»

Руслан Мельников

Позднее средневековье. Канун Грюнвальдской битвы. Но все идет не так. Все – иначе. Ощетинившаяся пиками швейцарская баталия и противостоящие ей австрийские рыцари сгорают в атомном пламени. Император Священной Римской Империи, вступивший в тайные переговоры с немецкими крестоносцами, расстрелян из пулемета. Здесь черные тевтонские кресты соседствуют с фашистской свастикой. Здесь несчастные мутанты объявлены исчадиями ада. Здесь с саперной лопаткой бросаются на закованного в латы рыцаря и с рогатиной – на мотоцикл. Здесь палят из гигантской бомбарды по бронетранспортеру и используют скорострельные арбалеты против «шмайсеров». Здесь бывший омоновец Василий Бурцев должен спасти весь этот неправильный и такой хрупкий мир. Книга публикуется в новой, авторской редакции.

Глава 9

Бурцев слушал и медленно выпадал в осадок. Неужели?! Неужели атомный взрыв? Но откуда в начале пятнадцатого столетия взяться ядерному заряду? Неоткуда! Если только…

«Атоммине» цайткоманды? Но разве такое возможно? «Атоммине» осталась в хронобункере СС с запущенным часовым механизмом. И на часах — меньше четырех минут. Так как же?

Может, все-таки не взрыв? Может, природный катаклизм какой? Ну, крупный метеорит, к примеру?

— А сверху на этот, как его, Хильдисриден ничего не падало? — поинтересовался Бурцев.

Священник поджал губы:

— Я же сказал: адское то пламя было. И шло оно снизу.

Хм… Извержение вулкана?

— А адское пламя разливалось, подобно лаве или…

— Разносилось подобно ветру.

Так-так-так… А еще этот таинственный недуг, выкосивший остатки герцогского воинства. Уж очень он смахивает на симптомы лучевой болезни, как минимум, средней степени тяжести. Как бы ни были прочны рыцарские латы, а от радиации они не спасут. Да, все сходится — даже характерный при радиоактивном поражении организма кратковременный период ремиссии — то самое «облегчение мукам», что дало возможность умирающим спокойно исповедаться и причаститься.

Ну, и наконец, главное… Бурцев еще раз взглянул на трехгрудую ведьму. Вот она откуда взялась, пресловутая «сиська дьявола» Результат мутации это. Как и все прочие уродства взбудоражившие округу.

— Ну, так что, поджигать, Ваша милость? — торопил отец Бонифаций.

— Сначала моя милость явит милость этой ведьме, святой отец.

— Милость?! Ведьме?! — священник не понимал барона и не желал понимать. — О чем вы говорите?!

— Пусть она ведьма, но ведь и дама к тому же, — хмыкнул фон Рейнц. — А я, как-никак, рыцарь. Так что… Пусть ее придушат перед сожжением. Чтоб не мучилась.

— Но…

— Не спорьте, святой отец. Грешное тело, как и должно, будет предано огню. А большего не нужно.

Наверное, в данной ситуации это было верхом милосердия и благородства. Однако Бурцеву по-прежнему не хотелось становиться молчаливым свидетелем бессмысленного смертоубийства.

— Позвольте, господин барон, — он повернулся к фон Гейнцу.

— Да, слушаю?

— У меня будет к вам одна просьба весьма деликатного характера.

— Чем я могу помочь, почтенный комтур?

— Отдайте ведьму мне.

Аделаида сзади чуть не грохнулась на землю.

— Вам?! — брови фон Гейнца скрылись где-то под поднятым забралом. — Помилуйте, но зачем вам ведьма?!

Отец Бонифаций встревожился.

— Тварь следует изничтожить! — гневно потряс крестом священник. — Как можно оставлять в живых такую мерзость?

— Вацлав! — зашипела в ухо Аделаида. — На кой ляд тебе сдалась эта мерзопакостная девка?!

Бурцев ответил.

Сначала — барону и священнослужителю:

— Братья ордена Святой Марии в живых мерзость не оставляют. Но вначале я намерен с ней поговорить и расспросить кое о чем…

Соврал, конечно. Рыцарь и святой отец непонимающе хлопали глазами.

— О чем расспрашивать ведьму?! — вознегодовал отец Бонифаций.

Пришлось сочинять на ходу:

— Какому демону она подчиняется. Как поддерживает связь с ним. С какого конца садится на помело. Ну, и вообще, не мешало бы учинить следствие по всей форме.

— Вацлав, — шептала за спиной супруга, — признавайся, зачем тебе девка с тремя грудями? Тебе двух моих мало, да?

Бурцев процедил сквозь зубы:

— Не ревнуй. Я просто не люблю, когда жгут невинных людей.

— Ревновать? — дернулась Аделаида. — Тебя? К ней?! — Много чести вам обоим! И кого ты тут называешь невинным?

— Тихо, — предупредил Бурцев. — Веди себя, как подобает служанке. Иначе мы тоже всей толпой отправимся на костер. Хочешь гореть в одном пламени с ведьмой?

Аделаида заткнулась. Видимо, не хотела. Вместе с трехгрудой ведьмой — точно нет.

Барон хмурился:

— Следствие, значит? Вы имеете в виду пытки, господин комтур? Ну, если это, действительно, так необходимо, мы можем устроить… В подвалах замка имеются темницы с пыточным инструментом. Хотя, честно говоря, я бы…

— Вообще-то, я говорю не о пытках, — перебил Бурцев.

Лицо фон Гейнца вытянулось.

— Но как проводить дознание без пыток?! Разве такое возможно?

Бурцев сделал постную физиономию.

— Слово Божие, только лишь слово Божие…

— Вы полагаете, я не читал молитв над этой ведьмачкой?! — брызгая слюной, встрял отец Бонифаций. — Да с тех пор, как ее сюда доставили, только этим занимаюсь. И думаете, я добился признания или раскаяния? Это сатанинское отродье лишь бранится. И притом, замечу, — весьма премерзопакостно! Я подозреваю, помимо прочего, тут имеет место быть великая одержимость.

— Я, конечно, никоим образом не хочу ставить под сомнение ваш непререкаемый авторитет, святой отец, — мягко произнес Бурцев. — Однако должен заметить, что братья-каноники ордена Святой Марии, уже не одну сотню лет оберегающего границы христианского мира от язычников и прочих врагов истинной веры, являются все же более сведущими в некоторых вопросах противоборства с нечистой силой.