Истина в сумраке. Знаки. Том 1. Книга 3

Руслан Лимаренко

Добро для человека, ставшего на путь зла – и есть зло. Стремление к добру посредством угрызений совести причиняет невыносимые муки. Что же такое Истина и где граница между добром и злом? Как взаимодействуют между собой эти субстанции и какое место в них занимает человек? Можно ли влиять на судьбу? Герои романа делают выбор, находя ответы. Этот роман никого не оставит безучастным, потому что написан автором с той искренностью, с какой даже не у каждого из нас найдутся силы на исповедь.

Часть вторая. Ничто не бывает случайно

Глава первая. По наклонной

— Ну все, расписывайся здесь, — сказал Любе оперативник Светлов, показав пальцем место в протоколе допроса потерпевшей.

— И что теперь будет?

— Что будет? Тебя признали потерпевшей, заявление ты написала на своего Соломонова. Все. Теперь иди домой и жди. Повесткой тебя вызовут в суд.

Люба замешкалась и продолжала сидеть на стуле.

— Все, гражданка, вы свободны, — с нажимом сказал оперативник, — идите.

Люба медленно встала со стула и пошла к двери. Она вышла на улицу и остановилась в нерешительности, потому что не знала, куда ей теперь идти. Домой она не хотела — там была смерть, а больше ей идти было некуда.

— Жизнь — дерьмо! — зло сказала она. Люба подошла и села на скамейку возле отделения милиции. Под ногами валялась старая газета с высохшей сушеной рыбой на ней. Между пивными подтеками виднелось красочное объявление. «Приглашаются девушки, — прочитала Люба, текст дальше был запачкан, и она подняла газету поближе к глазам, — возможно проживание. Оплата высокая». Дальше был написан телефон. Люба знала, что это за объявление, но ей вовсе не хотелось возвращаться к прежней жизни, балансируя между нормами «хорошо-плохо» и своей совестью. Ей впервые в жизни хотелось на все наплевать также, как плевала на нее жизнь; как наплевал на нее Бог и как плевала она сама на себя.

Люба зашла в кафе и подошла к бармену.

— Здравствуйте, — сказала она, — можно от вас позвонить?

— Звонок платный — десять рублей.

— У меня, к сожалению, нет денег, — сказала она извиняющимся тоном.

— Ну, тогда извините, — сказал бармен, уйдя на кухню. В этот момент Люба решилась позвонить.

— Алло, — сказала Люба, — я звоню по объявлению из газеты. Меня интересует ваша работа.

— Да, да, конечно, — ответил милый женский голос на другом конце провода, — приходите, пожалуйста, к нам в офис.

Люба увидела, что бармен выходит из кухни, она постаралась запомнить адрес и повесила трубку.

— Что, стерва? Все-таки позвонила, твою мать? Ну, вали теперь отсюда, — дико заорал он.

— Сам пошел, — сказала она, — пока за базар свой гнилой не ответил, а то скажу я кое-кому, враз пожалеешь об этом.

— Ты мне, сука, не угрожай! Я тебя не боюсь! Таких шалав — проституток вроде тебя — вообще надо валить просто, даже трахать вас впадлу.

— Тебе, может, и впадлу, так как ты сам падла, — сказала она.

— Ну, сука, я тебя запомню, — сказал ей вслед бармен, — и когда будет момент, я тебе все припомню.

Люба ушла, не сказав больше бармену ни слова, поехав в офис новой работы.

***

— Здравствуйте. Я звонила сегодня по поводу работы, — сказала она в домофон.

— Да, а вы подойдите к памятнику, что за вашей спиной, и постойте там минуту, потом снова позвоните в домофон.

— Хорошо.

Люба отошла к памятнику. Неожиданно в окне третьего этажа дрогнула штора. Люба снова подошла к домофону и позвонила:

— Это опять я.

— Заходите, третий этаж, вас встретят.

Люба вошла в дверь, поднялась на лифте на третий этаж. Вышла из лифта и увидела уже открытую дверь квартиры.

— Это вы нам звонили? — спросила молодая девушка лет двадцати.

— Да — я, — сказала Люба.

— Тогда проходите.

Люба вошла в обыкновенную квартиру, в которой располагался тот самый офис из газеты.

— Проходите в комнату, — сказала ей девушка, — а я пока позову нашего директора для собеседования с вами.

— Хорошо, — сказала Люба и прошла в комнату. В комнате пахло тонкими женскими дорогими духами с пряным вкусом чего-то такого, чего Люба не могла понять. Неожиданно в комнату вошла стройная блондинка с длинными прямыми волосами до плеч, лет двадцати пяти на вид, в строгом деловом костюме.

— Здравствуй, — сказала она, — меня зовут Анна. Я всем здесь заправляю. Нам нужны молодые девушки для работы фотомоделями в эротическом жанре. Оплата сто долларов в час. Работа происходит в этой самой квартире, возможны иногда и спецвыезды на съемки, но это уже с теми моделями, которые прошли у нас стажировку и подписали контракт на сотрудничество. Вот. Мы предоставляем и возможность проживания в этой квартире, также и питания, но за свой счет. Здесь все есть — и кухня и мебель, вообще все, есть даже сауна. Вам есть восемнадцать лет?

— Да, мне скоро будет девятнадцать, — ответила Люба.

— Хорошо, — сказала Анна, — у вас есть ко мне вопросы?

— Да.

— Слушаю.

— Я хотела бы узнать, а в какой степени это эротический жанр?

— У нас снимаются девушки в обнаженном виде на календари, для специальных эротических журналов. Есть, конечно же, предложения по съемкам в порно фильмах, а также по работе в режиме онлайн.

— А это как?

— Это по Интернету. Ты выполняешь, что тебя просит клиент, а все транслируется только ему через веб-камеру. Кроме этого клиента больше тебя никто в сети не видит. Ну, об этом пока рано. Я рассказала тебе о всех твоих возможностях, но конкретный выбор нужно будет сделать тебе самой. Ты решаешь — мы тебе помогаем, и мы все, — Анна сделала жест рукой, нарисовав в воздухе круг, — зарабатываем деньги.

— Ясно, — сказала Люба.

— Тебе нужно подумать?

Любе некуда было идти, и думать она не хотела. Она хотела только одного — поскорее все забыть.

— Нет. Я согласна, — сказала Люба.

— Хорошо. Тогда мы сейчас сделаем несколько фотоснимков. Ты должна раздеться полностью. И я посмотрю на тебя, хорошо?

— Да, — ответила Люба, краснея и вставая с кресла.

Люба сняла с себя всю одежду.

— Так, хорошо, — сказала Анна, — а теперь повернись вокруг. Так, хорошо. У тебя отличная фигура. Так, теперь улыбнись, я сделаю насколько снимков.

Анна умело обращалась с фотоаппаратом и сделала несколько снимков.

— Отлично. Теперь я должна согласовать твой прием в нашу фирму с моими компаньонами, и все, после этого мы начнем работать. Но я думаю, что все будет хорошо. Кстати, ты можешь сегодня уже остаться здесь и познакомиться с другими девушками, а пока дай-ка мне свой паспорт.

Люба достала паспорт из куртки и подала его Анне.

— Отлично, — сказала Анна, — у тебя и местная прописка есть?

— Да, есть. Там я жила… с мамой, — проглатывая слезу, сказала Люба.

— Все ясно. Мужа нет, а друг есть?

— Нет.

— Это тоже хорошо, а то иногда к нам озверевшие дружки заваливаются и начинают права тут качать. Ну, ладно, паспорт твой пока останется у меня, чтоб ты его не потеряла, хорошо?

— Да, — сказал Люба, — пусть останется, он мне все равно не нужен пока.

— Ну, вот и хорошо, а пока можешь сходить в душ, и пойдем, я тебя с девушками познакомлю. Да, и еще ты вот распишись тут на листе, что со всеми условиями согласна, и что претензий не имеешь, поставь подпись, число.

— А зачем это?

— Так, формальности, у нас все подписывают девушки, что мы тут никого насильно не держим. Это мы показываем нашим клиентам, когда они выбирают модель на фотосессию. Они ей напрямую платят.

Люба хотела в душ, она хотела уже куда-нибудь лечь, она вообще не помнила, когда спала последний раз и ела, она все подписала, как ее просила Анна.

— Девушки! Внимание! У нас новенькая девочка, — сказала Анна, войдя в большую комнату. — Вот, знакомьтесь — это Любочка. Хотя, ты знаешь? — обратилась она к Любе, повернувшись к ней. — Тебе надо будет придумать какое-нибудь другое, немного экзотическое имя. Ну, скажем, Марго, Анжелика, Николь, Диана, Камилла, Изабель.

— А под своим собственным можно?

— Люба? Любаха, что-ли?

При последнем своем имени Люба вздрогнула, потому что именно так называл ее Игорь Соломонов.

— Тогда мне больше нравится — Николь.

— Вот и хорошо. Николь у нас еще нет. Ну, ты пока располагайся. Стелла покажет тебе твою комнату. Девушки у нас живут по двое или по трое. Тебе пока повезло — соседка Стеллы сейчас улетела в Турцию на съемки в модельное агентство, и место ее пока свободно. Жить будешь вместе со Стеллой. Она тебе здесь все расскажет, и если надо будет, то и покажет. Ну, все, мне пора. Девочки, до свидания. Завтра увидимся, — сказала Анна, закрывая за собой дверь зала.

Глава вторая. Жизнь — игра

После событий, произошедших в ее трагической судьбе, Света духовно умерла. Ее растерзанная плоть, надломленная душа требовали забвения. Предаться забвению у нее не получалось. Все снова и снова, каждую ночь она видела, как ее валили на землю, их было много. Ее били, сначала бил один толстый, лысый, бил кулаком по лицу, несколько раз с силой, ненавистью; потом другой взял за волосы и бил ее головой об асфальт, несколько раз. Они смеялись, плевали в разбитое лицо, называли ее грязной шлюхой, потаскухой.

— Думаешь, что тебе все можно, сука?! — орал, брызгав слюной, подонок по кличке Чемодан в ее окровавленное лицо. — Я тебя спрашиваю, сука! Смотри на меня! Смотри, когда я с тобой разговариваю, тварь! Я тебе говорю, смотри на меня, сука, тварь!

Света захлебывалась собственной кровью, не могла произнести, но пыталась. Из ее разорванных губ послышалось:

— Зачем?

— Зачем? Спрашиваешь, сука. Да затем, тварь, что вы такие твари все, ненавижу, сука. Все ходите на танцы, жопами крутите, а когда к вам по нормальному подойдешь, вы морду воротите, посылаете, чморите, суки, твари. Я тебя сегодня вытрахаю в жопу. Тебя… лежи… лежи… не дергайся, я сказал… сука… Чемодан перевернул ее лицом к земле, сорвал трусики.

— О, какая маленькая попка. Задница, что надо!

— Трахни ее, Чемодан, трахни! Жестко отымей и нам оставь, мы тоже хотим ее изнасиловать, эту грязную суку.

Чемодан вытащил нож и стал водить лезвием по ее лицу, приговаривая:

— Что, сучка, красивое личико, а хочешь, я тебе сейчас улыбку до ушей сделаю? Хочешь, я тебе сейчас красоту-то и подправлю? Он сделал надрез ножом у нее на груди. Кровь брызнула на землю. Света закричала, но Чемодан сжимал ее рот, хватал за лицо, она задыхалась, захлебываясь слезами и кровью, и плакала. Плакала ее надломленная растоптанная душа, она просила помощи у Бога, молилась, надеялась, просила помощи, а потом стала просить смерти, но увы, жизнь не оставляла ее. Она так хотела этого, желала, ждала, что новый порез ножа Чемодана будет для нее смертельным, но он издевался, он только ее жалил, кусал, резал ее плоть, но не освобождал, не давал ей и потерять сознание, резал динамично, с наслаждением, его рукой правил кровавый мастер — Мастер ужаса. И мерещилась фигура, фигура человека в черном капюшоне на голове, он стоял неподалеку и молча смотрел на все. Только молча. Потом она всегда видела его, когда наносила последний удар ножом, отпуская на волю грешные души¹⁴.

Света кричала, Чемодан держал ей рот рукой, она царапалась, ее били беспощадно, били кулаком в лицо, ногами в живот, много раз. Выбивали зубы, рвали губы, топтали ее.

— На, соси, сука, соси, сказал… тварь, — хрипел Чемодан, пытаясь засунуть свои грязные пальцы в ее рот, после того, как он сначала засунул их ей в попу. — Жри говно, тварь! Жри, сказал, сука! — рычал Чемодан.

Еще она помнит яркие вспышки света: все это кто-то из подонков фотографировал. Как потом она узнала, эти снимки кто-то из ментов показал ее любимому, и он повесился от горя в камере предварительного задержания¹⁵.

Она помнит грязное потное лицо Чемодана, ее знакомого по имени Илья, который ее и ее подругу Власту привез на эту самую дискотеку. Она помнит крик ее отца, который прибежал к ней на помощь и которому проломили голову. Она помнит голос, тот самый голос, который говорил: «Трахните ее, мужики, трахните!» Он же и делал снимки. Этот голос она никогда не забудет и всегда будет помнить. Чемодан насиловал долго, рвал ее тело, прокусывал ее спину в кровь, наслаждался насилием, остальные потом на нее помочились. Чемодан держал ее, а тот, что с фотоаппаратом снимал, мочился на нее и снимал, снимал, вспышки, вспышки, в глазах только свет, а вокруг тьма. Она захлебывалась, она задыхалась, она кричала, что есть сил.

— Ааааааааа! — крикнула Света во сне и проснулась.

— Ты чего? — сказала спросонья Люба, нынешняя Николь.

Света-Стелла села на кровати, она была вся в холодном поту. Ее била дрожь, она пыталась взять с прикроватной тумбочки мобильник, но руки не слушались ее, она его уронила.

— Что, сон страшный приснился?

— Да, — вымолвила она, — один и тот же сон, каждую ночь, уже семь лет… каждую ночь… Один и тот же сон.

— Тчиии, маленькая, — сказала нежно Николь и села на кровать к Стелле, обняла ее за плечи.

— Полегче, — рявкнула Стелла, — ручонки свои держи при себе, детка. Я тебе не малышка, чтобы меня жалеть и ручки протягивать. Иди на свою постель.

— Да я только прониклась к тебе… хотела по-человечески тебя поддержать… прости, если я тебя обидела, — тихо проговорила Николь, уходя с кровати Стеллы.

— По-человечески? Ха! — Стелла взяла с тумбочки пачку сигарет, вытащила сигарету, прикурила, глубоко затянулась, произнеся на выдохе: — Слово-то какое, «по-человечески», да где ты видела человечность-то, детка? Что, кто у нас в стране, да в мире в целом, делает по-человечески?! Людей-то вообще человечных давно уже нету. Ты сама-то сюда пришла не от человеческой жизни, правда? Тоже, небось, что-то случилось. Сюда мало кто приходит от хорошей жизни, в этот бордель.

— А я что, в борделе?

— А где же ты? — удивилась Стелла. — Конечно, в нем.

— Но… но мне сказали и по телефону, и ваша администратор Анна, что у вас тут модельное агентство, эротические фотосессии на рекламу, съемки в порно по желанию… разве не так?

— Да, так примерно всем и говорят тут. Паспорт-то твой где? У них?

— Да.

— А, ну, — Света, затянулась и… решила не говорить дальше, так как жизнь научила ее уже не доверять никому.

— Что ну?

— Да так, ничего. Все нормально, — сказала она, — давай лучше спать.

Света потушила сигарету в пепельнице, задернула штору и закрыла глаза.

И снова свет, яркий свет. И снова фигура в черном капюшоне на голове.

— Я долго искал тебя, — сказала фигура, — куда же ты пропала?

— Я утонула. Умерла, — сказала Света.

— Если б ты умерла, я бы был в курсе, уж поверь мне. Мы еще не доделали начатое с тобой дело…

— Я не хочу больше убивать!

— Смотря как к этому относиться, — сказала фигура.

— Как тебя зовут? Кто ты?

— Называй меня Маркус.

— А почему так?

— Долгая история, я уж и не помню, как-нибудь будет время, расскажу. Вот видишь — сколько уж лет прошло, а ты все не спишь, или спишь, но видишь все тот же сон. Это из-за того, что точка в нашем вопросе не поставлена. Ты еще не устала мучиться? Ведь этот сон может стать вечным, пока ты не сойдешь с ума.

— Ты же обещал мне, что меня не будут мучить воспоминания, и что?

— Они тебя мучают потому, что ты все еще не смирилась до конца. Твой отказ от продолжения нашей миссии — доказательство того, что в глубине души, в самых ее затаенных уголках, ты прячешь надежду, свет, на который хочешь выйти из мрака, откуда обратной дороги уже нет. Ты должна отомстить до конца.

— Я не хочу, не хочу, не хочу! — снова крикнула Света, разбудив свою соседку.

— Слушай, ты вообще спать мне дашь или нет?! — возмутилась Николь.

— Да пошла ты! — резко ответила Света. Она накинула халат и тихонечко проскользнула на кухню. Пройдя мимо комнаты администратора, она подошла к бару, открыла початую бутылку водки, налила себе полстакана и залпом выпила.

— Фу ты, черт, — выдохнула она, съежившись от водки — ее целебного снадобья. Легкая пелена сразу же успокоила ее, притупила мысли, принесла покой. На душе посветлело. Света подошла к окну, в небе светила луна, было полнолуние. Тучи медленно плыли по небу, то закрывая луну, то открывая снова.

«Вот так и в жизни, — подумала она, — все повторятся. Все идет по кругу. Все происходит снова и снова. От чего бежишь, то и находишь. К чему стремишься, то теряешь. Жизнь — игра, «…но правила в ней придумал не я…», — вспомнила она слова песни.

Света подошла к магнитофону, в тумбочке среди газет нашла свой любимый диск с необычным названием «Заклеен рот, глаза мои кричат…» Руслана Лимаренко — питерского малоизвестного барда. На обложке диска было изображено лицо мужчины с заклеенным ртом и руками в наручниках, глаза которого кричали от мук, страданий, кошмара. Нашла песню «Тишина» и включила ее. Эта песня приводила ее в чувство, заставляла отбросить плохие мысли, давала понять, что жизнь игра, но надо рамсить, стремиться делать что-то иначе.

Тишина.

Только стук сердца в ушах.

Промозглость и сырость

Во встречных глазах.

Холод железа поселился в душе,

Любовь и Надежда не ценность уже.

Но правила жизни диктует судьба

Повыше, пониже расставляет она,

Платят за все, везде и всегда,

Делай свой выбор — схема проста.

Пр.:

Не бывает так странно, как бывает в кино:

Вырос, стал самым сильным, не боюсь никого.

Не бывает, чтоб в кровь губы не закусить,

Если хочешь прогнуть и победить.

Не бывает тверда крепость руки,

Если ты с бодуна не надел сапоги,

Не бывает легко все получить,

Мало только хотеть — мало права так жить!!!

Тишина.

Только звук монеты на голом столе.

Прогремит в унисон в моем стакане.

Страх и зависть я вижу во встречных глазах.

Осуждают меня, что живу я «Не так»!

Но я делаю то, что сам захочу.

Не лечите меня, не тащите к врачу.

Все мы ходим под Богом! Боже, прости!

Если хочешь так жить, то жестче рамси!!!

Света балдела от ритмичных аккордов исполнителя. Эта песня была написана прямо-таки про нее — некий алгоритм выбора. В конце было философское окончание словами:

А мой чай на столе давно уж остыл,

«Только не я», — слышу голос сквозь дым.

Мы фигуры театра — все лишь только игра,

Но правила в ней придумал не я.

А пока со мной тишина¹⁶.

На самой обложке диска был эпиграф:

«Облака — это мрак, скрывающий лица и там…

Туман — это ширма дождя — покрывало для ран».

Света вышла на кухню. Подошла к бару и достала бутылку с виски. Она налила себе полный стакан — свою вечернюю сонную дозу, чтобы забыть обо всем и заснуть.

— Что, снова за старое? — спросила Свету Анна, появившаяся на кухне. — Что, снова бухаешь? Ты вообще офигела, Стелла, не работаешь ни хрена, клиентам грубишь, хамишь, что с тобой происходит-то?

Света молчала, только снова закурила сигарету.

— Отвечай, когда тебя спрашивают! — крикнула на нее Анна.

— Какого хрена ты, сука гребаная, на меня орешь, тварь? — тихо спросила ее Света, грозно посмотрев на нее.

Анна на миг замерла, не поверив своим ушам.

— Ах, так… ты, — выдохнула она, — ну, я сейчас позвоню Альберту, и ты узнаешь, кто из нас сука и тварь.

Анна кинулось в свою комнату за мобильным телефоном, Света за ней. Она ее догнала уже в самой комнате, и как дикая кошка кинулась к ней на спину. Она запрыгнула сзади, обхватила ее одной рукой за шею, а другой взяла за волосы и резко рванула вниз.

— Аааааа! — закричала Анна. — Спасите, убивают!

В комнату вбежала Люба и стала пытаться оттащить Анну от разъяренной Светы.

— Стелла, да что ты? Что ты?! Отпусти ее! Отпусти! Слышишь?

— На, сука, получай! — Анна высвободила руку и стукнула по лицу Свету.

— Да мне по хер твои удары, дура! — кричала Света. — Ты что, думаешь меня… да я сама тебя сейчас, сука, изуродую!

Света схватила еще крепче за волосы Анну, спрыгнула с нее, подтащила ее к стене и стукнула Анну головой о стену.

— На, сука, получай! Когда ты своему Альберту позвонишь, у тебя уже будет мордашка вся расквашена!

Света еще стукнула ее пару раз кулаком в лицо:

— На, сука! На! Сука! Тварь! Получи, сука!

Анна вся сжалась, закрыла голову руками и вопила:

— Ааааа! Все! Не бей меня, не бей! Я все, все поняла, прости! Прости же меня ради Бога!

Внезапно Света почувствовала, как что-то холодное, скользкое, липкое возникло у нее в сознании, проникнув туда через тайную лазейку интеллекта. Света остановилась с занесенной рукой для нового удара.

«Ну, убей ее, сделай так, как ты жаждешь. Кровь! Отмсти ей за все, что они с тобой сделали. Насладись!» — нашептывал все тот же голос, который не давал ей спать каждую ночь. Света, вздрогнула и… замерла. На секунду она увидела себя со стороны и испугалась. Дрожь холодной волной покатилась по телу. Она устало прислонилась к стене, взялась руками за голову.

— Господи! Что же я делаю?! Что делаю!? — закричала она. Что-то в ее душе екнуло, страх вонзил свои щупальца глубоко под сердце, сдавив ледяной хваткой тело. Руки ее безвольно повисли, она опустилась на пол, привалившись к стене, села, вытянув ноги. Ее знобило и трясло.

— Прости, прости меня, — еле вымолвила она, — я не могу… не могу… этого… сделать, — на выдохе тихо произнесла она кому-то, лихорадочно всматриваясь в пустоту угла кухни. Света протянула руки перед собой, отгоняя кого-то. Она закрыла глаза и погрузилась во тьму, она снова увидела себя со стороны, как идет она в одной белой рубашке во тьме босиком по каменным холодным и сырым плитам, вниз по лестнице, спускаясь все ниже и ниже. Крысы с писком пробегали по ее ногам, неожиданно выскакивая из темноты. Она шла вперед. Ей было страшно, но ее что-то тянуло, и так сильно, что она просто не могла остановиться.

«Запомни дорогу, — услышала она у себя в голове нежный голос, — запомни дорогу, дорогу, чтобы вернуться обратно».

Света шла вперед. Она испытывала всем своим нутром дикий, животный ужас. Где-то внизу живота сводило все внутренности от жути. Она понимала, что эта дорога вниз по холодным ступеням — это дорога только в один конец. Она оглядывалась назад и видела стену. Назад не было никакого прохода. Только манящая и ужасающая темнота. Впереди только мрак, скрывающий лица. Она чувствовала их здесь. Она чувствовала их присутствие, тени мученических душ вихрем проносились над ней, они звали ее, звали ее по имени. Они знали о ней все. Она увидела почти всех, кого покарала ее жестокая рука, кроме души бомжа Хмыря¹⁷, которой тут не было. Зато был голос, от которого все переворачивалось внутри, все тот же голос шептал ей в самое ухо. Все тот же голос звал, звал ее вперед, обещая покой, давал надежду на Свет в конце пути, зловещего подземелья. Она спускалась все ниже и ниже, хватаясь руками за скользкие, покрытые плесенью стены. Вдруг Стелла увидела перед собой Димку. Он метнулся к ней, чтобы взять ее за руку. Света протянула ему руку…

— Ну, что ты, Стелла, что ты? Господи, что же это, а? — сказала Люба, взглянув на Стеллу.

— Стелла, ты… что с тобой?

Стелла не реагировала, было такое чувство, что она вообще не здесь.

— Давай воды ей плеснем в лицо, — предложила Люба.

— Молодец, давай. Налей в стакан и дай мне, — сказала Анна.

Люба набрала в стакан воды, смочила в воде полотенце и подала его Анне:

— Держи, вытри кровь на лице.

— Сначала стакан с водой, — сказала она.

Люба подала ей воду.

— Ну, Господи, благослови, — произнесла Анна, резко выплеснув воду на лицо Стеллы.

Света вздрогнула. Холод вернул ее в реальность, вырвав из цепких стен холодного и душного подземелья.

— Изыди! Изыди! — крикнула она, взмахнув руками. — Оставь меня во имя Иисуса Христа!

Анна смотрела на Свету и не могла понять, кто перед ней: жестокая стерва, только что избивающая ее, или сумасшедшая пропитая наркоманка, у которой наступили глюки. Она больше и не злилась на Стеллу. Ей было одновременно и жалко ее, и страшно.

Света очнулась и непонимающим взглядом посмотрела вокруг. Она все еще не понимала, как тут оказалась, она только что была в каком-то зловещем месте.

— Ну, слава Богу, — выдохнула Анна, — а я уж перепугалась, что с тобой. Ты вся бледная.

— Не знаю, — ответила она, — а что случилось? Почему я здесь? — спросила Света, посмотрев на девушек. — Почему я на полу? А руки, руки, почему мои руки в крови?

— Да, так ты… — Анна многозначительно посмотрела на Любу и сказала: — Ты об меня испачкалась: я тут поскользнулась, вот воду пролила на пол и упала, и сильно лицом о пол стукнулась, а ты… ты подошла ко мне… и… помочь хотела, и вот вытирала мне лицо, а потом ты… сама тоже поскользнулась и вот тут об стену ударилась, видно, головой сильно.

— Да, и сидела тут вот, — подтвердила Люба, — а мы уж испугались и водой в тебя брызнули, ну, слава Богу, с тобой все в порядке. Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, только, — Света посмотрела на свои разбитые руки, — только руки почему-то тоже болят.

— Ну пошли, пошли, умоемся, — нежно сказала Анна, поднимая Свету с пола.

— Люба, давай бери ее с другой стороны, и поведем ее, умоем, потом в комнату.

Девушки общими усилиями подняли Свету, провели ее в ванную. Анна намочила полотенце и стала оттирать с рук Светы кровь.

— Я ничего не помню, — сказала Света, — я не понимаю, почему у меня так руки болят и все в крови.

— Ну ты, наверное, на кулаки упала и подвернула.

— Странно…

— Ну бывает такое, сначала я грохнулась, потом ты… ты, главное, не волнуйся, не волнуйся, — говорила Анна, смывая кровь.

— Пойдем теперь раны обработаем, — сказала Анна.

— А ты-то, ты-то умойся. У тебя ж все лицо в крови, — сказала Люба. Света, не дожидаясь, взяла из рук Анны полотенце, смочила его в теплой воде и стала отирать кровь с ее разбитого лица. Девушки умылись и вышли из ванны на кухню.

— Можно? — спросила Света, прикоснувшись к бутылке рукой.

— Да выпей, чего уж там, — ответила Анна.

Света налила себе полный стакан водки, поднесла ко рту дрожащей рукой и стала медленно пить. Со стороны могло показаться, что девушка пьет воду, а не водку. Водка стала для Светы уже просто живой водой. Она пила в поисках своего единственного и долгожданного сна, который приходил к ней только с помощью большой дозы.

— Фу ты, черт, — сказала Света, прикрывая рукой рот, — хорошо, черт меня побери.

— Ну, как ты? Нормально?

— Да, все окей. — Спасибо, девочки, — сказала Света, улыбнувшись им, — я кажется сейчас… усну… Ааааа, — Света зевнула, — все, меня вырубает.

— Ну, конечно, иди, иди, ложись, — сказала Анна. — Люба, иди с ней, проводи ее.

Люба взяла Свету за руку и повела в комнату.

— Все, пришли, вот твоя кровать, ложись.

Света, легла на кровать, закрыла глаза и… уснула. И снилось ей то самое жаркое и нежное лето — ее самое лучшее время в жизни, когда она впервые встретила Диму, встреча с которым изменила ее жизнь.

Глава третья. Свет холодной луны¹⁸

— Алло, Света? Привет, — не дождавшись ответа в трубке, поздоровалась подруга Власта. — Жду тебя в пятнадцать часов на выходе из метро «Площадь Ленина».

— Куда такая спешка? Ну, подожди, подожди, сейчас запишу, а то забуду. «В 15 часов на Финбане», — записывала Света на полях газеты время и место встречи со своей лучшей подругой.

— Светик, ты не забудь взять с собой автомобильный справочник.

— Что? Какой справочник?

— Ах, да… Не справочник, а книжку, помнишь, ту самую, в которой есть автодорожные правила, чтобы на права сдавать. Помнишь, ты мне ее еще показывала вчера?

— Хорошо, Власта, я возьму. Только ты не опаздывай, а то надо же еще билеты взять на электричку.

— Ладно. Договорились, — ответила Света.

— Хорошо, до встречи. Пока.

Ровно в пятнадцать часов на выходе из метро «Площадь Ленина» появилась Света.

— Молодец, — обрадовалась ждавшая ее уже пять минут Власта, — а я уж и волноваться начала — не опаздываешь ли ты?

— Да нет. Меня мама задержала. Вот, посмотри, сколько пирожков с собой взять заставила, — ответила Света, приоткрыв при этом пакет.

— О, как здорово! А с чем пирожки-то?

— Да вроде с капустой одни, а которые поподжаристей — с повидлом.

— Во! Я и люблю больше всего с повидлом. Горячие еще, — сказала Света, откусив с аппетитом кусочек мягкого пирожка, зажмурив при этом от сладкого удовольствия глаза, отчего ее лицо приобрело смешное выражение.

— Ты чего улыбаешься? — спросила Света.

— Да видела бы ты сейчас свою рожицу.

— У кого это «рожица»?

— Да пошутила я, пошутила. Ты же знаешь.

— А… а то смотри — одна поедешь к себе на дачу, — сказала Света.

— Ну, прости, прости — не сердись. Пошли лучше за билетами, а то сейчас вообще никто никуда не поедет.

— А время-то сколько?

— Да уж десять минут, как мы с тобой стоим болтаем.

— Так чего же ты? Побежали быстрей! Электричка вот-вот отправится.

— А билеты?

— Не успеем уже купить, бежим.

И схватив за руку Свету, Власта потащила ее за собой в электричку, стоявшую на платформе.

Летние дни августа были на удивление жаркими для питерской погоды. В движении времени ни взрослые, ни дети не замечали близкое наступление сентября. Все также неслись пригородные электрички, увозя дачников к своим огородам; веселые компании — проводить последние дни жаркого лета на чьей-нибудь даче.

— Власт? А, Власт? — тихо спрашивала Света подругу, легонько толкая ее локтем.

— Чего тебе? — не отрываясь от газеты, недовольно ответила подруга. — Ты же видишь, я читаю.

— Потом может быть поздно, — не отставала от Власты Света, — он, может быть, скоро выйдет.

— Кто? — спросила Власта, оторвавшись от газеты.

— Он, — завораживающим шепотом, словно под гипнозом, говорила Света, глядя на сидящего впереди симпатичного светловолосого парня, слушающего плеер. Молодой человек был худощавого телосложения, одет в синие джинсы, в голубую с коротким рукавом рубашку, в белых кроссовках. Лицо его было серьезным, но в то же время романтичным, романтичность придавал взгляд молодого человека, устремлявшийся время от времени вдаль пролетающих пейзажей за окном электрички. Его тонкие губы, средней величины голубые глаза, прямой нос и этот глубокий задумчивый взгляд в целом придавали лицу некую мужественность, харизму, создавая мягкий тон его обаяния, которое окутало Свету неведомой пеленой теплоты, добра и доверия, доверия к нему, желания быть с ним. Из-за жары и духоты в вагоне электрички три верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты.

«Вот бы прильнуть на эту загорелую шею так, чтобы услышать, как бьется его сердце!» — помечтала Света. Неожиданно ее грезы прервались:

— Хм… ничего особенного, — просто констатировала Власта, принимаясь вновь за газету.

Света вздрогнула, поймав себя на том, что очень даже нескромно пялится на этого парня.

— Да подожди ты! — сказала Света, придя в себя.

— Слушай! Отстань, да? Я газету читаю, а в нем нет ничего особенного. Не трать время и не порть его мне, — жестко закончила Власта, отвернувшись к окну и прищурив правый глаз от яркого солнца.

— Ну… слушай! — плаксивым тоном взмолилась Света, теребя Власту за левую руку. — Ну пожалуйста, ну познакомь меня с ним. Он такой красивый и…

— Умный, — иронично закончила за подругу Власта, посмотрев при этом парню прямо в глаза.

— Простите, что-то не так? — выключив плеер, неожиданно спросил сидевший напротив девушек тот самый парень.

Света открыла рот, но слова так и застряли в горле, она как загипнотизированная смотрела на него, а мысли перемешались в ее голове: «Его губы — полные с красивым изгибом. Как я хочу узнать вкус его губ!» От этой мысли Света покраснела до корней волос.

— Да нет, все нормально, — ответила Власта, — но вот только, простите, молодой человек, а до какой станции вы едите?

— До Васкелово.

— Вот как? — удивилась Власта. — И мы, представьте, тоже.

— Да? — в свою очередь удивился молодой человек.

— А вы отдыхать к кому-нибудь в гости или к себе на дачу?

— Да как вам сказать, у одного моего знакомого есть знакомый, у которого там дача, вот меня и пригласили на эти выходные порыбачить на Троицком озере.

— А на Кулаковский пляж вы ходите? — спросила его Света.

— На какой такой пляж? — удивился парень.

— А, — протянула Власта, вновь беря в руки газету.

При этих движениях сердце Светы как будто остановилось, она не слышала ничего вокруг, только стук сердца, который ускорял темп, как ей казалось, закипающей в ней молодой девичьей крови, от чего сильно кружилась голова. От мысли, что Власта станет опять читать газету, и что все будет безвозвратно потеряно, Света побледнела и судорожно вцепилась в руку подруги.

Но Власта продолжала читать, не поднимая головы.

— А как вас зовут? Меня — Света, — сразу назвала она свое имя, хватаясь за последнюю возможность остановившегося рядом колеса фортуны в лице красивого молодого человека, который в первый раз в жизни понравился ей, и к которому ее потянуло, а потянуло так сильно, что она готова была за один его поцелуй растаять, как снежинка на теплой руке.

— А меня — Дима, — как-то немного растерянно ответил парень, но на самом деле он просто понял, что понравился сидящей напротив него девчонке с длинными каштановыми волосами, которая на него так и смотрела во все глаза, — так вы, как я понял, вместе со мной выходите?

— Да, — все также робко ответила ему Света.

Воцарилось невольное молчание, которое угрожало затянуться. Это понимал и Дима, но не знал, что делать. Такой случай был у него в первый раз. Он вообще никогда не предполагал и даже не мечтал, что когда-нибудь именно с ним, сама будет знакомиться какая-нибудь девчонка первой. Он себя не считал ни красавцем, ни супер героем, не был он и качком. И вот сидевшая напротив него с раскрытым ртом девушка откровенно пялится на него всю дорогу, что вводит его в неловкое замешательство: с одной стороны — девушка была очень даже симпатичная, и может быть она и вправду хотела с ним познакомиться поближе, а с другой — может быть, они с подругой просто над ним прикалываются — шутят, чтобы потом, когда он попросит номер ее мобильного телефона, дать ему другой номер для продолжения розыгрыша. Он не знал, что делать, и решил не делать ничего. С тоской и усталостью Дима посмотрел на Свету пустым взглядом.

Понимая, что от Светиных пальцев на руке останутся синяки, Власта отложила газету и сказала:

— Ну, что вы замолчали, а, молодые люди? Или друг другу уже надоесть успели?

«Слава Богу!» — подумала Света, посмотрев полными признательности глазами на Власту.

— А вы решили поддержать нашу беседу, — произнес Дима, радуясь, что дело сдвинулось.

Власта, черноволосая с модной прической «каре» девушка, по мнению Димы — с обильной косметикой на лице, с длинными ногтями, и с карими большими глазами смело посмотрела Диме в глаза, подумав: «Не таких еще обламывала, мальчик!» Дима стушевался, не смог выдержать ее пронизывающего колдовского взгляда и машинально взялся за наушники плеера. Власта, увидев, как парень вставляет в уши наушники и включает плеер, сама стушевалась. «Как он смеет не реагировать на меня?!» — подумала она. Но из наушников паренька уже неслись высокие музыкальные частоты. Это, как показалось Власте, откровенное пренебрежение вывело ее из себя. «Ну, ладно, ладно, мальчик, — подумала она, распаляясь в накатывающей на нее злости, — не таких крутых на место ставили!»

«Черт меня дернул обратить на эту черноголовую внимание, — в сердцах жалел Дима, оглядываясь вокруг в поиске свободных мест, которых уже не было после очередной остановки электрички, — вот теперь они обе на меня пялятся, особенно вот эта черная. Наверное, гадость ляпнуть хочет, ну пусть попробует, я тогда в другой вагон свалю, только настроение испортит мне окончательно». Дима был робким парнем, девушки у него еще не было ни одной в подругах, он даже еще ни разу не целовался, а потому он не мог вырулить эту ситуацию и разрядить обстановку один и в свою пользу. Так бы ничего и не случилось.

Это чувствовала и Света: «Если бы не Власта, то мы бы тогда, наверное, и не познакомились, — думала она как во сне, — хотя все решил случай… судьба… или Власта, или… кто?»

Власта чувствовала, как ее все сильнее и сильнее тянет вступить в этот скользкий флирт — поединок, в котором победить может только один, и победителем должна быть она, только она! «Потому что я самая умная девушка на свете! — не раз говорила Власта себе мысленно. — А парни все или алкаши или наркоманы, что с них возьмешь? Они ж тупые!» — и вступила в борьбу.

— И откуда вы такой умный взялись? — начала Власта.

— Что, простите? — спросил Дима, вытаскивая наушник из правого уха.

— Да я спрашиваю, откуда вы такой взялись?

— Какой?

— Такой!

— Что, вам поконкретнее слов не найти спросить?

Этот вопрос окончательно вывел Власту из себя.

— Слишком умный! — ответила Власта, но поняла, что парень ей попался не глупый, его спокойствие просто выводило ее из себя, она злилась и опасалась, что окажется в луже с таким разговором. И может быть, Власта и остановилась бы, пока было не поздно, — Дима вставил наушник в ухо и продолжил слушать музыку, закрыв при этом глаза, — но остановиться она не смогла. Она не умела или не захотела, как ей казалось, оставаться последней. Последнее слово всегда было за ней, таков был девиз ее юной дерзкой особы. Но тут вмешалась Света:

— Власта, хватит тебе! — строго сказала Света.

— Что хватит?! — возмутилась Власта, глаза которой недобро вспыхнули.

— Пойдем в тамбур, я тебе скажу. А вы, молодой человек, — сказала Света, улыбнувшись ему, — скажите, что эти места заняты, хорошо? Мы скоро придем.

Дима кивнул. Девушки вышли в прокуренный тамбур электрички, Света начала сразу:

— Все, успокойся! Ты уже завелась! Знаю я тебя — хочешь поиздеваться над парнем, но смотри: тебе все говорили, и я не раз, что попадется парень с головой, которой он не только ест, но и думает, и если не поставит тебя на место, то ты сама попадешь впросак от своей самоуверенности. Этот парень нормальный. Ты что, не видишь, как он тебе по-доброму, спокойно отвечает? Как скромно себя ведет? И вообще, ты чего на него наезжаешь? Это я с ним знакомлюсь, а не ты! Я тебя попросила познакомить меня с ним, потому что у тебя язык подвязан, а ты вместо этого чуть дело все не испортила.

— Да ты и сама уже познакомилась с ним, че ты наезжаешь?!

— Да, познакомилась, спасибо, и не без твоей помощи. Но теперь, если ты моя настоящая подруга, не лезь больше, не порть мне все, — сказала Света и мягко добавила: — Я тебя очень люблю как свою лучшую подругу, но он мне очень, очень нравится, а ты сама знаешь, что мне до этого времени вообще не нравился никто. У тебя-то вон парни не задерживаются, ты их как перчатки меняешь. А мне один нужен только.

— Ладно, извини, — ответила Власта, поправляя прическу. — Но зачем он тебе? Говоришь, нормальный? Да нормальные на электричках не ездят.

— А мы тогда кто, дуры, раз тоже тут едем?

— Нам можно. Я про парней говорю. Нормальный тот, у кого есть деньги, тачка, мобильник. А у этого только какой-то лузерский плеер, джинсы вытертые — старье, наверное, целую пятилетку отходил уже в них.

— Все? — спросила, Света, строго посмотрев на Власту.

— Все.

— Ну тогда пошли обратно, и…

–…что и?

— И не мешай, не лезь больше к нему. Я сама теперь справлюсь. Хорошо?

— Да, — злобно ответила Власта, так как ей не понравилось, что эта тихоня Света впервые в их отношениях так категорично и немного грубовато с ней разговаривала. Этот разговор задел ее больное самолюбие. Девушки вошли в вагон и сели на свои места.

— Спасибо, — сказала Света Диме, улыбнувшись. Дима, понял, что она ему что-то говорит, выключил плеер и переспросил:

— Что вы сказали?

— Спасибо, что места наши посторожили.

— Ах, это. Нет проблем, — ответил Дима, снова вставляя наушники в уши, потеряв уже и надежду, и хорошее настроение после наезда черноволосой.

— Ну, давайте до конца уже познакомимся, — сказала Света, переходя в наступление, что стоило ей немалой решимости, о наличии у себя которой она доселе и не подозревала, — еще раз начнем все заново.

— Я — Света. Это моя лучшая подруга Власта, а вы?

— Дима, — ответил Дима, убирая наушники в карман.

«Ну, все вроде налаживается, слава Богу», — подумала Света.

Власте было обидно, что она уже не лидер в разговоре, что все внимание теперь на Диму, а не на нее. Это ее коробило. А еще обидело то, что Света впервые за всю их дружбу с детства отчитала ее, как маленькую девочку.

— Надо же, ваше высочество, решили обратить на двух дам внимание? — съязвила Власта в ответ. Света замерла.

— Да вот все сижу — музыку слушаю, а как глаза открою, так только и вижу, что вы, — сделав ударение на «вы» и посмотрев при этом Власте в глаза, — все время только на меня и смотрите. Мне ясно, что вам что-то во мне не нравится, а может, не понравился я сам или что-то другое. Но мое присутствие вам явно мешает, — сказал Дима.

Власта опешила: она совсем не ожидала такого ответа от молодого человека. Обычно парни сразу начинали хамить в ответ из-за своей недалекости и некультурности, или просто молчали и злились, не зная, что ответить. Но данный ответ Димы ввел ее в настоящее замешательство, так что ей даже стало от его слов стыдно. Власта покраснела, но упрямство и то, что за всем этим наблюдает ее подруга Света, заставило ее продолжить перепалку. Власта сделала глубокий вдох и продолжила, не обращая внимание на щипки Светы и на огненные вспышки в ее глазах:

— Да вам все это кажется, молодой человек, — ответила, собравшись с мыслями, Власта. — Мы сидим, разговариваем с подругой о своих делах, ну, может, и смотрим невольно на вас, но это не значит, что вы нам чем-то не нравитесь или нравитесь. Вы очень мнительный молодой человек.

— Возможно, — согласился Дима, — извините, если что не так, и, с вашего позволения, я пересяду.

Дима встал со своего места и направился в другой вагон электрички.

Сердце Светы взвыло от боли.

— Что! Что! Что ты наделала?! — чуть ли не плача, прогундосила Света. — Я же так хотела с ним познакомиться. А ты вон как — ни себе, ни людям. Всегда ты такая — все парни для тебя либо уроды, либо недоделанные. Но ведь ты же могла для меня его не обижать. Видишь, как он с достоинством все сказал и ушел, мне его аж жалко стало, — не могла остановиться Света, стыдя подругу. — Что же мне теперь делать?

И слезы покатились по Светиным щекам.

— Не реви! — строго сказала Власта. — Я его прогнала, я его и приведу, но…

— Что — но?

— Но… не могу, извини, — и уже тише, неуверенно добавила: — Гордость не позволяет — он же был прав.

И тут Власта поняла, что как раз такого-то ей и хотелось встретить в жизни парня, такого, как этот: скромного, спокойного, рассудительного, знающего, как обращаться даже с такими грубиянками, как она, но достойно, чтобы самому при этом не потерять свое лицо. «Да, парень-то неплохой, — подумала Власта, — мне бы такого. Да уж лучше мне такого. Почему я должна уступать его Свете?! Мы ведь вместе с ним познакомились. Ну и что, что она влюбилась в него — это еще ничего не решает. Я же с ним первая заговорила, а не она! Да он на нее вообще и не смотрел, а все на меня, и со мной в основном разговаривал. А может, он ее и не выберет, что в ней красивого? Да она еще и девственница глупая, кому сейчас такая нужна?» — рассуждала Власта. И в голове своей она услышала: «Ты сделала правильный выбор. Я помогу тебе во всем!»

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

14

События романа «Сила прощения» на сайте автора лимаренко.рф.

15

События романа «Сила прощения» на сайте автора лимаренко.рф.

16

Слушать песню «Тишина» из альбома Автора «Заклеен рот, глаза мои кричат…» на сайте автора: лимаренко.рф Раздел «Песни».

17

События романа «Сила прощения» на сайте автора лимаренко.рф.

18

Эта глава раскрывает причины произошедших событий, описанных в первом романе автора «Сила прощения», читайте на сайте лимаренко.рф.